ПОЛИТИКА НА ОБЛОМКАХ ИМПЕРИИ? ПОЛИТИКА И СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВЕНГЕРСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО МЕНЬШИНСТВА В ВЕЛИКОЙ РУМЫНИИ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

i>

ТТЛ

УДК 94(439)

Нандор Барди, Габор Эгри

ПОЛИТИКА НА ОБЛОМКАХ ИМПЕРИИ? ПОЛИТИКА И СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВЕНГЕРСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО МЕНЬШИНСТВА

В ВЕЛИКОЙ РУМЫНИИ1

Согласно Трианонскому мирному договору 4 июня 1920 г. территория на 102 тыс. квадратных километров перешла от Венгрии в состав Румынии. На этой территории проживало более чем 1,5 миллиона венгров. С 1918 по 1922 гг. были осуществлены передача всех институтов румынам, изоляция венгерского чиновничьего класса и аграрная реформа, ослабившая позиции венгерских землевладельцев. С 1922 по 1926 гг. применялась стратегия создания гомогенного национального государства. Первая половина 1930-х годов была этапом экономического кризиса и позиции венгров пошатнулись еще сильнее. С 1938 по 1940 гг. для защиты

от реваншистких стремлений, реализация которых на международной арене становилась все реальнее, продолжали применяться дискриминативные меры против венгров в области трудового права, использования языка и экономики.

Ключевые слова: Трансильвания после Трианон-ского мирного договора 4 июня 1920 г., Национальная политика, Румыния в межвоенный период, венгерское национальное меньшинство в «Великой Румынии», национальное «соперничество» на терене Трансильвании в 20-м веке.

Nandor Bardi, Gabor Egry

A POLICY ON THE RUINS OF AN EMPIRE? POLITICAL ACTIVITY AND SOCIAL ORGANIZATION OF THE HUNGARIAN NATIONAL MINORITY

IN GREATER ROMANIA

According to Trianon Peace Treaty in 1920, the entire territory of historical Transylvania that belonged to Hungary became a part of Greater Romania. This area was inhabited by a big amount of Hungarian people, the Hungarian national minority in Romania numbered approximately 1,5 million people. The issue is aimed to present the process of isolation of Hungarians in state life and local governments in Transylvania within the framework of Romanian efforts for creating a homogenic state. The first half of the 1930s was a period of economic crisis and the position of the

Hungarians was shaken even more. From 1938 to 1940, in order to protect against revanchist aspirations, the implementation of which in the international arena became more and more real, discriminatory measures against Hungarians continued in the field of labor law, the use of language and economy.

Key words: Transylvania after Trianon Treaty in 1920, National Policy, Romania between the two world wars, Hungarian National Minority in Greater Romania, National Rivalry in Transylvania in the 20th Century.

Исход Первой мировой войны привел к изменениям в государственном устройстве многих стран Центральной и Восточной Европы, которые актуальны по сей день. Это повлияло не только на международные отношения - от последствий войны не укрылись и отдельно взятые общества. Естественно речь во многом шла о явлениях общего порядка, которые были вызваны, в первую очередь, тяготами войны. Мобилизация общества в интересах большой войны, а затем разоружение и демобилизация расшатали складывавшиеся десятилетиями стабильные структуры, нарушив устойчивые системы отношений [63].

Однако истинный масштаб перемен затмило падение империй Центральной и Восточной Европы. Тяготы войны принципиально изменили отношения государства и общества: с одной стороны, государство стремилось расширить круг своих задач, в частности, в вопросах экономического регулирования, с другой - частично из-за связанных с этим трудностей, а порой и недееспособности - определенные задачи, например: охрану здоровья, борьбу с эпидемиями и уход за сиротами, общество вынуждено было забрать у государства и взять на себя, а порой систематически, длительное время заниматься вопроса-

1 Перевод данной статьи с венгерского на русский язык был профинансирован Архивным институтом Венгрии в Москве в 2015 г. Аннотация, ключевые слова, сведения об авторе на русском языке, а также перечень географических наименований были составлены Аттилой Шереш в 2020 г. Научная редакция русского перевода статьи: А. Шереш.

М

гг I

ми, которые ранее рассматривались на частном уровне, например, благотворительностью. В ряде случаев, например, в России, восстановление экономического, медицинского и социального обеспечения, которые пришли в полный упадок в первые месяцы войны, стало возможно лишь благодаря общественной самоорганизации. Где-то это происходило лишь частично, например, в австрийских коронных землях Габсбургов, где благотворительные организации, нередко созданные по национальному принципу, взяли на себя - при частичном государственном финансировании - уход за сиротами и инвалидами, однако тенденция прослеживается четко [61; 73, sz. 79-105].

Крах Австро-венгерской монархии в конце войны был также в какой-то мере связан с изменением роли государства и общества. Достаточно вспомнить, что идея национальных государств получила легитимность благодаря росту социальной активности на национальной почве, когда условия жизни постоянно ухудшались. С другой стороны, нельзя не отметить, что - в отличие от других регионов Центральной и Восточной Европы - в центральных областях монархии (Австрии, чешских провинциях, в Западной Галиции) подъем общественной активности минимизировал всплеск насилия и обеспечил относительный порядок при распаде страны. Венгерское королевство долго держалось в габсбургской империи особняком, и роль государства и общества здесь практически не менялись. Отчасти это было связано с тем, что между национальными движениями и центром долгое время не было разделения социальных и благотворительных обязательств, что было характерно для другой половины монархии. Свою роль сыграл тот факт, что административное управление Венгрии было изначально унитарным. К тому же, до середины 1917 г. премьер-министром Венгрии являлся Иштван Тиса, крепко державший в руках и собственную Национальную партию труда.

В конце октября и начале ноября 1918 г., однако, выяснилось, насколько сильны были иллюзии - развал империи после поражения в войне застал всех совершенно врасплох, вызвав сильнейший шок. И хотя политический переход от дуалистической монархии к независимой Венгерской народной республике прошел относительно организованно и казался юридически легитимным, за пределами Будапешта нарастал хаос. Начиная с конца ноября произошли сначала сербская, затем румынская и, наконец, чешская (а также словацкая) интервенция за пределы установленной демаркационной линии, а на территориях, остававшихся под венгерской юрисдикцией: в деревнях и даже районных центрах - государственная власть попросту пала. Начались разорение питейных заведений, изгнание нотариусов, бандитские грабежи, а кое-где - спонтанная раздача земли [25]. Из старых оппозиционеров и депутатов рабочих и крестьянских партий были сформированы Национальные советы, считавшиеся органами ре-

волюционной власти, которые в определённом смысле дублировали государственную власть. Пока власть таким образом менялась, возникли национальные советы, сформированные уже по этническому принципу, а затем в страну вторглись войска соседних держав, причем как те, так и другие - со своими планами на послевоенный раздел территории и предоставление регионам нашумевшей автономии.

В последующие месяцы неразбериха усилилась. Венгерскую народную республику не удалось внутренне консолидировать, и в марте 1919 г. коммунистическая партия, удачно сыграв на общественном недовольстве, внешнеполитических поражениях и неизбежных территориальных потерях, совместно с левым крылом социал-демократов провозгласила Венгерскую советскую республику. После ее падения в августе 1919 г. начался настоящий кошмар: белый террор, румынская оккупация центральных областей страны, грабежи и убийства.

Северные, восточные и южные территории, переданные соседним государствам по условиям Трианонского мира, оказались под иностранной юрисдикцией уже в ноябре 1918 - апреле 1919 гг., и несмотря на то, что до подписания мирного договора оставался целый год, везде началось установление новой власти. Как ни удивительно, венгерскую политическую элиту различных регионов: Будапешта, Трансильвании, Верхней Венгрии (отошедшие территории к Чехословакии), и Делвидека (Бачки, Западного Баншага и Южной Барани - в составе югославского государства: Воеводина) - смена власти застала совершенно врасплох.

Венгерская политика в Трансильвании до 1918 г.

В конце 1918 г. венгерская политика в Трансильвании зеркально отражала политическую систему дуалистической монархии. С организационной точки зрения это означало, что ведущие политические партии функционировали по клубному принципу. У них был довольно слабый партийный аппарат, активизировавшийся лишь в период выборов - по сути, партию составляли депутаты парламента и муниципалитетов.

Так действовала и находившаяся у власти Национальная партия труда, а также различные, выступавшие за независимость оппозиционные партии (Партия 48-го года) и партии, способствовавшие появлению в 1867 г. дуализма и поддержавшие его [см. 21]. Характер партии определяла личность лидеров (в период Первой мировой войны наиболее важными из них были граф Иштван Тиса - Национальная партия труда, граф Михай Карои - Объединенная партия независимости и 1848 г., граф Дюла Андрашши младший - Венгерская партия конституции, граф Альберт Аппони -Партия независимости и Партия 1848 г. Кошшута младшего), а самые яркие политики были в определенной степени независимы от собственных партий. Не менее важно и то, что яркие политические фигуры также обеспечивали своей партии

основные ресурсы. Основными ресурсами на местном и государственном уровне партию обеспечивали связанные с такими политиками институты, их знакомства, а также общественный и -не в последнюю очередь - финансовый капитал. Иными словами, политика была вотчиной элиты и состоятельного среднего класса, что подтверждалось избирательным правом, где действовали ограничения по уровню дохода и образования.

Главным яблоком раздора между партиями долгое время был так называемый вопрос о всеобщем праве, а также отношение к Австро-венгерскому соглашению 1867 г Сторонники соглашения считали, что дуалистическая система необходима и дает Венгрии ряд преимуществ, гарантируя существенную независимость в пределах монархии, оставляя за империей право решать вопросы внешней, военной и таможенно-финансовой политики, а также управлять единым центральным банком. Так называемые партии 1848 г. -храня верность требованиям революции 1848 г и утвержденным королем законам - настаивали на самостоятельной финансовой, военной и внешней политике и личной унии. На рубеже XX в. данная партийная система начало постепенно меняться: возникли партии, программы которых выражали мировоззренческую или социальную позицию: христианско-социальная, антилиберальная Католическая народная партия, мелкие сельские хозяева и социал-демократы. Несмотря на ограниченную представленность этих партий в парламенте (у социал-демократов, например, вообще не было депутатов), они выносили на повестку дня общественные проблемы, приобретавшие все большую актуальность, а в борьбе за расширение избирательного права нашли поддержку в лице классических партий [60, с. 68-85]. Однако главенство партий, делившихся на два лагеря по вопросу об всеобщем праве и 1848, и 1867 гг., казалось нерушимым.

В такой партийной системе политическим элитам других, невенгерских, этносов отводилось скромное место. Если они не присоединялись к ратовавшим за всеобщее право венгерским партиям - примеров чему было немало [31] - то могли рассчитывать лишь на то, что в парламент пройдет несколько их депутатов, которые будут публично негодовать по поводу возмутительных с их точки зрения действий властей и за кулисами представлять интересы избирателей [67; 68].

