CC BY
207
Меркулов А.В.
(Орел)
№ 3 (16), 2018 УДК 94(47).084.5/6
ПОЛЕМИКА И.Г. СТАРИНОВА С П.К. ПОНОМАРЕНКО ОБ ИСТОРИИ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СССР 1941-1944 ГГ.
В статье анализируются вопросы истории партизанского движения в СССР 1941-1944 гг., которые затрагивались в ходе заочной дискуссии И.Г. Старинова и П.К. Пономаренко. Оба были руководителями партизанского движения и обладали всей полнотой информации. Несмотря на это, они использовали разные подходы к освещению многих ключевых проблем истории сопротивления оккупантам в тылу врага.
Профессиональный партизан-диверсант И.Г. Старинов настаивал на едином подходе к участникам борьбы против оккупантов в тылу врага, независимо от того, сражались ли они в лесисто-болотистой местности или в городах и поселках. Однако партийно-государственный деятель П.К. Пономаренко предпочитал считать настоящими партизанами только лесных бойцов. Из этого положения вытекает и различный по результатам «классовый» анализ партизанского движения в СССР. Подход П.К. Пономаренко автоматически выдвигает вперед крестьянство, в то время как рабочие с интеллигенцией изначально оказываются на второстепенных ролях, с чем не соглашается И.Г. Старинов.
Если полковник И.Г. Старинов призывал к одинаковому отношению к партизанам разных республик и регионов Советского Союза, то белорусский руководитель П.К. Пономаренко упорно доказывал особую доблесть именно белорусских партизан, и его точка зрения в наши дни нередко определяет массовое представление населения о партизанском движении в годы Великой Отечественной войны.
Делается вывод, что заочная дискуссия И.Г. Старинова и П.К. Пономаренко демонстрирует разницу подходов военного, с одной стороны, и политика — с другой, которые преследуют разные цели, обращаясь к истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Если для Старинова история — это материал для извлечения боевого опыта, прикладная задача, требующая объективного анализа, то для Пономаренко история — это пластичный материал для получения дополнительного политического капитала.
Ключевые слова: И.Г. Старинов, П.К. Пономаренко, партизанское движение, Великая Отечественная война, подпольщики, республики СССР, приписки.
The article analyzes questions of history of the partisan movement in the Soviet Union 1941-1944, which were raised during the discussion of I.G. Starinov and P.K. Ponomarenko. Both were leaders of the partisan movement and had all the information. Despite this, they have used different approaches to covering many of the key issues in the history of resistance to invaders behind enemy lines. Professional partisan-saboteur I.G. Starinov insisted on a unified approach to the participants of the struggle against the invaders behind enemy lines, regardless of whether they fought in the marshy areas, or in cities and villages. However, the party-state leader P.K. Ponomarenko preferred to consider these partisans as forest fighters. It follows from this provision and different results of "class" analysis of the partisan movement in the Soviet Union, the approach of P.K. Ponomarenko automatically puts forward the peasantry, at that time, the workers with the intellectuals initially be in supporting roles not agree I. G. Starinov.
If Colonel I.G. Starinov called for the same against the partisans of the different republics and regions of the Soviet Union, but the Belarusian head of P.K. Ponomarenko hard to
prove a special valor the Belarusian partisans, and his view is in our day often determines the mass representation of the population about the partisan movement during the Great Patriotic war.
It is concluded that discussion of I.G. Starinov and P.K. Ponomarenko demonstrates the difference in approaches of the military, on the one hand, and politics on the other, pursuing different goals, referring to the history of the partisan movement during the Great Patriotic war. If for Starinov history is a material for extraction of combat experience, applied task requiring objective analysis, for Ponomarenko history is plastic material for more political capital.
Key words: I.G. Sturinov, P.K. Ponomarenko, the guerrilla movement, the Great Patriotic war, the underground, the Republics of the Soviet Union, registry.
DOI: 10.24888/2410-4205-2018-16-3-139-150
артизанское движение в России имеет давние исторические корни.
П Народное вооруженное сопротивление французским оккупантам стихийно началось в период Отечественной войны 1812 г., а затем было поддержано правительством и регулярными войсками. Несколько иной характер носило партизанское движение в годы Гражданской войны в России 1918-1922 гг., когда на территории нашей страны шла борьба как против оккупационных войск Германии (до 1918 г.) и стран Антанты (в 1918-1922 гг.), так и между различными политическими силами самой России.
Опыт партизанской войны оказался остро востребован после начала Великой Отечественной войны в 1941 г., когда стремительное наступление вермахта создало в его прифронтовом и глубоком тылу огромную территориальную, военную и человеческую базу для развертывания масштабной партизанской борьбы.
Проблемы партизанского движения лучше всего были известны профессионалам и ярче всего освещаются при столкновении различных точек зрения. Одним из таких профессионалов являлся И.Г. Старинов, который, будучи командирован в распоряжение 5-го отдела 4-го Управления Генштаба РККА [6, с. 25], еще с начала 1930-х гг. готовил партизанские кадры [7, с. 218-225]. В годы Великой Отечественной войны все подобные споры оставались за дверями служебных кабинетов, да и после войны идеологический контроль компартии не позволял открыто обсуждать многие внутренние проблемы страны, в том числе и проблемы партизанского движения.
