CC BY
315
К 100-летию начала Первой мировой войны
УДК 94(436+498)"1920":327
А. С. Стыкалин
Последствия поражения Австро-Венгрии в Первой мировой войне и Трианонского мирного договора 1920 г. для отношений Венгрии с Румынией в условиях Версальской системы международных отношений
Трианонский мирный договор 1920 г., заключенный с Венгрией по итогам Первой мировой войны державами-победительницами, не разрешил острых межнациональных противоречий в Дунайском бассейне, но придал им новое измерение, превратив межэтнические споры в межгосударственные, что сильно сказывалось на отношениях Венгрии с соседями, в том числе с Румынией, получившей обширные земли, ранее входившие в состав венгерской половины монархии Габсбургов. Стремление к ревизии Трианона становится магистральным направлением внешней политики режима Хорти, поддержанным общественным мнением страны. Реальная перспектива пересмотра Трианонского договора, как и всей Версальской системы, обозначилась в 1938 г. с аншлюсом Австрии и началом расчленения Чехословакии. Уже осенью 1938 г. Венгрия приступает к осуществлению своих ирредентистских планов.
The Peace Treaty with Hungary signed by the victorious powers in the Trianon Palace in 1920 did not solve the sharp national conflicts in the Danube region, it only brought them into another sphere, transformed the national conflicts into inter-state. It influenced the relations of Hungary with neighboring states, among the others with Romania which acquired as the result of the World War I extensive new territories, which earlier were the part of the Hungarian Kingdom in the dualist Habsburg Monarchy. The revision of Trianon was the main goal of the foreign policy of the Horthy regime and this demand was supported by broad public opinion in Hungary. The Anschluss of Austria in 1938 and dismemberment of Czechoslovakia in 1938-early 1939 opened for Hungary the real prospect of the revision of the Trianon Treaty and the Horthy Government used the opportunity.
Ключевые слова: Первая мировая война, Версальская система, Трианонский мирный договор, Австро-Венгрия, Венгрия, Румыния.
Keyworld: World War I, the Versailles system, the Trianon Peace Treaty, the Habsburg Monarchy, Hungary, Romania.
Один из крупнейших среднеевропейских политических мыслителей XX в. Иштван Бибо в своих работах, имевших широкий международный резонанс в академической среде, много писал о несовпадении государственных, этнических и исторических границ в Дунайско-Кар-патском регионе в новейшее время как о факторе, сильно влияющем на межнациональные и межгосударственные отношения [1]. Особенно примечателен в этом плане опыт его родной Венгрии. Границы страны, установленные по итогам Первой мировой войны, резко не совпадали с историческими границами Венгерского Королевства (Королевства святого Иштва-на), сформировавшимися еще в раннее Средневековье и не слишком сильно отличавшимися от границ венгерской половины монархии Габсбургов в эпоху австро-венгерского дуализма 1867-1918 гг. Не совпадали они и с границами расселения венгров в Дунайском бассейне.
К осени 1918 г. стало очевидным, что монархия Габсбургов, ближайший союзник Германии, окажется в числе государств, потерпевших поражение в Первой мировой войне. Австро-Венгрию охватил глубокий внутриполитический кризис. На периферии полиэтничной империи активизировались центробежные национальные движения (южнославянские; чешское и словацкое; польское в Галиции; румынское в Трансильвании), получавшие все более активную поддержку со стороны стран-победительниц. В Великобритании, Франции, США меняется и взгляд политических элит на будущее Габсбургской монархии. Принципы национального самоопределения, изложенные в программных выступлениях президента США
© Стыкалин А. С., 2014 78
В. Вильсона, были взяты на вооружение идеологами национальных меньшинств двуединой Австро-Венгрии. В Лондоне, Париже, Вашингтоне, где еще недавно исходили из представлений о необходимости сохранения (пусть в усеченном виде) Дунайской монархии как «европейской необходимости», гаранта стабильности на востоке Средней Европы, корректируют в течение 1918 г. свои установки. Ставка делается теперь на целесообразность разрушения наднациональной империи, поддержку государственных проектов, выступавших под национальным (или крипто-национальным) знаменем - проектов, в основе которых лежали идеи возрождения польской государственности, концепции чехословакизма, югославизма, вели-корумынского национализма [2].
