CC BY
199
УДК: 94(47).07 Гончарова О.В.
ПОЛИТИКА РОССИИ В ГЕРМАНСКОМ СОЮЗЕ В 1816-1817 ГГ.
Goncharova O. V.
RUSSIAN FOREIGN POLICY TOWARDS GERMAN CONFEDERATION
IN 1816-1817
Ключевые слова: Венский конгресс, Священный Союз, легитимизм, объединенная Европа, внешняя политика, европейская политика России, Европа, 19 век, Германский Союз.
Keywords: The Congress of Vienna, The Holy Alliance, legitimism, the united Europe, foreign policy, European policy of Russia, Europe, 19th century, German confederation.
Аннотация: статья посвящена внешней политике России в постнаполеоновскую эпоху в Германском Союзе. Россия выступала против австрийской политики вмешательства во внутренние дела германских государств. С 1815 по 1821 гг. при поддержке и по настоятельной рекомендации петербургского кабинета конституционные учреждения ввели у себя Бавария, Баден, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт с тремя саксонскими герцогствами Саксен-Веймарским, Саксен-Кобургским и Саксен-Мейнингенским.
Abstract: the issue is about Russian foreign policy during post-Napoleonic period in German confederation. Russia keenly protested against Austrian policy of interference with German home affairs. From 1815 to 1821 Russia recommended and supported public representation bodies established in Bavaria, Baden, Wurtemberg, Hessen-Darmstadt with three Saxon duchies of Sachsen-Weimar, Sachsen-Koburg and Sachsen-Meiningen.
Венская система международных отношений, сложившаяся в Европе после Венского конгресса, представляет особенный интерес. Именно тогда в теорию и практику международных отношений были введены понятия «цивилизованные нации», была запрещена работорговля, объявлен нейтралитет Швейцарии, принят принцип речного судоходства, создана Германская конфедерация. Именно в этот период были заложены основы современной дипломатии, и создана модель международных отношений, которая сохранилась до настоящего момен-та1. Россия после победы над Наполеоном продолжала оставаться в «клубе Великих держав» и принимала непосредственное участие в формировании новой Европы. Значительная часть европейской политики России данного периода была посвящена сохранению и развитию конституционных тенденций. Введение конституций во многих европейских государствах стало внешнеполитическим кредо России. Политика
1 Kissinger H. A. A World Restored. Metternich, Cas-tlereagh, and the Problems of Peace. 1812-1822/H. A. Kissinger. - Boston, the Riverside Press. Cambridge 1957.
России в Германском союзе в 1816-1817 гг. наиболее ярко иллюстрирует эту тенденцию. Идеей октроированных европейских конституций проникнута практически вся континентальная политика России данного периода вообще и в Германском Союзе, в частности.
По глубокому убеждению российского правительства во всех княжествах, составляющих Германскую конфедерацию, необходимы были демократические преобразования. Петербургский кабинет считал обязательным в Германии переход к конституционной форме правления, введение свободы печати, слова, собраний и т.д. На Венском конгрессе российской делегации удалось поставить вопрос о либеральных учреждениях в германских государствах. Однако решить его согласно точке зрения Петербурга не удалось из-за активного противодействия Австрии. В статье 13 акта о Германском союзе от 8 июня 1815 года говорилось: «Во всех государствах Германского союза будут конституционно учреж-
денные собрания земских чинов»1. Но уже сама неопределенность этой формулировки вызывала недоумение. В документе ничего не было сказано, когда конкретно нужно начинать преобразования. Таким образом, некоторые германские князья получили возможность отложить на неопределенный срок введение конституций. Управление делами союза было поручено союзному сейму, а не представителям немецкого народа. Союзный сейм представлял собой собрание уполномоченных отдельных государств, не только тех, которые входили в Германский союз. Председательство на сейме должно было всегда принадлежать Австрии. Все это лишь отдельные примеры союзного акта, который даже его авторы, кроме Австрии, рассматривали как неизбежное зло. Такое положение вещей и сделало возможным в 1819 г. проведение реакционных Карлсбад-ских декретов. Новая конституция обрекала страну в лучшем случае топтаться на месте, а «в сущности заключала в себе зародыш будущих размолвок, раздоров и весьма серьезных осложнений»2 .
Когда в сентябре 1818 года перед конгрессом в Аахене статс-секретарь российского МИДа И. А. Каподистрия прибыл во Франкфурт, он имел беседу с одним их видных членов сейма бароном Л.-Э.-Х. Плессе-ном. «У здания, которое вы хотите воздвигнуть, отсутствует фундамент, - говорил ему Каподистрия. - Основы, которые вы заложили Заключительным актом Венского конгресса, не представляют никакого действительного интереса и не имеют истинного смысла. Венский акт был составлен для того, чтобы составить хоть какой-то акт и выйти из положения ввиду срочности дела»3. Трудно не согласиться с такой лаконичной и исчерпывающей характеристикой, которую дал акту о Германском союзе статс-секретарь российского МИДа.
Но Меттерних ошибался, полагая, что благодаря этому демагогическому акту по-
1 Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. 1-17. - М., 1960-2005. (Далее ВПР), т. X, с. прим. 58. - С. 756.
2 Дебидур, А. Дипломатическая история Европы.
