Казанская стоянка (по материалам исследований 1938 г. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 902/904

КАЗАНСКАЯ СТОЯНКА (ПО МАТЕРИАЛАМ ИССЛЕДОВАНИЙ 1938 Г.)

© 2019 г. А.А. Чижевский, М.Ш. Галимова, А.В. Губайдуллина

Казанская стоянка - одна из немногих стоянок позднего бронзового и раннего железного веков в пределах г. Казани, которая исследовалась стационарно. Раскопки на памятнике производились Н.Ф. Калининым в 1938 г., но коллекции, полученные в ходе полевых работ, были опубликованы лишь частично. Данная статья вводит в научный оборот материалы, полученные в ходе этих исследований. В результате анализа полевых дневников и коллекций памятника, авторы пришли к выводу о том, что набор каменных артефактов, отсутствие котлованов жилых построек, а также наличие открытых кострищ свидетельствуют об использовании поселения в качестве временной охотничьей стоянки, чему способствовало ее размещение на дюне у старичного озера. Стоянка функционировала с раннего (атабаевского) этапа маклашеевской культуры (ХГУ-ХШ вв. до н.э.) и вплоть до конца существования ананьинской культурно-исторической области (ГУ-ГГГ вв. до н.э.).

Ключевые слова: археология, Среднее Поволжье, поздний бронзовый век, ранний железный век, средневолжская культура текстильной керамики, маклашеевская культура, ананьинская культурно-историческая область, акозинская культура, постмаклашеевская культура.

Казанская стоянка находится в Ново-Савиновском районе г. Казани, в 250 м к востоку - юго-востоку от моста «Миллениум» и в 75 м к юго-западу от «Дворца единоборств АК Барс», на южной оконечности засыпанной берегоукрепительными работами дюны (17-43^193 м), располагавшейся на останце первой террасы, на правом берегу р. Казанка (рис. 1).

До наполнения Куйбышевского водохранилища и последующего обустройства поймы р. Казанка (рис. 2) памятник располагался на берегу старичного озера, в окружении болот и озер, возвышаясь над уровнем воды на 4,3 м. Рядом со стоянкой проходила проселочная дорога от Коровьего моста к с. Савиново (рис. 3).

В начале XX в. на этом месте располагалось подворье лесника, в 20-е гг. оно было заброшено, а на месте дома образовалась яма, в которой в ноябре 1937 г. один из местных жителей собрал лепную керамику и кремневые изделия и передал в центральный краеведческий музей ТАССР.

В конце июля 1938 г. памятник был осмотрен научными сотрудниками музея А.М. Ефимовой и Н.Ф. Калининым (рис. 4), а также представителем Государственного исторического музея г. Москвы А.П. Смирновым, которые в обнажении стенок ямы, образовавшейся на месте дома, зафиксировали наличие культурного слоя мощностью до 70 см. Наибольшее количество находок

было обнаружено на южной оконечности дюны. Площадь стоянки по распространению подъемного материала была определена в 3000 кв.м. Вследствие угрозы разрушениями памятника в результате дефляционных и эрозионных процессов, а также планируемого строительства Куйбышевского гидроузла было принято решение произвести здесь стационарные исследования (Калинин, 1941, с. 4).

Работы под руководством Н.Ф. Калинина, который получил открытый лист на право производства исследований, и А.М. Ефимовой начались в сентябре 1938 г. (рис. 5). Были заложены два раскопа («А» и «Д»)1 общей площадью 92 кв.м.2 на южной оконечности дюны у ямы, оставшейся от дома лесника (рис. 6; 7; 8: 1А, 1Д). Для определения площади распространения культурного слоя на дюне были заложены еще два раскопа («В» и «Г») и один шурф («Б») общей площадью 44 кв.м. (рис. 5; 8: 1Б, 1В, 1Г) (Калинин, 1948, с. 179).

По окончании раскопок в 1938-1941 гг. материалы полевых исследований были обработаны, переписан набело полевой дневник, напечатан на печатной машинке текст, обработаны коллекции, однако к началу 1941 г. в законченном виде отчет так и не был подготов-

1 Буквенная нумерация введена авторами, у Н.Ф. Калинина нумерация раскопов отсутствует.

2 По подсчетам авторов площадь двух раскопов

А и Д составляет 68 кв.м. (17 уч. х 4 кв.м.).

лен, в дальнейшем его написанию помешала вторая мировая война. К сожалению, информация о полевых исследованиях, изложенная в отчете, неполна, отсутствуют упоминаемые в дневнике фотографии раскопа, неполны описания и чертежи. Тем не менее, он является единственным источником, который дает представление об исследовании Казанской стоянки, так как статья о раскопках памятника, опубликованная в 1948 г., написана очень лапидарно и не отражает все материалы, представленные в отчете (Калинин, 1948).

Стратиграфия Казанской стоянки несложна (рис. 8: 2), на памятнике было выделено пять напластований:

- первый слой, состоял из песка, накопившегося в результате дефляционных процессов;

- второй являлся современным дерновым покровом, перекрытым надувным песком;

- третий содержал отложения XVIII-начала XX вв., причем информация о составе и окрасе почвы в отчете отсутствует;

- четвертый слой залегал на глубине 20-30 см, он состоял из темной гумусиро-ваной супеси с включениями мелких углей мощностью от 18 до 67 см, в которой содержались отложения собственно Казанской стоянки (Калинин, 1941, с. 6);

- в пятый был выделен подстилающий материковый песок.

Исследование памятника осуществлялось послойно, но в тех случаях, когда мощность слоя превосходила длину штыка лопаты, он выбирался по пластам на глубину одного штыка каждый (Калинин, 1941, с. 3, 6; 1948, с. 180, 182).

Территория Казанской стоянки к 1938 году в результате антропогенной деятельности, дефляционных и эрозионных процессов была уже сильно разрушена. Тем не менее, проведенные на памятнике исследования позволили выявить зоны с неповрежденным культурным слоем, который на уч. 1-4, 7, 8, 14, 15 достигал максимальной толщины 67 см, занимая площадь 13 кв.м3. На других участках мощность культурного слоя уменьшается, и он постепенно исчезает к югу от раскопов «А» и «Д». Размеры площадки со значительным (более 16 см) культурным слоем, по данным Н.Ф. Калинина, составляли 100 кв.м., за ее пределами слой слабо насыщен гумусом и содержит малое количество артефактов.

3 По Н.Ф. Калинину.

Исключение составляет раскоп «В», на котором, несмотря на «незначительную» (4-16 см) толщину слоя, выявлено большое количество керамики и кремня.

В результате работ 1938 г. на раскопе «А» были исследованы два кострища.

Кострище (уч. 2) (рис. 6). Очертания овального в плане кострища диаметром 50-70 см зафиксированы на глубине 85 см от поверхности раскопа. Заполнение состояло из красной прокаленной глины, золы и угольков (Калинин, 1941, с. 5; 1941а, с. 5).

Кострище (уч. 8, 10, 11) (рис. 8: 3) неправильных в плане очертаний размером 192^95x27 см выявлено на глубине 58 см от поверхности раскопа. В разрезе прослежена чашевидной формы костровая яма, дно ее зафиксировано на глубине 75 см от поверхности раскопа. Заполнение мощностью до 17 см состояло из прокала желтого цвета с включением мелких угольков (Калинин, 1948, с. 182; 1941а, с. 18, 1941б, с. 19).

На остальных раскопах сооружения и кострища выявлены не были.

В результате исследований Казанской стоянки была получена коллекция из 1537 предметов, в ее состав вошла керамика, изделия из камня и кости животных4.

Керамический комплекс.

В коллекции имеется 1306 фрагментов керамики: венчиков (204), стенок (1088), доньев (14); из них 828 (63,4%) с текстильным раппортом и 478 (36,6%) с гладкими стенками. Культурную принадлежность удалось определить для 141 из них, далее анализу подвергались только эти сосуды. Большая часть неопределенных фрагментов относится к стенкам как «текстильных» сосудов с неорганическими примесями (рис. 12: 20), так и сосудов с гладкой поверхностью с примесью раковины в глиняном тесте. Невозможность определения культурной принадлежности значительной части глиняной посуды обусловлена тем, что культуроопределяющими признаками для керамики финала бронзового и раннего железного веков является орнамент верхней части сосуда и форма шейки.

Судя по материалам отчета и полевого дневника, четвертый слой (непосредственно культурный слой Казанской стоянки) выбирался двумя пластами.

4 Кости животных (13 экз.) не подвергались остеологическому анализу.

Керамика первого пласта представлена 87 фрагментами, из них 57 венчиков, 9 донцев и 21 стенка. По примесям в глине выделены три группы: 1. с примесью мелкого шамота (14 экз.) и известняка (1 экз.), 2. с примесью песка и мелкого шамота (30 экз.), 3. с примесью раковины (45 экз.).

К первой группе принадлежат стенки (6 экз.) и плоскодонные донца (9 экз.) сосудов без орнамента, лепные и подправленные на гончарном круге (рис. 13: 1-3, 5-9). Они плоские и, как правило, толще стенок. Окончания донцев ровные, иногда имеются закраины (рис. 13: 8, 9). На отдельных экземплярах присутствуют следы срезания сосуда веревкой с гончарного круга (рис. 13: 5). Толщина стенок от 0,7 до 1,5 см. Внешняя поверхность сосудов заглажена или обработана щепкой.

Ко второй группе относятся фрагменты глиняной посуды, покрытые текстильным раппортом и без него с минеральными примесями в глиняном тесте. Так как горшковидные сосуды часто украшались раппортом только до шейки (Соловьев, 2000, с.85), определить принадлежность фрагмента к текстильной керамике можно либо по размещению орнамента (ямки в верхней части шейки под срезом венчика и на тулове), либо по наличию минеральных примесей в глиняном тесте. Необходимо отметить, что керамика маклашеевской и постмаклашеевской культур АКИО в Казанском Поволжье всегда имеет примесь раковины в глиняном тесте, а культуры текстильной керамики - примеси песка и мелкого шамота. Об этом писал еще А.Х. Халиков, упоминая о наличии двух групп керамики на памятниках выделенных им вариантов Волга Г, Волга ГГ и Кама Г (Халиков, 1977, с. 229, 233, 234).

Фрагменты сосудов второй группы разновременны, они подразделяются на керамику финала бронзового века средне-волжской культуры текстильной керамики (15 экз.) и раннего железного века - акозин-ской культуры ананьинской культурно-исторической области (АК АКИО) (15 экз.). Кроме того, к этой группе можно причислить донце от круглодонного сосуда, покрытое текстильным раппортом, культурную принадлежность которого определить не представляется возможным (рис. 13: 11).

