CC BY
137
Литература
1. Биологический русско-татарский толковый словарь. Казань: Магариф, 1998. 655 с.
2. Бурганова Н.Б. О татарских народных названиях растений // Вопросы лексикологии и лексикографии татарского языка. Казань: Тат. кн. изд-во, 1976. С. 125-141.
3. Ганиев Ф.Э. Хэзерге татар эдэби телендэ CYЗьясалышы. Казан: Мэгариф, 2009.
4. Лотте Д.С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и термино-элементов. М.: Наука, 1982. 144 с.
5. Рахимова Р.К. Терминология овощей в татарском языке // Проблемы лексикологии и терминологии татарского языка: сб. ст. Казань: ИЯЛИ, 1993. С. 36-50.
6. Саберова Г.Г Названия растений в татарском литературном языке. Казань: ИЯЛИ, 1996. 130 с.
7. Словарь полезных растений на двадцати европейских языках / ред. Л.Л. Балашев. М.: Наука, 1970. 368 с.
8. Татар теленец ацлатмалы CYЗлеге: 0ч томда. Казан: Тат. кит. нэшр., 1977-1981.
9. Татар теленец зур диалектологик CYЗлеге. Казан: Тат. кит. нэшр., 2009. 839 б.
10. Фасеев Ф.С. Татар телендэ терминология нигезлэре. Казан, 1969. 200 б.
11. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. М.: Прогресс, 1987. Т. 4. 576 с.
АХМЕТОВА ЭНДЖЕ РАВИЛЕВНА - аспирантка отдела лексикографии, Институт языка, литературы и искусств имени Г. Ибрагимова, Академия наук Республики Татарстан, Россия, Казань ([email protected]).
AKHMETOVA ENDZHE RAVILEVNA - post-graduate student of Lexicography Department, Institute of Language, Literature and Arts named after G. Ibragimov, Academy of Science of the Republic Tatarstan, Russia, Kazan.
УДК 070:316.776
Л.А. БУДНИЧЕНКО ПОДТЕКСТ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Ключевые слова: публицистический дискурс, подтекст, кодирование, декодирование, дополнительные смыслы, коннотация, пропозиция, имплицитный смысл, импликации, эмоциональные явления, экспрессивные знаки препинания, контекст, ситуация, авторский подтекст и социальные оценки.
В настоящее время лингвисты признают факт существования в тексте языковых средств выражения скрытого смысла, т.е. я з ы к о в о й б а з ы п о д т е к с т а. Категория подтекста тесно связана с синтаксисом, причем передача информации происходит не путем открытого выражения, а путем использования потенциальных значений синтаксических форм. В создании прагматического эффекта недосказанности, подразумевания, скрытого смысла способны участвовать и экспрессивные знаки препинания. Подтекст активно проявляется прежде всего в художественном и поэтическом дискурсах, где связан с индивидуальными смыслами. Публицистика также активно использует категорию подтекста, особенностью которого являются большая определенность при декодировании и социальная окрашенность.
L.A. BUDNICHENKO SUBTEXT IN MASS-MEDIA DISCOURSES
Key words: mass-media discourses, subtext, coding, decoding, additional meanings, connotation, proposition, implicit sense, implications, emotional phenomena, expressive punctuation marks, context, situation, author's subtext and social evaluations.
Nowadays linguists acknowledge the fact that in text there exist language means of expressing hidden meaning, i.e. the language base of subtext. The category of subtext is closely connected with syntax, and the communication of information is made possible not through explicit expression but through the use of potential meanings of syntactical forms.
The article shows that expressive punctuation marks can be used to create the pragmatic effects of understatement, implication and hidden meaning. Subtext manifests itself vividly, first of all, in fictional and poetic discourses, in which it is connected with individual senses. Social and political journalism also uses the category of subtext, the peculiarity of which is a greater degree of distinctness when decoding social overtones.
Природу подтекста связывают с имплицитной, вербально не выраженной информацией. Отношение к подтексту как к скрытому смыслу, не имеющему выражения в языковой материи, давно перестало быть аксиомой. В настоящее вре-
мя лингвисты признают факт существования в тексте языковых средств выражения скрытого смысла, т.е. я з ы к о в о й б а з ы п о д т е к с т а.
