CC BY
38
УДК: 821.111
ББК: 84(4/8)
Потанина Н.Л., Белозерова А.В.
ПОЭТИКА ПОВСЕДНЕВНОСТИ В РОМАНАХ С. ФОЛКСА
Potanina N.L., Belozerova A. V.
THE POETICS OF EVERYDAY LIFE IN THE NOVEL OF S. FAULKS
Ключевые слова: повседневность, поэтика, С. Фолкс, английский роман, «И пели птицы...», Первая мировая война, «Неделя в декабре», палимпсест.
Keywords: everyday life, poetics, S. Faulks, english novel, «Birdsong», World war I, «A Week in December» palimpsest.
Аннотация: актуальность данной статьи состоит в анализе поэтики повседневности в романах современного английского писателя С. Фолкса «И пели птицы» и «Неделя в декабре».
Цель статьи заключается в выявлении основных черт авторского понимания повседневности в его соотнесенности с актуальными гуманитарными трактовками этого феномена.
Установлено, что поэтика повседневности в романах С. Фолкса базируется на принципе палимпсеста, что обеспечивает возможность создания образа повседневности как многослойного динамического образования, все составляющие которого пребывают во взаимодействии друг с другом. Образ повседневности является у Фолкса фактором формирования общей идеологической концепции его романов, основой сюжетно-фабульной организации и средством характеристики персонажей.
Abstract: the relevance of this article is to analyze the poetics of everyday life in the novels of the modern english writer S. Faulks «Birdsong», «A Week in December».
The purpose of the article is to identify the main features of the author's understanding of everyday life in its correlation with the actual humanitarian interpretations of this phenomenon.
It is established that the poetics of everyday life in the novels of S. Faulks is based on the palimpsest principle, which provides the opportunity to create an image of everyday life as a multilayer dynamic education, all components of which are in interaction with each other. The image of everyday life is in Faulks factor in the formation of a common ideological concept of his novels, the basis of the plot-fable organization and means of characterization.
Исследование повседневности имеет продолжительную историю, которая сегодня насчитывает более ста лет. В начале и середине XX века проблема повседневности в разных ее аспектах рассматривалась в философии, социологии, культурологии, психологии и филологии. Вслед за З. Фрейдом и Э. Гуссерлем к ней на протяжении XX века и в начале нашего столетия обращаются П. Бергер, Ф. Бродель, Б. Вальденфельс, И. Гофман, И.Т. Касавин, А. Лефевр, Т. Лукман, М. де Серто, А.В. Смирнов, Э. Томэ, А. Шюц, С.П. Щавелев, и др.
В современной науке сложились различные подходы к интерпретации категории повседневности. Наиболее общей для гума-
нитарного знания является трактовка повседневности как «целостного социокультурного жизненного мира, предстающего в функционировании общества как «естественное», самоочевидное условие человеческой жизнедеятельности»1. При этом актуальной задачей современной науки обоснованно считается концептуализация повседневности, которая «позволила бы свести разрозненные описания феноменов повседневной жизни ... к единому теоретическому контексту»2. Решение этой задачи
1 Современная западная философия [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-1219197.html (дата обращения: 2.11.2018).
2 Смирнов, А.В. Концептуализация повседневно-
возможно только при условии объединения исследовательских усилий. В этой связи И.Т. Касавин справедливо отмечает необходимость выведения проблемы повседневности за пределы только одной из отраслей гуманитарной науки: «Целостность и многообразие повседневности не по плечу одной философии. Последняя вынуждена ограничиться мировоззренческой оценкой повседневности, присовокупив к этому отнюдь не беспристрастному суждению ряд аргументов, неполнота которых очевидна»1.
Одним из путей осмысления проблемы повседневности является изучение ее многочисленных отражений в художественном дискурсе. Уместность такого взгляда очевидна, так как искусство и, в частности, литература имеют своим объектом человека во всех ипостасях его существования, включающих и повседневную жизнь. Теоретический дискурс о повседневности в литературе обязан, в известной степени, своим возникновением идеям Х.С. Беккера, заявившем об артефакте как результате «координированной деятельности всех людей, чье сотрудничество необходимо для того, чтобы данный объект стал произведением искусства»2. Продуктивными в этом плане оказались и суждения П. Бурдье - о «поле литературы», включающем в себя «...поле сил, воздействующих на всех вступающих в поле по-разному, в зависимости от занимаемой позиции...»3. Представляется, что именно в этой области сходятся устремления науки и искусства слова по осмыслению повседневности - особенно, если принять во внимание значительно больший, чем ранее, интерес современной литературы к дости-
сти: исторический и методологический аспекты: автореферат дисс. докт. филос. наук. Санкт-Петербург, 2013. С.4.
