CC BY
12
УДК 9/28
КулиевФ.М.1
ПОЛИТИКА ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ОТНОШЕНИИ СТАРООБРЯДЧЕСКИХ ОБЩИН СЕВЕРНОГО КАВКАЗА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
Аннотация. В последние годы заметно усилилось внимание к старообрядчеству как к социальному и религиозному феномену со стороны как отечественных, так и зарубежных исследователей. Появилось большое количество документов и источников по истории русского староверческого православия, идет процесс восстановления во многих регионах России старообрядческих епархий и храмов, переиздаются старопечатные книги, возрожден староверческий журнал «Церковь».
В статье рассматривается проблема взаимодействия царской власти и Русской Православной церкви со старообрядцами во второй половине XIX- начале XX вв. Автором выявлены и охарактеризованы методы и формы государственной политики по отношению к старообрядческим общинам на Северном Кавказе в заданный период, отмечены причины слабой эффективности «противораскольнической политики» властей на Северном Кавказе.
Ключевые слова: православие, старообрядчество, антистароверческое законодательство, Северный Кавказ, обер-прокурор Синода, раскол.
Kuliev F.
POLICY OF THE CZAR GOVERNMENT WITH RESPECT TO THE OLD RELIEVE COMMUNITIES OF THE NORTHERN CAUCASUS IN THE SECOND HALF OF THE XIX - EARLY XX CENTURIES
Abstract: In recent years, attention has noticeably increased to the Old Believers as a social and religious phenomenon on the part of both domestic and foreign researchers. A large number of documents and sources on the history of Russian Old Believer Orthodoxy have appeared, the process of restoration of Old Believer dioceses and churches in many regions of Russia is under way, old printed books are being republished, the Old Believer magazine «Church» has been revived.
The article examines the problem of the interaction of the tsarist government and the Russian Orthodox Church with the Old Believers in the second half of the 19th - early 20th centuries. The author identified and characterized the methods and forms of state policy in relation to the Old Believer communities in the North Caucasus in a given period, noted the reasons for the weak effectiveness of the «anti-schismatic policy» of the authorities in the North Caucasus.
Keywords: Orthodoxy, Old Believers, anti-Old Believers legislation, North Caucasus, Chief Prosecutor of the Synod, schism.
1 Кулиев Фарман Мурувват оглы, д-р ист. наук, доц., заведующий кафедрой истории, права и гуманитарных дисциплин Северо-Кавказского института-филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, г. Пятигорск, Россия. e-mail: kyliev_farman@mail.ru, тел.: 89283480946. Kuliev Farman Muruvvat oglu, Doctor of Historical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of History, Law and Humanitarian Disciplines of the North Caucasus Institute-Branch of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation, Pyatigorsk, Russia. e-mail: kyliev_farman@ mail.ru, tel .: 89283480946.
Во второй половине XIX века в эпоху либеральных реформ остро встали вопросы государственно-конфессиональных отношений, поднимались вопросы не только отделения церкви от государства, но и равноправия всех конфессий. Эти проблемы затрагивали не только католиков, протестантов, мусульман и т.д., то есть последователей т.н. «иностранных конфессий», но и представителей старообрядчества и различных сект.
Старообрядцы в процессе осуществления своих религиозных прав пользовались «неизмеримо меньшей свободой, чем, например, мусульмане, буддисты, иудеи, не исключая язычников... вследствие недостатка терпимости к их религиозной жизни» [7]. До начала XIX в. им запрещалось публичное освидетельствование веры, вступать в законный церковный брак, в то время как другие «племена и народы», за исключением язычников, получили право вступать в брак в соответствии с правилами и религиозными обычаями. Литургическая жизнь также во многом была ограничена.
В многонациональной Российской империи, несмотря на то, что Русская Православная Церковь являлась «доминирующей», вместе с тем принцип веротерпимости активно пропагандировался государственной властью.
Во второй половине XIX века в период реформ сложилась иная общественно-политическая ситуация в Российской империи. Остро встали вопросы государственно-конфессиональных отношений, что вынудило правительство пересмотреть религиозную политику. В августе 1864 года правительство издает указ, согласно которому предоставлялась свобода в вопросах веры сторонникам т.н. «менее вредных сект».
Для реализации данного указа в 1864 году был создан специальный Особый Комитет по «делам о раскольниках». В состав Комитета входили как светские, так и духовные чиновники. Комитету предстояло решать сложную задачу - разработать такую политику в отношении к старообрядцам, которая бы позволяла интегрировать их в православие, при этом не допуская социального напряжения на религиозной почве. Всего этого нельзя было добить-
ся без наделения отдельными правами представителей старообрядчества. Начиная с 70-х гг. старообрядцы получают следующие права: отправлять богослужение по своим обрядам, исполнять духовные требы, восстанавливать часовни и молитвенные здания без изменения наружного вида.
Старообрядцы Терека получили возможность своих детей обучать по старинным печатным книгам. А с начала XX в. им предоставляется право осуществлять обучение в старообрядческих приходских школах. А верующие, относящиеся к «вредным религиям», пользоваться данными правами не могли. Это, прежде всего, представители многочисленных сект, которые придерживались принципа не признавать никакую власть, ни церковную, ни светскую.
