CC BY
123
УДК 94(47)
Л. Ю. Варенцова
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ РОССИИ КОНЦА XVI - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII в. И. Т. ГРАМОТИН
Аннотация. На основе летописных источников, писцовых книг, приказной документации, царских жалованных грамот в данной статье прослеживается судьба видного политического деятеля России эпохи Смутного времени И. Т. Гра-мотина. Думный дьяк Посольского приказа, хранитель большой государевой печати, он имел одно из крупнейших землевладений в Нижегородском крае в первой половине XVII в.
Ключевые слова: государственный деятель, государственная измена, Смута, Троице-Сергиев монастырь, левобережье Волги, крупнейший землевладелец.
Abstract. On the basis of the annalistic sources, scribe books, departmental documentation and imperial charters, in this article you can follow the destiny of the eminent Russian politican of the epoch of Smuta (Vague) period - I. T. Gramotin.
He quite often comitted high treasons, but more often benefited to his country.
I. T. Gramotin was the Duma clerk of Ambassadoria order, the bailee of the major governmental seal, he had one of the vast tenure in Nizhegorodskiy region in the first half of XVII centuries.
Keywords: politician, high treason, Smuta (Vague), Trinity-Sergiev monastery, the left bank of the Volga river, first-rate agrarian.
Иван Грамотин родился в семье дьяка. Его отец - Тарас Курбат Григорьевич - известный в дипломатических кругах человек. В составе русского посольства он находился в Польше в 1578 г. Затем служил дьяком Разрядного приказа [1, с. 131].
Иван Грамотин начал государеву службу в должности подьячего. В 1595 и 1598 гг. он ездил в Италию в посольствах М. Вельяминова и
А. Васильева, после чего был назначен дьяком Поместного приказа.
В 1604 г. И. Грамотин совершил измену. Находясь в войске, направленном в северские города против самозванца, перешел на сторону Лжедмит-рия I, который пожаловал его думным дьяком сначала в своем Поместном, а затем и в Посольском приказе. С этого времени измены следовали одна за другой. Д. Н. Бантыш-Каменский писал о нем так: «Муж государственный, царедворец ловкий, пронырливый, обесславивший имя свое гнусною изменою и постыдным себялюбием» [2, с. 156].
После воцарения Василия Шуйского Грамотина послали дьяком в Псков. Не было, пожалуй, для жителей Пскова времени более ужасного, чем при управлении Иваном Грамотиным и Петром Шереметевым. «Померче всякая добродетель, и вся злая покрыша Землю русскую, и церквам и монастырем и градом и всему християнству потребление всюду несказанно, всяким падением от мнящихся верных, а злее неверных сотворивших, и от Литвы и от немец всякое разорение, грех ради наших. А во Пскове началное развращение, нелюбовное житие стало...» [3, с. 323], - писал летописец в 1606 г. Тогда в начале июня погорели в городе все торги и многие жилые строения. К тому же Василий Шуйский стал просить денег с псковичей - с купцов и людей зажиточных, «кто сколько порадеет царю Василью», но собрали всего
900 рублей. Деньги повезли в Москву Самсон Тифинец, Федор Умойся-Грязью, Ерема Сыромятник, Овсейка Ржов, Илюшка Мясник [3, с. 322], которые и рассказали там о бедах Пскова. В ответной грамоте И. Грамотин и П. Шереметев доложили в столицу, что эти гонцы - изменники, и многие псковичи денег царю не дали вообще. В итоге четверо посланцев оказались в тюрьме. «Только за Еремку заступился П. Шереметев, поскольку тот для Петра Никитича много делал всякого рукоделья без найму». Когда вернулся Ерема Сыромятник из Москвы и рассказал о судьбе товарищей, то поднялась беднота всего Пскова восстанием на богатых людей. Шереметев и Грамотин бунтарей побросали в тюрьмы. «Развращение бысть велие во Пскове, большие на меньших, меньшие на больших, и тако бысть к погибели всем» [3, с. 323]. Грамотин и Шереметев времени даром не теряли, села дворцовые лучшие брали себе в поместье и в кормление, скотину забирали, недовольных мучили в тюрьмах. Отпускали лишь за большие выкупы. Словом, насмотрелись жители Пскова на воеводские неправды! Дурную славу оставил по себе здесь Иван Тарасьевич.