1 Касавин, И.Т. Повседневность как проблема меж-дисициплинарной эпистемологии. [Электронный ресурс] - Режим доступа:ЬИр5://суЬег1етпка.ги/ article/n/povsednevnost-kak-problema-mezhdistsiplinarnoy-epistemologii (дата обращения: 2.10. 2018).
2 Becker H.S. Art as Collective Action // American Sociological Review. 1974.№, 39 (6); Art Worlds and Social Types // American Behavioral Scientist. 1976. №19 (6). С. 703 - 719.
3 Бурдье, П. Поле литературы. Пер с французско-
го М. Гронаса. [Электронный ресурс] - Режим до-
ступа: http://bourdieu.name/content/pole-literatury (дата обращения: 22.12. 2018).
жениям науки.
Принимая во внимание то, что феномен повседневности имеет множество трактовок, мотивированных сложностью самой его природы, остановимся только на тех из них, которые релевантны для наших рассуждений. С точки зрения Э. Гуссерля, повседневность есть жизненный мир, который дан в совокупности непосредственных оче-видностей, задающих формы ориентации и поведения человека. Вслед за Э. Гуссерлем основоположник феноменологической социологии А. Шюц проводит анализ типического строения мира повседневной жизни и на этой основе формулирует понятие о «повседневном», которое обретает терминологический статус. А. Шюц показывает, «как бодрствующий взрослый человек воспринимает интерсубъективный мир повседневной жизни, на которую и в которой он дей-
^ 4
ствует как человек среди других людей» . По мысли французского историка Ф. Броде-ля, постижение повседневности лежит на пути изучения материальных объектов: домов, предметов роскошных и обыденных, одежды, механизмов и т.д. Для немецкого философа-феноменолога Б. Вальденфельса осознание противоположности повседневного и неповседневного есть непременное свойство человеческой культуры. «Повседневное - это привычное, упорядоченное, близкое. В противоположность повседневному неповседневное существует как непривычное, вне обычного порядка находящееся, далекое»5. Российский исследователь культурной антропологии Б.В. Марков тоже трактует повседневность как «саму собой разумеющаяся реальность, фактичность; мир обыденной жизни, где люди рождаются и умирают, радуются и страдают; структуры анонимных практик, а также <...> рутинность и традиционность в противополож-6
ность новаторству» .
Цель этой статьи состоит в анализе особенностей изображения повседневности
4 Шюц А. Структура повседневного мышления / Шюц. А. // Социологические исследования. - 1988, № 2. С. 7.
5 Вальденфельс. Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности. М.: Прогресс, 1991. С. 41-42.
6 Марков, Б.В. Культура повседневности. СПб.: Питер, 2008. С. 125.
в романах известного английского писателя С. Фолкса (S. Faulks, b. 1953) «И пели птицы...» («Birdsong»,1993) и «Неделя в декабре» («A Week in December», 2009). Поставленная цель предполагает решение вопросов об авторском понимании повседневности, отраженном в тексте романа, о влиянии повседневности на психологию персонажей и картину эпохи.
Роман С. Фолкса «И пели птицы.», один из первых в творчестве писателя и первый в так называемой «Французской трилогии», дает основания для таких заключений. Действие романа начинается накануне Первой мировой войны описанием французского городка Амьена. Провинциальный пейзаж создает иллюзию упорядоченной и спокойной повседневной жизни: «Тянувшиеся вглубь лужайки, буйно разросшиеся живые изгороди, за которыми укрывались полянки, тихие пруды и просто участки земли, не навещаемые даже обитателями особняков, поросшие под сенью древесных ветвей высокой травой и полевыми цветами»1. Далее следуют роскошные виды реки Соммы и водных садов, разделенных речными потоками. Опять подчеркивается размеренность повседневного уклада амьенцев: «В послеполуденные воскресные часы горожане катались по ним на длинных плоскодонках, отталкиваясь от дна шестами. По берегам сидели, сгорбившись над удилищами, рыболовы. »2.
