CC BY
326
УДК 81-11
Ж.Н. Маслова
ПОЭТИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА: МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ*
В статье рассматривается понятие «поэтическая картина мира» в сопоставлении с понятиями «картина мира», «художественная картина мира». Выделение поэтической картины мира в отдельный объект исследования обосновывается с точки зрения литературоведческих, лингвистических, когнитивных позиций, а также с точки зрения идеологии постмодернизма и психологии. Выделяются метакатегории поэтической картины мира.
Ключевые слова: картина мира, поэтическая картина мира, поэтический дискурс, постмодернизм, закон общего эмоционального знака, метакатегория.
Изучением картины мира (КМ) на сегодняшний день занимаются более десяти научных направлений, ставящих различные исследовательские цели. Лингвистика и психолингвистика, общая, когнитивная и этнопсихология, герменевтика и антропология, культурология, социология описывают данное явление с разных точек зрения, с использованием различной терминологии, и имеют в этой области значительные наработки.
Термин «картина мира» получил распространение после работ М. Хайдеггера. Однако в ряде случаев становится очевидным, что основные положения теории М. Хайдеггера, составляющие суть учения о картине мира, оказываются не совсем понятыми. По М. Хайдеггеру, «где мир становится картиной, там к сущему в целом приступают как к тому, на что человек нацелен и что он соответственно хочет преподнести себе, иметь перед собой и тем самым в решительном смысле представить перед собой» [Хайдеггер 1993]. Причем, человек стремится представить мир во всем, что ему присуще, и составляет его, как систему. По его мнению, не каждая эпоха имеет свою картину мира, а превращение мира в картину и человека в субъект является характерной чертой эпохи Нового времени. Основная суть рассуждений М. Хайдеггера сводится к тому, что восприятие мира как картины свидетельствует о принципиальном изменении позиции мыслящего субъекта по отношению к миру и принципиальном изменении понимания истины. Например, в античности, существование истины мыслилось вне человека, и эта истина была объективной. В Новое время утверждается приоритет субъективности и человек становится мерой всех вещей, осуществляется принятие истинности отраженного мира и истин-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Совета по грантам Президента Российской Федерации (МК-2384.2010.6).
ности субъективной интерпретации, а также утверждается понятие множественности истины -истина теперь мыслится внутри человека. Произошло объединение отраженных элементов в многомерную систему, осознание того, что многие связи внешнего мира возникают благодаря сознанию человека, что они могут и не существовать объективно, вне человека. Понятие картины мира знаменует новый этап в развитии общественного и индивидуального сознания и определяет особый, новоевропейский способ восприятия мира.
В лингвистике понятие КМ приобретает специфическое толкование. Получает распространение термин концептуальная картина мира (ККМ), под которым понимается «тот ментальный уровень или та ментальная (психическая) организация, где сосредоточена совокупность всех концептов, данных уму человека, их упорядоченное объединение» [КСКТ 1996: 94].
В своей деятельности человек опирается на информацию о мире, существующую в его сознании; взаимодействие с объективной действительностью осуществляется благодаря сформированной в сознании человека концептуальной картине мира, но так как это взаимодействие объективно и субъективно одновременно, многопланово, частично опосредовано, частично скрыто, то дать однозначное исчерпывающее толкование концептуальной картине мира достаточно сложно. Ввиду недостаточной определенности термина были предприняты попытки его конкретизации и выделения разновидностей картины мира. Исследователи выделяют концептуальную, наивную, научную, философскую и художественную картины мира. В ряде работ сделаны попытки выделения НКМ (научной картины мира), национальной научной картины мира (ННКМ), языковой картины мира (ЯКМ), НЯКМ (национальной языковой картины мира), индивидуальной
национальной языковой картины мира (ИНЯКМ) [Захарова 2008: 118-121]. Цветовую картину мира (ЦКМ) выделяет И.Е. Цегель-ник [Цегельник 2007]. На наш взгляд, такое дробление не всегда оправдано. Цвет, в данном случае, -лишь один из множества аспектов, выделенный искусственно в исследовательских целях. Онтологически и цветовая, и национальная картина мира имеют одну природу. Не следует смешивать картину мира, многогранную и многомерную, отражающую мир в совокупности старых и новых, научных и бытовых преставлений, и модель мира, возникающую на основе специально отобранных составляющих. Это противоречит тому основному смыслу, который М. Хайдеггер вкладывал в понятие картины мира, поэтому логичнее говорить о цветовой модели мира. Центральное понятие картины мира - субъективность. Совершенно справедливо утверждение Б.А. Серебренникова, что «существует столько картин мира, сколько имеется наблюдателей, контактирующих с миром, сколько имеется «призм» мировидения, человек смотрит на мир не только сквозь призму своего индивидуального опыта; существует столько картин мира, сколько имеется миров, на которые смотрит наблюдатель. Синонимом слова мир «выступает» действительность, реальность (объективная), бытие, природа и человек» [Серебренников 1988: 33].