В конце октября 1918 г., в условиях военного поражения и глубокого системного кризиса всей Дунайской монархии, в обеих ее столицах - Вене и Будапеште - произошли демократические революции, свергнувшие власть Габсбургов. Итоги Первой мировой войны предстояло закрепить на мирной конференции. С Австрией был подписан Сен-Жерменский мирный договор. Особенно далеко идущие последствия для всей системы международных отношений в Европе имел Трианонский мирный договор с Венгрией.
В 1920 г. представители держав-победительниц, собравшиеся в Париже, предъявили Венгрии территориальные требования, которые были в конечном счете приняты хортист-ским правительством, хотя и шокировали не только венгерскую политическую элиту, но и самое широкое общественное мнение в стране. В Версале не было поддержано стремление Будапешта сохранить за собой обширные территории, которые, будучи заселенными не только венграми, но и другими народами, входили испокон веков в историческое Королевство Венгрия. Слишком сильная Венгрия (потенциальный претендент на доминацию в регионе и вероятный союзник способной подняться на ноги Германии) не отвечала представлениям прежде всего французской элиты о равновесии сил в Дунайском бассейне в интересах будущей европейской стабильности.
В соответствии с установлениями подписанного в 1920 г. Трианонского мирного договора Чехословакия получила словацкие земли (а также ряд земель теперешней Южной Словакии, где преобладали венгры) и Закарпатскую Украину (Подкарпатскую Русь). Территориальные приобретения Румынии превосходили по площади Венгрию в ее новых, «трианон-ских», границах - 102 тыс. кв. км. В состав Румынии вошли Трансильвания и примыкающие к ней области Восточный Банат, Парциум (по румынской традиции - Кришана) и Марамуреш, прилегающий с юга-востока к Подкарпатской Руси. Венгерско-австрийские границы были пересмотрены в пользу Австрии с учетом этнического фактора - на отошедшей к Австрии, вытянутой с юга на север полоске земли образовалась австрийская провинция Бургенланд. В состав молодого югославянского государства вошли Хорватия и Воеводина (в которой преобладали сербы).
Таким образом, в условиях новой, Версальской системы международных отношений территория венгерского государства сокращалась более чем втрое в сравнении с территорией, находившейся под юрисдикцией Будапешта в эпоху австро-венгерского дуализма (18671918). С 320 тыс. кв. км (282 тыс. без автономной Хорватии) она уменьшилась до 93 тыс. кв. км, тогда как население ее сократилось с более чем 18 млн человек (среди которых венгры составляли примерно половину) до 7,6 млн человек. Страна потеряла, таким образом, 72% территории и 64% населения. 3,2 млн венгров (более чем каждый четвертый) оказались в соседних странах на положении представителей национального меньшинства. Наряду с землями, где преобладали прежние меньшинства, к соседним государствам отошли и области с компактным проживанием венгров, составлявших там большинство (в Южной Словакии, а также в Восточной Трансильвании). Неизменно претендовавшая на ведущую роль на востоке Центральной Европы Венгрия после поражения в Первой мировой войне была низведена до положения одного из малых государств, вынужденных в своей внешней политике постоянно считаться с волей не менее, а подчас и более сильных соседей (и Румыния, и Чехословакия, и Королевство сербов, хорватов и словенцев, т. е. будущая Югославия, каждая в отдельности превзошли Венгрию и по площади, и по численности населения).
Условия Трианонского договора показались крайне несправедливыми даже той либеральной части венгерского общества, которая критически относилась к политике насильственной мадьяризации, проводимой венгерскими правительствами эпохи дуализма на контролируемых ими землях, они вызвали в стране настоящий шок. Не удивительно, что внеш-
няя политика хортистского режима, с самого начала последовательно направленная на ревизию трианонских границ (а пожалуй, ни одно европейское государство, включая Германию, не выдвигало требований пересмотра версальских мирных договоров именно в их территориальных аспектах с такой настойчивостью и упорством, как это делала хортистская Венгрия), была всецело поддержана общественным мнением страны, в течение двух межвоенных десятилетий так и не адаптировавшимся к новой геополитической ситуации. С точки зрения внутренней политики лозунг ревизии ненавистного Трианонского договора имел огромное консолидирующее значение, оказавшись способным сплотить на единой платформе самый широкий спектр политических сил (от крайне правых до умеренно левых) и став на два десятилетия важнейшим инструментом достижения национального единства. В самом деле, на Трианон и связанное с ним национальное ущемление легко можно было списывать все недостатки системы и злоупотребления властей.