Поводов для негодования было предостаточно, поскольку в венгерской политике постепенно усиливалась линия по привлечению государства к формированию венгерской нации на основе понятия этноса, и прослеживался отход от идеи сообщества граждан, распространенной в первые годы дуализма. Если понятие так называемой «политической нации», сформулированное при заключении австро-венгерского соглашения, распространялось на всех жителей Венгрии без учета языка и вероисповедания и предусматривало для них равные права, а также возможность широкого использования национальных языков,

то законодательные акты начала XX в. все чаще предписывали использование только венгерского языка и требовали от нацменьшинств отождествлять себя с ключевыми элементами венгерской национальной идеи, в том числе рассматривать венгерскую историю как свою собственную. Несмотря на наличие постановлений о многоязычии в административном управлении, они то и дело нарушались. Государство намеревалось расширять влияние, внедряя венгерский язык в сферу народного образования и рассматривая его как эффективное средство ассимиляции. В то же время, до Первой мировой войны Венгрия никогда не перегибала палку в стремлении сформировать нацию. Так, на уровне общественных организаций и экономической активности систематическая дискриминация отсутствовала. И это притом, что многие - в том числе влиятельные политики - считали защиту имущества венгерских помещиков средней руки, а также колонизацию, то есть расселение венгерских крестьян в районах проживания нацменьшинств, национальным интересом. Для этого годились все средства, даже тайные операции [14; 15; 23; 36].

Изменения в этой сфере произошли с началом Первой войны, в частности после нападения на Австро-Венгрию Румынии в 1916 г После него правительство, а также политики Трансильва-нии - влияние которых усилилось после отставки премьер-министра Тисы летом 1917 г. - инициировали новую, неприкрыто дискриминационную политику. Это предполагало государственный контроль в экономике, в частности, при сделках с землей, ускоряло национализацию и «венге-ризацию» церковных школ с преподаванием на румынском языке, предусматривало «венгери-зацию» хозяйственной жизни: введение обязательного делопроизводства на венгерском языке, присутствия венгров в руководстве компаний, централизации административного управления и обязательного обмена населением [20; 24].

Значительная часть этих планов родилась не в Будапеште, а в Трансильвании. После 1910 г. более-менее четко сформировалась региональная политическая группа, лоббировавшая интересы трансильванских венгров, которая незадолго до войны оформилась в Трансильванский союз и в таком виде продолжила защищать региональные интересы. Вопреки тому, что за созданием союза стояла оппозиция Иштвану Тисе, его программа заключалась в преодолении политической разобщенности и создании единой национальной общности трансильванских венгров. В качестве основного аргумента приводился тот факт, что в Будапеште и в правительстве плохо знакомы с особенностями и проблемами региона, а ввиду централизованности не имеют возможности их урегулировать, к тому же государство и раньше мало способствовало организации общества. По этой причине в задачи Трансильванского союза входила консолидация важнейших общественных и экономических организаций (церквей, Ассоциации народного образования трансильван-

V

гг I

ских венгров, экономических палат) для создания программы совместной модернизации. Их целью была индустриализация Трансильвании, поскольку там были обнаружены газовые месторождения, а также развитие деревни при поддержке крупных землевладельцев, церкви и интеллигенции. Кроме того, они требовали повышения уровня образования, доступа к национальной культуре и модернизации средств сельхозпроизводства. Это дополняла программа, направленная на расширение избирательного права и создание более эффективного государственно-административного управления без национальной окраски [10].

Следует упомянуть, что, хотя первая редакция программы предполагала организацию национального венгерского общества, процессом модернизации предполагалось охватить всех жителей Трансильвании. Больше всего программа ратовала за «венгеризацию» образования -образовательная политика, совмещавшая модернизацию просвещения с «венгеризацией», не подвергалась ни тени сомнения - кроме того, требования партий национальных меньшинств игнорировались. В 1917 г., оказавшись в правительстве, союз перешел к жесткому насаждению венгерского языка, а ее ведущие представители -в том числе Иштван Бетлен - занял и в политике будапештского правительства по отношению к венгерскому меньшинству ключевые позиции, а также возглавили движение общественного и политического самоопределения трансильванских венгров. [9; 10; 23; 24.]

С учетом вышесказанного, конец 1918 г принес глобальные изменения. Война, разруха, демобилизация армии, произвол революционных отрядов и череда насилия не оставили сомнений в том, что массы стали очевидной политической силой, что подтверждалось и равноправным участием социал-демократов в коалиции, стоявшей за национальными советами. Национальные советы в различных регионах Венгрии - в начале этнически смешанные - вскоре реорганизовались по национальному признаку, откуда до требования национальной независимости был один шаг Румынские политические лидеры Венгрии считали это свершившимся фактом уже в середине ноября.

Смена власти в Трансильвании

Правительство Карои, приступившее к работе 31 октября 1918 г., в национальном вопросе избрало принцип самоопределения Вильсона, надеясь укрепить территориальную целостность Венгрии, при этом национальным меньшинствам предполагалось дать автономию. В первой половине ноября в связи с будапештскими событиями и возвращением с фронта солдат в Восточной Венгрии начались волнения среди шахтеров, рабочих крупных городов и крестьянства, сильно пострадавшего от местной администрации во время войны. Волнения в этой части страны имели национальную окраску лишь местами. За помощью в их подавлении правительство обратилось к местным властям, а также венгерским и ру-

мынским национальным советам, которые стали возникать в конце октября. Поскольку сельская администрация по большей части разбежалась, влияние городских властей ослабло, а 4-тысячного венгерского войска в Трансильвании было недостаточно, в поддержании порядка правительство могло рассчитывать лишь на национальную оборону, сформированную национальными советами. Однако национальные советы Восточной Венгрии и Трансильвании преследовали разные цели. Если национальные советы венгров и се-кеев, в первую очередь, поддерживали создание республики и лишь затем - целостность Венгрии, то у румын аналогичными структурами с самого начала двигала национальная идея [64].

9 ноября Румынский национальный совет (РНС) отправил будапештскому правительству из Арада ультиматум с требованием передать ему власть в 26 комитатах Восточной Венгрии, где проживали румыны. При этом совет ссылался на принцип самоопределения и поддержания общественного спокойствия. В этот же день в Будапеште был создан Секейский национальный совет, который возглавил Шандор Гаал, а в Коложваре такой совет был сформирован 13 ноября под предводительством Йожефа Шандора. В столице руководство советом вскоре взяли на себя Бене-дек Янчо, Денеш Шебешш и Габор Угрон.

В «состязании» венгерских и румынских планов важную роль играли военные события. 13 ноября 1918 г. в Белграде было подписано военное соглашение, согласно которому венгерское правительство было обязано освободить территории к востоку от линии, образованной верхним течением реки Надь-Самош и Марошвашархеем, а также территории южнее реки Марош до самого Сегеда. В то же время соглашение разрешало сохранить на переданных территориях венгерское административное присутствие. Румынские войска вошли в ущелья Восточных Карпат уже в день подписания договора и к декабрю достигли демаркационной линии. С венгерской стороны не было серьезного сопротивления, поскольку местная администрация рассматривала румынские войска как временную оккупационную силу Антанты, обеспечивающую порядок на период мирных переговоров. Командующий румынских частей, вступивших 6 декабря в Секейудвархей, напрямую заявил, что его войска находятся в городе не с целью аннексии, а как силы Антанты.

Одновременно с этим венгерское правительство обратилось к румынским национальным лидерам. На переговорах в Араде 13-14 ноября министр по делам национальностей Оскар Яси говорил об организации в Трансильвании - на период мирных переговоров - административных кантонов и предложил территориям с преимущественно румынским населением автономию. Представители РНС отказались от данного предложения, сославшись на его сложность. В действительности же обе стороны хотели подготовиться к мирным переговорам: венгерская сторона хотела доказать способность решить на-

циональный вопрос, а румынская не была в этом заинтересована. О. Яси даже предложил передать РНС управление территориями с преимущественно румынским населением и направить депутатов РНС в венгерский парламент, а проживающим в национальных кантонах меньшин-

ствам: немцам, румынам и венграм - гарантировать защиту на основании либерального закона о национальностях за 1868 г Румынская сторона отказалась и от этого предложения и объявила о намерении окончательно отделиться от Венгрии [38; 64].

Карта 1

Национальные кантоны:

1. Западные словаки

2. Восточные словаки

3. Русины

4. Трансильванские румыны

5. Бихарские румыны

6. Венгерские румыны

7. Надьсебенские румыны

8. Трансильванские немцы

9. Баншагские немцы

10. Западные немцы

11. Палоцы (и шахтерские города)

12. Буневацы

13. Сербы

Крупные города:

14. Большая Пожонь

15. Большая Кашша

16. Большой Будапешт

17. Большой Дебрецен

18. Большой Сегед

19. Большой Коложвар

Города вдоль берега реки Гарам, присоединены к кантону палоцев

Венгерские кантоны:

20. Секеи

21. Гайдуки

22. Ясы

23. Куманы

24. Печенеги

25. Кантон Балатона

26. Кантон Рабы

27. Кантон Дравы

Граница Венгрии в 1918 г. Границы стран после 1921 г. Границы кантонов Национальные кантоны Городские кантоны Венгерские кантоны

V

гг I

Через две недели, 1 декабря, в Дюлафехер-варе состоялось Великое Национальное Собрание, на котором 1228 делегатов от трансильванских румын приняли декларацию о вхождении областей с румынским населением в Румынское королевство. В ходе предварительных переговоров ряд депутатов Румынской национальной партии и социал-демократы в качестве условия присоединения выдвинули демократизацию Румынии, а до присоединения - частичную автономию Трансильвании. Однако в итоговый проект декларации вошли только общие демократические и социальные требования (всеобщее избирательное право, свобода прессы и собраний, аграрная реформа, расширение прав рабочих и национальных меньшинств). Румынский король Фердинанд I утвердил лишь I. пункт декларации, который касался присоединения [37]. По сей день венгерское меньшинство неустанно напоминает, что пункт 111.1. декларации так и не был одобрен:

I. 18 ноября (1 декабря) 1918 г все румынские представители Трансильвании, Баншага и Венгрии, обладающие правом голоса, приняли на Национальном собрании в Дюлафехеваре декларацию о присоединения румын и населяемых ими территорий к Румынии. Национальное собрание особо подчеркивает право румынского народа на весь Баншаг по границе рек Марош, Тиса и Дунай.

II. До созыва конституционного собрания в рамках общего избирательного права Национальное собрание провозглашает временную автономию для жителей данных территорий.

III. В связи с этим в качестве условия для формирования нового румынского государства Национальное собрание определяет следующие принципы:

1. Полная свобода для других, проживающих на данной территории народов. Каждому народу предоставляется право на образование и управление на родном языке, организацию административной власти из числа избираемых представителей данного народа. Каждый народ имеет право на представительство в законодательных органах и органах государственного управления пропорционально численности. Декларация была зачитана перед стотысячным собранием, после чего депутаты выбрали Большой национальный совет из 200 человек, который назначил Руководящий Консилиум трансильванских румын из 15 членов. Руководящий Консилиум (Consiliul Dirigent), который возглавил Юлиу Маниу, взял на себя полномочия временного правительства Трансильвании, приступил к работе 7 декабря в Надьсебене. (Руководящий Консилиум румын Трансильвании функционировал до 10 апреля 1920 г.)

