CC BY
84
УДК 902.2
ИССЛЕДОВАНИЯ ПАМЯТНИКОВ ЭПОХИ БРОНЗЫ В ПРИУСТЬЕВОМ ЗАКАМЬЕ
©2015 г. А.А. Чижевский, А.В. Лыганов
В статье опубликованы результаты полевых исследований двух памятников эпохи поздней бронзы: стоянок Березовогривская I и Ивановский Бор X. Судя по данным исследования, Березовогривская I стоянка имела сложную историю заселения, здесь выявлены материалы срубной КИО (ХУ!П - XV вв. до н.э.), луговской (XV - XIV вв. до н.э.) и маклашеевской позднего этапа - X вв. до н.э.) культур. Стоянка Ива-
новский Бор X представляет собой однослойный памятник, который относится к позднему этапу маклашеевской культуры. На территории стоянки был исследован курган с деревянными конструкциями, который был насыпан во время существования стоянки. Подкурганные конструкции по своему устройству сближаются с «длинными курганами» позднего этапа маклашеевской культуры и однокамерными «домами мертвых» раннего железного века Волго-Камья.
Ключевые слова: эпоха поздней бронзы, стоянка, керамика, курган, подкурганные конструкции, маклашеевская культура
За прошедшее десятилетие в приустьевой части р. Кама, на левобережье, были исследованы два памятника эпохи бронзы: стоянки Ивановский Бор X и Березовогривская I (рис. 1). Они располагаются на второй надпойменной террасе р. Кама и относятся ко второй четверти - второй половине II тыс. до н.э.
Стоянка Ивановский Бор X В августе 2004 г. в зоне строительства волоконно-оптической линии через р. Кама у с. Балахчино производились археологические разведочные работы на островах Куйбышевского водохранилища под руководством А.А. Чижевского, в том числе и на о. Ивановский Бор. Так как строительные работы затрагивали юго-западную часть острова, не размываемую водами водохранилища, памятники археологии здесь не были известны. Поэтому основная задача заключа-
лась в выявлении не известных ранее археологических объектов. Эта задача была решена путем шурфовки береговой и внутренней части острова на возвышенных, неподтоплен-ных участках. Всего было заложено пять шурфов, каждый площадью по 20 кв. м (рис. 2). Четыре шурфа, размещенных на оплывших котлованах (как оказалось после вскрытия - это были «выворотни» от упавших деревьев), не выявили остатков деятельности древних людей, зато пятый - на курганообразной возвышенности, дал целую серию керамики финальной стадии позднего бронзового века. Итогом работ стало открытие на территории о. Ивановский Бор в его юго-западной части поселения Ивановский Бор X.
Памятник располагается в 1,8 км к северо-западу от н.п. Ивановский Алексеевского района Республики Та-
тарстан (рис. 1). Данная стоянка размещается на останце второй надпойменной террасы на дюне. Вероятно, до наполнения Куйбышевского водохранилища дюна была очень высокой, в настоящее время она возвышается над водой на высоту два-три метра. Территория поселения поросла лесом, состоящим из смешанных хвой-но-лиственных пород деревьев, местами присутствует довольно густой подлесок.
Раскоп I площадью 80 кв. м (рис. 3: 1). Первоначально здесь был разбит шурф № 5 площадью 20 кв. м, который был расширен после фиксации керамики эпохи поздней бронзы. Раскоп располагается в 20 м к югу от берега. В центральной его части была оставлена бровка, разделяющая площадку раскопа на две части.
Стратиграфия данного раскопа проста: слабо гуммированный дерн 6-8 см; далее идет рыхлая серая супесь мощностью 12-20 см. Судя по отсутствию находок, этот слой сформировался уже после оставления стоянки людьми; ниже залегает плотная темно-серая супесь толщиной 810 см, в ней встречены фрагменты керамики и кости животных - это собственно культурный слой стоянки; ниже отмечена плотная серая супесь мощностью 18-20 см; еще ниже материк - песок белого цвета (рис. 3: 2).
В раскопе собрана небольшая коллекция лепной керамики с примесями раковины в глиняном тесте в количестве 93 экз. 85% (79 экз.) керамики имеют гладкие стенки (рис. 4: 1 - 6), 15% (14 экз.) имеют на стенках текстильные отпечатки (рис. 4: 7). Встречены в основном стенки сосудов без орнамента и фрагменты венчиков с цилиндрическими горловинами, ор-
наментированные ямками, сгруппированными по две и три. На шейках сосудов располагается гребенчатый и резной орнамент в виде горизонтального зигзага, иногда обрамленный горизонтальными одинарными или сдвоенными линиями (рис. 4: 1 - 5), на двух венчиках отмечен орнамент из косой решетки, заключенной в рамку из горизонтальных линий (рис. 4: 6, 7). На срезе некоторых венчиков отмечен орнамент, состоящий из ног-тевидных вдавлений.
На уч. 9 и уч. 19 на глубине 35 см выявлены два развала сосудов горш-ковидной формы с высокими цилиндрическими шейками (рис. 5: 1, 2). Судя по большей, чем у остальных находок, заглубленности сосудов, они могли быть специально вкопаны в землю и использоваться либо в хозяйственных целях, либо в качестве жертвенных комплексов. Орнамент располагается на шейке. Основная сюжетная композиция на них, как и на остальных фрагментах керамики стоянки, - это сдвоенный зигзаг, выполненный оттисками гребенчатого или гладкого штампа, обрамленный полосами одинарных или сдвоенных линий. Треугольные зоны внутри области, обрамленной каннелюрами, заполнены оттисками уголкового или короткого трехзубого штампа. В нижней части горловины отмечен орнаментальный поясок из круглых ямок, сгруппированных по три. На внутренней стороне сосудов ямки фиксировались в виде жемчужин. Поверхность сосуда, найденного на уч.19, покрыта текстильными отпечатками (рис. 5: 1), сосуд из уч.9 имеет гладкие стенки (рис. 5: 2).
Аналогии керамике из раскопа I стоянки Ивановский Бор X присут-
Рис.1. Карта расположения памятников. Стоянки Ивановский Бор X и
Березовогривская I
Рис.2. Схема расположения шурфов и раскопа I на поселении Ивановский Бор X
Рис.3. Стоянка Ивановский Бор X. 1. План раскопа I и 2. профиль по южной стороне бровки. Условные обозначения: а - дерн; б - серая плотная супесь с включением пятен материкового песка; в - серая рыхлая гумусированая супесь; г - серая плотная супесь; д - серая плотная супесь с включением темно-серой супеси и угля; е - угли, зола, прокал; ж - темно-серая плотная гумусированая супесь с включениями керамики и костей животных; з - материк (белый песок), и - разрез ст. ямы № 1; к - разрез ст. ямы № 2; л - разрез ст. ямы № 3
Рис.4. Стоянка Ивановский Бор X. Находки из раскопа, фрагменты керамики: 1 - уч. 20, гл. 20 см; 2 - уч. 11, гл. 30 см; 3 - уч. 19, гл. 20 см; 4 - уч. 12, гл. 30 см; 5 - уч. 11, гл. 30 см; 6 - уч. гл. 30 см; 7 - уч. 19, гл. 30 см.
Рис.5. Стоянка Ивановский Бор X. Целые формы сосудов. 1 - уч.19, гл. 35 см; 2 - уч. 9, гл. 35 см.