Глиняная посуда (13 венчиков и 2 стенки) средневолжской культуры текстильной керамики (СКТК) представлена исключительно горшковидными сосудами (рис. 10: 1-3, 6-10;

табл. 1а). В данной серии керамики на шейках сосудов зафиксированы широкие воротнички маклашеевского типа - 9 фрагментов (табл. 1а). Основным элементом орнамента была ямка, присутствующая на всех рассматриваемых сосудах. Ямки глубокие, с выпуклиной на внутренней стороне сосуда. Учтено три зоны размещения ямок: в верхней части шейки у среза венчика (3 фр.), в нижней части шейки у плечика (14 фр.), на тулове сосуда (3 фр.) (табл. 1б). Ямки, расположенные в этих зонах, рассматриваются как отдельные элементы орнамента. Необходимо отметить, что на значительной части неатрибутирован-ных фрагментов также были отмечены ямки на тулове, поэтому данная статистика неточна, так как отражает, в основном, ситуацию в верхней части сосудов.

Текстильный раппорт учитывался как повторяющийся элемент орнамента и также использовался при расчетах.

Сочетание ямки с другими элементами орнамента образует несложные орнаментальные мотивы, состоящие из одного (1 экз.), двух (10 экз.) (рис. 10: 1, 2, 6, 7, 9, 10), трех (1 экз.) (рис. 10: 10), четырех (2 экз.) (рис. 10: 3) и пяти (1 экз.) (рис. 10: 8) элементов (табл. 2а, 3 а).

Орнамент с двумя элементами встречается по одному и сериями из трех и пяти сосудов, орнаментальные мотивы из 3-5 элементов не повторяются (табл. 3 а).

Композиции, присутствующие на керамике СКТК, не отличаются большой сложностью, в основном это ряды ямок, сгруппированных по две-три, дополненные орнаментом из зубчатого или гладкого штампа на шейке сосуда (на воротничке) в виде многрядного зигзага или косой решетки, часто окаймленных горизонтальными линиями.

Керамика акозинской культуры АКИО (рис. 12: 1, 4, 5, 8, 12, 15, 25, 27) - 15 венчиков, представлена фрагментами горшков (13 экз.) и чаш (2 экз.) (табл. 1а). Дополнительные детали оформления шейки, такие как валик и воротничок, отсутствуют (табл. 1а). Основным элементом орнамента также была ямка с выпуклиной на внутренней стороне сосуда, она зафиксирована на всех фрагментах. Ямки размещались под срезом шейки (3 фр.), в нижней ее части (11 фр.) и на тулове сосуда (1 фр.) (табл. 1б).

Ямка сочеталась со всеми остальными элементами орнамента, зубчатым и глад-

ким штампом, ногтевидными отпечатками, однорядным шнуром, а также текстильным раппортом (табл. 2б). Сложные орнаментальные мотивы на керамике акзинской культуры на уровне первого пласта отсутствуют, в абсолютном большинстве использовалось сочетание двух элементов орнамента (10 фр.) (рис. 12: 1, 8, 12), два раза один элемент (рис. 12: 5) и трижды - три элемента (рис. 12: 15) (табл. 3б).

Орнаментальные композиции просты, ямки располагались рядами, как на горловине, так и на тулове. Зубчатый штамп образует на шейке и тулове ряды многорядного горизонтального зигзага или наклонных линий.

Третья группа керамики представлена фрагментами сосудов с примесью раковины в глиняном тесте, которые насчитывают 29 венчиков и 13 стенок. По форме шейки и орнаменту они подразделяются на керамику маклашеевской культуры позднего бронзового и постмаклашеевскую раннего железного веков. Фрагменты глиняной посуды маклашеевской культуры, в свою очередь, относятся к двум этапам: раннему - атабаевскому и позднему - маклашеевскому.

Керамика раннего (атабаевского) этапа маклашеевской культуры (Атаб) немногочисленна (1 фр. венчика и 3 стенки), вся она относится к горшковидным сосудам (рис. 9: 3, 6, 8, 9). На двух фрагментах отмечены остатки воротничка (рис. 9: 8, 9; табл. 1а). К сожалению, состояние фрагментов таково, что сложно делать какие-либо окончательные выводы об орнаменте этих сосудов. Так, ямка, и то не полностью, зафиксирована только на одном фрагменте венчика (рис. 9: 9), что обусловлено наличием в коллекции в основном плечиков сосудов, на которых ямки просто не размещали. На всех фрагментах присутствует гладкий штамп (табл. 1б).

Основой выделенных орнаментальных мотивов был гладкий штамп, который лишь один раз сочетался с ямкой (табл. 2в, 3в). Те орнаментальные композиции, которые удалось выявить, несложны - ямки, по всей вероятности, организованные в группы, размещались на воротничке (рис. 9: 9), ниже на плечике располагался орнамент, состоящий из оттисков гладкого штампа и образующий заштрихованные треугольники (двойной горизонтальный зигзаг и ряд наклонных линий). Такой же орнамент присутствует и на фрагментах плечиков сосудов, возможно,

выше него на шейке также располагались ямки (рис. 9: 3, 6, 8).

Глиняная посуда позднего (маклашеев-ского) этапа маклашеевской культуры (Мак) (16 экз.) на глубине первого пласта представлена 12 венчиками и четырьмя стенками (фрагментами плечиков), все сосуды являются горшками (рис. 9: 10, 12, 13, 15-18; табл. 1а). Характернейшим признаком керамики макла-шеевского этапа являются широкие воротнички в верхней части шейки, присутствующие на восьми сосудах (рис.9: 10, 13, 15, 16-18; табл. 1а).

Как и на других группах керамики Казанской стоянки, основным элементом орнамента были ямки с выпуклиной на внутренней стороне сосуда (12 фр.) (табл. 1б).

Ямки входили в состав большинства орнаментальных мотивов (табл. 2г) на керамике, за исключением сосуда с вдавлениями (рис. 9: 12) и горшка с зубчатым штампом на воротничке. Орнаментальные мотивы состояли из одного (6 фр.) (рис. 9: 10), двух (7 фр.) (рис. 9: 13, 15) и трех (3 фр.) (рис. 9: 16-18) элементов (табл. 3г).

Орнаментальные композиции состояли из ямок, которые размещались в нижней части шейки по горизонтали в один ряд и были сгруппированы по две-три, зубчатый и гладкий штамп на шейке составляли: ряды многорядного горизонтального зигзага, наклонных линий, косую решетку, горизонтальные линии, флажки. Часть элементов орнамента размещалась на плечике, здесь гладкий штамп образует многорядный зигзаг и флажковый орнамент. Вдавления иногда выступали в качестве отдельного орнаментального мотива и образовывали композиции из рядов треугольных фартучков на шейке.

Вся керамика постмаклашеевской культуры (ПМК) АКИО (рис. 11: 1, 3-5, 7-9, 12, 14, 17, 19, 21) - 16 венчиков и 6 стенок, относится к горшковидным сосудам, валики и воротнички отсутствуют (табл. 1а). Основным элементом орнамента были ямки с выпуклиной на внутренней стороне сосуда и без нее, размещавшиеся в нижней части шейки, они были зафиксированы на 17 сосудах (табл. 1б).

Орнаментальные мотивы керамики постмаклашеевской культуры АКИО несложны, они состояли из одного (7 экз.) (рис. 11: 3, 7, 12), двух (11 экз.) (рис. 11: 1, 4, 5, 8, 9, 11, 17, 19) и трех (4 экз.) (рис. 11: 14, 21) элементов орнамента (табл. 2д, 3д).

Все орнаментальные мотивы из одного элемента повторяющиеся: ямки в нижней части шейки отмечены на двух фрагментах, зубчатый штамп на трех, вдавления треугольные также на двух фрагментах. Орнаментальные мотивы с двумя элементами встречены как в одном экземпляре, так и сериями на двух и четырех сосудах. Относительно сложные мотивы из трех элементов не повторялись (табл. 3д).

Орнаментальные композиции на пост-маклашеевской керамике просты, чаще всего это ямки, располагающиеся в один ряд в нижней части шейки, причем ямки не образуют группы, а размещаются на одинаковом расстоянии друг от друга. Иногда вместо ямок в качестве основного элемента орнамента использовалось вдавление или зубчатый штамп. Чаще всего ряды ямок дополнялись оттисками гладкого или зубчатого штампа на шейке и/или плечике сосуда, они образовывали ряды многорядного горизонтального или вертикального зигзага. На одном фрагменте зубчатый штамп не сопровождался другими элементами, орнаментальные композиции на нем состояли из рядов длинных горизонтальных линий, выше и ниже которых размещались наклонные оттиски короткого зубчатого штампа.

В редких случаях использовался однорядный или двойной шнур, который образовывал горизонтальный зигзаг, окаймленный горизонталями, или наносился в виде простых горизонтальных линий.

Керамика второго пласта представлена 54 атрибутированными фрагментами, из них 48 венчиками, 1 донце и 5 стенок. По примесям также выделяются три группы: 1. с примесью мелкого шамота (2 экз.), 2. с примесью песка и мелкого шамота (32 экз.), 3. с примесью раковины (23 экз.).

К первой группе относятся фрагменты лепных или подправленных на гончарном круге сосудов: стенка (1 экз.) и плоскодонное донце (1 экз.) (рис. 13: 4). Закраины на донце отсутствуют, внешняя поверхность на фрагментах заглажена, местами обработана щепкой.

Во вторую группу включена текстильная и гладкая керамика с минеральными примесями в глиняном тесте. Эта группа глиняной посуды включает керамику средневолжской культуры текстильной керамики (8 экз.) и акозинской культуры ананьинской культур-

но-исторической области (21 экз.). Сюда же относятся три донца от круглодонных сосудов, покрытых текстильным раппортом (рис. 13: 10, 12, 13), культурную принадлежность которых определить не удалось.

Атрибутированная керамика средне-волжской культуры текстильной керамики немногочисленна, она представлена восемью венчиками от горшковидных сосудов (рис. 10: 4, 5, 11-13, 14), на пяти из них отмечен широкий воротничок (табл. 1а). Ямки с выпуклиной на обратной стороне были на всех сосудах, они отмечены в верхней части шейки у среза венчика (2 фр.) и в нижней части шейки у плечика (8 фр.) (табл. 1б).

Сочетание ямок с другими элементами орнамента образует орнаментальные мотивы из одного (рис. 10: 5), двух (рис. 10: 13, 14), трех, четырех (рис. 10: 11, 12) и пяти элементов (рис. 10: 4) (табл. 2а). Все орнаментальные мотивы не повторяются (табл. 3а).

Орнаментальные композиции несложны, они состоят из ямок, сгруппированных по две-четыре, которые сопровождаются гладким штампом, образующим на шейке многорядный зигзаг, косую решетку, окаймленную горизонтальными линиями и т.д. Гребенчатый штамп зафиксирован исключительно на срезе венчика, как и ногтевые вдавления.

На глубине второго пласта выявлена и керамика акозинской культуры АКИО (рис. 12: 2, 3, 6, 7, 9, 10, 11, 13, 14, 16-19, 21-24, 26, 28) - 19 венчиков и 2 стенки, которая представлена горшками (18 экз.) и чашевидными (3 экз.) сосудами. Дополнительные детали оформления шейки, такие как валик и воротничок, отсутствуют (табл. 1а). Ямка с выпуклиной на внутренней стороне сосуда присутствовала на 18 сосудах. Ямки располагались под срезом шейки (5 фр.), в нижней ее части (13 фр.) и на тулове сосуда (2 фр.) (табл. 1б).