Выстраивание образа повседневности начинается с внешних характеристик и постепенно переходит к внутренним свойствам. Так, знакомство читателя с семейством Азеров начинается с описания фасада их дома, в котором произойдет завязка романа. Подробно обрисовывается его каменный балкон, не забыто и то, что деревянная дверь обшита железом. Воспроизводятся и другие архитектурные детали. Тем самым косвенно характеризуется и хозяин дома, который, по-видимому, является состоятельным человеком. В доме немало про-
1 Фолкс С. И пели птицы.: Роман. Пер. с англ. С.Ильина. М.: Синдбад, 2014. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/ %D0%A4/folks-sebastjyan/i-peИ-ptitey... (дата обращения: 10.01.2019).
2 Там же.
сторных комнат и запутанных коридоров, ведущих в гостиные, обставленные добротными столами и креслами. Все здесь, кажется, говорит об устоявшемся жизненном укладе, о мирном быте почтенного семейства. Однако повседневность у Фолкса всегда внутренне конфликтна. Дальнейшее развитие сюжета показывает, что мирной является только внешняя сторона повседневной жизни этой семьи. За ней, как за ширмой, скрываются мучительные конфликты и драматические переживания. Именно с этим домом связаны ключевые моменты в зарождении любовных отношений между главным героем романа - Стивеном Рейсфордом и Изабель Азер, женой владельца текстильной фабрики.
Повседневная жизнь героев романа испытывает на себе влияние социальных конфликтов. С этим связано отражение в романе еще одного сущностного свойства повседневности - ее структурированности. Повседневность семейства Азеров противопоставлена повседневности семейства Леб-ренов, а оба эти феномена изображены как составляющие в иерархии городской повседневности. Социальные противоречия оказываются характеристиками этой повседневности. Обращение к теме социальных противоречий не только позволяет охарактеризовать повседневную жизнь провинциального города в предвоенную эпоху, но и выявить свойства характеров персонажей, проявляющиеся в отношении к беднякам. Так, великодушие Изабель ярко проявляет себя, когда она помогает семье Лебрен. Изменив свою внешность, чтобы не быть узнанной, она относит им пакеты с продуктами: «Я носила им еду, потому что они голодали. Бастуют они или нет, мне все равно, но я видела, как их дети просят на улице хлеба, <...> как роются в помойках Сен -Лё, и мне было их жалко»3.
При этом в образе повседневности -частной, связанной с семейством Азеров, и общей, далеко выходящей за ее пределы, -постепенно накапливаются признаки приближающейся катастрофы. Но сначала ее ощущают только наиболее тонко чувствующие из персонажей. Так, в пейзаже безмя-
3 Там же.
тежного летнего полдня, который герои проводят на реке, отмечается тревожная деталь: роскошная зелень на берегах Соммы, как и растущие в ней водоросли, начинают источать еле заметный запах гниения. Тем самым создаются основания для возникновения мотива стагнации, который, на наш взгляд, имеет отношение к экспликации онтологии повседневности. Можно предположить, что упорядоченность жизненного уклада, достигая своего предела, может переводить повседневность в состояние стагнации, то есть медленного самоуничтожения. Выход из такого состояния бывает катастрофичным. Дальнейшее развитие романного сюжета демонстрирует возникновение катастрофы как в частной жизни персонажей (крах семейства Азеров), так и в общемировом порядке (начало Первой мировой войны).
Здесь уместно отметить усилившийся интерес гуманитарной науки к осмыслению войны как одного из важнейших модусов человеческого существования. В связи с этим и в литературоведческих работах о военной прозе появляется новый ракурс - исследование принципов художественного изображения военных будней и отражения в них личности воина. Этот ракурс продуктивен и при исследовании художественного образа повседневности.
Для С. Фолкса, по его собственному признанию, с детства осознавшего себя как «внука солдата Первой мировой войны и сына солдата Второй мировой .»1, мысль о войне стала привычной частью его жизни. В уже цитированном интервью он признается: «Мы с братом были уверены, что нам тоже придется воевать, как отцу и деду» ...»2. В предисловии к роману он называет Первую мировую войну «.трагедией, которую мы [британцы -А.Б., Н.П.] до конца не пережили» , - и
1 Интервью с Познером. [Электронный ресурс] -Режим доступа: https://yandex.ru/video/ 8еаг^ей=%В1%81.%20%В1%84%В0% (дата обра щения: 2.04.2018).