1814-1878. Соч.: В 2 т. - Ростов/Д.: Феникс, 1995. -Т. 1. - С. 67.
3 ВПР, т. X, док. 150. - С. 509.
лучил полный контроль над Германией. Александр I, «либерал и якобинец», как называл его тогда Меттерних, поощрял пропаганду революционных идей в Центральной Европе и, в частности, в Германии. «Агенты Библейского общества, основанного Александром I в России, щедро распространяли по всей Европе евангелия на местных языках, ободряли обездоленных, бедных и угнетенных и, по словам Меттерниха, зажигали не свет, а пожар»4. Конституционное движение охватило всю Европу, и Александр был его генератором. 15 (27) ноября 1815 г. Александр I в Варшаве подписал Конституцию Царству Польскому. Эта конституция провозглашала разделение исполнительной и законодательной власти, вводила двухпалатный сейм, декларировала неприкосновенность личности, свободу печати, сохранение национальных вооруженных сил, официальным языком был признан польский. Ни император Австрии, ни король Пруссии не последовали примеру Александра, несмотря на то, что это являлось невыполнением постановлений Венского конгресса. Для Пруссии и Австрии, в состав которых входили этнические поляки, было очень неудобно, что их соплеменники в Царстве Польском имели свою конституцию. Это было постоянным напоминанием того, что Австрия и Пруссия обязаны дать полякам свои национальные учреждения. Но в Пруссии после Венского конгресса наступает полоса реакции. В 1815 г. Фридрих-Вильгельм III подтвердил декретом обещание даровать конституционную хартию своим подданным, но оно так и осталось невыполненным. Как отмечает историк Н. Кареев: «Фридрих-Вильгельм III ни по складу своего ума, довольно таки ограниченного, ни по своему характеру, мнительному и нерешительному, ни по семейным традициям абсолютизма и милитаризма совсем не был склонен к представительным учреждениям...» 5. Что касается Австрии, то государственная традиция Габсбургского
4 Metternich, C. W. Memoirs of Prince Metternich V. 3. 1815-1829. London : Richard Bentley, 1881, p. 62.
5 Карееев, Н. Краткая история прошлого столетия. Обзор главных политических событий в Европе, преимущественно западной, между 1800 и 1900 гг. -СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1911. - С. 52.
двора была традицией политической и религиозной реакции. Ни одно государство так не нуждалось в подавлении народноосвободительных движений, как Австрия. Народы, населявшие ее, были многочисленны и разнородны. В составе Австрийской империи были чехи, мадьяры, хорваты, поляки, немцы, итальянцы и др. Австрия постоянно испытывала страх перед партику-ляристическими стремлениями и проводила политику divide et impera. «Мои народы, -цинично заявлял Франц I, - чужды друг другу, но тем лучше, ибо я посылаю венгров в Италию, а итальянцев в Венгрию: каждый стережет своего соседа. Они не понимают друг друга и друг друга ненавидят, но из их взаимной антипатии рождается порядок, и эта ненависть служит основанием мира» 1. Тишина и покой в соседних Германии и Италии являлось для Австрии необходимым условием спокойствия империи. Но в решении этого вопроса Габсбургский двор столкнулся с соперником в лице российского императора. Санкт-петербургский кабинет проводил политику, направленную на активную поддержку в Италии и, особенно в Германии, конституционных реформ2.
Уже в 1816 г. великий герцог Саксен-Веймарский и герцог Саксен-Кобург-Саальфельдский даровали конституции
своим подданным3 . Несмотря на то, что акт о германском союзе не обязывал монархов немедленно приступить к демократическим преобразованиям, многие немецкие князья также собирались перейти к конституционной форме правления. Желание это было продиктовано не обязательно либеральными убеждениями монархов. У некоторых из них превалировало стремление угодить русскому императору, так как в нем видели единственного заступника суверенитета их государств от постоянных посягательств австрийской короны. Другие германские
1 Карееев, Н. Краткая история прошлого столетия. Обзор главных политических событий в Европе, преимущественно западной, между 1800 и 1900 гг. -СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1911. - С. 51.
Great Britain National Library of Scotland, Manuscript Collections , Cathcart Papers Diplomatic 18161819/A. 196, Castlereagh to Cathcart, 1 January 1816.
Freitag S., Wende P. British envoys to Germany: 1816-1866. Cambridge : Cambridge University Press, 2000.
князья, как, например, великий герцог Баденский и король Вюртембергский, склонялись к смене формы правления в пользу конституции, поскольку находились под влиянием Александра и являлись его близкими родственниками. (Вильгельм I, король Вюртемберга, был женат на сестре царя; великий герцог Баденский Карл-Людвиг-Фридрих приходился Александру тестем.) Так или иначе, с 1814 по 1821 год народное представительство ввели у себя Бавария, Баден, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт с тремя саксонскими герцогствами Саксен-Веймарским, Саксен-Кобургским и Саксен-Мейнингенским 4.