Сочетание ямки с другими элементами орнамента задавало основные орнаментальные мотивы керамики акозинской культуры второго пласта, здесь использовались мотивы, состоящие из двух (рис. 12: 6, 7, 11, 13, 21, 23, 24, 26, 28) и трех элементов (рис. 12: 3, 9, 14, 16, 17, 19) (табл. 2б, 3б). Орнаментальные мотивы без применения ямок встречены лишь на двуэлементных орнаментах (текстильный раппорт + ногтевые и овальные вдавления на срезе венчика и на шейке) (рис. 12: 2, 5, 18, 22) (табл. 3б).

Орнаментальные композиции состояли из ямок, расположенных горизонтальными рядами, иногда на двух уровнях (верх и низ шейки), зубчатый и гладкий штамп в редких случаях образует многорядный зигзаг на шейке или тулове. Редким типом орнаментальной композиции был горизонтальный зигзаг, выполненный ямочными вдавлениями (рис. 12: 2).

Третья группа керамики пласта 2 представлена фрагментами сосудов с примесью раковины в глиняном тесте, которые включают 21 венчик и 2 стенки. По форме шейки и орнаменту на глубине второго пласта они так же, как и на глубине первого пласта, подразделяются на керамику раннего и позднего этапов маклашеевской культуры позднего бронзового и постмаклашеевскую раннего железного веков.

Глиняная посуда раннего (атабаевского) этапа маклашеевской культуры насчитывает пять фрагментов (венчик - 4 экз., стенка - 1 экз.) от горшковидных сосудов (рис. 9: 1, 2, 4, 5, 7; табл. 1а).

Керамика разбита на мелкие фрагменты, поэтому развернутый анализ орнамента невозможен. Валик зафиксирован на двух сосудах (рис. 9: 1, 2), узкий воротничок также на двух (рис. 9: 4, 5) (табл. 1а).

На двух венчиках в нижней части шейки сохранились неглубокие ямки небольшого диаметра, ввиду небольших размеров фрагментов судить о группировке их невозможно. Кроме того, на фрагментах встречается гладкий штамп (3 раза) и ногтевые вдавления по венчику (2 раза) (табл. 1б, 2в).

Орнаментальные композиции, по всей вероятности, неполные, представлены сочетанием гладкого штампа и, дополнительно, ямок в первом случае, и ногтевых вдавлений во втором (табл. 2в, 3в). Ногтевые вдавления всегда располагались по срезу венчика, гладкий штамп на плечике, где он образует ряды многорядного зигзага или заштрихованных треугольников.

Керамика маклашеевского (позднего) этапа маклашеевской культуры (рис. 9: 11, 14), выявленная на глубине второго пласта, немногочисленна, она представлена двумя фрагментами венчиков горшковидных (?) сосудов. На фрагментах отмечен широкий воротничок (табл. 1а), в нижней части которого был выявлен орнамент в виде ряда ямок с выпуклиной на обратной стороне (табл. 1б).

Орнаментальные мотивы состояли из двух (рис. 9: 14) и трех (рис. 9: 11) элементов (табл. 2г, 3г).

Композиции состояли из сгруппированных по две ямок и штампа зубчатого или гладкого, который образовывал в первом случае многорядный горизонтальный зигзаг, окаймленный горизонталями, также выполненными штампом, а во втором случае флажки, расположенные двумя рядами на шейке сосуда (табл. 3г). Возможно, данный фрагмент относится к сосуду с аналогичным орнаментом, фрагменты которого были выявлены на глубине первого пласта (рис. 9: 17).

Глиняная посуда постмаклашеевской культуры АКИО (14 венчиков и 2 стенки) представлена только горшковидными сосудами (рис. 11: 2, 6, 10, 13, 15, 16, 18, 20, 22, 23; табл. 1б). Основным элементом орнамента были ямки с выпуклиной на внутренней стороне сосуда, размещавшиеся в нижней части шейки, они были зафиксированы на 14 фрагментах (табл. 1а).

Орнаментальные мотивы керамики пост-маклашеевской культуры на глубине второго пласта состояли из одного (4 экз.) (рис. 11: 15, 16), двух (10 экз.) (рис. 11: 2, 6, 10, 13, 18, 20, 22, 23) и трех элементов орнамента (табл. 2д, 3д).

Половина одиночных мотивов и все двуэлементные - повторяющиеся, орнаментальные мотивы с тремя элементами и часть с одиночными встречены только в одном экземпляре (табл. 3д).

Орнаментальные композиции несложны, чаще всего это не сгруппированные ямки, располагавшиеся в один ряд в нижней части шейки. В композиции с двумя и тремя элементами, кроме ямок, могли входить ногтевые вдавления по срезу венчика, а также зубчатый и гладкий штамп по шейке, иногда плечику сосуда. Они образовывали многорядный горизонтальный зигзаг и ряды заштрихованных ромбов. Вдавления могли входить в состав композиций из двух и трех элементов или выступать в качестве единственного элемента орнаментальной композиции, во всех случаях они образуют многолинейные горизонтальные ряды по шейке.

Каменный инвентарь.

Коллекция каменного инвентаря насчитывает 218 экземпляров, в рамках данного исследования удалось изучить 185 артефактов из камня, в том числе из кремня - 113,

окремнелого известняка - 40, кварцита - 26, опоки - 4, из галек - 2. Таким образом, обитатели стоянки использовали в хозяйственной деятельности разнообразное каменное сырье: преимущественно кремнистые породы разного качества (82,7 %), в гораздо меньшей степени кварцит (14,1%) и в редких случаях опоку (2,2%) и мелкокристаллические породы камня (1,0%) (табл. 4).

Наиболее многочисленную категорию образуют технологические отходы - 113 штук (60%). К ним относятся: отщепы и аморфные сколы-отходы (70 шт.) (рис. 18: 2), осколки (28 шт.), фрагменты сколов (7 шт.), пластины случайных форм (5 шт.) (рис. 18: 1, 3), а также фрагмент микронуклеуса, оставленного в начальной стадии расщепления. Вторую категорию составляют заготовки для изготовления бифасов и неудачные экземпляры таких бифа-сов, брошенные на разных стадиях формирования, этих артефактов насчитывается 40 штук (21,6%). В категорию орудий (17,3%) входят 32 изделия из камня, которые использовались в разных трудовых операциях. В их числе не только морфологически выраженные орудия (скребки, долотца, ложкари), изготовленные из отщепов и массивных пластин с помощью намеренного ретуширования или подтески (16 шт.), но и отщепы, которые использовались в качестве скобелей, резцов и ножей без вторичной обработки (15 шт.), а также абразивы - гальки (3 шт.).

Заготовки бифасов подразделяются (с точки зрения исходной формы камня и технологической стадии, на которой была оставлена данная заготовка) на две группы. Первую группу образуют заготовки бифасов (наконечников стрел?) в начальной стадии (22 экз.) (рис. 14). Они представляют собой преформы трех видов: 1) небольшие массивные фрагменты конкреций, подпрямоугольные и треугольные в сечении, с «намеченными» площадками и «ребрами» для дальнейшего утоньшения (рис. 14: 1, 4, 5, 8, 9); 2) массивные отщепы и аморфные сколы, часто с подготовленными «рёбрами» (рис. 14: 6, 7); 3) массивные пластины и фрагменты нуклеусов, края которых являлись необходимыми рёбрами без дополнительной подправки, с которых затем начинался процесс бифасиального утоньше-ния (рис. 14: 2, 3).

Заготовки тонких бифасов (18 экз.) выделены во вторую группу на основании того, что их форма и технологические особенности

обработки ясно указывают на наконечники стрел (рис. 15). К ним относятся: 1) заготовки листовидных наконечников, оставленные в средней стадии бифасиального утоньшения, еще довольно массивные в сечении (рис. 15: 1, 4, 5); 2) заготовки наконечников в начальной стадии, основой для которых стали отщепы или пластины подходящей формы, которые не требовали длительного утоньшения и оформления в несколько этапов (рис. 15: 2, 3, 6).

Среди орудий, которые имеют достаточно выраженную форму и признаки вторичной обработки, наиболее представительны скребки (8 экз.), которые относятся к трем типам (рис. 16: 5-10). Это четыре округлых скребка на отщепах с лезвием на % периметра (рис. 16: 4, 6-8), три скребка с концевыми и боковым лезвиями на отщепах (рис. 16: 9, 10), а также концевой скребок на аморфной массивной пластине, лезвие которого не нуждалось в специальной скребковой ретуши (рис. 16: 5). В числе вышеупомянутых скребков выделяются своей «правильной» формой и тщательностью скребковой ретуши два орудия: скребок округлой формы с ретушированным краевым лезвием на % периметра, оформленный на отщепе качественного красно-коричневого кремня (рис. 16: 8), а также так называемый «скребок высокой формы» - овальное орудие с тремя «высокими» скребковыми лезвиями (двумя концевыми и одним боковым), оформленными крупнофасеточной ретушью на массивном отщепе (рис. 16: 10).

В отдельную группу выделяются так называемые ножи - «ложкари» (3 экз.) - многофункциональные орудия резьбы по дереву (резцы, скобели, строгальные ножи и т.д.). В данном случае это пластины с изогнутым или скругленным концом и нерегулярной ретушью по краю. К ним относятся: нож с двумя боковыми лезвиями и округлым концом, которые были оформлены приостряющей ретушью (рис. 16: 3), а также две рабочие части сломанных ножей - пластин с изогнутым или концом и нерегулярной ретушью по краю (рис. 16: 1, 2).

Подгруппа долотовидных орудий с подтеской рабочей части (либо ретушью утилизации на ней) насчитывает 5 экземпляров. К ним отнесены три небольших долота (т.н. «долотца») с отломанной в ходе работы рукояточной частью, выполненные на отщепах: это долотце с подтесанной прямой рабочей частью (рис. 17: 1) и два долотца с

выпуклым лезвием (рис. 17: 2, 3). Также в эту подгруппу вошли стамеска на аморфном кремневом сколе с подтесанным вогнутым рабочим краем (рис. 17: 4) и долото, в качестве которого использовалась неудачная заготовка мелкого бифаса (рис. 17: 6).

Также в коллекции имеются небольшие абразивные орудия (3 экз.), которые представляют собой гальки средних размеров: две из мелкокристаллических пород камня (рис. 17: 7, 8) и одна - из кварцита (рис. 17: 5).

На основании присутствия на краях некоторых отщепов мелких фасеток нерегулярной ретуши утилизации, нами выделена особая группа орудий (15 экз.) случайных форм - «подручных» сколов с острыми ровными краями, которые служили скобелями, резцами, ножами недолгое время, в том числе:

- массивные скобели с зубчатым рабочим краем - 3 отщепа (рис. 18: 4) и 1 треугольный скол;

- скобели с довольно ровными краями -5 отщепов разных размеров (в том числе один кварцитовый);

- ножи - 3 отщепа с ровными и достаточно тонкими краями;

строгальные ножи - 2 отщепа (рис. 18:

6);

- резец - крупный отщеп с характерной ретушью утилизации на прямом крае - резец (рис. 18: 7).