2 Там же.
3 Фолкс С. И пели птицы.: Роман. Пер. с англ. С.Ильина. М.: Синдбад, 2014. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/ %D0%A4/folks-sebastjyan/i-peli-ptitcy... (дата обращения: 10.01.2019).
напоминает о том, что в ту войну его маленькая страна потеряла более миллиона человек.
После окончания Кембриджского университета Фолкс служит редактором лондонской газеты «Индепендент» («The Independen»), где он знакомится с огромным массивом рукописей о войне. В это время и зарождается замысел его книги «И пели птицы...» («Birdsong»). Тогда же С. Фолкс принимает участие в поездке с ветеранами на Западный фронт. Именно в этой поездке он особенно остро ощущает повседневность той далекой войны в ее вещественности и телесности: «Она (война) происходила сейчас; она была стариком, теплая и живая ладонь которого лежала в моей ладони; она была его плотью, была кровью; и по какой-то не ясной причине мне было совершенно необходимо ее понять»4. Эта история и становится для Фолкса отправной точкой романа. Знакомство с книгой Денниса Уинте-ра «Мертвые» (Denis Winter «Death's Men») приводит его к заключению, что современные представления о Первой мировой войне значительно более скудны и смутны, чем о Второй: «Отчасти это объяснялось молчанием тех, кто на ней побывал. Прежде человеческая история еще не знала подобной бойни - каково же было этим людям рассказывать о них? К тому же всего двадцать лет спустя мир сотрясло второе безумие того же рода, и память о его жертвах столь прочно вошла в сознание человечества, что для предыдущих ужасов в нем просто не осталось места»5. Вот почему Фолкс решает изобразить войну с абсолютно новой позиции - через «обращение к прошлому с лю-бовью»6. Это и был основной идейный посыл, который автор счел необходимым для художественного осмысления военной катастрофы. Как показывает анализ военных эпизодов, занимающих значительное место в романе, реализация этого посыла связана с особым вниманием автора к военной повседневности.
«Только литература может показать современную тревогу, запрятанную от посторонних. Только литература может пере-
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же.
дать переживания человека, сидящего двадцать дней в траншеях, или последних взгляд его на небо», - справедливо замечает Я. Тугендхольд1.
Важным поэтологическим средством раскрытия психологического аспекта военной повседневности является в романе Фолкса мотив «дневника героя». Уже в начале романа сообщается о дневнике, который Стивен вел уже пять лет 1978 году внучка Стивена Элизабет находит этот дневник на чердаке, среди старых бумаг, некогда принадлежавших ее деду. Записи из дневника воссоздают образы военной повседневности Стивена Рейсфорда и его товарищей. Картины солдатского быта чередуются с размышлениями героя, записанными перед боем или во время отдыха. Эпизоды повседневности позволяют представить условия изменений, происходящих во внутреннем мире героя, акцентируют отдельные черты его мировоззрения.
Наряду с «дневником героя» в текст романа включены «солдатские письма»... Наиболее значительной среди них является переписка супругов Джека и Маргарет. В структурном отношении она являет собой вставную конструкцию, в основе которой лежит трагическая история о болезни и смерти маленького сына Джека и Маргарет. Эта история вводит в роман значимый мотив будущего, а солдаты Первой мировой предстают как отцы множества маленьких детей, которых война оставит сиротами. Именно потому Стивен обещает умирающему Джеку дожить до конца войны и вместо него «родить новых детей»3. Так образуется мотив взаимозависимости военной и послевоенной повседневности. Выросшая внучка Стивена Элизабет прочитает об этом обещании в дневнике деда и после рождения в 1978 году собственного сына примет решение назвать его Джоном, тем самым выполнив обещание деда, некогда данное им фронтовому товарищу. Так на уровне
1 Тугендхольд Я. Война и искусство // Северные Записки. 1914. № 12. С. 73.
2 Фолкс С. И пели птицы.: Роман. Пер. с англ. С.Ильина. М.: Синдбад, 2014. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/ %D0%A4/folks-sebastjyan/i-peИ-ptitey... (дата обращения: 10.01.2019).
