CC BY
75
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-50-54 NIION: 2015-0066-3/22-329 MOSURED: 77/27-011-2022-03-528
Подозреваемый в уголовном судопроизводстве Российской Федерации: фактическое подозрение или формальные основания?
Наталья Владимировна Григорьева1, Екатерина Александровна Прохорова2, Наталья Викторовна Угольникова3
1 2 3 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия 1 Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия 3 Международный юридический институт, Москва, Россия
1 navlagri@mail.ru
2 prokhorovae@mail.ru
3 nvugolnikova@yandex.ru
Аннотация. Анализируется понятие подозреваемого в уголовном судопроизводстве Российской Федерации. На основе разработанной профессором Л. М. Карнеевой концепции рассматривается соотношение фактического подозрения и формальных оснований в дефиниции «подозреваемый».
Ключевые слова: подозреваемый, фактическое подозрение, формальные основания, заподозренный, лицо, подозреваемое в совершении преступления
Для цитирования: Григорьева Н. В., Прохорова Е. А., Угольникова Н. В. Подозреваемый в уголовном судопроизводстве Российской Федерации: фактическое подозрение или формальные основания? // Вестник экономической безопасности. 2022. № 3. С. 50-54. https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-50-54.
Original article
A suspect in criminal proceedings in the Russian Federation: factual suspicion orformal grounds?
Natalia V. Grigoryeva1, Ekaterina A. Prokhorova2, Natalia V. Ugolnikova3
1 2 3 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. Ya. Kikot', Moscow, Russia 1 Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia 3 International Law Institute, Moscow, Russia
1 navlagri@mail.ru
2 prokhorovae@mail.ru
3 nvugolnikova@yandex.ru
Abstract. The concept of a suspect of a suspect in criminal proceedings in the Russian Federation is analyzed. Based on the developed by professor L. M. Karneeva concept the relationship between factual suspicion and formal grounds in the definition of «suspect» is examined.
Keywords: suspect, factual suspicion, formal grounds, suspect, person suspected of committing a crime For citation: Grigoryeva N. V., Prokhorova E. A., Ugolnikova N. V. A suspect in criminal proceedings in the Russian Federation: factual suspicion or formal grounds? Bulletin of economic security. 2022;(3):50-4. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-50-54.
Центральным участником уголовного судопроизводства, обеспечение прав и свобод которого провозглашено на концептуальном уровне, является подозреваемый.
Значительный вклад в развитие института подозреваемого в отечественной процессуальной науке внесла профессор Лидия Михайловна Карнеева, разработавшая его теоретическую основу, не утратив-
© Григорьева Н. В., Прохорова Е. А., Угольникова Н. В., 2022
JURISPRUDENCE
шую своей актуальности по настоящее время и послужившую ориентиром для внесения изменений в уголовно-процессуальный закон.
Подход законодателя к формулированию понятия «подозреваемый» остается неизменным в течение достаточно длительного периода времени: содержание ч. 1 ст. 46 УПК РФ, определяющей данную фигуру через ряд формальных оснований, представляет собой дополненный и адаптированный к современным реалиям вариант ч. 1 ст. 52 УПК РСФСР 1960 г. В свою очередь, советское уголовно-процессуальное законодательство по данному вопросу основывалось на положениях дореволюционного законодательства, в котором термин «подозреваемый» в первую очередь упоминался в связи с наличием оснований для ареста лица или личного задержания либо отобрания подписки о явке по первому требованию (ст. 15, 16 Наказа полиции о производстве дознания по происшествиям, могущим заключать в себе преступление или проступок 1860 г.).
Особенностью данного подхода является отсутствие указания на сущность рассматриваемого понятия. Подозреваемым лицо называется в виду того, что в отношении него выполнены определенные действия, связанные с осуществлением уголовного преследования, в частности, в настоящее время это возбуждение уголовного дела, задержание, применение меры пресечения до предъявления обвинения, уведомление о подозрении. Основания для производства перечисленных процессуальных действий изложены в разных статьях закона, отражают специфику каждого действия в отдельности и не носят единого характера, в связи с чем выделение общих признаков подозрения проблематично.
Усугубляет ситуацию тот факт, что термин «подозреваемый» в уголовно-процессуальном законодательстве используется неоднозначно.