В 1608 г. вместе с Д. Трубецким, А. Слуцким, М. Бутурлиным И. Грамотин отправился в село Тушино к Лжедмитрию II. Жертвуя благосостоянием Родины ради корысти, И. Грамотин подъезжал в 1609 г. вместе с боярином Михаилом Салтыковым к стенам Троице-Сергиевой лавры, осаждаемой поляками, не стыдясь уверять мужественных иноков, что «междоусобная война уже прекратилась в России, что Москва встретила будто бы Дмитрия, и Шуйский с Синклитом (с духовными властями) в его руках [4, с. 6].
В 1610 г. в составе депутации И. Грамотин отправился к Сигизмунду III, умолял его «быть заступником нашего православия, а затем будет благоденствие для обеих держав под скипетром сына его Владислава» [4, с. 6]. С великой пышностью принял изменников Сигизмунд, за то, что «биша они челом королю о сыне его Владиславе» [5, с. 94]. Сигизмунд вознаградил сановников, к нему усердных: жаловал чины и места, земли и деньги. Грамотин «прежде всех» был пожалован в печатники и назначен думным дьяком Посольского и Поместного приказов [6, с. 458]. От Владислава он получил в поместье дворцовую Никольскую Плескую волость в Невельском уезде. В знак благодарности вновь уговаривал королевича на царство. Даже в конце октября 1612 г., когда Москва была очищена от поляков силами Нижегородского ополчения, пытался склонить в пользу Владислава предводителей народного восстания.
После возведения на престол Михаила Федоровича Романова в феврале 1613 г. И. Грамотин понял, что теперь следует добиваться расположения у него и его отца. Филарет Никитич наказывал тех ослушников, которые высоко подняли головы во время «Смуты» и зорко следил за всеми государственными делами [7, с. 16].
В 1618 г. Иван Грамотин сумел войти в доверие к царю и читал перед государем Столбовский договор, принимал в Москве немецких послов [8, с. 527]. Ему удалось полностью реабилитироваться и даже добиться думного дьячества в Посольском приказе и Новгородской чети. Награды и почести следовали одна за другой. За службу И. Грамотин был награжден золотой братиной - заздравной круговой чашей с чудесным орнаментом. В декоре братины видны ромбовидные клейма с вписанным растительным узором [9, с. 78]. Немногие дьяки удосуживались таких щедрых государевых даров.
В 1618 г. он получил в поместье волостку Лену в Яренском уезде. Видимо, царь Михаил Федорович придерживался русской пословицы «Посла ни бьют, ни бранят, ни секут, лише жалуют».
Через год Михаил Федорович Романов пожаловал думному дьяку Посольского приказа дворцовую Толоконцевскую волость в Нижегородском уезде - обширные земли на левобережье Волги, прямо напротив Нижнего Новгорода. В жалованной царской грамоте сообщается, что в 1618 г. пришел к Москве королевич Владислав с множеством поляков, литовцев, черкесов. Лестью, жестокими приступами он пытался взять Московское государство. «А Иван, помня Бога и Пречистую Богородицу, православную христианскую веру, царя русского, на Москве в осаде сидел, против врагов мужественно стоял и крепко. На боях и приступах бился, не щадил головы своей, скудость и нужду терпел, но не прельстился уговорами Владислава. Проявил твердость духа и веры, тем и заслужил великое вознаграждение» [10, с. 642].
