CC BY
113
ПОЛИТИКА УФИМСКИХ И СИМБИРСКИХ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРОВ В КАЗАХСТАНЕ В НАЧАЛЕ 80-Х ГГ. XVIII В.
Семенова Наталия Леонидовна
канд. ист. наук, доцент кафедры истории Отечества и методики преподавания истории Стерлитамакского филиала Башкирского государственного университета,
РФ, г. Стерлитамак E-mail: natalja leonid@mail. ru
THE POLICY OF UFA AND SIMBIRSK GOVERNOR-GENERALS IN KAZAKHSTAN AT THE BEGINNING OF THE 80S IN THE XVIII CENTURY
Nataliya Semyonova
Сandidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Chair of history of the Russia and method of the teaching history,
Sterlitamak branch of Bashkir State University,
Russia, Sterlitamak
АННОТАЦИЯ
В статье проанализирована внешнеполитическая деятельность генерал-губернаторов Оренбургского края в первой половине 80-х гг. XVIII в. Главная цель состояла в том, чтобы добиться укрепления позиций России в Казахстане и укрепить торговые связи со Средней Азией. Автор пришла к выводу, что в рассматриваемый период Россия использовала преимущественно мирные, ненасильственные методы. Усилиями генерал-губернатора была создана особая система управления степью, включавшая самого главного начальника края, пограничные экспедицию и суд, представителей казахской родовой старшины.
Семенова Н.Л. Политика уфимских и симбирских генерал-губернаторов в Казахстане в начале 80-х гг. XVIIfe. // Universum: Общественные науки : электрон. научн. журн. 2015. № 6 (16) . URL: http://7universum.com/ru/social/archive/item/2272
ABSTRACT
The article contains the analysis of the foreign policy of the governor-generals of the Orenburg region in the first half of the 80s in the XVIII century. The main objective was to achieve the strengthening of Russian positions in Kazakhstan and to strengthen trading ties with Central Asia. The author came to the conclusion that during the period Russia mostly used some peaceful "non-violent" methods. Thanks to the Governor-General there has been established a special management system of the steppe which included the most superior region governor, border expedition and court, representatives of the Kazakh tribal foreman.
Ключевые слова: генерал-губернатор, Казахстан, Средняя Азия, торговля.
Keywords: Governor-General, Kazakhstan, Central Asia, trade.
Исследование выполнено при финансовой поддержке СФ БашГУ, проект № В15-51 «Власть в российской провинции в XIX в. (на материалах Южного Урала): историко-антропологический подход».
В XVIII в. российское правительство переходит к широкому освоению юго-восточных окраин и установлению торгово-экономических, политических отношений с Казахстаном и Средней Азией [11, с. 4]. Степной край как важный геополитически и геоэкономический регион начинает занимать для России одно из ключевых мест. Важность региона определялась следующими факторами. Во-первых, степной край находился на транзитной территории, соединяя азиатский континент с европейским. Во-вторых, не слишком густонаселенная территория позволяла разместить здесь население с европейской части России, создавая тем самым основу для стабилизации обстановки в регионе, проводя политику мягкой ассимиляции местного населения, интегрируя его в общеимперское пространство. В-третьих, регион имел важное военное значение, обладание территорией степи позволяло России контролировать территорию Центральной Азии [12].
Во второй четверти XVIII в. Казахстан был разделен на три части: Младший, Средний и Старший жузы. Кочевья Младшего жуза простирались от низовья реки Сыр-Дарьи до р. Урала и Тобола. Средний жуз объединил племена Ценрального и Северо-Восточного Казахстана [1, с. 36—38].
Начало добровольного присоединения Казахстана к России было положено в 30-х годах XVIII в. В 1731 г. была объявлена зависимость Младшего жуза от России, а в 1740 г. российское подданство принял Средний жуз [6]. В 1744 г. специальным указом Елизаветы Петровны Младший и Средний жузы были причислены к Оренбургской губернии [5, с. 72].
Центральным органом управления жузами являлась коллегия иностранных дел, а местным — Оренбургская губернская канцелярия во главе с губернатором. В середине XVIII в. Россия не прибегала к серьезным изменениям в порядке управления жузами. Во главе их по-прежнему находились ханы, султаны, старшины наиболее влиятельных родов. Однако после присоединения казахских жузов, они стали считаться российскими служащими. Императрица утверждала результаты выборов ханов, назначала биев-старшин на все административные должности, определяла их жалованье. Отныне любые изменения в порядке управления казахской степью могли происходить только с разрешения императрицы. Вместе с тем Россия стремилась склонить на свою сторону ханов и старшин казахских родов, т. е. делала ставку на мирные средства усиления своего влияния в этом регионе.