Архив И.Г. Старинова (1900-2000), хранящийся в Российском государственном военном архиве, позволяет документально осветить некоторые проблемы «внутренней кухни» партизанского движения. Рассмотрим их на примере конфликта точек зрения самого И.Г. Старинова1 и руководителя Центрального штаба партизанского движения
1 Старинов Илья Григорьевич (1900-2000) - полковник, участник Гражданской, Испанской, советско-финской, Великой Отечественной и Второй мировой войн, начальник оперативно-инженерной группы (ОИГ) заграждений Ставки Верховного Главнокомандования на Западном, Юго-Западном и Южном фронтах (1941-1942), начальник Оперативно-учебного центра (ОУЦ) Западного фронта (1941), заместитель начальника штаба инженерных войск Красной Армии (1941), командир 5-й отдельной инженерной бригады спецназначения на Калининском фронте (1942), начальник Высшей оперативной школы особого назначения (ВОШОН, 1942-1943), начальник технического отдела Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД, 1942-1943), помощник начальника штаба по диверсиям Центрального штаба партизанского движения (1942-1943), член Военного совета Юго-Западного фронта (1943), представитель Украинского штаба партизанского движения (УШПД) на Южном фронте (1943), заместитель начальника УШПД по диверсиям (1943-1944), заместитель начальника Штаба партизанского движения Польши (1944), начальник штаба советской военной миссии при Верховном Главнокомандующем Народной Освободительной армии Югославии (1944), начальником дорожного управления 2-го Украинского фронта (1945), начальником оперативно-инженерной группы по разминированию автомобильных и железных дорог на территории Германии (1945), заместитель начальника 20-го Управления военно-восстановительных работ (УВВР) железнодорожных войск Советской Армии (1945-1946).
П.К. Пономаренко1. В письме руководству страны от 28 апреля 1975 г. в связи с приближающимся 30-летием Победы полковник Старинов выражал обеспокоенность принижением роли партизанского движения в связи с выходом брошюры П.К. Пономаренко «Непокоренные». Илья Григорьевич пишет, что «принижение П.К. Пономаренко размаха партизанского движения сказалось и на том, что партизаны не получили должных наград, особенно те из них, кто активно боролся против оккупантов, не входя в партизанские формирования» [12, л. 9; 4, с. 288].
Более подробно И.Г. Старинов рассматривает недочеты П.К. Пономаренко в письме секретарю ЦК КПСС М.В. Зимянину от 24 октября 1982 г. Отметим, что все трое — Старинов, Пономаренко и Зимянин — к тому времени находились в пенсионном возрасте, имели прямое отношение к партизанскому движению в годы Великой Отечественной войны и могли судить о проблемах с личным знанием предмета.
И.Г. Старинов пишет в своем послании М.В. Зимянину: «Издательство "Наука" готовит к выпуску книгу бывшего начальника Центрального штаба партизанского движения тов. Пономаренко о всенародной борьбе в тылу врага в Великой Отечественной войне [См.: 9]. Судя по брошюре тов. Пономаренко "Непокоренные", которая в конспективном виде охватывает все вопросы книги, изложенные в проспекте Издательства, в монографии может оказаться много существенных ошибок. Ошибки, которые имеются в брошюре тов. Пономаренко "Непокоренные", попав в его монографию, могут принести существенный вред нашей науке и тем, кто ведет или будет вести партизанскую борьбу, так как в этой брошюре суть партизанского движения искажается, а приводимые тов. Пономаренко данные о численности и составе партизанских сил, результатах действии партизан принижают подвиг советского народа и его Вооруженных Сил в достижении победы над фашистской Германией. Я являюсь участником партизанской борьбы. В 1929-1934 гг. готовил партизанские кадры, в 19361937 гг. участвовал в национально-революционной войне в Испании советником по
1 Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич (1902-1984) - советский партийный и государственный деятель, генерал-лейтенант (1943). Участник Гражданской войны. Окончил Московский институт инженеров транспорта (1932). В 1938-1947 - 1-й секретарь ЦК КП Белоруссии. В период Великой Отечественной войны член военных советов 3-й ударной армии, Западного, Центрального и Брянского фронтов, в 19421944 -начальник Центрального штаба партизанского движения (11111ПД) С 1944 - председатель СНК, Совета Министров БССР. С 1948 - секретарь ЦК ВКП(б). Одновременно в 1950-1952 - министр заготовок СССР. В 1952-1953 - член Президиума Цк КПСС. В 1952-1953 - заместитель Председателя Совета Министров СССР. В 1954-1955 - первый секретарь ЦК КП Казахстана. В 1955-1957 - Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Польской Народной Республике. В 1957-1959 - Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Индии. В 1957-1959 - Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Королевстве Непал - по совместительству. В 1959-1962 - Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Королевстве Нидерланды. С 1961 по 1962 - представитель СССР в МАГАТЭ. С 1962 на преподавательской работе в Институте общественных наук при ЦК КПСС. С 1978 персональный пенсионер союзного значения.
2 Зимянин Михаил Васильевич (1914-1995) - советский партийный деятель, Герой Социалистического Труда, секретарь ЦК КПСС, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР. Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР 2-3 и 7-11 созывов от РСФСР. В 1929 - рабочий паровозоремонтного депо. В 1934-1936 на преподавательской работе в школе, в 1936-1938 в рядах Красной Армии. С 1938 на комсомольской работе. С 1939 член ВКП(б). В 1939 окончил Могилёвский педагогический институт. С 1939 - секретарь, в 1940-1946 - первый секретарь ЦК ЛКСМ Беларуси. С началом Великой Отечественной войны занимался созданием комсомольского подполья и формированием подпольных комсомольских органов. В качестве члена Северо-Западной оперативной группы ЦК КП(б)Б вёл работу по развёртыванию подпольной и партизанской борьбы в Белоруссии. В 1946 - министр просвещения БССР. С 1947 - секретарь, второй секретарь ЦК КП Белоруссии. В 1952-1956 и 1966-1989 -член ЦК КПСС (в 1956-1966 - член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС). В 1956-1958 - посол СССР во Вьетнаме, в 1960-1965 - в Чехословакии. С 1965 - заместитель министра иностранных дел СССР, главный редактор газеты «Правда» до 1976. В 1966-1976 - председатель правления Союза журналистов СССР. С марта 1976 - секретарь ЦК КПСС, под руководством М.А. Суслова курировал идеологические вопросы (наука, образование, культура, спорт, СМИ и др.). На пенсии с января 1987.