Во владение государева дьяка перешла фактически вся территория современного Борского района Нижегородской области. Его собственностью стали реки Везлома, Линда, Оюжма, Шалма, Великая, Санехта, Вошня, обильные рыбой лесные озера, бобровые гоны, 12 мельниц, пожни-покосы на 6065 копен сена. Ему же принадлежали бортные и хмелевые угодья в Керже-нецком лесу, Саматовом и Капустином борах [11]. В поместье и вотчине думного дьяка на левобережье Волги оказалось 434 двора и 575 мужчин (более 1200 душ обоего пола). Писцовая книга Толоконцевской волости 16211623 гг. [12] определила состав вотчины известного государственного деятеля эпохи «Смуты». В вотчину были включены село Толоконцево, сельцо Крас-ногорка, 22 деревни и 21 починок. В поместные земли вошли села Матренино и Неклюдово, 25 деревень и 4 починка, а с 1623 г. еще и слободки - Везлом-ская, Никольская и Копытовская. В силу того, что в это время интенсивно осваивались и заселялись земли Заволжья, число поселений И. Т. Грамотина постоянно росло. По указу царя Михаила Федоровича вновь распаханные на Левобережье Волги земли и вновь поставленные починки и деревни записывались в вотчину думного дьяка. Согласно жалованной грамоте, И. Грамотин мог свои владения передать жене, детям, внукам или правнукам, дать в приданое, заложить или отдать в монастырь «на помин души». В Приходной книге Новгородской четверти (в ту пору Нижегородский край контролировался этим приказом) указывалось, что с вотчины и с поместья И. Грамотина «оброку имати не велено» [13, с. 47, 48]. Землевладение Ивана Тарасьевича стало одним из крупнейших на Нижегородчине.
В 1636 и 1639 гг. левобережье Волги посетил известный немецкий ученый, посол Голштинии в Московию Адам Олеарий. «Едва мы в 2 верстах под городом прошли за именье Грамотина, напротив Печерского монастыря, как мы уже попали на мель и засели. Пришлось заносить якорь и с большими трудами в течение 4 часов стаскивать корабль» [14, с. 311], - писал он. Это случилось во время путешествия его посольства по Волге, на пути из Нижнего Новгорода до Васильсурска. Именно из именья И. Т. Грамотина А. Олеа-рий выполнил рисунок Нижнего Новгорода. Свое место пребывания на Бору путешественник назвал «Грамматина гута» [15, с. 18].
Иван Грамотин владел огромными полномочиями в государстве. Посольский приказ ведал делами иностранцев, проживавших в России, почтами, таможнями, выкупом пленных, несколькими крупными монастырями, кру-
жечными дворами. Трудился он каждодневно, кроме воскресных и праздничных дней. Под рукой у Грамотина всегда были дьяки, старые и молодые подьячие, толмачи-переводчики, золотописцы. Он заведовал придворными церемониями и торжествами, играя особую роль во время приемов послов. О подобном церемониале при приеме посольства из Хивы в 1636 г. сообщалось: «А государь Михаил Федорович в то время сидели в средней золотой подписной палате, в царском месте, в царском платье, в диадеме, со скипетром. А яблоко стояло на стоянце, от государя по правую сторону. А при государе стояли рынды в белом платье и золотых цепях. А бояре и окольничьи сидели от государя в левую сторону, в золотом платье и в черных шапках. А как посол вошел к государю в палату, и явил его государю челом ударить думный дьяк» [16, с. 31-32].
В дни аудиенций полагалось царское угощение, и здесь думный дьяк должен был показывать чужестранцам могущество, гостеприимство и богатство великого князя.
Весной 1634 г. И. Грамотин стал хранителем большой государевой печати, утверждал ею грамоты вместо царской подписи. Большая государева печать по виду напоминала складывающийся футляр, заполнявшийся красным теплым воском и уложенным внутри золотым шнуром. На готовом слепке с обеих сторон виднелся человек на коне. Теперь уже «царственные большие печати оберегатель» звался не просто Иван Грамотин сын Курбатов, а Иван Тарасьевич. Имя его стали писать по полной форме, с отчеством и «вичем» на конце. Это была великая честь, так как остальные дьяки назывались просто по имени, а подьячие - полуименем в уничижительной форме («Ивашка», «Петрушка»). С этого времени он участвовал в заседаниях Боярской Думы, где дьяки центральных приказов - Посольского, Разрядного и Поместного докладывали о самых важных государственных делах.