3 Там же.
сюжета реализуется важная задача, сформулированная автором в комментарии к роману как «обращение к прошлому с любо-
4
вью» .
В романе показано, как постепенно экстремальная ситуация военного конфликта превращается в повседневность, становится привычной и формирует определенный жизненный уклад, в который входят как умение жить в окопах, на передовой и даже под землей, так и лечение в госпиталях. И характеры героев романа С. Фолкса раскрываются не только в эпизодах военных сражений, но и во время их лечения. Здесь проявляются такие человеческие качества героев романа, как добросердечие, милосердие, способность сопереживать чужому страданию. Так, Стивен глубоко сострадает юному солдату, обреченному на смерть: «На третье утро юноша обрел голос. И начал молить о смерти. <...> В ту ночь Стивен тоже молился о его смерти. А утром увидел медсестру - бледная, потрясенная, она направлялась к нему. Стивен поднял на нее вопросительный взгляд. Она утвердительно кивнула и вдруг залилась слезами»5. После этого Стивен попросил сестру сесть рядом с ним, чтобы произнести самые важные для него слова: «- Что вы хотели сказать? - Я жив, - ответил Стивен. - Только это я вам сказать и хотел. Вы понимаете? Я жив»6. В двух этих эпизодах - не только подтверждение способности Стивена к состраданию, но и осознание ценности повседневной, обычной жизни, пришедшее к герою перед лицом смерти. В общей концепции романа такие эпизоды имеют чрезвычайно важное значение. Ведь главной его задачей было осмысление того опыта, который обрело человечество в годы Первой мировой войны. Военная повседневность в романе Фолкса свидетельствует о том, что человек способен сохранять в себе нравственное достоинство даже в условиях жестоких испытаний.
Изображая динамику и беспощадность войны, Фолкс преимущественно использует глаголы или словосочетания с прилагательными, обозначающими черные и серые цве-
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же.
та: «темные стены», «начавший сереть мир», «черный профиль солдата», «выцветшая одежда», «серое небо» «черный огонь», «насильственная смерть», «удары пушек», «братские могилы» и др.1. Так на лексическом уровне выражается авторское видение военной повседневности.
Таким образом, анализ романа С. Фолкса «И пели птицы.» дает возможность заключить, что изображенная в нем повседневность многосоставна, структурирована и внутренне конфликтна.
Такое представление о повседневности, сохраняясь в своей основе, получает дальнейшее развитие в романе С. Фолкса «Неделя в декабре», опубликованном спустя шестнадцать лет. В отличие от первого, это роман о современности. В нем тоже отражено представление о многосоставном характере повседневной жизни. Однако теперь речь идет не только о многосоставно-сти, но и о многослойности повседневной жизни, которая организована особым образом, а именно - как палимпсест2. Это достигается специфическим построением романного текста, во-первых, характеризующимся фрагментарностью, концептуально представляющей калейдоскопичность современного мировидения3, а во-вторых, - выражающим понимание повседневности как многослойного динамического образования, в котором все слои корреспондируют друг другу и находятся в постоянном смысловом взаимодействии. Это взаимодействие совершается как «по горизонтали» - в одном временном слое, но в разных стратах изображенного пространства, так и «по вертикали» - на разных отрезках «временной стрелы», то есть как в настоящем, так и в прошлом. Последовательно автор может располагать персонажей как в едином времени, но в разных локусах (в лондонской кварти-
1 Фолкс С. И пели птицы.: Роман. Пер. с англ. С.Ильина. М.: Синдбад, 2014. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/ %D0%A4/folks-sebastjyan/i-peli-ptitcy... (дата обращения: 10.01.2019).
2 Потанина, Н.Л. Актуальные способы конструирования текста в современном западноевропейском романе // Неофилология. 2018. Т.4. № 13. С. 31-32.
3 Потанина, Н.Л., Горячева, К.Ю. Поэтика
«вставных конструкций» в романе Б. Шлинка «Воз-
вращение»// Неофилология. 2018. Т. 4, № 16. С.74.
ре, в вагоне движущегося поезда «подземки», в отдаленном жилом районе Лондона и проч.). Ниже приводим один из примеров такой текстовой организации:
«Габриэль Нортвуд, барристер, тридцати с чем-то лет, читал в своей челсийской квартирке Коран и дрожал от холода. /.../ [Здесь и далее курсив наш - А.Б., Н.П.]