Существующая в сознании человека картина мира может быть изучена только опосредованно, через различные средства и формы репрезентации. Картина мира репрезентируется через музыку, живопись, язык и многие другие культурные практики. В современной лингвистике язык рассматривается как одно из средств репрезентации концептуальной картины мира, однако язык нельзя назвать простым ретранслятором. Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и концептуализации мира, но язык отражает концептуальную картину мира не в полной мере. Кроме того, язык является инструментом накопления и структурирования информации. Язык не ограничивает человека в понимании и способен вербализовывать субъективно актуальное для человека в данной речевой ситуации содержание мышления. Языковая картина мира включает не только стереотипные способы языковой репрезентации концептуальной картины мира, но и принципиальную возможность вербализации любого концептуального содержания.
Специфичность языка, накладываемая различными сферами его бытования, привела к развитию исследований, изучающих языковую карти-
ну мира в связи с различными дискурсивными практиками. Если углубиться в рассмотрение специфики художественного языка, первое, что становится очевидным - его отграниченность от языка повседневного общения. Это отличие было неоднократно описано в стилистике, философии. Язык художественного творчества давно стал объектом изучения в литературоведении и лингвистике, при этом ментальные основы художественного творчества оставались вне зоны внимания.
Обращение к истории вопроса показывает, что долгое время приоритетной областью изучения поэтического текста было литературоведение, где, в целом, развивались подходы к художественному тексту и слову. В XVIII в. объектом внимания были, в первую очередь, правила внутреннего построения текста. В XIX в. исследования сосредоточились на поиске выражения в тексте истории, личности поэта или других внеположен-ных сущностей. В начале XX в. формируется школа, выдвинувшая на первое место проблему текста, позже складывается структурально-семиотическое направление и получает развитие структурно-семантический анализ текста [Лотман 1996]. Обобщенно эти изыскания можно свести к двум подходам: в одном сущность искусства предполагается в самом тексте, в другом текст и произведение рассматриваются как часть, выражение чего-либо более значительного, но каждый из подходов предполагал изучение природы художественной реальности и определение ее границ. В литературоведении статус художественной реальности определялся без обращения к термину «картина мира» как «внутренний мир художественного произведения» (Лихачев Д.С.), «художественный мир текста» (Гаспаров М.Л.), «поэтический мир» (Жолковский А.К., Щеглов Ю.К.). Очевидны попытки разграничить поэтический мир и мир прозы, а также обозначить поэзию как особую проекцию реальности. Ю.М. Лотман писал, что поэтический мир - это модель реального мира, а поэтический текст - мощный и глубоко диалектический механизм поиска истины, истолкования окружающего мира и ориентировки в нем [Лотман 1996: 131]. Ю.М. Лотман, таким образом, утверждал причастность поэзии к когнитивной деятельности человека, хотя поэтический текст не рассматривался им как звено в цепи художественной коммуникации в связи с когнитивными процессами.
Попытки определить ментальную основу художественного творчества в когнитивной лингвистике также предпринимались. Стараясь опре-
делить специфику художественного творчества и наличие концептуальных структур, репрезентируемых в языке художественного текста, отграничить механизмы создания и интерпретации художественного текста, исследователи выделяют художественную картину мира [Попова, Стернин 2007], относя ее наряду с языковой к опосредованным картинам мира, то есть зафиксированным вторичными знаковыми системами. Следует отметить, что способность к художественному творчеству является частью когнитивной деятельности человека, язык художественного или поэтического текста - одна из наиболее достоверных возможностей изучить ментальные механизмы, составляющие творческий процесс.
Человек может переживать только свое субъективное отражение реального мира. Следует сказать, что каждый живет в мире собственных представлений. Различные события и факты, весь человеческий опыт для индивидуума существуют только в его сознании, хотя в результате схожести опыта, как правило, возникают схожие представления о мире. Следовательно, в поэтическом языке моделируется не объективная действительность, универсум, а представления человека о мире. Человек в процессе взаимодействия с реальностью получает эмоционально-чувственный опыт, который для него не менее важен, чем сама реальность. Поэзия - это не столько рефлексия на мир, сколько рефлексия на эмоциональный опыт, связанный с существованием в этом мире, и результат самой рефлексии, зафиксированный в языке поэтического текста. Уникальность поэтического языка свидетельствует о существовании особых ментальных структур, позволяющих человеку продуцировать художественные образы, особого концептуального содержания, межконцептуальных связей и механизмов формирования художественного смысла.
