CC BY
165
Иванова С. В., Садуов Р. Т.
Уфа, Россия ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОММУНИКАЦИЯ КАК ОБРАЗЕЦ РЕЧЕВОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ (О способах классификации
МАНИПУЛЯТИВНЫХ УЛОВОК)
Abstract
The article focuses on the classification of the means of manipulation. It attempts at introducing two classifications which used psychology and political science as the bases. On the basis of psychology the classification presupposes the distinction between the deep structure and surface levels. On the basis of political science the classification implies the division into the manipulation strategies and devices. Also the authors dwell upon certain interrelation between the two classifications and suggest their own explanation of the semblance found.
***
Целью данной статьи является классификация способов манипуляции, к которым прибегает адресант в процессе политической коммуникации. Материалом анализа служат британские СМИ. Предметом исследования выступает манипуляция, которая понимается как «вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями» [Доценко 1997: 59]. Целью такого манипулирования в политическом дискурсе является «преобразование языковой картины мира в сознании адресата, пробуждение в нем необходимых эмоций и побуждение избирателей к политической активности» [Чудинов 2006: 71].
В ходе работы нельзя было не заметить существования двух тенденций, наметившихся при анализе способов манипуляции: в некоторых случаях имеет место их простое перечисление, в других, наоборот, предлагаются самые разные классификации, выделенные на разных основаниях и, следовательно, значительно отличающиеся друг от друга. Такое положение объясняется тем, что исследователь имеет дело с очень большим и разнородным материалом. Сюда входят разные по своей природе, интенсивности, длительности и глубине воздействия способы - и их очень сложно привести к единой системе. В связи с этим вопрос систематизации способов манипуляции по-прежнему остается открытым.
По этой причине была предпринята попытка представить две классификации, отличные от существовавших ранее. Предлагаемые в настоящей статье классификации имеют разные основания, но, тем не менее, обладают структурным сходством. Данные классификации не претендуют на окончательность и закрытость, напротив, это открытые системы - они лишь дают направление для упорядочивания способов манипуляции. По большому счету, составить полную и закрытую классификацию на
данный момент не представляется возможным, в первую очередь, по причине того, что не существует единой терминологии в этой области. Разные авторы дают разные названия одним и тем же способам, акцентируя тем самым определенную «грань» или степень воздействия, и бывает сложно разобраться об одних и тех же ли приемах идет речь. Так, например, прием «коммуникативный саботаж» в разных работах получает название «тематическое переключение» (Е. Л. Доценко) или «логическая диверсия» (Ф. А. Кузин). «Импликатуры» (М. Ю. Федо-сюк) также именуются «скрытыми генерализациями» (О. Н. Быкова). Подобных примеров можно привести множество. Более того, очень часто границы этих понятий весьма размыты, и уловить разницу между ними сложно, а, порой, и невозможно. Следовательно, включить в классификацию все известные на настоящий момент способы манипуляции было бы некорректно, поскольку это может привести к «наложению» терминов, то есть одно и то же явление будет внесено в список под разными названиями. Более того, спорным станет и то, какой именно из аналогичных терминов необходимо опустить. Отсюда, наиболее логичным является представление открытой классификации, которая в любой момент может быть дополнена еще одним способом манипуляции.
Первая из классификаций представлена в Таблице 1. В основу ее положено психологическое основание. Способы манипуляции в ней разделяются в зависимости глубины воздействия на подсознание человека на два уровня: глубинный и поверхностный. Способы манипуляции обоих уровней находят манифестацию в речи, тем не менее, манипуляции глубинного уровня, в отличие от манипуляций поверхностного уровня, вербализуясь, реализуют связь с подсознанием человека.
Таблица 1.