Сколь ни были весомы основания для принятых в предместьях Парижа соответствующих решений, они не разрешили национально-территориальных противоречий, имевшихся в монархии Габсбургов, а лишь перенесли их в другую плоскость, сделав межэтнические конфликты межгосударственными. Была заложена мина замедленного действия под всю конструкцию мирного урегулирования в Дунайском бассейне. Венгерский ирредентизм становится на два десятилетия одним из определяющих факторов для ситуации в Дунайс-ко-Карпатском регионе, создание защитных механизмов против этого фактора явилось в свою очередь важнейшим или одним из важнейших направлений во внешней политике стран Малой Антанты, объединившихся в интересах сохранения установленной в Версале системы международных отношений в Европе. Полная противоположность внешнеполитических целей, которые ставили перед собой государства региона, предопределяла сохранение перманентной напряженности в Дунайско-Карпатском бассейне [3].
Трансильванский спор между Венгрией и Румынией занимает особое место среди порожденных несовершенной Версальской системой международных отношений очагов перманентной конфликтности, чреватых все новыми и новыми угрозами для установившегося в межвоенной Европе хрупкого равновесия сил, в полной мере проявившими себя с началом Второй мировой войны. Декларированный на Версальской мирной конференции принцип «одна нация - одно государство» не был на практике реализован при перекройке границ -слишком велико было в целом ряде случаев несовпадение между довольно произвольно установленными государственными и исторически сложившимися этническими границами. В некоторых странах большую долю населения составляли меньшинства с развитым национальным сознанием, для которых образованные или преобразованные национальные государства (включая межвоенную Великую Румынию) никак не могли стать «своими». В полной мере это касалось населенной не только румынами, но также венграми и немцами Трансиль-вании, ставшей, по выражению выдающегося историка Е. В. Тарле, «яблоком раздора на очень опасном европейском перепутье» (мнение Тарле запрашивалось Наркоминделом СССР во время войны при выработке официальной советской позиции в трансильванском вопросе) [4].
Вынесению решений на Парижской конференции предшествовала работа группы международных экспертов, но Трансильвания явила собой тот самый случай, когда установить более или менее справедливые границы по этническому принципу было практически невозможно, так как и румыны, и венгры фактически были расселены по всей территории этого края. Главная же область компактного проживания венгров (земля секеев) находилась на востоке Трансильвании, вдали от новых румынско-венгерских границ. Вследствие Трианон-ского договора в пределах Румынии (прежде всего в Трансильвании) оказалось не менее 2 млн венгров.
С установлением Версальской системы восстановление исторической справедливости для одних обернулось несправедливостью для других. Румынская элита, осознав свое господствующее положение в крае, получила возможность отплатить поверженному противнику за все прежние обиды - прежняя дискриминация румын в дуалистической Венгрии сменяется новой, теперь объектом притеснений со стороны бюрократии королевской Румынии становится мадьярское меньшинство. Планы создания культурной автономии оставались на бумаге, около 250 тыс. венгров, относившихся к коренному населению Трансильвании, вообще не получили румынского гражданства, многие покинули страну (к концу 1930-х гг., ко-
гда официальный Бухарест перестал придерживаться последовательно профранцузской ориентации, даже покровительствовавшие Румынии представители Франции признают с трибуны Лиги Наций имеющие место факты притеснения венгров) [5].
