CC BY
35
Зарубежный опыт
Foreign experience
Обзорная статья
УДК 159 © В. М. Поздняков, А. Н. Баламут, 2021
doi: 10. 24412/1999-6241-2021-4-87-366-374
5.3.9 Юридическая психология и психология безопасности
Подходы к оценке готовности к освобождению осужденных пожизненно за рубежом и возможности их использования в России
Вячеслав Михайлович Поздняков \ Александр Николаевич Баламут 2
1 Московский государственный психолого-педагогический университет, 127051, Москва, ул. Сретенка, 29, Россия
2 Вологодский институт права и экономики ФСИН России, 160002, Вологда, ул. Щетина, 2, Россия
Реферат
Введение. В России наблюдается рост числа осужденных пожизненно, отбывших 25-летний срок лишения свободы и имеющих право в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации ходатайствовать об условно-досрочном освобождении, но из-за отсутствия методик их антирецидивной и иной оценки наблюдаются затруднения в пенитенциарной практике и в судах. Материалы, результаты и обсуждение. С опорой на положения международных нормативных правовых актов и с учетом законодательства 15 зарубежных стран с разными правовыми системами проведен компаративный анализ подходов к оценке готовности к освобождению осужденных пожизненно, позволивший выявить причины и особенности применения актуарной и клинической моделей при решении вопроса досрочного освобождения данной категории тюремного спецконтингента. Выводы. Обоснован интегральный подход к оценке готовности к освобождению осужденных пожизненно с учетом мониторинга психологами трансформации личности спецконтингента, данных доказательного характера по их субъектной активности в ресоциализации и устойчивости просоциальности поведения.
Ключевые слова: готовность осужденных к условно-досрочному освобождению; модели оценки готовности; пожизненное лишение свободы; психологический мониторинг; исправление; ресоциализация; реинтеграция; служба пробации
Для цитирования: Поздняков В. М., Баламут А. Н. Подходы к оценке готовности к освобождению осужденных пожизненно за рубежом и возможности их использования в России // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2021. Т. 26, № 4(87). С. 366-374. https://doi.org/10. 24412/1999-6241-2021-4-87-366-374
Review Article
UDC 159 © V. М. Pozdnyakov, А. N. Balamut, 2021 doi: 10. 24412/1999-6241-2021-4-87-366-374 5.3.9 Legal Psychology and Psychology of Security
Approaches to Assessing Life-Sentenced Prisoners' Readiness for Parole Abroad and their Application in Russia
Vyacheslav M. Pozdnyakov \ Alexander N. Balamut 2
1 Moscow State University of Psychology and Education, 29 Sretenka st., Moscow, 127051, Russia
2 Vologda Institute of Law and Economics of the Russian Federal Penitentiary Service, 2 Shchetin st., Vologda, 160002, Russia
Abstract
Introduction. In Russia, there is an increase in the number of people sentenced to life imprisonment, who have served a 25-year term of imprisonment and have the right, under the Criminal Code of the Russian Federation, to apply for parole, but due to the lack of methods for their anti-recidivism and other assessment, there are difficulties observed in penitentiary practice and in the courts. Materials, Results and Discussion. Basing on the provisions of international normative legal acts and taking into account the legislation of fifteen foreign countries with different legal systems, the authors carried out a comparative analysis of approaches to assessing the life-sentenced prisoners' readiness for release, which made it possible to identify the causes and features of the use of actuarial or clinical models in solving the issue of early release of this category of prison special contingent. Conclusions. The paper substantiates an integral approach to assessing the life-sentenced prisoners' readiness for the release with regard to psychologists' monitoring of the transformation of the personality of the special contingent, evidence-based data on their subjective activity in re-socialization and stability of prosocial behaviour.
Keywords: convicts' readiness for parole; readiness assessment models; life imprisonment; psychological monitoring; correction;
resocialization; reintegration; probation service
Citation: Pozdnyakov V. 11, Balamut А. N. Approaches to Assessing Life-Sentenced Prisoners' Readiness for Parole Abroad and their Application in Russia. Psychopedagogy in Law Enforcement. 2021. V. 26, No. 4(87). Pp. 366-374 (In Russ.). https://doi.org/10. 24412/1999-6241-2021-4-87-366-374
Основные положения
1. Рост в России численности осужденных пожизненно, которые отбыли 25 лет лишения свободы и имеют право на условно-досрочное освобождение в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации (УК РФ), и затруднения, возникшие в пенитенциарной практике и в судах, актуализировали проблему разработки и применения доказательного подхода к оценке готовности к освобождению лиц данной категории.