Так, из смысла п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ, устанавливающей, что подозреваемым является лицо, которое задержано в соответствии со ст. 91 и 92 УПК РФ, следует, что соответствующий статус появляется в результате применения в отношении лица меры процессуального принуждения - задержания. В то же время, из названия и содержания ст. 91 и 92 УПК РФ вытекает, что задержанию подвергается лицо, уже являющееся подозреваемым. Нормы об участии в уголовном деле защитника с момента фактического задержания подозреваемого (п. 3 ч. 3 ст. 49, ч. 1.1 ст. 92 УПК РФ) подтверждают предположение, что подозреваемый появляется в уголовном деле до процессуального задержания.
Аналогичная ситуация и с п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ, определяющей, что подозреваемым является лицо, к которому применена мера пресечения в соответствии со ст. 100 УПК РФ. Ст. 100 УПК РФ, в свою очередь,
регламентирует избрание меры пресечения в отношении подозреваемого. Не предполагает возможности избрания мер пресечения в отношении иных лиц, кроме подозреваемого и обвиняемого, и ст. 97 УПК РФ. Таким образом, получается, что с точки зрения хронологии сначала в уголовном деле появляется подозреваемый, а потом в отношении него избирается мера пресечения.
Согласно п. 4 ч. 1 ст. 46 УПК РФ, подозреваемым является лицо, которое уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК РФ, что означает приобретение лицом статуса подозреваемого после выполнения действия по уведомлению о подозрении, с этого же момента в уголовном деле участвует защитник (п. 3.1 ч. 3 ст. 49 УПК РФ). В то же время, в других статьях лицо называется подозреваемым еще до момента уведомления о подозрении: ч. 2 ст. 223.1 УПК РФ требует в уведомлении о подозрении указывать фамилию, имя, отчество и другие данные подозреваемого, ч. 1 ст. 223.1 УПК РФ предписывает копию уведомления о подозрении вручать подозреваемому.
Помимо указанных явных нарушений в логической последовательности использования анализируемого понятия, можно заметить и завуалированную неточность, приводящую к мысли, что даже при рассмотрении сообщения о преступления есть подозреваемый, несмотря на то, что самый ранний момент, с которым законодатель связывает возникновение этого статуса, - возбуждение уголовного дела. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ допускает защитника к участию в уголовном деле с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, а согласно ч. 1 ст. 49 УПК РФ, защитник осуществляет защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых.
Примечательно, что в указанном плане УПК РСФСР 1960 г. был более упорядоченным. В ст. 122 речь шла о задержании лица, подозреваемого в совершении преступления, в ст. 90 - о применении меры пресечения в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, то есть использовалось более широкое, не тождественное подозреваемому, понятие. Вместе с тем, и в этом законе встречалось использование термина «подозреваемый» с рассмотренным выше нарушением хронологической последовательности - в названии ст. 90, в содержании ст. 91, 93-95 и др.
Для объяснения изложенных фактов целесообразным представляется обращение к разработанной Л. М. Карнеевой более чем полвека назад концепции, согласно которой лежащее в основе дефиниции «подозреваемый» понятие «подозрение» рассматривает-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ся в трех значениях, различающихся по уровням обоснованности: «как психологическая характеристика состояния сознания следователя, определяющая его субъективное отношение к исследуемому факту; как криминалистическое понятие, используемое при подборе оснований к решению задач расследования и для выдвижения версий и, наконец, как процессуальная категория, когда с возникшим подозрением закон связывает наступление определенных процессуальных последствий» [3, с. 61].
Развивая данную мысль применительно к действующему уголовно-процессуальному закону, можно предположить, что термин «подозреваемый» используется законодателем в двух значениях.
Первое - фактическое, в котором на первое место поставлены материально-правовые основания признания лица подозреваемым. В этом смысле речь идет о наименее обоснованном подозрении, существующем в виде субъективного мнения следователя либо дознавателя о причастности определенного лица к преступлению, которое пока не подтверждено надлежащим объемом доказательств и не оформлено в виде решения о наделении лица процессуальным статусом подозреваемого в соответствии с ч. 1 ст. 46 УПК РФ. При этом подозреваемый в фактическом смысле не наделяется какими-либо процессуальными правами и, по сути, не является участником уголовного процесса. Не разъясняя данного факта, законодатель, тем не менее, широко и бессистемно использует понятие подозреваемого в фактическом аспекте, внося путаницу в понимание рассматриваемого термина и создавая повод для научной дискуссии. В связи с этим для обособления данного понятия в науке уголовного процесса использовался термин «заподозренный», в том числе и в работах Л. М. Карнеевой [2, с. 20, 2427, 35, 41]. На наш взгляд, подобное разграничение терминов необходимо, но предпочтительнее использовать словосочетание «лицо, подозреваемое в совершении преступления» по аналогии с УПК РСФСР 1960 г., разъяснив в ст. 5 УПК РФ, что под ним понимается лицо, в отношении которого имеется подозрение о причастности к совершению преступления, но не наделенное процессуальным статусом подозреваемого согласно ч. 1 ст. 46 УПК РФ.
