CC BY
76конфликт, даже если он возникает в одной точке, 2. Там же. Д. 9. JI. 156.
становится дестабилизирующим фактором для 3. Там же. Д. 315. Л. 84,
всего региона. 4. Там же. Д. 469. JI. 6.
5. Там же. Д. 462. J1. 54.
Литература 6 Хам же д 612 л. 1-9.
1. Государственный архив Краснодарского края. 7. Государственный исторический архив Грузии.
Ф. 774. Oil 1. Д. 172. Л. 23. Ф. 416. бп. 3. Д. 159. Л. 7-8
R. S. KANDOR. ADMINISTRATIVE INSTITUTIONS PARTICIPATION IN SOLVING CONFLICT IN KUBAN REGION (late 60s - early 70s of XIX century)
The article is dedicated to real historical practice of conflicts neutralization in Kuban region in the second half of the XIX century by using administrative resources combined with the help of local activists.
Key words: Northern Caucasus, Kuban region, neutralization of the conflicts.
Т. Г. ПИСЬМЕННАЯ
К ВОПРОСУ О СТАРО В ЕРАХ-П ЕРЕСЕ/1 ЕНЦАХ НА КАВКАЗЕ
(30-40-е годы XIX века)
Статья посвящена правительственной политике, направленной на переселение старообрядцев на Кавказ. Ключевые слова: старообрядцы, эмиграция, казачество, Кавказ.
Переселение старообрядцев на периферийные территории российского государства являлось важной составляющей частью правительственной политики борьбы с «расколом». В зависимости от тяжести преступления, мест проживания и сословной принадлежности осужденные направлялись в различные регионы, одним из которых был Кавказ. Вопрос о целенаправленном переселении сюда староверов специально не изучался. Некоторые сведения нашли свое отражение в работе В. А. Колесникова. Автор справедливо отмечает, что из всех категорий казачьего населения в первую очередь были подвержены переселению на опасные участки Кавказской линии староверы и раскольники [1]. Важные данные из фондов Государственного архива Краснодарского края приводит в своей статье А. И. Зудин. Он делает попытку проследить процесс переселения старообрядцев из станиц Старой линии в населенные пункты новых - Лабинской и Сунженской [2]. Работы, посвященные движению староверов в закавказские провинции в 30-40-е годы XIX века, практически отсутствуют, в то время как особенности быта и культуры проживавшего здесь русского «раскольничьего» населения получили освещение в целом ряде изданий 13]. В данной статье мы делаем попытку частично восполнить этот пробел, а также обосновать перспективу дальнейшего изучения старообрядчества на Кавказе в контексте рассмотрения двух миграционных потоков староверов: в военные и казачьи части Северного Кавказа и в Закавказье.
Источниками для написания работы послужили законодательные акты, документы, опубликованные Кавказской археографической комиссией, а также материалы Государственного архива
Ставропольского края. Все они свидетельствуют о том, что со второй четверти XIX века правительство стремилось создать прочную законодательную базу, регламентирующую процесс принудительных миграций раскольников. Однако изначально подход к данному вопросу был лишен системности. Это объяснялось, во-первых, неодинаковым политическим развитием территорий, отведенных для переселения раскольников. В частности, в Закавказье административно-территориальная реформа завершилась в общих чертах только к концу 40-х годов XIX века [4]. Во-вторых, у государства отсутствовала четко выработанная программа борьбы с расколом и, как следствие, необходимые сведения об имеющихся религиозных культах [5]. Так, например, указом 1830 года к ссылке в Закавказье приговаривались распространители «особенно вредных» религиозных учений: духоборцы, иконоборцы, молокане и иудействующие [61, а в 1835 году Государственный Совет добавил к их числу скопцов, любые веры, отвергавшие молитву за царя, и тех раскольников, которые признавались гражданским начальством социально опасными [7].
Таким образом, категория «особенно вредных» не была очерчена достаточно четко. К ней могли быть причислены старообрядцы различных беспоповских толков, отказывающиеся молиться за здравие царской фамилии, а также представители любой другой веры, попавшие под подозрение местных властей. Кроме последователей «вредных сект» в Закавказье переселялись старообрядцы, приемлющие священство, осужденные за распространение своих учений, воспитатели и родители православных детей, допустившие «малолетних христиан производить обряды по ереси» [8].