организации и тактике партизанской борьбы, в Великой Отечественной войне возглавлял оперативно-учебный центр Западного фронта, где готовились и формировались партизанские группы и отряды, командовал 5-й отдельной инженерной бригадой специального назначения, подразделения которой действовали в тылу врага, был заместителем начальника Украинского штаба партизанского движения, работал в Польском штабе партизанского движения и в Советской военной миссии в Югославии. Был в тылу врага в Испании, на Украине, в Белоруссии и Югославии. Поэтому мне трудно пройти мимо тех искажений, которые принижают подвиг партизан и Советской Армии» [11, л. 1-2].
Первый тезис И.Г. Старинова — о составе партизанского движения. Он пишет: «Говоря о всенародной борьбе в тылу врага, тов. Пономаренко все всенародное партизанское движение сводит только к боевым действиям партизанских отрядов и соединений вне городов и населенных пунктов, отделяет от партизанского движения "деятельность партийного, комсомольского и антифашистского подполья, а также массовый срыв невооруженным населением политических, экономических и военных мероприятии захватчиков". В результате такой методологии получается, что в годы Великой Отечественной войны на оккупированной территории Советского Союза в партизанском движении участвовал только ОДИН МЛН. человек из 70 млн., которые оказались в тылу врага. На с. 46 тов. Пономаренко приводит количество партизан по отдельным Союзным республикам. Анализируя эти данные, получается, что в партизанском движении участвовало только от 0,14 до 8 процентов взрослого населения, оказавшегося на захваченной врагом территории. Приводя эти данные без процентов, тов. Пономаренко утверждает, что приведенные цифры характеризуют небывалые в истории масштабы партизанского движения. В действительности, приведенные тов. Пономаренко цифры этого не показывают, а принижают размах партизанского движения. По методологии тов. Пономаренко выходит, что к концу 1943 г. в Белоруссии в партизанском движении участвовало только 152 800 человек, или около 1,9 процента от населения оккупированной территории, на Украине соответственно 58,5 тыс. или около 0,17 процентов населения временно оккупированной Украины. По данным тов. Пономаренко, не лучше дело обстояло и на других оккупированных врагом землях Советского Союза» [11, л. 4-5].
И.Г. Старинов подводит под цифры политический вывод: «По методологии тов. Пономаренко получается, что через два года после начала войны проявили советский патриотизм и показали, что они дорожат своей народной властью, только от 0.17 до 1,9 процента населения оккупированной территории. Получается, что советский патриотизм был в несколько раз ниже, чем патриотизм народа во Франции, Югославии и многих других оккупированных фашистами странах, значительно ниже, чем в первые годы Советской власти в войне против иностранных интервентов и белогвардейцев» [Цит. по: 5, с. 247].
Следующий тезис И.Г. Старинова относится к области географии: «П.К. Пономаренко ставит партизанское движение в определенную зависимость от географического фактора. Здесь тов. Пономаренко прямо порывает с ленинским положением о том, что партизанское движение зависит не от природных условий, что его вызывают к жизни "могучие экономические и политические причины"» [11, л.8]. Старинов отмечает, что «в брошюре "Непокоренные" приводятся данные: в оккупированных районах РСФСР было учтено свыше 250 тыс. партизан, на Украине — 240 тыс., в Белоруссии — 374 тыс., в Латвии — 12 тыс., Литве — 10 тыс., Эстонии — 7 тыс., Молдавии — 2 тыс., Карелии — 5,5 тыс. Из приведенных П.К. Пономаренко данных получается, что в Белоруссии за всю войну в партизанском движении участвовало примерно только 4,7% населения, на Украине — менее 0,9%, в оккупированных районах РСФСР — около 0,9%. Чего же небывалого в таких масштабах? Разве только то, что таких
крайне незначительных масштабов не знало ни одно другое партизанское движение. Сводя партизанское движение только к действиям партизанских отрядов и бригад, объявляя эти действия "высшей" формой "всенародной борьбы", П.К. Пономаренко объективно противопоставляет одну республику (один народ) другой республике (другому народу), один регион другому региону и соответственно населению этих районов. Объективно этой цели служат и цифры в указанной выше брошюре П.К. Пономаренко "Непокоренные", из которых явствует, что в Белоруссии и абсолютно, и особенно относительно к численности населения партизан было в несколько раз больше, чем на Украине и в оккупированных районах РСФСР. В этой брошюре есть и такие данные: к концу 1943 года в Белоруссии было 122 тыс. партизан (не считая 30,8 тыс., вышедших за линию фронта в результате освобождения восточной территории республики), на Украине — 43,5 тыс. (помимо 15 тыс., вышедших в советский тыл) [8, с. 41]. Иными словами, в 1943 году на Украине, по методологии П.К. Пономаренко, в партизанском движении в наиболее организованной острой форме борьбы участвовало в три с лишним раза меньше, чем в Белоруссии. А по отношению к численности населения — это в десятки раз меньше» [11, л. 14-15].