Способы манипуляции по глубине воздействия
Глубинный уровень предполагает включение механизмов, которые проникают вглубь сознания, оказывают влияние на подсознание человека. Здесь необходимо вспомнить аналитическую психологию К. Г. Юнга и его понятие «коллективного бессознательного». Сам автор давал такое определение данному термину: «Коллективное бессознательное есть та часть психики, которая отрицательным образом может быть отличена от личностного бессознательного тем фактом, что в отличие от последнего оно не обязано своим существованием личному опыту и, следовательно, не является персональным приобретением» [Юнг 1995: 71]. Таким образом, в бессознательном Юнг выделял личное бессознательное, сформированное на основе нашего опыта, и коллективное, которое досталось нам по наследству от предков и одинаково для всех людей. Автор этой теории утверждал, что «содержание коллективного бессознательного в основном представлено архетипами» [Юнг 1995: 71]. Последние являются его «неотъемлемым коррелятом» [Юнг 1995: 72]; или другими словами, «архетип - это пустая форма, которая должна выводиться или извлекаться посредством абстракции из класса известных по опыту образов и символов» [Коан 2006: 41]. При этом сам автор подчеркивал, что его термин и до своего появления имел аналоги: «мотивы» в исследованиях по мифологии, «representations collectives» (коллективные представления) у Леви-Брюля, «категории воображения» (Юберг и Мосс) в сравнительном религиоведении и т.д. Все это говорит о том, что К. Г. Юнг - не единственный, кто обратил внимание на существование подобных структур в сознании человека. Эти структуры «проявляются во многих ситуациях, местах, орудиях, событиях наших сновидений, определяя соответствующие мотивы фольклора» [Коан 2006: 41]. Архетипы глубоко сидят в сознании каждого человека. Они универсальны, хотя у каждого народа есть свои архетипические особенности: «сформировавшись, они сопровождают народ на протяжении всего исторического пути» [Цу-ладзе 2003: 60.] Их следы можно найти в истории, мнениях, высказываниях, былинах и даже сказках, которые нам читали в детстве.
Миф также основан на архетипах. К. Юнг утверждал, что «мифы репрезентируют врожденное коллективное бессознательное с универсальными символами и архетипами, а не личное бессознательное» [Заслоу 2006: 401]. По этой причине к глубинному уровню представленной классификации можно отнести политические мифы. По определению А. Цуладзе, «политический миф - это миф, используемый для реализации политических целей: борьбы за власть, легитимизации власти, осуществления политического господства» [Цуладзе 2003: 56]. Благодаря наличию в мифах архетипов достаточно «вписаться» в какой-либо из них, для того
Способы манипуляции
Г лубинный уровень Поверхностный уровень
Затрагивают глубинные структуры сознания Поверхностные структуры, служащие для «украшения» речи
• Политические мифы; • Театральность; • Теория заговора; • Магия слова; • Магия имени; • Аббревиатура • и др. • Паралогические риторические приемы в мани-пулятивной функции; • Нарушение постулата количества с целью манипуляции; • Стилистические приемы; • Приемы неправдоподобного описания в мани-пулятивной функции; • и др.
чтобы получить «ключ» к каждому из тех, к кому обращаешься. Г. Почепцов добавляет: «Миф предстает пред нами как сценарий развертывания имиджа, в котором сразу заполняются до этого пустые роли друзей и врагов главного героя. Миф является целой конструкцией, в этом его принципиальная выгодность, поскольку большое число нужных характеристик теперь будут всплывать автоматически. В случае подключения мифа уже нет необходимости порождать как бы целые тексты, можно только намекать, подсказывая существенные характеристики, подводящие массовое сознание к тому или иному мифу». [Почепцов 2001: 105-106].
Доказательством справедливости вышесказанного служит следующее высказывание:
E.g. We have before us an ordeal of the most grievous kind. We have before us many, many long months of struggle and of suffering. You ask, what is our policy? I can say: It is to wage war, by sea, land and air, with all our might and with all the strength that God can give us; to wage war against a monstrous tyranny, never surpassed in the dark, lamentable catalogue of human crime (Churchill 1940).
Этот пример - яркая иллюстрация того, как надо выстраивать миф. Здесь присутствуют основные компоненты политического мифа: герой, кому благоволят какие-то силы (божественные, природные) или который наделен каким-либо необычайным свойством, и антигерой, чье присутствие необходимо по тем причинам, что миф - явление динамичное, в нем все время должна происходить какая-то борьба. Во-первых, здесь есть образ героя - это нация, включая самого премьер-министра. Этому герою <нации> благоволят божественные силы, он силен (with all our might and with all the strength that God can give us). Во-вторых, предстоящая борьба - борьба чрезвычайно сложная (We have before us an ordeal of the most grievous kind. We have before us many, many long months of struggle and of suffering), но чрезвычайно важная, потому что ведется против Зла в образе тирании (wage war against a monstrous tyranny). Если присмотреться, то мы увидим, что это типичный сюжет так хорошо знакомых нам сказок, поэтому он так нам близок.