В 1874 году вступает в действие закон о браках с «раскольниками», вызванный введением универсальной военной службы, согласно которой местным властям было предписано регистрировать брак со староверами, записывать их в специальные метрические книги и тем самым признавать их действительными. Этот закон впервые ввел гражданский брак в России. Как упоминалось выше, акты гражданского состояния в империи были предоставлены священству признанными религиями, и только для старообрядцев и баптистов введение метрических книг было поручено полиции. Уже существующая необходимость по православному обряду крестить «раскольников» была ликвидирована. Таким образом, закон от 19 апреля 1874 г. заложил основы официального признания «раскола» как особого вероисповедания в российском обществе.
В 1880-е годы в период правления Александра III правительство осуществляло по отношению к староверам гибкую политику. Принятый в 1883 году закон «О старообрядцах и мерах против распространения рационалистических сект» предоставил некоторые уступки: право открытия новых молитвенных домов и зданий, получение паспортов, занятие торговлей, но только с разрешения обер-прокурора Святейшего Синода и министра внутренних дел.
Несмотря на то, что закон 1883 г. сохранил ряд предыдущих ограничений, однако он способствовал активизации деятельности старообрядцев в Российской империи. Об изменениях в жизни старообрядцев можно проследить из церковной прессы. В 1884 г. в «Церковном вестнике» была опубликована статья, где говорилось: «Вообще в настоящее время старообрядцы чувствуют себя очень хорошо и ведут себя очень смело - сооружают молельни, устраивают алтари, попы их ходят в долгих волосах и почти в такой же одежде, какую носят православные священники, рассылают особых миссионеров для совращения православных в раскол, нимало не опасаясь ответственности за совращение» [8].
На всем протяжении XIX в. перед РПЦ на территории Северного Кавказа стояли следующие основные задачи: осуществление проповеди христианства среди местного населения, горцев-язычников; возвращение казаков - иммигрантов в лоно православия, так как многие из них являлись приверженцами ста-роверия. Важность данной задачи была в том, что казаки выступали защитниками южных окраин Российской империи.
В процессе заселения кавказских земель казаками, правительство давало определенные советы, установки РПЦ об активизации работы со староверами, а также по поддержанию мирных отношений между православными и староверами. Однако внутри самого старообрядчества имелись разногласия и противоречия. Причинами послужили разделение их на три группы: беглопоповцы, беспоповцы и согласия австрийского священства. Так, причинами перехода беглопоповцев к австрийцам являлись близость ритуалов, родство, неудовлетворенность деятельностью приходящих священников и т. д. [6]. Переход староверов в лоно православия облегчал развод, потому что церковь считала брак со староверами недействительным. Женщины-староверы, вступая в брак с православными, часто отказывались от своей веры, потому что в православных семьях жизнь была менее суровой.
Представители официальной церковной власти факт перехода из православия в старообрядчество рассматривали как потерю ав-
торитета РПЦ как господствующей в России. Рост числа приверженцев старообрядчества являлся нежелательным фактом и для местных чиновников, так как это свидетельствовало об их некомпетентности в решении религиозной политики государства.
Деятельность старообрядческих общин на Северном Кавказе, как и в других регионах Российской империи, правительство расценивало как религиозную оппозицию официальной церкви. Казаки, осознав невыгодность своей политической позиции, всячески стремились не поднимать вопросы, которые могли бы привести к религиозному конфликту. Казаки-староверы, внешне продемонстрировавшие соблюдение законов, в реальности старались использовать силу государственной власти, которая шла на определенные уступки, чтобы защитить их от нападок православного духовенства.
Отношения старообрядцев с православными на территории Северного Кавказа оставались наиболее напряженными. Это проявилось даже в таком вопросе, как планировка станиц. Например, в ст. Каргалинской жили старообрядцы, а православные жили в станицах Бороздинской и Дубовской [5].
Говоря о старообрядцах на Северном Кавказе, следует иметь ввиду факт, когда представители т.н. «классического раскольничества» оказывали немалое влияние на них, стараясь придать дух противодействия светской и государственной власти. Но главной причиной обострения религиозной ситуации в регионе были не действия староверов, а определенная политика, которую осуществляли светская и духовная власти. Но, учитывая сложность ситуации на Северном Кавказе, светская власть иногда шла на определенные уступки [6].
О сложной ситуации в регионе не раз говорил Епископ Кавказский и Черноморский Игнатий (Брянчанинов). Он писал: «станицы Кавказского линейного казачьего войска «более или менее все без исключения заражены расколом»» [5]. Он также отмечал, чтобы изменить ситуацию епархиальное начальство в середине XIX в. не раз обращалось к наместнику на Кавказе с просьбой запретить «принятие в Ейске лиц, которые не предоставят от
прежних своих приходских священников свидетельств о своем православии, и даже вообще запретить причисление в г. Ейск раскольников» [4]. Наместник в своем ответе отметил о приостановке «впредь до особого разрешения причисления к Ейску раскольников. причисленных же до того времени. выселить в другие места» [1].