ствуют в материалах многочисленных памятников маклашеевской культуры как в могильниках, так и на поселениях (Генинг, Старостин, 1972, рис. 10: 1, 2; Марков, 2007, рис. 39-43; Чижевский, 2008, рис. 5: 1-3, 6-8; Кузьминых, Чижевский, 2009, рис. 5: 1-14; 6: 12; Чижевский и др., 2012, рис. 9: 8, 11-17; Ашихмина, 2014, рис. 23: 1-10; 27: 1, 2, 5, 6; 35: 1-7, 9, 10-15 и др.). На многих этих памятниках сочетается керамика с гладкой и текстильной поверхностью, орнаментация на сосудах этих двух групп, как правило, совпадает.
В средней части раскопа исследован курган (рис. 3: 1). Курганная насыпь имела округлую в плане форму диаметром 3,6 м, высота кургана в центральной части составляет 42 см от уровня современной поверхности. По краю насыпь окольцована ровиком шириной 20-25 см и глубиной 10 см. Ровик на поверхности не фиксируется и был выявлен на глубине 25 см от уровня современной поверхности.
Стратиграфия кургана. Из двух зачищенных профилей кургана наиболее информативен профиль южной стенки уч. 5, 6 (рис. 3: 2). Под дерном, толщиной до 8 см, отмечен слой рыхлой серой супеси мощностью от 8 до 18 см; под слоем рыхлой серой супеси начиналась непосредственно курганная насыпь (достигающая мощности 65 см в центральной части насыпи). Она состояла из серой плотной супеси с включением прослоек плотной темно-серой супеси, угольков, золы, кусочков прокала и мелких фрагментов лепной керамики; под телом курганной насыпи отмечена тонкая прослойка плотной темно-серой супеси толщиной 5-6 см с включением фрагментов лепной керамики
и костей животных; ниже отмечена плотная серая супесь мощностью 1820 см. Еще ниже, с глубины 50 до 130 см от современной поверхности залегает белый материковый песок, еще ниже - бурый песок. Слои плотной темно-серой и серой супеси, а также материковый песок (до глубины 194 см от вершины кургана) прорезает могильная (?) яма, заполненная плотной серой супесью с включениями белого материкового песка. По краям курганной насыпи зафиксированы углистые пятна.
Под курганообразной возвышенностью выявлены остатки обугленных деревянных конструкций в виде небольшого сруба 300-360 х 260 см, который распался на отдельные части во время пожара (рис. 3: 1). Форма сруба была, видимо, подчетыреху-гольной, но прогоревшая северо-западная стенка завалилась немного в сторону таким образом, что остатки сооружения образовывали на момент раскопок пятиугольник. Толщина стенок сруба составляла от 18-20 до 30 см. Судя по сохранившимся поперечным относительно стенок сооружения угольным полосам шириной 8-10 см, присутствовало и потолочное перекрытие.
С юга и юго-запада в 50 см (яма № 3), 145 см (яма № 2) и 180 см (яма № 1) от сруба зафиксированы столбовые ямы округлой в плане формы, заполненные углем, вероятно, они также относились к сожженному сооружению. Столбовая яма № 1 диаметром 20 и глубиной 29 см имела наклонные стенки и приостренное дно (рис. 3: 1и), стенки столбовой ямы № 2 (диаметр 24, глубина 37 см) были отвесными, дно чашевидное (рис. 3: 1к), столбовая яма № 3 диаметром
22 см, глубиной 24 см также имела наклонные стенки и приостренное дно (рис. 3: 1л).
Внутри сруба отмечена овальная в плане яма размерами 260 х 94 см, глубиной 123 см; стенки ямы наклонены таким образом, что ко дну яма сужается до 250 х 86 см (рис. 3: 2) В середине северо-западной стенки, в ее верхней части, отмечена небольшая ступенька 40 х 14 см, глубиной 15 см. Дно ямы плоское.
Яма под курганной насыпью не содержала человеческих остатков и инвентаря, что существенно затрудняет ее атрибуцию. Однако хорошая стратиграфия памятника позволяет определить время создания данного сооружения достаточно точно. Дневная поверхность стоянки Ивановский Бор X выявлена на глубине 20-30 см, она приурочена к поверхности плотной темно-серой супеси, которая является собственно культурным слоем стоянки. На этой поверхности фиксируется основная часть находок - керамика и кости животных. Яма из-под курганной насыпи рассекает плотную темно-серую супесь, в которой зафиксированы остатки срубной конструкции. Судя по глубине фиксации устья ямы (25 см), можно предполагать, что после ее сооружения стоянка еще какое-то время существовала, об этом говорит глубина фиксации дневной поверхности 20-30 см, меньшая толщина культурного слоя под насыпью и некоторая «утопленность» основания курганной насыпи по отношению к дневной поверхности поселения, оставшейся вне насыпи. Яма и деревянные конструкции вокруг нее, видимо, синхронны и образуют единый комплекс.
После сожжения деревянной конструкции сооружения над ямой был насыпан курган, который был окопан неглубокой канавкой, местами канавка рассекла углистые остатки нижележащего сооружения. Грунт для насыпи кургана брался с поверхности стоянки в непосредственной близости от места сожжения, об этом свидетельствуют многочисленные углистые остатки и прослойки культурного слоя в теле курганной насыпи. Сам курган насыпан не точно над ямой, центр курганной насыпи несколько смещен к северо-востоку от нее. Более того, конструкции сруба попали под насыпь не полностью, его северовосточная часть осталась за пределами кургана.
Все это свидетельствует о том, что курганная насыпь сооружалась не сразу после сожжения деревянной конструкции, а несколько позже, когда точно определить место расположения ямы и деревянных конструкций, ее окружающих, было уже сложно. После сооружения курганной насыпи под воздействием эрозии она стала подвергаться разрушению и частично заполнила ровик. Верхняя часть ровика заполнена культурным слоем, сформировавшимся уже после сооружения кургана. Таким образом, можно утверждать, что как сама курганная насыпь, так и сооружения под ней были возведены в период существования поселения, после строительства кургана стоянка еще какое-то время функционировала. Керамический комплекс стоянки Ивановский Бор X относится к маклашеевской культуре, по всей вероятности, к этой же культуре относится и насыпанный на ее территории курган.
Основные черты обряда, которые зафиксированы при исследовании кургана на поселении Ивановский Бор X, прослеживаются в погребальном обряде маклашеевской культуры. Необходимо отметить, что в настоящее время известно восемь некрополей маклашеевской культуры, которые можно отнести к курганным могильникам. Большая часть из них относится к могильникам с небольшими курганными насыпями - это Маклашеевский III, Новомордовский V, Полянский I, Луговской курганный и Кумысский (Збруева, 1960, рис. 11: М^ Халиков, 1965, с. 143-149; 1980, табл. 10, 13, 14, 18, 20; Чижевский, 2008, с. 20, рис. 6: 1, 2). В некоторых некрополях, таких как Луговской курганный могильник (погребение под курганом № 5), известны могильные ямы без костяка человека, атрибутированные А.В. Збруевой как кенотафы (Збруева, 1960, с. 32). Вероятно, и в данном случае можно соотносить курганную насыпь и яму под ней с погребальными сооружениями. Отсутствие костяка может быть связано с плохой сохранностью органических остатков, либо с тем, что данное погребение было кенотафом.