Следующий способ манипуляции глубинного уровня получил такую характеристику в работе А. А. Распаева: «политическая театральность представляет собой совокупность театральных приемов, перенесенных на «политическую сцену», является неотъемлемым свойством политики, дает возможность, используя театральную основу, воздействовать на публику для достижения политических целей» [Распаев 2007]. При этом, как отмечает Е. И. Шейгал, «общая ролевая структура коммуникативного акта (адресант - адресат) про-
ецируется на архетипную семиотическую оппозицию «свой - чужой» и конкретизируется в вариантах: «друг (союзник, сторонник) о враг (оппонент, вредитель, предатель)» [Шейгал 2000].
Существует и иная точка зрения на театральность. Так, К. Берк выделил четыре основных мотива человеческой коммуникации: иерархия, вина, принесение в жертву и спасение. «С их помощью, в частности, можно описывать развитие политических процессов: иерархия воплощает социальный порядок, отклонение от существующего порядка рождает ощущение вины, от которого избавляются, находя козла отпущения, воплощающего социальное зло, и принося его в жертву, то есть устраняя «плохого» политика - грехи искуплены, зло побеждено, происходит переоценка ценностей и устанавливается новый порядок» [Шейгал 2000].
Таким образом, театральность также затрагивает глубинные структуры подсознания. Она направлена на то, чтобы создать «символическую реальность» [Цуладзе 2003: 203], которая помогает держать «зрителей политического театра» в повиновении.
Что касается теории заговора, то данный способ манипуляции близок политическому мифу, строится по тем же канонам. Отличие состоит в основном в том, что у теории заговора более узкая основная цель - дискредитировать оппонента. Теория заговора не «расхваливает» носителя мифа (впрочем, скрытая похвала тоже имеет место - ведь не каждому по силам вникнуть в планы «врага»), а критикует носителя другого мифа.
Рассмотрим следующий пример:
E.g. Put simply, September 11 2001 changed everything. Three thousand people died on the streets of New York. They did so as a result of a terrorist, suicide mission. The mission was planned and organised by the Al Qaida group out of a failed state, Afghanistan, thousands of miles away. The state was run by a fanatical, religiously motivated dictatorship, the Taleban. Even now, the bald facts of what happened are utterly extraordinary. <.. .>
Eighteen months later, with Saddam consistently refusing to abide by UN Resolutions and with alarm at the proliferation of chemical, biological and nuclear weapons, Iraq was invaded. This time it was more difficult and more costly. Nonetheless, Saddam was removed within 3 months, again by the exercise of overwhelming military firepower.
What was unclear then but is very clear now is that what we were and are confronted with, is of a far more fundamental character than we supposed. September 11 wasn't the incredible action of an isolated group, a one-off strike masterminded by Osama Bin Laden. It was the
product rather of a world-wide movement, with an ideology based on a misreading of Islam, whose roots were deep, which had been growing for years and with the ability to mount a radically different type of warfare requiring a radically different type of response. What we face is not a criminal conspiracy or even a fanatical but fringe terrorist organisation. We face something more akin to revolutionary Communism in its early and most militant phase. It is global. It has a narrative about the world and Islam's place within it that has a reach into most Muslim societies and countries. It adherents may be limited. Its sympathisers are not. It has states or at least parts of the governing apparatus of states that give it succour (Blair 2007).
Перед нами пример развертывания теории заговора. Здесь создается образ врага, с которым лицом к лицу столкнулась Британия (о роли Америки - почти ни слова, хотя именно она пострадала больше всего и была самым активным участником войны в Ираке). Для создания этого образа используются всевозможные характеристики: эта организация-враг носит фундаментальный характер (fundamental character), это не просто движение, а движение, охватившее весь мир (a world-wide movement) - теперь Британии придется, в качестве одной из стран-демократий, стран «добра», в меньшинстве, бороться со злом по всему миру (спасать мир), у идеологии этого движения глубокие корни, и росло это движение не один год (whose roots were deep, which had been growing for years and with the ability to mount a radically different type of warfare requiring a radically different type of response) - прямая аналогия со многими сказаниями, где Зло появляется не из «Ниоткуда», а является результатом длительного развития, незаметного для героя.