Таким образом, технико-типологический облик каменной индустрии Казанской стоянки сформировался в результате применения технологии производства двусторонне обработанных изделий - бифасов, а именно тонких бифасов - наконечников стрел. Об этом говорит состав находок - преобладание отходов расщепления каменного сырья в процессе первичного оформления заготовок, а затем -в ходе бифасиальной технологии изготовления наконечников. Технология изготовления тонких бифасов - наконечников из массивных заготовок представляет собой многоступенчатое круговое утоньшение обеих поверхностей путем создания промежуточных (стадиальных) форм, которые постепенно становятся все более тонкими и правильными по форме. В ходе этой сложной процедуры образуется множество сколов-отходов, некоторые имеют довольно правильную форму отщепов и пластин. Такие технологические отщепы и

сколы составляют 60% изученной коллекции (табл. 4).

Технология производства наконечников - тонких бифасов, заключавшаяся в снятии плоских сколов с поверхностей заготовки по ее периметру, на Казанской стоянке осуществлялась в двух вариантах: 1) стадиальное (постепенное) утоньшение массивных заготовок; 2) ситуационное утоньшение сравнительно тонких отщепов и пластин подходящей для наконечника формы. В этой связи сами эти заготовки, оставленные в начальной стадии обработки и в средней стадии, играют существенную роль, составляя 40% находок из камня. Орудия, в числе которых не только намеренно оформленные (морфологически выраженные) скребки, долотца и ножи-ложкари, но и отщепы и сколы с участками ретуши утилизации, составляют 18,4 %.

Опираясь на результаты функционального изучения орудийного комплекса Казанской стоянки, можно выдвинуть предположение, что данное поселение было охотничьим лагерем, который многократно использовался носителями культур, обитавших на ее территории, на всем протяжении ее существования.

Аналогии некоторым технологическим и функциональным особенностям каменного инвентаря Казанской стоянки просматриваются среди находок из раскопок, расположенной на этом же берегу р. Казанка (несколько выше по течению) Борисоглебской стоянки эпохи финальной бронзы - раннего железа, исследованной авторами в 2009 г. (Чижевский, Галимова, 2010). Культурные напластования Борисоглебской стоянки содержат находки средневолжской культуры текстильной керамики, маклашеевской (атабаевского этапа) и постмаклашеевской керамики. Несмотря на разный в хронологическом и культурном отношении керамический материал, каменные артефакты, найденные на Борисоглебской стоянке, представляют собой однородный комплекс. Одной из особенностей этого комплекса, сближающей его с Казанской стоянкой, можно считать невысокое качество сырья - кремневых плиток, связанный с этим непластинчатый характер его расщепления, а также использование кварцита (в меньшей степени, чем кремнистых пород) и эпизодически - других пород камня. Также выявляются и технико-типологические аналогии. Так, в числе кремневых изделий на Борисоглебской стоянке найдены: заготовка бифасиального

изделия, фрагмент (рабочая часть) скребка, а также отщепы, технические сколы и фрагменты аморфных сколов с участками ретуши утилизации, в том числе проколка на углу отщепа и стамеска на конце отщепа (Чижевский, Галимова, 2010, рис. 6). Авторы сочли возможным отнести каменный инвентарь Борисоглебской стоянки к средневолжской культуре текстильной керамики и к атабаев-скому (раннему) этапу маклашеевской культуры.

Следует также обратиться к каменному инвентарю стоянки, обнаруженной в ходе исследований городища Казанка ГГ эпохи раннего металла и раннего железа, расположенного на высокой террасе р. Казанка напротив Казанской стоянки. Комплекс каменных артефактов, отнесенных к нижнему культурному слою памятника по результатам рекогносцировочных раскопок 2004 года, свидетельствует о применении обитателями стоянки не только бифасиальной, но и пластинчатой технологий (Галимова, Руденко, 2006). В орудийный набор входят не только кремневые орудия на пластинах и наконечники стрел, но и шлифованные бифа-сы - рубящие орудия, что отличает его от орудийного комплекса Казанской стоянки. Вместе с тем, сходство каменной индустрии стоянки на городище Казанка ГГ и Казанской стоянки заключается в применении технологии расщепления плиточного кремня для изготовления бифасов, а также использование оригинального кремневого сырья - полосчатого (слоистого) кремня низкого качества.

Сходные в технико-типологическом и функциональном аспектах артефакты из камня были найдены в 2017 году при исследовании Исаковского городища, расположенного в устье р. Свияга (правого притока Волги), в буферной зоне достопримечательного места «Остров-град Свияжск». Разновременные керамические комплексы, отнесенные к волосовской культурно-исторической общности позднего энеолита, атабаевскому этапу маклашеевской культуры, акозинской культуры АКИО, залегали в сопровождении 45 каменных артефактов, большинство из них (35 предметов), являлось разными орудиями, в том числе и без какого-либо намеренного оформления ретушью или резцовыми сколами (Лыганов, Хамзин, Галимова, 2018). Каменным сырьем были кремни, разнообразные по качеству и цвету, в отдельных случа-

ях - кварцит и галька. Также как в инвентаре Казанском стоянки, здесь найдены заготовки микронуклеусов (5 экз.), а среди морфологически выраженных орудий присутствуют нож-ложкарь, серия ножей на отщепах без специального оформления лезвий, заготовки бифасов - наконечников стрел, завершенные наконечники - бифасы, скребки на отщепах с боковым и округлым лезвиями, скобели на массивных отщепах и сколах (в том числе зубчатые), стамески в сочетании со скобелями на одном орудии, резцы и резчики, галька - абразив (орудие интенсивно сработано) (Лыганов, Хамзин, Галимова, 2018, рис. 6, 7).

Хронология и этапы существования.

В виду отсутствия датирующих предметов в коллекции Казанской стоянки и радиоуглеродных дат, для определения хронологии памятника необходимо обратиться к керамическому комплексу.

К сожалению, проживание разновременных коллективов на одной локальной территории с нестойким песчаным грунтом обусловило сильную турбацию культурного слоя Казанской стоянки и, соответственно, перемещение ранних фрагментов керамики наверх, а поздних - в нижние горизонты культурных напластований. К тому же значительная часть площади стоянки выбиралась одним пластом, в виду малой мощности культурного слоя. По существу выборка двумя пластами производилась только на уч. 1-4, 7, 8, однако и здесь отмечена сильная перемешанность культурного слоя. По этой причине построение относительной хронологии керамики на памятнике невозможно. Единственным способом определения хронологии существования стоянки и этапов ее заселения является сравнительно-типологический метод, позволяющий выявить аналогии имеющейся на Казанской стоянке керамики и очертить диапазон ее существования.

Судя по аналогиям, наиболее древнюю группу керамики Казанской стоянки представляет глиняная посуда раннего (атабаевского) этапа маклашеевской культуры. Фрагменты керамики с каплевидным валиком или узким воротничком встречены на атабаевской керамике Атабаевской Г, Гулькинской, Ерзовской, Каентубинской, Луговской ГГ, Старо-Коба-новской, Старо-Язигитовской и др. стоянках, а также Луговском курганном могильнике (Збруева, 1960, рис. 10: 2, 6; Халиков, 1980, табл. 9; 10; 28: 2-4; 29: 1, 10; 30: 4, 7;

58; Чижевский и др., 2012, рис. 5: 9, 12, 16; 6:

1-4; Они же, 2017, рис. рис. 5: 20, 27; 8: 1-11, 13-15, 18-20; Ашихмина, 2014, рис. 15: 1, 6; 30: 3-7, 14; 34: 3, 4, 10). Характерным признаком атабаевской керамики является орнаментация плечиков сосудов с использованием гладкой и зубчатой гребенки и орнаментальные композиции в виде заштрихованных и незаштрихованных треугольников, многорядного горизонтального зигзага и т.д. (Збруева, 1960, рис. 9: 1, 3-6; 12: 1, 3; Халиков, 1980, табл. 8; 28: 5; 29: 2, 5, 6, 12; 30: 1-3, 6, 11; 58; Кузьминых, Чижевский, 2009, рис. 3: 1-6; Чижевский и др., 2012, рис. 5: 12, 14, 16; 6:

2-4; Они же, 2017, рис. 5: 21, 24, 27; 8: 2, 8, 10, 13; Ашихмина, 2014, рис. 15; 30: 2-4, 11, 13-15; 34: 2-6, 11).

Памятники атабаевского этапа макла-шеевской культуры датируются XIV-XIII вв. до н.э. (Кузьминых, Чижевский, 2017, с. 23), в этих рамках следует датировать и атабаев-скую керамику Казанской стоянки.

Таким образом, первоначальное заселение поселения происходило в рамках раннего (атабаевского) этапа маклашеевской культуры. Относительная малочисленность (9 экз.) атабаевской керамики свидетельствует о слабой интенсивности жизни на поселении в это время.

Второй этап функционирования стоянки оконтуривается находками фрагментов глиняной посуды средневолжской культуры текстильной керамики (23 экз.) и позднего (маклашеевского) этапа маклашеевской культуры (18 экз.). Многочисленные аналогии данной керамике на десятках поселений и могильников не нуждаются в дополнительных ссылках и комментариях, упомянем лишь некоторые из них: эпонимный Макла-шеевский II, Мурзихинский II, Полянский II могильники, Быргындинская, Гулькинская, Дубовогривская, Икская I стоянки, поселения Бирское, Борисоглебское, Курган, Мольбище и др. (Худяков, 1930, рис. III; IV; Збруева, 1960, рис. 24: 7; Ишмуратова, 1967, с. 102-104, табл. I; Халикова, 1967, с. 118-125; Халиков, 1980, табл. 32, 59; Соловьев, 2006, с. 73-100, 134-149, рис. 71, 77-80; Марков, 2007. Рис. 39-42; Чижевский, 2008, с. 12-23, рис. 5 и др.; Чижевский, Галимова, 2010, рис. 3; 4; Ашихмина, 2014, рис. 23: 1-11; 24: 4; 25: 4, 9, 10; 27: 1-3, 5, 6; 35; Иванов, Чичко, 2019, рис. 3, 1-3, 6).

Данная керамика в массе своей однородна и не является предметом дискуссии. Однако есть среди этой посуды группа, принадлежность которой к позднему этапу маклашеевской культуры вызывает дискуссию. Речь идет о сосудах, орнаментированных по шейке и плечику многорядным горизонтальным зигзагом и флажками (рис. 9: 11, 16, 17), их В.Н. Марков отнес к пост-маклашеевской керамике раннего железного века (Марков, 2007, рис. 12: 5, 7). Это предположение было обусловлено тем, что флажковый мотив орнамента определяется как характерная принадлежность курмантаусских памятников бассейна р. Белой. На эталонной стоянке данного культурного типа - Касья-новском поселении - мотив «флажка» присутствует на трети фрагментов глиняной посуды, а на маклашеевской керамике он встречается значительно реже (Иванов, 1982, с. 55). Распространена на курмантаусской керамике и орнаментация плечика сосуда, не типичная для позднего этапа маклашеевской культуры (Иванов, 1982, рис. 1: 3; 4: 2).