Вскоре после собрания в Дюлафехерваре румынские войска перешли установленную Белградским соглашением демаркационную линию в нескольких местах, а 12 декабря генерал Анри Бертело, командовавший Дунайской армией Антанты, самовольно отдал румынским войскам приказ выдвинуться до линии Сатмарнеме-ти-Надькарой-Надьварад-Арад [53, sz. 114-135].

В это время венгерские политические силы Трансильвании также пытались выработать единую позицию. 17 ноября они провели в Будапеште большое собрание, на котором приняли резолюцию о поддержке территориальной целостности Венгрии и системы кантонов, которая гарантировала невенгерским народам свободу развития. Предвидя, что на мирной конференции территориальная целостность Венгрии, возможно, не будет сохранена, они разработали план создания независимой секейской республики по этническому принципу. Кроме того, они потребовали приглашения на мирную конференцию секеев, либо как самостоятельной делегации, либо в составе делегации Венгерской Народной республики. [41, 3 f. Szёkely Egyesйlet/Szёkely Nemzeti Tanacs 1918. november 17ч budapesti падудуи^ёпек hatarozatai]. Данные предложения нашли поддержку у Оскара Яси.

19 ноября - благодаря кулуарной работе Иштвана Бетлена - в Марошвашархее была создана комиссия по формированию Секейского Национального совета (СНС). Согласно освещавшим подготовку публикациям в прессе, в конечном итоге СНС должно было создать Секейскую республику по принципу национальной автономии. (Для обоснования политической самостоятельности секеев подчеркивалась уникальность мышления, менталитета и истории, отличающую этот венгерский субэтнос от других.) В состав Се-кейской республики предполагалось включить населенные венграми комитаты Харомсек, Чик, Удвархей, Марош-Торда и Торда-Аранёш, населенную венгерской этнической группой «чанго» провинцию Молдова и венгерские города комитатов Брашшо, Киш и Надькюкюллэ и Бестерце-На-сод. Всего население республики составило бы 1,3 млн человек: 666 тыс. венгров, 460 тыс. румын и 150 тыс. немцев. Венгры и немцы превышали бы численностью румын в два раза.

Однако 28 ноября на собрании в Марошва-шархее Секейская республика провозглашена не была - вместо этого был избран Национальный совет венгров Трансильвании, призванный защитить население венгерских районов Трансильва-нии. Участники большого собрания приняли резолюцию о том, что проблемы национальных меньшинств Трансильвании должны быть решены при сохранении территориальной целостности. Они обратились к правительству с просьбой принять для предотвращения румынской интервенции военные меры. Для организации секеев было решено создать Национальный совет Земли Секеев [59, sz. 73-75]. Однако ввиду румынской интервенции через несколько дней все это осталось без последствий. Будапешстское правительство, планировавшее передать административную власть Главной правительственной комиссии Восточной Венгрии Иштвана Апати в Коложваре, лишилось соответствующих инструментов [66, sz. 1719-1721].

Карта 2

Граница Венгрии в 1918 г. Границы государств после 1921 г.

Демаркационная линия, установленная Белградским соглашением от 13 ноября 1918 г.

Временная демаркационная линия, установленная соглашением между военным министром Венгрии Альбертом Бартой и послом Чехословакии Миланом Годжой от 6 декабря 1918 г.

Демаркационная линия, установленная в ноте Антанты от 23 декабря 1918 г. (Первая нота Викса)

Линия румынских войск 20 января 1919 г.

Ничейная полоса, установленная для разделения югославских и румынских войск 10 января 1919 г.

Ничейная полоса, установленная нотой Антанты от 19 марта 1919 г. (вторая нота Викса).

Территории, на которых нацменьшинства провозгласили отделение от Венгрии

м

гг I

Новое румынское наступление в середине декабря не встретило со стороны правительства Карои серьезного военного отпора. Во-первых, потому, что оно полагалось на белградские договоренности и лояльность Антанты, во-вторых, потому, что возвращавшаяся с фронта миллионная армия создавала огромное социальное напряжение, и ее требовалось как можно быстрее разоружить. Для формирования же новой армии у правительства не было средств. Из новой, республиканской армии в отряды по защите Трансильвании вошло порядка 3-4 тыс. человек, в то время как численность наступавших румынских войск насчитывала 20-40 тыс. Поэтому 24 декабря румыны вошли в Коложвар без боя, а к середине января заняли линию Марамарошси-гет-Надьбаня-Зилах-Чуча. Противостоять им могла лишь дивизия секеев из добровольцев, бежавших с оккупированных территорий.

В конце января Карои, который успел извлечь урок из событий, говорил о необходимости защищать отечество с оружием в руках, однако военной мощи по-прежнему недоставало. Ноту Антанты от 19 марта, предписывавшую румынским войскам выдвинуться вперед и занять линию Сатмарнемети-Арад, а также создать к западу от нее нейтральную полосу, включавшую в себя Дебрецен, Бекешчабу и Сегед, Карои не принял. Осознав, что сотрудничество с Антантой зашло в тупик, Карои подал в отставку.

22 декабря в ответ на декларацию Дюлафе-хервара венгерские и немецкие политики Тран-сильвании провели 40-тысячное народное собрание в Коложваре, где в присутствии собравшихся потребовали - и пообещали - предоставить всем народам равные права «в единой, не обрезанной по краям Венгрии». Однако данное заявление не имело международного резонанса.

В конце 1918 - начале 1919 г., в смутное время смены власти в Трансильвании, административное управление на местах зачастую не работало. Причиной этому, в первую очередь, послужило то, что возвращавшиеся с фронта солдаты с оружием в руках требовали выплаты задержанных военных пособий, мстили за мнимые и реальные обиды, грабили общественные учреждения, поместья и замки, а большинство сельской администрации сбежало в города. Развал прежней администрации, бездействие будапештского правительства и попытки захвата территории со стороны Румынии привели к тому, что сразу в нескольких местах были созданы центры секейско-го и венгерского самоуправления: в Темешваре -Баншагская республика, в Секейудвархее - Се-кейская республика, в Банффихуняде - Калота-сегская республика. Однако они просуществовали недолго.

Оккупационные румынские войска, которые к 20 апреля 1919 г. заняли Надьварад, повсеместно ввели цензуру печати, комендантский час, наказание палками, запретили работу политических и общественных организаций, отменили свободу собраний и перемещений. 15 января 1919 г. воз-

главлявший правительственную комиссию член военного трибунала Эмиль Гранпьер провел в Надьсебене переговоры с главой Руководящего Консилиума Юлиу Маниу. В ожидании окончательного урегулирования государственно-правового статуса от мирных переговоров, венгерская делегация предложила ввести на переходный период местное административное управление от имени того народа, который численно преобладает в данном районе, в случае со смешанным населением управление предполагалось совместное. Делегация предложила освободить чиновников от принесения клятвы румынскому государству и ограничиться взятием на себя обязательств (проект документа венгерская сторона представила).

Руководящий Консилиум предложений не принял, а через два дня румынские власти арестовали Иштвана Апати и в середине января распустили возглавляемую им Главную правительственную комиссию. Оккупационные войска способствовали переходу под контроль румын железной дороги и почты. В Коложваре румынские власти к марту контролировали суды, к маю -университет имени Франца Иосифа и Национальный театр. Весь наемный персонал, а также юристов и сотрудников железной дороги обязали принести клятву на верность королю Румынии, что большинство отказалось сделать, сославшись на незавершенность мирных переговоров. Это привело к лишению их избирательного права, работы и гарантированной пенсии. Боясь потерять заработок, многие венгры бежали в Венгрию. С 1918 по 1920 г. в Венгрию уехало около 145 тыс. человек, в основном, это были городской средний класс и чиновничество. Положение венгров ухудшалось из-за изъятия жилья в пользу армии и введения с сентября 1919 г. обучения на румынском языке в государственных общеобразовательных школах [14; 57].

После ареста Апати и роспуска Главной правительственной комиссии, под руководством Эмиля Гранпьера, назначенного правительством Карои главным ишпаном Коложвара, начал - подпольную - работу так называемый Трансильванский центр. Он поддерживал связь сначала с представителями правительства Карои, а после событий весны 1919 г. - контрреволюционного правительства в Сегеде, координировал пассивное сопротивление чиновников и - по мере возможностей -финансово поддерживал венгерские институции и чиновничесвто, а также обеспечивал информацией, готовящийся к мирным переговорам Будапешт и местных венгерских лидеров [14].

Концом переходного периода стало подписание Трианонского мирного договора 4 июня 1920 г. Венгерское население вынуждено было приспосабливаться к румынской государственной системе1. В июле сохранившие работу венгерские

1 Границы Румынии окончательно оформились после

подписания Трианонского мира по итогам Первой мировой войны. Румынское королевство, площадь которого в 1914 г. составляла 139,1 тыс. км2, а население - 7 625 млн чел., получила территорию площадью 156,8 тыс. км2

почтальоны, чиновники и юристы принесли клятву верности, а политические лидеры венгерского меньшинства приступили к поискам новых возможностей.

Новые политические условия и венгерская политика бухарестского правительства

Новые обстоятельства были совершенно не те, что в эпоху дуализма. После смены власти «власть предержащие» и «угнетенные» поменялись местами. К тому же, политическая реальность Великой Румынии серьезно отличалась как от реальности Венгрии периода дуалистической монархии, так и революционной политик масс: кардинальные изменения, в первую очередь, касались роли политических фигур и партийной поддержки. Общественно-правовая система, административное управление, основы частного права и ряд экстренных мер также отличались от венгерских.

Вопреки тому, что страна возникла путем объединения разномастных земель, доминировавшая в политике бухарестская правящая элита - в первую очередь, Национальная либеральная партия и ее лидер, Ион Константин Брэтиану, а после его смерти - его брат Винтила Брэтиану - считали Великую Румынию не новым государственным образованием, а продолжением Румынии в границах до 1914 г. Они воспринимали присоединение земель национальных меньшинств как успех малого Румынского королевства и собственной политики, полагая, что освободили Трансильванию от венгерских угнетателей. С этим полемизировали лидеры трансильванских румын: Юлиу Ма-ниу, Александру Вайда-Воевод, Николае Голдиш, а также их Румынская национальная партия - они считали, что Трансильвания получила свободу благодаря национальной румынской революции [62, sz. 87; 8, sz. 72-74] - но поскольку в первой половине 1920-х в политике главенствовала Народная партия, которой управляли либералы и уроженец изначальной Румынии1. Александру Авереску, трансильванские румыны ниак не могли влиять на новое государственное устройство. По этой причине Румынская национальная партия бойкотировала коронацию короля 1922 г. в Дюлафехеваре и не признала новую конституцию 1923 г

Конституция объявила Румынию целостным национальным государством, каждый гражданин которой обладает равными правами, независимо

с населением 8 365 млн чел. От России Румыния получила Бессарабию (44,4 тыс. км2 с 2,345 млн жителей), от Австрии - Буковину (10,4 тыс. км2 и 811,7 тыс. жителей), от Венгрии - Трансильванию с Марамарошем и окрестностями Кэрэша (83,9 тыс. км2 и 4,298 млн жителей), а также Восточный Баншаг (18 тыс. км2 и 910 тыс. жителей). Таким образом, в межвоенный период площадь Румынии составляла 295,9 тыс. км2, а численность населения - 16 250 млн чел. Территория, которую Румыния получила от Венгрии (102 тыс. км2), превышала площадь самой Венгрии ( 93 тыс. км2).

