CC BY
0
УДК 821.161-192(Ежова А.) ББК Ш33(2Рос=Рус)64-8,445 Код ВАК 5.9.5 ГРНТИ 16.21.43
М. Н. КРЫЛОВА
Зерноград
ПОЭТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ПЕСЕН АННЫ ЕЖОВОЙ (ГРУППА «ЕЖОВЫ РУКАВИЦЫ»): СЕМАНТИКО-СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Аннотация. В статье предпринята попытка охарактеризовать сложное поэтическое пространство, создаваемое в текстах акустической рок-группы «Ежовы рукавицы» (рок-поэт и исполнитель Анна Ежова). Отмечается, что автором используются различные языковые и стилистические средства; имена прилагательные и другие адъективы, придающие поэтическому пространству изобразительность и детальность; глагольные ряды, показывающие динамизм поэтического пространства; диалогические средства, формирующие атмосферу живого общения со слушателем; каламбуры, вносящие в поэтическое пространство игру; прецедентные феномены, соотносящие творчество А. Ежовой с широким культурным контекстом.
Ключевые слова: рок-поэзия, русский рок, поэтическое творчество, поэтические жанры, рок-поэтессы, рок-музыканты, поэтические образы, поэтические тексты, рок-группы, песни, акустический рок, поэтическое пространство, семантико-стилистический анализ, языковая игра, диало-гичность, изобразительность
Сведения об авторе: Крылова Мария Николаевна, кандидат филологических наук, доцент, профессор кафедры гуманитарных дисциплин и иностранных языков, Азово-Черноморский инженерный институт ФГБОУ ВО Донской ГАУ.
Контакты: 347740, Ростовская область, г. Зерноград, ул. Ленина, 21; krylovamn@inbox.ru
M. N. KRYLOVA
Zernograd
POETIC SPACE OF ANNA EZHOVA'S SONGS («YEZHOVY RUKAVITSY» GROUP): SEMANTIC-STYLISTIC ANALYSIS
Abstract. The article attempts to characterize the complex poetic space created in the texts of the acoustic rock band «Yezhovy rukavitsy» (rock poet and performer Anna Yezhova). It is noted that the author uses various linguistic and stylistic means; adjectives that give the poetic space figurativeness and detail; verb sequences showing the dynamism of the poetic space; dialogical means that form the atmosphere of live communication with the listener; puns that in-
© Крылова М. Н., 2023
troduce play into the poetic space; precedent phenomena that correlate A. Yezhova's work with a broad cultural context.
Key words: rock poetry, Russian rock, poetic creativity, poetic genres, rock poetess, rock musicians, poetic images, poetic texts, rock bands, songs, acoustic rock, poetic space, semantic-stylistic analysis, language game, dialogicality, figurativeness
About the author: Krylova Maria Nikolaevna, PhD in Philological Science, assistant professor, Professor of the Humanitarian Sciences and Foreign Languages Department, Azov-Black Sea Engineering Institute Don State Agrarian University.
Русская рок-поэзия - постоянно развивающееся явление; появляются всё новые коллективы и исполнители, творчество которых отличается от всего, что было создано ранее в рок-поэзии и поэзии вообще, и в то же время рок-поэзия развивается в русле традиций, преломляя их в какой-то новый, особенный культурный феномен.
Коллектив (проект) «Ежовы рукавицы» - группа исполнителей, жанр творчества которых можно обозначить как акустический рок. Группа была создана в 2006 году, первый концерт состоялся в 2009 году. Основные участники - Анна Ежова и Дмитрий Саврасов - живут в разных городах, но пишут песни на расстоянии, иногда встречаются, чтобы их записать или исполнить на концерте, для участия в фестивалях и т. п. Анна Ежова (с фамилией которой связано название группы) пишет музыку и тексты большей части песен, исполняет их и играет на ритм-гитаре. Дмитрий Саврасов занимается аранжировками, является соавтором музыки, играет на соло-гитаре, бас-гитаре. Анна начинала как исполнитель бардовской песни под гитару, но постепенно эстетические рамки музыки расширились, к исполнению подключилась бас-гитара, скрипка, перкуссия. Тематически песни посвящены взаимоотношениям между людьми, социальным проблемам и т. п. Своеобразный стиль исполнения состоит в творческом сочетании сильного, продуманного текста с оригинальными музыкальными решениями, однако текст, несомненно, играет в этом единстве основную роль. В то же время поэзия А. Ежовой ещё не была рассмотрена исследователями.