И вновь И.Г. Старинов делает политический вывод: «Приведенные данные объективно порочат одну из основ нашего общества — дружбу народов СССР. Ведь если исходить из приведенных в начале настоящего письма высказываний М.И. Калинина и Л.И. Брежнева (а иначе и нельзя подходить, это единственно правильный подход), то получается как раз то, что утверждают буржуазные фальсификаторы: белорусский народ (и то только 4,7%) лучше относился к Советской власти, чем русский и украинский народы. Внутри же нашей страны такой порочный, политически вредный подход к содержанию партизанского движения не только не способствует укреплению дружбы народов, а наоборот, вызывает националистические, а также местнические тенденции, которые Л.И. Брежнев справедливо охарактеризовал как своеобразную форму проявления национализма. Необходимо подчеркнуть, что приведенные в статье данные А.И. Залесского и П.К. Пономаренко не искажены. Суть же фальсификации состоит именно в неправильной методологии, в сведении партизанского движения только к действиям партизанских отрядов, в исключении из него действий городских партизан и массовой борьбы населения за срыв мероприятий оккупантов. Ведь если бы А.М. Залесский, П.К. Пономаренко исходили из определения партизанской войны, содержащегося в ленинских работах, высказываниях М.И. Калинина во время войны [1, с. 352], а в настоящее время Л.И. Брежнева, то картина была бы иной, буржуазные фальсификаторы не получили бы пищу из советских источников, им не удалось бы использовать публикации в советской печати для искажения сущности советского партизанского движения в минувшей войне. Так вольно или не вольно тов. Пономаренко принижает советский патриотизм, размах партизанского движения, роль коммунистической партии в организации и руководстве партизанской борьбы в Великой Отечественной войне, показывает вермахт слабым, отрицает партизанскую борьбу в занятых врагом городах, не обращает внимание на такие факторы, влияющие на организацию и возможности партизанских сил, например, географические условия» [11, л. 14-17].
И.Г. Старинов отмечает явный перекос П.К. Пономаренко в пользу Белоруссии: «Только для оценки партизанского положения в БССР в отчете ЦШПД нашлись нужные слова, а именно: "Оставленные в тылу противника подпольные партийные органы, организаторы партизанского движения и партизанских отрядов развили свою деятельность во всех областях Белоруссии. Любовь белорусов к Советской Родине, непосредственное участие в партизанском движении коммунистов и партийных органов КП(б)Б способствовали широкому размаху партизанского движения... Местное население, ненавидя фашистских захватчиков, оказало сопротивление мероприятиям, проводимых противником. Поддерживая партизан, местные жители, оставаясь
преданными советской власти, способствовали дальнейшему развитию партизанского движения" [8, с.28]. Но разве все сказанное в отчете ЦШПД об обстановке в тылу врага на территории Белоруссии не относится к населению Украины, Смоленщины, Брянщины и других оккупированных врагом регионов» [11, л. 18-19].
Третий тезис И.Г. Старинова носит заведомо политический характер, он считает, что в работе П.К. Пономаренко имело место противопоставление деревни городу и принижение роли рабочего класса в партизанском движении. Правда, к такому выводу Илья Григорьевич приходит окольным путем: «Если исходить из концепции П.К. Пономаренко, то есть считать партизанским движением только действия партизанских отрядов и соединений, рассматривать эти действия "наиболее организованной, острой формой сопротивления фашистским захватчикам", то это неминуемо ведет к принижению роли городов, прежде всего рабочего класса в борьбе с фашистскими оккупантами. Получается, что города (оставшиеся в них рабочий класс и интеллигенция) не были связаны с партизанским движением и вели какую-то иную, менее организованную борьбу. Выходит нечто вроде маоистской концепции "революционной деревни" и "реакционного" города. И как тут не вспомнить маоиствующего Р. Дебре, который утверждал, что город не способен к партизанской борьбе, что "партизанский очаг " можно создать только в деревне. Подлинный авторитет партии состоит не в том, что она все делает сама — силами своих членов, а в том, что за ней идут массы. Подполье в городах оккупированной советской территории — одно из ярчайших проявлений авторитета партии в народе. Состоявшее в массе своей не беспартийных патриотов, оно действовало во имя идеи партии, под руководством партии. Коммунисты и комсомольцы занимали в нем авангардную роль. Как и партизанские отряды, оно представляло собой боевые организации народа, поднявшегося под руководством партии на партизанскую борьбу с захватчиками. Иными словами, действовавшие в городах и других населенных пунктах подпольные организации и группы — это одна из организованных и организованно управляемых форм партизанского движения. Эти партизанские формирования в городах. Именно так рассматривалось подполье во время войны в документах партии, так оно рассматривается и сейчас в выступлениях Л.И. Брежнева. Так ставится этот вопрос и во многих изданных научных трудах, в работах многих советских ученых. Например, член-корреспондент АН СССР, начальник института военной истории П.А. Жилин, говоря о партизанской борьбе на Днепропетровщине, пишет: "Небогатая густыми, трудно проходимыми лесами или непролазными болотами область стала все же, как и вся другая территория, захваченная врагом, ареной активной партизанской борьбы. Она велась здесь главным образом в городах и других населенных пунктах, а ее основной силой были подпольщики, и основным орудием — диверсии и саботаж". Замечательно же сказано. И в самом деле: если в Белоруссии и на северо-западе РСФСР были густые леса и непролазные болота, то там, естественно, гораздо большее развитие получили действия крупных партизанских отрядов и соединений. На значительной части Украины и юго-западе РСФСР не было таких условий, там намного больше городов и промышленных районов. Поэтому там партизанская борьба велась в гораздо большей степени силами городских партизан-подпольщиков. Партизанские отряды и соединения вне занятых врагом населенных пунктов, а также партизанское подполье — это организованные и организованно управляемые партизанские силы. И в этом их мощь. Но их действиями все же не ограничивалось партизанское движение. Они составляли его ядро. Миллионы советских патриотов, не входивших в партизанские отряды и подпольные организации, активно боролись за претворение выдвинутой партией перед партизанским движением задачи: срывать все мероприятия захватчиков и их пособников, создавать для них невыносимые условия. Кроме того, население кормило и одевало партизан, выхаживало больных и раненых, вело разведку, целыми селениями выходило на разрушение дорог, пополняло партизанские отряды и подполье, участвовало в восстаниях и т.д. Вот при таком
подходе (так партия и подходила всегда к проблеме) можно говорить о всенародном партизанском движении, о том, что оно явилось выражением любви народных масс к Советской власти, их сплоченности вокруг Коммунистической партии. Иначе же получается абсурд. Разве шахтеры Донбасса, Криворожья, подпольщики Киева, Харькова, Орла, Одессы и многих других городов своей борьбой против фашистских оккупантов в их тылу убедительно не показали, что партизанская война была всенародной? Заметим, что Мао Цзэдун в работе "Вопросы стратегии партизанской войны" исключал партизанскую борьбу в крупных городах, железнодорожных станциях и некоторых равнинных районах, занятых противником" [3, л. 19-22]», — отмечает И.Г. Старинов [11, л. 19-22].