Несколькими ярдами ниже квартиры Габриэля, погруженного в чтение Корана, проносится поезд метро; его машинист -молодая женщина по имени Дженни Фор-чун - выключает в кабине свет, поскольку ее отражение в переднем стекле мешает ей сосредоточиться /./
Как раз в этот самый миг в богатом «внутреннем» пригороде Норд-парк, который «размещается», как выразился агент по недвижимости, «между природными достоинствами Хата и Грина», Софи Топпинг наливала чай себе и Лансу - ее мужу, работавшему у себя в кабинете. /./
В эти мгновения владелец хедж-фонда Джон Вилс вглядывался в один из четырех плоских мониторов, висевших над его рабо-
4
чим столом» .
Текст дается в разбивке на короткие абзацы, каждый из которых посвящен одному из персонажей. Так постепенно складываются не только образы персонажей романа, но и образ городской повседневности, состоящий из множества слоев, которые пребывают в постоянном взаимодействии друг с другом. Художественным отражением этой много-слойности повседневного мира является в романе принцип палимпсеста, который дает возможность авторскому взгляду «пронизывать» все слои повседневности и «тем самым одномоментно «считывать» содержание этого противоречивого единства»5.
Как уже говорилось, многослойный образ лондонской повседневности формируется в романе как за счет изображения разных локусов современности, так и за счет ретроспективы. Фолкс очень любит не
4 Фолкс С. Неделя в декабре: Роман. Пер. с англ. С.Ильина. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A4/folks-sebastjyan/nedelya-v-dekabre (дата обращения: 09.01.2019).
5 Потанина, Н.Л. Актуальные способы конструирования текста в современном западноевропейском романе // Неофилология. 2018. Т.4. № 13. С. 34.
только сополагать разные пространства в едином времени, но и напоминать о том, какая жизнь текла здесь же в прошлом. Так, одному из его персонажей, современному успешному торговцу специями (и при этом -выходцу из «третьего мира», что тоже является приметой лондонской повседневности) достаточно взглянуть в окно, чтобы автор развернул перед ним почти двухсотлетнюю ретроспективу лондонской жизни в ее экономической и культурной ипостасях: «Он взглянул в окно на уходящую вдаль землю и представил себе Хейверинг, затем, к северо-западу от него, Эппинг, затем Эдмонтон, в котором владелец конюшни Том Китс растил непоседливого сына по имени Джон, а южнее - Кэм-ден с описанными Диккенсом в «Домби и сыне» страшными паровозами, которые с фырчанием выползали из своих нор в старом городе, ожидая, когда для них пробьют путь через соседний Чолк-Фарм.»1.
Сопряжение лондонской повседневности с викторианской достигается и через обращение к памяти жанра викторианского романа. Уже в названии романа «Неделя в декабре» искушенный читатель уловит аллюзию на «великого викторианца» и «мистера Рождество» Чарльза Диккенса - ведь речь в романе идет о неделе перед Рождеством. Но наличествуют и более развернутые приметы викторианского романа: авторское стремление обозначить все самые существенные социальные проблемы, их критическое осмысление, социально-временная детерминированность характеров, а вместе с тем - повышенное внимание к внутреннему миру героев; использование «благополучного финала», как и у Диккенса, не вполне убедительное. Тем самым художественно обосновывается мысль о том, что прошлое не уходит совсем, оно продолжает жить и сегодня, сопрягаясь с актуальными приметами современности, и вместе с ними ежедневно формирует актуальное мировосприятие, а значит, и нашу повседневность.
Итак, авторское понимание повседневности соответствует современным гуманитарным интерпретациям этой проблемы.
1 Фолкс С. Неделя в декабре: Роман. Пер. с англ. С.Ильина. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A4/folks-sebastjyan/ nedelya-v-dekabre (дата обращения: 09.01.2019).
В основе образа повседневности в проанализированных романах С. Фолкса лежит представление о повседневности как о комплексном динамическом образовании, характеризующемся структурностью, внутренней конфликтностью и многослойностью. Изображение повседневности в романах С. Фолкса базируется на принципе палимпсеста. Это означает, что все составляющие образа не просто накладываются друг на друга, но находятся в смысловом взаимодействии, тем самым дополняя и углубляя общую смысловую перспективу образа, обеспечивая возможности для его множественных интерпретаций на разных уровнях читательского восприятия.