Также Блэр проводит аналогию терроризма с коммунизмом. Дело в том, что трудами многих поколений политиков до Блэра в умах людей Запада на протяжении десятилетий складывался остро негативный образ коммунизма-врага, и поэтому сравнить коммунизм и терроризм -значит пробудить негативные эмоции в сердцах людей и невольно заставить их самих сравнить старого врага и врага нового, сравнить и найти сходство, потому что и тот, и другой, как их учили, несет зло. Таким образом, выстроилась стройная история о том, как против Запада целенаправленно и планомерно готовилась агрессия, которая вылилась в 11 сентября 2001 года.
Магия слова - еще одна разновидность скрытого воздействия. Это, пожалуй, самый простой способ достать из подсознания нужные структуры - ведь достаточно употребить нужное слово, или, как его называет А. Цуладзе, «ритуальную формулу или магическое заклина-
ние» [Цуладзе 2003: 102]. В каждой стране или в каждой цивилизации они разные. В странах Запада, например, это «свобода», «демократия», «конституция» и т.п.. На жителей России эти слова действуют плохо. Во всяком случае, пока. В нашей стране, в силу определенных исторических условий, еще не сложилось какого-то особого, трепетного, отношения к указанным ценностям «свободного мира». Однако же люди Запада, слыша эти слова, ощущают нечто, что заставляет их чувствовать по-иному и поступать в соответствии с теми архетипами, которые есть в каждом из них и которые пробуждаются этими словами-ярлыками. Это как раз пример вышеназванного случая с «архетипиче-скими особенностями» отдельных наций.
Обратимся к примеру:
E.g. Its <Taliban> ideology is anti-democratic, anti-freedom, anti-everything that makes modern life so rich in possibility (Blair 2007).
Такие ценности, как демократия и свобода очень популярны в странах Запада. Они вызывают целое множество ассоциаций и представлений, характерных именно для данного общества. Поэтому любое посягательство кем-либо на них рассматривается как прямая угроза самой безопасности западной цивилизации. В заключительной части своей речи Блэр выражает уверенность, что нация будет бороться с угрозами демократии, терроризмом, несмотря ни на что:
E.g. . to be as willing to fight terrorism and pay the cost of that fight wherever it may be. (Blair 2007).
Схожий с предыдущим способ обращения к глубинным структурам - это магия имени. Как отмечает А. Лосев, «имя вбирает в себя от именуемого все его личностные свойства». За именем человека всегда скрывается его жизнь, его поступки, идеи, которых он придерживался, эпоха, целая страна, в конце концов. Трепетное отношение к имени идет еще от первобытного мышления человека. Дж. Фрэзер писал: «Первобытный человек, не будучи в состоянии проводить четкое различие между словами и вещами, как правило, воображает, что связь между именем и лицом или вещью, которую оно обозначает, является не произвольной и идеальной ассоциацией, а реально и материально ощутимыми узами, соединяющими их столь тесно, что через имя магическое воздействие на человека оказать столь же легко, как через волосы, ногти или другую часть тела» [Фрэзер 2006: 324-325]. Такое отношение к имени человека - это то, что нам досталось от предков, то, что изначально заложено в наше коллективное бессознательное. Достаточно вспомнить, что если опереться в своих рассуждениях на какой-
либо авторитет, то высказанная мысль приобретет вес и значение. При этом мало кто вдается в подробности о том, правильно ли была высказана мысль, и правильно ли она была интерпретирована говорящим.
В качестве примера приведем отрывок речи У. Черчилля:
E.g. .and as Kipling well says, we must ".meet with Triumph and Disaster. And treat those two impostors just the same."
Never yield to force; never yield to the apparently overwhelming might of the enemy (Churchill 1941).
Здесь Черчилль апеллирует к словам Р. Киплинга. Возможно, они не несут особой «героической нагрузки», но всем известно, что Киплинг писал стихи милитаристского толка, где призывал сражаться с врагом, беречь честь мундира. Это как раз тот случай, когда политик использует «магию имени». Дело в том, что, назвав одно только имя этого писателя, Черчилль воззвал ко всем чувствам, которые вызывают стихи самого Киплинга. И как итог, он дал, по сути, установку никогда не поддаваться врагу (Never yield to force; never yield to the apparently overwhelming might of the enemy).