1 Под изначальной Румынией следует понимать территорию Румынского королевства, созданного в 1877 г., без Добруджи.

от вероисповедания, а также расовой и этнической принадлежности. Несмотря на то, что под давлением Лиги Наций Румыния, не без колебаний, но подписала Договор о меньшинствах, соблюдала она его лишь частично. К середине тридцатых годов во внутренней юридической практике Румынии стали постепенно применяться пункты договора об отмене дискриминации и равноправии, однако права конкретных меньшинств, не говоря о коллективных правах немецких и секейских общественных организаций на образовательную и религиозную автономию, румынское государство соблюдать не спешило2.

Концепция «целостного национального государства» имела целый ряд последствий для политического и административного устройства, а также положения религиозных конфессий. Закон об унификации административного управления внедрял на вновь присоединенных территориях централизованную, насквозь политизированную систему бельгийско-французского образца, которая существовала в Румынии до 1914 г. Центральная роль в этой системе отводилась назначаемым по политическим мотивам префектам комитатов, которые контролировали работу всех правительственных органов данной административной единицы, причем их влияние распространялось и на органы поддержания порядка: в деревнях - на жандармерию, в городах - на полицию. Важную функцию выполняли управлявшие уездами преторы и специально нанимавшиеся на госслужбу нотариусы, которые обеспечивали правовую сторону административного управления. Для государственных служащих существовала строгая иерархия, а решение об их назначении и увольнении принимал префект или правительство. Отчасти положение смягчал статут 1923 г, который регулировал положение госслужащих и гарантировал их права - в частности, место работы, а также созданный в 1930 г. официальный профсоюз [62. sz. 134-152., sz. 184-203]. Изначально селам, городам и комитатам предоставлялась определенная автономия, однако она почти не соблюдалась, так как выборные органы самоуправления формировались крайне редко (в 1926, 1929 и 1930 г), чаще всего их заменяли временная комиссия (так называемые интеримар) и глава муниципалитета (примар) - их назначал префект. К тому же, хозяйственная автономия органов самоуправления была ограничена. Все это принципиально отличалось от принятой в Венгрии муниципальной схемы, которая, в частности, повлияла на политическую культуру трансильванских румын - согласно ней, политику комитатов и городов определяли выборные органы, комитат-ские служащие избирались собранием комитата, а полномочия назначаемого центром главного ишпана были ограничены [6, 7-8. 1; 7, 39-40. £].

2 В Трансильвании продолжали существовать немецкие общественные организации, а вот секейских не было. Не было общинных земель и фондов управления имуществом бывших пограничных отрядов, что позволило бы содержать школы

v

ICA

Параллельно с централизацией административного управления проводилась и централизация образования. Теоретически государство допускало содержание школ общественными и религиозными организациями, однако строго контролировало их (образовательную) деятельность, а само их существование зависело от государства на основании так наз. публичного права. Школа, которая обладала таким правом, могла выдавать государственный аттестат зрелости, если же этого права у школы не было то, она выдавала лишь справку об окончании обучения, которая не являлась официальным подтверждением квалификации. В сфере народного просвещения государство составляло серьезную конкуренцию частным и церковным школам с платным обучением, так как государственные школы можно было посещать бесплатно [46, sz. 57-58, sz. 66-69, sz. 312-325; 22. sz. 16-22, sz. 33-44]. Высшее образование на венгерском языке - за исключением теологических учебных заведений (высшей религиозной школы римско-католического прихода в Дюлафехеваре, а также реформатской и унитарной академий в Коложваре) -было упразднено. В университете Коложвара, академии права в Надьвараде и недавно основанной высшей технической школе в Темешваре преподавание велось только на румынском. Унификация распространялась практически на все, правда, в отдельных сферах проводилась очень медленно. Произошла неизбежная румынизация руководства экономической и адвокатской палаты - однако венграм удалось остаться среди ее членов - румыны в обязательном порядке были избраны в правление предприятий, были сформированы румынские театральные труппы, которые сущестовали одновременно с венгерскими или заменили их.

Не заставила себя ждать и перестройка политической системы. В Великой Румынии нацменьшинства составляли порядка 30% населения, однако были разобщены, и даже доля самого многочисленного венгерского меньшинства не превышала 9% [71]. Между пропорциональной долей этнических и носителей венгерского языка имелась существенная разница. Первые составляли 7,9% от общей численности населения, а вторые - 8,6%. Таким образом, не было опасности, что в рамках новой избирательной системы, дающей право голоса всем мужчинам, представляющие политические интересы меньшинств партии опередят румынские. Впрочем, политическая система была изменена таким образом, что меньшинства не только не могли получить власть, но даже не могли быть пропорционально представлены в выборных органах. Избирательная система укрепляла власть румынских партий, за влияние они конкурировали только между собой [35, sz. 110-118].

Однако это никак не зависело от избирателей. Румынские партии группировались вокруг нескольких ярких личностей: братьев Брэтиану, Авереску, Октавиана Гоги, Таке Ионеску, Вайды-

Воеводы, Александру К. Кузы, Иона Михалахе, Михаила Мэнойлеску, Николаэ Лупу, Константина Аргетояну, Николаэ Йорги и др., которые довольно часто сменяли партии и находили новых союзников. Это облегчало задачу королю, назначавшему правительство не по итогам выборов. Назначенное королем правительство первым делом проводило новые выборы, в ходе которых административный аппарат - с помощью определенных манипуляций и насилия - получал большинство в парламенте. Все упростилось в 1926 г., когда была введена система преимущества мандатов, по которой половину депутатских мест получала партия, набравшая 40% голосов, а от остальных мест эта же партия получала причитавшуюся ей по итогам голосования часть [45]. Несмотря на то, что ключевым в политической риторике по-прежнему было слово «демократия», политическая жизнь, по сути, заключалась в передаче власти в рамках элитарного клуба, где личные связи зачастую значили больше, чем политическая поддержка. Как раз поэтому некоторые партии: Народная партия в 1922-1926 г. и либералы в 1926-1927 г. - через несколько лет после, казалось бы, полного провала на выборах и роспуска восставали, подобно фениксу из пепла, и получали подавляющее большинство в парламенте, а одни и те же политики играли ведущую роль в правительствах разного толка.

Применительно к венграм в политике существовало две стратегии. Лидер трансильванских румын Юлиу Маниу заявил интеграционный политический курс на общественно-экономическое укрепление и создание современной институциональной системы Румынии как альтернативу открытой дискриминации. Основой всему служило равноправие граждан, образцом для которого, по сути, стала венгерская национальная политика до 1918 г. В рамках данной концепции национальный вопрос сужался до проблемы использования языка, а образование меньшинств перепоручалось церкви [21; 48].

Если трансильванские румыны воспринимали создание Великой Румынии как результат длительного исторического процесса, то возглав-ляший бухарестскую либеральную партию Ион Брэтиану считал Трансильванию территорией, добытой в ходе успешной военно-дипломатической кампании [56; 72]. Если Маниу стремился к экономическому и общественному равноправию и даже превосходству трансильванских румын -не насильственными методами, а при серьезной государственной поддержке - то Винтила (брат Иона) Брэтиану откровенно заявлял, что «молодому румынскому народу необходимо создать новую культуру взамен принятой в старом качестве германской и распространенной на востоке славянской. Для упразднения старой культуры лучше всего лишить ее экономической основы. Это вызовет обнищание представляющих старую культуру народов, обратит их в первобытное состояние, лишит веры в себя и ввергнет на дно общества. Высокоразвитая культура окажется в

руинах, на которых будет воздвигнута новая единая румынская культура»1.

Этот подход был реализован в Румынии. Трансильванские города румынизировались, иным путем достичь выгодного экономического положения в сжатые сроки было просто невозможно. Любое послабление венграм в партийной политике воспринималось как предательство нации2.

Между Будапештом и Бухарестом

На начальном этапе венгерское меньшинство -как уже говорилось - с согласия Будапешта держалось в стороне от общегосударственной политики. Несмотря на то, что это соблюдали не все: в нескольких промышленно развитых регионах с венгерским населением многие проголосовали за кандидатов от социал-демократической партии и Румынской национальной партии [4. 116-122. 5 отчет Сигуранцы за 26 апреля 1920 г.] - политически, с точки зрения классического, осознанного формирования национального меньшинства, во главу угла ставящего культуру и культурный канон среднего класса, венгерское меньшинство в парламенте представлено не было. Первой реакцией на смену власти была активизация общественной самоорганизации, в первую очередь, с целью «спасения» важных институтов от нового государства. Наглядный пример этому - возникшие в конце 1918 г, как грибы после дождя, церковные школы.

Венгерское государство - юрисдикцию которого Руководящий консилиум и Бухарест уже не признавали - заключило с реформатской и унитарной церквями договор, передав в их ведение государственные школы, в добавок к которым были открыты новые. Таким образом, в Тран-сильвании помимо уже функционировавших 174 реформатских начальных школ появилось 399, а помимо 194 римско-католических - 99. Интереснее всего складывалась ситуация с общиной унитариев, которая была наиболее малочисленна - согласно переписи населения 1910 г., она насчитывала всего 68 тыс. чел. - помимо 25 имевшихся начальных школ община приняла от государства и основала 59 новых. Тот же процесс имел место и в средней школе, с той только разницей, что реформатская община с 24 новыми среднеобразовательными школами далеко обогнала римско-католическую и унитарную [44; 13, sz. 220-221].

Венгерское правительство и большинство представителей венгерской элиты Трансильва-нии надеялось, что в скором времени ключевые позиции в венгерской диаспоре - вместо государства - займут общественные организации с венгерским руководством - в первую очередь, владевшие обширными землями церкви с разветвленной институциональной сетью. После Триа-нонского мирного договора должна была насту-

1 Речь в Турну Северине 30 октября 1926 г. [3, с. 69, 70].

2 Об унификации регионов Румынии см. [39, с. 89-188];

О поисках путей политики венгерского меньшинства см. 30.; О рамках конституционного права и национальной политики см. [52, с. 16-40].