Сложнее дело обстоит с подкур-ганными конструкциями, выявленными под насыпью кургана на стоянке Ивановский Бор X. По своему облику они сближаются с более поздними однокамерными «домами мертвых» ананьинской культурно-исторической области (Чижевский, 2008, рис. 36: 7). Близки размеры от 4,8 х 4,1 до 2,5 х 1,75 м в АКИО и на данном поселении (3-3,6 х 2,6 м), которые и там и здесь больше объема одиночной могильной ямы (Чижевский, 2008, с. 55). Как правило, в однокамерных «домах
мертвых» размещалось от одной до пяти могильных ям.
Однако говорить о том, что наличие деревянных конструкций внутри курганной насыпи в курганных могильниках маклашеевской культуры является чем-то исключительным, нельзя. Предположение об их наличии внутри маклашеевских «длинных» курганов уже выдвигалось ранее, оно было обусловлено конструктивными особенностями «длинных» курганов, сближавшихся по своим параметрам с «домами мертвых» (Чижевский, 2008, с. 54). В настоящее время, в связи с находкой таких конструкций в курганной насыпи на поселении Ивановский Бор X, это предположение получило зримое подтверждение.
Наличие столбовых конструкций, зафиксированных рядом с курганной насыпью, также подтверждает макла-шеевскую принадлежность кургана, выявленного на стоянке. Подобные конструкции известны по Мурзихин-скому II могильнику и относятся к маклашеевской части некрополя (Чижевский, 2008, с. 21).
Отсутствие индивидуальных находок и дат по 14С на памятнике заставляет определять хронологическую позицию кургана и стоянки в рамках маклашеевской культуры в целом.
Маклашеевская культура с учетом двух этапов ее существования датируется по разным оценкам XIV/XIII-X вв. до н.э. или XIII-X вв. до н.э (Кузьминых, Чижевский, 2009, с. 32; Чижевский, 2012, с. 384; Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 101, 102). Однако на памятнике материалы первого - атабаевского - этапа отсутствуют, поэтому время существования стоянки Ивановский Бор X определено в пределах второго, собственно ма-
клашеевского этапа существования маклашеевской культуры, который датируется XII/XI-X вв. до н.э. (Чижевский, 2007, с. 175-176; Кузьминых, Чижевский, 2009, с. 32; Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 101, 102).
Березовогривская I стоянка
Березовогривская I стоянка была выявлена и обследовалась отрядом археологической экспедиции КФАН СССР в 1964 и 1973 гг. (Археологические памятники, 1988, с. 16). В те годы на отмели на площади около 80 х 50 м были собраны фрагменты вол-го-камской неолитической керамики, а также фрагменты керамики эпохи поздней бронзы. Здесь же был найден фрагмент абашевского сосуда и бронзовый нож с выраженным черешком (Халиков, 1969. с. 228, 272-273, рис. 60; 1981, № 429). В 2009 г. стоянка осматривалась М.Ш. Галимовой, А.А. Чижевским и А.В. Лыгановым. Следует отметить, что в 2009 г. на отмели и в осыпи под обрывом берега была собрана значительная коллекция фрагментов лепной керамики (197 экз.) эпохи бронзы, отнесенных преимущественно к луговской культуре, а также кремневые предметы (46 экз.). При этом фрагменты неолитической керамики в подъемном материале в этом году и в дальнейшем не встречены. Тогда же было зафиксировано продолжающееся разрушение памятника Куйбышевским водохранилищем. Также в результате разведок было установлено, что культурный слой стоянки погребен под толщей паводковых отложений мощностью 10-25 см. Этот факт предоставлял значительные перспективы для археологического исследования в плане изучения не затронутых хозяйственной
деятельностью человека в более позднее время участков поселения.
В связи с этим в 2012 г. экспедицией Национального центра археологических исследований под руководством А.В. Лыганова на памятнике были осуществлены охранно-спасательные работы. На его северной оконечности были заложены два раскопа (раскоп I - 18 кв. м и раскоп II -160 кв. м) (рис. 6).
В результате производства охран-но-спасательных работ была получена коллекция керамики и кремневых изделий, отнесенная к эпохе поздней бронзы. Помимо этого, с размываемой территории памятника площадью около 200 кв. м был собран многочисленный подъемный материал.
Памятник расположен на расстоянии 1-1,2 км к западу - северо-западу от церкви с. Березовая Грива Алексе-евского района Республики Татарстан на небольшом останце второй надпойменной террасы, большая часть которого разрушена водохранилищем (рис. 1). Длина останца - около 120 м, ширина 25-40 м. Северная и восточная часть памятника размываются водохранилищем, с юга к нему подходит заболоченная старица (рис. 6) Высота обрыва останца, сложенного толщей песка, супеси и современной почвой в верхней части, достигает 3-4 м от уреза водохранилища.
Раскоп I (рис. 6, 7). На территории стоянки вдоль берегового обрыва, разрушаемого Куйбышевским водохранилищем, был заложен раскоп I площадью около 18 кв. м, ориентированный бортами по сторонам света. Раскоп I располагается на самой северной части песчаного останца надпойменной террасы (рис. 6).
Рис.6. Схема расположения раскопов на поселении Березовая Грива I
Рис.7. Березовогривская I стоянка. План раскопа I
Порядок отложений, прослеженных в профилях раскопа, имеет единую последовательность слоев. В верхней части идет дерн мощностью - 3-5 см. Под дерном прослежен слой светло-желтого песка мощностью около 15-20 см, сформированный современными речными отложениями.
Далее идет светло-серая супесь, образованная более ранними речными отложениями (балласт), мощностью от 5 см до 20 см. В целом отмечена неравномерность данного слоя и увеличение его мощности с севера на юг, что прослежено в профилях стенок раскопа.
Ниже следует культурный слой мощностью 20-30 см, представленный темно-серой супесью. Из него происходят все немногочисленные находки раскопа, которые залегают преимущественно в его верхней части. Судя по находкам, слой следует датировать эпохой поздней бронзы.
В нижней части раскопа прослежен желтый материковый песок, который в обрывах над водохранилищем прослеживается на глубину до 2 м.
Вещевой комплекс раскопа I весьма немногочислен. На глубине второго пласта выявлен фрагмент керамики с текстильными отпечатками на поверхности, предположительно относящийся к позднему этапу ма-клашеевской культуры (XII/XI-X вв. до н.э.), и два кремневых изделия: кварцитовый скол (уч. А1, гл. -162смот0)и обломокнуклеуса(уч. А2, гл. -163 см от 0). Все находки находились в слое темно-серой супеси.
Раскоп II (рис. 6, 8). Раскоп II площадью в 160 кв. м вытянут с севера на юг вдоль речного обрыва, размываемого водохранилищем. Он располагается в 20 м к югу от раскопа I, на
постепенно повышающейся с севера на юг поверхности песчаного останца второй надпойменной террасы.
Стратиграфия раскопа II несколько отличается от стратиграфической колонки раскопа I.
В верхней части профиля идет дерн мощностью - 3-5 см. Под ним начинается слой серо-коричневой гу-мусированной супеси, сформированной речными отложениями (балласт), мощностью от 5 см до 16-18 см. В целом отмечена неравномерность данного слоя и увеличение его мощности с севера на юг и с востока на запад, что прослежено в профилях стенок и бровок раскопа.