2. Анализ особенностей предоставления условно-досрочного освобождения осужденным пожизненно в 15 зарубежных странах с контрастными правовыми системами позволил выявить специфику исправления и ресоциализационной работы с данной категорией спецконтингента, а также возможности и ограничения в реализации актуарной и клинической моделей, используемых для оценки их готовности к освобождению.
3. Обоснована целесообразность реализации в России интегрального подхода к оценке готовности осужденных пожизненно к условно-досрочному освобождению с учетом объективных данных их поведения, результатов психологического мониторинга трансформации личности, рекомендаций представителей конфессий и институтов гражданского общества, включенных в работу со спецконтингентом.
4. Обоснована важность создания в России службы пробации с расширенным функционалом профдея-тельности и осуществления субъектно-соучаствующего подхода в обращении с осужденными пожизненно для применения мер воздействия как при их подготовке к условно-досрочному освобождению, так и при контроле после освобождения из колонии.
Введение
Актуальность, значимость и сущность проблемы. ФСИН России и суды столкнулись с проблемой, связанной с осужденными пожизненно, отбывшими 25 лет наказания и ходатайствовавшими о примене-
нии к ним в соответствии с нормами УК РФ условно-досрочного освобождения (далее — УДО), еще в 2014 г., так как возможность выхода на свободу имели 6 человек, которые ее лишились в советский период. При отказе судов по первым ходатайствам осужденных пожизненно 1 и наличии тренда резкого роста ходатайств в будущем 2 среди ученых началась дискуссия, в рамках которой наиболее часто обсуждались следующие вопросы: как оценивать, исправился ли осужденный и насколько он готов вести просоциальный образ жизни? Возможен ли прогноз рецидивного и иных рисков со стороны осужденного после столь длительного срока пребывания в камерных условиях? Кто и на основании чего будет брать на себя ответственность в решении вопроса об УДО осужденным пожизненно?
В ходе научной дискуссии отстаивались контрастные позиции: с одной стороны, необходимость импле-ментировать в отечественное законодательство нормы, регламентирующие передовую зарубежную дискреционную практику [1; 2], а с другой — использование при решении вопроса УДО также и критериев атропо-соразмерности, требующих учитывать трансформацию личности конкретных категорий спецконтингента после длительного нахождения в изоляции [3]. Сближения вышеуказанных полярных позиций до сих не произошло, поэтому представим материалы компаративного анализа, отражающие изменения зарубежного законодательства и ресоциализирующей практики обращения с лицами, осуждаемыми к пожизненному наказанию, в ракурсе традиционно выделяемых правовых систем:
— англосаксонской (Великобритания, Канада, США);
— романо-германской (Австрия, Германия, Франция, Швейцария);
— социалистической (Китай, Вьетнам, КНДР);
— восточно-азиатской (Япония, Республика Корея и др.).
1 Первым среди осужденных пожизненно, имевших право на УДО, был освобожден 7 февраля 2018 г. Анвар Масалимов в возрасте 63 лет. Однако, по мнению экспертов, это произошло в связи с тем, что из его приговора суд ранее исключил отягчающие обстоятельства, а также не признал его опасным рецидивистом. Освобожденный А. Масалимов сразу предпринял усилия по найму адвоката, чтобы получить компенсацию за излишне строгое наказание. Близкие по содержанию и иные жалобы были и у «пожизненников», освобождаемых в последующем, но уже с намерением обращаться и в Европейский суд по правам человека.
2 Тренд роста ходатайств осужденных пожизненно на УДО связан с тем, что из-за неоднократных изменений УК РФ (в соответствии с федеральными законами от 21.07.2004 № 74-ФЗ, от 29.02.2012 № 14-ФЗ, от 01.03.2012 № 18-ФЗ и др.) этот вид наказания стал назначаться за все большее число преступных деяний, а в итоге вместо 5 составов действуют нормы по 24 составам. Как следствие, по данным ФСИН России, уже в 2019 г. каждый восьмой из осужденных пожизненно имел право подавать ходатайство об УДО.
