CC BY
107
БИОГРАФИКА
УДК 94(47).045/ .046+929 Коробьин
ВАСИЛИЙ ГАВРИЛОВИЧ КОРОБЬИН:
ВОЕВОДА И ДИПЛОМАТ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVII ВЕКА
Я.Н. Рабинович
Саратовский государственный университет, кафедра истории России E-mail: RabinovichYN@yandex.ru
В статье рассмотрены неизвестные страницы истории борьбы между Россией и Польшей в 1614-1618 годах. Впервые представлена подробная биография воеводы и дипломата Василия Гавриловича Ко-робьина, который участвовал в восстании Болотникова, а затем перешел на сторону Василия Шуйского, сражался против Лжедмитрия II, освобождал Москву от поляков в 1611-1612 годах.
Ключевые слова: Смутное время, Василий Коробьин, Рязань, Нижний Новгород, воевода, дипломат, Персия, Дания.
VASILY GAVRILOVICH KOROBIN: VOIVODE AND THE DIPLOMAT OF THE FIRST THIRD OF THE XVII CENTURY
J.N. Rabinovich
In article unknown pages of history of struggle between Russia and Poland in 1614-1618 are considered. For the first time voivode and diplomat Vasily Gavrilovich Korobin's detailed biography is presented. He participated in the revolt of Bolotnikov, and then has come over to the side of Vasily Shuisky, battled against Lzhedmitrij II, released Moscow from Poles in 1611-1612.
Key words: the Time of Troubles, Vasily Korobin, Ryazan, Nizhniy Novgorod, voivode, diplomat, Persia, Denmark.
В данной статье речь пойдет об одном из сыновей рязанского помещика Гаврилы Васильевича Коробьина, Василии Гавриловиче. Отрывочные сведения о нем приведены во многих энциклопедиях1. Однако эти сведения не только скудны, но и изобилуют множеством ошибок. Авторы отправляют Василия Коробьина послом в различные страны, где он никогда не был. Он, якобы возглавлял посольство в Константинополь в 1634 г., хотя там был его брат Иван, либо был послом в Крыму в 1621-1625 гг., хотя в это время он возглавлял посольство к шаху Аббасу в Иран, а маршрут данного посольства в действительности проходил в стороне от владений Крымского хана. Данная статья призвана исправить эти ошибки, расширить и углубить наши сведения об этом герое Смутного времени.
Василий Коробьин принял активное участие во многих важных событиях Смуты, начиная с похода Лжедмитрия I и восстания Ивана Болотникова и заканчивая боями под Москвой осенью 1618 г. с войсками польского короля Сигизмунда и гетмана Сагайдачного. Источники, значительная часть которых опубликована ещё до 1917 г. позволяют восстановить биографию этого человека.
Свой род Коробьины вели от выехавшего из Орды к рязанскому князю Федору Ольговичу в начале XV в. некоего татарина Кичибея (в крещении - Василия). От одного из его сыновей, Ивана Коробьи, вели свое происхождение Коробьины, от другого, Селивана - Селивановы и одна из ветвей Коробьиных. Об одном из Коробьиных, советнике рязянского князя, который предал своего сюзерена и помог Василию III «поимать» его, писал С. Герберштейн2.
1 См.: Славянская энциклопедия. XVII век: в 2 т. / Авт.-сост.
В.В. Богуславский. М., 2004. Т. 1. С. 600; Русский биографический словарь А.А. Половцова: Кнаппе-Кюхельбекер. СПб., 1903. С. 270; Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 8. М., 1999. С. 433; Бушев П.П. Посольство В.Г. Коробьина и А. Кувшинова в Иран в 1621-1624 гг. / / Иран. Экономика. История. Историография. Литература (сб. статей). М., 1976. С. 124.
2 Герберштейн С. Записки о Московии. СПб., 1866. С. 101. См. также: Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV - первой трети XVI в. М., 1988. С. 269.
Коробьины, как и другие рязанские бояре и окольничие (Измайловы, Сунбуловы), поздно перейдя на службу Москве, сохранили свои земли в Рязани, однако они так и не вошли в число влиятельных московских боярских родов в XVI в. (не смогли пробиться в московскую Боярскую думу), «хотя в рязанском крае пользовались большой силой и значением»3. В XVI в. они служили вторыми воеводами в Пронске, Туле, Ряжске, младшими воеводами в Рязани, командовали отдельными отрядами, служили «головами» в полках.
Отец наших героев, Гаврила Васильевич, упомянут в Разрядах в качестве «осадной головы» на Рязани вместо заболевшего Василия Колтовского (1594)4. В 1598 г. он служил головой у тульской Веркошской засеки, в качестве помощника воеводы Федора Друцкого5. В 7110 г. (1601/1602 г.) во время строительства города Царева Борисова в этот новый форпост России на юге были отправлены из Валуек хлебные запасы (в самый разгар голода в стране): «На судах были головы Гаврила Каробин, Прокофей да Захар Ляпуновы...»6. Обращает внимание, что Коробьин записан впереди Ляпуновых. На следующий год мы видим его воеводой на Рязани «у Вожския засеки у Красносельские у Волчьих ворот» в качестве помощника воеводы князя Кондратия Шербатого (1603 год)7. После Смуты, в ходе одного местнического дела про Гаврилу Коробьина говорили, что он человек неродословный, «бывал в засечных головах и в станишных»8.
Гаврила Коробьин имел небольшой поместный оклад. В Боярском списке 1602/1603 г. он записан с окладом в 450 чети. В это время его сыновья имели оклады: Семен - 300 чети, Василий - 250 чети (оклад Василия меньше, чем у Семена, что может свидетельствовать, что Семен был старшим братом). Василий Коробьин
3 Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М. 1962. С. 396.
4 Разрядная книга 1475-1598 гг. М., 1966. С. 484.
5 Разрядные книги 1598-1638 гг. М., 1974. С. 29.
6 Там же. С. 124.
7 Там же. С. 165. См. также: Разрядная книга 1559-1605 гг. М., 1974. С. 349.
8 Дворцовые разряды. СПб., 1850. Т. 1. Стб. 987, 991.
впервые упомянут в источниках, по-видимому, он родился в середине 1580-х годов, к началу Смуты ему было около 20 лет9.
Скорее всего, боевое крещение Василий Гаврилович получил в период похода Лжедмитрия I на Москву (1604/1605). Хорошо известно, что в мае 1605 г. рязанцы во главе с П.П. Ляпуновым, одними из первых изменили молодому царю Федору Борисовичу Годунову под Кромами, присягнули Лжедмитрию I. Во время восстания Болотникова братья Коробьины, как и многие другие рязанские помещики, летом 1606 г. поддержали Прокопия Ляпунова и выступили против нового царя Василия Шуйского. Рязанские помещики не участвовали в московском восстании 17 мая и в избрании Василия Шуйского, они находились в оппозиции к новому царю. Однако уже в ноябре 1606 г. во время осады Москвы отрядами Ивана Болотникова братья Коробьины вместе с Ляпуновым, Сунбуловым и Пашковым перешли на сторону царя Василия: «из воровских полков переехали Коробьины и иные Резанцы»10.