Естественно, Австрия была обеспокоена распространением русского влияния и либеральных идей в Германии. Австрия считала себя в первую очередь германской державой, она претендовала на роль гегемона в немецком мире. Как держава абсолютистская, Австрия не могла мириться с теми демократическими свободами, которые Германия получила по акту Венского конгресса от 8 июня 1815 года. С 1815 года венский кабинет постоянно оказывал давление на тех германских государей, которые даровали конституции своим подданным или намеревались это сделать. К. Меттер-них, который как раз в это время начинал играть роль первого государственного человека в Австрии, был «убежден, что Германия стоит на пороге революции и что именно здесь может вспыхнуть пожар, пламя которого охватит весь материк5. Три обстоятельства особенно казались опасными Мет-терниху: конституции, введенные в некоторых южногерманских государствах, та сравнительно значительная доля свободы, которой пользовалась печать в большей
части Германии, и движение, происходив-
^ 6 шее в среде университетской молодежи» .
Австрийские представители при дворах великих держав несколько раз говорили союзникам о возможности немецкой рево-
4 Дебидур, А. Дипломатическая история Европы, т.
1. - С. 129-437.
5 Metternich, C. W. Memoirs of Prince Metternich V.
3. 1815-1829. London : Richard Bentley, 1881, p. 61.
6 Надлер, В. К. Меттерних и европейская реакция.
- Харьков: Университетская типография, 1882. -
С. 18.
люции, о необходимости упразднить конституции, ограничить свободу слова и печати. Когда в 1816 году в сейме Вюртемберга разгорелись дебаты между королем и оппозицией по поводу конституции, Габсбургский двор попытался оказать давление на короля якобы с целью разрешить этот спор. Меттерних сообщал в Петербург, что власти Вюртемберга своими неблагоразумными спорами с сеймом «служат в большей степени делу революционеров, чем сам Туген-дбунд» 1. Однако Меттерних тщетно пытался заручиться поддержкой России. Ответ из Петербурга был составлен в очень резкой форме. Император Александр категорически настаивал на том, что не признает за собой права вмешиваться во внутренние дела Германии и не считает возможным предлагать соответствующим государям свои добрые услуги. «Исходя из этого принципа, его императорское величество не может счесть уместными или даже полезными демарши, которые Австрия... собирается, по-видимому предпринять перед его величеством королем вюртембергским...»2. Единственное, что могут себе позволить советовать государи - это рассматривать проблему во всеевропейском масштабе, исходя из постановлений Венского конгресса, то есть настоятельно рекомендовать немедленное введение конституций. В частности, посланнику в Штутгарте Ю. А. Головкину были даны инструкции сообщить королю Вюртемберга следующее: «...Глубоко вникая в сущность постановлений, образующих общую европейскую систему, и правильно оценивая неотложную потребность в полном осуществлении тех из них, которые должны завершить создание этой системы, Вы сможете, г-н граф, найти случай высказать королю мнение о необходимости довести до конца дела, которыми его величество занимается с целью определения внутренних отношений в своих владениях.
Успех любого соглашения может быть достигнут лишь путем его полного и безусловного выполнения. Соглашения, относящиеся к реорганизации сообщества германских государств, предполагают наличие
1 ВПР, т. IX, прим. 94. - С. 708.
2 ВПР, т. IX. - С. 221.
конституционных актов у входящих в него стран. Королевство Вюртемберг должно поэтому иметь такой акт...
Король несомненно разделяет это убеждение; доказательством тому является его постоянное стремление к этой цели. Сейчас настало время достичь ее.
Всякие другие шаги, даже доверительные, были бы неуместны; они предполагали бы такое знание дела, которое недоступно иностранной державе»3.
Таким образом, подобные демарши Австрии успеха не имели: в России - поскольку она сама являлась инициатором и пропагандистом всех либеральных идей, против которых восставала Австрия; в Великобритании - в силу уже действующего Парламента и существования некоего суррогата демократических свобод; в Пруссии -из боязни утратить всякое влияние в Германии. Попытки Австрии оказать давление непосредственно на отдельных государей Германии также не имели успеха: «Мелкие немецкие короли и князья, дорожившие более всего своей самостоятельностью, отстаивали изо всех сил конституции, дарованные ими самими; ни одна из держав не сочла нужным содействовать Австрии в ее давлении, и что самое важное, император Александр взял под свое покровительство немецких государей»4. Попытки Австрии оказать давление на свободную демократическую прессу в Германии встретили те же препятствия: германские князья, которые сами издавали законы о свободе печати тщательно оберегали их от посягательств Австрии «из чувства собственного достоинства» и «инстинкта самосохранения»5.
Очень пристально следило австрийское правительство за движением в среде университетской молодежи. Университеты, особенно в средней и северной частях Германии, имели благодаря своим старинным привилегиям почти полную независимость. Эти учебные заведения сделались очагами пропаганды конституционных идей. Если в южной Германии монархи уже приступили
3 ВПР, т. IX. - С. 221.
4 Надлер, В. К. Меттерних и европейская реакция.
- С. 18.
5 Palmer A. W. Metternich. London: Weidenfeld and Nicolson, 1972.
к демократическим преобразованиям, то в средней и северной продолжали господствовать почти феодальные порядки. Такой контраст не мог не будоражить умы, тем более, что печатные издания южной Германии распространяли унитарные и демократические доктрины. Студенты, которые во времена наполеоновских войн были призваны на поля сражений, вернулись в стены университетов. Разочарованные результатами Венского конгресса, так и не решившего вопрос о национальном воссоединении Германии и укрепившего ее раздробленность, эти люди стали объединяться в одно движение. 12 июня 1815 г. в Йене был утвержден буршеншафт. «Бурши мечтали о воссоздании какой-то первобытной немецкой народности ...требовали возвращения к простым неиспорченным нравам старины, гремели против современной изнеженности, сидения в комнатах и за печью, вели войну против французской моды, наряжались в длинные сюртуки...»1. Это движение быстро распространилось по всем университетам Германии. Цель его сводилась к одному -пробуждению национального духа в среде немецкой молодежи.