Большой силой воздействия обладают и аббревиатуры: когда человек их слышит, в его сознании возникает определенный образ того, что скрывается за ними. Взять хотя бы «НАТО» или «НКВД»: удивительно, сколько любви и ненависти, сколько ассоциаций может быть вложено в эти четыре буквы. «В пользу» аббревиатур как структур, восходящих к глубинам подсознания, говорит и тот факт, что они могут выступать как отдельные слова, обладающие собственным значением, репрезентирующие определенные понятия, организации, структуры. Очень часто мы знаем, что примерно означает аббревиатура, что за ней стоит, но не можем расшифровать ее: в ход идут ассоциации и самое общее «понятие» о том, что обозначает аббревиатура. Хотя, конечно, данный способ манипуляции нельзя полностью отнести к коллективному бессознательному. Это может быть и личное бессознательное, если основано на личном опыте человека. Более того, нужно заметить, что разные аббревиатуры имеют разную силу воздействия. Так, всем известные акронимы, за которыми стоят мощные структуры, организации, известные своей деятельностью, обладают максимальной силой воздействия в силу наличия обширной аудитории, которой известна данная аббревиатура. Менее известные аббревиатуры, соответственно, «слабее», но и они способны вызывать ассоциации и противоречивые чувства людей.
Таким образом, способы манипуляции, представленные на глубинном уровне класси-
фикации, всегда затрагивают подсознание человека.
Поверхностный уровень призван привлечь внимание, акцентировать мысль, уйти от прямого ответа. Это поверхностные структуры, служащие для «украшения» речи. Данные способы манипуляции нужны для того, чтобы воздействовать на слушателя, не затрагивая глубинных слоев сознания, их используют для того, чтобы сделать речь гладкой и красивой.
Количество способов манипулирования, которые можно отнести к данной ветви не поддается строгому учету, поэтому перечислить их здесь невозможно, да и вряд ли уместно. Достаточно будет указать основные их группы, выделенные Г. А. Копниной. Во-первых, это паралогические риторические приемы, которые «представляют собой осознанные и целенаправленные отклонения от законов и правил формальной логики» [Копнина 2007: 66]. Сюда можно отнести, например, трюизм [Копнина 2007: 70], основанный на том, что политик начинает свою речь со всеми принятых, нейтральных сообщений, усыпляющих бдительность адресата, а затем открыто высказывается. В этом случае сообщение воспринимается не как вызов, попытка к конфронтации (хотя часто таковой является), а как плавное продолжение мысли политика. Очень часто текст практически полностью может опираться на данный прием. В этот же раздел Г. А. Копнина поместила коммуникативный саботаж (логическое переключение (Е. Л. Доценко) или логическая диверсия (Ф. А. Кузин), который используется в диалоге при необходимости уйти от прямого ответа, проигнорировать сам вопрос или подменить его смысл, отвечая не на то, что было спрошено, а на то, чем была совершена подмена; и многие другие способы манипулирования.
Во-вторых, нарушение постулата количества с целью манипуляции. В данный раздел относятся такие приемы как апозипеза (намеренное недоговаривание), аллюзия (намек на общеизвестный факт), генерализация сторонников точки зрения говорящего (по терминологии М. Ю. Федосюк), когда автор сообщения намеренно говорит «мы», вместо «я» и не уточняет, кто подразумевается под этим «мы», и многие другие.
Третий раздел включает стилистические приемы, основанные на «прагматически мотивированном отклонении от языковой норма, ее стилистически нейтрального варианта или речевой нормы» [Копнина 2007: 81]. Это прежде всего метафора, эмоционально-оценочные слова - аффективы, прием нагромождения терминов, используемый для сокрытия информации и т.д.
Последний тип - приемы неправдоподобного описания в манипулятивной функции, которые представляют собой «отклонения от кон-
цептуальной картины мира, то есть от стандартного представления человека о бытии» [Копнина 2007: 94], Сюда относят всевозможные парадоксальные предположения [Копнина 2007: 65-94].
