CC BY
16
Лебец А.С.
ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЭТНОСА КАК ФАКТОР ЕГО САМОИДЕНТИФИКАЦИИ И
КОНТЕКСТУАЛЬНОСТИ
Одним из основных факторов, обусловливающих самобытность России, является ее многонациональность. Но не только то, что в государстве проживает более ста восьмидесяти национальностей, детерминирует его идентичность. В мире практически не существует моноэтнических государств. Россия является уникальным полиэтническим государством в силу своеобразия ее исторического и культурного опыта межэтнических отношений, породившего самобытные стереотипы национального самосознания населяющих ее народов. Очевидно, что формы политико-правовой институционализации этносов, присущие конкретному обществу, складываются в ходе его исторического развития, следовательно, государственно-правовые институты всегда отличаются своеобразием и социокультурной обусловленностью. В противном случае правовые и политические институты, не учитывающие эту специфику, будут оторваны от политико-правовых и этнонациональных процессов, для упорядочения и регулирования которых они устанавливаются.
В то же время следует отметить, что в настоящее время массив законодательства Российской Федерации, имеющего отношение к этничности, достаточно велик. Однако концептуальная непроработанность государственной политики в области этнонациональных связей делает законодательную базу институционально неопределенной, что снижает ее юридическую функциональность в процессе реализации прав и свобод граждан Российской Федерации. Так, например, термин «народ», являющийся одним из ключевых в этнонациональной политике, в российском законодательстве не имеет институционального содержания, поскольку даже в Конституции Российской Федерации используется в разных значениях: народ - население, согражданство; народ - этническая общность; «многонациональный народ»; «коренной, малочисленный народ». Кроме того, как отмечают специалисты, такие термины, как «этнос», «народность», «межэтнические отношения» и некоторые другие, рассматриваются как «качество» индивида, что во многом противоречит юридическим требованиям законодательства, имеющего отношение к этничности, которое разрабатывается в соответствии с требованиями международного права.
Институционализацией в широком смысле считается установление юридической структуры какой-либо социальной реальности, определение ее механизмов и порядка деятельности. Институционализация этносов - процесс юридического становления и формализации определенных общественных отношений. Исходя из вышеизложенного предлагается политико-правовой институционализацией этноса считать процесс становления этноса как субъекта общественных отношений и закрепление их правовой природы.
В современном мире, а также в исследованиях, посвященных_рассматриваемой тематике, в отношении этнических, этнокультурных общностей доминирует следующая терминология: «этническая группа», «этнографическая группа», «титульный народ», «диаспоры» (дисперсные этносы), «национальность» [1]. Можно заключить, что российская действительность представляет собой мозаичное (в этническом смысле) образование, а потому дает широкие возможности для исследования.
Для того чтобы определить этнос как субъекта права, следует обратиться к теории «двух тенденций», детерминирующих существование и развитие этносов как таковых.
Советские ученые опирались на точку зрения В.И. Ленина о том, что идея «двух тенденций» применима лишь к нациям буржуазного общества. Однако вполне можно допустить, что эта идея методологически применима к развитию этносов и межэтнических отношений во все времена. Такие ученые, как Э.А. Позднякова, П.Г. Белов, М.А. Молчанов, считают, что первая тенденция (всестороннее утверждение этнической самобытности, борьба против этнического угнетения и диктата, сохранение себя как этноса, создание этнических национальных государств) [2, с. 143] может порождать «разъединительную» националистическую идеологию и сепаратистские процессы. Иначе говоря, национализм детерминирован, объективно обусловлен развитием этносов и не всегда является реакционной идеологией [3, с. 45].
Приверженцами противоположной точки зрения являются Г.И. Мусихина, А.Г. Черненко, Я.В. Бузанова, считающие, что вторая тенденция (развитие и учащение разнообразных связей между этносами - экономических, политических, культурных; становление межэтнического хозяйственного
кооперирования разных форм межэтнического объединения) порождает объединительную (интернационалистическую) идеологию и объединительные этнические процессы.
Для становления этноса как субъекта права предлагается выделить три типа объединительных процессов: 1) экономическую интеграцию, включающую межэтническое разделение труда и кооперирование, координирование хозяйственной деятельности, совместное строительство и инвестирование; 2) социально-культурную интеграцию, ведущую к появлению у этносов общих черт социальной организации и культуры; 3) этническую консолидацию, означающую процесс растворения небольших групп одного народа в среде другого народа (ассимиляция - естественная или насильственная).
Если обратиться к статистике советского периода, то мы увидим следующие данные: в 1926 г. в СССР выделялось 196 национальных наименований народов и этнических групп, в 1956 г. - 126, а в 1979 г. - только около ста [4, с. 23]. Таким образом, мы наблюдаем процесс естественной ассимиляции. Но, к сожалению, общее число этносов в России уменьшилось и в результате насильственной ассимиляции - официального игнорирования этнических особенностей малых народов. Не случайно в условиях распада Советского государства, демократизации страны перепись населения в 1989 году «обнаружила» уже 128 народов, т.е. на 28 народов больше, чем в 1979 году. К началу 90-х гг. в постперестроечном СССР уже насчитывалось до 800 различных этнонимов (самоназвания народов, включая казаков). Названные тенденции представляют собой конкретизацию общесоциологической теории «о двух основных тенденциях» в развитии этносов применительно к современным условиям России.