В 80—90-х гг. XVIII в. проводником российской политики в Казахстане являлся уфимский и симбирский генерал-губернатор. Внешнеполитическая деятельность по защите интересов России в военном и торговом отношениях была одним из основных направлений его деятельности. Именной указ «Об устройстве Уфимского наместничества», подписанный Екатериной II 14 января 1782 г., установил штат чинов для «отправления пограничных дел» [7]. Он включал должности одного коллежского секретаря с жалованьем в 375 руб. серебром в год, трех переводчиков и канцеляристов с жалованьем по 300 руб. каждому [7]. Чиновники по пограничным делам состояли
при уфимском и симбирском генерал-губернаторе. Кроме того, в 1782 г. была образована Оренбургская пограничная экспедиция. В ее состав вошли оренбургский обер-комендант, надворный советник, один секретарь, переводчики и канцелярские служители (всего 6 человек). Общая сумма расходов на содержание чиновников по пограничным делам в Уфимском наместничестве составляла 4775 руб. [7]. Оренбургская пограничная
экспедиция подчинялась уфимскому и симбирскому генерал-губернатору. Непосредственное руководство экспедицией осуществлял обер-комендант.
В обязанности пограничной экспедиции входил сбор сведений о положении казахских жузов, о настроениях и действиях ханов, родовых старшин, состоянии караванных путей, случаях захвата людей, угона лошадей и т. п. По этим и другим вопросам члены экспедиции составляли подробные отчеты главному военному начальнику края. Экспедиция планировала походы в степь, определяла сроки отправления торговых караванов в Среднюю Азию. Обычно для их безопасности за каждым караваном закреплялись влиятельные казахские родовые старшины. Они должны были предотвратить возможные нападения и грабежи. С этой же целью оренбургский обер-комендант заручался поддержкой и гарантиями ханов жузов. Пограничные власти решали вопросы об установлении жалованья казахской администрации. В случае если хан жуза или султан рода начинал проводить независимую политику, то пограничные власти незамедлительно принимали меры: либо добивались его низложения, либо уменьшали жалованье.
Пограничные власти давали разрешение казахам перегонять скот на внутреннюю сторону линии. Это разрешение являлось проявлением особой благосклонности или своеобразной платой за поддержку интересов России в регионе. Дело в том, что казахи испытывали крайнюю нужду в зимних пастбищах, а правительство еще с середины XVIII в. проводило политику запрещения перегона ими скота за Урал. Формально переход был запрещен в 1756 г. под предлогом предотвращения взаимных столкновений казахов и калмыков, казахов и башкир, а также защиты русских границ от набегов.
Определенную роль в этом сыграло расширение земледелия уральскими казаками и русскими крестьянами и помещиками [2, с. 174]. Перегон скота разрешался только ханам, султанам и самым преданным старшинам. Для остальных действовал указ от 12 декабря 1782 г., предписывавший давать разрешения на перегон скота в случае «бескормицы» в степи только при условии найма казахами земли. На основании указа пограничная экспедиция распорядилась усилить кордонную стражу на пограничной линии, а комендантам крепостей предписала разрешать перегон скота
за плату [2, с. 176].
Оренбургская пограничная экспедиция организовывала выборы ханов, контролировала назначение старшин. Выборы султана в ханы проводились по древнему казахскому обычаю на собрании султанов, биев, родовых старшин. После присоединения Младшего и Среднего жузов к России местная администрация в лице генерал-губернатора и пограничной экспедиции стремилась установить полный контроль за процедурой выборов. Характерны в этом отношении выборы хана Средней орды Вали, происходившие в 1781 г. [3, с. 131].
После смерти хана Среднего жуза Аблая родовые старшины решили собраться для выборов нового хана. Коллегия иностранных дел специальной инструкцией предписала пограничной экспедиции «склонить старшин и султанов на избрание удобного для России султана Вали». Правительство выделило 1089 руб. серебром на подарки, увеличение жалованья казахским старшинам. На состоявшихся в конце 1781 г. выборах султан Вали был избран ханом Среднего жуза. Это произошло благодаря поддержке из Оренбурга. 25 февраля 1782 г. последовал именной указ Екатерины II о том, «что избранный по древнему киргиз-кайсацкому обыкновению султан Вали утвержден в ханском достоинстве». Ему была выдана жалованная грамота с императорской печатью, сабля с надписью, соболья шуба и шапка из чернобурой лисицы. По высочайшему повелению было разрешено строить на границе мечети.