Осенью 1863 г. правительство опубликовало «Положение о дозволении раскольникам причисляться к городам Кавказа на тех же основаниях, какие допущены вообще в России» [1]. Наместник Кавказа вслед за данным положением публикует постановление, где отмечается факт предоставления раскольникам прав, какими пользуются православные [1].
Данная политика правительства привела к росту числа староверов на Северном Кавказе, в связи с чем остро стала проблема нехватки священнических кадров. Несмотря на то, что вновь назначенные священнослужители получали единовременное пособие по 200 руб. в течение трех лет и офицерское жалование, долго на Северном Кавказе не задерживались из-за трудных условий жизни. Среди причин отхода служителей церкви были факты злоупотребления спиртными напитками, конфликт с прихожанами и др. Учитывая сложившуюся ситуацию, Кавказская духовная консистория принимает решение «Об удалении из Кубанского казачьего войска 24 священников, обвиняемых в неблагонадежности» [2].
Митрополит Гедеон одной из причин низкого уровня нравственности духовенства считал подчинение его главному священнику Кавказской армии. Он отмечал: «Живя вдали от духовного начальства, лишенные опытных руководителей в лице благочинных они отвыкли даже от церковности.. .Казачье линейное духовенство не находило ни нравственной, ни материальной поддержки, нередко оно становилось жертвой произвола военных властей и станичного начальства, не встречая защиты и покровительства от далекой канцелярии главного военного священника Кавказской армии»
[3].
В 1870-е годы на территории Северного Кавказа продолжала осуществляться политика христианизации. С этой целью в Ставро-
польской губернии было создано и приступило к работе братство св. Апостола Андрея Первозванного для решения следующих задач: «содействовать успехам христианства в Кавказской епархии, доставлять обитающим в ее пределах иноверцам средства к познанию православной христианской веры и принятию ее, предохранять православных лиц от совращения в секты, противодействуя их распространению, оказывать пособие религиозно-нравственному просвещению православного населения Северного Кавказа» [3].
На рубеже веков наибольшее количество приверженцев старообрядчества было сосредоточено в ст. Ессентукской - 2508 человек и в ст. Кисловодской - 796 человек [10]. В начале XX в. отец Яков Матвеев, писал о своих методах работы со старообрядцами: «...Старообрядцы знают меня как бывшего миссионера, поэтому часто предлагают мне возникающие между ними недоуменные вопросы для разрешения.. .при этом они знакомят меня с их внутренней жизнью. При этом я стараюсь всеми методами повлиять не только на ум слушателя, но и на сердце его. Разъясняя спорные вопросы, я более всего обращаю внимание на раскрытие положительных истин, иллюстрируя их примерами из жизни святых. Мне много раз приходилось наблюдать, что беседы религиозно-нравственного содержания больше располагают людей и смягчают сердца старообрядцев, нежели решение обрядовых вопросов» [9].
В начале XX в. в условиях первой русской революции Указы от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» и от 17 октября 1906 г. вызвали существенные изменения в жизни староверов. Старообрядцев уравняли в правах с представителями иностранных исповеданий в отношении заключения с православными смешанных браков; были определены порядок образования и функционирования старообрядческих общин, избрания духовных лиц и т.п. Однако по мере спада революционной активности населения дальнейшее проведение реформ в отношении старообрядчества правительством начало тормозиться.
В целом религиозная политика царского правительства в отношении старообрядцев
на Северном Кавказе не принесла ожидаемого результата ни центральным, ни местным органам власти. Имело место рост числа старообрядцев и увеличение случаев «уклонения в раскол».
На наш взгляд, неэффективность государственной политики правительства по отношению к старообрядчеству можно объяснить
слабостью позиций официального православия. Помимо этого, следует также отметить и тот факт, что среди старообрядцев преобладали зажиточные крестьяне и купцы, которые оказывали большое влияние на экономическую жизнь региона. А это, в свою очередь, облегчало процесс противостояния государственному давлению.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. ГАКК. Ф. 452. Оп. 1. Д. 206. Л. 1.
2. ГАСК. Ф. 135. Оп. 20. Д. 599. Л. 2.
3. Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения к России. Москва-Пятигорск, 1992. С. 135.
4. Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова. М., 2002. С. 276.
5. Кулиев Ф.М. Государственно-конфессиональные отношения на Северном Кавказе в конце XVIII - начале XX вв.: диссертация ... доктора исторических наук : Владикавказ, 2013. -С. 346.
6. Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Вып. 1. Гребенское войско. - СПб., 1880. С. 166.
7. Реформы веротерпимости на пороге XX века и состояние государственной Церкви России. Сост. Г.М. Калинин. Н. Новгород, 1905. С. 11.
8. Федоров В.А. Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период. 17001917. М., 2003. С 227.
9. ЦГА РСО-А Ф. 143. Оп. 2. Д. 308. Л. 2.
10. ЦГА РСО-А Ф. 143. Оп. 2. Д. 34. Л. 3.