Подтекст понимается как «явление чисто лингвистическое, но выводимое из способности предложений порождать дополнительные смыслы благодаря разным структурным особенностям, своеобразию сочетаний предложений, символике языковых фактов» [3. С. 44].
Феномен подтекста, таким образом, предстает перед учеными в его естественной противоречивости: с одной стороны, нечто скрытое, невыраженное, а с другой - явление вполне ощутимое, опирающееся на языковые сигналы.
Категория подтекста тесно связана с синтаксисом. В «Словаре лингвистических терминов» подтекст определяется как «передача информации не путем открытого выражения, а путем использования потенциальных значений синтаксических форм» [2. С. 31]. К выражению потенциальных значений синтаксических форм непосредственное отношение имеют и знаки препинания.
Подтекст активно проявляется прежде всего в художественном и поэтическом дискурсах, где связан с индивидуальными смыслами. Публицистика также активно использует категорию подтекста, которая выражается самыми различными языковыми средствами, в том числе и знаками препинания. «В газетном тексте подтекст заявляет о себе в графических средствах - шрифте, знаках препинания (тире, многоточии и др.)» [3. С. 49]. Задача, следовательно, заключается в том, чтобы показать, каким образом пунктуационные знаки участвуют в создании категории подтекста в газетной публицистике.
Общность подтекста с другими видами скрытого смысла. Для обозначения невербального скрытого смысла существуют самые различные термины: имплицитный смысл, импликации, импликатура, затекст, подтекст, пресуппозиция, лакуны, скважины и другие, причем понятия эти далеко не тождественны. Понятие имлицитного, скрытого смысла расширяется некоторыми исследователями за счет включения в них коннотаций, аллюзий и других эмоциональных явлений (Л.А. Киселева, И.В. Арнольд, В.Н. Телия).
Сам термин «подтекст» имеет также различную интерпретацию. При более широком понимании подтекстом называется любой вид имплицитной информации (В.Г. Адмони, В.А. Звегинцев, В.Я. Мыркин, В.А. Маслова). При более узком понимании подтекст отграничивается от других видов подразумеваний (И.В. Арнольд, И.Р. Гальперин, Т.И. Сильман), что представляется более правомерным. Являясь составной частью имплицитных смыслов, подтекст отграничивается, например, от того, что называется импликацией [1. С. 32].
Имплицитные смыслы проявляются в процессе коммуникации и обусловлены а с и м м е т р и е й я з ы к о в о г о з н а к а, при которой наблюдается отсутствие изоморфизма между планом содержания и планом выражения языковых единиц. Признаками имплицитной информации, в связи с этим, считаются факультативность и неоднозначность понимания.
Имплицитный смысл (в том числе и подтекст) - это «скрытый» смысл высказывания или текста, дополнительный подразумеваемый смысл, вытекающий из соотношения словесных значений или соотношения частей синтаксических структур с контекстом, который, в свою очередь, определяется ситуацией. Ситуативный контекст - это изображенная в тексте ситуация, или конситуация.
Воспринимая высказывание, читающий обычно использует информацию, поступающую из конситуации. Именно эта информация играет решающую роль при осознании смысла подтекста любого высказывания:
На следующий день губернатор на вертолете улетел в Чердынь. Перед вылетом нам домой кто-то позвонил - а трубку взяла мама - и сказал, что на Игумнова готовится покушение, вертолет заминирован... Ночью маме вызвали врача (КП. 2010. 28 нояб.). Дополнительный, подразумеваемый
смысл, закодированный на письме многоточием, можно проинтерпретировать следующим образом: «Представляете, что испытала мама» или «маме стало плохо». Смысл подтекста продиктован самой ситуацией. Он возникает из сочетания значений предложений с многоточием, передающим паузу и отражающим смысловой пропуск, смысловую «скважину». По отношению к синтаксической форме многоточие выступает как необязательный, но возможный знак, однако именно появление многоточия создает проекцию скрытого смысла.
Известно, что в процессе понимания текста реципиент опирается на широкую систему «фоновых» знаний (пресуппозиций), обобщающих его предшествующий опыт, как коллективный, так и индивидуальный. Эти знания позволяют ему в дополнение к эксплицитно выраженной в тексте информации реконструировать в процессе понимания и имплицитную информацию.