Наряду с обозначенным подходом к классификации способов манипуляции возможным представляется и иной взгляд на построение искомой классификации. Вторая классификация представлена в Таблице 2: в ее основе заложена значимость способов манипуляции в процессе политической коммуникации, их «политическая ценность». Данная классификация предполагает наличие манипулятивных стратегий и манипулятивных приемов. Выглядит она следующим образом:
Таблица 2.
Стратегии и приемы манипулирования
Прежде чем перейти к непосредственному анализупредлагаемой классификации под-
черкнем, что в связи с отсутствием единой терминологии представляется логичным в данной случае использовать термин «способ» манипулирования в качестве самого общего и широкого по смыслу. Согласно словарю Ефремовой «способ» употребляется в двух значениях:
1. Образ действий, прием, метод для осуществления, достижения чего-либо. 2. Возможность, средство, реальные условия для осуществления чего-либо [Словари и энциклопедии]. Таким образом, с одной стороны «способ» охватывает все стороны и аспекты манипулирования, т.е. такие термины, как «технология», «прием», «метод», «стратегия», «тактика» и др. манипулирования, а с другой - не пересекается с терминологическими системами других исследователей и дает возможность по-новому взглянуть на возможности группировки способов манипулирования, разделяя их на «стратегии» и «приемы». При этом оба термина получают несколько иное истолкование и назначение. Для того чтобы обосновать правомерность исполь-
зования терминов применительно к данной классификации, обратимся к словарям:
• В толковом словаре Даля «стратегия» -
ж. греч. наука войны; ученье о лучшем расположении и употреблении всех военных сил и средств.
• В толковом словаре Ефремовой «стратегия» - 1. Наука и искусство ведения войны. // Общий план ведения войны и боевых операций. 2. перен. Искусство руководства общественной и политической борьбой масс. // Искусство планирования какой-либо деятельности, основанное на точных прогнозах.
В специальных словарях также дается определение данного понятия:
• В словаре финансовых терминов «стратегия маркетинга» - выбор перспективной цели производственно-сбытовой деятельности предприятия, форм ведения конкурентной борьбы и концепции маркетинга, рассчитанных на достижение максимальной эффективности работы предприятия на длительный период времени.
• В словаре терминов антикризисного управления «стратегия» - общий, всесторонний план достижения целей [Словари и энциклопедии].
Можно сделать вывод, что составляющими понятия «стратегия» являются такие компоненты значения, как наилучшее расположение и употребление имеющихся средств, планирование, точный прогноз, длительный период времени, на который рассчитано планирование или действие, задел на будущее.
Следовательно, в «стратегии» попадут способы, которые рассчитаны на длительный период действия, которые определяют всю политическую карьеру отдельного политика либо же политику целого государства, иногда на долгие годы вперед, то есть политические мифы, театральность и теория заговора.
Что касается понятия «прием», то в толковом словаре Ушакова этот термин имеет несколько значений: 1. Только единичное действие по глаголу «принять». Прием пакетов. Приём радиотелеграммы. Приём на детекторном приемнике. 2. Тот или иной характер встречи, оказываемый кому/чему-нибудь, способ, каким принимают, встречают кого/что-нибудь. Гостям был оказан радушный прием.
з. Принятие, поглощение какой-нибудь порции (лекарства) в один раз. 4. Отдельное движение, действие, являющееся законченным элементом какого-нибудь процесса, работы, деятельности. Она в три приема вынула все из чемодана. 5. Способ, образ действий при выполнении чего-нибудь. Ловкие приемы жонглера. Приемы фехтования [Словари и энциклопедии].
Для нас в данном случае актуально слово «прием» в пятом значении, как способ действия. «Прием» предполагает способы манипуляции, которые используются для «сиюминутной выгоды», «украшения» высказывания, для того
Способы манипуляции
Стратегии Приемы
• Политические мифы; • Театральность; • теория заговора; • и т.д. • Паралогические риторические приемы в манипу-лятивной функции; • Нарушение постулата количества с целью манипуляции; • Стилистические приемы; • Приемы неправдоподобного описания в мани-пулятивной функции; • Магия слова; • Магия имени; • Аббревиатура; • и др.
чтобы отвлечь внимание или уйти от прямого ответа.