В ноябре 1782 г. уфимский и симбирский генерал-губернатор И. В. Якоби по приказу Екатерины II прибыл в крепость Святого Петра (на Сибирской линии). Он вызвал к себе султана Среднего жуза Вали, других султанов, биев, родовых старшин и объявил им об утверждении султана Вали в ханском звании. Как писал И. В. Якоби,султан Вали остался очень доволен и говорил, что докажет благодарность услугами»[3, с. 131].
В конце 1782 г. хан Вали обратился к оренбургскому обер-коменданту Ладыженскому с просьбами предоставить ему в случае необходимости военный отряд «для поимки бездельников в степи» и разрешить пускать казахский скот в зимнее время на внутреннюю сторону линии [9, л. 80 об]. Письмо хана было передано на рассмотрение уфимскому и симбирскому генерал-губернатору. Он согласился выделить военные силы для преследования преступников и воров. По второму вопросу решение генерал-губернатора было однозначно: «Казахский скот держать в поле и не пускать на внутреннюю линию» [9, л. 80 об.].
Хан Вали оправдал ожидания оренбургской администрации и императрицы. В своем донесении от 6 сентября 1783 г. «О состоянии киргиз-кайсацкого народа» уфимский и симбирский генерал-губернатор А.И. Апухтин писал, что Средний жуз находится в порядке и такие нарушения, «которые от Меньшей орды при оренбургской границе бывают, не происходят» [10, л. 21]. Причины этого, по его мнению, заключаются в «справедливом правлении хана Вали».
Другая ситуация складывалась в Младшем жузе. Как говорил А.И. Апухтин, «ханы жуза не отстаивают правосудия, а главное для них — мздоимство» [9, л. 80 об.]. Поэтому казахи воруют лошадей и скот у своего хана, а также совершают частые набеги на прилинейные крепости и селения. В рапорте от 3 мая 1783 г. на имя Екатерины II генерал-губернатор сообщил, что в конце марта отряд казахов совершил нападение на Гирьяльский редут Красногорской крепости. Казахи захватили в плен 5 оренбургских казаков и угнали 11 лошадей [10, л. 41].
Случаи нападений и угона людей в плен заставили пограничную экспедицию принять меры к их возвращению. Осенью 1783 г. оренбургский обер-комендант Ладыженский обратился к хану Младшего жуза Нурали с требованием возвратить похищенных людей и скот. Однако хан сам плохо контролировал ситуацию в Младшем жузе. Об этом свидетельствует тот факт, что в начале 1783 г. он просил у генерал-губернатора А.И. Апухтина защиты от казахов Чиклинского рода. Чиклинцы отогнали у него 100 лошадей и, по сведениям хана, намерены разворовать все караваны, идущие из Средней Азии и из Оренбурга [10, л. 1]. Для обеспечения собственной безопасности хан Нурали просил выделить ему военную команду, состоящую из регулярных войск или казаков, и в случае крайней необходимости дать возможность укрыться в пограничных крепостях. Он также предлагал построить при Эмбе крепость для обеспечения безопасного пути торговым караванам и для того, чтобы «вводить порядок и спокойствие».
Ответ генерал-губернатора подтвердил расположение местной администрации к хану Младшего жуза. Хан имел право выбирать место своего пребывания и места кочевок. В случае нападения, он мог искать убежища в любой крепости. Было подтверждено правило, по которому вопрос о командировании войск для преследования нарушителей границы и грабителей решал либо генерал-губернатор, либо обер-комендант. Дело о постройке крепости на Эмбе было передано для окончательного решения Екатерине II. Предложение заинтересовало императрицу, и 6 сентября 1783 г. по ее распоряжению на р. Эмбу прибыл геодезист прапорщик Васильев. Он осмотрел место, где предполагалось построить крепость, и составил подробную карту района [10, л. 3—9].
Одним из средств возвращения захваченных в плен людей являлось отправление в степь военных отрядов для задержания и наказания преступников. Но не всегда эти экспедиции достигали цели. Чаще всего отряды сами становились объектом нападения кочевников.
В письме генерал-поручику А.И. Апухтину от 3 июля 1783 г. Екатерина II писала, что нападения казахов не могут происходить без причины. Она предписала генерал-губернатору собрать необходимые сведения по этому вопросу и составить отчет. Сама императрица в качестве возможной причины считала поведение крепостных комендантов и дистаночных начальников и указывала, что «может быть, они совершают дерзости против киргизов?» [4, с. 110—111].