По-видимому, царь Василий вскоре после этих событий наградил рязанцев, перешедших к нему на службу, новыми земельными пожалованиями. Во всяком случае, уже в 1607 г. в Боярском списке 1606/1607 г. поместный оклад «дворян по выбору из Рязани» Василия и Семена Коробьиных составлял уже по 550 чети (оклад одинаковый!)11. В это же время братья Коробьины осиротели. Их отец и мать были убиты по приказу «царевича Петра» (Илейки Муромца). Возможно, в казни принимал участие «Федор Офромеев сын Сухотин». По словам тульского дворянина Хрущева, «из Путивля вор Федор (Сухотин. - Я.Р.), приехав на Рязани, Гаврила Коробьина с женой повесил»12.
Во время осады Москвы тушинцами (1608-1610 гг.) братья Коробьины верой и правдой служили царю Василию. Правда,
9 См.: Станиславский А.Л. Труды по истории государева двора в России в XVI-XVII веков. М., 2004. С. 268
10 Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время / / ЧОИДР. 1907. Кн. 2 (221). С. 10.
11 См.: Боярский список 1606/1607 г. // Народное движение в России в эпоху Смуты начала XVII века (1601-1608). Сб. документов. М., 2003. С. 145.
12 Извет тульского дворянина Хрущева на род Сухотиных / / Народное движение в России... С. 351
гордые рязанцы, как и их предводитель Прокопий Ляпунов, ставший думным дворянином, местничали с другими воеводами. Известно местническое дело Ивана Коробьина с князем Мосаль-ским в сентябре 1609 года13. Если Иван Коробьин находился во время осады Москвы тушинцами в столице, то его брат Семен Гаврилович в августе 1608 г. был направлен в Новгород. Действия С.Г. Коробьина против тушинцев были высоко оценены самим царем Василием Шуйским.
В это же время успешно сражался против отрядов самозванца вместе с другими рязанцами Василий Коробьин. Рязань оставалась опорой царя Василия все эти тяжелые годы. Через Рязань и Коломну в Москву поступало продовольствие. В начале 1610 г. войска Скопина-Шуйского разгромили тушинцев, Лжедмитрий II бежал в Калугу, Москва освободилась от вражеской блокады. В боярском списке 1610/1611 г. мы видим братьев Семена и Василия Ко-робьиных уже «дворянами Московскими», что для провинциальных рязанских помещиков было высокой честью (Семен записан впереди Василия)14.
За московское осадное сидение при царе Василии Шуйском братья Коробьины были пожалованы вотчинами. Василий и Иван Коробьины вместе с младшим братом Борисом (впервые упомянут в источниках) получили вотчины в Матницком стане Суздальского уезда, причем Василию и Ивану эти вотчины даны были «против рязанской вотчины и поместья села Песошны». В дальнейшем вотчина Бориса Коробьина в Матницком стане перешла к Василию Гавриловичу и его брату Ивану (по-видимому, Борис умер вскоре после событий 1612 гг.). Семен Коробьин получил вотчину в Каменском стане Рязанского уезда15.
Летом 1610 г. обстановка в центре страны изменилась коренным образом в связи со смертью талантливого военачальника
13 См.: Белокуров С.А. Разрядные записи. С. 105; Эскин Ю.М. Местничество в России XVI-XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994. С. 135.
14 Боярский список 119-го году сочинен до московского разорения при Литве с письма думного дьяка Михаила Данилова // Сторожев В. Материалы для истории русского дворянства / / ЧОИДР. 1909. № 3 (230). С. 93.
15 См.: Осадный список 1618 г. // Памятники истории Восточной Европы. Том VIII / сост. Ю.В. Анхимюк, А.П. Павлов. М.; Варшава, 2009. С. 437438.
М.В. Скопина-Шуйского, разгромом русской армии польским гетманом Жолкевским под Клушино, свержением Василия Шуйского и присягой москвичей польскому королевичу Владиславу. В свержении царя Василия активную роль играли братья Ляпуновы. Братья Коробьины, по-видимому, не остались в стороне от этих событий, а Иван Коробьин в сентябре 1610 г. сопровождал Филарета и Голицына под Смоленск. Польский король Сигиз-мунд отказался выполнять условия договора, который заключили москвичи с гетманом Жолкевским. Король продолжал штурмовать Смоленск, отказался направить в Москву своего сына Владислава и крестить его в православную веру, требовал, чтобы москвичи присягнули ему, польскому королю, как своему государю.
Во главе освободительное движение против поляков встал Прокопий Ляпунов. Василий Коробьин с братьями Семеном и Борисом также принимал активное участие в Подмосковном ополчении. В войске князя Д.Т. Трубецкого, который вместе с казачьим атаманом Иваном Заруцким возглавлял Подмосковное ополчение после убийства казаками Прокопия Ляпунова, в числе стряпчих, приехавших «из деревень», записан Василий Гаврилович Коробьин. Он был «без съезду», поместный оклад его указан в «S00 чети, денег из чети 70 рублей». Здесь же записан «с Рязани» его младший брат Борис Гаврилович Коробьин с довольно большим окладом в «750 чети, денег из чети 30 рублей», который «приехал с бояры, в отпуске». Эта запись сделана 2 ноября 1611 года16.
Осенью 1611 г. в Нижнем Новгороде начинает формироваться новое ополчение, возглавляемое Козьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским. Братья Семен, Василий и Борис Коробь-ины участвовали в разгроме гетмана Ходкевича и в освобождении Москвы в составе Подмосковного ополчения князя Трубецкого и Нижегородского ополчения князя Пожарского. От Трубецкого и Пожарского братья Коробьины получили в награду за службу земли некоторых рязанских помещиков, которые не участвовали в ополчении. В дальнейшем эти помещики за участие в боях против
16 Список разных чинов людей, которые были на земской службе с воеводою кн. Д.Т. Трубецким. 1611, ноября 2 // АМГ. СПб., 1890. Т. 1. (15711634). № 45. С. 78-80.
атамана Заруцкого на Рязанщине (конец 1612 - начало 1613 г.) получили обратно у Коробьиных по указу царя Михаила Романова часть своих земель, а с утраченных поместий им разрешили собрать выращенный урожай17.
В боях под Москвой братья Коробьины захватили в плен знатного литовского пана Xаpлинского. Коробьины надеялись в дальнейшем обменять этого пана на своего брата Ивана, томящегося в польской тюрьме вместе с другими членами посольства Филарета-Голицына. В источниках говорится, что «при боярах» уже велись переговоры поляков с братьями Коробьиными о частном обмене Ивана Коробьина на этого пана Xаpлинского. Польские родственники Xаpлинского ещё в 1612 г. привезли Ивана Коробьина для обмена в Вязьму, где ему пришлось долго ждать решения Москвы, «недель по 10 и по 15». Поляки позже вспоминали: «...К нам писали о размене, что было им отпустити Xаpлинского с товарищи, а нам было прислати дворян; и мы дворян Ивана Коробьина с товарищи для размены посылали, а они наших панов Xаpлинского с товарищи к размене не прислали». Частный обмен так и не состоялся. Бояре приняли решение обменивать сразу всех участников посольства. Также неудачей закончились переговоры об обмене Филарета, Голицина, Шеина и других русских пленников на захваченных в Кремле полковников Струся, Будилу и их людей, которые вел в 1613 г. московский посол Денис Оладьин^. Участникам посольства Филарета, в том числе Ивану Коробьину, пришлось ждать в Польше ещё свыше пяти лет (обмен пленников произошел лишь летом 1619 года).