В ходе заочной полемики И.Г. Старинов раскрывает искажение отчетности в Центральном штабе партизанского движения в годы Великой Отечественной войны: «Приводимые тов. Пономаренко данные о численности партизан по республикам, сводящиеся к численности партизанских формирований, базировавшимися вне занятых врагом городов, по сути отражают лживые утверждения в отчете оперативного отдела ЦШПД, составленного в марте 1943 г. [См.: 14]. В этом отчете партизанское движение на оккупированной территории областей РСФСР Западного направления и на Украине показывается слабым. Больше того, в нем записано, что якобы, учитывая стратегическое положение Украины, противник провел "организацию заслонов вдоль северной границы Украины с целью не допустить проникновение партизанских отрядов из смежных с УССР областей". Ничего подобного не было. Заслонов не было ни на границе действительной, ни на той, которую установили гитлеровцы. Больше того, там были партизанские края белорусских и украинских партизан, которые сливались между собой в огромную освобожденную территорию в глубоком тылу врага» [11, л. 17-18].
И.Г. Старинов затрагивает и другие искажения в отчетности, в частности, резкое преувеличение результатов действий советских партизан: «В брошюре "Непокоренные" тов. Пономаренко утверждает, что советские партизаны во время войны уничтожили, пленили и ранили около полутора миллионов солдат и офицеров вермахта, военно-строительных организаций Тодта, немецких чиновников оккупационной администрации, военных железнодорожников и колонистов [8, с. 55]; организовали 21 376 крушении поездов; подорвали 116 бронепоездов; вывели из строя 16 669 паровозов и 170 тысяч вагонов; взорвали 1978 железнодорожных мостов; подорвали, вывели из строя другими способами и растащили около 600 тыс. рельсов; разгромили 253 железнодорожных узла и станций; взорвали и сожгли на автострадах, шоссейных и грунтовых дорогах 9644 моста; подорвали и захватили более 65 тыс. грузовых и легковых автомашин; уничтожили и вывели из строя 4538 танков и бронемашин; сбили и уничтожили на аэродромах более 1100 самолетов; взорвали и сожгли более 2900 крупных складов и материально-технических баз; уничтожили 2500 орудий разных калибров; вывели из строя свыше 13 тыс. км проводной связи; сожгли несколько сот тысяч тонн жидкого горючего. Тов. Пономаренко утверждает, что «достоверность данных о результатах действий партизан не может вызывать сомнений, что есть все основания утверждать, что итоговые данные о борьбе партизан и подпольщиков по некоторым важным показателям занижены, причем в ряде случаев весьма значительно» [8, с. 57].
И.Г. Старинов возражает: «Если приведенные данные соответствовали бы действительности, то противник не мог бы доставлять на фронт боеприпасы и горюче -смазочные материалы, а все поставленное было бы уничтожено в крупных складах, тогда бы войска Советской Армии не были бы вынуждены отходить на юге в 1942 г. и не смог бы враг пытаться наступать на Курской дуге, не было бы блокады Ленинграда. К сожалению, в действительности многие итоговые данные чрезмерно завышены и умаляют вклад Советской Армии в разгром вермахта и вовсе игнорирует вклад специальных войсковых подразделений, действовавших в тылу врага. Говоря об огромном уроне,
нанесенном врагу партизанами, тов. Пономаренко пользуется данными Центрального и других штабов партизанского движения. Насколько сильно были преувеличены данные о потерях противника в сводках ЦШПД нише из следующего. По данным ЦШПД, советские партизаны при общей численности от 70 до 114 тысяч за время с начала войны по 7.3.43 г. уничтожили 403 354 вражеских солдат и офицеров, доведя зимой 1942-1943 гг. уничтожение вражеских солдат и офицеров до 30 тыс. в месяц, когда все потери врага убитыми на Восточном фронте первые 14 месяцев войны не превышали в среднем 23 тыс. в месяц. Когда численность партизан была от 120 до 200 тыс., потери противника убитыми от партизан по сводкам были еще выше. По данным ЦШПД [15, л. 3], советские партизаны за время с 17.4.43 по 13.1.44 гг. (то есть за неполных 9 месяцев) убили немецких солдат и офицеров 303 950, ранили 79 163 (какая точность???). Следовательно, в месяц партизанами уничтожалось более 34 тысяч и ранилось всего около 8800 немецких солдат и офицеров. Это по меньшей мере в 10 раз завышенные данные по отношению к уничтоженным. Потери немцев в июне-ноябре 1943 г. на Советско-германском фронте составили убитыми 133 500 и ранеными и больными 1 014 044 чел. или в среднем в месяц соответственно около 26 400 убитыми и 220 000 ранеными и больными. Это во время напряженных боев на Курской дуге. Выходит, что партизаны уничтожали больше немцев, чем противник вообще терял солдат и офицеров. За время с 1.10.43 по 31.3.44 гг. немецкая армия на Востоке потеряла убитыми, ранеными, без вести пропавшими и больными 1 млн. 200 тысяч, если как летом 1943 г. процент потерь убитыми составлял около 11,5, то немцы за 6 месяцев потеряли убитыми и без вести пропавшими не более 130 тысяч или около 22 тысяч в месяц. То есть по сводкам партизаны больше уничтожали немцев, чем были их потери на Востоке, на долю Советском Армии ничего не оставалось. Так, по данным отчетов ЦШПД, советские партизаны якобы, по неполным сведениям, с начала войны по 13 января 1944 г. уничтожили 707 504 и ранили свыше 79 тысяч немецких солдат и офицеров [14, л. 4; 15, л. 3]. В книге "Поражение германского империализма во второй мировой войне на основе неоспоримых документов утверждается, что "за период с 22 июня 1941 г. по 31 марта 1944 г." потери только сухопутных сил фашистской Германии составили около 5.5 млн. человек" [10, с. 95]. Потери немцев убитыми колебались от 11 до 22 процентов от общих потерь, остальные потери ранеными и пленными. Следовательно, за этот период сухопутные силы Германии потеряли убитыми не более 1 млн. 200 тыс. Из них, если не подвергать сомнению данные ЦШПД, партизан уничтожили свыше 700 тысяч, а регулярные войска, которые по численности превосходили партизанские силы в разные периоды в 20-100 раз, а по мощи оружия в сотни раз, уничтожили менее 500 тысяч, или около 42 процентов. Не отличаются достоверностью и ряд других данных, приводимых тов. Пономаренко в брошюре "Непокоренные"» [11, л.23-26].