Материалы, результаты и обсуждение
Рассмотрим подходы к обращению с осужденными к пожизненному наказанию в разных правовых системах. В странах англосаксонской правовой системы пенитенциарная практика в отношении заключенных с длительными сроками наказания сегодня все больше реализуется с ориентацией на концепции рационального контроля и реинтеграции. В связи с этим осуществляется поэтапное их перемещение из учреждений с высокой степенью безопасности в менее жесткие условия тюремной среды, в том числе после применения к ним различных психокоррекционных и ресоциа-лизирующих программ [4, р. 458; 5, р. 158-159]. Реализуемый в пенитенциарных системах англосаксонских стран индивидуально-дифференцированный подход в обращении со спецконтингентом способствовал активизации взаимодействия и вовлечению в реинтеграционные мероприятия сотрудников пробаци-онных служб, которые были преобразованы (впервые в Великобритании) в службы контроля за наказаниями и за иными государственными, общественными и частными структурами [6; 7, р. 97-98]. Происшедшее расширение понимания сути пробации (от лат. «ргоЬайо» — испытание) позволило сосредоточить внимание в работе с осужденными одновременно на мерах предупредительного и ресоциализацион-ного характера [8, р. 897-899]. В итоге стали шире применяться технологии воздействия, направленные на повышение просоциальной адаптированности и мотивации саморазвития личности, в том числе посредством прорабатывания осужденными пожизненно таких значимых моментов, как 1) снижение влияния на личность полученных в детстве психических травм; 2) рост заботы о других; 3) умение мириться (прощать); 4) непричинение боли и страдания людям [9].
Тюремный спецконтингент в Великобритании значительно шире, чем в других европейских странах (например, в Англии и Уэльсе в 2009 г. доля заключенных, отбывающих пожизненный или неопределенный срок, превышала 18%, в то время как в других развитых странах Европы она в среднем составляла 3% [10, с. 34]), а поэтому в законодательство были внесены серьезные изменения. В частности, осужденные к пожизненному тюремному заключению стали освобождаться по УДО после отбытия срока в 9-12 лет, но с последующим надзором со стороны сотрудников Национальной проба-ционной службы. Отметим, что главную роль при назначении УДО играют Советы по условно-досрочному освобождению, а рассмотрение дел осужденных к пожизненному заключению ведется судьями Королевского суда, когда совершены следующие преступления: терроризм, убийство или ранение сотрудника полиции (тюрьмы), изнасилование, причинение увечья или убийство ребенка, непредумышленное убийство в период досрочного освобождения от предыдущего
заключения, связанного с подобным преступлением, преступления, повлекшие множественность наказаний. Стало традицией вводить в состав членов указанных советов квалифицированных психологов и психиатров, которые предоставляют материал об изменении личности заключенного пожизненно, в том числе с отражением его активности в реализации индивидуального плана, разработанного на весь период отбывания наказания [11]. Интерес для отечественной пенитенциарной практики имеет опыт Англии и Уэльса по привлечению к социальной работе с заключенными пожизненно специалистов из некоммерческих организаций, оказанию паллиативной медицинской помощи и хоспис-услуг престарелым и хронически больным заключенным, внедрению программ «сострадательного освобождения» («compassionate release») [12; 13].
В пенитенциарных учреждениях Канады с учетом возможности УДО для лиц, отбывающих пожизненное заключение, индивидуальная исправительная и ресоциализационная работа с ними начинается с этапа адаптации в пенитенциарном учреждении и ведется на основе специальных программ, в том числе по управлению гневом, консультирование по предупреждению преступлений на сексуальной почве (программа OSAP), формирование когнитивных жизненных навыков, развитие социальных навыков и коммуникативных умений, разрешение конфликтных жизненных ситуаций [14]. В регулярно проводимых интервью с заключенными многие из них называют возможность получения образования как одну из самых насущных потребностей [14, с. 52]. Заключенные также могут участвовать в работе различных «групп поддержки», например, таких как профильная группа «лайферов» (лиц, отбывающих пожизненное заключение), группа консультирования по вопросам веры и взаимоотношений и др. [15]. С учетом позитивности влияния программ на личность заключенные-«пожизненники» могут быть внесены в резерв для увеличения «служебного штата тюрьмы», предварительно получив специальности санитаров тюремного госпиталя, помощников служащих пенитенциария, т. е. по профилю деятельности, присущей персоналу в Исправительной службе Канады. В целом канадский опыт обращения с лицами, осужденными пожизненно, показывает, что психологический мониторинг трансформации личности и включение данной категории спецконтингента в «программы подконтрольного освобождения» способствуют тому, что подавляющее большинство получивших УДО становятся законопослушными гражданами. Интерес представляет и опыт пенитенциарных учреждений Канады по формированию тюремных кадров из числа бывших заключенных, которые осознанно изменили свой образ жизни и готовы заниматься вопросами со-
циальной и психологической поддержки отбывающих наказание. Это позволило также решать еще две задачи — отбывшие наказание получают дополнительную возможность трудоустройства и снижается недоверие, обычно существующее между заключенными и сотрудниками тюрьмы.