До 1838 года раскольников направляли по приговорам суда также в Кавказскую область и в станицы Кавказской линии. Однако после подписания Николаем I нового постановления данная практика была прекращена. До конца 1830-х годов отмечалось значительное увеличение численности старообрядцев в линейных казачьих станицах. Так, в 1834 году общее количество староверов Кавказской области составляло 14 243 чел., из них 11 713 чел. (5685 мужчин и 6028 женщин) относилось к «приемлющим священство» (половцам). «Не приемлющие священство» составляли меньшинство - 2530 чел. (1230 мужчин и 1300 женщин) [9]. В 1839 году «поповцев» насчитывалось уже 17 153, «беспоповцев» - 2823 [10]. Чтобы изменить данную ситуацию, император издал указ, запрещающий ссылать раскольников на Кавказскую линию и в Кавказскую область. Однако перемещения старообрядцев продолжались внутри этих территорий.
С 1845 года старообрядческое население переселялось на передовые Лабинскую и Сунженскую линии, атакже во Владикавказский казачий полк из следующих станиц Старой линии: Тифлисской (27 чел.), Казанской (21 чел.), Усть-Лабинской (120 чел.), Прочноокопской (138 чел.), Григориполисской (14 чел.), Темижбекской (33 чел.), Кавказской (78 чел.), Новоалександровской (13 чел.). Местом их поселения на Лабинской линии стали станицы Некрасовская, Тенгинская, Воздвиженская, Михайловская, Урупская, Чамлинская. Наиболее крупная община возникла в станице Вознесенской: 287 староверов на 1649 православных. Переселение казаков-староверов на Лабинскую линию происходило до конца 50-х годов XIX века. Так, в 1859 году старообрядческая община из 100 чел. появилась в станице Отважной. В то же время 38 староверов-поповцев было зафиксировано в Бесскорбной [11].
По всей видимости, интенсивные переселения старообрядцев в 1845 году были связаны как с необходимостью освоения новых оборонительных линий, так и с попыткой войскового правительства разрядить несколько накалившуюся обстановку в староверческой среде. Такое положение сложилось в 1844 году, когда по станицам прокатилась волна недовольства, вызванная попыткой епископа Иеремии выдворить беглого попа из Червленой. В этих условиях было принято решение отделить все православное духовенство линейных станиц от Кавказской епархии и подчинить его находящемуся в Тифлисе обер-свя-щеннику Кавказского отдельного корпуса [12]. Переселяя староверов во вновь образовавшиеся станицы, правительство стремилось таким образом полностью сосредоточить внимание раскольников на бытовой стороне жизни, отодвинув вопросы их религии на второй план. Старообрядцев, способных нести военную службу, направляли рядовыми в Отдельный Кавказский корпус, лишая отпусков и возможности выйти в отставку.
Второй путь принудительных миграций староверов, существовавший до 1838 года параллельно
с направлением в Кавказскую область, Закубанье и Затеречье, пролегал в Закавказье. Сюда переселяли осужденных со слабым здоровьем и увечьями, а также женщин. Для них в закавказских провинциях выделяли земли, по возможности отдаленные от населенных пунктов, где преобладало православное население.
Закон 1830 года поощрял переезд государственных крестьян из внутренних губерний России в Закавказье к своим единомышленникам и одновременно запрещал их водворение в Новороссийском крае. Выделенные ранее земли (70 тыс. десятин) раздавались успевшим переехать в Новороссию раскольникам по 15 десятин на мужскую душу населения, а лишние передавались в казенное ведомство [13].
Высылаемые староверы и раскольники имели право возвратиться назад, если принимали официальное православие. В этом случае им предоставлялась трехлетняя льгота, освобождавшая от уплаты государственных податей, и возможность выбора состояния податного сословия - приписаться к городскому или сельскому обществам, но с согласия последних. Однако если «оправданные» вновь возвращались к своим прежним верам, то их высылали в Закавказье уже без права вернуться.
В 1838 году вышло постановление императора направлять в закавказские провинции только семьи раскольников, в которых не было православных членов, а в 1839-м последовал указ, сохраняющий трехлетнюю льготу для тех старообрядцев, которые, приняв православие, желали остаться в Закавказье [14].