В постсоветской России утвердилась точка зрения о том, что в условиях современного переходного этапа в жизни страны непосредственное влияние на межнациональные отношения оказывают четыре взаимосвязанные тенденции общественного развития: во-первых, стремление народов к самоопределению и объективный процесс интеграции российского общества; во-вторых, возрастающая самобытность субъектов Российской Федерации и воля граждан к упрочению общероссийской государственности; в-третьих, потребность в проведении общего курса экономических и политических реформ и разные социально-экономические возможности, обусловленные их исторической и хозяйственно-культурной спецификой; в-четвертых, стремление сохранить и развивать национально-культурную самобытность и приверженность духовной общности народов России [5].
Каждый этнос, в особенности имеющий собственную национальную государственность (ту или иную форму суверенитета), интересует не только общий экономический эффект в масштабах полиэтнического государства в целом, но и собственный экономический эффект, который получает собственное национально-этническое хозяйство. Интересы неполноправных этносов, как правило, представляют отдельные личности или организации, действующие в основном нелегально. Таким образом, порознь или в совокупности названные субъекты отношений «государство-этнос» и «этнос-государство» оказывают воздействие на властно-управленческую сферу в пользу этнических требований (экономических, социальных, политических, духовных).
Рассмотрим некоторые проблемы этнополитического взаимодействия этносов между собой, то есть отношения «этнос-этнос». В непосредственном общении этносы также могут противостоять друг другу; межу ними могут возникать следующие виды противоречий: 1) между титульными и нетитульными этносами коренного населения [6, с. 19] (титульный этнос во многих республиках-государствах составляет меньшинство в сопоставлении с другими национальностями. Например, в Казахстане казахи составляют около 37 % от всего населения; в Киргизии - лиц киргизской национальности около 48 %, в республиках России численность национальностей, давших название субъекту, зачастую не превышает 20 % от всего ее населения). Нередки факты «выталкивания» русских и других «некоренных» специалистов из всех сфер хозяйственной жизни. Например, в Туркменистане русская община попросту запрещена и действует в условиях подполья. Российское руководство к положению русских в ближнем зарубежье относится фаталистически: сочувствует, протестует, но главное - приняло предательскую, по существу, концепцию «добровольной адаптации» этнических россиян в суверенных государствах «в целях предотвращения их массового исхода»; 2) между господствующими и фактически подчиненными этносами; 3) между равнозначными по социально-политическому положению этническими группами (различные меньшинства одного государства, например, кабардинцы и балкарцы - в Кабардино-Балкарии, карачаевцы и черкесы - в Карачаево-Черкесии); 4) противоречия между монополитными и дисперсными этническими группами одного региона. Например, в Ростовской области, по данным переписи 1989 года, живут представители 130 народов, около 4,5 млн человек. Большинство - русские (89,3 %), многие из которых позиционируют себя как казаки. На сегодняшний день наиболее крупными этническими группами на Дону, кроме русских, являются украинцы, армяне, татары, евреи, немцы, проживающие на территории Ростовской области свыше 200 лет. Названные этносы представляют многие религии: православно-христианскую (русские), восточно-христианскую (армяне), западно-христианскую (многие украинцы, немцы), ислам
(татары), иудаизм (евреи). Между донскими этносами в силу исторической памяти, в особенности из-за схожести или различия религиозных верований, а также в результате политики административно-управленческого (чиновнического) аппарата исторически сложились либо симпатии, либо предубеждения между монолитами и дисперсными этническими группами.
Исходное положение демократической концепции межэтнических отношений состоит в том, что все этносы, независимо от их численности и политического положения, равноправны в смысле неотъемлемости их этнических прав. При объединении этносов в одном государстве ни один из них не вправе под видом «господствующего» подавлять индивидуальность этнического меньшинства. Однако существование и развитие малых по численности и дисперсных этносов в нашей стране нередко осуществлялось в условиях, мягко говоря, этнической предубежденности монолита, негативных установок по отношению к меньшинству. Монолит данного региона чаще всего объективно стремился к культурному подчинению меньшинства путем навязывания ему своего языка, своей общественной организации, своих хозяйственных форм. Например, в Ростовской области за годы советской власти дисперсные этносы имели разные условия для сохранения родного языка. Вот лишь некоторые примеры: предоставление возможности изучения родного языка для немцев, с одной стороны, непредоставление возможности изучения для украинцев и татар - с другой. К числу остро негативных действий со стороны монолита, чаще со стороны неформальных коммуникаций, относится распространение националистических материалов, слухов, анекдотов, дискредитирующих этнические меньшинства.