Василий Коробьин, как московский дворянин, участвовал в Земском соборе, избравшем Михаила Романова. Его подпись имеется на Утвержденной грамоте19. Перед новым московским прави-
17 См.: Первые месяцы царствования Михаила Федоровича (Столпцы Печатного приказа) / под ред. Л.М. Сухотина. М., 1915 (Челобитные Гвоздевых, Обловых, Яковлевых). № 106. С. 65; № 497. С. 153; № 702. С. 196.
1S Посылка в Польшу гонца Д.Г. Оладьина. 1613, февраль-июль // Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польшей (16091615) // РИО. СПб., 1913. Т. 142. С. 371, 406-407, 41S. См. также: Соловьев С.М История России с древнейших времен: в 1S кн. М., 1995. Кн. V, т. 9. С. 31-33.
19 См.: Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. 2-е изд. М., 1906. П.Г. Любомиров считал,
тельством одной из важных задач было доказать перед всеми странами легитимность Михаила Романова. Для этого была предпринята беспрецедентная акция - в 1613 г. почти одновременно были отправлены 8 посольств в разные страны. Послы просили правителей оказать финансовую помощь и вступить в союз с Россией, информировали об окончании внутренней Смуты (хотя до конца еще было далеко), об избрании законного царя. Одно из посольств Михаила Никитича Тиханова и подъячего Алексея Бухарова было отправлено в Иран к шаху Аббасу. Обычный путь послов по Волге через Астрахань был невозможен: в Астрахани находился атаман Заруцкий. Пришлось выбирать обходной путь по зимней степи через Самару-Яик-Эмбу-Хиву. Для этого необходимо было тщательно подготовиться к такому тяжелому длительному пути.
Для обеспечения данного посольства в Нижний Новгород был отправлен Василий Коробьин и дьяк Четай Оботуров. Жители Нижнего, сыгравшие большую роль в формировании ополчения, освободившего Москву, теперь фактически саботировали указания воевод по подготовке лошадей и продовольствия для данного посольства. По царскому указу было приказано подготовить в Нижнем Новгороде 137 лошадей, из них «76 добрых под послов и 61 кошевых под запасы». В царском указе Василию Коробьину было записано: «Велеть сыскать, а посадским людям выговорить, они делают непослушанием, дуростью, воевод не слушают и бесчестят, и им быть в опале, а лошадьми бы промышляли и отпускали тотчас, не меш-кая»20.
Накануне отправки В.Г. Коробьину этого царского указа в Москве 1 января 1614 г. было получено тревожное донесение воеводы Нижнего князя Бахтеярова-Ростовского о трудностях при обеспечении посольства М.Н. Тиханова всем необходимым. На этом донесении сохранилась помета: «отписать к Василью Ко-робьину». Должность В.Г. Коробьина в этом документе не обо-
что В. Коробьин поставил свою подпись на Утвержденной грамоте после возвращения из Путивля в 7124 г. (1615/1616 г.). См.: Любомиров П.Г. Очерк истории нижегородского ополчения (1611-1613 гг.). М., 1939. С. 267.
20 Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. Т. 2 / под ред. Н.И. Веселовского / / Тр. ВО ИРАО. СПб., 1892. Т. 21. С. 151-252.
значена, очевидно, как пишет П.П. Бушев, «он ведал земскими людьми»21. В Нижний Новгород 3 января 1614 г. с гонцом послано два указа, небольшой - воеводе князю Бахтеярову-Ростовскому и пространный - В.Г. Коробьину (получен 16 января). В данном указе говорится о настоящем бунте нижегородцев: они обесчестили боярина и воеводу, «в съезжей избе сотников побили и их лаяли», а земской староста Петр Луковник «голову стрелецкого Ивана Остренева обесчестил, бил по щекам», нижегородские посадские люди проявили «самовольство и непослушание великое»22.
Василий Коробьин действовал не только советами, разъяснениями и увещеваниями. Ему поручалось также сыскать накрепко виновных, которые «воеводу и его людей лаяли», а сотников избили. Эти дела по расследованию он должен был прислать в Москву. В донесении от 22 января, полученном в Москве 2 февраля, он указывал, что принял крутые и энергичные меры. Василий Гаврилович сразу после получения указа из Москвы, т.е. 16 января, собрал нижегородских земских старост, целовальников и посадских людей23. Неизвестно, что больше повлияло на жителей Нижнего Новгорода: грамоты из Москвы или деятельность Василия Коробьина, но в итоге к концу января 1614 г. лошади и продовольствие были подготовлены и доставлены по назначению. 30 января это посольство направилось из Нижнего через Алатырь на Самару и уже 7 февраля послы находились в Алатыре. После многих приключений посольство М.Н. Тиханова осенью 1614 г. прибыло к шаху Аббасу. За свою деятельность Василий Коробьин получил благодарность от правительства: «...122-го февраля в 3 день (3.2.1614 г.) бояре приговорили, велели отписать к Василью [Коробьину. - Я. Р.], что он то учинил добро, что лошади собрал»24.
21 Бушев П.П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государств в 1613-1621 гг. (по русским архивам). М., 1987. С. 26-27.
22 Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. С. 155, 193, 225.
23 См.: Бушев П.П. История посольств. С. 26-27; Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. С. 194-196.
24 Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. С. 196.
Вскоре после возвращения из Нижнего Новгорода в Москву Василий Коробьин был назначен воеводой в Путивль вместо умершего воеводы князя Т.Ю. Мещерского25. Этот крупнейший южный русский город в Смутное время был центром всех антиправительственных движений. Теперь Василию Коробьину, второму воеводе Степану Чемесову, казачьему атаману Андрею Гриневу, Юрию Беззубцеву предстояло защищать южные границы от набегов поляков, черкас, татар. Довольно многочисленный гарнизон Путивля к 1616 г. состоял, по отписке Василия Коробьина, из 1049 «всяких ратных людей». В состав гарнизона Путивля в то время входили 274 детей боярских, 50 пушкарей и затинщи-ков, 27 плотников, кузнецов и воротников, 300 стрельцов, 160 жи-лецких казаков с атаманом Андреем Гриневым и 238 других казаков26.
Важным источником о службе Василия Коробьина в Путивле является Книга сеунчей (сеунч - весть о победе)27. События завершающего периода Смуты в данном регионе практически не нашли своего отражения в трудах отечественных исследователей. Поэтому стоит остановиться подробнее на участии служилых людей из Путивля под руководством воеводы В.Г. Коробьина в походах на литовские города Гомий (Гомель), Синеч, Хорол, Миргород, Монастыревский острог. Сам воевода Коробьин оставался в Путивле, осуществлял общее руководство, договаривался с воеводами других городов (Рыльска и Новгорода-Северского) о совместных действиях против поляков. Служилые люди из Путивля предпринимали еще в январе 1614 г. при воеводе Тимофее Мещерском успешные рейды под литовские города Синеч и Логви-цу. В январе - феврале 1615 г. воеводы Василий Коробьин из Путивля и Алексей Львов из Рыльска предприняли совместную операцию. В этом походе участвовали путивльские ратные люди, дети боярские, атаманы и казаки во главе с головой Юрием Без-зубцевым и казачьим атаманом Андреем Гриневым, а также рат-
25 См.: Разрядные книги 1598-1638 гг. С. 294; Дворцовые разряды. Т. 1. Стб. 244, 421.