Для корректировки партизанской статистики И.Г. Старинов приводит данные не только ЦШПД, но и УШПД (Украинского штаба партизанского движения): «После освобождения территории имелась полная возможность по горячим следам проверить результаты действии партизан. Украинский штаб партизанского движения осуществил эту проверку на ряде железнодорожных участков, где действовали украинские партизаны. Огромную работу в этом направлении проделала разведка железнодорожных войск. Наиболее полные данные собраны по тылу группы армий "Центр". Обследование и документы противника показывают: количество крушений поездов были на 10-20% меньше, чем количество мин, взорвавшихся под поездами, а потери противника в живой силе, убитыми и ранеными были в 10-12 раз меньше, чем доносили партизаны. О результатах этой проверки было своевременно доложено в Генеральный штаб. Тов. Пономаренко на странице 37 своей брошюры пишет о крушении более 18 тысяч поездов, а на с. 57 приводит цифру 21 376. На основе данных проверки и документов противника есть основание допускать, что действительно было более 21 тыс. взрывов мин под поездами, но крушений поездов советскими партизанами и специальными
подразделениями Советской Армии было совершено за время войны, в том числе и за рубежом не более 18 300» [11, л.26].
Тема железнодорожных диверсий была особенно близка потомственному железнодорожнику И.Г. Старинову, который имел и профильное образование, и защищенную диссертацию по теме: «Минирование железных дорог», и огромную личную практику в 1920-1940-е гг. Да и в партизанской отчетности «железнодорожные показатели» были наиболее весомой строкой. Поэтому И.Г. Старинов, несомненно, являлся признанным экспертов в данном вопросе. Это позволяет относиться с доверием к его словам о том, что «Тов. Пономаренко в своей брошюре резко преувеличивает урон противнику в вагонах, подрыве мостов, рельсов, подрыве и сжигании крупных складов. На основании материалов проверки и немецких документов точно установлено, что советские партизаны, включая и войсковые формирования, действовавшие в тылу противника, за время войны, в том числе при действиях за рубежом, полностью вывели из строя или сильно повредили около 9400 паровозов, 85 тысяч вагонов. Из приводимых тов. Пономаренко 600 тысяч подорванных или выведенных из строя другими способами и растащенных рельсов оккупанты заметили всего около одной четверти. Часть зарядов с 100-граммовыми шашками при взрыве не повредили рельсов, значительная часть рельсов была подорвана на тех участках, которые противник не восстанавливал. Утверждение тов. Пономаренко, что в результате массового подрыва рельсов "противник очутился перед катастрофическим недостатком рельсов", что якобы "оккупантам пришлось снимать станционные, а местами и вторые пути, чтобы наладить хотя бы одну колею, вести рельсы из Германии, Франции и других оккупированных стран, снимая там вторые пути" [8, с. 3435] не соответствует действительности. Есть точные данные, приводимые железнодорожной дирекцией немцев "Восток", которая занималась восстановлением и эксплуатацией железных дорог на временно оккупированной территории Советского Союза. Эту организацию эсэсовцы обвиняют в преувеличении результатов действий партизан на коммуникациях и ей нет смысла их преуменьшать. По данным этой дирекции в 1943 г., то есть во время самых крупных операций по массовому подрыву рельсов "рельсовая война" и "концерт", партизаны подорвали или повредили иным способом около 80 тысяч рельсов, или в 4 раза меньше, чем значится в сводках ЦШПД. Больше того, оккупанты за время операций партизан по массовому подрыву рельсов не только не ввезли с запада ни одного рельса, но вывезли сами на запад 740 км или выше 120 тыс. рельсов для переплавки и подорвали еще больше [2, с. 264, 270, 313]. Не подтверждается, а скорее отрицается противником то, что "партизаны за время войны разгромили 253 железнодорожных узла и станций" [8, с. 57]. Есть данные о разгроме гарнизонов около 30 станции, в том числе Славное, Олевск, Оредеж, Плюсса и другие. Остальные нападения на узлы и станции вывели их из строя на время не более 12 часов. Нет никаких доказательств того, что партизаны "взорвали и сожгли более 2900 крупных складов и материально-технических баз противника" [8, с. 57], этого нет и в архивах ЦШПД Если оккупанты в своих документах очень жаловались на крушения поездов, подрывы мостов, то отнюдь не сетовали на подрывы и сжигание даже малых складов. Крупные склады боеприпасов, оружия, ГСМ, продовольствия, минно-взрывного имущества, вещевого и другого имущества были в дивизиях и выше, то есть их было заведомо меньше 2900» [11, л. 2728].