Любое действие, покушающееся на этнически неприкосновенный «кусок» свободы выражения идентичности, как правило, наталкивается на противодействие. Так, общая реакция малых этносов на вышеперечисленные действия была разной: подпольное изучение или утрата языка, подпольное соблюдение либо отказ от них, контрабандное знакомство с литературой и искусством или утрата этнической культуры. Были также факты и восприятия этнически чуждых обычаев и обрядов, нравственной деградации - пьянства, наркомании (северные народы России) и чаще всего -вынужденной перемены этнической самоиндефикации. Результаты бывали нередко и неожиданными для этноса-монолита: повышение интереса маленького этноса к своей истории, осознание своей социальной роли, формирование так называемого «ненавидящего единства», «защитного» или ответного национализма, повышение интереса к родному языку, к традиционно исповедуемой религии и т.п. Это не удивительно. Народам свойственно стремление к сохранению и развитию своей самобытности и той внутренней культурной автономии, которая обеспечивает возможность оставаться самим собой, совершенствовать свой исторический тип. Необходимо подчеркнуть, что малочисленные и дисперсные этносы нередко довольно активно сопротивлялись дискриминации. Наиболее распространенными видами сопротивления были полуподпольное «диссидентство», обращение за помощью к своему монолиту за рубежом, а также в специализированные международные организации по защите прав человека, выезд за рубеж. Лишь в ходе демократизации российского общества с конца 80-х годов народы охватил бум, взрыв роста этнического сознания. Естественные процессы, которые раньше насильственно «загонялись» вглубь, вышли на поверхность жизни и активно проявлялись во всех своих формах, как позитивных, так и негативных (реакционный национализм, сепаратизм).
Национально-государственные образования, сложившиеся на постсоветском пространстве, характеризуются общей направленностью, а именно переходом к современному индустриальному обществу с рыночной экономикой. В то же время они отличаются уровнем социально-экономического развития и обладают значительными культурно-цивилизационными различиями. Каждый из этносов отражает и объективно воспроизводит в общественном сознании, в психологии людей, в нормах поведения, обычаях, традициях свой собственный цивилизационный уровень развития, который сложился исторически и существует реально. Так, в быту и сознании многих этносов, этнорасовых меньшинств, этноконфессиональных общин, народностей отражены многие традиционные черты доклассового, доплеменного или феодального, доиндустриального уровня общественных отношений. В связи с этим явления, которые обычно называют пережитками в межнациональных отношениях, а именно - родоплеменные и феодальные традиции и обычаи, националистические проявления и др., фактически пережиточными не являются. Они имеют под собой объективную основу, так же, как и нынешние социалистические и коммунистические партии, которые опираются как на традиционную российскую соборность (коллективизм), так и на сформированные при советской власти социалистические убеждения.
Для становления этноса системообразующими элементами являются исторические особенности общественного сознания. На это обращают внимание такие авторы, как А.В. Авксентьев, Р.Г. Абдулатипов [1, с. 213]. Разнообразие цивилизационных форм порождает на постсоветском пространстве разные типы общественного и индивидуального сознания, каждому из которых соответствует особый тип поведения людей: субнациональное (донациональное, преднациональное) сознание, возникшее задолго до образования наций и этносов в современном понимании);
супранациональное (наднациональное, ненациональное, региональное, свойственное одновременно многим этносам); национальное; интернациональное (межнациональное, межэтническое); космополитическое (сознание вненациональное, не признающее национальных различий).
Общенациональная идея, объединяющая вышеуказанные типы самоидентификации и уровни сознания, должна, прежде всего, исходить из принципа идейного плюрализма любого общества, обладать определенной универсальностью для всех социальных групп. Как справедливо полагал Н. Бердяев, в российской модели национальной идеи необходимо преодолеть охвативший Запад и все человечество кризис бездуховности; активное творческое начало и высокая материально-техническая цивилизация должны соединиться не с «американской безличностью», а с глубочайшей духовностью православного человека [7, с. 234]. На современном этапе, в начале XXI века, эти слова не потеряли своей актуальности. Сегодня, пожалуй, как никогда ранее, назрела необходимость активизации процесса становления достойной, исторически, культурно и национально оправданной государственности, что требует, в первую очередь, возрождения и развития духовно-цивилизационных начал, формирования и утверждения в обществе силы разума, ценностей права, свободы и справедливости. Таким образом, этнополитические отношения представляют собой комплекс многоплановых связей и взаимодействий, а последовательная, гуманистическая этнополитика является необходимым инструментом осуществления и межэтнических интересов.
Литература
1. Авксентьев А.В. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения. М., 2002.
2. Алексеев С.С. Государство: основные понятия. Екатеринбург, 1999.
3. Атманчук Г.В., Умнова И.А. Теория государственного управления. М., 1997.
4. Артюнов К.А. Этнографический словарь. М., 2000. Т. 1.
5. Авакьян С.А. О статусе субъекта Российской Федерации // Конституционный вестник. 1994. № 1 (17).
6. Андриченко Л.В., Белоусова Е.В. Основы правового статуса национальных меньшинств в Российской Федерации. М., 1995.
7. Абдулатипов Р.Г. Человек, нация, общество (национальные отношения в СССР). М., 2004.