В США заключенные, приговоренные к пожизненному тюремному заключению или к неопределенному сроку, обладают правом ходатайствовать об УДО по отбытии назначенного судом минимума срока наказания (в зависимости от типа преступления — 6/7, 2/3 или 1/2 срока тюремного заключения), причем за вычетом сокращений срока за хорошее поведение. При этом осуществление в ряде штатов США с конца 1970-х гг. реинтеграционного подхода (первоначально в Калифорнии) показало, что при широком использовании психотерапевтических методов, религиозного просвещения и при приобщении к исправлению заключенных специалистов из институтов гражданского общества наблюдается значительный антирецидивный эффект [16, с. 60]. Интерес для отечественной пенитенциарной практики имеет опыт США, где специально обученный персонал пенитенциарного учреждения оказывает заключенным содействие в подготовке плана пребывания на свободе и в оформлении сведений, подлежащих представлению в Комиссию по условно-досрочному освобождению. При этом Комиссия при вынесении решения по УДО принимает во внимание каждое из следующих обстоятельств, в совокупности характеризующих готовность конкретного лица освободиться:
— личность заключенного, включая ее зрелость, твердость характера, а также иные индивидуальные особенности, способные содействовать или препятствовать соблюдению им норм права;
— интеллектуальную развитость и полученное образование;
— способность и готовность брать на себя обязательства и ответственность;
— семейное положение и наличие родственников, проявляющих к заключенному интерес, а также наличие у него прочных и положительных иных социальных связей;
— трудовую биографию, его профессиональную квалификацию, стабильность нахождения на работе по найму в прошлом;
— тип места жительства, района или общины (социальной группы), где заключенный предполагает жить;
— употребление в прошлом наркотиков или алкоголя;
— психическое или физическое состояние заключенного, в том числе любого рода неспособность или недостаток, могущий повлиять на соблюдение им норм права;
— отношение к закону и власти;
— наличие плана пребывания на свободе в порядке условно-досрочного освобождения [17].
В целом в странах англосаксонской правовой системы расширяется применение как индивидуальных, так и групповых методов работы с заключенными пожизненно. Психодиагностический инструментарий в отношении рассматриваемой категории лиц преимущественно ориентирован на изучение правосознания и интегральных характеристик личности [18, р. 66-70]. Учеными [19-21] доказана значимость наличия «благоприятной тюремной среды» по сравнению с «инкарце-рацией»: первая связана с приемлемыми санитарно-гигиеническими условиями отбывания наказания, соблюдением режимных условий и дисциплины, корректным отношением персонала, условиями для получения дополнительного образования, трудовых навыков, с возможностями участия в терапевтических, реабилитационных программах, что и обеспечивает личную безопасность заключенного и стимулирует его просоциальные изменения посредством осознания индивидом «внутренней истории жизни», позволяя понять и принять себя в настоящий период времени; «инкарцерация» поощряет преимущественно выживание заключенного. Отметим, что в англосаксонских странах благодаря финансовой поддержке со стороны фондов и расширенному привлечению ученых и специалистов из некоммерческих организаций продолжаются эксперименты по совершенствованию подготовки заключенных к успешной социальной адаптации после освобождения (с учетом продолжительности изоляции, типологии преступников на основе кримино-генности их личности и других факторов, влияющих на степень их субъектной активности) [22].