Следующим пунктом критического анализа И.Г. Старинов выбирает отчетность о трофеях партизан: «Тов. Пономаренко пишет о том, что захваченные партизанами трофеи — "стрелковое вооружение, боеприпасы, снаряжение, продовольствие и другое военно-техническое имущество не поддаются учету" [8, с. 57]. В действительности партизаны захватывали в десятки раз меньше трофеев, чем войска Советской Армии в наступательных операциях. И только рейдирующие формирования с избытком обеспечивали себя трофейным продовольствием, все остальные партизаны обеспечивали себя даже продовольствием в
основном за счет помощи местного населения, а в ряде случаев и помощи с Большой Земли. Все партизаны мало захватывали оружия и боеприпасов, а в основном получали его из тыла Советской Армии, подбирали на полях сражения. Так, белорусские партизаны к 1 марта 1944 года захватили менее 5 млн. патронов, а получили из тыла Советской Армии 100 млн. Аналогичная картина была и у других партизан» [11, л. 28-29]. И.Г. Старинов позднее уточнял: «Пономаренко считал, что основным источником снабжения партизан являются трофеи. Я же считал, что партизан надо снабжать всем необходимым из тыла Красной Армии, так как они являются составной частью Вооруженных Сил. Сегодня мы знаем, что трофеи не обеспечили лишь 5 % потребности партизан» [13, л. 17].
И.Г. Старинов разоблачает и некоторые механизмы искажения партизанской отчетности, которые применял П.К. Пономаренко. Старинов использует показатели операции «Рельсовая война»: «Тов. Пономаренко преувеличивает и боевую активность партизан. Он, например, утверждает, что в июне-августе 1943 г. на территории тылового района группы армий "Центр" имело место 33 569 боевых акций партизан и подпольщиков. Приводя таблицу, где перечислены эти боевые акции по месяцам и по видам действий, тов. Пономаренко пишет: "Скажем прямо, это потрясающие данные. И ценность их состоит в том, что исходят они от противника" [8, с.42]. Действительно потрясающие! К сожалению, автор неправильно их подсчитал. Например, подрыв каждого рельса он считает за боевую акцию, а партизаны никогда в одну акцию по одному рельсу не подрывали. Из 20218 записанных в августе 1943 г. подорванных рельсов он выдает за 20 218 боевых акций, хотя всего, по данным самих партизан, подрыв рельсов был осуществлен в каждой акции десятками или даже сотням рельсов, то есть акций было не более нескольких сот, да и они вошли в рубрику "нападения на железные дороги". В брошюре "Непокоренные" тов. Пономаренко пишет, что "когда ценой огромного напряжении захватчикам удавалось исправить путь, партизаны вновь нападали и разрушали их. Но он не объясняет, почему в августе 1943 года, когда количество боевых акций на железных дорогах было в семь раз больше, чем в июне того же года, противнику удалось доставить группе армий "Центр" 2.159 поездов, или на 330 поездов больше, чем в июне. В настоящее время есть возможность привести действительный урон врагу, который нанесли ему партизаны. Он велик и не нуждается в преувеличении. Резкое же преувеличение результатов действий партизан только подрывает их подвиг» [11, л. 29-30].
Отметим, что горячие протесты И.Г. Старинова против отдельных положений работ П.К. Пономаренко, направленные в адрес руководства страны, не оказали никакого влияния ни на содержание трудов последнего об истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, ни на судьбу их автора.
Таким образом, мы видим, что история партизанского движения в СССР в 19411944 гг. продолжала вызывать споры и в 1970-1990-е гг. даже между его руководителями и участниками, которыми являлись И.Г. Старинов и П.К. Пономаренко. Партийно-государственный деятель Пономаренко, оказавшийся во главе Центрального штаба партизанского движения, опирался на всестороннюю поддержку И.В. Сталина, в то время как мнение профессионала партизанско-диверсионной войны И.Г. Старинова нечасто принималось во внимание как в годы войны, так и при анализе ее результатов в послевоенные десятилетия.
И.Г. Старинов настаивал на едином подходе к участникам борьбы против оккупантов в тылу врага, независимо от того, сражались ли они в лесах и болотах или в городах и поселках. Однако до сих пор зачастую проводится линия П.К. Пономаренко, который считал настоящими партизанами только бойцов из леса. Из этого положения вытекает и «классовый» анализ партизанского движения. Подход П.К. Пономаренко автоматически выдвигает вперед крестьянство, в то время как рабочие и другие горожане изначально оказываются на второстепенных ролях, с чем не соглашался И.Г. Старинов.
И.Г. Старинов призывал к одинаковому отношению к партизанам разных республик и регионов Советского Союза, но белорусский руководитель П.К. Пономаренко упорно доказывал особую доблесть именно белорусских партизан, и его точка зрения в наше время во многом определяет массовое представление о партизанском движении в годы Великой Отечественной войны.
И.Г. Старинов затрагивает чрезвычайно болезненный для историографии Великой Отечественной войны вопрос о приписках к отчетности в партизанском движении, он доказательно разоблачает «дутые» цифры потерь оккупантов и успехов партизан, считая оскорблением для настоящих бойцов такие приписки их руководителей. Однако опытный партийно-государственный работник П.К. Пономаренко считал, что «кашу маслом не испортишь» и лучше перехвалить себя, чем обделить отчетными показателями.