Датируется курмантаусская керамика VIII-VI вв. до н.э. (Иванов, 1977, с. 98, 100) или X-VI вв. до н.э. (Марков, 2007, с. 50). Обоснование хронологии было сделано по материалам стоянки им. Касьянова. Судя по опубликованным данным, хронология памятника построена на соотношении керамики, выявленной в культурном слое поселения, в котором совместно встречается раннеанана-ньинская и курмантаусская керамика. Указаний на полузакрытые и закрытые комплексы, по которым устанавливалась относительная хронология поселения, нет. Таким образом, дата поселения, основанная на находках металлических предметов раннего железного века, распространена и на керамику культуры курмантау (Иванов, 1977, рис. 2, табл. I). Необходимо отметить, что культурные слои многослойных стоянок Нижнего Прикамья дают именно такие, смешанные комплексы, когда в одном слое встречается как керамика энеолита, эпохи поздней и средней бронзы, так и керамика раннего железного века. Надежной опорой для хронологии курмантаусско-го культурного типа могли бы быть находки керамики в составе погребального инвентаря могильников, но таковые на данный момент неизвестны.

Теперь вновь обратимся к керамике Казанской стоянки. Такие признаки как широ-

кие воротнички и ямки, сгруппированные по две-три и располагающиеся в нижней части шейки, являются характерными признаками позднего этапа маклашеевской культуры (Ишмуратова, 1967, с. 102; Халиков, 1980, с. 38). Встречена керамика с широким воротничком и на могильниках позднего этапа макла-шеевской культуры: Кумысском (погр. 3, 4), Маклашеевском III (курган 1, насыпь), Мурзи-хинском II (погр. 70, 185, 221) и Тетюшском (погр. 140) (Генинг, Старостин, 1972, рис. 10: 1, 2; Халиков, 1977, рис.22: 9; 1980, табл. 20; Чижевский, 2008, рис. 5: 1).

Дата 14C, полученная для такого сосуда (погр. 221, Мурзихинского II могильника) -2863±70 л.н. (1130-920 кал. л. до н.э. (68,2%)) SPb-762, также свидетельствует в пользу существования керамики с широким воротничком и маклашеевской орнаментацией в эпоху финала бронзового века.

Размещение флажков и многорядного горизонтального зигзага на плечике сосуда характерно для более ранней - атабаевской керамики. Такое сочетание встречено на поселениях атабаевской культуры: Атабаев-ской I, Гулькинской, Ерзовской, Каентубин-ской, Луговской II, Мало-Кокузинской и др. стоянках (Збруева, 1960, рис. 25: 7, 8; Халиков, 1980, табл. 29: 1, 2, 6, 9, 12; 30: 1-3, 5, 6; 58; Чижевский и др., 2012, рис. 5: 16; 6: 2-4; 2017, рис. 5: 17, 24, 27; 8: 8, 13, 17); а также на могильниках: Луговском курганном (кург. 1), Балымском (Большеотарском) (погр. 1) и Рождественском I (погр. 3, 4) (Халиков, 1980, табл, 8, 9; Кузьминых, Чижевский, 2009, рис. 8: 6).

Таким образом, серия керамики Казанской стоянки, сочетающая широкий макла-шеевский воротничок и атабаевские орнаментальные мотивы, может рассматриваться как одна из самых ранних среди маклашеевских глиняных сосудов.

Памятники позднего (маклашеевского) этапа маклашеевской культуры датируются в пределах XII-X вв. до н.э. (Кузьминых, Чижевский, 2017, с. 23), в этих пределах мы склонны датировать и второй этап заселения Казанской стоянки.

Появление текстильного раппорта на поверхности сосудов второго этапа заселения Казанской стоянки свидетельствует о начале экспансии СКТК в Казанское Поволжье. С этого времени на данном поселении достигает тотального превосходства традиция нане-

сения текстильного раппорта на керамику с минеральными примесями в глиняном тесте. В то же время наличие здесь гладкой керамики с органическими (раковинными) примесями свидетельствует о сложных процессах взаимодействия двух групп населения, связанного со СКТК и маклашеевской культурой позднего этапа. О том, что этот процесс шел активно, свидетельствует появление маклашеевских орнаментальных композиций на текстильной керамике стоянки.

Третий этап связан с функционированием поселения в раннем железном веке, свидетельством тому служат находки керамики акозинской (36 экз.) и постмаклашеевской (38 экз.) культур АКИО5. Керамика акозинской культуры АКИО, распространенной в Нижегородском, Марийском, Казанском и Ульяновском Поволжье, известна исключительно по поселенческим материалам. Несмотря на значительные работы, осуществлявшиеся во второй половине XX в. на памятниках акозинской культуры или смешанных акозин-ско-постмаклашеевских поселениях, число опубликованных с той или иной степенью полноты коллекций, характеризующих керамический комплекс, невелико. Мы располагаем материалами нескольких городищ: Ардин-ского, Васильсурского II, Казанки I, Казанки II, Копаньского, Маклашеевского II, и поселений: Гулькинского, Зольного, Курган, Тока-ревского и Сиухинского (Збруева, 1960, рис. 26: 5, 6; Халиков, 1962, табл. XV: 10; XX: 5-7; XXX; Ишмуратова, 1967, табл. II: 4; Патрушев, 1984, рис. 67; Марков, 2007, рис. 14; 32: 2-7, 9; 33: 1, 3, 11; 35: 2; 36: 11; 37; Ефремова, Соловьев, 2014, рис. 13). Текстильная керамика третьего этапа имеет прямые аналогии с посудой вышеперечисленных памятников, ее отличительными чертами, кроме текстильного раппорта, является ямочный орнамент, покрывающий поверхность сосуда (под обрезом венчика, в нижней части шейки и на туло-ве) рядами не сгруппированных ямок. Кроме того, на многих сосудах имеются постмакла-шеевские орнаментальные мотивы и композиции, а на шейках отсутствуют воротнички и валики.

5 Общее количество текстильных сосудов на Казанской стоянке составляет 63,4%, что существенно превышает гладкую посуду, ее на памятнике 36,6%, проблема заключается в определении хронологической позиции фрагментов.

Время существования акозинской культуры АКИО в пределах региона -1Х-У1 вв. до н.э. (Чижевский, 2008, с. 24). Нижняя граница бытования культуры определена по кинжалу типа К-18 из погр. 55 Старшего Ахмыловского могильника, который одновременно использовался носителями акозинской и постмаклашевской культур АКИО (Кузьминых, Чижевский, 2014, с.102, 103, рис. 1: 8). Верхняя граница по материалам Антоновского городища, отсутствие текстильной керамики в коллекции которого позволило В.Н. Маркову утверждать, что носители акозинской культуры покинули пределы региона к VI в. до н.э. (Марков, 1992, с. 106). В свою очередь мы расширяем эту дату до VI в. до н.э. в целом в виду отсутствия датирующих предметов, которые могли бы уточнить эту датировку.

Керамика постмаклашеевской культуры АКИО представлена в публикациях очень широко, известны как поселенческие, так и погребальные сосуды. Наиболее полно опубликованы керамические комплексы могильников: Мурзихинского I, Старшего Ахмыловского, Пустоморквашинского, Тетюшского и др. (Халиков, 1977; Патрушев, Халиков, 1982; Патрушев, 1990; Беговатов, Марков, Патрушев, 1991; Беговатов и др., 1993; Чижевский, 2008), а также ряда городищ: Гремячий Ключ, Макарьевского, Маклашеев-ского II, Сорочьегорского, поселения Курган и др. (Ишмуратова, 1975; Марков, 2007; Чижевский, 2008а). Глиняная посуда раннего железного века с примесью раковины из коллекции раскопок Казанской стоянки обладает всеми признаками керамического комплекса пост-маклашеевской культуры. Данная керамика в массе своей горшковидная, основой орнамента являются несгруппированные ямки, располагающиеся в нижней части шейки в один ряд, и вдавления в различных сочетаниях (Кузьминых, Чижевский, 2009, С. 33). Воротнички и валики встречаются исключительно редко.

Сложившаяся под влиянием идей А.Х. Халикова традиция, заставляет исследователей определять время окончания существования ананьинских (постмаклашеевских) памятников Казанского Поволжья VI в. до н.э. (Халиков, 1977). Однако появившиеся в последние годы данные свидетельствуют о продолжении существования постмаклаше-евских поселений и могильников вплоть до ГУ-Ш вв. до н.э. (Чижевский, 2017, с. 227-230).

Казанская стоянка, судя по единичному фрагменту сосуда с орнаментом конецгорского типа (рис. 11: 9), основой которого является короткий наклонный двузубый или трехзубый штамп, также может датироваться вплоть до ГV-Ш вв. до н.э. (Чижевский, Черных, Хися-метдинова и др., 2016, с. 50; Чижевский, 2017, с. 201, 205). Об этом же свидетельствует и фрагмент сосуда с подтреугольными вдавле-ниями (рис. 9: 21), который можно датировать в пределах VI-Ш вв. до н.э. (Чижевский, 2014, с. 216, 222, рис. 5: 4).

Судя по наличию фрагментов, украшенных ямками с выпуклинами на внутренней поверхности, здесь присутствует и раннеана-ньинская керамика.

Датируется постмаклашеевская культура АКИО в рамках всего времени существования ананьинской культурно-исторической области (К-Ш вв. до н.э.) (Чижевский, Кузьминых, 2014, с. 102; 2017, 24, 27), в этих же пределах, по всей вероятности, следует датировать и постмаклашеевскую керамику Казанской стоянки.

На третьем этапе продолжается сосуществование на поселении двух групп керамики: с текстильным раппортом и без него. По мнению ряда исследователей, это явление, проявляющееся и на других памятниках региона, связано с процессом активной взаимной ассимиляции носителей двух традиций - текстильной и ананьинской (Кузьминых, Марков, Соловьев, 1993, с. 41). Процесс этот к югу от устья р. Кама завершился, согласно гипотезе В.Н. Маркова, образованием бело-горского типа керамики (Марков, 2007. с.42, 61). Мы, в свою очередь, связываем данный тип керамики с особым белогорским вариантом постмаклашеевской культуры на заключительном этапе ее существования (Чижевский, 2014, с. 222).

К четвертому, заключительному этапу существования Казанской стоянки относится плоскодонная лепная и подправленная на круге керамика с примесями мелкого шамота и известняка. Всего таких фрагментов насчитывается 17 экземпляров. Ближайшие аналогии этой керамике прослеживаются на памятниках Марийского Поволжья - Василь-сурском II, Кубашевском и Сомовском II городищах, которые датированы серединой -третьей четвертью I тыс. н.э. (Халиков, 1962, с.154, 156, табл. XXXII: 15-17; Архипов, 1962,

с. 219, 221, табл. XLШ; Никитина, 1994, с. 76; 2002, с. 110-111, рис. 30, 31).