Второе используемое в УПК РФ значение термина «подозреваемый» - процессуальное, в нем подозреваемый определяется через закрепленные в ч. 1 ст. 46 УПК РФ формальные основания, их реализация превращает лицо, в отношении которого имеется фактическое подозрение, в полноправного участника уголовного процесса. Если субъективное мнение следователя или дознавателя о подозрении нашло отражение в решении о возбуждении уголовного дела в отношении лица или о применении определенных мер процессуального принуждения либо субъектив-
ное мнение дознавателя изложено в уведомлении о подозрении, то в уголовном деле появляется подозреваемый, наделенный широким кругом прав, в том числе, защищаться всеми средствами и способами, не запрещенными УПК РФ.
Указанный порядок наделения фактически подозреваемого (заподозренного, лица, подозреваемого в совершении преступления) процессуальным статусом объясняется прежде всего тем, что для существующей уголовно-процессуальной формы не характерно автоматическое вовлечение в уголовно-процессуальные правоотношения, обязательно существует некий юридический факт, влекущий возникновение взаимных прав и обязанностей. Так, следователь приобретает свой статус в результате принятия уголовного дела к своему производству, потерпевший - вынесения постановления или определения о признании потерпевшим, обвиняемый - вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого (обвинительного акта) или составления обвинительного постановления, свидетель - вызова для дачи показаний и т. д. Соответственно, одного зародившегося в сознании следователя или дознавателя подозрения, не оформленного должным образом, для появления статуса подозреваемого недостаточно.
Кроме того, необходимо определиться, что является ключевым признаком для отнесения тех или иных процессуальных действий и решений к основаниям наделения лица статусом подозреваемого.
Думается, что до того момента, пока с участием лица, относительно которого возникло субъективное подозрение, не предполагается проведение процессуальных действий, т. е. подозрение в отношении него существует только в сознании следователя или дознавателя, говорить о каких-то особых способах наделения его статусом подозреваемого, например в виде постановления о признании подозреваемым, нецелесообразно.
Как верно отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 21 ноября 2017 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статей 38 и 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Ченского», «статус подозреваемого позволяет лицу защищаться от уголовного преследования», т. е. его возникновение производно от осуществляемого в отношении лица уголовного преследования.
Возникает вопрос, достаточно ли для наделения лица этим статусом оснований, сформулированных в ч. 1 ст. 46 УПК РФ? Охватывают ли они все возможные случаи, когда лицу может потребоваться защита от уголовного преследования?
В первоначальной редакции ст. 52 УПК РСФСР 1960 г. лицо признавалось подозреваемым всего в
JURISPRUDENCE
двух случаях - при задержании и применении меры пресечения до предъявления обвинения. Затем, в 2001 году, к ним добавился третий случай - при возбуждении уголовного дела в отношении лица, причем большая заслуга в этом принадлежит Л. М. Карнее-вой, которая задолго до этих изменений отмечала, что процессуальным актом, посредством которого обосновывалось бы появление подозреваемого в деле, должно являться постановление о возбуждении уголовного дела против определенного лица [4, с. 20-21]. И, наконец, в 2007 году в связи с очередной реорганизацией института дознания к основаниям появления в уголовном деле подозреваемого добавилось уведомление лица о подозрении в совершении преступления (данная процедура по своей сущности имеет большее сходство с привлечением в качестве обвиняемого на предварительном следствии, нежели с обозначенными выше случаями наделения лица статусом подозреваемого, и обусловлена спецификой дознания, поэтому рассуждения о возможности ее распространения на предварительное следствие в настоящей статье исследоваться не будут).
Имеются ли предпосылки продолжения обозначенного процесса расширения перечня указанных оснований?
Интересным и обоснованным в свете рассматриваемой проблемы представляется мнение М. Н. Клепова, что «основополагающим критерием для отнесения того или иного документа, отражающего ход, порядок и результаты процессуального действия (решения), к основаниям признания лица подозреваемым ... должна являться степень ограничения прав и свобод лица, привлекаемого к расследованию» [5, с. 23].
В тех случаях, когда возникает необходимость произвести с лицом следственное действие, в том числе, чтобы проверить возникшее подозрение, надо исходить из того, как при этом могут быть защищены законные интересы данного лица.