Заочная дискуссия И.Г. Старинова и П.К. Пономаренко, проанализированная в нашей работе, демонстрирует разницу подходов военного, с одной стороны, и политика — с другой, которые преследуют разные цели, обращаясь к истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Если для Старинова история — это материал для извлечения боевого опыта, прикладная задача, требующая объективного анализа, то для Пономаренко история — это пластичный материал для получения дополнительного политического капитала. Мы считаем, что произвольное обращение с историческим материалом, в конечном счете может привести к возможности фальсификации многих важных страниц истории нашей страны.
Список литературы
1. Калинин М.И. О коммунистическом воспитании. - М. : Молодая гвардия, 1956. -
382 с.
2. Ковалев И.В. Транспорт в Великой Отечественной войне. - М.: Наука, 1981. -
480 с.
3. Мао Цзэдун. Вопросы стратегии партизанской войны: В 4-х т. // Мао Цзэдун. Избранные произведения. - Т. 2. - М.: Изд. иностранной литературы, 1953. - С. 127-189.
4. Меркулов П.А. Илья Старинов. Сто лет секретной жизни. - СПб. - Орел: Издательство Среднерусского института управления — филиала РАНХиГС, 2017. - 535 с.
5. Меркулов П.А., Меркулов А.В., Филонов В.И., Саран А.Ю., Тюрин Е.А., Щеголев А.В., Пожидаев А.С. Илья Старинов. Биография в архивных документах. - Т. 1. - Орел: издательство Среднерусского института управления — филиала РАНХиГС, 2018. - 350 с.
6. Меркулов П.А. Илья Старинов. Иллюстрированная биография. - Орел: Издательство Среднерусского института управления — филиала РАНХиГС, 2018. - 170 с.
7. Меркулов А.В. И.Г. Старинов и подготовка кадров для «мировой революции» в 1933-1935 гг. // Управленческое консультирование. - 2017. - № 12. - С. 218-225.
8. Пономаренко П.К. Непокоренные. (Всенародная борьба в тылу фашистских захватчиков в Великую Отечественную войну). - М.: Знание, 1975. - 64 с.
9. Пономаренко П.К. Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков 1941-1945 гг. - М.: Наука, 1986. - 484 с.
10. Поражение германского империализма во второй мировой войне. Статьи и документы /Под общ. ред. генерал-майора Н.Г. Павленко. - М.: Воениздат, 1960. - 292 с.
11. Российский государственный военный архив (Далее — РГВА). Ф. 40973. Оп. 1.
Д. 42.
12. РГВА. Ф.40.973. Оп.1. Д.124.
13. РГВА. Ф. 40973. Оп. 2. Д. 42.
14. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (Далее — РЦХИДНИ). Ф.69. Оп.1. Д. 784.
15. РЦХИДНИ. Ф.69. Оп.1. Д. 790.
References
1. Kalinin M.I. O kommunisticheskom vospitanii. - M.: Molodaya gvardiya, 1956. -
382 s.
2. Kovalev I.V. Transport v Velikoj Otechestvennoj vojne. - M.: Nauka, 1981. - 480 s.
3. Mao Czehdun. Voprosy strategii partizanskoj vojny // Mao Czehdun. Izbrannye proizvedeniya. - T. 2. - M.: Izd. inostrannoj literatury, 1953. - S. 127-189.
4. Merkulov P.A. Il'ya Starinov. Sto let sekretnoj zhizni. - SPb. - Orel: izdatel'stvo Srednerusskogo instituta upravleniya - filiala RANHiGS, 2017. - 535 s.
5. Merkulov P.A., Merkulov A.V., Filonov V.I., Saran A.YU., Tyurin E.A., SHCHegolev A.V., Pozhidaev A.S. Il'ya Starinov. Biografiya v arhivnyh dokumentah. - T. 1. - Orel: izdatel'stvo Srednerusskogo instituta upravleniya - filiala RANHiGS, 2018. - 350 s.
6. Merkulov P.A. Il'ya Starinov. Illyustrirovannaya biografiya. - Orel: izdatel'stvo Srednerusskogo instituta upravleniya - filiala RANHiGS, 2018. - 170 s.
7. Merkulov A.V. I.G. Starinov i podgotovka kadrov dlya «mirovoj revolyucii» v 19331935 gg. // Upravlencheskoe konsul'tirovanie. - 2017. - № 12. - S. 218-225.
8. Ponomarenko P.K. Nepokorennye. (Vsenarodnaya bor'ba v tylu fashistskih zahvatchikov v Velikuyu Otechestvennuyu vojnu). - M.: Znanie, 1975. - 64 s.
9. Ponomarenko P.K. Vsenarodnaya bor'ba v tylu nemecko-fashistskih zahvatchikov 1941-1945 gg. - M.: Nauka, 1986. - 484 s.
10. Porazhenie germanskogo imperializma vo vtoroj mirovoj vojne. Stat'i i dokumenty. Podobshchej redakciejgeneral-majora N.G. Pavlenko. -M.: Voenizdat, 1960. - 292 s.
11. Rossijskij gosudarstvennyj voennyj arkhiv (Dalee - RGVA). F. 40973. Op. 1. D. 42.
12. RGVA. F.40.973. Op.1. D.124.
13. RGVA. F. 40973. Op. 2. D. 42.
14. Rossijskij centr hraneniya i izucheniya dokumentov novejshej istorii (Dalee -RCHIDNI). F.69. Op.1. D. 784.
15. RCKHIDNI. F.69. Op.1. D. 790.