Подводя итоги, можно констатировать, что территория Казанской стоянки на протяжении всего времени ее существования использовалась как временная стоянка, об этом говорит отсутствие котлованов жилых построек и наличие открытых кострищ. Судя по исследованной коллекции каменных изделий, люди занимались здесь

производством средств охотничьего снаряжения, в том числе изготовлением каменных наконечников стрел из принесенных с собою заготовок. По всей вероятности, поселение, размещавшееся на дюне у старичного озера, использовалось как охотничья стоянка. Добычу, видимо, охотники уносили на стационарное поселение, что подтверждается малым числом костных остатков в раскопе 1938 г.

ЛИТЕРАТУРА

Ашихмина Л.И. Генезис ананьинской культуры в Среднем Прикамье (по материалам керамики и жилищ) / Археология Евразийских степей. Вып. 19. Казань: ИА АНРТ, Отечество, 2014. 300 с.

Архипов Г.А. Городища первой половины I тыс. н.э. в Марийской АССР / Железный век Марийского края / Труды Марийской археологической экспедиции. Т. II / Отв. ред. Г.А. Архипов. Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1962. С. 206-231.

Беговатов Е.А., Марков В.Н., Патрушев В. С. Первый Мурзихинский могильник // Проблемы археологии Среднего Поволжья / Науч. ред. А.Х. Халиков. Казань: КГУ, 1991. С. 20-39.

Беговатов Е.А., Истомин К.Э., Марков В.Н., Руденко К.А., Чижевский А.А. Новые находки ананьин-ского времени с Мурзихинского могильника // Финно-угры России. Памятники с ниточно-рябчатой керамикой. Вып. 1 / Отв. ред. В.С. Патрушев. Йошкар-Ола: МарГУ, 1993. с. 126-157.

Галимова М.Ш. Кремневый и кварцитовый инвентарь населения Волго-Камья в предъананьинское и ананьинское время // Ананьинский мир: истоки, развитие, связи, исторические судьбы / Археология евразийских степей. Вып. 20. / Отв. ред. С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский. Казань: Отечество, 2014. С.187-191.

Галимова М.Ш., Руденко К.А. Новые находки с городища Казанка II // Историко-археологические исследования Урало-Поволжья. Материалы III Халиковских чтений (г. Болгар, 27-30 мая 2004 г.) / Отв. ред. Ф.Ш. Хузин. Казань: РИЦ «Школа», 2006. С. 87-99.

Генинг В.Ф., Старостин П.Н. Кумысские стоянки и могильник // ОНКАЭ. Вып. 1 / Отв. ред. О.Н. Бадер. М.: Знание, 1972. С. 87-104.

Ефремова Д.Ю., Соловьев Б. С. Сиухинское поселение (предварительные итоги исследования 20092010 гг.) // Ананьинский мир: истоки, развитие, связи, исторические судьбы / Археология Евразийских степей. Вып.20 / Отв. ред. С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский. Казань: Отечество, 2014. С. 225-240.

Збруева А.В. Памятники поздней бронзы в Приказанском Поволжье и Нижнем Прикамье // Труды Куйбышевской археологической экспедиции. Т. III / МИА. № 80. М.: ИА АН СССР, 1960. С. 10-95.

Иванов В.А. Некоторые предварительные замечания о хронологии и периодизации культуры курман-тау // Неолит и бронзовый век Поволжья и Приуралья / ред. Г.И. Матвеева, И.Б. Васильев. Куйбышев, 1977. С. 94-102.

Иванов В.А. Проблема культуры курмантау // Приуралье в эпоху бронзы и раннего железа / ред. В.А. Иванов, А.Х. Хузин. Уфа, 1982. С. 52-77.

Иванов В.А., Чичко Т.В. Статистико-типологический анализ керамики с поселений эпохи поздней бронзы в низовьях р. Белой (еще раз о проблеме генезиса ранней ананьинской культуры шнуровой керамики - АКШК) // Поволжская археология. 2019. № 1(27). С.121-135.

Ишмуратова Г.Р. Приказанская и ананьинская керамика поселения Курган // УЗ ПГУ. № 148 / Отв. ред. В.А. Оборин Пермь, 1967. С. 101-109.

Ишмуратова Г.Р. Керамика ананьинских поселений западных районов Татарии // СА. 1975. № 1. С.51-73.

Калинин Н.Ф. Отчет о раскопках Казанской стоянки 18-23 сентября 1938 г. Казань, 1941 / Личный архив А.А. Чижевского. 19 с. 11 рис.

Калинин Н.Ф. Дневник. Раскопки стоянки у г. Казани. Раскопки 19-23. IX. 1938 г. Казань, 1941а / Личный архив А.А. Чижевского. 28 с.

Калинин Н.Ф. Дневник (беловой) археологических работ 19-23 сентября 1938 г. на «Казанской стоянке». Казань, 1941а / Личный архив А.А. Чижевского. 38 с.

КалининН. Ф. Казанская стоянка // Историко-археологический сборник / Ред. А.П. Смирнов. Казань: НИИ КИМР, 1948. С. 179-186.

Кузьминых С.В., Марков В.Н., Соловьев Б. С. Некоторые дискуссионные проблемы археологии позднего бронзового и раннего железного веков Среднего Поволжья // Проблемы взаимодействия населения лесной и лесостепной зон восточно-европейского региона в эпоху бронзы и раннем железном веке. ТД / Отв. ред. Ю.Г. Екимов. Тула: ТОКМ, 1993. С. 39-43.

Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Ананьинский мир: взгляд на современное состояние проблемы // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника) / Археология Евразийских степей. Вып. 8 / С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский. Елабуга: ИИ АН РТ, ИА АН РТ, 2009. С.29-55.

Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Введение в археологию ананьинской культурно-исторической области: Северо-Восток Европы в финале бронзового и раннем железном веках // Археология Евразийских степей. 2017. № 3. С. 22-36.

Лыганов А.В., Хамзин Р.Н., ГалимоваМ.Ш. Материалы эпохи раннего металла Исаковского городища на р. Свияга // Поволжская археология. 2018. № 3(25). С. 242-257.

Марков В.Н. Нижнее Прикамье в ананьинскую эпоху (об этнокультурных компонентах ананьинской общности) / Археология Евразийских степей. Вып. 4. Казань: ИИ АНРТ, 2007. 136 с.

Никитина Т.Б. Средневековые городища Волго-Вятского междуречья: проблемы и перспективы изучения // Проблемы средневековой археологии волжских финнов / АЭМК. Вып. 23 / Науч. ред. Г.А. Архипов, Т.Б. Никитина. Йошкар-Ола: МарНИИ, 1994. С. 67-85.

Никитина Т.Б. Марийцы в эпоху средневековья. Йошкар-Ола:МарНИИ, 2002. 432 с.

Патрушев В.С. Марийский край в VII-VI вв. до н.э. Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1984. 230 с.

Патрушев В.С. Новые исследования Пустоморквашинского могильника // Новые источники по этнической и социальной истории финно-угров Поволжья I тыс. до н.э. - I тыс. н.э. / Отв. ред. Ю.А. Зеленеев. Йошкар-Ола: МарГУ, 1990. С. 25-74.

Патрушев В.С., Халиков А.Х. Волжские ананьинцы (Старший Ахмыловский могильник). М.: Наука, 1982. 280 с.

Соловьев Б. С. Бронзовый век Марийского Поволжья / Труды Марийской археологической экспедиции. Т. VI. Йошкар-Ола: МарНИИ, 2000. 264 с.

Халиков А.Х. Очерки истории населения Марийского края в эпоху железа / Железный век Марийского края / Труды Марийской археологической экспедиции. Т. II / Отв. ред. Г.А. Архипов. Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1962. С. 7-187.

Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VШ-VI вв. до н.э.). М.: Наука, 1977. 264 с.

Халиков А.Х. Приказанская культура. // САИ. Вып. В1-24. М.: Наука, 1980. 129 с.

Халикова Е.А. Второй Полянский могильник // УЗ ПГУ. №148 / Отв. ред. В.А. Оборин Пермь, 1967. С. 116-132.

Худяков М.Г. Могильник Маклашеевка II // Материалы центрального музея Татарской АССР / Ред. кол. Н.И. Воробьев и др. Казань, 1930. С. 11-14.

Чижевский А.А. Погребальные памятники населения Волго-Камья в финале бронзового - раннем железном веках (предананьинская и ананьинская культурно-исторические области) / Археология Евразийских степей. Вып.5. Казань: Школа, 2008. 172 с.

Чижевский А.А. Исследования Сорочьегорского городища в 2007 г. // УАВфимский археологический вестник. Вып.8. Уфа, 2008а. С. 91-98.

Чижевский А.А. Керамика белогорского типа в Самарском Поволжье // Ананьинский мир: истоки, развитие, связи, исторические судьбы / Археология Евразийских степей. Вып. 20 / Отв. ред. С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский. Казань: Отечество, 2014. С. 211-224.

Чижевский А.А. Памятники позднего периода ананьинской культурно-исторической области // Археология Евразийских степей. 2017. №4. С. 196-256.

Чижевский А. А., Галимова М.Ш. Результаты исследований Борисоглебской стоянки на р. Казанке // Научный Татарстан. Сер Гуманитарные науки. №4. Казань, 2010. С. 127-136.

Чижевский А.А., Лыганов А.В. Исследование памятников эпохи бронзы в Приустьевом Закамье // Поволжская археология. 2015. №2(12). С.52-82.

Чижевский А.А., Шипилов А.В., Капленко Н.М. Исследования Каентубинской островной стоянки // УАВ. Вып.12 / редколлегия УАВ. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2012. С. 71-80.

Чижевский А.А., Шипилов А.В., Капленко Н.М. Итоги исследования Каетубинской островной стоянки в 2004 году // Поволжская археология. 2017. №1(19). С.50-70.

Информация об авторах:

Чижевский Андрей Алексеевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А. Х. Халикова АН РТ (г. Казань, Россия); chijevski@mail.ru

Галимова Мадина Шакировна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А. Х. Халикова АН РТ (г. Казань, Россия); mgalimova@yandex.ru

Губайдуллина Антонина Викторовна, научный сотрудник отдела вещевых источников ГБУК «Национальный музей Республики Татарстан» (НМРТ), (г. Казань, Россия); antonina.gubaidullina@ mail.ru

KAZANSKAYA SITE (ON THE BASIS OF 1938 STUDY MATERIALS) A.A. Chizhevsky, M.Sh. Galimova, A.V. Gubaidullina

Kazanskaya site is one of the few sites of the Late Bronze and Early Iron Ages within the boundaries of Kazan, which have been subjected to stationary research. Excavations were conducted at the site by N.F. Kalinin in 1938, but the collections obtained as a result of field work have only been partially published. The article introduces into scientific discourse the materials obtained in the process of these studies. As a result of the analysis of field diaries and collections from the site, the authors conclude that the set of stone artifacts, the absence of residential building pits, and the presence of open fireplaces indicate the use of the settlement as a temporary hunting site, which was facilitated by its location on a dune near a bayou lake. The site operated since the early (Atabaevo) stage of Maklasheevo culture (14th-13th centuries B.C.) until the end of the existence of Ananyino Cultural and Historical Area (4th-3rd centuries B.C.).