Двор его размещался в Китай-городе в Москве и состоял из просторных палат, поварни и конюшни. «В деревянной горнице скамьи были обиты сукнами червчатыми, а стол накрыт ковром багрецовым» [17, с. 219]. Позднее, при царе Алексее Михайловиче здесь останавливались послы и гонцы из разных стран. Сама же Посольская палата находилась в Кремле, у колокольни Ивана Великого. Ее окна выходили к алтарю Архангельского собора. Иноземцев принимали в задней, особо красивой горнице, где стены были обиты «англицким сукном», а потолок расписан. Имелось и хранилище иноземных произведений искусства - живописцев, золотописцев, архив и библиотека с печатными и рукописными книгами, а также географическими картами.
Хотя И. Грамотину было велено выполнять лишь царские указы, но злоупотреблениям его можно только удивляться. «Он совершал тайные сделки с немецкими купцами, дозволял им торговать товарами низкого качества. Вопреки государева запрета, гамбургские, бременские и голландские «немцы» приезжали каждый год в Московское государство, и ложные жалованные грамоты показывали по городам» [17, с. 262]. Выдавали эти документы думные дьяки И. Грамотин и П. Третьяков, как правило, после челобитья «гостей», их многих посулов и поминок. Видимо, вымогательство у иностранных купцов и послов стало постоянным источником доходов думного дьяка.
22 декабря 1626 г. И. Грамотин подвергся опале за непослушание царской воле и самовольство, потому 28 декабря его сослали в Алатырь. Инициатором наказания стал патриарх Филарет Никитич. Интриги И. Грамотина,
его корыстолюбие раздражали патриарха. Уже за неделю до ссылки в Посольский приказ назначили дьяком Ефима Телепнева, которого поучали перед вступлением в должность: «Был в Посольском приказе Иван Грамотин, и, будучи у государева дела, государя царя и отца его, святейшего патриарха указа не слушал, делал их дела без их государского указа...» [17, с. 262].
Ссылали И. Грамотина как злостного преступника, в сопровождении 10 стрельцов. Словесное предание утверждает, будто бы Филарет Никитич уличил Грамотина в колдовстве по делу о волшебном перстне. Причем патриарх буквально принудил Михаила Романова расстаться с дьяком, к которому тот привык и относился с глубоким почтением. Но все «волшебство» думного дьяка состояло в том, что он очень жаден был до богатства и славы [2, с. 156].
Лишь после смерти Филарета Никитича И. Грамотин возвратился в Москву. Уже в ноябре 1633 г. он значился в Московском списке дворян, а с весны 1634 г. оказался вновь в должности думного дьяка Посольского приказа.
Совсем мало известен И. Грамотин как писатель и автор одной из редакций «Сказания о битве новгородцев с суздальцами». Им была создана шестая по счету редакция «Сказания». Помещалась она в сборниках «Житий» под днем 27 ноября с оглавлением «Воспоминание преславного чудесе, бывшего от иконы пресвятые владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии в Великом Новеграде» [18, с. 225].
После риторического вступления следовал рассказ о чудесном знамении: «В странах великого Российского царствия бе некий град, зовомый Великий Новград, преславен во всех градех Русской державы». Автор восхищался самовластием Новгорода, использовал при этом возвышенные слова [18, с. 226]. Работал И. Грамотин над текстом «Сказания» в период с 1634 по 1638 г. Имя пишется уже с отчеством, а такое право он получил в 1634 г. К сожалению, «Сказание» в редакции И. Грамотина остается неопубликованным по сей день.