Надо отметить, что помимо терминов «стратегия» и «прием» в политической лингвистике можно найти и другие термины для обозначения способов манипуляции, как например: «механизм», «тактика» и «технология». Однако представляется, что имеются явные расхождения между данными терминами и тем, что получило название манипулятивных приемов в рамках данной классификации. Так, «механизм» в словаре Ефремовой имеет три основных значения: 1. Устройство машины, прибора, аппарата и т.п., приводящее их в действие.
2. Совокупность состояний и процессов, из которых складывается какое-либо физическое, химическое, физиологическое и т.п. явление.
3. перен. Система, устройство, определяющие порядок какого-либо вида деятельности или процесса [Словари и энциклопедии].
Очевидно, что в нашем случае мы можем опираться только на третье значение, поскольку первые два относятся к областям сугубо техническим. Но и в третьем значении «основой» для термина является алгоритмичность действия, заранее заведенный порядок, действующий сам по себе, без вмешательства посторонней силы, что совершенно неприемлемо для способов манипуляции. Здесь не может быть точных алгоритмов, устанавливающих порядок действия. Именно поэтому представляется необходимость поиска более удачной альтернативы данному термину.
Что касается термина «тактика», то здесь можно выделить следующие значения, обозначенные в словаре Ефремовой: 1. Искусство подготовки и ведения боя как составная часть военного искусства. // Подготовка и ведение боевых операций. 2. Приемы и способы борьбы в спорте, в спортивных играх. 3. перен.
Совокупность приемов и средств общественной и политической борьбы при достижении поставленной цели [Словари и энциклопедии].
Может представиться вполне логичным, что термин «тактика» способен заменить термин «прием» для обозначения краткосрочных способов манипулирования, поскольку «тактика» является элементом «стратегии». Тем не менее, как видно, «тактика» является совокупностью приемов, в то время как в классификации рассматриваются отдельные приемы и их воздействие на аудиторию. Следовательно, термин «тактика» является слишком широким в значении, чтобы быть занесенным в предлагаемую классификацию.
Наконец, термин «технология» имеет следующие значения: 1. Научная дисциплина, изучающая способы переработки материалов, изготовление изделий и процессы, сопровождающие эти виды работы. // Учебный предмет, содержащий теоретические основы данной науки. // разг. Учебник, излагающий содержа-
ние данного учебного предмета. 2. Совокупность приемов, применяемых в каком-либо деле, мастерстве, искусстве [Словари и энциклопедии].
Вновь мы имеем дело с совокупностью приемов, поэтому «технология» не может заменить термин «прием» для обозначения краткосрочных способов манипулирования. Так же не может он заменить термин «стратегия» для обозначения долгосрочных способов манипулирования, поскольку в нем опосредованно представлен компонент планирования, прогноза, расчета на будущий период.
Так, рассмотрев альтернативные термины, мы пришли к выводу, что выбранные термины «стратегия» и «прием» являются наиболее приемлемыми для представленной классификации, поскольку оптимально отражают ее концепцию.
Как видно, все перечисленные в данной классификации способы манипуляции (как те, что были отнесены к «стратегиям», так и те, что попали в «приемы») уже были рассмотрены выше. Поэтому представляется, что не имеет смысла останавливаться на них подробно еще раз. Заметим, что между представленными видами систематизации существуют определенные различия и сходства. Отличия обусловлены тем, что классификации имеют разные основания для анализа: психологическое и политологическое, соответственно. В первой классификации во главу угла ставилась глубина проникновения в подсознание аудитории. Во второй - «перспективность» использования того или иного способа, то, насколько этот способ может стать образующим для формирования политической концепции публичного деятеля или государства. Отсюда, если сравнить обе системы, некоторые способы манипуляции во второй классификации «перекочевали» во вторую из рассматриваемых групп, то есть с «глубинного уровня» в первой классификации в «приемы» во второй. Это произошло потому, что не все структуры, глубоко затрагивающие наше сознание, способны стать основой для построения имиджа политика, основой его линии поведения. Из всех подобных способов, представленных здесь, данному критерию соответствуют «политические мифы», «театральность» и «теория заговора». Представляется, что «магия слова», «магия имени» и «аббревиатуры» не влияют на долгосрочность политического амплуа, не являются средствами формирования имиджа.