18 октября 1817 года в замке Вартбург близ Эйзенаха состоялась манифестация за единство и независимость германских государств. Поводом послужило обращение йенских студентов к студентам всех университетов Германии. Они призывали принять участие в торжествах, посвященных 300-летию Реформации и памяти «Битвы народов» под Лейпцигом. В этой акции принимали участие около пяти сотен студентов из тринадцати протестантских университетов Германского союза. Праздник начался общей молитвой и пением священных гимнов. Но постепенно религиозный характер манифестации сменился политическим. Студенты выражали возмущение по поводу невыполнения итоговых постановлений Венского конгресса касательно введения представительных учреждений. По примеру Мартина Лютера, который в 1520 году предал огню папскую буллу, студентами были демонстративно сожжены прус-
1 Надлер, В. К. Меттерних и европейская реакция.
- Харьков: Университетская типография, 1882. - С. 20.
ский мундир, гессенская солдатская косица, нассауская и австрийская капральские палки, ряд книг реакционной направленности и «Гражданский кодекс» Наполеона. Эту акцию также поддержали либерально настроенные профессора университетов2.
Австрийское правительство немедленно обратилось с призывом к России и Пруссии о совместном демарше перед великим герцогом Саксен-Веймарским, на территории княжества которого произошли все эти беспорядки. Венский кабинет обвинил великого герцога в терпимом отношении к пропаганде революционных идей и потребовал введения строгой цензуры, а так же наказания виновников событий в Вартбурге
- студентов и профессоров Йенского университета. Вартбургское празднество явилось для Меттерниха удобным поводом для того, чтобы распространить австрийский режим на Германию3.
Под давлением венского и берлинского кабинетов великий герцог Саксен-Веймарский предпринял некоторые шаги -была усилена цензура и допрошены профессора Йенского университета; даже были начаты судебные расследования в отношении некоторых из них.
Несмотря на согласие Пруссии участвовать вместе с Австрией в этом демарше, несмотря на быструю капитуляцию самого великого герцога Саксен-Веймарского-Эйзенахского, Россия выступила против вмешательства великих держав во внутренние дела германских государств. Более того, Россия настояла на сохранении либеральных учреждений и поддержала конституционные стремления других германских государей. В исторической литературе, как правило, этот факт даже не упоминается. А ведь позиция России в данном вопросе явилась определяющей по отношению к судьбе германских княжеств. Для Германии событие это имело большое значение. Благодаря позиции России, мероприятия, направленные на установление политической реакции в Германии, в 1817 году не были осуществлены, и либеральные тенденции получили дальнейшее развитие. Этот эпизод между-
2 ВПР, т. X, прим. 50, с. 752-753.
3
3 Palmer A. W. Metternich. London: Weidenfeld and Nicolson, 1972, P. 169.
народных отношений, продемонстрировал конституционные тенденции российской дипломатии, которые пройдут лейтмотивом через весь период с 1816 г. до начала конгресса в Троппау (1820). Поддержка европейских конституций была одним из составляющих внешнеполитического кредо России.
Австрия выступила инициатором демарша, как держава, полномочная вмешиваться во внутренние дела Германии, поскольку Германский союз после Венского конгресса находился под протекторатом Австрии. Как уже отмечалось выше, все попытки Австрии вмешаться в дела Германского союза ранее привели к совсем нежелательному для нее результату - император Александр взял под свое покровительство и германских государей, и их конституционные учреждения. Поэтому, «когда случилась известная студенческая демонстрация в Вартбурге, австрийское правительство... ухватилось за нее, чтобы доказать до какой степени революционные идеи распространены по всей Германии» 1.
7 ноября 1817 года К. Меттерних направил инструкции австрийскому посланнику в Берлине Ш. Зичи. Ему предписывалось вступить в переговоры с прусским канцлером К. -А. Гарденбергом по поводу совместного демарша перед великим герцогом Карлом-Августом Саксен-Веймарским. Австрия и Пруссия обвинили великого герцога в терпимом отношении к пропагандисткой деятельности йенской и веймарской печати. Действительно, в великом герцогстве Сексен-Веймарском пресса находилась в достаточно благоприятных условиях. В этот период большой популярностью пользовались печатные издания, защищавшие конституционные принципы, и их было немало
- «Немезида», «Архив государственной конституции», «Изида», «Журнал оппозиции», «Новый Рейнский Меркурий», «Друг народа» и др. Сознавая, что без согласия России, осуществление австрийских планов будет невозможно, Меттерних настаивал перед
1 Мартенс, Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с европейскими державами. Т. IV, ч. I, Трактаты с Австрией, 1815-1849. - СПб.: Типография Министерства путей Сообщения (А. Бен-ке), 1878 - С. 63.
русским посланником в Вене Г. О. Шта-кельбергом, чтобы в этой акции приняла участие и Россия2. Стараясь привлечь Александра на свою сторону, он предпринял свойственный ему маневр - сообщил заведомо ложные сведения о том, что во время празднества был демонстративно сожжен Заключительный акт Венского конгресса 3.