Екатерина II была убеждена, что казахов можно только на время устрашить «поиском воров» и чрезвычайными мерами. Если же наказание коснется невиновных, то это приведет только к озлоблению и жажде мести со стороны казахов. Еще в 1776 г. Екатерина II писала оренбургскому губернатору И.А. Рейнсдорпу: «Искусство правящего должность генерал-губернатора
не в том одном состоит, чтоб все распоряжать силою и властью военной, но кротким и твердым исполнением законами предписанного поставить себя и правительство в такое положение, чтоб и у дичайших народов приобрести доверенность в пользу империи» [4, с. 110]. Поэтому императрица считала необходимым усилить контроль за прилинейными жителями. Коменданты крепостей, дистаночные начальники должны наказывать виновных, «взяток ни с кого не брать и притеснений не делать». Эти принципы были положены в основу многочисленных инструкций уфимским и симбирским генерал-губернаторам.
Что касается генерал-губернатора А.И. Апухтина, то в своем рапорте на письмо Екатерины II от 3 июля 1783 г. он указывал, что серьезных поводов к нападениям, воровству и угону скота у казахов нет. Главные причины беспорядков состоят, по его словам, «в природной склонности киргизцев к воровству» и «в корыстолюбии их родовых начальников» [10, л. 15]. Поэтому генерал-губернатор считал, что единственный способ прекратить беспорядки состоит в усилении пограничной стражи и установлении
дополнительных постов на линии.
2 мая 1784 г. уфимскому и симбирскому генерал-губернатору А. И. Апухтину был дан именной указ «О мерах укрощения своевольства киргиз-кайсаков» [9]. Он представлял собой программу деятельности местной администрации. Согласно указу, генерал-губернатор должен был довести до сведения хана Младшего жуза, что его жалованье напрямую зависит от числа набегов, совершенных казахами. Если их количество сократится, то жалованье хана удвоится. Указ требовал от генерал-губернатора привлекать к суду и наказывать людей, виновных в грабежах и нападениях на казахов. Центральным местом данной программы стало положение об учреждении в Оренбурге Пограничного суда. Этот суд должен быть создан для рассмотрения дел, касавшихся казахов и прилинейных жителей. Планировалось, что в состав суда войдут: обер-комендант, двое судей из числа российских офицеров, двое местных купцов, двое из числа поселян казенного ведомства, представители казахской стороны — один султан и шесть старшин разных поколений. Всех членов пограничного суда через три года следовало переизбирать. Г енерал-поручик А.И. Апухтин не успел реализовать указ 2 мая 1784 г. По высочайшему рескрипту от 1 сентября 1784 г. начальником Оренбургского края был назначен барон О.А. Игельстром.
Новый генерал-губернатор особое внимание обратил на порядок управления казахскими жузами, на частые набеги южных соседей, отгоны скота и захват людей. Разобрав бумаги и дела прежнего генерал-губернатора А.И. Апухтина, барон О.А. Игельстром пришел к выводу, что он совершенно не занимался вопросами управления жузами. С именем барона О.А. Игельстрома связан новый этап развития российско-казахстанских отношений.
Таким образом, указ 2 мая 1784 г. закрепил основные принципы политики России по отношению к казахским жузам. Они состояли в установлении доброжелательных соседских отношений, привлечение влиятельных казахских султанов и старшин на сторону России высоким жалованьем и подарками, стремлении приблизить систему управления казахской степью к общероссийской.
Список литературы:
1. Бекмаханов Е.Б. Присоединение Казахстана к России. — Алма-Ата, 1957. — 337 с.
2. Вяткин М.П. Батыр Срым. — М. —Л., 1947. — 382 с.
3. Крафт И.И. Сборник узаконений о киргизах степных областей. — Оренбург, 1898. — 871 с.
4. Материалы по истории Казахской ССР (1785—1828)/ Под ред. М.П. Вяткина. — М. —Л., 1940. — 543 с.
5. Машин М.Д. Из истории родного края: Оренбургское казачье войско. — Челябинск, 1976. — 192 с.
6. Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. (ПЗС I.). Т. 9. № 6567, 6571. — СПб., 1830.
7. ПЗС I. Т. 21. № 15324. — СПб., 1830.
8. ПЗС I. Т. 22. № 15991. — СПб., 1830.
9. Российский государственный архив древних актов (РГАДА) Ф. 16. Оп. 1. Д. 932.
10. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 933.
11. Рычков П.И. История Оренбургская. — Оренбург, 1896. — 100 с.
12. Тебаев Д.Б. Казахские жузы и российская политика на территории
степного края во второй половине XVIII — первой четверти XIX вв.: дис. ... канд. ист. наук. — М., 2009 // Научная библиотека диссертаций и авторефератов disserCat / [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/kazakhskie-zhuzy-i-rossiiskaya-
politika-na-territorii-stepnogo-kraya-vo-vtoroi-polovine-xvii#ixzz2rmrIUXWj (дата обращения: 10.01.2014).