Анализ существующих исследований [Кузьмина 2000; Купчик 2006; Голованова 2007] показал, что вопрос о художественной картине мира неизбежно возникает при обращении к поэтическому тексту, но до сих пор не существует обобщающего и детального исследования природы этой картины мира и ее сущностных характеристик. На наш взгляд, такое исследование может осуществиться с помощью привлечения методологического аппарата когнитивной науки.
Если рассматривать поэтическое творчество как одну из форм когнитивной деятельности человека, связанную с языком, то из области литературоведения и лингвистики исследование поэтического текста переходит в область когнитив-
ной поэтики, где возможно описание процесса порождения и декодирования индивидуально-авторских смыслов.
В рамках поэтического дискурса поэту нужно постоянно искать иные языковые формы для репрезентации концептов, добиваться новизны языковой формы при относительно устойчивом концептуальном содержании, и в тоже время, быть вписанным в рамки более общей поэтической традиции. Поэтический замысел может быть облечен в разные слова - не каждый языковой элемент обязательно поэтический, но каждый языковой элемент имеет потенциал стать им. Ограничениями свободы поэта в данном случае служат культурный фон, в котором он существует, и язык, на котором он пишет. Поэт как языковая личность из предыдущего поэтического опыта присваивает и транслирует далее то, что отражает важные для него истины, жизненную доминанту.
Философское осмысление картины мира и важность этого понятия в современном гуманитарном знании вписаны в контекст теории постмодернизма. Данная теория представляет собой влиятельный постструктуралистско-деконструк-тивистско-постмодернистский комплекс, имеющий ключевое значение для культурной жизни второй половины XX в., когда сложилось осознание того, что человек живет в организованном пространстве и времени, но в нелогичном мире. Предпосылкой для выделения художественной картины мира оказывается исследование в рамках идеологии постмодернизма феномена поэтического мышления [Скоропанова 1999: 16]. Ощущение мира как хаоса, отсутствия определенных критериев ценности и смысловой ориентации мира привели к осмыслению «постмодернистской чувствительности» - специфической формы мироощущения и теоретической рефлексии (использования художественных методов в сфере гуманитарного научного знания). В эпоху постмодернизма осуществилась попытка легализации иррациональных, «художественных» способов познания и философствования.
В связи с этим природа поэтического языка стала предметом интереса теоретиков постмодернистской философии, в рамках которой было развито понимание текста и языка с учетом субъективности и ментальных структур: теория текста Р. Барта, теория деконструкции Ж. Деррида, лингвистический анализ бессознательного в структуре субъективности Ж. Лакана, теория поэтического языка Ю. Кристьевой. В этих работах акцент с анализа текста как выражения целостного мировосприятия автора смещается на субъективность
авторского сознания и множественность вариантов прочтения. Автор становится не целостной индивидуальностью, а «расщепленным» субъектом.
С подходом теоретиков постмодернизма соотносятся научные модели концепций личности, созданные в рамках западной теории личности. Они демонстрируют разделение психики на Я и ОНО (Фрейд З), Персону и Тень (Юнг К), а также признание важности бессознательных структур, которые в исследованиях художественного творчества, особенно в лингвистических исследованиях, долгое время занимали маргинальное положение. Из этого следует, что если субъект расщеплен, значит и концептуальная картина мира не может быть едина, должны существовать ментальные концептуальные структуры, где бессознательные ментальные структуры (ОНО или Тень) реализуются, а также языковые структуры, через которые они репрезентируются. С этой точки зрения язык является, прежде всего, выражением борьбы между сознательным и бессознательным -одного из основных конфликтов субъекта.
Теоретик постмодернизма Ж. Лакан утверждал, что бессознательное структурировано подобно языку. Особые бессознательные речевые элементы, не осознаваемые человеком, играют важную роль в развертывании и протекании психических процессов. В рассуждениях Ж. Лакана также прослеживается мысль о том, что язык способен хранить и передавать опыт. Причем, это опыт индивидуальный и коллективный, опыт деятельности структур сознания и бессознательных структур. Сами по себе языковые выражения не имеют значения, их содержание определяется только содержанием концептуальной системы.
Ю. Кристьева понимает субъективность как структуру «говорящего субъекта», различая уровни семиотического и символического, которые образуют процесс означения. Уровень семиотического - доэдипальная, «материнская» стадия становления субъективности. Выделяя себя из семиотического континуума, субъект вступает на символический уровень производства языка, продолжая испытывать влияние ритмических пульсаций материнской стадии в виде языковых бессмысленностей, тавтологий, разрывов, молчаний [Кп81еуа 1984]. Ю. Кристева связывает фонические эксперименты авангардной поэзии, в частности поэзию В. Хлебникова, с инстинктивными, «материнскими», бессознательными, сексуальными доминантами в структуре субъективности.