Keywords: archaeology, Middle Volga region, Late Bronze Age, Early Iron Age, Middle Volga textile ceramics culture, Maklasheevo culture, Ananyino Cultural and Historical Area, Akozino culture, Post-Makla-sheevo culture.

About the Authors:

Chizhevsky Andrei A. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan. Butlerov St., 30, Kazan, 420012, Republic of Tatarstan, Russian Federation; chijevski@mail.ru

Galimova Madina Sh. Candidate of Historical Sciences, Institute of Archaeology named after A.Kh. Khalikov of the Tatarstan Academy of Sciences. Butlerova st., 18, Kazan, 420014, Russian Federation; mgalimova@yandex.ru

Gubaidullin Antonina V. National Museum of the Republic of Tatarstan. Kremlyovskaya St., 2, Kazan, 420111, the Republic of Tatarstan, Russian Federation; antonina.gubaidullina@mail.ru

Таблица 1а.

Распределение категорий керамики и дополнительных деталей оформления шейки по глубинам

Форма сосуда Дополнительные детали шейки

Культура глубина горшок чаша Итого валик воротничок узкий воротничок широкий Без дополнительных деталей Итого

КТК 1 пл. 15 15 9 6 15

% 100 100 60 40 100

КТК 2 пл. 8 8 5 3 8

% 100 100 62,5 37,5 100

АК 1 пл. 13 2 15 15 15

% 86,7 13,3 100 100 100

АК 2 пл. 18 3 21 21 21

% 85,7 14,3 100 100 100

Атаб 1 пл. 4 4 2 2 4

% 100 100 50 50 100

Атаб 2 пл. 5 5 2 1 2 5

% 100 100 40 20 40 100

Мак 1 пл. 16 16 8 8 16

% 100 100 50 50 100

Мак 2 пл. 2 2 2 2

% 100 100 100 100

ПМК 1 пл. 22 22 22 22

% 100 100 100 100

ПМК 2 пл. 16 16 16 16

% 100 100 100 100

Таблица 1б.

Распределение элементов орнамента по грубинам

Орнамент

ямка вдавление шнур штамп

Культура глубина Раппорт под срезом венчика внизу шейки на тулове круглое овальная треугольн одиноряд-ный многорядный гладкий зубчатый ногтевой Итого

1 пл. 9 3 14 3 1 1 1 8 40

% 22,5 7,5 35 7,5 2,5 2,5 2,5 20 100

КТК 2 пл. 5 2 8 1 3 2 3 24

% 21 8,3 33 4,2 12,5 8,3 12,5 100

1 пл. 9 3 11 1 1 2 3 1 31

<с % 29 9,7 35,5 3,2 3,2 6,5 9,7 3,2 100

2 пл. 5 13 2 1 1 1 7 30

<с % 16,7 43,4 6,7 3,3 3,3 3,3 23,3 100

ю а 1 пл. 1 4 5

* % 20 80 100

2 пл. 2 3 2 7

% 28,6 42,8 28,6 100

£ 1 пл. 12 2 8 5 4 31

% 38,7 6,5 25,8 16,1 12,9 100

% 2 пл. 2 1 3

% 66,7 33,3 100

1 пл. 17 2 4 1 3 9 4 40

§ % 42,5 5 10 2,5 7,5 22,5 10 100

2 пл. 14 3 1 3 5 4 30

% 46,7 10 3,3 10 16,7 13,3 100

Примечание. Проценты расчитываются от общего количества фрагментов (форма) или элементов орнамента в керамике каждой археологической культуры пласта.

Таблица 2а.

Общая характеристика сочетания элементов орнамента

Пласт 1. Средневолжская культура текстильной керамики (СКТК)

раппорт ямка шнур штамп вдавления ногтевые Без др. элементов

есть нет под срезом венчика внизу шейки на тулове одинарный двойной тройной зубчатый гладкий круглое овал. треуг.

ямка под срезом венчика 2 1 2 1 1 1 1

внизу шейки 9 5 2 2 5 1 1 1 4

на тулове 1 1 2 1 1

ногтевые 2 2 1 4

Без др. элементов 4 1

Итого 14 8 4 12 4 7 1 2 1 5 1

Пласт 2. Средневолжская культура текстильной керамики (СКТК)

ямка под срезом венчика 2 2 1 1

внизу шейки 5 3 2 2 3 1 2 1

на тулове

ногтевые 2 1 1 2

Без др. элементов 2

Итого 9 4 3 4 2 4 1 5 1

Таблица 2б.

Общая характеристика сочетания элементов орнамента

Пласт 1. Акозинская культура (АК)

раппорт ямка шнур штамп вдавления ногтевые Без др. элементов

есть нет под срезом венчика внизу шейки на тулове одинарный двойной тройной зубчатый гладкий круглое овал. треуг.

ямка под срезом венчика 1 2 1 1

внизу шейки 7 3 3 1 1 6

на тулове 1 1

ногтевые 1 1 1

Без др. элементов 1 6 1

Итого 9 7 1 7 4 2 2 7

Пласт 2. Акозинская культура (АК)

ямка под срезом венчика 5 1 1 4

внизу шейки 11 2 1 1 1 1 4 5

на тулове 2 1 1

ногтевые 6 1 1 4 2

Без др. элементов 4 5 1 1 2

Итого 24 3 6 11 4 1 1 1 7 12

Таблица 2в.

Общая характеристика сочетания элементов орнамента

Пласт 1. Ранний (атабаевский) этап маклашеевской культуры (Атаб)

раппорт ямка шнур штамп вдавления ногтевые Без др. элементов

есть нет под срезом венчика внизу шейки на тулове одинарный двойной тройной зубчатый гладкий круглое овал. треуг.

ямка под срезом венчика

внизу шейки 1 1

на тулове

ногтевые

Без др. элементов 3

Итого 1 4

Пласт 2. Ранний (атабаевский) этап маклашеевской культуры (Атаб)

ямка под срезом венчика

внизу шейки 2 1 1 1

на тулове

ногтевые 1

Без др. элементов 1 1

Итого 3 1 3 1

Таблица 2г.

Общая характеристика сочетания элементов орнамента

Пласт 1. Поздний (маклашеевский) этап маклашеевской культуры (Мак)

раппорт ямка шнур штамп вдавления ногтевые Без др. элементов

есть нет под срезом венчика внизу шейки на тулове одинарный двойной тройной зубчатый гладкий круглое овал. треуг.

ямка под срезом венчика 1

внизу шейки 12 4 6 1 4 2

на тулове

ногтевые 4 4

Без др. элементов 1 1 2 1

Итого 16 4 1 4 7 2 1 1 4 3

Пласт 2. Поздний (маклашеевский) этап маклашеевской культуры (Мак)

ямка под срезом венчика

внизу шейки 2 1 1 1 1

на тулове

ногтевые 1 1

Без др. элементов

Итого 3 1 1 1 1 1

Таблица 2д.

Общая характеристика сочетания элементов орнамента

Пласт 1. Постмаклашеевская культура (ПМК)

раппорт ямка шнур штамп вдавления ногтевые Без др. элементов

есть нет под срезом венчика внизу шейки на тулове одинарный двойной тройной зубчатый гладкий круглое овал. треуг.

ямка под срезом венчика

внизу шейки 14 1 4 3 2 2 4 2

на тулове

ногтевые 4 4

Без др. элементов 2 1 2

Итого 18 6 1 5 3 2 4 4 2

Пласт 2. Постмаклашеевская культура (ПМК)

ямка под срезом венчика

внизу шейки 14 4 3 2 1 4

на тулове

ногтевые 4 4

Без др. элементов 1

Итого 18 4 5 3 2 1 4

Таблица 3а.

Орнаментальные мотивы с двумя и более элементами

№ СКТК 1 пласт 2 пласт Итого

количество проценты количество проценты

1 ТР+ЯШ 5 33,1 5

2 ТР+ЯТ 1 6,7 1

3 ЯС+ЯШ 1 6,7 1 12,5 2

4 ЯШ+ЗШ 3 20 3

5 НВ+ЯШ 1 12,5 1

6 ТР+ЯШ+ЗШ 1 12,5 1

7 ТР+ЯШ+НВ 1 12,5 1

8 ТР+ЯШ+ЯТ 1 6,7 1

9 ТР+ЯС+ЯШ+ГШ 1 12,5 1

10 ТР+ЯШ+ВТ+ГШ 1 6,7 1

11 ЯС+ЯШ+ВО+ЗШ 1 6,7 1

12 ТР+ЯШ+ГШ+ЗШ 1 12,5 1

13 ТР+ЯШ+ВТ+ГШ+НВ 1 12,5 1

14 ТР+ЯС+ЯШ+ЯТ+ЗШ 1 6,7 1

15 С одним элементом 1 6,7 1 12,5 2

Итого 15 100 8 100 23

Условные обозначения: ТР - текстильный раппорт, ЯС - ямка под срезом, ЯШ - ямка в нижней части шейки, ЯТ - ямка на тулове, ГШ - гладкий штамп, ЗШ - зубчатый штамп, НВ - ногтевые вдавления, ОШ - однорядный шнур, ДШ - двойной шнур, ВТ - вдавления треугольные, ВО - вдавления овальные

Таблица 3б.

Орнаментальные мотивы с двумя и более элементами

№ АК 1 пласт 2 пласт Итого

количество проценты количество проценты

1 ТР+ЯС 1 6,7 3 14,2 4

2 ТР+ЯТ 1 4,8 1

3 ТР+ЯШ 6 40 5 23,7 11

4 ЯС+ЗШ 1 6,7 1

5 ЯШ+ГШ 1 6,7 1

6 ЯШ+ЗШ 1 4,8 1

7 ЯШ+НВ 1 4,8 1

8 ЯТ+ГШ 1 6,7 1

9 ТР+НВ 2 9,5

10 ОВ+ОВ 1 4,8 1

11 ТР+ЯС+НВ 1 4,8 1

12 ТР+ЯС+ЯШ 1 4,8 1

13 ТР+ЯШ+ЯТ 1 4,8 1

14 ТР+ЯШ+НВ 1 6,7 3 14,2

15 ТР+ЯШ+ГШ 1 4,8 1

16 ТР+ЯШ+ЗШ 1 6,7 1

17 ЯШ+ОШ+ЗШ 1 6,7 1

18 С одним элементом 2 13,1 2

Итого 15 100 21 100 36

Таблица 3в.