Венгерское национальное сознание крайне болезненно восприняло утрату Трансиль-вании, края, связанного с Венгрией давними историческими узами. И это касалось отнюдь не только отпрысков аристократических фамилий, лишившихся своих наследственных земельных владений (трансильванцы граф И. Бетлен и граф П. Телеки были наиболее значительными премьер-министрами хортистской Венгрии), но и более широкого общественного мнения хортистской Венгрии. Регент Венгрии адмирал М. Хорти и его окружение, утвердившиеся у власти вследствие падения Венгерской советской республики 1919 г., с крайней непримиримостью относились к коммунистической идеологии и всегда опасались экспансии Советов на Запад. Но все это отступало на задний план, когда дело касалось объективного совпадения интересов СССР и хортистской Венгрии. Поскольку ни в Москве, ни в Будапеште решительно не принимали Версальской системы, существовала основа для сближения двух стран, которая многократно усиливала свое значение, поскольку каждая из сторон имела территориальные претензии к Румынии (в СССР никогда не признавали законной оккупацию Бессарабии в 1918 г.). Этот фактор сыграл решающую роль при установлении советско-венгерских отношений в 1934 г. [6]
В свою очередь венгерское население Трансильвании очень плохо адаптировалось к условиям Румынии, не учило государственный язык, отгораживалось от румынской культуры, терпеливо (а чаще не очень терпеливо) ожидая новой перекройки границ. Таким образом, вместе с новыми территориальными приобретениями Румыния обрела новые, прежде немыслимые для нее проблемы. Приход к власти в Германии национал-социалистов и приближение новой войны перевели ревизионистские цели из области идеологии и пропаганды в сферу практической политики. В условиях резкого обострения общеевропейской ситуации, когда малые европейские страны становились не только легкой добычей, но и орудиями в большой игре своих более крупных соседей, произошло новое возгорание латентного очага напряженности.
Аншлюс Австрии в 1938 г. и последовавшее за ним расчленение Чехословакии положили начало пересмотру границ в Дунайском бассейне. Как только Версальская система была взорвана, под вопросом оказался и Трианонский мирный договор, становится реальной перспектива его пересмотра. Именно успех Гитлера в Мюнхене осенью 1938 г. позволил регенту Венгрии Хорти и его окружению приступить к осуществлению своих ирредентистских планов. С началом Второй мировой войны открылись возможности для еще более радикальной перекройки карты Средней Европы. Непримиримость позиций обеих сторон в территориальном споре исключала полюбовную сделку, требовала вмешательства третьих стран. Запутанный узел венгеро-румынских противоречий явился фактором, оказывавшим все более существенное воздействие на международную обстановку в Карпатско-Дунайском регионе и на Балканах в условиях развязывания Второй мировой войны и вовлечения в нее все новых и новых участников. При этом венгерская политическая элита все больше осознавала определенную общность интересов Будапешта и Москвы. Советская акция по присоединению Бессарабии в июне 1940 г. вызвала полную поддержку хортистской элиты, намеревавшейся воспользоваться прецедентом для предъявления собственных территориальных претензий к Румынии [7].
Как на Балканах, так и в Дунайско-Карпатском регионе национально-территориальные споры периодически использовались большими державами для достижения своих геополитических целей, установления контроля над теми или иными странами. Трансильванский венгерско-румынский спор явил собой в этом смысле один из наглядных примеров. Уже в годы Первой мировой войны трансильванская карта активно разыгрывалась странами Антанты против Австро-Венгрии. К началу Второй мировой войны значение трансильванского вопроса в европейской политике возросло. Второй венский арбитраж с участием Германии и Италии отдал 30 августа 1940 г. под юрисдикцию Венгрии Северную Трансильванию. При этом Гитлер дал румынам понять, что не считает вопрос закрытым [8].
Венгрия, как и Румыния, была союзницей нацистской Германии, участие ее войск в запланированной Гитлером кампании против СССР не могло не быть оплачено приобретением новых территорий, в первую очередь за счет соседней Румынии. Получение Северной Тран-сильвании не утолило геополитических аппетитов верхушки хортистского режима, претен-
довавшей на большее - по возможности на восстановление Венгрии в границах земель «короны святого Стефана», включавших в себя всю Трансильванию, Словакию, Хорватию, Воеводину, Закарпатскую Украину и т. д. Сильно разочаровав вторым венским арбитражем Румынию и не удовлетворив Венгрию, нацистская Германия вместе с тем не только сохранила рычаги воздействия на обе враждующие между собой страны, но и получила дополнительные возможности играть в своих интересах на венгеро-румынских противоречиях. Венгрия ждала от «Третьего рейха» содействия в осуществлении своих дальнейших ирредентистских планов, тогда как Румыния - если не возвращения Северной Трансильвании, то больших территориальных компенсаций на востоке, за счет СССР. Реваншистские настроения требовали выхода, и задача верхушки нацистской Германии заключалась в том, чтобы придать им строго определенный вектор, соответствующий военным целям «Третьего рейха». Известно, что главным аргументом в пользу участия Румынии в войне против СССР была ссылка на утрату ею территорий, воссоединенных летом 1940 г. с СССР: Бессарабии, принадлежавшей России в 1812-1918 гг., а также Северной Буковины, где преобладало украинское население. Гитлер подчеркнул в мае 1941 г. в беседе с И. Антонеску, что Румыния не может уклониться от войны с СССР, «так как для возвращения Бессарабии и Северной Буковины она не имеет иного пути, как только воевать на стороне Германии». При этом Румынии было обещано право «оккупировать и администрировать и другие советские территории вплоть до Днепра» [9]. Право, в значительной мере реализованное в 1941-1943 гг.