Далее следует культурный слой мощностью 10-20 см, представленный темно-серой супесью. К нему приурочены все немногочисленные находки раскопа, которые залегают преимущественно на небольшой глубине (-35 —89 см от 0). Слой имеет разную глубину залегания: от 10 до 20 см от уровня современной поверхности. Связано это с разной мощностью вышележащей серо-коричневой супеси (балласта). Темно-серая супесь в верхней части имеет четкую, достаточно равномерную границу с серо-коричневой супесью, в нижней части граница с материковым слоем нечеткая. На многих участках профиля отмечено нарушение слоя норами грызунов. Судя по находкам, слой следует датировать эпохой поздней бронзы.
Ниже культурного слоя в раскопе идет желто-коричневый материковый песок мощностью 5-15 см. В обнажении обрыва данный слой прослеживается на глубину до 2,5-3 м вплоть до уреза водохранилища.
Рис.8. Березовогривская I стоянка. План раскопа II
Из раскопа II происходят 11 фрагментов керамических изделий (рис. 9: 4 - 7). Из них два венчика и девять стенок лепных керамических сосудов. Все они залегали на втором пласте раскопа II в слое темно-серой супеси (-35 - -84 см от 0). Керамика залегает разрозненно и в основном сконцентрирована в центральной части раскопа на уч. Е-Ж 21-22. Она сильно фрагментирована и с трудом поддается культурной идентификации. Лишь один фрагмент венчика лепного сосуда имеет орнамент (рис. 9: 4). На основании аналогий он может быть отнесен к луговской культуре (ХУ-ХГУ вв. до н.э.) позднего бронзового века.
Неорнаментированная керамика, выявленная в раскопе, по характерным примесям раковины и органики в глиняном тесте также может быть соотнесена с культурами финала позднего бронзового века (ХУ-Х вв. до н.э.), наличие которых ранее было отмечено на памятнике (Халиков, 1969, с. 272-273). Кремневый комплекс рас-
копа представлен 10 экземплярами, которые включают1: необработанный кусок кварцита - 1 экз., сколы и от-щепы - 4 экз., фрагмент пластины -1 экз., (рис. 9: 1), массивные прену-клеусы - 2 экз. (рис. 9: 4), морфологически выраженные кремневые орудия: скребок с полукруглым лезвием на отщепе - 1 экз. (рис. 9: 2), тесло небольшое нешлифованное с зубчатыми краями и рабочим зубчатым концом, подтесанным с двух сторон - 1 экз. (рис. 9: 3).
Судя по технике изготовления и сырью (окремнелый известняк в большинстве случаев), кремневые изделия также могут быть отнесены к эпохе поздней бронзы и синхронизированы по времени существования с керамикой раскопа.
В целом, несмотря на значительное количество находок, выявленных на памятнике в предыдущие годы, приходится констатировать, что культурный слой стоянки невыразителен, и по большей части разрушен.
Юпределение М.Ш. Галимовой.
Подъемный материал (рис. 1017). С территории у северной оконечности останца, на котором расположена стоянка, был собран подъемный материал. Здесь наблюдается естественное песчаное понижение останца, которое размывается, по всей видимости, в период половодья.
Подъемный материал состоит из фрагментов керамики кремневых орудий, отходов производства (сколы, от-щепы и т.д.), всего 242 экз. С учетом сборов подъемного материала за предыдущие годы это составляет 505 экземпляров (364 фрагмента керамики и 141 кремневое изделие).
Фрагменты керамики - 364 экз. (рис. 10-16). Керамика из подъемного материала относится к ряду разновременных культур позднего бронзового века:
Керамика срубной культурно-исторической общности (КИО) насчитывает 48 экз. (рис. 10). Поверхность ее небрежно заглажена, в качестве примесей к глиняному тесту использовался шамот. Сосуды имеют типичную для срубной общности баночную форму. Орнамент преимущественно наносился оттисками разреженного (крупногребенчатого) штампа, гораздо меньше использовалась гладкая гребенка. Судя по аналогиям, керамика, найденная на размываемой части Березовогривской I стоянки, типична для памятников срубной КИО Волго-Камья (Халиков, 1969, рис. 49, 50; Обыденнов, Обыденнова, 1992; Семенова, 2000, рис. 18-21; Седова, 2000, рис. 8-13). Время существования срубной КИО в Среднем Поволжье определено в пределах XVIII-XVI вв. до н.э. (Кузнецов, 2014, с. 583), а в Приуралье XVII-XV вв.
до н.э. (Черных и др., 2002, с. 24, 127; Чижевский, 2014, с. 136).
Керамика луговской культуры -70 экз. (рис. 11-13), собранная на размываемой части Березовогривской I стоянки, характеризуется заглаженной поверхностью и примесями органики и раковины в тесте. Изредка в тесто добавлялся мелкий шамот. По форме преобладают горшковидные сосуды с плавно отогнутой шейкой. Баночные сосуды единичны. Орнамент на сосудах луговской культуры нанесен оттисками сплошного штампа, реже представлены отпечатки гладкой и разреженной гребенки. Кроме того, на некоторых фрагментах керамики зафиксированы уголковые вдавления (рис. 12: 6; 13: 4-6, 10). На одном фрагменте зафиксирован орнамент в виде кружков, нанесенных, вероятно, полой косточкой. Композиции орнамента достаточно просты и представлены рядами из горизонтальной елочки, каннелюр и изредка заштрихованных треугольников. Аналогии керамике подобного типа прослеживаются на памятниках Волго-Камья (луговская культура) (Ашихмина, 2014, с. 27-45; рис. 7-14) и Самарского Поволжья (сусканский тип памятников) (Колев, 1991, с. 162-206; 2000, с. 244-250, рис. 1 - 10) и датируются в пределах XV-XIV вв. до н.э. (Чижевский, 2007, с. 175; Кузьминых, Чижевский, 2008, с. 31, 32).
Среди керамики луговской культуры, происходящей с Березовогривской I стоянки, выделяются два фрагмента с налепными валиками, расположенными в верхней части сосуда и украшенными елочным орнаментом (рис. 13: 7-8). Подобная посуда характерна для круга валиковых культур степной Евразии и датируется в
Рис.10. Березовогривская I стоянка. Подъемный материал. Керамика срубной КИО
Рис.11. Березовогривская I стоянка. Подъемный материал. Керамика луговской культуры
3 (и
Рис.16. Березовогривская I стоянка. Подъемный материал. Керамика маклашеевской культуры с текстильными отпечатками
пределах ХУШУ-ХШ/ХП вв. до н.э. (Черных, 1983, с. 81-99; Колев, 2008, с. 222-226). Элементы орнамента на данных фрагментах характерны для восточной области ОКВК, ивановской культуры (Колев, 2008, с. 213-214, табл. 4) и памятников атабаевского этапа маклашеевской культуры (Хали-ков, 1980, с. 99, табл. 58; Кузьминых, Чижевский, с. 41-42, рис. 2-5). Как отмечалось исследователями, происхождение восточной зоны ОКВК непосредственно связано с импульсами традиций андроноидных культур, которые в дальнейшем наложились на срубный субстрат (Черных, 1983, с. 81-99; Колев, 2008, с. 220-222). При этом по ряду показателей достаточно сложно разделить материальную культуру андроноидных культур и валикового горизонта восточной части Европейской зоны ОКВК (Колев,
2008, с. 222). К таким культурам относится луговская, с концом существования которой и следует связывать появление керамики, украшенной валиками, и датировать ее XIV в. до н.э.