пить эпоха политической активности венгерского меньшинства. В сентябре 1919 г. началась земельная реформа, для смягчения ущерба от которой (опротестование, оформление документов в связи с присвоениями земли) потребовалась защита политических интересов венгров. В декабре 1919 г группа, сформированная Гранпьером и бывшими главами венгерской госадминистрации, ожидала, что после подписания Румынией Договора о меньшинствах, венграм, страдавшим от произвола властей, будет предоставлена помощь из-за рубежа. 9 декабря 1919 г. генерал Коанда, уполномоченный правительством Вайды, подписал в Париже Договор о меньшинствах. В течение следующих двух десятилетий многократно цитировались следующие статьи Договора в связи с несоблюдением их Румынией: «Статья 10. <...> В тех городах и районах, где проживает значительное число граждан Румынии, принадлежащее к расовому, религиозному или языковому меньшинству, ему полагается пропорциональная доля материальной поддержки, выделяемой казной из бюджета государства, региона или иных бюджетов на воспитательные, религиозные и благотворительные цели. Статья 11. Румыния дает согласие на то, чтобы в районах с немецким и секейским населением вопросами религии и образования ведали органы местного самоуправления, с сохранением государственного контроля [52, sz. 219].

Для этого в ноябре 1920 г. планировалось создать организацию, которая будет представлять венгров как субъект общественного права в Лиге Наций и которая получит в рамках выше упомянутого договора право проверять случаи притеснений представителей меньшинства. 15 декабря 1920 г. для координации политической борьбы была сформирована комиссия, в которую вошли 5 человек: д-р Эмиль Гранпьер, д-р Арпад Паал, д-р Хуго Рот, Йожеф Шандор и д-р Иштван Загони. Затем, 9 января 1921 г. был создан Венгерский союз3. Параллельно с ним в общественной жизни Трансильвании 1918-1919 гг. появилась еще одна более молодая радикально-буржуазная группа, чутко реагировавшая на социальную обстановку и призывавшая адаптироваться к румынской государственной системе и организовать венгерскую общину по демократическому принципу. Она обещала сохранять лояльность Румынии, если в процессе демократизации она предоставит присоединенным венгерским областям автономию. Наиболее яркими представителями этой идеи являлись архитектор Карой Кош и бывший заместитель ишпана Удвархея, журналист Арпад Паал. Позиция Коша и Паала заключалась в том, что венгры Земли секеев должны сохранить государственные отношения с Венгрией на условиях автономии, а если по итогам Трианонского мирного

3 Политический активизм Венгерской народной партии: стремление интегрироваться в румынскую политическую систему - как нельзя лучше отражает одна из первых и, без сомнения, самая нашумевшая политическая листовка Кароя Коша, Арпада Паала и Иштвана Загони [34; 26].

М

гг I

договора Венгрия будет расформирована, Земля секеев должна стать незавимимым государством [12; 54]. В 1921-1922 гг. две эти группы конкурировали между собой за право выступать от имени румынских венгров и. В первую группу входили защищающая свои позиции традиционная венгерская элита Трансильвании, в том числе лидеры религиозных конфессий, в другую - часто фи-гуровавшие в прессе деятели, которые ратовали за демократическую самоорганизацию, а также политическую, экономическую и общественную модернизацию и избрали для дискуссий страницы коложварских газет «Келети уйшаг» («Восточные новости» и «Эллензек» («Оппозиция»).

Дискриминационная национальная политика Румынии вынуждала венгров создать единое представительство для защиты своих интересов. Весной 1921 г. клятву верности королю Румынии принесли главы венгерских церквей. Для оказавшихся в Румынии венгров церковь оставалась последним организующим общество институтом, и теперь требовалось срочно обеспечить себе политическое представительство. В первую очередь, речь шла о защите интересов в парламенте по вопросам притеснений в образовании и при проведении земельной реформы. Однако для получения парламентских мандатов следовало участвовать в выборах. Летом 1921 г. «активисты» создали Венгерскую народную партию, в июле для сохранения единства к ним примкнули «пассивисты», благодаря чему возник Венгерский союз, который возглавил последний председатель верхней палаты венгерского парламента барон Шамуэль Йошка (самое высокопоставленное светское лицо, оставшееся в Трансильвани-и)1. Союз считал себя представителем румынских венгров как общественно-правового субъекта (в качестве органа самоуправления). Поэтому в октябре 1921 г. правительство под выдуманным предлогом прервало его деятельность. В январе 1922 г., готовясь к выборам, провела реорганизацию Народная партия, в феврале ее примеру последовал Гранпьер с соратниками, создав Венгерскую национальную партию, однако кандидатов планировали выдвигать общих. Несмотря на это, в предвыборных бюллетенях венгерских имен было крайне мало, а большинство венгерских кандидатов под тем или иным предлогом не включались в списки. Вследствие правонарушений, целью которых было обеспечить конституционное большинство в национальном собрании Либеральной партии, в марте 1922 г. в палату представителей и сенат прошло по 3 венгра (с учетом пропорциональной доли венгерского на-

1 5 июня 1921 г. на народном собрании в Банффихуня-де была создана Венгерская народная партия. Главой партии стал Лайош Албрехт, секретарем - Карой Кош.

6 июля 1921 г. в большом зале теологической академии Коложвара состоялось общее организационное собрание Венгерского Союза. Председателем был избран барон Шамуэль Йошка, зампредседателя - Густав Халлер, секретарем - Карой Кош. Деятельность Союза была приостановлена 30 октября префектом Коложвара. 47. с. 9-38.

селения их должно было быть 25-30 человек). 12 февраля 1922 г., после объявления выборов в Ко-ложваре была создана Венгерская национальная партия, которую^ сначала возглавил епископ унитарной церкви Йожеф Ференц, а затем - Эмиль Гранпьер. На выборах 6-7 марта 1922 г. в парламент прошел всего один венгерский депутат -Дёрдь Бернади. На выборах в сенат мандаты получили Иштван Пал и Бела Фюлёп. В результате дополнительного раунда в палату представителей прошли Йожеф Шандор и Тибор Зима, а в сенат - Шамуэль Йошика. После того, как осенью 1922 г. Венгерскому союзу было вновь отказано в праве продолжить работу, в декабре 1922 г. лидеры двух направлений создали совместную политическую партию под названием Центральная венгерская партия (ЦВП), программа которой, по сути, повторяла программу Венгерского союза, что помогло предотвратить создание румынскими политиками организаций от имени венгров. 28 декабря 1922 г. в Коложваре Венгерская народная партия и Национальная партия объединились, сформировав Центральную венгерскую партию. Ее председателем стал барон Шамуэль Йошика, исполнительным вице-председателем - Густав Халлер, секретарем - д-р Иштван Налаци [26].

Поскольку меньшинствам не была предоставлена установленная законом коллективная автономия, интеграцией в политическую жизнь Великой Румынии для них было участие в партиях, которые представляют их интересы самостоятельно. ЦВП также должна была определить отношение венгерского меньшинства к Венгрии, от чего зависело, каким образом оно адаптируется к новым условиям. Кроме того, партия могла функционировать лишь при материальной и организационной поддержке венгерского правительства. Без такой поддержки была бы невозможна работа не только ЦВП, но и всех организаций венгерского меньшинства, не в последнюю очередь потому, что целый ряд правительственных мер: земельная реформа, невыгодный обмен венгерской кроны на лей, потери при возврате военных займов и насильственное введение румынского капитала в предпринимательскую сферу - нанес венграм столь ощутимый материальный ущерб, что компенсировать его на первых порах можно было лишь с помощью субсидий из Будапешта.

В 1920-х годах в рамках так называемой Восточной кампании венгерское правительство направляло школам, церковным организациям, газетам и, конечно, Центральной венгерской партии внушительные суммы, используя для этого тайные каналы. За проведение Восточной кампании отвечала близкая к правительству структура под названием «Народное литературное общество», среди руководителей которой были и бывшие участники Трансильванского союза [13, sz. 321403]. Они - совершенно справедливо - считали себя не только проводниками финансовых потоков, но и ответственными за формирование политики меньшинства. По этой причине представители общества стремились влиять на деятельность

ЦВП. Ключевым моментом они считали организацию общества, поскольку сохранение культуры и национального самосознания могли создать правовую основу и возможность для реванша в будущем.

В сфере румынской политики естественным союзником ЦВП, которой не чужда была идея автономии Трансильвании, была Румынская национальная партия с ее четкой региональной направленностью. Однако Юлиу Маниу с соратниками настаивали на продолжении земельной реформы, что было неприемлемо для венгерских землевладельцев и организационных структур и делало сотрудничество практически невозможным. К тому же, РНП не прошла в парламент и в 1925 г. объединилась с Царанистской партией первоначальной Румынии, лидером которой был Ион Михалаке, под названием Национал-цара-нистской партии. Однако внутри новой партии совершенно не было единства, впрочем, идею расширения земельной реформы она продолжала настойчиво продвигать [20].

Перед созданием Национал-царанистской партии главным политическим конкурентом либералов была Народная партия генерала Александру Авереску. Она распустила трансильванский Руководящий Консилиум в 1920 г. и организовала присоединение Трансильвании к Великой Румынии. Однако план децентрализации ей реализовать не удалось, и в 1922 г. в правительство вновь пришли либералы, а Авереску и его главный соратник Октавиан Гога занялись поиском политических союзников. Венгерские связи Гоги способствовали подписанию Народной партией и ЦВП в 1923 г. так называемого «Чучского пакта». В пакт входил ряд договоренностей: о совместном выдвижении кандидатов на выборах и признании Авереску лидером ЦВП в обмен на решение правлением Народной партии проблемы с ущемлением прав венгров [13, sz. 122-126].

Нельзя не отметить, что в ЦВП не все поддерживали сближение с Народной партией. Бывший депутат парламента, губернатор Марошвашар-хея и главный ишпан Дёрдь Бернади, с самого начала установивший добрые отношения с либеральной элитой Бухареста, был сторонником соглашения не с Народной партией, а с либералами. С учетом того, что «Чучский пакт» был секретным и скрывался даже от членов партии, для сторонних наблюдателей этот конфликт выглядел как смута, интриги и предательства. От имени либералов переговоры о сотрудничестве вел госсекретарь по внутренним делам, а впоследствии - премьер-министр Георге Татареску, который потребовал, чтобы ЦВП, так сказать, избавилась от старого, феодально-олигархического руководства. Руководство ЦВП сменилось: сначала партию возглавил барон Шаму Йошика, затем, после его смерти в 1923 г. - Иштван Угрон, однако союз с либералами не оправдал надежд. В 1926 г. либеральный кабинет Брэтиану подал в отставку, а новое правительство сформировал Авереску. Председатель ЦВП Иштван Угрон ушел

со своего поста, и его, сначала на временной, а затем на постоянной основе, занял граф Дёрдь Бетлен [10; 13, sz. 128-162].