Таким образом, сколь ни была велика в Румынии обида на Германию за венский арбитраж, в Европе в это время не было другой силы, на которую могла возлагаться надежда на пересмотр установлений этого арбитража. Зависимость как Румынии, так и Венгрии от «Третьего рейха» после арбитража возросла, каждая из противоборствующих сторон была плотнее пристегнута к осуществлению внешнеполитических и военных планов Германии, что способствовало в конечном итоге втягиванию обеих стран-антагонистов в войну против СССР. Как свидетельствуют документы, решение о вступлении Румынии в войну на восточном фронте принималось прежде всего с оглядкой на Венгрию, которая в случае отказа Румынии могла бы оказаться в значительном выигрыше перед своей вечной конкуренткой, наверняка овладела бы при поддержке Германии новыми румынскими территориями - возможности Берлина шантажировать своих сателлитов были в 1941 г. поистине безграничными [10]. Между тем сделанный внешнеполитический выбор в пользу Германии обрек оба режима на поражение в войне.
Парижский мирный договор 1947 г. восстановил трианонские границы Венгрии и Румынии. Установление в Венгрии и Румынии к концу 1940-х гг. коммунистических режимов и принадлежность обеих стран к одному военно-политическому лагерю, формировавшемуся под эгидой СССР, ускорили видимую нормализацию отягощенных грузом трансильванской проблемы двусторонних отношений, тем более что в Москве, имея представление о тлеющих углях застарелого спора, явно не хотели раздувания новых конфликтов в стане своих союзников и многое делали для их смягчения
Примечания
1. См.: Бибо И. «О смысле европейского развития» и другие работы. М., 2004.
2. Подробнее см.: До и после Версаля. Политические лидеры и идея национального государства в Центральной и Юго-Восточной Европе / отв. ред. А. Л. Шемякин. М., 2009.
3. Подробнее о последствиях установления Версальской системы для стран Дунайско-Карпатс-кого бассейна см.: Восточная Европа после «Версаля» / отв. ред. И. И. Костюшко. М., 2007.
4. Архив внешней политики РФ. Ф. 0512. Оп. 4. Д. 205. Л. 1-а.
5. Подробнее см.: Стыкалин А. С. Трансильванский вопрос в отношениях Венгрии и Румынии в 1940-е годы // Национальная политика в странах формирующегося советского блока. 1944-1948 / отв. ред. В. В. Марьина. М., 2004.
6. См.: Колонтари А. Переговоры по установлению дипломатических отношений между Советским Союзом и Венгерским Королевством в 1934 году // Славяноведение. 2010. № 1.
7. Советские дипломатические донесения из Будапешта, относящиеся к лету 1940 г., опубликованы в книге: Трансильванский вопрос. Венгеро-румынский территориальный спор и СССР. 19401946. Документы / отв. ред. Т. М. Исламов. М., 2000.
8. О последствиях второго венского арбитража 1940 г. для венгерско-румынских отношений и с точки зрения ситуации в регионе в целом см.: Исламов Т. М., Покивайлова Т. А. Восточная Европа в силовом поле великих держав. Трансильванский вопрос. 1940-1946 годы. М., 2008.
9. См.: Протоколы допросов бывших руководителей Румынии маршала Иона Антонеску и Михая Антонеску / / Великая Отечественная война. 1941 год / отв. ред. В. С. Христофоров. М., 2011. С. 673.
10. Подробнее см.: Стыкалин А. С. Советско-германское противостояние в Дунайском бассейне и румыно-венгерский территориальный спор вокруг Трансильвании / / Там же. С. 121-160.