Способы манипулирования поверхностного уровня в рамках первой из предложенных классификаций и приемы из второй классификации схожи благодаря примерной идентичности функций, которые они выполняют, а именно: привлекают внимание, акцентируют мысль, помогают уйти от ответа, делают речь гладкой и красивой.
Очевидно, что, несмотря на разные основания, предлагаемые классификации, в целом, обнаруживают несомненное сходство. В связи с этим напрашивается вывод о том, что способы манипуляции, направленные на достижение долгосрочного результата (стратегии) в политической коммуникации, затрагивают именно глубинные структуры сознания. Данные структуры обеспечивают выстраивание целостного образа, прочно основанного на имеющихся архетипах и сюжетных каркасах, подстраиваясь под которые, можно создать целую историю о себе, не заботясь о деталях - они сами возникнут в головах тех, для кого предназначены. Приемы же, как и поверхностные структуры, не имеют подобного эффекта. Как правило, они лишь помогают создать такой образ, помогают сделать речь красивее, просто помогают вести беседу, разговор, учат грамотно «выпутываться» из щекотливых ситуаций.
Подводя итог, имеет смысл повторить, что целью статьи явилась попытка классифицировать имеющийся материал по способам манипуляции. Данные классификации составлены на границе лингвистики, психологии и политологии, что является их несомненным плюсом. Представляется, что они могут помочь понять, какие процессы стоят за выбором тех или иных способов манипуляции, и каким именно образом эти способы помогают воздействовать на подсознание аудитории. Более того, представленные классификации не являются застывшими и раз и навсегда устоявшимися, наоборот, они открыты и могут быть дополнены в любой момент способами манипуляции, имеющимися в арсенале лингвистов на данный момент и теми, которые еще будут выделены в будущем. В целом же манипуляция и способы манипулирования как область исследования остается открытой и притягательной для дальнейших научных изысканий в силу своей гетерогенной природы и разнообразия целевых установок участников политической коммуникации.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Доценко Е. Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы, защита. - М., 1997.
2. Копнина Г. А. Речевое манипулирование: Учебник. - М., 2007.
3. Лосев А. Ф. Диалектика мифа: Дополнение к «диалектике мифа» / Сост., общ. ред. А. А. Тахо-Годи, В. П. Троицкого; Примеч. В. П. Троицкого. -М., 2001.
4. Почепцов Г. Имиджелогия. - М., 2001.
5. Распаев А. А. Лингвосемиотическая категория театральности в англоязычном политическом нарративе: автореф. дис. ... канд. филологических наук. - Волгоград, 2007 // http://www.volsu.ru/Volsu/ news/diser/avto/avto114.doc.
6. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии / Перев. с англ. М. К. Рыклина.
- М., 2006
7. Цуладзе А. Политическая мифология. - М., 2003.
8. Чудинов А. П. Политическая лингвистика: учеб. - М., 2006.
9. Шейгал Е. И. Театральность политического дискурса // Единицы языка и их функционирование.
- Саратов, 2000. - Вып. 6 // http://www.philology.ru/ linguistics1/sheygal-00.htm.
10. Юнг К. Г. Аналитическая психология: Прошлое и настоящее / Сост. В. В. Зеленский, А. М. Руткевич. - М., 1995.
11. Заслоу Р. Мифы // Психологическая энциклопедия / Под ред. Р. Корсини, А. Ауэрбаха; Науч. ред. А. А. Алексеева. - 2-е изд. - СПб., 2006. -С. 401.
12. Коан Р. В. Архетипы // Психологическая энциклопедия / Под ред. Р. Корсини, А. Ауэрбаха; Науч. ред. А. А. Алексеева. - 2-е изд. - СПб., 2006. -С. 41-42.
13. Словари и энциклопедии // http://dic. academic.ru.
14. Blair Tony Our Nation's Future - the role of work // http://www.number-10.gov.uk/output/Page 11405.asp.
15. Churchill Winston Address at Harrow School, 29 October 1941. ("Never give in, never, never, never") // http://www.ryanandassociates.com.au/ speeches6.htm.
16. Churchill Winston First Speech as Prime Minister, British House of Commons 13 May 1940 ("I have nothing to offer but blood, toil, tears and sweat.") // http:// www.ryanandassociates.com.au/speeches4. htm.
© Иванова С. В., Садуов Р. Т., 2008