Перу дьяка принадлежат и письма, написанные им в 1610 г. литовскому канцлеру Л. И. Сапеге. В первом письме, отправленном из Москвы в сентябре 1610 г. и подписанном «печатник великой монархии Московские», И. Грамо-тин сообщал Л. Сапеге о принесении присяги королевичу Владиславу: «Бояре и всех станов люди королевича Владислава Жигимонтовича обрали государем и крест целовали...». Здесь же Грамотин уверял своего адресата в верности ему: «Прошу вашей милости, розкажи ми себе, ваша милость, служити, а я борзо рад» [19, с. 351]. Следует отметить, что склонность к предательству и наградам имел не только И. Грамотин, но и другие русские бояре и князья. «Кто даст Льву Сапеге пару соболей, тот дьяк думный, а кто 40, тот боярин и окольничий» [8, с. 544].
Второе письмо датируется 16 декабря 1610 г. и рассказывает об убийстве самозванца. Тон этого письма и подпись - «зычливый приятель и слуга» -иные, ибо Грамотин узнал об охлаждении Л. Сапеги к нему и спешит задобрить его посылкой подарка. «Сказал мне слуга мой, же вашей милости надобно кожух горностайной: послал до вашей милости с паном Чичериным; рачь, ваша милость, малой упоминок приняти, а я много челом бью» [19, с. 365-366].
Так закончилась жизнь человека в высшей степени честолюбивого и хитрого, сумевшего войти в доверие ко многим правителям и временщикам своей эпохи, но избежать плахи.
Перед смертью он долго болел и свои страдания считал наказанием Господним за ложь в отношении благочестивого человека Петра Глядкова. Жил тот в окрестностях Нижнего Новгорода и за военную службу имел вотчину близ Славянской горы. Всю жизнь он верил в чудотворную силу иконы Владимирской Божьей Матери из Московского Успенского собора, а потому заказал копию образа у изографа Григория Черного и протопопа Кондрата. В 1634 г. на пятой неделе Великого поста П. Глядков видел сон, что ему нужно построить храм в честь этой иконы, а до этого на Славянской горе в Оранском поле водрузить крест. Благословение на это он получил от патриарха Иосафа. Но строительству воспротивилась жившая в тех лесах мордва, пославшая царю челобитную, что Петр Глядков насильством воздвиг церковь и значительную часть окрестных земель несправедливо присвоил себе. Челобитная попала в руки И. Грамотина. Думный дьяк, подкупленный мордвой, принял участие в деле и переменил некоторые слова в их челобитной: выскоблил слова «Петр Глядков поставил церковь», приписав на этом месте, что Петр Глядков насильством поставил свой двор и землю мордовскую вспахал. После этого И. Грамотин послал в Нижний Новгород грамоту воеводе
В. П. Шереметеву, чтобы двор П. Глядкова снести, людей оттуда выдворить, а земли возвратить старинным владельцам. В. Шереметев послал с обыском стрельца Томилу Обольянинова, который, собрав понятых, осмотрел место и обнаружил церковь и кельи. Там жили иеромонах Феодорит и семь монахов. Удостоверившись в несправедливости мордовской челобитной, воевода написал об этом в Москву. После этого церковь велено было оставить. Молва о чудесах от иконы достигла Москвы, и Михаил Федорович повелел устроить обитель в Оранском поле. Иван Грамотин раскаялся в своем подлоге [20, с. 573].
Умер Иван Тарасьевич 23 сентября 1638 г. За 9 месяцев до смерти он принял постриг, став иноком Иоилем. Душеприказчиками при этом были князь И. Б. Черкасский и окольничий В. Стрешнев. Заботясь о своей душе, И. Грамотин даровал Троице-Сергиеву монастырю 6 июня 1620 г. 100 рублей и за день до смерти еще 200 рублей. 4 октября 1638 г. душеприказчики инока Иоиля Данила Иванович Милославский, дьяк Дмитрий Герасимович Карпов погребли в Троице-Сергиевом монастыре тело Грамотина и дали в обитель несколько драгоценных образов, много ценных каменьев и разных вещей на сумму 440 рублей. Троицкому монастырю перешла тогда и заволжская вотчина И. Грамотина [21, с. 172]. Центром вотчины стало новое село Кононово, где в 1647 г. возвели шатровую Сергиевскую церковь [22] (ныне это территория г. Бор Нижегородской области).