26 См.: Книги разрядные. СПб., 1853. Т. 1. (1614-1627). Стб. 78, 192.
27 См.: Книга сеунчей 1613-1619 гг. / / Памятники истории Восточной Европы. Кн. 1. М.; Варшава, 1995. С. 19-98.
ные люди из Рыльска под командованием Константина Ширкова. Результаты этого похода сеунщики от Василия Коробьина и Алексея Львова 8 марта 1615 г. сообщили в Москве: «Взяты взятьем (штурмом) литовские города Хорол и Миргородок, посады выжгли, литовских людей многих побили и в языцех взяли литовских людей с женами и детьми со сто и больше, и русских людей отполонили и наряд и знамена и урядников тех городов поима-ли». Сеунщики получили в Москве достойную награду за такие
вести28.
В апреле следующего 1616 года воевода Василий Коробьин отправил в новый рейд служилых людей из Путивля и Чернигова (отряд черниговцев находился в Путивле под началом В.Г. Коробьина). Возглавляли этот поход атаманы «Андрей Гринев, Левонтей Рябой и черниговец Яков Костентинов». 12 мая 1616 г. сеунщики доложили боярам в Москве, что «ратные люди, дети боярские, стрельцы и казаки, Монастыревский город взяли взятьем, литовских многих людей побили и наряд поимали, и урядника с женою и сыном взяли, и город весь и посад без остатка выжгли, и около Монастыревского города многие литовские села и деревни воевав, выжгли, и монастырев-ские места очистили»29.
Через месяц, в начале июня 1616 г. был осуществлен совместный поход служилых людей из Путивля, Новгорода Северского и Рыль-ска в Литовскую землю. 4 июля 1616 г. сеунщики от воевод Василия Коробьина, Федора Волынского и Никиты Волконского сообщили в Москве, что «в посылках головы из Путивля Юрий Беззубцев, из Новгорода Богдан Износков, из Рыльска Василий Малеев, свестясь, пришли в литовскую землю к Острю, острог Остренский взяли и многих литовских людей побили, языки поимали и русский полон отполонили, посады и острог выжгли и около Остря села и деревни воевали и выжгли»30.
Кроме участия в военных делах воеводе Василию Коробьину пришлось заниматься в Путивле сложными поместными делами, связанными с вотчинами путивльского Молчановского монастыря в Путивльском и Новгород-Северском уездах. Он отыскивал старые
28 Книга сеунчей. С. 23, 33.
29 Там же. С. 43.
30 Там же. С. 44.
сыскные списки о вотчинах этого монастыря, писал в Москву о селах и деревнях, которые ранее принадлежали Молчановскому монастырю. Когда в Путивле находился «царевич Петр Федорович» (1606 г.), этот самозванец «скинул с башни и убил до смерти» игумена Дионисия, а также «изодрал» жалованные грамоты на монастырские вотчины, выданные ещё Лжедмитрием I и Василием Шуйским31. Через много лет Василию Коробьину придется решать поместные дела по всей стране, когда он станет судьей Поместного приказа.
Осенью 1616 г. Василий Коробьин, передав все дела в Путив-ле новому воеводе князю Григорию Тюфякину, возвратился в Москву.
В боярском списке 1616 г. среди «дворян Московских» записаны «Семен да Василей Гавриловы дети Коробьина», поместный их оклад не указан32. Семен Коробьин вновь записан впереди брата. В 1614-1616 гг., пока Василий служил в Путивле, Семен Гаврилович участвовал в различных посольских делах, вел переговоры вначале со шведами об обмене пленных на реке Яуна (Явань), между Осташковом и Старой Руссой, а затем с поляками под Смоленском, воевал под Дорогобужем, был воеводой в этом городе. С конца 1616 г. в течение полутора лет оба брата находились в Москве: Семен приехал в столицу из Дорогобужа, а Василий - из Путивля. Пока не найдены источники, раскрывающие деятельность братьев в это время, вплоть до лета 1618 г. По-видимому, они выполняли различные поручения правительства, участвовали в качестве московских дворян в дворцовых церемониях.
Самое тяжелое время для страны настало летом - осенью 1618 г. Королевич Владислав, захватив Дорогобуж, Вязьму и осадив Можайск, двигался на Москву с запада. С юга через Зарайск и Оку к столице шли запорожцы гетмана Сагайдачного. В этих тяжелых бо-
31 Жалованная грамота царя Михаила Федоровича путивльскому Мол-чановскому монастырю на вотчины в Путивльском и Новгород-Северском уездах. 1615, июля 14 // Народное движение в России. № 111. С. 227.
32 Книга, а в ней писаны бояре и окольничие и думные люди .и стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и дьяки, и жильцы. 124 году / / АМГ. Т. 1. № 108. С. 145.
ях под Москвой и в районе Зарайска отличились братья Коробьины. Семен Коробьин находился в Москве, он возглавлял оборону одного из участков за Москвой рекой в остроге в Серпуховских воротах33.
Василий Коробьин в начале сентября был отправлен из Москвы воеводой в Зарайск. В Осадном списке 1618 г. отмечено, что «в Зараском городе Василей Гаврилов сын Коробьин. Послан с Москвы в 127-м году в сентябре»34. Скорее всего, Василий Ко-робьин отправился в Зарайск ещё в конце августа. Новый воевода быстро преодолел расстояние около 200 верст, сумел подготовить город к отражению врага и уже 5 сентября 1618 г. принял первый бой в Зарайске с отрядами черкас Сагайдачного. В Книгах разрядных приводится состав гарнизона Зарайска в это время: В подчинении Василия Коробьина находились 338 дворян и детей боярских из Рязани и Коломны, 151 стрелец из Зарайска и Нижнего Новгорода, станица казаков с атаманом Алешей Остафье-вым (52 чел.), 40 пушкарей и затинщиков, и 6 воротников. В обороне города также участвовали 146 «посадских людей и чернослободцов»35.
Об этих боях мы узнаем из Книги сеунчей. Обычно в качестве сеунщиков воеводы отправляли в Москву наиболее отличившихся воинов, среди которых часто оказывались родственники воевод. В Москве сеунщики всегда получали ценные подарки. С известиями о результатах боя 5 сентября были отправлены Дмитрий Коробьин и Михаил Трегубов. Воевода Василий Ко-робьин сообщал, что «5 сентября в 3-м часу дня приходил к Зарайскому городищу гетман Сагайдачный со всеми черкасами и приступали к Зарайску всеми людьми. Воевода Василий Коробьин посылал на вылазку голов с сотнями. Черкас от города отбили, из слобод и острога выбили, многих черкас побили и языки поимали, слобод жечь не дали и от посада отбили прочь. Гетман Сагайдачный
33 Собор, держанный в присутствии Государя Царя Михаила Федоровича духовными и светсткими чинами: каким образом противустать Королевичу Владиславу 1618, сентября 9 // СГГД. Ч. 3. № 40. С. 176; Осадный список 1618 г. // Памятники истории Восточной Европы / сост. Ю.В. Анхимюк, А.П. Павлов: в 8 т. М.; Варшава, 2009. Том VIII. С. 40.