Сила в единстве? Политика меньшинства и организация общества

Для политики 1920-х было характерно, что политические элиты то и дело менялись местами. Возможность использовать государственные ресурсы для собственных целей представилась сначала «Руководящему Консилуму» (рум. «Сон-силиул Диригент») из румын Трансильвании и Баншага, а также подчинявшейся консилиуму администрации, затем, после роспуска консилиума весной 1920-го г. - правительству единой Великой Румынии, то есть авторам программы создания румынской нации. Их цели мало чем отличались от политики, которую до 1918 г. в течение двух десятилетий проводила Венгрия.

Великую Румынию, собранную из разнокалиберных деталей (первоначальной Румынии, Баншага, Марамароша, Трансильвании, Буковины, Бессарабии и Южной Добруджи), предстояло сделать унифицированным национальным государством по образцу централизованного французского государства, а не габсбургской монархии. Это было не по душе большей части трансильванско-румынской элиты, долгое время отдававшей предпочтение федерализму, в том числе потому, что формировать нацию в централизованном государстве должна была политическая элита изначальной Румынии, а не румын вообще [8; 17, sz. 53-100].

После 1918 г. приобрела новый смысл программа общественной организации Трансильванского союза, которым руководили ключевые фигуры общественной жизни венгерского меньшинства и политики Будапешта по отношению к нему. В данном случае тот факт, что центр переместился из Будапешта в Бухарест, был не столь важен. Критика небрежного отношения государства к организации общества приобрела новый смысл, поскольку государство, которое ранее поддерживало национальные устремления венгров, стало «вражеским» и более не могло поддерживать формирование нации. Возможно, утверждение о том, что регионально-общественная структура трансильванских венгров была менее совершенной, чем у других этнических групп, противостоявших с помощью самоорганизации, смогли в свое время государственному навязыванию венгерской культуры, было справделиво, но выход все равно был один: организовать диаспору и сформировать единое национальное общество. В этих организационных рамках можно было не только бороться с дискриминацией, но и общаться между собой и существовать в чисто венгерском пространстве.

Данная идея была чрезвычайно популярна среди румынских венгров. Отчасти потому, что между Трансильванским союзом и формировавшейся элитой венгерского меньшинства была тесная личностная и институциональная преемственность [21]. Аналогично мыслили многие из

м

гг I

бывших политиков рабочей партии, которым после смены власти пришлось пересмотреть свои взгляды, в частности, Элемер Якабффи, а также кружок Кароя Коша, бросавший вызов традиционной политической элите, считавшийся у современников левым и придерживавшийся буржуазно-радикальных и национал-демократических взглядов. К тому же этот кружок - не беспочвенно -подозревали в тесных контактах с либеральными левыми эмигрантами - нередко причисляемыми к евреям - которые бежали из Венгрии от контрреволюции и антисемистского насилия [13, sz. 407-408]. Принятию программы по организации общества способствовало и то, что венгерское правительство просило классическую политическую элиту прекратить до подписания мирного договора любую активность, и у политиков появился вынужденный простой, и они бросили силы на развитие общественных отношений.

Отсюда следует, что главным вопросом политики стала организация общества, или формирование нации этнического меньшинства [33]. Это затрагивало, прежде всего, отношения политики и общества и поднимало вопрос о роли и функции политических партий. Кому и как удастся сплотить слабые и разрозненные венгерские общины, противостоящие национальному румынскому государству, в котором они видят только врага?

Будапешт и тяготеющая к нему политическая элита венгерского меньшинства с самого начала старались выступать единым фронтом, не желая до подписания мирного договора легитимировать своим участием то, что они считали неправомочно свершившимся фактом. Однако после подписания мирного договора инициативу взял в свои руки кружок Кароя Коша, а не эта группа. Их ставший классикой памфлет «Киалто со!» («Воззвание!») не просто призывала оказавшихся в меньшинстве венгров принять новую ситуацию и выполнять гражданский долг, способствуя созданию демократической Румынии [34]. Ключевой в их программе была перспектива создания Тран-сильвании с местным управлением, которая станет общим домом для всех населяющих ее народов, что было основано на убеждении, что общая история трех титульных народов Трансильвании: румын, венгров и немцев - создала и общую культуру, которая связывает их друг с другом крепче, чем с национальными центрами.

Многое объясняет знакомство с биографией авторов программы. Паал и Загони входили в упомянутый выше Трансильванский союз, причем Паал, будучи во время смены государственной принадлежности трансильванских земель помощником ишпана комитата Удвархей, разработал на досуге проект Трансильванской республики. То есть идея отделения от Венгрии не была совершенно новой. Кроме того, Паал был приверженцем буржуазного радикализма и левых идей, аналогичная репутация была и у газеты «Келети уйшаг» («Восточная газета»), главным редактором которой он являлся. Неслучайно эта газета притягивала к себе писателей и интеллигенцию, для которых на первом месте стоял об-

щественный прогресс и отмена неравенства, а в трансильванско-венгерской политической элите они видели представителей старого, феодально-олигархического режима [28, sz. 119-123].

Процветанию кружка Коша во многом поспособствовала общественная позиция его членов. Они предлагали заменить старый режим с феодальным душком, а также господство земельных магнатов и политических организаций на современный, демократический строй, способствующий политической эмансипации рабочего класса и крестьянства, а также адаптирующийся к структуре национального государства, основой для чего, по их мнению, была история и демократический дух Трансильвании.

Эта идея, получившая название «трансильва-низм» [55], противостояла воззрениям близкой к Будапешту группы элит, которая только начала формироваться: с ее точки зрения трансильва-низм со своей антиэлитарностью был опасно близок к левым. Группа элит планировала организовать общество путем сплочения уже имеющихся структур; эту роль должен был взять на себя Венгерский союз, возглавляемый бывшим председателем верхней палаты бароном Шамуэ-лем Йошикой [13].

Несмотря на то, что периодически две эти группы выступали в качестве союзников, принадлежность к различным станам сохранялась -в различных формах - вплоть до окончания Второй мировой войны. Отношение группы Коша со старой элитой, отказ от представленных группой реформ, лишние с ее точки зрения демократические элементы в программе объединенной партии, а также тот факт, что в руководстве ЦВП в какой-то момент стали преобладать оппоненты Коша, привело к возобновлению деятельности Народной партии в 1927 г. Кош же опубликовал в 1930 г. книгу «Трансильвания - культурная основа», в которой продолжал развивать идеи трансильванизма, причем зашел так далеко, что принял основной элемент румынского национального мифа. Согласно этому мифу, румыны Трансильвании были потомками римлян, покоривших эти земли в начале II в.

Были, однако, и те, кто остался в партии, например, журналист Миклош Кеннер (псевдоним -Спектатор), и попытался повлиять на ее политику. В 1930-е годы это распостранялось на отношение не только к обществу и его внутренней организации, но и к политике Румынииа также набиравшим силу в Европе правым радикалам, в первую очередь, нацистской Германии. Поиск пути затронул множество идеологических и политических вопросов. Можно ли надеяться, что Румыния хоть как-то решит вопрос с нарушеним прав меньшинств, или ставку следует в принципе делать только на изменение границы? Насколько партия и венгерское меньшинство могут сблизиться с либералами и левыми, и стоит ли [27; 29]? В процессе поиска ответов родилось немало -не получивших воплощения - решений: от создания союза малых народов Дуная до автономии Трансильвании.

С этой точки зрения, деятельность партии подвергалась критике со стороны не только Коша и его соратников, но и Будапешта. Политические эксперты из канцелярии премьер-министра, а также «аксакал» в вопросах политики меньшинств Янчо Бенедек (в период нахождения у власти Дёрдя Банффи в 1895-1899 гг.) открыли отдел по делам национальной политики при канцелярии премьер-министра. Он считался экспертом по румынскому вопросу, что доказывает его исследование об истории ирредентистских движениях, опубликованное в 1920 г., в котором он скептически относился к неудачным попыткам партии организовать общество. Янчо в первую очередь обращался к организации немцев и румын в эпоху дуализма. (Правда, его представления были сильно идеализированы.) Янчо сравнивал с ней черепашьи темпы организации ЦВП, по мнению Янчо, черепашьими темпами, постепенное сворачивание обучения на венгерском языке, трудности банков с венгерским руководством, постоянно просящих поддержки у Будапешта, и мучительное существование организаций, материально пострадавших от аграрной реформы. Янчо считал, что национальные движения немцев и румын в период дуализма - прекрасный пример того, как разумная организация и использование ресурсов на благо общины, а также готовность отдельных личностей на жертвы способствуют преодолению материальных трудностей и изысканию ресурсов для сохранения культуры в широком смысле, которая необходима для сохранения нации. Он считал, что так должны поступать и организации венгерского меньшинства, которые до сих пор терпели одни поражения [13, sz. 260262, 360-369.]

Янчо полагал, что организовать общественность, по крайней мере, до той поры, пока политики не придут в себя, способна такая массовая организация, как Католический народный союз. Поэтому он убеждал средний класс Коложвара заняться целенаправленным исследованием положения венгерского меньшинства и постепенно организовывать общественность, исходя из результатов. Он лично давал коложварским коллегам советы по подготовке и содержанию рабочего плана и старался контролировать его реализацию. В то время, как в авангарде партии один кризис сменялся другим - о чем пойдет речь ниже [11; 13] - в ее арьегарде менее публичные персоны приступили к социологическому исследованию. Лайош Дёрдь подготовил записку о задачах венгерской науки, Домокош Дяллаи Пап побывал в экспедиции в Надьсебене и Молдве, а Иштван Шуёк выступил с предложением провести глобальное исследование общества [42, 65-68 43, sz. 51-64; 13, sz. 360-369]. Так родились сначала идея, а затем и план создания «Трансильванской венгерской энциклопедии» под редакцией Шуёка и Ласло Фритца, в которой, по сути, излагались результаты исследования состояния общества. Все это способствовало завершению политического кризиса и избранием председателем ЦВП

Дёрдя Бетлена в 1926 г., после чего партия относительно стабильно функционировала в течение десятилетия.

Итоги организации общественности были, тем не менее, противоречивыми. Организационная работа велась по старинке. Несмотря на то, что внутри партии действовали профильные политические подразделения, структура местных организаций не позволяла реализовывать планы и программы. Хотя руководство ЦВП имело влияние на образовательную политику, ведущую роль здесь играли церкви, имевшие на своем содержании школы, а также Межконфессиональная совещательная комиссия, координировавшая их деятельность.