Керамика собственно маклашеев-ского этапа одноименной культуры (33 экз.) (рис. 14-15) выделяется из прочего комплекса стоянки высокими цилиндрическими шейками. В тесте отмечается примесь раковины и песка.
Маклашеевская керамика, происходящая из размываемой части Березовогривской I стоянки, имеет широкие аналогии на памятниках Волго-Камья (Халиков, 1980, с. 3840, табл. 32; Чижевский и др., 2012, с. 112) и датируется в пределах XII/ Х!-Х вв. до н.э. (Чижевский, 2007, с. 175-176; Кузьминых, Чижевский,
2009, с. 32; Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 101, 102).
Часть керамики маклашеевской культуры покрыта оттисками текстильных отпечатков по внешней поверхности тулова - 21 экз. (рис. 16), причем на некоторых из фрагментов удалось выявить ряды ямок, расположенных непосредственно на тулове сосуда (рис. 16: 1, 4, 6, 7).
Основанием отнесения керамики с текстильными отпечатками к макла-шеевской культуре являются, прежде всего, стратиграфические наблюдения, свидетельствующие о находках гладкой и текстильной керамики в одних и тех же поселенческих сооружениях и могильных ямах (Халиков, 1980, с. 38; Кузьминых, Чижевский, 2009, с. 32).
Значимым аргументом в пользу этого положения является идентичность орнаментальных мотивов на керамике с гладкой и текстильной поверхностью, а также одинаковая форма этих сосудов на территории Казанского и частично Марийского Поволжья, а также Нижнего Прикамья. Это явление подтверждают многочисленные находки, происходящие из поселений и могильников макла-шеевской культуры (Халиков, 1980, табл. 32: 1-10, 59; Марков, 2007, рис. 37-42; Чижевский, 2008, рис. 5: 1-3, 6-8; Кузьминых, Чижевский, 2009, рис. 5: 1-14; 6: 1, 8, 12). Таким образом, все эти факты свидетельствуют о существовании у носителей макла-шеевской культуры на позднем этапе ее существования двух традиций обработки поверхности сосудов.
Пористая керамика с текстильными отпечатками появляется на территории Восточной Прибалтики и Верхнего Поволжья еще в первой половине II тыс. до н.э., во второй половине II тыс. до н.э. традиция об-
работки поверхности сосудов текстилем распространяется на Карелию и Волго-Окское междуречье (Косменко, 1991. с. 159-161; Сулержицкий, Фало-меев, 1993, с. 27; Воронин, 1998. с. 39; Соловьев, 2000. с. 92).
Судя по данным 14С анализа, наиболее ранние памятники, содержащие текстильную керамику, в Среднем Поволжье относятся к середине II тыс. до н.э. (База отдыха - 3310±60; Кокшай-ское поселение 4 - 3315±50; Нармус - 3450±50), а по калиброванным по 2s-вероятностному уровню данным их можно отнести к более раннему времени - второй четверти II тыс. до н.э. (Лавенто, 2011. табл. 2). Текстильная керамика середины II тыс. до н.э. фиксируется совместно с керамикой поздняковской культуры на Акозин-ской стоянке, а также в заполнениях жилищ с луговской керамикой на пос. Сосновая Грива II, III и Кокша-марском II (Халиков, 1960, с. 144; Соловьев, 2000, с. 93; Чижевский, 2010, с. 258, 259).
Однако, судя по стратиграфии и датирующим предметам, наибольшее распространение керамики с текстильными отпечатками приходится на более позднее время - XIII-ХЛХ вв. до н.э. (Халиков, 1980, с. 39; Соловьев, 2000, с. 93 и др.). На начало этого периода приходится процесс взаимодействия носителей «текстильной» и «атабаевской» традиции изготовления керамики (в настоящее время известно более 10 случаев совместного залегания керамики) (Чижевский, 2010, с. 258-260); в конце оформляется своеобразный макла-шевский стереотип изготовления глиняной посуды, который вобрал в себя местные (орнамент и примеси в глинном тесте) и «текстильные» (форма
сосуда и иногда обработка поверхности текстильными отпечатками) традиции (Кузьминых, Чижевский, 2009. с. 32).
Не противоречат археологическим датам данные 14С анализа угля и нагара с керамики из поселений Среднего Поволжья (Ахмыловское поселение -2880±45; База отдыха - 2995±45; Березовый Рог погр. 1 - 3270±50, погр. 3 - 2910±100; Гришкинский Исток 3 жилище № 1 - 3170±80, 3060±40, жилище № 7 - 3160±50, 3090±40; Кокшайское поселение 4 - 3030±50) (Сулержицкий, Фаломеев, 1993, с. 33; Лавенто, 2011. табл. 2).
Таким образом, маклашеевская керамика Березовогривской I стоянки с текстильными отпечатками на поверхности датируется в тех же пределах, что и гладкостенная маклашеев-ская керамика - в рамках позднего этапа существования культуры ХП/ Х!-Х вв. до н.э.
Один фрагмент керамики, вероятно, можно отнести к раннему железному веку - ананьинской культурно-исторической области (рис. 15: 8).
Остальная керамика представлена мелкими неопределимыми фрагментами стенок лепных сосудов (191 экз.).
Среди подъемного материала выявлен 141 экземпляр кремневых орудий и отходов кремневого производства, которые представлены преимущественно отщепами и сколами. Вместе с тем найдены: кремневые пластины (4 экз.), три фрагмента крупных кремневых нуклеусов, один фрагмент заготовки мелкого нуклеуса, три кремневых пренуклеуса (заготовки нуклеусов), два фрагмента конкреций халцедона, два нуклевидных куска халцедона, один кварцитовый отщеп,
два халцедоновых аморфных скола. Кроме того, выявлены четыре кремневых предмета с ретушью утилизации - скобели на отщепах и осколке, а также массивный скол с зубчатым краем.
Морфологически выраженные орудия представлены разнообразными категориями изделий (рис. 17).
Скобель - отщеп с выемчатым ретушированным концом и краем. Заготовка кварцитового бифаса подлисто-видной формы (рис. 17: 1). Скобель с боковым лезвием на коротком аморфном сколе (рис. 17: 2). Концевой скребок на массивном сколе (рис. 17: 4). Долотовидное орудие на сколе с рабочим концом и зубчатым краем (рис. 17: 5). Скобель с выемками. Скобель с зубчатым краем, выступом на продольном сколе с нуклеуса (рис. 17: 7). Скобель на отщепе с ретушью утилизации. Угловой скребок. Заготовка би-фаса - наконечник стрелы (?) с черешком (рис. 17: 8). Скребок на отщепе с округлым лезвием (рис. 17: 6), фрагмент аморфного нуклеуса (рис. 17: 3).
Таким образом, в результате исследований Березовогривской I стоянки были получены данные, характеризующие динамику существования этого многослойного памятника. Керамиче-
ский материал стоянки в целом датируется эпохой поздней бронзы и представлен глиняной посудой срубной КИО (XVIII - XV вв. до н.э.), лугов-ской (XV-XIV вв. до н.э.) и маклаше-евской позднего этапа (XII/XI-X вв. до н.э.) культур. К сожалению, плани-графически не удалось разделить разновременные комплексы находок.