Несмотря на внутреннюю сложность и даже конфликтность, повседневность, как правило, трактуется в романах Фолкса как стабилизирующая основа человеческого существования, способная противостоять разрушительному воздействию на мир реальности человеческих эмоций, политических амбиций и виртуальных технологий. В повседневности видится сила, спасающая людей от их собственных (часто небезопасных) фантазий, как эстетических, так и связанных с попытками социального переустройства. Образ повседневности в романах Фолкса включает в себя как расширительную трактовку повседневности (поверхностный слой социальной реальности), так и более узкие ее истолкования (повседневность домашняя; бытовая; основанная на общности групповых интересов: профессиональных, читательских, социальных, экономических и т.д.). Устами своих героев (Стивен Рейнсфорд - «И пели птицы.», Габриэль Нортвуд - «Неделя в декабре» и др.) Фолкс констатирует унылое однообразие повседневности, ее давление на субъекта и известное ограничение его свободы. Однако развитие романных сюжетов, как правило, показывает, что именно эти свойства повседневности помогают упорядочить жизни героев. Помимо всего прочего, проживаемая героями повседневность служит средством их характеристики, а перипетии повседневной жизни определяют развитие романных сюжетов. Взятые в совокупности, особенности изображения повседневности отражают авторские представления о современном мире и человеке.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бродель, Ф. Структуры повседневности: Возможное и невозможное / Ф. Бродель // Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.: в 3-х т. Т.1 -М., 1986.
2. Бурдье, П. Поле литературы / пер с фр. М. Гронаса [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://bourdieu.name/content/pole-literatury (дата обращения: 22.12. 2018).
3. Вальденфельс, Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности. - М.: Прогресс, 1991.
4. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. - Мн., М., 2000. - 752 с.
5. Интервью с Познером [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://yandex.ru/ video/search?text=%D1%81.%20%D1%84%D0% (дата обращения: 2.04.2018).
6. Исаев, С.Г., Владимирова, Н.Г. Актуальная поэтика: Смена художественной парадигмы: монография. - Великий Новгород: НовГУ имени Ярослава Мудрого, 2017.
7. Касавин, И.Т. Повседневность как проблема междисициплинарной эпистемологии [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/povsednevnost-kak-problema-mezhdistsiplinarnoy-epistemologii (дата обращения: 2.10. 2018).
8. Марков, Б.В. Культура повседневности. - СПб.: Питер, 2008.
9. Потанина, Н.Л. Актуальные способы конструирования текста в современном западноевропейском романе // Неофилология. - 2018. - Т.4. № 13. - С. 30-38.
10. Потанина, Н.Л. Проблема повседневности в романе И. Макьюэна «Невыносимая любовь» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://refdb.ru/look/1760510.html (дата обращения: 2.11.2018).
11. Потанина, Н.Л., Горячева, К.Ю. Поэтика «вставных конструкций» в романе Б. Шлинка «Возвращение»// Неофилология. - 2018. - Т. 4, № 16. - С. 73 - 80.
12. Смирнов, А.В. Концептуализация повседневности: исторический и методологический аспекты: автореферат дис. ... докт. филос. наук. - СПб., 2013.
13. Современная западная философия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-1219197.html (дата обращения: 2.11.2018).
14. Тугендхольд, Я. Война и искусство // Северные записки. - 1914. - № 12.
15. Фолкс, С. Неделя в декабре: роман / пер. с англ. С. Ильина [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A4/folks-sebastjyan/nedelya-v-dekabre (дата обращения: 09.01.2019).
16. Фолкс, С. И пели птицы.: роман / пер. с англ. С. Ильина. - М.: Синдбад, 2014. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A4/folks-sebastjyan/i-peli-ptitcy... (дата обращения: 10.01.2019).
17. Шюц, А. Структура повседневного мышления / А. Шюц // Социологические исследования. - 1988. - № 2.
18. Becker, H.S. Art as Collective Action // American Sociological Review. - 1974. -№ 39(6); Art Worlds and Social Types // American Behavioral Scientist. - 1976. - № 19(6).