В упомянутых работах обращает на себя внимание важное указание на двойственность сознательного и бессознательного, обыденного и
«материнского» поэтического языка. Если языковая картина мира вторична по отношению к концептуальной картине мира, то получается, что концептуальная картина мира репрезентируется в двух вариантах языка. Логично предположить, что пласт концептуальной картины мира формируется, прежде всего, в процессе сознательной деятельности (деятельности сознания), где закреплены логические взаимосвязи окружающего мира, осознанное знание, целостное восприятие субъекта. Деятельность бессознательного, интуиции также должна быть зафиксирована в системе концептуальных смыслов, которые, на наш взгляд, образуют поэтическую картину мира и репрезентируются, в частности, в языке поэтического текста.
В «Словаре поэтических образов» Н.В. Павлович, не прибегая к понятийному аппарату когнитивной лингвистики или психологии, также говорит о двух языковых мирах - рациональном и поэтическом, разделяя их по принципу рациональности [Павлович 1999]. Столь глубокое осознаваемое различие в языковой репрезентации должно иметь соответствующую ментальную основу, поэтому правомерно говорить о выделении поэтической картины мира.
Еще одним аргументом в пользу необходимости изучения именно поэтической картины мира является тот факт, что данное понятие уже получило широкое распространение в работах литературоведческого направления. В настоящее время «поэтическая картина мира» все чаще встречается при изучении различных аспектов индивидуально-авторской поэтики, либо отдельных литературных стилей. Однако проблема выделения типологических черт данного явления и целостной реконструкции традиционной поэтической картины мира на основании текстов, возникших в рамках определенных национальных поэтических канонов, еще не решена.
Относительно разграничения терминов «художественная картина мира» и «поэтическая картина мира» необходимо внести некоторые пояснения. Попытки выделения поэтической картины мира в рамках художественной предпринимались и ранее при обращении к творчеству отдельных поэтов. Например, Л.Г. Панова исследует пространство и время в идиолекте О. Мандельштама «в рамках поэтической картины мира». Ее исследование заявлено как этап в «создании поэтической картины мира Мандельштама» [Панова 1998: 3]. Под картиной мира она понимает иерархически упорядоченный набор категорий, которые необходимы поэту для мышления о мире, изображе-
ния мира. Поэтическую картину мира выделяет Н.А. Кузьмина, для которой она выступает как альтернатива миру действительному, это образ мира, смоделированный художником, как результат его духовной активности [Кузьмина 2000]. Тезис спорный, так как объективированный от создателя текст является все же художественной или поэтической моделью мира. Картина мира существует в сознании человека, язык лишь частично объективирует ее.
Следует заметить, что данные авторы не проводят различия между когнитивными механизмами сознания, с помощью которых интерпретируются явления действительности, и языковыми механизмами, позволяющими выразить этот опыт с разной степенью адекватности. В данном случае поэтическая картина мира выглядит как иерархия концептов, представленных в произведениях отдельного автора. На наш взгляд, важной составляющей поэтической картины мира являются особые стратегии сознания, с помощью которых поэт осмысливает индивидуальный опыт. Эти стратегии находят отражение в определенных языковых стратегиях, за счет которых создается структурное и семантическое своеобразие текста, уникальный стиль поэта.
Поэтическую картину мира отдельного автора можно выделять только в том случае, если допускать, что для автора особо выделен круг явлений, которые могут быть изображены в произведении, и арсенал языковых средств, отобранный автором по эстетическим критериям. В рамках поэтической картины мира может быть выделена индивидуально-авторская картина мира.
Следует отметить, что поэтический мир не является в строгом смысле моделью реального мира. В исследованиях лингво-когнитивного направления уже существуют указания на особую ментальную основу художественного текста. В работах Л.О. Чернейко сформулировано понятие авто-референтности художественного текста и утверждается, что художественный текст если и является моделью действительности, то моделью не бытия, а сознания, определенным образом преломляющего бытие, мир художественного произведения формирует действительность идеальную [Чер-нейко 1999]. Она же говорит, что «задача исследователя художественного текста состоит в том, чтобы смоделировать и картину мира того или иного художника, и систему его ценностей, и ту иллюзорную «внеязыковую» действительность, которая вырастает из самого текста» [Чернейко 1999: 444]. Речь, по сути, идет о художественном творчестве как рефлексии своего «Я». Однако при
всем разнообразии, картины мира художников, о которых говорит Л.О. Чернейко, могут иметь общие черты, и при репрезентации этой картины мира в тексте используются общие средства выражения.