Каменные артефакты, происходящие из размытого культурного слоя, условно разделяются на две хронологически разные группы. 1. Предметы из кремня, окремнелого известняка и кварцита (пренуклеусы, пластины, сколы, заготовки бифаса наконечника), скорее всего, связаны со стоянкой эпохи поздней бронзы. 2. Находки из халцедона - сколы, нуклевидные куски, фрагменты конкреций - предположительно отнесены М.Ш. Гали-мовой к верхнему палеолиту, по аналогии с расположенной поблизости размытой стоянкой Измерская I палеолитическая (Казаков, 2011).
Необходимо отметить, что исследования затронули лишь периферийную часть стоянки, так как памятник к настоящему времени почти полностью разрушен водами Куйбышевского водохранилища.
ЛИТЕРАТУРА
1. Археологические памятники Центрального Закамья. - Казань: ИЯЛИ, 1988. - 100 с.
2. Ашихмина Л.И. Генезис ананьинской культуры в Среднем Прикамье (по материалам керамики и жилищ) / АЕС. - Вып. 19. - Казань: ИА АНРТ, Отечество, 2014. - 300 с.
3. Воронин К.В. От социальной адаптации к культурной интеграции (к вопросу о взаимодействии культурных традиций бронзового века в Волго-Окском бассейне) // ТАС. - Вып. 3. - Тверь: ТГОМ, 1998. - С. 37-43.
4. Генинг В.Ф., Старостин П.Н. Кумысские стоянки и могильник // Отчеты Нижнекамской археологической экспедиции. - Вып. 1. - М.: Знание, 1972. -С. 87-104.
5. Збруева А.В. Памятники эпохи поздней бронзы в Приказанском Поволжье и Нижнем Прикамье / МИА. - № 80. - М.: Наука, 1960. - С. 10-95.
6. Казаков Е.П. Памятники эпохи камня в Закамье. - Казань: ООО «Фолиант», 2011. - 180 с.
7. Колев Ю.И. Новый тип памятников эпохи бронзы в лесостепном Поволжье // Древности Восточно-Европейской лесостепи: межвузовский сборник научных трудов. - Самара: СГПУ, 1991. - С. 162-206.
8. Колев Ю.И. Заключительный этап эпохи бронзы в Поволжье // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. - Самара: Изд-во СНЦ РАН, 2000. - С. 242-273.
9. Колев Ю.И. Ивановская культура позднего бронзового века: Характеристика культуры и проблемы исследования. // Актуальные проблемы археологии Урала и Поволжья. - Самара, 2008. - С. 208-240.
10. Косменко М.Г. Происхождение культуры и хронология памятников периода бронзы в Карелии // Хронология и периодизация археологических памятников Карелии. - Петрозаводск, 1991. С. 147-167.
11. Кузнецов П. Ф. Время культур позднего бронзового века Поволжья (анализ радиоуглеродных датировок) // Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани. - Том I. - Казань: Отечество, 2014. - С. 582-584.
12. Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский мир: взгляд на современное состояние проблемы // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Отв. ред.: С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский, Г.Р. Руденко / АЕС. Вып. 8. - Елабуга: ИИ АНРТ, ИА РАН, ЕГМЗ, 2009. - С. 29-55.
13. Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Хронология раннего периода ананьин-ской культурно-исторической области // Поволжская археология. 2014. - № 3. -С. 101-137.
14. Лавенто М. Новые АМС-датировки текстильной керамики Среднего и Верхнего Поволжья // ТАС. - Вып. 8. - Т. I. - Тверь: ТГОМ, 2011. - С. 263-272.
15. Марков В.Н. Нижнее Прикамье в ананьинскую эпоху (об этнокультурных компонентах ананьинской общности) / Археология евразийских степей. - Вып. 4. - Казань: ИИ АНРТ, 2007. - 143 с.
16. Обыденнов М.Ф., Обыденнова Г.Т. Северо-восточная периферия срубной культурно-исторической общности. - Самара: Изд-во Саратов. ун-та, Самарский филиал, 1992. - 172 с.
17. СедоваМ.С. Поселения срубной культуры // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. - Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2000. - С. 209-241.
18. Семенова А.П. Погребальные памятники срубной культуры // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. - Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2000. - С. 152-208.
19. Соловьев Б.С. Бронзовый век Марийского Поволжья / Труды Марийской археологической экспедиции. - Т. 6. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 2000. - 264 с.
20. Сулержицкий Л.Д., Фоломеев В.А. Радиоуглеродная хронология памятников с текстильной керамикой бассейна Средней Оки // Финно-угры России. Памятники с ниточно-рябчатой керамикой. - Вып. 1. - Йошкар-Ола, 1993. - С. 20-34.
21. Халиков А.Х. Материалы к изучению истории населения Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья в эпоху неолита и бронзы // ТМАЭ. - Т. I. - Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1960. - 188 с.
22. Халиков А.Х. Новомордовские курганы (ранние связи срубных и приказан-ских племен) / МИА. - № 130. - 1965. - С.143-148.
23. Халиков А.Х. Древняя история Среднего Поволжья. - М: Наука, 1969. -396 с.
24. Халиков А.Х. Приказанская культура / САИ. - Вып. В1-24. - М: Наука, 1980. - 129 с.
25. Черных Е.Н. Проблема общности культур валиковой керамики в степях Евразии // Бронзовый век степной полосы Урало-Иртышского междуречья. - Челябинск: Изд-во БашГУ, 1983. - С. 81-99.
26. Черных Е.Н., Лебедева Е.Ю., Журбин И.В., Лопес-Саец Х.А., Лопес-Гар-сия П., Мартинес-Наваррете М.И.Н. Каргалы. - Том II: Горный - поселение эпохи поздней бронзы: Топография, литология, стратиграфия: Производственно-бытовые и сакральные сооружения: Относительная и абсолютная хронология. -М.: Языки славянской культуры, 2002. - 184 с.
27. Чижевский А.А. Финал бронзового века на территории Нижнего Прикамья: некоторые аспекты проблемы // XVII Уральское археологическое совещание. Материалы научной конференции. - Екатеринбург-Сургут, 2007. - С. 173-176.
28. Чижевский А.А. Погребальные памятники населения Волго-Камья в финале бронзового - раннем железном веках (предананьинская и ананьинская культурно-исторические области) / Археология евразийских степей. - Вып. 5. - Казань, 2008 - 172 с.
29. Чижевский А.А. Культура «текстильной» керамики в Марийско-Казанском Поволжье и Нижнем Прикамье // XVIII Уральское археологическое совещание. -Уфа, 2010. -Чижевский А.А., Лыганов А.В., Морозов В.В. Исследование памятников археологии на острове Дубовая Грива в 2009-2010 гг. // Поволжская археология. - 2012. - № 1. - С. 94-115.
30. Чижевский А.А. К вопросу о начале раннего железного века в Волго-Камье // Российский археологический ежегодник. - 2012. - № 2. - С. 383-400.
31. Чижевский А.А. Игральная (гадальная) кость из Гулюковской III стоянки в Нижнем Прикамье // РА. - 2014. - № 1. - С. 133-136.