Партия продолжала работать по-прежнему: лидеры в центре и регионах руководили организацией венгерского меньшинства и таким образом пытались сплотить общественность конкретных регионов. Возглавлявший партию Дёрдь Бетлен был одновременно председателем самой крупной структуры аграриев - Экономического союза трансильванских венгров. Вице-председатель ЦВП Эдэн Инцеди-Йокшманн возглавлял Песенный союз, Элемер Дярфаш - Банковский синдикат и Католический статус (являясь мирянином). Прихожанин реформатской церкви Бетлен был также главным попечителем реформатского округа Трансильвании. Правда, этот пост ему приходилось делить со своим соперником, вернушвим-ся из Венгрии бывшим министром иностранных дел графом Миклошем Банффи. Банффи - ранее исполнявший обязанности интенданта будапештского оперного театра - взялся за организацию культурной жизни трансильванских венгров. По его инициативе было создано творческое объединение «Геликон» (1926 г.) и журнал «Эрдеи Хеликон» («Трансильванский Геликон») (1928 г.). «Геликон» сумел привлечь интеллигенцию, недовольную политикой ЦВП, например, Кароя Коша, который принял активное участие в его деятельности. «Геликон» заявил собственную общественную программу, которая - ввиду противостояния Банффи и Бетлена - отражала позицию Трансильванского союза и Коша с соратниками и опосредованным образом критиковала ЦВП [13, sz. 415-416; 55.] Однако политическая и общественная позиция Бетлена была на тот момент непоколебима.

Итоги и перспективы

В данной статье мы постарались продемонстрировать, что - с учетом адаптации к новым условиям, политической тактики партий и политики Румынии по отношению к меньшинствам - в истории венгерского меньшинства Румынии межвоенного периода можно выделить несколько этапов.

С 1918 по 1922 г., в эпоху Руководящего Консилиума в Надьсебени, первого правительства Вайда-Воеводы и первого правительства Авере-ску, были осуществлены передача всех институтов, изоляция венгерского чиновничьего класса и аграрная реформа, ослабившая позиции венгерских землевладельцев. Руководящий Конси-

V

ICA

лиуем, находившийся под сильным влиянием Румынской национальной партии Трансильвании, взял за основу методы национальной политики Венгрии до 1918 г.: образование планировалось передать в ведение религиозных конфессий, а национальной самоорганизации всячески препятствовать. Следующие, либеральные правительства Иона К. Брэтиану исходили из того, что венгры могут реализовывать свои политические права в индивидуальном порядке, в рамках сложившейся политической структуры Румынии [19; 32]. Однако в этом не удалось убедить немцев, обладавших в национальной политике большим опытом, и по-прежнему многочисленную венгерскую буржуазию, проживашую в городах.

С 1922 по 1926 г., в период главенства либеральной партии, применялась стратегия создания гомогенного национального государства, причем интеграционная модель Юлиу Маниу проиграла дискриминационной модели Иона и Винтилы Брэтиану [9]. Дискриминационная стратегия проявилась в национализации венгерских промышленных предприятий и финансовых учреждений, а также систематическом притеснении небольших венгерских банков и мелких производств. С другой стороны, она насаждалась в образовательной политике министром Ангелеску (закон о частном образовании, система бакалавриата, культурная зона и пр.), а также путем ограничения прав на использование языка и местное самоуправление.

Третий этап, период правления Национал-ца-ранистской партии и Маниу с 1927 по 1931 г., был довольно спокойным и благополучным. Имела место попытка обеспечить равноправие венгерского меньшинства, например, был решен вопрос с пенсиями для чиновников, которые не приносили клятву королю, но из-за партийной конкуренции и всеобщей враждебности по отношению к меньшинствам это удавалось с трудом [1; 2; 21; 47].

1931 - 1934 г. был этапом экономического кризиса. Венгры не получали от правительства никакой помощи, поэтому потеряли и то, что приобрели в благополучные годы. В этот момент на рынке труда появилось поколение румынского рабочего класса и чиновничества, появившееся благодаря национальной политике Румынии в области школьного обучения в двадцатые годы. Позиции венгров пошатнулись еще сильнее [58.]

На пятом этапе, с 1934 по 1938 г., стали возникать антиреваншистские движения. В ответ на изменение международной обстановки и реваншин-сткие планы Венгрии румынское правительства начало рассматривать венгерское меньшинство, как с заложника [49]. Возможность экономической деятельности и использования языка для венгров была сведена к минимуму или полностью блокирована.

С 1938 по 1940 г. для защиты от реваншистких намерений, реализация которых на международной арене становилась все реальнее, применялось три способа. Бухаресткое правительство стремилось доказать зарубежным державам, что вопрос меньшинств решается в правовом поле,

поэтому был принят Статут о меньшинствах [46]. При этом продолжали применяться дискримина-тивные меры в области трудового права, использования языка и экономики. В то же время единственной, разрешенной королевской диктатурой политической организацией был Фронт национального возрождения, венгерское подразделение которого, Венгерский народный союз, многое сделал для формирования и организации венгерской общественности [40, sz. 99].

Перечень географических наименований

Города, деревни

Арад (венг. Arad) ныне в Румынии (рум. Arad) Банффихуняд (венг. Bánffyhunyad) ныне в Румынии (рум. Huedin)

Брашшо (венг. Brassó) ныне в Румынии (рум. Braçov)

Дьюлафехервар (венг. Gyulafehérvár) ныне в Румынии (рум. Alba Ilulia)

Зилах (венг. Zilah) ныне в Румынии (рум. Zaläu) Кашша (венг. Kassa) ныне в Словакии (слов. Kosice)

Коложвар (венг. Kolozsvár) ныне в Румынии (рум. Cluj)

Mарамарошсигет (венг. Máramarossziget) ныне в Румынии (рум. Sighet)

Mарошвашархей (венг. Marosvásárhely) ныне в Румынии (рум. Târgu Mureç)

Надьбаня (венг. Nagybánya) ныне в Румынии (рум. Baia Mare)

Надьварад (венг. Nagyvárad) ныне в Румынии (рум. Oradea)

Надьсебен (венг. Nagyszeben) ныне в Румынии (рум. Sibiu)

Пожонь (венг. Pozsony) ныне в Словакии (слов. Bratislava)

Сатмарнемети (венг. Szatmárnémeti) ныне в Румынии (рум. Satu Mare)

Секейудвархей (венг. Székelyudvarhely) ныне в Румынии (рум. Odorheiu Secuiesc)

Темешвар (венг. Temesvár) ныне в Румынии (рум. Timiçoara)

Чуча (венг. Csucsa) ныне в Румынии (рум. Ciucea)

Комитаты (области), регионы

Баншаг (венг. Bánság) ныне в Сербии и Румынии (серб. Банат и рум. Banat)

Бачка (венг Bácska) ныне в Сербии (серб. Бачка) Бестерце-Насод (венг. Beszterce-Naszód) ныне в Румынии (рум. Bistrita-Näsäud)

Бихар (венг. Bihar) ныне в Румынии (рум. Bihor) Калотасег (венг. Kalotaszeg) ныне в Румынии (рум. Jara Cälatei)

Mарамарош (венг. Máramaros) ныне в Румынии (рум. Maramureç)

Mарош-Торда (венг. Maros-Torda) ныне в Румынии (рум. Mureç-Turda)

Торда-Аранёш (венг. Torda-Aranyos) ныне в Румынии (рум. Turda-Arieç

Удвархей (венг. Udvarhely) ныне в Румынии (рум. Odorhei)

Харомсек (венг. Нагот^ёк) ныне в Румынии (рум. Тга Scaune)

Чик (венг. Csík) ныне в Румынии (рум. СЮс)

Реки

Гарам (венг. Garam) ныне в Словакии (слов. Нгоп)

Киш-Кюкюллэ (венг. Kis-Kйkйllб) ныне в Румынии (рум. Tarnava Мюа)

Кэрэш (венг. Körös) ныне в Венгрии и Румынии (рум. Criç)

Марош (венг Maros) ныне в Венгрии и Румынии (рум. Mureç)

Надь- Кюкюллэ (венг Nagy-Küküllö) ныне в Румынии (рум. Târnava Mare)

Надь-Самош (венг Nagy-Szamos) ныне в Румынии (рум. Somesul Mare)

Источники и литература

1. A Maniu-kormany pihenöre tért. // Magyar Külpolitika, 1929. 3. sz. P. 11-12.

2. A Maniu-kormany vergôdése. // Magyar Külpolitika, 1929. 5. sz. P. 13-14.

3. Adevarul, 2 ноября 1926 г.

4. Arhivele Nationale Istorice Centrale. Fond Vaida Voevod, dosar 59.

5. Arhivele Nationale Istorice Centrale. Consiliul Dirigent Administratia Judeteana si Comunala dosar 25/1925

6. Arhivele Nationale Istorice Centrale. Directia Generala a Politiei dosar 14/1919

7. Arhivele Nationale Sectia Judeteana Timis. Fond 223. Prefectura Judetului Severin. Dosar 47/1920

8. Balogh, Béni L.: Alexandru Vaida-Voevod és a magyar-roman egyûttélés. // Horvath Jenö- Pritz Pal (szerk.): Emlékirat és tôrténelem. A VII. Hungarologiai Kongresszus (Kolosvar, Cluj-Napoca, 2011. augusztus 22-27.) azonos cimû paneljének anyaga. Magyar Tôrténelmi Tarsulat-Nemzetközi Magyarsagtudomanyi Tarsasag, Budapest, 2012. P. 60-81.

9. Bardi Nandor - Wéber Péter: Kisebbségben és tôbbségben. Iuliu Maniu nézôpontjai. Limes 34. 1998. P. 243-256.

10. Bardi Nandor: Az erdélyi magyar (és regionalis) érdekek megjelenitése az 1910-es években. Az Erdélyi Szôvetség programvaltozatai // Magyar Kisebbség, 2003 № 2-3. P. 93-105.

11. Bardi Nandor: Az ismeretlen vizmosas és a régi orszagut. Stratégiai utkeresés a romaniai Orszagos Magyar Partban 1923-1924 // Fedinec Csilla-Bardi Nandor (szerk.): Etnopolitika. A maganérdek és kôzérdek viszonya Kôzép- és Kelet-Europaban. Teleki Laszlo Alapitvany, Budapest. 2003. P. 153-195.

12. Bardi Nandor: Impériumvaltas Székelyudvarhelyen 1918-1920 // Aetas, 1993. 3. sz. P. 76-120.

13. Bardi Nandor: Otthon és haza. Csikszereda, 2013.

14. Bardi, Nandor: „Action Osten". Die Unterstützung der ungarischen Institutionen in Rumanien durch das Mutterland Ungarn in den 1920er Jahren // Ungarn-Jahrbuch 23. 1997. P. 328-337.

15. Berecz, Ägoston: The Politics of Early Language Teaching. Hungarian in the primary schools of the late Dual Monarchy. Budapest, CEU, Pasts Inc. 2012.

16. Bethlen Istvan: Valogatott beszédek. Budapest: Osiris, 2000.

17. Boia, Lucian: Cum s-a românizat România? Bucuresti, Humanitas, 2015.

18. Boros Zsuzsanna-Szabo Daniel: Parlamentarizmus Magyarorszagon (1867-1944). Budapest: ELTE Eötvös Kiado, 2009.

19. Botos Janos: A bratianizmus // Magyar Kisebbség, 1928. 3. sz. P. 88-94., 4. sz. P. 132-138.

20. Ciuperca, Ion: Opozitia si putere in România in anii 1922-1926. Iasi: Universität „Al. I. Cuza", 1992.

21. D-l Iuliu Maniu despre problema minoritajilor. [A kormany tevékenységének, terveinek ismertetése 1930. januar 19-én] // Glasul Minoritajilor, 1930. 1. sz. P. 2-4.