В создании прагматического эффекта недосказанности, подразумевания, скрытого смысла способны участвовать и структурно-логические знаки препинания:
Наша милиция, как рыба, гниет с головы. Посмотрите, на каких иномарках разъезжают даже небольшие милицейские начальники в столице - ну не на зарплату же их купили! На Камчатке милиционер продался за водку, здесь продаются за баксы (КП. 2010. 21 июня). Передавая паузу, тире во взаимодействии с присоединительной конструкцией (ну не на зарплату же их купили!) создает подтекст. Последующий контекст содержит расшифровку скрытого смысла, вербализацию имплицитной информации (а за баксы). Подразумеваемый смысл возникает из сочетания значений присоединительной конструкции (включающей в свой состав тире) с описанной ситуацией реальной жизни, с учетом пресуппозиции контекста, отражающей фоновые знания реалий российской действительности относительно возможной нечистоплотности в органах милиции. Тире отделяет границы контекста, содержащего подразумевание, и, подчеркивая в эксплицитной информации лексическую единицу не на зарплату, являющуюся смысловым центром, способствует организация подтекста.
Таким образом, смысл подтекста, как и других видов подразумеваний (таких, как импликатура, импликация, коннотация), удается выявить, лишь пользуясь информацией, идущей от контекста, ситуации и фоновых знаний.
Общим коммуникативным признаком всех разновидностей подразумеваемой информации признается необходимость определенных усилий со стороны читающего при декодировании скрытого смысла. Подтекст как подразумеваемый смысл допускает произвольное, субъективное толкование, поскольку «получатель сам приписывает сообщению некое содержание, извлекая его элементы из своих «фоновых знаний» [4. С. 38].
Восприятие текста предполагает, с одной стороны, сохранение того, что дано в тексте, а с другой - изменение или дополнение заданной информации за счет фоновых знаний и тезауруса самого читающего. Реципиенту необходимо декодировать информацию, содержащуюся не только в эксплицитном, но и имплицитном смысловом блоке. Декодирование это может быть различным в зависимости от широты тезауруса читателя, его способности аналитически воспринимать текст:
Попутно был утвержден перечень должностей в госдумовской иерархии, кому из начальства ««мобильники» все же выдадут. В списке счастливчиков оказались сам спикер, его замы, председатели комитетов, лидеры фракций... (КП. 2010. 24 февр.). Многоточие в конце контекста может быть истолковано двояко: как указание на продолжение перечислительного ряда и как знак, сигнализирующий об имплицитном оценочном смысле. Учитывая общую эмоциональную окраску высказывания (авторскую иронию, которая задается словосочетанием список счастливчиков), нельзя отвергать и вариант с имплицитным оценочным подтекстом (ну понятно, все начальство, ка-
кое есть. Знакомая ситуация). Возможны и другие варианты подразумеваемого смысла, спектр которых зависит от когнитивного опыта читающего.
Таким образом, то общее, что объединяет подтекст с другими видами имплицитной информации, - это: 1) контекст; 2) ситуация реальной жизни; 3) фоновые знания; 4) тезаурус реципиента; 5) неоднозначность декодирования подразумеваемой информации.
Отличие подтекста от других видов имплицитной информации. Подтекст в узком понимании этого термина отличается от других разновидностей скрытого смысла, таких, как импликация, коннотация, аллюзия, пресуппозиция, затекст и т.д. Особенно близки оказываются к подтексту импликация, коннотация и пресуппозиция.
В отличие от пресуппозиций, представляющих собою «фоновые знания», импликаций как дополнительных логических смыслов и коннотаций как смысловых эмотивных приращений, подтекст - это с о о б щ е н и е второго плана, дополнительная мысль, не зафиксированная в тексте, но вытекающая из его композиционных особенностей. Признается возможность заменить подтекст словами, производя, таким образом, его расшифровку, или декодирование.
«В основе содержательно-подтекстовой информации лежит способность человека к параллельному восприятию двух разных, но связанных между собой сообщений одновременно» [3. С. 40]. Одно из таких сообщений выражено в контексте вербально, другое, второго плана - присутствует подспудно, имплицитно и может быть при желании вербализовано. Подтекст - это как бы проекция вербальной манифестации мысли, скрытый механизм ассоциативного мышления.