Информация об авторах:
Чижевский Андрей Алексеевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А.Х. Халикова АН РТ (г. Казань, Российская Федерация); сhijevski@mail.ru
Лыганов Антон Васильевич, кандидат исторических наук, научный сотрудник,Институт археологии им. А.Х. Халикова АН РТ (г. Казань, Российская Федерация);%аай@гатЫег.т
INVESTIGATION OF THE BRONZE AGE SITES IN THE ESTUARINE TRANS-KAMA RIVER AREA
A.A. Chizhevskiy, A.V. Lyganov
Results of the field investigation of two sites of the Late Bronze Age - the Berezovaya Griva I and Ivanovskiy Bor X - are published in the article. According to the investigation data, the Berezovaya Griva I site had complicated settlement history: materials of the Srubnaya cultural and historic community (XVIII - XV cent. BC), the Lugovskaya culture (XV - XIV cent. BC) and the Maklasheevka culture of later stage were discovered there. The Ivanovskiy Bor X is a single-layer site which is referred to the late stage of the Maklasheevka culture. The barrow with wooden constructions created during the site's existence was investigated in the same territory. The under-barrow constructions resemble "long barrows" of the late stage of the Maklasheevka culture and "houses of the dead" of the Early Iron Age of Volga-Kama region by their arrangement.
Keywords: Late Bronze Age, archaeological site, ceramics, barrow, under-barrow constructions, Maklasheevka culture.
REFERENCES
1. Arkheologicheskie pamyatniki Tsentral'nogo Zakam'ya [Archaeological monuments of central part of the trans-Kama area]. Kazan: IYaLI KFAN Publ., 1988, 100 p.
2. Ashikhmina L.I. Genezis anan'inskoy kul'tury v Srednem Prikam'e (po materialam keramiki i zhilishch) [Genesis of the Ananiyno culture in the Middle Kama region (according to the ceramics and dwellings]. In: AES [Archaeology of Eurasian steppes]. Kazan: IA ANRT, Otechestvo Publ., 2014, issue 19, 300 p.
3. Voronin K.V. Ot sotsial'noy adaptatsii k kul'turnoy integratsii (k voprosu o vzaimodeystvii kul'turnykh traditsiy bronzovogo veka v Volgo-Okskom basseyne) [From social adaptation to the cultural integration (concerning the issue of interaction of cultural tradition of the Bronza age in Volga-Oka basin)]. In: TAS [Tver archaeological collection]. Tver: TGOM Publ., 1998, issue 3, pp. 37-43.
4. Gening V.F., Starostin P.N. Kumysskie stoyanki i mogil'nik [The Kumysskiy sites and burial ground]. In: Otchety Nizhnekamskoy arkheologicheskoy ekspeditsii [Reports of the Nizhnekamskaya archaeological expedition]. Moscow: Znanie Publ., 1972, issue 1, pp. 87-104.
5. Zbrueva A.V. Pamyatniki epokhi pozdney bronzy v Prikazanskom Povolzh'e i Nizhnem Prikam'e [Sites of the late Bronze in Kazan Volga river region and Lower Cis-Kama region]. In: MIA [The USSR Archaeology Proceedings and Researches]. Moscow: Nauka, 1960, no. 80, pp. 10-95.
6. Kazakov E.P. Pamyatniki epokhi kamnya v Zakam'e [Sites of the Stone Age in the trans-Kama area]. Kazan: Foliant Publ., 2011, 180 p.
7. Kolev Yu.I. Novyy tip pamyatnikov epokhi bronzy v lesostepnom Povolzh'e [New type of sites of the Bronze epoch in forest-steppe Volga river region]. In: Drevnosti Vostochno-Evropeyskoy lesostepi: mezhvuzovskiy sbornik nauchnykh trudov [Ancientries of Eastern-European forest-steppe: interuniversity collection of scientific works]. Samara: SGPU Publ., 1991, pp. 162-206.
8. Kolev Yu.I. Zaklyuchitel'nyy etap epokhi bronzy v Povolzh'e [Final stage of the Bronze Age in the Volga river region]. In: Istoriya Samarskogo Povolzh'ya s drevneyshikh vremen do nashikh dney. Bronzovyy vek [History of Samara Volga river region from antiquity to the present. The Bronze Age]. Samara: Samara Research Centre RAS Publ., 2000, pp. 242-273.
9. Kolev Yu.I. Ivanovskaya kul'tura pozdnego bronzovogo veka: Kharakteristika kul'tury i problemy issledovaniya [The Ivanovskaya culture of the Late Bronze Age: culture characteristic and research issues]. In: Aktual'nye problemy arkheologii Urala i Povolzh'ya [Topical issues of archaeology of the Urals and Volga river region]. Samara, 2008, pp. 208-240.
10. Kosmenko M.G. Proiskhozhdenie kul'tury i khronologiya pamyatnikov perioda bronzy v Karelii [Origin of culture and chronology of the Bronze period sites in Karelia].
In : Khronologiya i periodizatsiya arkheologicheskikh pamyatnikov Karelii [Chronology and periodization of archaeological sites in Karelia]. Petrozavodsk, 1991, pp. 147-167.
11. Kuznetsov P.F. Vremya kul'tur pozdnego bronzovogo veka Povolzh'ya (analiz radiouglerodnykh datirovok) [Time of cultures of the Late Bronze Age of the Volga river region (radiocarbon dating analysis)]. In: Trudy IV (XX) Vserossiyskogo arkheologicheskogo s"ezda v Kazani [Proceedings of the IV (XX) archaeological Congress in Kazan]. Kazan: Otechestvo Publ., 2014, vol. I, pp. 582-584.
12. Kuz'minykh S.V., Chizhevskiy A.A. Anan'inskiy mir: vzglyad na sovremennoe sostoyanie problemy [The Ananiyno world: view on contemporary state of the issue]. In: U istokov arkheologii Volgo-Kam'ya (k 150-letiyu otkrytiya Anan'inskogo mogil'nika) [At the origin of Volga-Kama region archaeology (to the 150th anniversary of the
Ananiyno burial ground)]. Editors in chief: S.V. Kuzminykh, A.A. Chizhevskiy, G.R. Rudenko. In: AES [Archaeology of Eurasian Steppes]. Elabuga: II ANRT, IA RAS, Elabuga state Museum-Reserve Publ., 2009, issue 8, pp. 29-55.
13. Kuz'minykh S.V., Chizhevskiy A.A. Khronologiya rannego perioda anan'inskoy kul'turno-istoricheskoy oblasti [Chronology of the early stage of the Ananiyno cultural and historical community]. In: Povolzhskaya arkheologiya [Volga river region archaeology], 2014, no. 3, pp. 101-137.
14. Lavento M. Novye AMS-datirovki tekstil'noy keramiki Srednego i Verkhnego Povolzh'ya [New AMS-datings of the Textile ceramics in the Middle and Upper Volga region]. In: TAS [Tver archaeology collection]. Tver: TGOM Publ., 2011, issue 8, vol. I, pp. 263-272.
15. Markov V.N. Nizhnee Prikam'e v anan'inskuyu epokhu (ob etnokul'turnykh komponentakh anan'inskoy obshchnosti) [Lower Kama region in the Ananiyno epoch (concerning the ethno-cultural components of the Ananiyno entity)]. In: Arkheologiya evraziyskikh stepey [Archeology of Eurasian steppes]. Kazan: II ANRT Publ., 2007, issue 4, 143 p.