22. Egry Gabor: Közvetlen demokracia, nemzeti forradalom. Hatalomvaltas, atmenet és a helyi nemzeti tanacsok Erdélyben, 1918-1919 // Multunk, 2010. 3. sz. P. 92-108.

23. Egry Gabor: Regionalizmus, erdélyiség, szupremacia. Az Erdélyi Szôvetség és Erdély jövöje, 1913-1918 // Szazadok, 2013. 1. sz. P. 4-34.

24. Egry, Gabor: Minority Elite, Continuity, and Identity Politics in Northern Transylvania. The Case of the Transylvanian Party // Karady, Viktor-Török, Zsuzsanna Borbala (eds): Cultural Dimensions of Elite Formation in Transylvania 1770-1950. EDRC, Cluj-Napoca, 2007. P. 186-215.

25. Gido, Attila: School Market and the Educational Institutions in Tranylvania Partium and Banat between 1919 and 1948. ISPMN Working Papers. Cluj-Napoca ISPMN, 2011.

26. Grandpierre Emil: Az erdélyi magyarsag politikai küzdelmei az egységes magyar part megalakulasaig // Magyar Szemle, 1928. 10. sz. P. 130-136.

27. György Béla: Reformmozgalom a romaniai Orszagos Magyar Partban (1926-1927). // Magyar Kisebbség, 2003. 1. sz.

28. Horvath Sz. Ferenc: Utak. tévutak, zsakutcak. Paal Ärpad két vilaghaboru közti politikai nézeteirôl. In: Balazs Ablonczy -Csilla Fedinecz (szerk.): Folyamatok a valtozasban. A hatalomvaltasok tarsadalmi hatasai Kôzép-Eurôpâban a XX. szazadban. TLA, Budapest, 2005. P. 117-160.

29. Horvath Szabolcs Ferenc: A romaniai Orszagos Magyar Part viszonya a jobboldali aramlatokhoz // Magyar Kisebbség, 2003. 2-3. sz. P. 368-386.

30. Horvath, Sz. Ferenc: Elutasitas és alkalmazkodas kôzôtt. A romaniai magyar kisebbségi elit politikai stratégiai (19311940). Csikszereda, Pro Print, 2007.

31. Iudean, Ovidiu Emil: Between National Solidarity and Local Interests. The Pro-governmental Political Orientation of the Romanians in Hungary (the End of the 19th Century the Beginning of the 20th Century) // Bratanis, K. et al (eds), 2012, Infusing Reserach and Knowledge in South East Europe. 7th Annual South East European Doctoral Student Conference. Thessaloniki, South East European Reserach Center, 2002. P. 873-887.

V

ICA

32. Jakabffy Elemér: Brätianu és a kisebbségi kérdés Il Magyar Kisebbség, 1925. 7. sz. P. 28Э-284.

33. Kántor Zoltán: Kisebbségi nemzetépítés. A romániai magyarság mint nemzetépíto kisebbség. Regio, 200Э. Э. sz. P. 219-241.

34. Kiáltó szó. A magyarság útja. A politikai aktivitás rendszere. Kolozsvár, 1921.

35. Kolar, Othmar: Rumänien und seine nationalen Minderheiten 1918 bis heute. Wien-Köln-Weimar: Böhlau, 1997.

36. Kovács Éva: Államosodás vagy államosítás? Az agrárius mozgalom elöretörese a tórvényhozásban az 1898-as gazdasági és hitelszövetkezetekröl szóló XXIII. tôrvény kapcsán. Regio, 2000. 2. sz. P. 11Э-1Э9.

37. Lege asupra Unirei Transilvaniei, Banatuliui, Criçanei, Sätmarului çi Maramureçului cu Vechiul Regat al României II Monitorul Oficial, 1918. december 11.

38. Lengyel, Zsolt K.: A Keleti-Svájc és Erdély 1918I1919. A nagyromán állameszme magyar alternatíváinak tôrténetéhez. Regio, 1992. 1. sz. P. 77-88.

39. Livezeanu, Irina: Cultural Politics in Greater Romania: Regionalism, Nation Building, and Ethnic Struggle, 1918-19Э0. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2000.

40. Maár István: A Magyar Népkôzôsség 19Э8-1940. Kézirat, OSZK Kézirattár, Fond 625I2789. 99.

41. Magyar Nemzeti Levéltár Országos Levéltára. K 40, 1918-XVIII-308.

42. Magyar Nemzeti Levéltár Országos Levéltára. K 4Э7, 1924-1-Э80

43. Magyar Nemzeti Levéltár Országos Levéltára. K 4Э7, 1927. 2. t. 8. cs.

44. Magyar Nemzeti Levéltár Országos Levéltára. K 4Э7, 1927. 2. t. 8. cs.

45. Maner, Hans-Christian: Parlamentarismus im Rumänien (19Э0-1940). Demokratie im autoritären Umfeld. München: Oldenbourg, 1997.

46. Maner, Hans-Christian; Multikonfessionalität und neue Staatlichkeit Orthodoxe, griechisch-katholische und römischkatholische Kirche in Siebenbürgen und Altrumänien zwischen den Weltkriegen (1918-1940). Hablitationsschrift zur Erlangung des akademischen Grades Dr. phil. habil. der Fakultät für Geschichte, Kunst- und Orientswissenschaften. Manuscript.

47. Maniu kormányon II Magyar Külpolitika, 1929. 2. sz. P. 1-2.

48. Maniu, Iuliu: Problema minoritäjilor. Bucuresti, Cultura Nationala, 1924, 21. Bárdi, Nándor-Wéber, Péter: Kisebbségben és tóbbségben: Iuliu Maniu kisebbségpolitikai nézöpontjai Il Limes, 1998. 4. sz. P. 1Э6-162.

49. Mester Miklós: A román antirevizionista mozgalom ismertetése Il Magyar Kisebbség, 1998. Э-4. sz. P. 162-172.

50. Mikó Imre: A román kisebbségi statútum Il Hitel, 19Э8. Э. sz. P. 177-192.

51. Mikó Imre: Huszonkét év. Az erdélyi magyarság politikai tórténete. Budapest, 1941.

52. Nagy Lajos: A kisebbségek alkotmányjogi helyzete Nagyromániában. Kolozsvár, Erdélyi Tudományos Intézet, 1944.

53. Ormos, Mária: From Padua to Trianon, 1918-1920. New York, 1982.

54. Paál Árpád: Emlékirat a semleges, független székely államról Il Magyar Kisebbség, 200Э. 2-Э. sz. P. 120-1ЭЭ.

55. Pomogáts Béla: Transzilvanizmus. Az Erdélyi Helikon ideológiája. Budapest: Akadémiai Kiadó, 198Э.

56. Puçcariu, Sextil: Problema ardeleanä în politica romänescä. Cluj, 19Э1.

57. Raffay Ernö: Erdély 1918-1919-ben. Budapest, 1987.

58. Romániai magyar kisebbség helyzetképváltozása 19Э1. május óta. A Iorga-kormány nemzetiségpolitikája 1931-1932-ben Il Magyar Kisebbség, 19Э2. 1Э. sz. P. Э71-Э7Э.

59. Romsics Ignác: Bethlen István. Politikai életrajz 1874-1946. Budapest: Magyarságkutató Intézet, 1991.

60. Romsics Ignác: Magyarország tórténete a XX. században. Budapest: Osiris, 1999.

61. Sanborn, Joshua: Imperial Apocalypse. The Great War and the Destruction of the Russian Empire. Oxford University Press, Oxford - New York, 2014.

62. Sora, Andrei Florin: Servir l'état Roumain, Le corps préfectoral, 1866-1944. Editura Universitätii din Bucuresti, Bucureçti, 2011.

63. State, Society an Mobilization in Europe during the First World War. Ed. John Horne, Cambridge - New York: Cambridge University Press, 2002.

64. Szarka László: A méltányos nemzeti elhatárolódás lehetósége 1918 végén. A Jászi-féle nemzetiségi minisztérium tevékenységérôl. Regio, 1990. 1. sz. P. 49-65.

65. Szász Zoltán: Az erdélyi román polgárság szerepérôl 1918 öszén. Századok, 1972. 2. sz. P. Э04-ЭЭ5.

66. Szász Zoltán: Forradalmak és nemzeti mozgalmak a Monarchia összeom^sa után (1918-1919) Il Erdély tórténete. III. köt. Föszerk. Köpeczi Béla, Akadémiai, Budapest, 1986. P. 1701-17Э2.

67. Szendrei Ákos: A Román Nemzeti Párt választási szereplése és tevékenysége 1905-1910 Il Múltunk, 2006. 2. sz. P. 54-92.

68. Szendrei Ákos: Jelöltek, kerületek, választások. A Román Nemzeti Párt szereplése a képvise^-választásokon (1905, 1906, 1910) Il Egry Gábor-Feitl István (szerk.). A Kárpát-medencei népek együttélése a 18-20. században. Budapest: Napvilág, Budapest, 2005. P. 257-275.

69. Universul, Э ноября 1926 г.

70. Viitorul, 2 ноября 1926 г.

71. Vita Sándor: Tallózás az 19Э0. évi román népszámlálás köteteiben. Magyar Kisebbség, 2002I4. (оригинал: Hitel, 1940. 1. sz. Р. 27-4Э.) http:lljakabffy.rolmagyarkisebbseglindex.php?action=cimek&cikk=m020410.html (Accessed: 14.06.15).

72. Zahorán, Csaba: Nagy-Románia és regionalizmus Sextil Puçcariu cikksorozata az erdélyi kérdésrol. Kommentár, 2011. Э. sz. P. 96-104

73. Zahra, Tara: Kidnapped Souls. National Indifference and the Battle for Children in the Bohemian Lands, 1900-1948. Cornell University Press, Ithaca-London, 2008. P. 79-105.

Сведения об авторах

Нандор Барди - ведущий научный сотрудник Института исследования национальных меньшинств Центра общественных наук Венгерской Академии Наук, специалист по истории венгерского национального меньшинства в Румынии / [email protected]

Эгри Габор - доктор Венгерской Академии Наук, генеральный директор Института политической истории в Будапеште, специалист по истории национального вопроса в современной Восточной Европе (Будапешт, Венгрия) / [email protected]

Information about the authors

Nandor Bardi - research fellow of the Research Institute of Ethnical Minorities of the Hungarian Academy of Sciences, studies the history of Hungarian national minority in Romania int he 20th century (Budapest, Hungary) / [email protected]

Egry Gabor - general director of the Institute of Political History in Budapest, studies modern history of ethnical minorities in Eastern Europe (Budapest, Hungary) / [email protected]