Цель статьи - анализ художественных и лингвистических особенностей поэтических текстов А. Ежовой, ставших основой песен акустической рок-группы «Ежовы рукавицы» [2].
Для А. Ежовой очень важна сфера смысла; каждая песня имеет свою концепцию, выражает законченное содержание и транслирует адресату определённую идею. Языковые и стилистические средства становятся инструментами выражения значимой для автора и слушателей семантики.
А. Ежова обращается к различным образно-выразительным средствам лексической и синтаксической природы, позволяющим формировать смысловое пространство текста, в том числе:
- метафоры, в первую очередь олицетворяющие, с помощью которых оживляется окружающее автора пространство: «Город мой, что полгода сидит на больничном, / ты, наверное, ждёшь от меня шумной оды» («Город мой»);
- аллегория, с помощью которой также одушевляются все явления окружающего пространства, мир становится полноправным коммуникантом: «Перманентное одиночество / стало лучшей подругой по комнате. / Мы, бывает, покурим с ней в форточку / да на тучки посмотрим волнистые...» («Не хочется»);
- сравнительные конструкции, помогающие выделить в объектах какие-то значимые черты, особенности: «Осень влезла в предсердие, словно заноза» («Нетебяли»);
- ирония на основе семантического и стилистического контраста, придающая тексту лёгкость и одновременно показывающая противоречие происходящего: «Пожалуйста, помни /меня в этих искренних тонах. / С улыбкой и дыркой на штанах» («Помни!»);
- ряды однородных членов, в том числе с использованием повторяющейся частицы: «Вот она жизнь моя - смотри в неё: / Вот лупа, вот нож, /Вот правда, вот ложь» («Я»);
- различные виды повтора, среди которых наиболее распространённой является анафора (об этом говорят многие приведённые далее примеры), а кроме того, встречается повтор в захват: «Ну, давай. Давай мы поиграем в игру, будто всё это игры» («Город революций») и др.
В поэзии А. Ежовой значимым элементом являются адъективные слова - имена прилагательные и причастия (полные и краткие). Тексты насыщены ими, и в результате формируется пространство, точно описанное, глубоко прочувствованное и полное изобразительности, детальности: «Звёзды и телесны, и небесны, / и прелестны, и небесполезны» («Песня о дружбе»). Автор видит перед глазами некую картину и стремится как можно аккуратнее и старательнее передать этот образ слушателю:
Рты разинутые, иностранные.
Фотосессия нескончаема.
Листья жёлтые и багряные
под ногами шуршат отчаянно («Антиромантика»).
Прилагательные настолько важны в поэтическом пространстве, что автор прибегает к приёму семантического удвоения, формируя сложные адъективы, смысл составных частей которых взаимно проникает друг в друга:
Шёл человек, шёл себе по полю.
Левую ногу догонял правой.
За такой большой-огромной любовью.
За такой великой-вечною славой («Любовь»).
Прилагательные, ответственные в стихотворном тексте за изобразительную составляющую поэтического пространства, словно вступают в соревнование с глаголами, которые изображают динамичный компонент этого же пространства:
Я многое видела, многих обидела
И ненавидела! Теперь-то прощаю... («Я»).
А. Ежова чувствует силу глаголов и намеренно выделяет акцентирует их в тексте, к примеру, с помощью парцелляции: «Встала. Улыбнулась. Запела» («Про ухо»), «Осень достала. / Извела. Издергала нервы» («Антиромантика-2»). В целом прилагательные и глаголы формируют сложное изобразительно-динамическое единство, в котором важно всё: и картины, тщательно прорисованные автором, и их подвижность, сменяемость.