16. Obydennov M.F., Obydennova G.T. Severo-vostochnaya pereferiya srubnoy kul'turno-istoricheskoy obshchnosti [North-East periphery of the Srubnaya cultural-historical entity. Samara: SaratovUniversity, Samara Branch Publ., 1992, 172 p.
17. Sedova M.S. Poseleniya srubnoy kul'tury [Settlements of the Srubnaya culture].
In: Istoriya Samarskogo Povolzh'ya s drevneyshikh vremen do nashikh dney. Bronzovyy vek [History of Samara Volga river region from antiquity to the present. The Bronze Age]. Samara: Samara Research Centre RAS Publ., 2000, pp. 209-241.
18. Semenova A.P. Pogrebal'nye pamyatniki srubnoy kul'tury [Burial sites of the Srubnaya culture]. In: Istoriya Samarskogo Povolzh'ya s drevneyshikh vremen do nashikh dney. Bronzovyy vek [History of Samara Volga river region from antiquity to the present. The Bronze Age]. Samara: Samara Research Centre RAS Publ., 2000, pp. 152-208.
19. Solov'ev B.S. Bronzovyy vek Mariyskogo Povolzh'ya [Bronze Age of Mari Volga river region]. In: TrudyMariyskoy arkheologicheskoy ekspeditsii [Proceedings of the Mari Archaeological expedition]. Yoshkar-Ola: MarNII Publ., 2000, vol. 6, 264 p.
20. Sulerzhitskiy L.D., Folomeev V.A. Radiouglerodnaya khronologiya pamyatnikov s tekstil'noy keramikoy basseyna Sredney Oki [Radiocarbon chronology of sites with Textile ceramic of Middle Oka basin]. In: Finno-ugry Rossii. Pamyatniki s nitochno-ryabchatoy keramikoy [The Finno-ugric people of Russia. Sites with spun-and-speckled ceramics]. Yoshkar-Ola, 1993, issue 1, pp. 20-34.
21. Khalikov A.Kh. Materialy k izucheniyu istorii naseleniya Srednego Povolzh'ya i Nizhnego Prikam'ya v epokhu neolita i bronzy [Materials for the study the population of Middle Volga region and Lower Kama region in the Neolithic and Bronze Age]. In: TMAE [Proceedings of the Mari Archaeological expedition]. Yoshkar-Ola: Mari book Publ., 1960, vol. I, 188 p.
22. KhalikovA.Kh. Novomordovskie kurgany (rannie svyazi srubnykh i prikazanskikh plemen) [The Novo-Mordova mounds (early connections between the Srubnaya and Prikazanskaya tribes)]. In: MIA [The USSR Archaeology Proceedings and Researches], 1965, no. 130, pp. 143-148.
23. Khalikov A.Kh. Drevnyaya istoriya Srednego Povolzh'ya [Ancient history of Middle Volga region]. Moscow: Nauka Publ., 1969, 396 p.
24. Khalikov A.Kh. Prikazanskaya kul'tura [The Prikazanskaya culture]. In: SAI [Code of Archaeological Sources]. Moscow: Nauka Publ., 1980, issue V1-24, 129 p.
25. Chernykh E.N. Problema obshchnosti kul'tur valikovoy keramiki v stepyakh Evrazii [Issue on entity of the Cordoned ware cultures in Eurasian steppes]. In: Bronzovyy
vek stepnoy polosy Uralo-Irtyshskogo mezhdurech'ya [The Bronze Age of steppe zone of the Ural and Irtysh interfluves area]. Chelyabinsk: BashGU Publ., 1983, pp. 81-99.
26. Chernykh E.N., Lebedeva E.Yu., Zhurbin I.V., Lopes-Saets Kh.A., Lopes-Garsiya P., Martines-Navarrete M.I.N. Kargaly. Tom II: Gornyy - poselenie epokhi pozdney bronzy: Topografiya, litologiya, stratigrafiya: Proizvodstvenno-bytovye i sakral'nye sooruzheniya: Otnositel'naya i absolyutnaya khronologiya [The Kargaly. Vol. II: Gornyi - settlement of the Late Bronze Age: Topography, lithology, stratigraphy: manufacturing, household and sacral structures: relative and absolute chronology.]. Moscow: Yazyki slavyanskoy kul'tury Publ., 2002, 184 p.
27. Chizhevskiy A.A. Final bronzovogo veka na territorii Nizhnego Prikam'ya: nekotorye aspekty problem [Final stage of bronze Age on the Lower Kama territory: some aspects of the issue]. In: XVII Ural 'skoe arkheologicheskoe soveshchanie. Materialy nauchnoy konferentsii [The XVII Ural Archaeological conference. Proceedings of the scientific conference]. Ekaterinburg-Surgut: Magellan Publ., 2007, pp. 173-176.
28. Chizhevskiy A.A. Pogrebal'nye pamyatniki naseleniya Volgo-Kam'ya v finale bronzovogo - rannem zheleznom vekakh (predanan'inskaya i anan'inskaya kul'turno-istoricheskie oblasti) [Burial sites of the Volga-Kama region's population in the Final Bronze - Early Iron Ages (the pre-Ananyino and the Ananiyno cultural and historical areas)]. In: Arkheologiya evraziyskikh stepey [Archaeology of Eurasian Steppes]. Kazan: II ANRT, 2008, issue 5, 172 p.
29. Chizhevskiy A.A. Kul'tura «tekstil'noy» keramiki v Mariysko-Kazanskom Povolzh'e i Nizhnem Prikam'e [Culture of ''Textile" ceramics in Kazan Volga and Lower Kama areas]. In: XVIII Ural'skoe arkheologicheskoe soveshchanie [The XVIII Ural Archaeological Conference]. Ufa, 2010, pp. 258-260.
30. Chizhevskiy A.A., Lyganov A.V., Morozov V.V. Issledovanie pamyatnikov arkheologii na ostrove Dubovaya Griva v 2009-2010 gg. [Investigation of the archaeological sites on the Dubovaya Griva island in 2009-2010]. In: Povolzhskaya arkheologiya [VolgaRiver region archaeology], 2012, no.1, pp. 94-115.
31. Chizhevskiy A.A. K voprosu o nachale rannego zheleznogo veka v Volgo-Kam'e [Concerning the issue of the beginning of the Early Iron Age in the Volga-Kama region]. In: Rossiyskiy arkheologicheskiy ezhegodnik [Russian Archaeological annual], 2012, no. 2, pp. 383-400.
32. Chizhevskiy A.A. Igral'naya (gadal'naya) kost' iz Gulyukovskoy III stoyanki v Nizhnem Prikam'e [Playing (divinational) dice from the Gulyukovskaya III site in the Lower Kama region]. In: RA [Russian Archaeology], 2014, no. 1, pp. 133 - 136.
Information about the authors:
Chizhevskiy Andrey A., Ph.D. (History), senior research scientist, Institute of Archaeology named after A.Kh. Khalikov, Tatarstan Academy of Sciences (Kazan, Russian Federation); chijevski@mail.ru
Lyganov Anton V., Ph.D. (History), research scientist, Institute of Archaeology named afterA.Kh. Khalikov, Tatarstan Academy of Sciences (Kazan, Russian Federation); ligaant@ rambler.ru