Г. О. Штакельберг, сообщая о позиции венского кабинета, в личном письме И.А. Каподистрии от 29 ноября (11 декабря)
1817 г. отмечал, что Меттерних после падения Наполеона нашел новое пугало, выставляемое им на показ и общее назидание. Это пугало - «красная немецкая шапка». Он ничего более не желает, как деятельного вмешательства России в дела Германии, но с тем, чтобы она действовала по указаниям и советам австрийского министра. Меттерних в самых ужасных красках нарисовал Шта-кельбергу положение дел в Германии, где «немецкий якобинизм» подвергает опасности весь новый порядок, установленный после стольких усилий». «Может он хотел, -сообщает Штакельберг, - изображая мне положение в Германии в мрачных красках... исподволь подготовить свою просьбу о вмешательстве и, разумеется, со стороны России, чтобы она, как всегда, взяла на себя труд таскать для Австрии каштаны из огня...?» 4
Отвечая на донесение Штакельберга высочайше утвержденным письмом, К.В. Нессельроде инструктировал посланника сообщить Австрии о позиции России по данному аспекту: «Если несколько писателей и профессоров проявляют дух непослушания и впадают в крайности, если в некоторых частях Германии существует брожение, если, одним словом, имеются признаки революции, то остается еще выяснить отношение германских государств к этим явлениям: требуют ли они по своему характеру лишь противодействия со стороны германских правительств, или же необходимо вмешательство и серьезнейшее воздействие союза европейских держав? В первом случае всякое иностранное вмешатель-
2
2 Palmer A. W. Metternich. London: Weidenfeld and Nicolson, 1972.
3 ВПР, т. X. - прим. 46, С. 750-751.
4 ВПР, т. X. прим. 47. - С. 751.
ство было бы нарушением прав. Во втором оно было бы законным... лишь тогда, когда
о таком вмешательстве просило бы большинство государств Германской конфедерации, или если бы союзные державы приняли ... решение о том, что опасный характер обстоятельств и непосредственная угроза настоятельно побуждают их к сознательному вмешательству. Без наличия подобных предпосылок любой официальный демарш со стороны держав, не входящих в Германский союз, был бы произволом по отношению и к соответствующим правительствам, и к сейму...»1. Следовательно, Россия не может поддержать выраженных венским правительством пожеланий относительно участия России в демарше. Россия так же не может согласиться с предложением Пруссии «побудить сейм к изданию декретов о печати, об отмене ее свободы или относительно принудительных мер, направленных к той же цели» 2.
Безусловно, «вартбургское празднество» не могло понравиться Александру. Его больше обеспокоила даже не политическая, а этическая сторона этого события. Дело в том, что во время съезда в Вартбурге обсуждались не внутренние проблемы герцогства Саксен-Веймарского (что было бы вполне допустимо, поскольку не противоречило конституции) - протесты против несправедливостей общественного строя касались других германских государств, где либеральные учреждения не были введены. Одним словом, поднимались вопросы, решение которых не входило в компетенцию герцогства Саксен-Веймарского. Положение усугублялось еще и тем, что речи некоторых ораторов были напечатаны в Саксен-Веймарских газетах. Все это противоречило нормам международной этики. По этому поводу Александр писал великому герцогу Саксен-Веймарскому: «... Можно ли допустить с точки зрения политики и законодательства, чтобы каждое государство, входящее в федерацию, имело право произвольно устанавливать на своей территории контроль над остальными членами федерации, порицать то, что выходит за рамки его
компетенции...?» Он настоятельно советовал герцогу «пресекать ... всякое злоупотребление ... свободой слова и печати... направленной против положений, затрагивающих не конституционные страны, а компетенцию Германии как конфедерации государств» 3.
В таком контексте точка зрения петербургского кабинета представляется вполне обоснованной. Поэтому сам факт поддержки, оказанной великому герцогу Саксен-Веймарскому, становится еще более значительным. Зная о сильном давлении на герцога австрийским и прусским дворами и о намерении этих держав ограничить права и свободы, предоставленные конституцией, российское правительство заявило, что герцог Саксен-Веймарский «не может и не должен оспаривать свобод, добровольно предоставленных его подданным и записанных в конституции страны». Под этими свободами российское правительство подразумевало «право свободного устного или письменного обсуждения государственных интересов, а так же классовых и личных -одним словом всего, что входит в понятие общественного блага...».
Ряд историков (в частности, составители собрания документов «Внешняя политика России) считают, что, отказавшись открыто вмешаться в дела Германии, Россия пыталась оказать давление, используя печать. Они ссылаются на сочинение
А. С. Стурдзы «Записка о современном положении в Германии». Это неудачное произведение содержало предложения о незамедлительном установлении строгого контроля над университетами и введения цензуры над печатью .
Такой взгляд отечественных историков по отношению к позиции России по данной проблеме не совсем правильный. Сочинение Стурдзы действительно имело место и получило большую известность. Но, во-первых, оно появилось гораздо позже описываемых событий и в тот период никак не могло повлиять на позицию немецких государей, и, во-вторых, ответственность за его публикацию официальный Петербург на
1 ВПР, т. X. - С. 98-100.