Концептуальная картина мира отражает как деятельность сознания человека, так и деятельность бессознательного. Поэтический язык противопоставлен обычному языку не по сфере употребления (поэтический текст), а по степени выраженности бессознательного. Поэтическая картина мира выделяется нами исходя из того, что эта континуальная система смыслов структурирует языковое выражение творческих и бессознательных процессов.
Правомерность выделения поэтической картины мира в отдельный объект исследования обусловлена как, в целом, контекстом современного гуманитарного знания, так и рядом филологических и психологических теорий. На наш взгляд, поэтическая картина мира должна быть выделена в рамках художественной картины мира, и ее следует определить как континуальную систему смыслов, эстетически воспринятых и структурирующих творческую деятельность индивида по созданию и интерпретации альтернативной поэтической реальности, характеризующуюся субъективностью, эмоциональной доминантой, я-центричностью, фрагментарностью. Поэтическая картина мира кроме языка может объективироваться в музыке, живописи и других формах искусства, но для когнитивной лингвистики важна именно ее языковая репрезентация. Понятия «поэтическая картина мира» и «поэтический язык» выбраны также с целью подчеркнуть связь с бессознательными глубинными структурами личности, с «материнским языком».
В поэтическом языке находит отражение деятельность бессознательного, субъективность, допущение нелогичности, парадоксальности истины, познание собственного «Я» и восприятие окружающего мира, основанное, прежде всего, на работе воображения. Поэтическая картина мира опирается на деятельность воображения и структурируется, во многом, на эмоциональной основе.
Если рассматривать понятие картины мира с точки зрения психологии, то оно оказывается связанным с процессом отражения и фиксацией результатов этого процесса человеческим мозгом. Сама возможность поэтического творчества обусловлена наличием биологических и мыслительных структур, она не существует сама по себе и тесно связана с биологической природой человека. Человек отражает мир благодаря двум выс-
шим познавательным процессам - мышлению и воображению. Специфика отражения концептуальных структур в языке поэтического текста не может рассматриваться без учета особенностей высших познавательных процессов. Концептуальная картина мира складывается как в процессе чувственного познания, так и в процессе мыслительных операций. Научное знание соотносится, главным образом, с понятийной стороной мышления, поэтическое знание дает образное понимание мира. Поэтому поэзия - особый вид познания, в ней проявляется многомерный, спонтанно-нелинейный способ мышления, способность ускользать от окончательных однозначных ответов. Поэзия за счет использования синтетических суждений возвращается к целостности конкретного чувственного представления. Опережающее отражение мира в процессе мышления происходит путем оперирования понятиями, в процессе воображения - в конкретно-образной форме, в виде ярких представлений. Воображение работает на том этапе познания, когда неопределенность ситуации велика и исходные данные с трудом поддаются точному анализу, что обусловливает вариативность творческих решений.
Воображение - одно из важнейших условий как усвоения общественного опыта, так и познания собственного Я. На наш взгляд, поэтический язык является одним из средств доступа к познанию своей субъективности, возможностью хотя бы частично материализовать поток эмоций, впечатлений, переживаний. «Я» - один из центральных концептов поэтической картины мира, обладающий способностью структурировать относительно себя ментальное пространство. Особенность самопознания в том, что «Я» само себя не видит, и познание «Я» осуществляется только через отражение, проекции, «Я» конструирует себя из деталей мира. Описывая себя теми или иными словами, человек неизбежно вписывает себя в некую иерархию, в уже существующие отношения, потому что «слово - собственно говоря - остаток воспоминания о слышанном слове» [Райгород-ский 1996: 113]. Согласно Ж.-П. Сартру, человек всегда есть то, что он выбирает. Только наличие других сознаний в этом мире проясняет и стимулирует наше собственное сознание: только через «других» мы конституируем свое собственное «Я». Другое сознание представляет для «Я» такую перспективу в мире, которую «Я» может только чувствовать, но не понимать [Жеребкина 2000: 16].
Образ «Я» - динамическое образование личности индивида, он может переживаться как
представление о себе в момент самого реального переживания, это относительно устойчивое, в большей или меньшей степени осознанное, переживаемое как неповторимая система представление индивида о самом себе, на основе которой субъект строит свое взаимодействие с другими. В самом себе индивид своими действиями и поступками представлен как в другом. Поэтому «Я» становится одним из основных концептов поэзии, образующих структуру текста. Лирический герой -одна из возможностей репрезентации «Я» в поэтическом тексте.