Романо-германский подход в работе с заключенными пожизненно характеризуется следующими моментами. Так, в Австрии, ФРГ и Франции условно-досрочное освобождение для лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы, осуществляется при наличии следующих оснований:
— фактическое отбытие пятнадцатилетнего срока наказания;
— осознание осужденным последствий совершенного преступления;
— возможность нести наказание, не связанное с лишением свободы, без опасения, что пострадают интересы безопасности общества;
— низкая вероятность повторного совершения преступления с учетом личностных особенностей осужденного, его прошлой жизни, обстоятельств совершенного преступления, поведения после совершения преступления, условий будущей жизни и уровня риска совершения повторного преступления в период УДО;
— согласие осужденного на условно-досрочное освобождение от наказания [6].
Следует отметить, что при решении суда о предоставлении УДО приговоренному к пожизненному заключению устанавливается испытательный срок продолжительностью не менее 5 лет, и такой человек находится под надзором и руководством специального помощника, назначенного судом. В дальнейшем суд, если имеются основания для отмены УДО, может отказать в данной привилегии [17].
В Швейцарии судами при решении вопроса предоставления УДО осужденному пожизненно после 15 лет отбытия наказания назначается 5-летний срок охранительного надзора. Его специфика состоит в том, что освобождаемому по УДО лицу, с одной стороны, оказывается моральная и материальная помощь при жизни на свободе, прежде всего в размещении и устройстве на работу, а с другой — ведется отслеживание, чтобы он действовал согласно указаниям, полученным от суда (место пребывания и жительства; дополнительное профессиональное образование; врачебное наблюдение; запрет употребления наркотических веществ и алкогольных напитков; возмещение вреда, причиненного преступным деянием, и пр.). Если наблюдается упорное уклонение от охранительного надзора, то компетентный орган предписывает возвращение освобожденному по УДО в исправительное учреждение, которое закрепляется в виде решения суда [17].
В отношении социалистической системы права (Китай, Вьетнам, КНДР) отметим недостаточную нормативную проработанность института условно-досрочного освобождения, в том числе и в отношении лиц, осужденных к пожизненному заключению. Так, в уголовном законодательстве Китая отсутствует четкая категоризация преступлений, за которые УДО не предусмотрено. Поэтому суды, руководствуясь нормой о праве на УДО, в отношении осужденных к пожизненному лишению свободы рассматривают их заявления после 25 лет отбытия наказания, но при условии, что освобождающийся исправился и не будет представлять общественной опасности. В практике судов Китая при решении вопроса о доказанности исправления осужденного обращается внимание на следующие критерии: характер, причины и мотивы совершенного преступления; роль осужденного в совершении преступления; состояние здоровья; устойчивость позитивных изменений личности в период отбывания наказания. Однако существующий в Китае высокий уровень отрицательных суждений со стороны общества в отношении определенной категории лиц, имеющих судимость за тяжкие преступления, выступает фактором, блокирующим им возможность УДО из-за проявления «стигматизации». На успешность реадаптации освобожденных по УДО негативно влияют вынесение судом решения о запрете на многие виды деятельности и иные ограничения [23].
В Социалистической Республике Вьетнам новые нормы по институту условно-досрочного освобождения законодательно приняты в 2016 г. При этом закреплены следующие условия, необходимые для реализации осужденным права на получение УДО: положительное отношение осужденного к исправительному воздействию и заслуженное сокращение срока исполнения; наличие постоянного места проживания; исполнение дополнительного наказания (штраф или иное возмещение ущерба, причиненного преступлением). В отношении пожизненно лишенных свободы получение права на УДО возможно после отбытия не менее 15 лет, причем на законодательном уровне определены и виды преступлений, за которые УДО не применяется: против национальной безопасности; терроризм; против человечества и военные преступления; убийства и похищения людей; незаконные производство, оборот и хранение наркотиков [24].
В КНДР существует такой вид наказания, как пожизненные исправительно-трудовые работы. Если осужденный в процессе его отбывания демонстрирует примерное поведение, то по истечении десяти лет лишения свободы он имеет возможность реализовать право условно-досрочно освободиться. Принимая решения об УДО, суды учитывают степень исправления таких лиц. Учеными отмечается, что при этом суды испытывают затруднения из-за размытости критериев, в том числе по оценке готовности пожизненно осужденных к УДО [24].
Восточно-азиатский подход (Япония, Республика Корея, Таиланд) имеет значительную правовую специфику, в том числе отражающую культурную ментальность конкретных стран (терпимое отношение к смертной казни, телесным наказаниям; религиозность, влияющая на мировосприятие и жесткую табуированность по определенным нормам поведения), что влияет на решение вопроса о возможности предоставления УДО.