Вклады Грамотина оказались и в других монастырях России. В Кормовой книге Ярославского Спасского монастыря записано: 23 сентября «корм кормити по Иване Тарасьевиче Грамотине, во иноцех Иоиле, на его представление давать братии калачи, рыбу, мед» [1, с. 131].
Список литературы
1. Веселовский, С. Б. Дьяки и подьячие XV—KVII вв. I С. Б. Веселовский. - М., 1975.
2. Бантыш-Каменский, Д. Н. Словарь достопамятных людей Русской Земли I Д. Н. Бантыш-Каменский. - М., 1836. - 2 ч.
3. Первая Псковская летопись II Полное собрание русских летописей (далее -ПСРЛ). - СПб., 1848. - 4 т.
4. Пуцилло, М. П. Думный дьяк И. Т. Грамотин (1606-1638 гг.) / М. П. Пуцил-ло // Древняя и новая Россия. - СПб., 1878. - № 6.
5. Новый летописец // ПСРЛ. - СПб., 1910. - 14 т.
6. Карамзин, Н. М. История государства Российского / Н. М. Карамзин. - М., 1997. - 10-12 т.
7. Покровский, А. А. Патриарх Филарет Никитич / А. А. Покровский. - М., 1913.
8. Лихачев, Н. П. Разрядные дьяки XVI в. / Н. П. Лихачев. - СПб., 1888.
9. Государственная Оружейная палата. - М., 1999.
10. Соколовский, М. Жалованная грамота на дворцовую Толоконцевскую волость / М. Соколовский // Действия НГУАК. - Н. Новгород, 1909. - 7 т.
11. РГАДА (Российский государственный архив древних актов, г. Москва). Ф. 137. Д. 9. Л. 62.
12. РГАДА. Ф. 1209. Д. 7481.
13. Приходо-расходные книги Московских приказов 1619-1621 гг. - М., 1983.
14. Олеарий, А. Описание путешествия в Московию / А. Олеарий. - Смоленск, 2003.
15. Сказания путешественников о Нижегородском крае // Нижегородский сборник, издаваемый Нижегородским губернским статистическим комитетом / под ред. действ. чл. и секрет. комитета А. С. Гациского. - Н. Новгород, 1890. - 9 т.
16. Око всей великой России. Об истории русской дипломатической службы XVI-Х^1 вв. - М., 1989.
17. Соловьев, С. М. Сочинения. Кн. V. История России с древнейших времен /
С. М. Соловьев. - М., 1990. - 9-10 т.
18. Словарь книжников и книжности Древней Руси. XVII век. - СПб., 1992. - 1 ч.
19. Акты исторические. - СПб., 1841. - 2 т.
20. Храмцовский, Н. История и описание Нижнего Новгорода / Н. Храмцовский. -Н. Новгород, 1998.
21. Варенцова, Л. Ю. Заволжские владения Троице-Сергиева монастыря в XVII веке / Л. Ю. Варенцова // Вопросы истории. - 2001. - № 8.
22. ЦАНО (Центральный архив Нижегородской области). Ф. 2013. Оп. 602-а. Д. 12. Л. 64.
Варенцова Лариса Юрьевна
кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории России и краеведения, Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского
E-mail: [email protected]
Varentsova Larisa Yurevna Candidate of historical sciences, associate professor, sub-department of Russian history and regional studies,
Nizhny Novgorod State University named after N. I. Lobachevsky
УДК 94(47)
Варенцова, Л. Ю.
Политический деятель России конца XVI - первой половины XVII в. И. Т. Грамотин / Л. Ю. Варенцова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2010. - № 3 (15). - С. 12-18.