2 ВПР, т. X. - С. 98-100.
3 ВПР, т. X. - С. 104-108.
4 ВПР, т. X. - прим. 50. - С. 752-753.
себя не взял. В общем, публикация эта является скорее дипломатическим казусом, чем политическим событием. История ее появления не совсем ясна. Известно, что на конгрессе в Аахене (1818 г.) во время обсуждения состояния германских государств Капо-дистрия показал записку Стурдзы Александру I. Император посчитал тон записки слишком резким и повелел переписать. Далее, по версии, представленной Александром, Каподистрия сообщил ему о намерении Стурдзы напечатать свое произведении в немногих экземплярах для раздачи союзным делегациям. Александр посчитал, что это будет частная публикация, излагающая точку зрения Стурдзы по вопросам внутреннего положения дел в Германии, напечатанная по личному желанию автора. Естественно, запретить Стурдзе выразить свое мнение Александр не мог, поскольку сам ратовал за свободу печати. В конце концов, любая альтернативная точка зрения должна иметь право на существование. Но Александр ни в коем случае не считал это сочинение официальным документом, разъясняющим позицию России. По другой версии, Нессельроде вместе с Каподистрией попросили разрешить им напечатать записку Стурдзы. Александр утверждал, что дал разрешение только потому, что не имел времени ее прочитать. Стурдза же заявил, что был лишь исполнителем повелений своих начальников 1. По версии профессора В.Г. Сироткина, этот документ вообще не предназначался для публикации, но был предан гласности членом прусской делегации в Аахене историком Шеллем. Так или иначе, Александр оказался тогда в неловком, даже двусмысленном, положении и перед лицом своих союзников, и по отношению к германским государствам, либеральные учреждения которых он ревностно защищал. Безусловно, доля ответственности за публикацию падает и на императора, и на российский МИД, но, тем не менее, это было сочинение частного характера, не имеющее ничего общего с внешнеполитическим курсом России данного периода.
Надо отметить, что «открыто либе-
1 Мартин, А.А. С. Стурдза и «Священный союз» / Александер Мартин // Вопросы истории. - 1994. - №
11. - С. 145-151, 146-148.
ральный характер» внешней политики России по отношению к Германии был продиктован не только убеждением в необходимости повсеместного введения октроированных (дарованных сюзереном) конституций. Хотя этот момент и был доминантным в принятии решения, поскольку уже на конгрессе в Аахене российская делегация выступила с предложением, содержащим в себе идею «всеевропейской конституции», т. е. постепенную конституционализацию всей Европы. Но, кроме этого, существовали и другие причины. Во-первых, не в интересах России было желать усиления Австрии за счет насаждения своих институтов в Германии, которая и так находилась под ее протекторатом. Во-вторых, Россия не хотела стать непопулярной в Европе и лишиться своего влияния в германских государствах. И, в-третьих, существовал еще и субъективный фактор - многие германские князья состояли в родстве с Александром, в частности, великий герцог Карл-Август Саксен-Веймарский-Эйзенахский2. Но какими бы мотивами ни руководствовалось российское правительство, принимая решение о невмешательстве России в дела Германии, именно такая позиция петербургского кабинета определила дальнейшее развитие событий в Германской конфедерации. Россия не позволила Австрии и Пруссии вмешаться во внутренние дела Германского союза и упразднить либеральные учреждения. Германские князья и их конституции по-прежнему находились под покровительством русского императора3.
Такая позиция Петербургского кабинета способствовала дальнейшему распространению либерализма и введению октроированных конституций. Великий герцог Баденский опубликовал 22 октября 1818 г. конституцию весьма прогрессивную и для своего времени, и для своего окружения. В частности, она провозглашала принцип ответственности министров и принцип пуб-
2
Николай Михайлович (Романов), вел. кн. Император Александр I. Опыт исторического исследования, т. I - II. - СПб.: Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1912.
3
Palmer A. W. Metternich. London: Weidenfeld and Nicolson, 1972.
личности парламентских прений. В том же
1818 году своим подданным даровали конституции герцог Саксе-Гильдбургаузен-ский, баварский король и др. Примечательно, что в случае с Баварским королем, как и с королем Вюртемберга, Россия, если и не оказывала давления, то настоятельно рекомендовала введение конституции. Посланник в Мюнхене Ф. П. Пален докладывал управляющему министерством иностранных дел К. В. Нессельроде о том, что король отнюдь не настроен в пользу конституции, но его сын, наследный принц настаивает на этом. Посему король поручил своим министрам всесторонне изучить проблему и доложить о своем мнении. «Поскольку все высказались за осуществление этой меры, е. в-во поручил совету министров разработать проект конституции... совет министров, желая сохранить расположение как короля, так и наследного принца, принялся за дело с таким рвением, что надеется обнародовать плоды своего труда уже ко дню рождению короля 15(27) мая...» Пален, однако, полагал, что дело затянется до октября, но в этом он ошибался - конституция была введена в действие уже 26 мая 1818 г. «Судя по личностям, входящим в состав правительства, - продолжает Пален, - трудно ожидать появления шедевра. Проект будет поверхностным и никого не устроит». Здесь русский посланник в Мюнхене был абсолютно прав - конституция была мало демократична, но, тем не менее, это уже был прорыв. Граф Пален заканчивает свое донесение глубоким убеждением в том, что «лишь создав на либеральной основе конституционные правительства, которые позволят надеяться на прочное и счастливое будущее, германские государства смогут добиться доверия своих новых подданных»1.