Отношения между основным сообщением и подтекстом принято сравнивать с тема-рематическими отношениями: буквальное - тема (данность); подтекст - рема (новое) (И.Р. Гальперин, И.В. Арнольд, Л.Г. Кайда).
В отличие от подтекста, импликация как дополнительный логический смысл, коннотация как эмотивное смысловое приращение и пресуппозиция как фоновое знание не могут быть подвергнуты процессу вербализации и оформлению в виде дополнительного словесного сообщения к тексту.
Сравните с контекстами, содержащими импликацию:
Регистрация брака порождает взаимные права и обязанности супругов -в моральном и материальном плане (СЧ. 2010. 12 марта). Тире выражает в контексте два импликативных смысла - значение «пояснения» и прагматическое значение «степени важности».
А сегодня объявлена суверинизация - не только республик или областей, но прежде всего личностей (КП. 2011. 5 нояб.). Тире вносит в контекст импли-кативные значения «противопоставления» и значение «степени важности».
Сравните с контекстом, содержащим коннотацию: «Если бы отец знал, что они уже в заброшенном селе Дальняя Волчанка (что буквально в километре от настоящей Волчанки), в котором остался пригодный для жилья дачный домик! Спасение было так близко, но Петр свалился буквально в десяти шагах от домика, так и не увидев его из-за сильной бури. Он рухнул лицом в снег, закрыв голову руками...(КП. 2011.19 февр.). Единственная реакция, которая возникает при прочтении текста - это эмоциональная реакция (как жаль!). Многоточие становится в контексте показателем приращения эмотивной коннотации «сожаления».
Проанализируем еще два текста, один из которых содержит подтекст, а другой - пресуппозицию: До сих пор сточные воды сливаются в горную речку Мзышта, где водится форель. Царская рыба (КП. 2011. 15 июля). Актуализация при помощи точки смысловой единицы Царская рыба приводит к появлению подтекста (И эту царскую рыбу травят сточными водами!). Подтекст направлен на то, чтобы возбудить отрицательную эмоциональную реак-
цию читающих. При этом смысловой фокус контекста Царская рыба является темой, а подтекст - ремой.
Сравните: О кухня! Особый мир со своими особыми законами, порядками и обычаями. А во главе этого мира - женщина! Жена, мама, хозяйка (КП. 2011. 2 марта). Контекст не содержит подтекста, хотя действует тот же прием парцелляции и точка акцентирует ряд важных в смысловом отношении единиц. Выделенность этих единиц приводит к актуализации фоновых знаний, которые возникают в сознании читающих при привлечении внимания к лексическим единицам жена, мама, хозяйка.
Во-первых, в контексте не представлена конкретная ситуация, что является основной базой для появления подтекста. Скрытый смысл обнаруживает себя в пресуппозиции как обобщенном коллективном знании, отражающем роль женщины в семье. Во-вторых, тема-рематические отношения складываются не между эксплицитным (Жена, мама, хозяйка) и имплицитным смыслом, а между эксплицитными значениями вербального текста, отражая его композицию, когда рематическая часть предыдущего высказывания становится темой последующего высказывания: - женщина! (Т) Жена, мама, хозяйка (Я). В-третьих, вербализация фоновых знаний весьма проблематична.
Вместе с тем подтекст может возникнуть на базе прежде всего фоновой информации: Властям, похоже, не до нужд поселка. А хочется, чтобы и на наших улицах был порядок, чтобы всем было удобно. Может, вспомнят о нас депутаты, раз чиновникам недосуг? Откликнитесь, народные избранники! (СЧ. 2010. 2 марта). Ситуация, отраженная в контексте, может быть представлена следующим образом: «депутаты забыли о своих обязанностях». Содержащийся в контексте вопрос Может, вспомнят о нас депутаты... подключает фоновые знания читающих, связанные с реальной общественной жизнью российского общества, когда депутаты очень много обещают в предвыборный период, но впоследствии забывают свои обещания. На основе фоновых знаний возникает подтекст, который может быть вербализован (а то слишком много обещают в предвыборный период).
В приведенном выше контексте вопросительное предложение Может, вспомнят о нас депутаты... соответствует теме, а подтекст (а то слишком много обещают) - реме, т.е. новой и самой важной информации.