Воображение может быть воссоздающим и творческим, последнее имеет дело с самостоятельным созданием новых образов, поэтому воображение является ведущим познавательным процессом, определяющим творческую деятельность. При исследовании поэтического текста как продукта воображения принципиальным утверждением является то, что всякое создание воображения строится из элементов, взятых из действительности, содержащихся в прежнем, личном или косвенном, опыте человека.
Творческая деятельность воображения напрямую связана с богатством и разнообразием прежнего опыта человека. Однако в поэтическом дискурсе особенно актуальным становится овладение традицией, языковыми формами выражения концептуального содержания. С помощью воображения усваивается косвенный языковой опыт, и из этого опыта создаются новые комбинации. Материал, собранный и обобщенный Н.В. Павлович, наглядно демонстрирует, что развитие образов укладывается в рамки вполне прозрачных парадигм, и создаваемые образы зачастую являются лишь модификацией и развитием закрепленных в поэтическом дискурсе когнитивных моделей. Например, метафорическая модель «глаза - телесная конечность» реализуется в ряде образов: Весь трепещу глазами трогать / Неосторожными тебя» (Северянин И.), «Глазами добрыми и верными /руки моей не задевай (Ахмадулина Б.). Метонимический перенос глаза - взгляд дает возможность возникновения новых вариантов реализации той же модели: «Взгляд оставляет на вещи след» (И. Бродский). Эта модель не является национально-уникальной и существует также в англоязычном сознании. Дж. Лакофф рассматривает ряд метафор построенных на модели «eyes are limbs» (глаза - конечности тела) [Лакофф 2004: 85].
Различия между поэзией национальных литератур больше обусловлены эмоциональным фоном и уникальным подбором образов на основании схожего эмоционального впечатления, хотя
образы, взятые по отдельности, зачастую демонстрируют отнесенность к общераспространенным когнитивным моделям. Между деятельностью воображения и реальностью существует эмоциональная связь. Всякое чувство и эмоция стремятся воплотиться в известный, соответствующий этому чувству образ. Эмоция обладает способностью подбирать впечатления, мысли, образы, созвучные тому настроению, которое владеет нами в данную минуту. Между эмоцией и воображением существует и обратная связь - построения фантазии влияют на чувства. Если образы фантазии могут быть нереальны, то вызываемое ими чувство является действительным и реально переживаемым. Построение фантазии может представлять собой нечто существенно новое, не бывшее в опыте человека и не соответствующее какому-нибудь реально существующему предмету, но будучи воплощено вовне и материализовавшись, это «кристаллизованное» воображение начинает реально существовать в мире и воздействовать на другие вещи.
Для человека действует закон общего эмоционального восприятия: впечатления и образы, имеющие общий эмоциональный знак, т.е. производящие сходное эмоциональное воздействие, имеют тенденцию объединяться между собой, хотя никакой связи между этими образами ни по сходству, ни по смежности не существует налицо [Выготский 1991]. Случайная комбинаторика образов на самом деле не случайна, следовательно, и категоризация явлений происходит не на логической основе, а на основе общего эмоционального впечатления. Рассмотрим для примера следующее стихотворение: I'm a riddle in nine syllables, / An elephant, a ponderous house, / A melon strolling on two tendrils. / O, red fruit, ivory, fine timbers! / This loaf's big with its yeasty rising. / Money new-minted in this fat purse. / I'm a means, a stage, a cow on calf. / I've eaten a bag of green apples, / Boarded the train there's no getting off (Plath S.). Восприятие текста как инокультурного возникает, прежде всего, из-за несовпадения эмоциональной доминанты - переживания неудобства, дискомфорта, отчуждения от собственного тела, что русскому поэтическому дискурсу несвойственно. Сравним: Ты набухла ребенком! ты - весенняя почка! / У меня будет вскоре златокудрая дочка (Северянин И.). Стихотворения современных женщин, размещенные на форумах в Интернете, не противоречат отечественной поэтической традиции: Она - внутри меня, моя, живая, / И мир стал ярче от того вдвойне - / и неба бирюза, и звон трамваев, /И шелест листьев -счетчик долгих дней (Полли). Данное обстоятель-
ство свидетельствует об установленных стереотипах эмоционального восприятия и правилах репрезентации субъективных эмоциональных состояний, впечатлений и переживаний в образном языке поэтического текста - всего того, что мы рассматриваем как различные аспекты поэтической картины мира.