34 Осадный список 1618 г. . С. 43.
35 Книги разрядные. Т. 1. Стб. 653-654.
со всеми людьми, отойдя от города с версту, стал по берегу, на Великом поле два дня и ночь. И в те дни и ночь к городу со всеми людьми приходили и бились беспрестанно, взяли языков черкас 2 человека». Таким образом, в отличие от Ливен, Ельца и Данкова, крепость Зарайск оказалась не по зубам для черкас.
Не сумев захватить Зарайск, Сагайдачный двинулся дальше на Москву к бродам через Оку. Через несколько дней Василий Ко-робьин получил известие, что ещё один отряд «литовских людей» направляется к Оке по маршруту войска Сагайдачного. Отправленные воеводой В.Г. Коробьиным 10 сентября головы с сотнями Федор Любавский и Иван Кошелев встретили литовских людей в поместье князя Михаила Гагарина в деревне Олтухове «бились с ними, языки поимали». Языки сообщили, что их отряд «идет к реке Ока на перевоз, туда, где перелазил гетман Сагайдачный с черкасами». Василий Коробьин рискнул оставить в Зарайске небольшой гарнизон, а сам со всеми силами быстро двинулся к перевозу через Оку. Враги не ожидали встретить здесь русских воинов. Итог этого боя, по докладу воеводы Коробьина: «литовских людей у Оки побили наголову, языки, знамена, трубы, литавры суренки поимали. А остальные все потопли в Оке реке, а в языках взяли литовских людей 148 человек». 18 сентября известие об этой победе сообщил в Москве сеунщик Андрей Коробьин36.
Последние бои с черкасами происходили уже в конце ноября 1618 г., когда отягощенные полоном черкасы возвращались из-под Москвы. Известно, что вместе с собой казаки уводили молодежь, способную выполнять обязанности слуг. Задачей воевод было не допустить увода русских людей. Василий Коробьин действовал совместно с воеводами Коломны. В бою 24 ноября в посылке от воевод головы Федор Любавский из Зарайска, Иван Бабин из Коломны встретили черкас в Коломенском уезде на пустоши в Железникове <.> на речке на Осенке, человек с 200 и больше. <.> Черкас побили, языков взяли 90 и 22 человека, а русского полону отгромили 300 человек <.> коши все и полон весь поимали»37.
36 Книга сеунчей. С. 89-90.
37 Там же. С. 93-94.
Об этих боях Василия Коробьина, о «заражской службе» писал участник этих событий рязанец Замятня Лихачев, как Василий Ко-робьин «за Саадашным ходил на устье Осетра реки». Самому Василию Коробьину была отправлена награда «золотой в два золотых угорских, послан в Заразский город» за то, что он, «сшед, черкас побил»38.
Оба брата Коробьина получали жалование из Устюжской чети. Вскоре после окончания Смуты они имели довольно большой поместный оклад, установленный с учетом прибавок за службу. В 127 г. (1618/1619 г.) Василию Коробьину был установлен оклад в 135 рублей, а Семену Коробьину - в 120 рублей39. Здесь впервые видим оклад у Василия выше, чем у Семена; Василий записан впереди брата. За эту Московскую осадную службу по государеву указу братья Ко-робьины, как и многие другие участники этих событий, получили часть поместий в вотчину. Василий Коробьин за службу в Зарайске получил царскую награду: шубу ценой 72 рубля, кубок, а также придачу к денежному окладу в размере 25 рублей. Поместной придачи ему не было дано, так как поместный оклад к тому времени уже составлял 1000 четей40.
Владимир Богуславский сообщает о передаче Василию Ко-робьину в вотчину селения Горицы, которое находилось «на высоком берегу р. Теза, напротив с. Дунилово». В середине XVI в. это селение принадлежало потомкам суздальских князей - князьям Горбатым-Шуйским - Дмитрию и Василию, а после пресечении этого рода Горицы поступили в казну и были пожалованы
38 Кормленая книга Костромской чети 1613-1627 годов / публ. А.Н. Зерцалов / / РИБ. СПб., 1894. Т. 15. С. 184; Приходно-расходные книги 7121-7127 гг. золотых и золоченых денег в Разряде / / Там же. СПб., 1912. Т. 28. Стб. 802.
39 Расходная книга Устюжской чети 127 г. // Там же. СПб., 1912. Т. 28. Стб. 685.
40 Дело по челобитью Андрея Литвинова-Мосальского о придаче ему за Путивльскую службу поместного и денежного окладов. 1633 г. // АМГ. Т. 1. № 547. С. 518-522. См. также: Дело по челобитью Баима Болтина / / Там же. № 512. С. 484-487; Дело по челобитью Ивана Еопкина / / Там же. № 595. С. 554.
(1618) царём Михаилом Фёдоровичем дворянину московскому В. Коробьину за «осадное московское сиденье»41.
По условиям Деулинского перемирия Россия и Польша в марте 1619 г. должны были возвратить всех захваченных пленных. Наконец, в начале июня 1619 г. размен пленных был осуществлен. Царь Михаил смог обнять своего отца, а Василий Коробьин встретил своего брата Ивана.
После завершения Смуты братья Коробьины принимали активное участие в различных посольствах (в Иран, Турцию, Данию), служили воеводами в городах. Семен Коробьин в конце 1622 г. назначен воеводой в Уфу42. В то время, когда Семен Коробьин находился в далекой Уфе, его брат, Василий Гаврилович возглавлял посольство в Иран к шаху Аббасу. Это посольство было отправлено летом 1621 г. Решение об отправке данного посольства было принято ещё в апреле 1621 г. 18 апреля был у царя в отпуске персидский посол Булам-Бек. После государева стола думный дьяк Иван Грамо-тин объявил послу, что «царь Михаил Федорович отправляет к брату своему, шах Абасову величеству, дворянина своего Василья Гавриловича Коробина да дьяка Астафья Кувшинова». Далее в этом документе сказано, что послы Василий Коробьин и Остафий Кувшинов были отправлены «того же году в Кизылбаши». В Описи сгоревшего архива Посольского приказа 1626 г. имеется запись: «Верх столпа Кизылбашского Василья Коробьина да дьяка Остафья Кув-шинова 129 году»43. Василий Коробьин получил посольский наказ еще в мае - июне 1621 г. Этот наказ датирован 29 мая 1621 г. Одновременно в Англию был направлен посланником Исаак Погожий. Коробьин и Погожий при этом пытались местничать друг с другом. По боярскому приговору было принято решение, что «в том им в отечестве счету и мест нет», и вообще, впредь у посланников и гонцов, которых посылают в разные государства, никакие челобитья о
41 Славянская энциклопедия. XVII век: в 2 т. / Авт.-сост. В.В. Богуславский. М., 2004. Т. 1. С. 343.