Создаваемое А. Ежовой поэтическое пространство одновременно будничное, наполненное знакомыми всем деталями, и необычное. Лирический герой рассматривает его удивлёнными глазами, с удовольствием и прилежанием отмечая каждую деталь, потому что в восприятии окружающего не может быть неважного. Необычность передаётся с помощью языковой игры, которая может создаваться разными способами, причём автор постоянно находится в поиске оригинального языкового инструмента каламбура. Рок-поэтов языковая игра привлекает как «особая форма лингво-креативного мышления, возникающая в процессе осознанного нарушения языковой нормы и отклонения от языковой схемы» [1, с. 15]. А. Ежова часто использует игровое сопоставление в виде параллельных конструкций, с помощью которых удаётся подчеркнуть смысл обыгрываемых явлений:
А у меня в Казани солнце взошло.
А на меня в Казани что-то нашло.
А до меня в Казани слово дошло «свободна»
(«А у меня в Казани»)
Использованные в процитированном отрывке глаголы имеют минимальные структурные отличия, но значительно разнятся по семантике. С их помощью автор передаёт «процессуальность» происходящего с лирическим героем, его путь к открытию значимого смысла.
Игра на основе конструкций с частичным повтором встречается в поэзии А. Ежовой достаточно часто. В этом случае обыгрываются обычно те компоненты, которые отличаются; на фоне повторяющихся частей они особенно выделяются, и различие в их смысле (которое, кстати, и обыгры-вается) становится наиболее очевидным. Ещё один подобный пример:
Знаем мы, знаем, как жить на дне.
Знаем мы, знаем, как пить до самого дна («Непарадная»)
Проявлением языковой игры (каламбура) также становятся:
- конструкции на основе сопоставления сходно звучащих слов: «Что тебе аудио, возжелай Audi» («Колыбельная Яги»);
- конструкции, в которых сопоставляются слова с омонимичными значениями: «Ясегодня худа и мне худо» («Город революций»);
- создаваемые автором окказионализмы: «...Рот нараспах, /радость и страх» («А у меня в Казани»), в том числе в названия песен: «Трёхгоро-дье», «Нетебяли», «Вы-рвавшееся» и т. п.
Пространство поэзии А. Ежовой наполнено различными объектами и субъектами, которые лирический герой рассматривает, оценивает, о которых рассказывает адресату. Здесь есть и субъекты коммуникации, к которым автор обращается, в результате чего пространство становится диалогическим, а диалоги нередко являются развёрнутыми - в пределах всей песни. Песня может начаться сразу с обращения, и это встречается достаточно часто: «Здравствуй... /Душа моя, здравствуй» («Помни!»), «Солнце моё ясное, ну-ка ложись на бочок» («Колыбельная Яги»), «Ну, привет. Привет, мой человек...» («Город революций»), «Какого цвета у тебя глаза?» («За глаза»). Иногда непонятно, к кому на самом деле обращается автор - к слушателю, лирическому адресату или к самой себе: «Ты наври им с три короба, раздари свою молодость. Вот и здорово, здорово! Разве плохо устроилась?» («Песня о нехорошей девочке»).
Создаётся впечатление, что иногда лирический герой даже не собирается общаться и начинает фразу без обращения, но затем на ходу (буквально на втором предложении) перестраивается и начинает диалог, словно встретив в созданном им самим пространстве собеседника:
Всяк входящий сюда храни надежду. Успокойся. Считай до ста.
Мы по-прежнему рядом, просто между нами длинные поезда
(«Поствокзальная»)
Создают диалогичность многочисленные вопросительные конструкции, к которым прибегает поэт. Субъект-субъектная сфера стихотворения, включающая обращения, рассуждения, призывы, насыщена вопросами, но в некоторых стихотворениях вопросительность выходит на передний план:
Для чего тебе эта ночь?
Ох, для чего тебя черна ночь?
Что толку воду в ступе толочь?
Из дома, из души выйди прочь.
Для чего тебе этот друг?
Ну для чего тебе хмурый друг?
Не лучше ли отбиться от рук,
Не проще ли отбиться, а вдруг? («Бабская»)
Вопросы накладываются один на другой, вытекают один из другого, показывая искреннее волнение лирического героя и его сложные размышления, в которые он вовлекает и слушателя: «Как мне не свихнуться? Как мне не прогнуться? Как мне отвернуться? Как мне улыбнуться?» («Город революций»).