Король Пруссии, боясь окончательно потерять влияние в Германии, стал тоже склоняться к мысли о необходимости дать своим подданным хотя бы видимость демократических свобод. Габсбургский двор был совершенно обескуражен. Австрийский император Франц I в беседе с Ю. А. Головкиным говорил о необходимости остановить то возбуждение умов, которое царит в Юж-
ной Германии и может распространиться по всей территории. «Если в Германии суждено возникнуть революции... она не будет как во Франции возвещена раскатами, которые обычно предшествуют политическим катастрофам; она зарождается и медленно зреет в умах и особенно в кабинетах ученых
- этих мастерских, поставляющих доктрины, которые затем распространяются в университетах и отравляют нынешнее и будущее поколения». Император обрушился с обвинениями на тех германских государей, которые даровали конституции: «Некоторые князья в Германии, в том числе князь Гиль-бургсгаузен, подали дурные конституционные примеры, и может появиться желание пойти еще дальше...»2.
Австрия со своей стороны усилила меры безопасности по предотвращению проникновения революционных идей из Германии. После студенческой манифестации в Вартбурге подданным Австрийской империи было запрещено поступать в иностранные университеты под угрозой денежного штрафа. Посланник в Дрездене
В. В. Ханыков сообщал К. В. Нессельроде в депешах от 2 (14) и 12 (24) ноября 1817 г. о том, что немедленно после вартбургских событий Франц I приказал отозвать 58 венгерских студентов из университета в Йене. Исполнение этой меры было отсрочено ненадолго потому, что великий И. -В. Гете принял участие в конфликте и встал на защиту венгерских студентов. Но уже с конца 1817 г. такой запрет был введен в австрийских областях Италии. Наместничество в Буде указом от 14 февраля 1818 г. запрещало венгерским студентам - подданным Австрии выезжать из Йены в другие города Германии. 24 февраля был издан императорский циркуляр, по которому им было запрещено и обучаться в университетах Йены и Геттингема. Позднее в 1819 г. этот запрет распространился на всех остальных подданных Австрии. В том же году Головкин сообщил в Петербург о том, что въезд студентов из Германии в Австрийскую империю запрещен. Такими мерами Габсбургский двор пытался предотвратить распространение либерально-демократических
1 ВПР, т, X. - С. 264.
2 ВПР, т. X. - С. 270.
идей в своих владениях. Как говорил Франц
I учительскому персоналу одной провинциальной гимназии: «Держитесь старины, ибо только одна она и хороша. Теперь в ходу новые идеи, но я их не одобряю и никогда не одобрю. Ученых мне не нужно, мне нужны только верные подданные, и ваша обязанность мне их приготовлять».
Таким образом, в контексте русско-австрийских и русско-прусских отношений внешняя политика России являлась наиболее либеральной и противостояла открыто реакционным стремлениям венского и берлинского кабинетов. Что касается Великобритании, последнего союзника России в рамках Четверного союза, то даже британский историк Вебстер отмечал, что: «В Германии Каслри в основном поддерживал Меттерниха и находился в оппозиции к ца-рю»1. Для Великобритании было важно, чтобы австрийское влияние доминировало и чтобы Пруссия склонялась к Австрии в своей внешней политике, нежели к России. Каслри, как и Меттерних, считал опасным в Германии развитие национальных конституционных институтов, и там, где Великобритания не могла открыто поддерживать Австрию, всегда имела место конфиденциальная договоренность между двумя кабинетами 2. Надо отметить, что отношения между Австрией и Великобританией были очень близкими вплоть до смерти Каслри, несмотря на разногласия, возникшие позднее в Троппау и Лайбахе3. Каслри доверял Меттерниху больше, чем кому-либо. Во времена финального сражения с Наполеоном Каслри нашел, что с Меттернихом работать гораздо легче, чем с другими великими персонами Союза. По мнению Каслри, австрийский министр всегда правильно оценивал ситуацию, демонстрировал спокойствие в любых условиях и прекрасно освоил науку компромиссов. Каслри обладал
1 Webster Ch. K. The Foreign Policy of Castlereagh. 1815-1822, p. 117-118.
Great Britain, British Library, Manuscript Collections, Additional Manuscripts, Heytesbury Papers, v. VII, A'Court to Castlereagh, 7 December 1815
Temperley H. W. , Penson L. Faundation of British Foreign Policy from Pitt (1792) to Salsbury (1902), or Documents, Old and New. Selected and Edited, with Historical Introductions by Temperley H. and Penson L . Cambridge: University Press, 1938.
теми же качествами, и поэтому два государственных деятеля стали успешно сотрудничать с первых моментов их встречи в 1814 г. В Вене они заключили союз против Александра и Пруссии, и несмотря на то, что при заключении Второго Парижского мира Меттерних был оппонентом Каслри, он сдался очень скоро, не увидев поддержки своих германских коллег. Тем не менее, покидая континент, Касли смотрел на Меттер-ниха с большей симпатией, чем на других государственных деятелей.