42 См.: Книги разрядные. Т. 1. Стб. 872, 926, 1034.
43 Дворцовые разряды. СПб., 1850. Т. 1. Стб. 473. См. также: Опись архива Посольского приказа 1626 года: в 2 ч. / под ред. С.О. Шмидта. Ч. 1. М., 1977. С. 286-287. Здесь же говорится, что Коробьину и Кувшинову «от шаховых людей учинено бесчестье мимо прежней обычай».
местах не слушать44. К началу осени 1621 г. посольство во главе с Василием Коробьиным по стандартному маршруту по Волге через Казань, Саратов и Царицын прибыло в Астрахань и направилось далее в Иран. По пути в Саратове в июле - августе 1621 г. это посольство Василия Коробьина встречал и провожал местный воевода князь Ефим Федорович Мышецкий.
Одной из сложных проблем, обсуждаемых на переговорах с шахом, был грузинский вопрос. Москва не могла равнодушно наблюдать, как люди шаха устраивают террор в православной Грузии, правитель которой, Теймураз, бежал в соседнюю Турцию, продолжая борьбу за освобождение страны в союзе со злейшим врагом шаха, турецким султаном. В наказе Василию Коробьину и Остафию Кувшинову предписывалось говорить при встрече с шахом Аббасом, чтобы шах отказался от враждебных действий в отношении Грузии, «отдал бы её Теймуразу». В грамоте самому шаху царь Михаил настаивал («любительно напоминает») освободить мать и детей Теймураза. Царь предлагал себя в качестве посредника в грузино-иранских отношениях. Со своей стороны, шах Аббас пытался доказать свою веротерпимость и даже глубокое уважение к православным ценностям45. Во время своего похода в Грузию шах Аббас захватил православную святыню, ризу Христову. Сейчас трудно сказать, кто был инициатором дальнейших событий. Русские посланники Василий Коробьин и Остафий Кувшинов, несомненно, знали об этой святыне. Возможно, Коробьин сам приложил определенные усилия в отыскании данной святыни и переговорах об отправке её в Москву, завел о ней речь с людьми шаха, среди которых было немало грузин.
Прием русских посланников в Иране сопровождался преувеличенно - демонстративным заявлением шаха о дружбе к московскому государю. Шах Аббас осыпал Коробьина и Кувшинова любезностями, говорил, что все, что он имеет, «это не моё, всё Божие да государя царя Михаила Федоровича»46. Шах, якобы, сам пред-
44 Опись архива Посольского приказа 1626 года. С. 388.
45 Накашидзе Н.Т. Грузино-русские политические отношения в первой половине XVII века. Тбилиси, 1968. С. 77, 81, 114, 223. Автор ошибочно называет русского посла в Персию Иваном Коробьиным.
46 Цит. по: Соловьев С.М. Указ. соч. С. 163.
ложил передать в подарок царю Михаилу и патриарху Филарету эту святыню. 21 января 1622 г. состоялась первая встреча русских послов с шахом, во время которой шах Аббас сообщил послам о наличии у него ризы Христа47. Коробьин и Кувшинов письмом известили государей об этом. Царь Михаил и патриарх Филарет не упуская случая возвысить свой дом перед всеми христианскими правителями, особенно перед римским папой, с помощью предметов веры и благочестия, приказали всеми мерами добиваться этого сокровища. Предварительно в Москве было проведено расследование, опрошены многие люди, которые подтвердили, что ранее в Грузии в одном из монастырей действительно находилась эта риза Христова. Среди них - иерусалимский старец келарь Аникей48. Современный исследователь В.Н. Козляков отмечает: «Обретение одной из величайших христианских святынь подтверждало высокое духовное значение Московского царства, давало сильный аргумент сторонникам идеи о Москве - новом Иерусалиме»49. Известный купец гость Федот Котов, отправленный в 1623 г. в Иран, и оставивший первое описание левобережного Саратова, повез Василию Коробьину и Остафию Кувшинову специальные инструкции50.
П.П. Бушев подробно описывает пребывание посольства В.Г. Коробьина в Персии, рассказывает, как послы сумели, не уронив чести, предстать перед шахом в подаренных персидских кафтанах. Послы прибыли на аудиенцию в русской одежде, а затем, когда шах пошел им навстречу, на глазах шаха Аббаса демонстративно надели поверх своих кафтанов шахские подарки: «. шахово жалованье по кафтану на себя объявили, в рукава не вдевая и не застегивая». П.П. Бушев называет русского посла Василием Григорьевичем Коробьиным. В этой статье ничего не говорится о ризе Христовой51.
27 июня 1624 г. в Москву пришло письмо от Василия Коробьина и Остафия Кувшинова о том, что они уже в пути вместе со святыней, их сопровождают послы шаха. Дорога через Дербент и Тер-
47 См.: Дворцовые разряды. СПб., 1851. Т. 2. Стб. 767.
48 См.: Опись архива Посольского приказа 1626 года. С. 366.
49 Козляков В.Н. Михаил Федорович. М., 2004. С. 141-143.
50 См.: Опись архива Посольского приказа 1626 года. С. 344.
51 Бушев П.П. Посольство В.Г. Коробьина и А. Кувшинова ... С. 124-155.
ский городок до Астрахани была долгой. Шах ещё передал царю двух слонов в подарок. Неизвестно, добрались ли эти животные до Москвы, вряд ли они перенесли зимнюю дорогу (ранее шах отправлял в Москву слона в 1620 г., судьба которого также неизвестна).
После прощальной аудиенции у шаха посольство вернулось в Фарабад, откуда 9 июня 1623 г. выехало в Шемаху. В этом городе послы пробыли 4 месяца (с 6 июля до 20 ноября), ожидая шахских послов, Урусун-бека и Мурат-бека. с которыми должны были вместе следовать в Россию. Именно здесь произошла встреча Василия Коробьина с Федотом Котовым. 4 декабря 1623 г. послы прибыли в Дербент, 17 декабря - в Тарки, а 30 декабря - в Терский городок, где зазимовали. 1 марта 1624 г. послы отправили в Москву своего толмача с донесением о пребывании в Иране. Возможно, именно это письмо было получено в Москве 27 июня 1624 г. Астраханские власти прислали корабли, и 20 апреля оба посольства прибыли в Астрахань. Здесь произошла задержка по вине персидских послов, которые долго разыскивали своих беглых людей, хотя воеводы Астрахани уже к 20 июля подготовили суда для плавания по Волге52.
Наконец, 19 августа 1624 г. оба посольства отплыли из Астрахани к Царицыну. Хорошо известно, что 6 октября послы находились в Самаре. Нетрудно подсчитать, что около 15-20 сентября посольство Коробьина и шахские послы останавливались в Саратове. Местный воевода Федор Иванович Чемоданов дал в качестве охраны саратовских стрельцов и сразу же поспешил отправить это посольство в Самару. В Самаре послам пришлось задержаться почти на две недели, так как закончилось продовольствие, полученное в Астрахани. Из других источников известно, что астраханские воеводы обычно предоставляли русским и персидским послам корм от Астрахани до Казани из расчета быстрого плавания на 6 недель53. Такой график движения редко удавалось выполнять. Наконец, 24 октября, послы прибыли в Казань. Здесь уже их ожидал царский указ: оставить персидских послов в Казани, а Василию Коробьину и Остафию Кувши-
52 Бушев П.П. Посольство В.Г. Коробьина и А. Кувшинова. С. 148.