А. Ежова разговаривает одновременно сама с собой и с каждым из слушателей, которые в пространстве поэзии выполняют роли не просто наблюдателей, а деятелей, куда-то спешащих, к чему-то стремящихся, совершающих какие-то ошибки. Диалогичность вообще свойственна рок-поэзии, поскольку связана с постоянным общением, происходящим в зале между автором и слушателями. Е. В. Слышкина даёт этому качеству следующую характеристику: «Риторика рок-поэзии обеспечивает тесное общение с публикой, для нее характерна активная апелляция к адресату речи и побудительность, поэтому в рок-тексте немало риторических вопросов, побудительных конструкций» [5, с. 13].
Диалогичность в поэзии А. Ежовой касается общения не только со слушателями, наполняющими поэтическое пространство её текстов, но и с самой собой с целью разобраться в происходящем, понять свои чувства. Автор вступает в диалог с объектами и субъектами окружающего культурного пространства, вводя в тексты прецедентные феномены - множество аллюзий и отсылок к известным культурным явлениям и артефактам. Поэт обращается к таким источникам прецедентности, как:
- произведения художественной литературы самого широкого диапазона создания, в том числе детской: «Ты лети-лети, лепесток. И лишь над ним зависни» («Город революций»);
- популярные советские мультфильмы: «Заблудился ёжик в сумрачном тумане. /Ни башки, ни ножек - и вообще ума нет» («Песня о дружбе»);
- античная мифология: «Кола у слабых духом на виду. /Как порожденье Вакха и Пандоры» («Кола Брюньон не пьёт одеколон»), «А ты добрей. Ты - Ариадны нить» («Трёхгородье»);
- философские идеи и концепции: «Пустоты по Будде / поважнее будет» («Песня о дружбе»);
- народные песни: «Степь да степь кругом, да запах полыни» (Север-юг»);
- советские песни: «Ох, широка страна родная - много в ней лесов и рек! /Ядругой страны не знаю, мне хватает и её!» («Понаехали!»);
- популярные песни российской эстрады: «Выйду ночью в поле с конём, пойду к реке в граните» («Город революций»);
- классические произведения русской рок-поэзии: «Хочется чаю, да... / практически как у Чижа отвечаю» («Я»); «Кола Брюньон не пьёт одеколон» («Кола Брюньон не пьёт одеколон»);
- деятели российской эстрады (прецедентные имена): «Звёзды круче золота и перьев. /Звёзды - не Киркоров и не Зверев!» («Песня о дружбе»);
- известные памятники архитектуры, например, фигуры атлантов на портике Нового Эрмитажа в Санкт-Петербурге: «Скоро будут из шланга атлантам мыть лица» («Город мой») и т. п.
С прецедентными феноменами автор также играет, изменяя их привычное стилистическое окружение, трансформируя семантику. К примеру, в песне «Север-юг» А. Ежова использует первую строку из песни на стихи В. Лебедева-Кумача «Широка страна моя родная... », но неожиданно прерывает цитацию и заканчивает строку фразеологизмом из современной разговорной речи «не для слабонервных». В итоге получается стилистически противоречивое выражение: «Широка страна - не для слабонервных». Ещё один из видов игры - такое изменение исходного выражения, чтобы слушатель становился на позицию человека, разгадывающего заданную автором загадку: «Волны хотят уничтожить плавсредство, свитое из песен и слов» («Котаманула») - надо догадаться, что речь идёт о плоте из песни Юрия Лозы.
Кстати, в процитированном выше стихотворении «Город мой» автор при помощи аллюзий и прецедентов создаёт образ Санкт-Петербурга, ни разу не называя города. Помимо атлантов, на то, что речь идёт именно об этом городе, указывают намёк на каменные дома и мостовые (обилие камня) в исторический части города: «Я же камень от камня, я твёрдой породы»; намёк на простудные болезни горожан из-за плохой погоды в городе, «что полгода сидит на больничном». Наиболее явное указание содержится в последних строках песни, где автором обыгрывается прецедентная характеристика «гость столицы», обозначающая приезжих: «Я не знаю, какой у меня теперь статус. /Знаю только, что не "гость культурной столицы"». Здесь А. Ежовой использована симфора - «высшая форма метафорического выражения, в котором полностью опущено упоминание о предмете метафоры, образ ощущается как чистое художественное представление» [3, с. 48]. У слушателя создаётся ощущение тайны, отгадать которую помогают «спрятанные» в тексте сигналы, символы, прецеденты. Симфора - это своеобразная культурная игра, в которую автор вовлекает слушателей.