Таким образом, труднее всего отграничить подтекст от пресуппозиции, тем более что именно фоновые знания зачастую становятся базой для возникновения подтекста. Обобщая наблюдения, можно выделить следующие критерии отграничения подтекста и пресуппозиции: 1) подтекст ситуативен, а пресуппозиция возникает как фоновые знания, хотя и в связи с той или иной ситуацией; 2) «пресуппозиция не рематична. Раскрытие пресуппозиции новой информации не дает. Развертывание на глубинном уровне не является при этом восполнением недостающего звена, так как эта операция не дает новой информации» [1. С. 87]; 3) не существует строгих закономерностей организации подтекстовой информации, поэтому одним из критериев ее выявления становится возможность вербализации дополнительных смыслов, превращения этой информации из имплицитной в эксплицитную.
Известно, что само восприятие текста предполагает, с одной стороны, сохранение того, что дано в тексте, а с другой - изменение или дополнение заданной информации за счет фоновых знаний. Читателю необходимо декодировать информацию, содержащуюся не только в эксплицитном, но и имплицитном смысловом блоке. Процесс чтения, понимания есть одновременно процесс восполнения, реконструкции скрытых смыслов, поскольку в процессе коммуникативного развертывания текста происходит одновременная ориентация его на восприятие читателем.
Подтекст в публицистике проявляет свои особенности. В отличие от художественной и особенно поэтической речи, в которых имплицируются глубоко личностные, не всегда доступные для понимания смыслы, подтекст в публицистической речи, во-первых, более определенен и конкретен, и, во-вторых, может быть социально окрашен, выражая авторские оценки.
Л.Г. Кайда полагает, что в публицистике допустим только такой подтекст, который заранее запрограммирован автором в структурно-семантических сдвигах синтаксических структур. «Восприятие публицистического текста, реакция на него не является чем-то случайным, возникающим в процессе чтения. Однозначность восприятия программируется автором, задается самой структурой текста, поддерживается всеми ее компонентами» [5. С. 44].
В публицистической речи скрытый смысл имеет очень большое значение, так как носит субъективно-оценочный характер и опосредованно выявляет отношение автора-публициста к описываемым событиям. В публицистике подтекст очень часто содержит авторские комментарии и оценки социального характера.
Поскольку информационная база, имеющаяся у читателя, формируется под воздействием коллективного знания, можно говорить о том, что на процесс выявления имплицитной информации в публицистической речи оказывают влияние социальные установки и нормы. Таким образом, особенность публицистического подтекста, по сравнению с художественной и поэтической речью, проявляется в его большей определенности и социальной окрашенности. Под декодированием публицистического текста понимают «выявление (с точки зрения читателя) реального смысла языковых единиц, отражающих публицистическую идею выступления» [5. С. 39].
Подтекстовая информация является экспрессивной по психологическим условиям восприятия текста. Подтекст не просто воспринимается, «обнаруживается», «вскрывается» реципиентом, он воссоздается в сознании реципиента как результат его активной деятельности, творчества, а точнее, сотворчества автора и реципиента. У реципиента возникает побуждение воссоздать подтекст потому, что в тексте даются сигналы о наличии подтекста. «Тот факт, что важный для понимания всего текста смысл не формулируется эксплицитно, а должен быть получен реципиентом самостоятельно, придает тексту повышенную экспрессивность» [6. С. 30].
Как экспрессивные выступают при создании подтекста и знаки препинания, направленные на привлечение внимания читателя к смысловому фокусу, содержащему подтекст.
Литература
1. Арнольд И.В. Стилистика английского языка (стилистики декодирования). М.: Просвещение, 1990. 300 с.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1969. 608 с.
3. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: КомКнига, 2007.
144 с.
4. Долинин К.А. Интерпретация текста: Французский язык: учеб. пособие. 4-е изд. М.: Ком-Книга, 2010. 304 с.
5. Кайда Л.Г. Эффективность публицистического текста. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. 182 с.
6. Маслова В.А. Лингвистический анализ экспрессивности художественного текста. Минск: Вышэйш. шк., 2007. 205 с.
БУДНИЧЕНКО ЛАРИСА АЛЕКСАНДРОВНА - доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой электронных средств массовой информации и рекламы, Чувашский государственный университета, Россия, Чебоксары ([email protected]).
BUDNICHENKO LARISA ALEKSANDROVNA - doctor of philological sciences, professor, head of Eleсtronic Media and Аdvertising Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