53 См.: Полиевктов М.А. Посольство князя Мышецкого и дьяка Ключарева в Кахетию. Тифлис, 1928. С. 9.
нову срочно ехать в Москву. Русские послы отплыли из Казани 26 октября, но уже через 20 верст у Свияжска в связи с наступившими морозами пришлось сойти на берег и дальше добираться в Москву «на конех лехким делом». Прибыв в Москву в декабре 1624 г., Василий Коробьин дал полный отчет о посольстве. Коробьин и Кувшинов также отчитались, на что потратили выданных им «на кизыльбаш-скую покупку» соболей, лисиц и куниц, «что они на то в Кизыльба-шах купили и зделали». Вскоре в Москву из Казани выехали персидские послы, которые прибыли в столицу 25 февраля 1625 г. и «привезли в дарах ризу Господа Бога, еже есть хитон»54.
В Новом летописце одна из глав посвящена приезду в Москву послов шаха Аббаса с этой святыней, торжественному приему в Грановитой палате, на котором послы Урусун (Русан)-бек и Мурат-бек поднесли патриарху Филарету золотой ковчег, внутри которого находился небольшой кусок ветхой полотняной материи55. Это произошло 11 марта 1625 г., а через неделю, 18 марта, об этой святыне было объявлено царю Михаилу. Проверка, испытания, многочисленные чудеса и исцеления вскоре подтвердили подлинность этой реликвии.
Первым из исследователей, кто обратился к изучению данного сюжета, был В.Н. Татищев, который писал: «Июля 10 дня принесена из Персии в дар риза Господня посланником Василием Коробьиным»56. Данный труд Татищева был опубликован через 200 лет после смерти автора. Н.С. Арцыбашев в своем сочинении в сноске привел цитату из Нового летописца, указав имя русского посла, Василий Коробьин. С.М. Соловьев и Д.И. Иловайский, как обычно, указали только фамилию (Коробьин), а В.Н. Козляков ничего не писал о русском посланнике Василии Коробьине, хотя подробно остановился на испытаниях, исцелениях и дальнейшей судьбе этой реликвии57.
54 Дворцовые разряды. Т. 1. Стб. 661, 665-666; Опись архива Посольского приказа 1626 года. С. 394.
55 См.: Новый летописец // ПСРЛ. Т. 14. С. 151; ААЭ. Т. 3. № 168. С. 245. СГГД. Т. 3. № 73. С. 290; Отписки и грамоты о приезде персидского посла / / Дворцовые разряды. Т. 2. Стб. 767-822.
56 Татищев В.Н. История Российская: В 7 т. Л., 1968. Т. 7. С. 167.
57 См.: Арцыбашев Н.С. Повествование о России: в 3 т. М. 1843. Т. 3, кн. 6. С. 51; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. V, т. 9.
Нет нужды говорить, что вскоре посол Василий Коробьин, приложивший немало сил для доставки данной святыни в Москву, не без участия патриарха был приближен ко Двору, получил звание окольничего, стал начальником (судьей) Поместного приказа. При этом местнические споры Василия Коробьина с окольничим Артемием Измайловым продолжались в 134 г. (1625/1626 год)58.
В 1625 г., «как Василий Коробьин пришел из Кизылбаш», братья Коробьины «били челом» на Василия Измайлова, отца Артемия Измайлова. Разбиралось прошлое дело посольства под Смоленск осенью 1615 г. Царь поручил рассмотреть это дело боярину Василию Петровичу Морозову, но Артемий Измайлов сказал, что Василий Морозов Коробьиным «свой и друг», и то дело у Василия Морозова было взято (и так не вершено). 25 октября
1625 г. состоялся новый суд. Теперь царь поручил это дело судить боярину Дмитрию Михайловичу Пожарскому и разрядному дьяку Михаилу Данилову, однако суд так и не был вершен59.
Братья Коробьины встречаются все вместе в мае 1625 г. на дворцовых церемониях в Москве. 9 мая 1625 г. «на праздник Николы Чудотворца у Николы на Угреши» был стол у государя. Среди присутствующих на этом праздничном обеде, записаны дворяне «Семен и Василий Гавриловы Коробьины». На этой церемонии присутствовал также персидский посол «грузинец Русам-бек», который незадолго до этого, в марте того же года, вручал патриарху Филарету Ризу Христову. В «кривой стол», где сидел персидский посол, пить носили «дворяне <.> Иван Гаврилов сын Коробин, Андрей Федоров Наумов»60.
В 1625-1626 гг. Василий Коробьин вместе с братьями Иваном и Семеном часто упоминаются в разрядах, участвуют в придворных церемониях. 8 сентября 1625 г. на праздник Рождества Бого-
С. 163 (историк считал, что послы шаха преподнесли этот дар в Москве патриарху в 1624 г.); ИловайскийД.И. История России. Новая династия: в 6 т. М., 1996. Т. 5. С. 284-285; Козляков В.Н. Указ. соч. С. 141-143; Филатова Т. «А к шаху в его платье не ходити». Российские дипломаты при дворе Аббаса Великого / / Родина, 2009. № 12.
58 См.: Опись архива Посольского приказа 1626 года . С. 404.
59 См.: Дворцовые разряды. Т. 1. Стб. 730, 834.
60 Там же. Стб. 687-688, 694.
родицы, когда у государя был праздничный стол в столовой избе, где обедал также патриарх Филарет, Василий Коробьин находился у государева стола в числе других 12 дворян (он записан четвертым в списке). 5 марта 1626 г. на празднование дня ангела новой царицы Евдокии Лукьяновны Стрешневой Василий Коробь-ин также записан у государева стола среди прочих 47 дворян (14-м в списке). 2 апреля на Вербное воскресенье В.Г. Коробьин был у царского стола в золотой подписной палате среди 40 дворян. 11 апреля 1626 г. на Светлой неделе во вторник он был у государева стола в столовой избе. 6 августа 1626 г. на праздник Преображеньев день Спасов у государя был стол в золотой подписной палате. Среди 18 дворян шестым в списке записан Василий Коробьин. 15 августа
1626 г. на праздник Успения Богородицы Василий Гаврилович вместе с братом Иваном записан в списке дворян в столовой патриаршей палате, когда царь обедал у своего отца61.