Орнаментальные мотивы с двумя и более элементами

№ Атаб. 1 пласт 2 пласт 8 о

количество проценты количество проценты К

1 ЯШ+ГШ 1 25 1 20 2

2 НВ+ГШ 1 20 1

3 С одним элементом 3 75 3 60 6

Итого 4 100 5 100 9

Таблица 3г. Орнаментальные мотивы с двумя и более элементами

№ Мак 1 пласт 2 пласт 8 о

количество проценты количество проценты К

1 ЯШ+ЗШ 3 17,6 1 50 4

2 ЯШ+ГШ 2 11,8 2

3 ЯШ+ЗШ+НВ 1 5,9 1

4 НВ+ЯШ+ГШ 1 5,9 1 50 2

5 ЯШ+ГШ+ОВ 1 5,9 1

6 ЯШ+ГШ+НВ 3 17,6 3

7 С одним элементом 6 35,3 6

Итого 17 100 2 100 19

Таблица 3д. Орнаментальные мотивы с двумя и более элементами

№ ПМК 1 пласт 2 пласт 8 о

количество проценты количество проценты К

1 НВ+ЯШ 2 9,1 2 12,5 4

2 ЯШ+ГШ 2 9,1 3 18,8 5

3 ЯШ+ЗШ 4 18,3 3 18,8 7

4 ЯШ+ОШ 1 4,5 1

5 ЯШ+ВО 1 4,5 2 12,5 3

6 ЯШ+ВТ 1 4,5 1

7 НВ+ЯШ+ЗШ 1 4,5 1 6,2 2

8 НВ+ЯШ+ВО 1 6,2 1

9 НВ+ЯШ+ВТ 1 4,5 1

10 ЯШ+ВО+ГШ 1 4,5 1

11 ЯШ+ДШ+ГШ 1 4,5 1

12 С одним элементом 7 32 4 25 11

Итого 22 100 16 100 38

Таблица 4.

Состав коллекции изученных каменных артефактов

кремень окремне-лый известняк кварцит опока прочие Всего

Отщепы и сколы-отходы производства бифасов 40 22 6 2 70

Осколки 18 4 5 1 28

Фрагменты сколов 4 3 7

Пластины (случайные) 2 2 1 5

Фрагмент микронуклеуса в на-чальной стадии расщепления 1 1

Всего сколов-отходов 65 29 13 4 111 60,0%

Заготовки бифасов

Заготовки бифасов в началь-ной стадии: куски и фрагмен-ты конкреций, массивные отщепы и пластины, зачастую с подговленными «ребрами» 12 2 8 22

Заготовки тонких бифасов - наконечников стрел в средней стадии (отщепы уплощенные) 13 2 3 18

Всего заготовок бифасов 25 4 11 40 21,6%

Орудия

Абразивы (гальки)) 1 2 3

Скребки (на отщепах и аморфной пластине) 8 8

Долотовидные орудия с под-теской рабочей части (долотце и стамеска) 3 2 5

Ножи-ложкари на пластинах и изогнутым или скругленным ретушью концом 3 3

Отщепы с ретушью утилизации (скобели, резцы, ножи) 9 5 1 15

Всего орудий 23 7 2 2 34 18,4%

ВСЕГО 113 61,1% 40 21,6% 26 14,1% 4 2,2% 2 1,0% 185 100%

Рис. 1. Казанская стоянка, современная карта расположения памятника.

Рис. 2. Акварель Н.Ф. Калинина «На Казанке» 16.VII.23.

Рис. 3. Казанская стоянка, схема расположения памятника в 1938 г. По Н.Ф. Калинину, 1948 г.

Рис. 5. Казанская стоянка, ситуационный план.

Рис. 6. Казанская стоянка на Савиновской дороге, вид с севера через участки 8 и 7 на южную стенку участков 1

и 2-го. Рисунок Н.Ф. Калинина 21.IX.38 г.

Рис. 7. Казанская стоянка, вид с запада на участки 26 и 27. Рисунок Н.Ф. Калинина 23.IX.38 г.

N

Ф

N Ф 12 13

т 11 10 /

А 8

7

6 5 4 3 2 1

N 15 14

N

Ф

у 21

16 17 18 19

В N 20

25 24 г » 2.м п 29 28 26

23 22 1

4>

. •>-. о.

м > ,

••: V , 7

■ ■ V С» к • - " > в

'■■ *" , т; • , V.". -

-.V■ ■■:».■ ■''-,:>-*■ : *. » ^ , •» • ,

- » •.

V - ,

iCw.w -.wai■■'■■'■>»"■ ■ > с-.;- •••»

шшт *, *: .V ? V \ *

Кострище ш * % ,

1"» !'»'.*<« 1*1*» - IV;

." 1 , * V ». , » %. » » * <

6« см

Рис. 8. Казанская стоянка. 1А - план раскопа А (уч.1-8, 10-15), 1Б - план раскопа Б (уч. 9), 1В - план раскопа В (уч. 16-21), 1Г - план раскопа Г (уч. 22-25), 1Д - план раскопа Д (уч. 26-29); 2 - профиль южной стенки уч.1-3 (по чертежу Н.Ф. Калинина 1938 г.); 3 -фрагмент плана кострища на уч.10 (по Н.Ф. Калинину 1941а).

Рис. 9. Казанская стоянка, керамика с примесью раковины: атабаевского (1-9) и маклашеевского (10-18) этапов маклашеевской культуры. 1 - уч. 3, пл. 2; 2 - уч. 3, пл. 2; 3 - уч. 29, пл. 1; 4 - уч. 2, пл. 2; 5 - уч. 2, пл.2; 6 - уч. 26, пл. 1; 7 - уч. 1, пл. 2; 8 - уч. 14, пл. 1; 9 - уч. 14, пл. 1; 10 - уч. 29, пл. 1; 11 - уч. 1, пл. 2; 12 - уч. 7, пл. 1; 13 -уч. 29, пл. 1; 14 - уч. 1, пл. 2; 15 - уч. 14, пл. 1; 16 - уч. 14, пл. 1; 17 - уч. 14, пл. 1; 18 - уч. 26, пл. 1.

Рис. 10. Казанская стоянка, керамика с примесью песка маклашеевского этапа маклашеевской культуры и средневолжской культуры текстильной керамики. 1 - уч. 27, пл. 1; 2 - уч. 27, пл. 1; 3 - уч. 15, пл. 1; 4 - уч. 3, пл. 2; 5 - уч. 7, пл. 2; б - уч.7, пл. 1; 7 - уч. 7, пл. 1; 8 - уч. 29, пл. 1; 9 - уч. 3, пл. 1; 10 - уч. 14, пл. 1; 11 - уч. 1, пл.

2; 12 - уч. 1, пл. 2; 13 - уч. 7, пл. 2; 14 - уч. 2, пл. 2.

Рис. 11. Казанская стоянка, керамика с примесью раковины ананьинской культурно-исторической области. 1 - уч. 18, пл. 1; 2 - уч. 8, пл. 2; 3 - уч. 3, пл. 1; 4 - уч. 7, пл. 1; 5 - уч. 3, пл. 1; 6 - уч. 2, пл. 2; 7 - уч. 8, пл. 1; 8 - уч. 1, пл. 1; 9 - уч. 7, пл. 1; 10 - уч. 1, пл. 2; 11 - уч. 14, пл. 1; 12 - уч. 14, пл. 1; 13 - уч. 3, пл. 2; 14 - уч. 15, пл. 1; 15 - уч. 3, пл. 2; 16 - уч. 2, пл. 2; 17 - уч. 8, пл. 1; 18 - уч. 3, пл. 2; 19 - уч. 3, пл. 1; 20 - уч. 27, пл. 2;

21 - уч. 18, пл. 1; 22 - уч. 1, пл. 2; 23 - уч. 1, пл. 2.

Рис. 12. Казанская стоянка, керамика с текстильным раппортом ананьинской культурно-исторической области. 1 - уч. 14, пл. 1; 2 - уч. 7, пл. 2; з - уч. 8, пл. 2; 4 - уч. 2б, пл. 1; 5 - уч. 7, пл. 1; б - уч. 8, пл. 2; 7 - уч. 7, пл. 2; 8 - уч. 15, пл. 1; 9 - уч. 1, пл. 2; 10 - уч. уч. 7, пл. 2; 11 - уч. 2, пл. 2; 12 - уч. 8, пл. 1; 13 - уч. 3, пл. 2; 14 - уч. 1, пл. 2; 15 - уч. з, пл. 1; 1б - уч. 1, пл. 2; 17 - уч. 1, пл. 2; 18 - уч. 2, пл. 2; 19 - уч. 1, пл. 2; 20 - уч. 8, пл. 2; 21 -уч. 1, пл. 2; 22 - уч. 2, пл. 2; 2з - уч. 7, пл. 2; 24 - уч. 1, пл. 2; 25 - уч. 4, пл. 1; 2б - уч. 2, пл. 2; 27 - уч. 14, пл. 1;

28 - уч. 1, пл. 1.

Рис. 13. Казанская стоянка, керамика - донья сосудов. 1-9 - плоскодонные, конец I - начало II тыс. н.э.; 10-13 -круглодонные с текстильным раппортом, финал бронзового - ранний железный век. 1 - уч. 14, пл. 1; 2 - уч. 14, пл. 1; 3 - уч. 15, пл. 1; 4 - уч. 1, пл. 2; 5 - уч. 27, пл. 1; 6 - уч. 14, пл. 1; 7 - уч. 1, пл. 1; 8 - уч. 14, пл. 1; 9 - уч. 1, пл. 1; 10 - уч. 2, пл. 2; 11 - уч. 7, пл. 1; 12 - уч. 2, пл. 2; 13 - уч. 2, пл. 2.

Рис. 14. Казанская стоянка, каменный инвентарь: нуклеусы и заготовки бифасов в начальной стадии. 1 - уч. 20-21, пл. 1; 2 - уч. 28, пл. 1; 3 - уч. 7, пл. 1; 4 - уч. 7, пл. 2; 5 - уч. 7, пл. 1; 6 - уч. 3, пл. 2; 7 - уч. 1, пл. 2; 8 - уч.

7, пл. 2; 9 - уч. 7, пл. 2.

Рис. 15. Казанская стоянка, каменный инвентарь. Заготовки тонких бифасов в средней стадии. 1 - уч. 19, пл. 1; 2 - уч. 8, пл. 2; 3 - уч. 14, пл. 1; 4 - уч. 14, пл. 1; 5 - уч. 1, пл. 2; 6 - уч. 29, пл. 1.

Рис. 16. Казанская стоянка, каменный инвентарь: скребки и ложкари. 1 - уч. 1, пл. 2; 2 - уч. 20-21, пл. 1; 3 - уч. 1, пл. 2; 4 - уч. 8, пл. 2; 5 - уч. 8, пл. 2; б - уч. 10, пл. 1; 7 - уч. 27, пл. 1; 8 - уч. 14, пл. 1; 9 - уч. 20, 21, пл. 1; 10

- уч. 14, пл. 1; 11 - уч. 14, пл. 1.

Рис. 17. Казанская стоянка, каменный инвентарь: долота и абразивы. 1 - уч. 7, пл. 2; 2 - уч. 19, пл. 1; 3 - уч. 19, пл. 1; 4 - уч. 4, пл. 1; 5 - уч. 14, пл. 1; 6 - уч. 7, пл. 2; 7 - уч. 7, пл. 2; 8 - уч. 2, пл. 2.

Рис. 18. Казанская стоянка, каменный инвентарь: отщепы и пластины. 1 - уч. 19, пл. 1; 2 - уч. 8, пл. 1; 3 - уч. 1, пл. 2; 4 - уч. 19, пл. 1; 5 - уч. 7, пл. 1; 6 - уч. 1, пл. 2; 7 - уч. 15, пл. 2.