Поэтическая картина мира - сфера формирования критериев поэтического/непоэтического, критериев оценки и интерпретации поэтического текста, определения места текста в ряду прецедентных текстов, критериев оценки художественной ценности. На наш взгляд, в поэтической картине мира создается структурирующая база для интерпретации чужого эмоционального опыта и выражения собственного. Очевидно, что знакомство с предыдущим опытом формирует у человека определенные ожидания и стереотипы восприятия, так как не все явления и ситуации могут стать предметом поэтического осмысления. Исходя из этого, можно выделить метакатегории поэтической картины мира - ментальные факторы, определяющие основные принципы структурирования содержания поэтического текста. Метакатегории выделяются на том основании, что они существуют не на уровне идиостиля, поэтической школы или направления, а на уровне поэтической картины мира. Метакатегории, так же как другие категории, являются концептуальным объединением объектов, т.е. объединение объектов на основе общего концепта [Болдырев 2009: 28].
К данным метакатегориям относится Метакатегория ценности и Метакатегория нормы, потому что явления реальной и воображаемой действительности имеют для субъекта различную ценность. Отбор языковых средств автором осуществляется на основании их субъективной оценки. Что касается языкового материала, репрезентирующего данные реалии, то в представлении субъекта складывается некая «поэтическая константа», эталонная языковая форма репрезентации распространенных поэтических смыслов (концепт ЛЮБОВЬ традиционно репрезентируется в метафоре «огонь» и символическом обозначении «сердце»), которая переживается как норма, эталон поэтичности, а затем как клише. Поэтические эксперименты воспринимаются как новаторство только потому, что есть сложившееся представление о поэтической норме.
Так как поэтический текст осознается как речь, противопоставленная приземленному, бытовому, и в разное время не все явления становятся объектом внимания поэзии, то следует выделять Метакатегорию поэтического. Круг поэти-
ческих тем, сюжетов и выразительных средств изменяется с течением времени, и наполнение Метакатегории поэтического в разные эпохи различно. Метакатегория поэтического содержит информацию о том, что считать поэтичным, сообщает произведению особую одухотворенность, приподнятость над обыденным, так как поэтично лишь то, в чем есть нечто сверх практического назначения. Данная метакатегория влияет на расстановку эмоционально-нравственных акцентов, специфику подачи поэтического материала и на отбор тем и сюжетов.
В поэзии складывается ядро основных художественных концептов, приобретающих устойчивые формы языковой репрезентации, несущие заряд поэтичности: дева - лебедь. Существует также ряд внеязыковых ситуаций, ставших «классическими» для поэтического осмысления. Например, различные этапы любовных отношений, размышления о смерти, о высоком, гражданский подвиг. Есть ситуации, которые репрезентированы в цепи устойчивых образов - свидание, битва. Со временем этот круг расширяется и изменяется за счет включения иных ситуаций: На мокрых плотных полках - скомканные груды / из праотцов, размякших как гужи: / лоснящиеся, бритые верблюды, / брудастые медведи и моржи (мужчины моются в бане) (Нарбут).
Метакатегория поэтического - это не только набор приемлемых тем, это еще и представления о механизмах и языковых средствах создания поэтичности. Например, использование античной символики долгое время являлось одним из средств создания поэтичности.
Изначально поэтический язык максимально дистанцирован от разговорной речи. Снижение поэтичности осознается как прозаизация поэтического текста. Прозаизация поэзии осуществляется за счет разговорных интонаций, диалогизации, включения в текст бытового содержания. Нарочитый натурализм зачастую разрушает поэтический текст изнутри. На протяжении XX в. разговорный язык, изначально дистанцированный от поэзии, широко использовался литературой в качестве экспрессивного ресурса, и одновременно становится и предметом интенсивной рефлексии, так как особенно диалогическая речь в произведении обретает двойной статус, поскольку принадлежит одновременно социальному дискурсу, элементы которого воспроизводит, и уникальному авторскому стилю.
Еще одной характерной чертой поэтической картины мира является Метакатегория знакового отсутствия. На то, что существует факт наме-
ренного исключения явлений из поэтического мира, указывает Ревзина О.Г. Она справедливо отмечает, что «поэтические тексты одного художника создают картину мира, в которой одни реалии присутствуют, а другие исключаются из рассмотрения, одни типы отношений выделены и заострены, другие остаются без внимания» [Рев-зина 1989: 135]. Человек вынужден неизбежно упрощать мир, чтобы его осмыслить. Поэт не может вместить в свои тексты все разнообразие реалий. С одной стороны, не все элементы поэтической картины мира репрезентируются в поэтическом тексте. С другой стороны, существуют явления, исключенные по определению из поэтической картины мира.
Следовательно, в поэтической картине мира и возникающих на ее основе моделях мира отсутствие элементов является знаковым. Следует различать элементы, отсутствующие по определению, и потенциально могущие быть репрезентированными.
«В.К. Кюхельбекер употребил в «драматической шутке» «Шекспировы духи» выражение:
Пас стада главы моей...