Вскоре судьбы вновь разлучила братьев Коробьиных. В 1628 г. Василий Гаврилович был назначен полковым воеводой на Дедило-ве. Он оборонял южные границы от набегов татар. Одной из важнейших задач русского правительства была борьба с набегами крымцев и ногайцев. Обычно татары совершали эти набеги весной, а к осени опасность таких набегов становилась минимальной. Для обороны южных рубежей ежегодно отправлялись воеводы с полками в южные города. Хорошо известно о такой посылке в 1628 г. благодаря одному местническому делу. Местничали вторые воеводы Большого, Передового и Сторожевого полков И.И. Пушкин, В.Г. Коробьин, М.И. Новосильцев, В.П. Чевкин, У.С. Ляпунов, В.Г. Ляпунов. Разрядный думный дьяк Федор Лихачев в итоге вынес суровое решение: «Вы бьете челом не делом: Василию Ко-робьину и Михаилу Новосильцеву до Ивана Пушкина не достало, быть вам меньше его мочно». Из данного местнического дела мы узнаем о родословной Коробьиных, о том, что их предком был Степан Иванович Селиванов и о многих событиях, участниками которых были Коробьины62.
61 См.: Дворцовые разряды. Т. 1. Стб. 749, 790, 802-803, 831-832.
62 Там же. Стб. 984-991, 1006-1007; Т. 2. Стб. 767-822; См. также: Эскин Ю.М. Указ. соч. С. 163.
С весны до поздней осени 1628 г. Василий Коробьин был полковым воеводой на Дедилове. В подчинении у него находились 340 дворян, детей боярских и «казаков коширских помещиков», а «жить им в Дедилове переменяясь пополам по две недели до снегов». Также в подчинении у В.Г. Коробьина были 250 конных стрельцов и казаков63. Этот год (1628) был относительно спокойным. В Крыму разгорелась очередная междоусобица между различными ханами, сторонниками Турции и Ирана, в которую были вовлечены турецкие отряды, ногайцы и запорожские казаки64. Поэтому крымцам было не до набегов на русские земли.
20 ноября 1628 г. воеводе Василию Коробьину на Дедилов пришла царская грамота, в которой ему предписывалось ехать к Москве, а дворян и детей боярских распустить по домам. Аналогичные грамоты были направлены в Тулу, Крапивну, Пронск, Переяславль-Рязанский и Михайлов воеводам И.И. Пушкину, М.И. Новосильцеву, У.С. Ляпунову, В.П. Чевкину,
В.Г. Ляпунову65.
В конце 1631 г. Василий Коробьин возглавил московское посольство в Данию. Отправке этого посольства предшествовали следующие обстоятельства. С. 1630 г. произошло ухудшение отношений России с Данией. К этому времени закончился Датский период Тридцатилетней войны, Дания, потерпев поражение от католиков, вышла из войны, начался Шведский период войны. Россия отказала Дании в льготной торговле хлебом, во внешней политике Россия переориентировалась на Швецию, надеясь в союзе с Густавом Адольфом продолжить борьбу против Польши за возвращение Смоленска. Требования датского посла «Малтеюла Гизингарского», прибывшего в Москву летом 1631 г., о беспошлинной торговле, о дороге датским купцам в Персию, были отклонены. В Москве опасались, чтобы заключение мирного договора с Данией не повредило бы дружественным отношениям к Швеции. Кроме того, датский посол не хотел писать имя короля Христиана после имени царя Михаила. В итоге, посол был отпущен в Данию «без грамоты и без от-
63 Книги разрядные. Т. 2. Стб. 106.
64 См.: Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л., 1948. С. 120-121.
65 Дворцовые разряды. Т. 2. Стб. 13.
ветного списка». Для московской дипломатии появился удобный повод для разрыва с Данией и переориентации на Швецию. Однако это надо было закрепить дипломатически, в глазах «мирового общественного мнения». Эту сложную задачу было поручено выполнить Василию Гавриловичу Коробьину. В декабре 1631 г. в Данию отправилось московское посольство. В Дворцовых разрядах записано, что «декабря в 18 день послал Государь в Дацкую землю своих государевых послов: Василья Гаврилова сына Коробьина да Ивана Иванова сына Баклановского да дьяка Ивана Грязева». С.М. Соловьев в этот раз называет имя руководителя посольства («дворяне Василий Ко-робьин.»). Послов ждал в Копенгагене дурной прием: король после представления не позвал послов обедать, а королевский секретарь отказался пить за здоровье царя прежде здоровья короля. При решении вопроса о заключении мирного союзного договора «о вечном окончании» король не согласился, чтобы его имя было поставлено после имени царя Михаила. В итоге, послы во главе с
В.Г. Коробьиным, «были отпущены только с любительными грамотами, не сделав ничего»66. Фактически, этого и добивалось московское правительство. Задача была выполнена. Посольство вернулось из Дании уже к осени 1632 г. Сразу же все члены посольства получили повышение по службе.
Василий Коробьин стал окольничим, занимал видное место в боярской думе и в правительстве. В Дворцовых разрядах записано, что «октября в 1 день (1632 г.) на Покров пресвятые Богородицы <.> за тое службу [за посольство в Данию. - Я. Р.] пожаловал Государь из дворян в окольничие Василья Гавриловича Коробьина; а окольничество сказывал думной разрядной дьяк Иван Гавренев» (по-видимому, чтобы не было местнических споров). Одновременно
B.Г. Коробьин был назначен начальником (судьёй) Поместного приказа вместо князя С.В. Прозоровского, который был отправлен воеводой под Смоленск. В тот же день Василий Коробьин был у государева стола вместе с боярами Ф.И. Шереметевым и
C.В. Головиным. Источники подробно сообщают о деятельности Василия Коробьина на посту судьи Поместного приказа, а также об
66 Соловьев С.М. Указ. соч. С. 158-160; Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений ... Т. 1. С. 218: Арцыбашев Н.С. Указ. соч. С. 57; Дворцовые разряды. Т. 2. Стб. 247.
его участии в допросах и пытках пленных поляков в 1633-1634 гг.67. В июле 1633 г. в связи с угрозой нападения крымских татар на Москву В.Г. Коробьину было поручено возглавлять оборону одного из участков районе столицы: «За Яузою по Москву реку острог делал и ров копал окольничей Василий Гаврилович Коробьин»68.
В последний раз в Разрядах Василий Коробьин записан 18 января 1635 г., когда царь отправился в Троицкий поход молиться. В Москве оставались «ведать столицу» бояре Ф.И. Шереметев, князь Д.М. Пожарский и окольничий В.Г. Коробьин. Уже весной 1635 г. среди окольничих мы видим совсем других людей (Ф.Ф. Волконского, В.И. Стрешнева, вернувшегося из ссылки
С.В. Прозоровского, М.М. Салтыкова и др.)69.
Точная дата смерти Василия Гавриловича Коробьина неизвестна.
Хочется надеяться, что эта первая попытка воссоздания его биографии, несмотря на отрывочность и фрагментарность приведенных сведений, позволит не только полнее представить образ этого деятеля Смуты, но и внести некоторые штрихи в картину борьбы, которая разворачивалась в то время в России.
67 Дворцовые разряды. Т. 2. Стб. 294; АМГ. Т. 1. № 560. С. 531; № 631.
С. 582; № 638. С. 588; № 641. С. 590; № 647. С. 601; № 649. С. 605; № 697. 637638. См. также: Народное движение в России. № 189. С. 329; № 196. С. 335.
68 Дворцовые разряды. Т. 2. Стб. 335-338.
69 См.: Там же. Стб. 340 и далее.