Более того, Меттерних использовал любую возможность в 1814 г., чтобы завоевать сильные позиции при английском дворе и в Сент-Джеймском кабинете. В то время как Александр I не очень удачно общался с принцем-регентом и кокетничал с вигами, Меттерних снискал расположение первого с помощью лести и завоевал доверие тори тем, что отверг все контакты с оппозицией. Австрийский посол в Лондоне П.А. Эстергази получил инструкции следовать той же линии поведения, что и Мет-терних, в чем изрядно преуспел .
Однако личные контакты не были решающим фактором в англо-австрийских от-ношениях5. Австрия традиционно была союзником Британии, поскольку оказывалось, что интересы обеих стран совпадали или пересекались, взаимно дополняя друг друга. Австрия, как и Британия, была постоянным врагом Франции, и теперь, когда Россия превратилась в серьезную европейскую державу, Австрия была ее соперником, как и Британия. Австрия не имела морских интересов и желала сохранения статуса кво на Востоке, Британия видела в ней верного союзника и пыталась сделать ее настолько могущественной и сильной в Европе, насколько это было возможным6.
4 Webster Ch. K. The Foreign Policy of Castlereagh. 1815-1822, p. 100-101.
5 Great Britain, Public Record Office for Northern Ireland (PRONI) Castlereagh Papers/ D3030/5137/Y Stuart to Wellington 21 November 1816.
6 Memoirs and correspondence of Viscount Castlereagh, second Marquess of Londonderry / edited by his brother, Charles Vane, Marquess of Londonderry. v. 9-
12. Military and diplomatic. London : H. Colburn, 1848-1853.
Взамен Англия рассчитывала на поддержку Австрии в осуществлении своих морских и колониальных планов. В период реставрации в Европе Англия неизменно поддерживала Австрию в ее претензиях на Италию и Германию1. Насаждая австрийское владычество, Англия рассчитывала с помощью Австрии сохранить Средиземноморье свободным от французского и русского влияния. Также Англия рассчитывала на поддержку Австрии в решении проблем в тех регионах, которые Англия считала сферой своих национальных интересов2.
Позиция России по отношению к студенческому движению в Германии пред-
ставляется достаточно лояльной. Россия не позволила Австрии и Пруссии вмешаться во внутренние дела Германского союза и упразднить либеральные учреждения. Россия выступила против вмешательства великих держав во внутренние дела германских государств. Более того, Россия настояла на сохранении либеральных учреждений и поддержала конституционные устремления других германских государей. Благодаря позиции России, мероприятия, направленные на установление политической реакции в Германии, в 1817 году не были осуществлены, и либеральные тенденции получили дальнейшее развитие.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Great Britain, Public Record Office for Northern Ireland (PRONI)
2. Great Britain, British Library, Manuscript Collections
3. Great Britain, National Library of Scotland, Manuscript Collections
ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. 1-17. - М., 1960-2005.
2. Мартенс, Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с европейскими державами. Т. IV, ч. I, Трактаты с Австрией, 1815-1849. - СПб.: Типография Министерства путей Сообщения (А. Бенке), 1878.
3. Дебидур, А. Дипломатическая история Европы. 1814-1878. Соч.: В 2 т. - Ростов н/Д./: Феникс, 1995. - Т. 1.
4. Карееев, Н. Краткая история прошлого столетия. Обзор главных политических событий в Европе, преимущественно западной, между 1800 и 1900 гг. - СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1911.
5. Мартин, А. А. С. Стурдза и «Священный союз» / Александер Мартин // Вопросы истории. - 1994. - № 11. - С. 145-151.
6. Надлер, В. К. Меттерних и европейская реакция. - Харьков: Университетская типография, 1882.
7. Николай Михайлович (Романов), вел. кн. Император Александр I. Опыт исторического исследования, т. I - II. - СПб.: Экспедиция заготовления государственных бумаг,
1912.
8. British envoys to Germany, 1816-1866 / edited by Sabine Freitag and Peter Wende .Cambridge : Cambridge University Press for the Royal Historical Society in association with the German Historical Institute London, 2000-2010.
9. Kissinger H. A. A World Restored. Metternich, Castlereagh, and the Problems of Peace. 1812-1822/H. A. Kissinger. - Boston, the Riverside Press. Cambridge 1957.- 354 p.
1 Great Britain, British Library, Manuscript Collections, Additional Manuscripts, Heytesbury Papers, v. VII, A'Court to Castlereagh, 7 December 1815
2
2 Webster Ch. K. The Foreign Policy of Castlereagh.
1815-182, p.103.
10. Freitag S., Wende P. British envoys to Germany: 181б-18бб. Cambridge : Cambridge University Press, 2000.
11. Metternich, C. W. Memoirs of Prince Metternich V. 3. 1815-1829. London : Richard Bentley, 1881.
12. Memoirs and correspondence of Viscount Castlereagh, second Marquess of Londonderry / edited by his brother, Charles Vane, Marquess of Londonderry. v. 9-12. Military and diplomatic. London : H. Colburn, 1848-1853.
13. Palmer A. W. Metternich. London: Weidenfeld and Nicolson, 1972.
14. Temperley H. W. , Penson L. Faundation of British Foreign Policy from Pitt (1792) to Salsbury (1902), or Documents, Old and New. Selected and Edited, with Historical Introductions by Temperley H. and Penson L . Cambridge: University Press, 1938.