Пушкин пометил в скобках: «вшей?» (XIII, 248). Почему Кюхельбекер не заметил комического эффекта этого стиха, а Пушкину он бросился в глаза? Дело в том, что «вшей» не было ни в поэтическом мире Кюхельбекера, ни в той «высшей реальности», которая была для него единственно подлинной реальностью. Они не входили в его модель мира, присутствуя как нечто внесистемное и не существующее в высшем смысле» [Лотман 1999: 91-94].
Поэтический текст возникает под действием импульсов бессознательного, с одной стороны. С другой стороны, язык поэтического текста сознательно шлифуется и канонизируется поэтами. В поэтической картине мира закрепляется опыт, накопленный усилиями многих поколений авторов, поэтому исследования в данном направлении также дают возможность описания некоторых отличительных черт изучаемой традиционной культуры.
Специфика поэтического творчества определяется особыми ментальными структурами, которые выделяются в рамках концептуальной картины мира и объединяются в поэтическую картину мира. Рассмотрение поэтической картины мира мотивировано исследованиями теоретиков-постмодернистов, психологов, а также рядом когнитивно-лингвистических исследований. Наблюдения над поэтическим дискурсом свидетельствуют, что поэтической картине мира присущ ряд уникальных черт, таких как наличие метакатегорий и преимуще-
ственная категоризация явлений на основе общего эмоционального знака. Таким образом, поэтическая картина мира нуждается в детальном рассмотрении в рамках когнитивной поэтики.
Список литературы
Болдырев Н.Н. Концептуальная основа языка // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке. М.: ИЯз РАН; Тамбов: Изд. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 25-77.
Выготский Л.С. Воображение и творчество в детском возрасте: Психологический очерк. М.: Просвещение, 1991.
Голованова И. С. Художественный концепт «вино» в русской поэзии XVIII века (30-90-е гг. XVIII в.): автореф. ... канд. филол. наук. Самара, 2007.
Жеребкина И. «Прочти мое желание...». Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм. М.: Идея-пресс, 2000.
Захарова Т. В. Термин «картина мира» в современных лингвистических исследованиях // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб. ст. участников IV Междунар. науч. конф. 25-26 апр. 2008. Т. 2. Челябинск: ООО «Изд-во РЕКПОЛ», 2008. С. 118-121.
Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. М.: Изд-во МГУ, 1996.
Кузьмина Н.А. К основаниям реконструкции индивидуальной поэтической картины мира (на материале творчества Ю. Левитанского) // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантрополо-гические и философские очерки (на материале русского языка). Ч. I. Омск: Омск. гос. ун-т, 2000. С. 119-131.
Купчик Е. В. Поэтический мир А. Городниц-кого: Образная интерпретация концептосферы: ав-тореф. дис. ... докт. филол. наук. Тюмень, 2006.
Лакофф Дж. Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.
Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек. Текст. Семиосфера. История. М.: Языки русской культуры, 1996.
Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб.: Искусство СПб., 1999.
Павлович Н.В. Словарь поэтических образов. Т 1, 2. М.: УРСС, 1999.
Панова Л.Г. Пространство и время в поэтическом языке О. Мандельштама: автореф. ... канд. филол. наук. 1998.
Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и сознание: теоретические разграничения и понятийный аппарат. Социальная психолингвистика: хрестоматия / сост. К.Ф. Седов. М.: Лабиринт, 2007. С. 37-73.
Ревзина О.Г. Системно-функциональный подход в лингвистической поэтике // Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1989.
Серебренников Б.А. Как происходит отражение картины мира в языке? // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 87-107.
Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. М.: Флинта: Наука, 1999.
Теории личности в западно-европейской и американской психологии: хрестоматия по психологии личности / ред.-сост. Д.Я. Райгородский. Самара: Изд. дом «БАХРАХ», 1996.
Хайдеггер М. Время картины мира. М. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С.41-62.
Цегельник И.Е. Цветовая картина мира Иосифа Бродского: когнитивно-функциональный подход: автореф. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2007.
Чернейко Л. О. Гипертекст как лингвистическая модель художественного текста // Структура и семантика художественного текста. М.: Спорт-АкадемПресс, 1999. С. 43-460.
Kristeva J. Revolution in poetic language. N. Y.: Columbia University Press, 1984.
J.N. Maslova
POETIC PICTURE OF THE WORLD: METHODOLOGICAL BASIS
In this article the concept «poetic picture of the world» is considered in comparison with concepts «picture of the world», «artistic picture of the world». Poetic picture of the world is presented as a separate object of research. It is based on examining a great deal of linguistic and cognitive research, postmodernist philosophy and psychology. There are also considered metacategories of poetic picture of the world.
Key words: picture of the world, poetic picture of the world, poetic discourse, postmodernism, principle of the common emotional sign, metacategory.