Так, активно критикуемая в период действия УПК РСФСР 1960 г. практика допроса такого лица в качестве свидетеля в настоящее время не должна вызывать столь негативной реакции, поскольку введенные сначала в ст. 51 Конституции РФ, а затем и в п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ правила свидетельского иммунитета, закрепленное в п. 6 ч. 4 ст. 56 УПК РФ право свидетеля являться на допрос с адвокатом нивелировали проблему нарушения прав личности в ходе такого допроса.
Нет потребности и в наделении лица статусом подозреваемого при получении от него образцов для сравнительного исследования, проведении в отношении него судебной экспертизы и освидетельствования, поскольку степень подозрения этих лиц
еще не является достаточной для его обоснованной формулировки, а применяемое при производстве указанных действий принуждение минимально и объясняется самим фактом начала уголовного судопроизводства.
Чрезмерное расширение оснований для признания лица подозреваемым может быть даже опасно в связи с тем, что при наделении статусом подозреваемого субъективное подозрение следователя либо дознавателя становится официальной позицией стороны обвинения по уголовному делу. Данный факт, несмотря на презумпцию невиновности, не может не коснуться лица, прежде всего, с психологической точки зрения - нравственные переживания самого лица и его близких, отношения с работодателем, которому становится известно, что его подчиненный является подозреваемым и т. д.
Таким образом, если гражданин может отстоять свои интересы вне рамок процессуального статуса подозреваемого, значит наделение его этим статусом излишне.
Верно указал В. Н. Григорьев, что «необходимо расширять не основания для признания лица подозреваемым, а реальную возможность воспользоваться правами для защиты своих законных интересов в связи с предпринимаемыми изобличающими действиями без наделения специальным статусом подозреваемого, только в рамках процедуры предпринимаемых действий» [1, с. 44].
Изложенное позволяет прийти к выводу о том, что совершенствование законодательства в свете рассматриваемых проблем должно предполагать обоснование и закрепление в УПК РФ понятия, обозначающего лицо, подозреваемое в совершении преступления в фактическом смысле. Это позволит устранить многозначность термина «подозреваемый» и сформулировать содержательную дефиницию подозреваемого, включающую, помимо перечисления формальных оснований наделения лица соответствующим статусом, указание на сущность фактического подозрения.
Список источников
1. Григорьев В. Н. Обретение лицом уголовно-процессуального статуса подозреваемого: в чем проблема? // Вестник Московского университета МВД России. 2016. № 4.
2. Карнеева Л. М. Привлечение в качестве обвиняемого : методическое пособие. М. : Государственное издательство юридической литературы, 1962.
3. Карнеева Л. М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. М. : Юридическая литература, 1971.
4. Карнеева Л. М. Процессуальное положение подозреваемого в связи с проектом УПК СССР // Соц. законность. 1954. № 12.
5. Клепов М. Н. Формирование процессуального статуса подозреваемого при производстве по уголовному делу : монография. Орел : ОрЮИ МВД России, 2003.
References
1. Grigoriev V. N. A person's acquisition of the criminal procedural status of a suspect: what is the problem? // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. No. 4.
2. Kameeva L. M. Involvement as an accused: Methodological guide. M. : State Publishing House of Legal Literature, 1962.
3. Karneeva L. M. Criminal proceedings. Legality and validity. M. : Legal literature, 1971.
4. Karneeva L. M. Procedural position of the suspect in connection with the draft Code of Criminal Procedure of the USSR // Sots. legality. 1954. No. 12.
5. Klepov M. N. Formation of the procedural status of a suspect in criminal proceedings : Monograph. Orel : ORUI Ministry of Internal Affairs of Russia, 2003.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Информация об авторах
Н. В. Григорьева - доцент кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доцент Департамента международного и публичного права Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент;
Е. А. Прохорова - заместитель начальника кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент;
Н. В. Угольникова - доцент кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Международного юридического института, кандидат юридических наук, доцент.
Information about the authors
N. V. Grigoryeva - Associate Professor of the Department of Criminal Procedure of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. Ya. Kikot', Associate Professor of the Department of International and Public Law Financial University under the Government of the Russian Federation, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor;
E. A. Prokhorova - Deputy Chief of the Department of Criminal Procedure of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences, Associate Professor;
N. V. Ugolnikova - Associate Professor of the Department of Criminal Procedure of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Associate Professor of the Department of Criminal Law Disciplines International Law Institute, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 10.04.2022; одобрена после рецензирования 06.06.2022; принята к публикации 27.07.2022.
The article was submitted 10.04.2022; approved after reviewing 06.06.2022; accepted for publication 27.07.2022.