Акты Кавказской археографической комиссии располагают подробными сведениями о поселении в Каспийской области Закавказского края многочисленных последователей «вредных» религиозных культов. Первые староверы, появившиеся здесь, были выходцами из Анапы. Вместе с молоканами и субботниками в 1836 года они поселились в урочище Базар-Чай Карабагского уезда (190 мужчин и 170 женщин), а затем в 1841 году перебрались в урочище Гюлистан, принадлежавшее прапорщику Мелику Беглярову (224 мужчины и 212 женщин). К 1844 году общее число переселенцев составляло уже 246 мужчин и 226 женщин. Увеличение количества староверов, молокан и субботников в указанных населенных пунктах было достигнуто в основном за счет естественного прироста населения. Из России в 1841 году прибыло всего 14 мужчин и 8 женщин, ав 1842-м - четверо мужчин и две женщины [15]. К сожалению, источники не располагают данными о численности староверов в составе молокан и субботников.
Следующий факт переселения староверов в Закавказье относится к 1838 году. В Талышенском уезде Ленкоранского участка монашествующими староверами была основана деревня Вель. Изначально в ней проживало только мужское население - 14 монахов, в 1841 году к ним добавились 2 женщины. На протяжении шести лет община пополнялась исключительно за счет прибытия
новых адептов. Численность потока переселенцев нередко было сложно предугадать, поскольку начальство внутренних губерний иногда не уведомляло управляющего Закавказской областью барона Розена об отправлении новых групп [16]. В 1844 году Каспийская палата, ссылаясь на нехватку земель, обратилась в Министерство внутренних дел с просьбой прекратить водворение раскольников. Однако, как оказалось, к тому времени правительство уже дало распоряжение о переселении в Каспийскую область до 600 семей [17].
Таким образом, закон, принятый в 1830 году, определил основные направления миграционных потоков староверов - на Северный Кавказ и в закавказские провинции. Принудительные миграции происходили параллельно и оказывали влияние друг на друга. Во-первых, пути движения староверов в Закавказье проходили по территориям линейного казачества, где к 1830 году количество их единоверцев было весьма значительным. Во-вторых, переселение осложнялось условиями военных действий и сопровождалось вынужденными задержками, что давало возможность осужденным обосновываться в казачьих станицах. В пользу этого говорит тот факт, что на фоне общего количества переселенцев староверы в Закавказье составляли явное меньшинство. Не случайно и то, что в начале 1840-х годов на Тереке появляются молокане, духоборцы, а также староверы из других регионов России. Старообрядцы переселялись и в Затеречье, на территории, контролируемые Шамилем [18]. Очевидно, что такой переход облегчал объявление их фактически врагами православной церкви и государства.
Разумеется, вышеприведенные выводы нуждаются в дополнительной доказательной базе. Необходимо дальнейшее изучение направленных переселений староверов, что позволит восполнить имеющиеся пробелы в вопросах их численности, мест поселений, быта и хозяйственной деятельности.
Литература
1. Колесников В. А. Донцы на Кубани. Ставрополь, 1995. С. 58.
2. Зудин А. И. К вопросу о численности и географии расселения старообрядцев на территории Кубанского казачьего войска // Мир славян Северного Кавказа. Вып. 3. Краснодар, 2007. С. 74-86.
3. Самарина О. И. Общины молокан на Кавказе: история, культура, быт, хозяйственная деятельность: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 2004. С. 4-5.
4. Цуциее А. А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). М., 2007. С. 19.
5. Ершова О. А. Раскол и власть (Отношения государства и старообрядчества в 50-60-е годы XIX века): дис. ... канд. ист. наук. М., 1991. С. 55.
6. Акты Кавказской археографической комиссии. Т. X. Тифлис, 1855. С. 281.
7. Собрание постановлений по части раскола. СПб., 1858. С. 189.
8. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845. С. 73-75.
9. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф. 79. Оп. 1. Д. 1539. Л. 21-27.
10. Там же. Д. 200. Л. 122-124.
11. Зудин А. И. К вопросу о численности и распространении старообрядцев ...
12. Великая Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья в ХУШ-Х1Х вв. Ростов н/Д, 2001. С. 175.
13. Акты Кавказской археографической комиссии ... С. 282.
14. Собрание постановлений по части раскола ... С. 277, 344.
15. Акты Кавказской археографической комиссии ... С. 85.
16. ГАСК. Ф. 79. Оп. 1. Д. 1828. Л. 1-2.
17. Акты Кавказской археографической комиссии ... С. 287,289.
18. Великая Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья ... С.142-144.
T. G. PISMENNAYA. TO THE PROBLEM OF THE OLD BELIEVERS-EMIGRANTS IN THE CAUCASUS
(30-40s of the 19th century)
The article is dedicated to the governmental policy aimed at the old believers' emigration to the Caucasus.
Key words: old believers, emigration, Cossacks, the Caucasus.