Источник прецедентного феномена может называться автором («как у Чижа»), но чаще не назван: лирический субъект уверен, что адресаты существуют в едином с ним культурном пространстве и легко декодируют информацию. Интересны примеры, в которых проводится сразу несколько культурных отсылок, причем динамично, одна за другой, да ещё и в формате быстрого песенного темпа:
Есть Анны на шее, есть Анны под поездом,
А есть Аннушки с маслицем...
Чувствуешь разницу? («Я»).
Поэт попеременно обращается к прецедентным именам героинь из рассказа А. П. Чехова «Анна на шее», романа Л. Н. Толстого «Война и мир» и романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». А. Ежова демон-
стрирует таким образом насыщенность культурного пространства, в котором существует, а быстрота следования аллюзий друг за другом имеет игровой характер. Автор словно испытывает читателя: сможет ли он быстро разгадать отсылки, да ещё и связать их с её собственным образом (по имени - Анна).
Такие примеры встречаются достаточно часто. Приведём ещё один: «Кутаясь в шинель, хохочет Евгений - / Много тут таких больных привидений» («Нева»). Здесь тесно переплетены отсылки к повести Н. В. Гоголя «Шинель» и роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин».
Как считают исследователи, интертекстуальность в рок-поэзии является одним из способов самоидентификации поэтов, установления ими связи с предшествующими поколениями и созданной ими культурой [4, с. 105]. Этот вид коммуникации очень значим с учётом потребности автора эпохи постмодерна в контакте с литературным контекстом, сознательной установки автора на установление межтекстовых связей.
Итак, поэтическое пространство поэзии А. Ежовой - это создаваемый автором в каждом стихотворении мир, в рамках которого передаются смыслы, оцениваемые автором как исключительно важные и, по предположению поэта, значимые для адресата. Орудиями создания поэтического пространства в стихах А. Ежовой становятся разнообразные языковые и стилистические средства. Поэтическое пространство совершенно сознательно формируется автором как полное изобразительности, детальности, динамичное, основанное на диалогичности и игре, связанное межтекстовыми связями с разнообразными культурными явлениями и артефактами. Все используемые автором текстуальные и интертекстуальные средства подчиняются идее, выбранной поэтом в качестве основной, и являются полноправными участниками формируемого в каждой песне оригинального авторского поэтического пространства.
Литература
1. Балаклеец Д. А. Специфика языковой игры в текстах А. Г. Васильева (группа «Сплин») [Текст] / Д. А. Балаклеец // Terra Rusistica: Сб. мат. I междунар. форума молодых русистов. - Псков: ПГУ, 2021. - С. 15-17.
2. Ежовы рукавицы - тексты песен [Электронный ресурс] // Гуру песен. Большой сборник текстов песен. - Режим доступа: https://pesni.guru/search/ежовы-рукавицы (дата обращения: 12.04.2023).
3. Крылова М. Н. Средства художественной выразительности. Тропы: учебное пособие [Текст] / М. Н. Крылова. - М.: Директ-Медиа, 2014. - 101 с.
4. Нежданова Н. К. Интертекст как приём самоидентификации нового поколения в русской рок-поэзии XXI века [Текст] / Н. К. Нежданова // Актуальные проблемы филологии: сборник материалов Всероссийской научной конференции; отв. ред. Е. Р. Ратушная. - Курган: КГУ, 2015. - С. 105-114.
5. Слышкина Е. В. Лингвистические особенности рок-поэзии [Текст] / Е. В. Слышкина // Актуальные проблемы социально-гуманитарного и научно-технического знания. - 2022. - № 3-4 (31). - С. 12-14.
178