Notes
1 See: Bibo I. «O smysle evropejskogo razvitiya» ["On the sense of European development"] and other works. Moscow. 2004.
2. See: Do i posle Versalya. Politicheskie lidery i ideya natsional'nogo gosudarstva v TSentral'noj i YUgo-Vostochnoj Evrope [Before and after Versailles. Political leaders and the idea of the nation-state in Central and South-Eastern Europe] / resp. ed. A. L. Shemyakin. Moscow. 2009.
3. For more information about the consequences of the establishment of the Versailles system for the Danube-Carpathian Basin see: Vostochnaya Evropa posle «Versalya» [Eastern Europe after the "Versailles"] / resp. ed. I. I. Kosciuszko. Moscow. 2007.
4. Foreign Policy Archives of the Russian Federation. F. 0512. Op. 4. D. 205. Sh. 1-a.
5. See: Stykalin A. S. Transil'vanskij vopros v otnosheniyakh Vengrii i Rumynii v 1940-e gody [Transyl-vanian question in Hungary and Romania in the 1940s] / / National policy in the emerging Soviet bloc. 19441948 / resp. ed. V. V. Maryina. Moscow. 2004.
6. See: Kolontari A. Peregovory po ustanovleniyu diplomaticheskikh otnoshenij mezhdu Sovetskim Soyu-zom i Vengerskim Korolevstvom v 1934 godu [Negotiations on the establishment of diplomatic relations between the Soviet Union and the Kingdom of Hungary in 1934] / / Slavyanovedenie - Slavic studies. 2010, № 1.
7. Sovetskie diplomaticheskie doneseniya iz Budapeshta, otnosyashchiesya k letu 1940 g., opublikovany v knige: Transil'vanskij vopros. Vengero-rumynskij territorial'nyj spor i SSSR. 1940-1946. Dokumenty [Soviet diplomatic dispatches from Budapest relating to the summer of 1940, published in the book: Transylvanian question. Hungarian-Romanian border dispute and the USSR. 1940-1946. Documents] / resp. ed. T. M. Islamov. Moscow. 2000.
8. On the consequences of the second Vienna Award in 1940 for the Hungarian-Romanian relations and in terms of the situation in the region as a whole, see: Islamov T. M., Pokivaylova T. A. Vostochnaya Evropa v silovom pole velikikh derzhav. Transil'vanskij vopros. 1940-1946 gody [Eastern Europe in the force field of the great powers. Transylvanian question. 1940-1946 years]. Moscow. 2008.
9. See: Protokoly doprosov byvshikh rukovoditelej Rumynii marshala Iona Antonesku i Mikhaya An-tonesku [Protocols of interrogations of former leaders of Romania Marshal Ion Antonescu and Mihai An-tonescu] // Velikaya Otechestvennaya vojna. 1941 god - Great Patriotic War. 1941 / resp. ed. V. S. Khristo-phorov. Moscow. 2011. P. 673.
10. See: Stykalin A. S. Sovetsko-germanskoe protivostoyanie v Dunajskom bassejne i rumyno-vengerskij territorial'nyj spor vokrug Transil'vanii [The Soviet-German opposition in the Danube basin and the Romanian-Hungarian territorial dispute over Transylvania] / / Ibid. Pp. 121-160.
УДК 930.2:94(100)"1914/19"
Г. А. Самохина.
Первая мировая война как борьба цивилизаций в концепциях русской дореволюционной либеральной историографии
В статье анализируются публицистические работы русских дореволюционных либеральных историков, в которых выявляются духовные, философские основы Первой мировой войны. Концептуально это выразилось в рассмотрении событий войны в контексте цивилизационной борьбы. Автор выявляет общее и особенное в интерпретации историками двух сфер противостояния - Европы и Германии, германского и славянского мира. Уделяется внимание вопросам отражения специфики национального характера европейских народов, образов противника и союзника. Автор подробно останавливается на оценке роли России в цивилизационном противостоянии, ее взаимосвязи с судьбами славянских народов и всей Европы в целом. Также отмечается, что применение цивилизационного подхода в осмыслении Первой мировой войны актуально для современной исторической науки, поскольку всестороннее освещение событий 1914-1918 гг. требует обращения к историографическому опыту.
© Самохина Г. А., 2014