Как известно, в Японии имеют место относительно мягкие наказания даже за такие опасные преступления, как убийство и грабеж. Например, в 2016 г. из 204 осужденных за убийство каждому третьему (32%) было назначено наказание в виде лишения свободы на срок до 7 лет, а половине — от 3 до 5 лет. Мягкая наказательная практика, на наш взгляд, основывается на активно реализуемой в Японии политике контроля над преступностью, где важную роль играют и публичные меры, направленные на ресоциали-зацию заключенных и социальную реабилитацию лиц, освобождаемых по УДО, причем без чрезмерной стигматизации, чтобы избежать формирование у них комплекса преступной личности, изгоя общества [15]. В отношении осужденных пожизненно в тюрьмах реализуется политика «iron fist» («железный кулак»), так как условия отбывания наказания отличаются крайней
жесткостью регламента и наказаний за его нарушения. В пенитенциарной системе Японии с 2019 г. установлен порядок, при котором вновь поступающие в тюрьмы престарелые осужденные проходят проверку на признаки деменции, а в случае их подтверждения таких осужденных сразу помещают под наблюдение врачей, чтобы выявлять и лечить болезнь на ранней стадии. В Японии право на УДО осужденным пожизненно предоставляется по истечении 10 лет, но на практике суды преимущественно освобождают их при отбытии максимально продолжительного времени (но не более 20 лет). За освободившимися по УДО устанавливается так называемый защитный надзор, причем осуществляемый в рамках деятельности более 50 органов такого надзора, где наряду со штатными персоналом все более активное участие принимают и волонтеры [15].
В Республике Корея каторжные работы считаются более строгим видом наказания, чем тюремное заключение, и они могут назначаться при пожизненном лишении свободы. При этом осужденные к пожизненному заключению, которые хорошо себя вели, т. е. показали подлинное раскаяние и исправление (отнесены к первой ступени исправления в рамках нормативно регулируемой прогрессивной системы отбытия наказания), могут быть условно-досрочно освобождены постановлением административного органа по отбытии 10 лет. Лицо, освобожденное условно-досрочно, должно быть взято на поруки, но за исключением случаев, когда административный орган, который предоставляет освобождение, считает это излишним (ст. 73-2 УК Республики Корея). В соответствии со ст. ст. 74-76 УК Республики Корея, если в период неотбытой части срока наказания лицо, освобожденное по УДО, совершит новое умышленное преступление, за которое ему будет назначено наказание, связанное с лишением свободы, либо нарушит условия, касающиеся надзора или особых требований, которые должны соблюдаться им в период неотбытой части срока наказания, и степень такого нарушения окажется высока, условно-досрочное освобождение отменяется [25].
В уголовном законодательстве Таиланда условно-досрочное освобождение в отношении пожизненно заключенных имеет особый характер: применяется изменение вида наказания либо помилование, которое является прерогативой короля. Целенаправленной психологической подготовки лиц, осужденных к пожизненному заключению, в пенитенциарных учреждениях не ведется, что в значительной степени может объясняться комплексом факторов: разной религиозностью, ментальностью, устоявшимися стереотипами
и традициями, экономическим развитием страны. Судами вопрос предоставления УДО предварительно согласовывается с Исправительным департаментом Министерства юстиции, так как принимаются во внимание возраст, состояние здоровья, поведение, прошлые заслуги, образование и навыки, умственное состояние, привычки, увлечения и другие смягчающие обстоятельства. Однако исполнение решения по УДО может быть отложено на неопределенный период времени, а затем человек может быть освобожден без всяких условий или с условием контроля его поведения на срок не более пяти лет [26].
В Новой Зеландии осужденные к пожизненному лишению свободы должны отбыть наказание не менее 10 лет, чтобы к ним было применено условно-досрочное освобождение. При этом на практике оно часто применяется по умолчанию, что и позволило стране сократить на 71% численность лиц, содержащихся в тюрьмах [24, с. 330]. Однако Верховный суд Новой Зеландии в августе 2020 г. в отношении террориста Брентона Тарранта, устроившего стрельбу в двух мечетях в городе Крайстчерч, вынес решение о его пожизненном лишении свободы без права на УДО.
Выводы
Анализ подходов к условно-досрочному освобождению заключенных пожизненно в странах из контрастных правовых систем 3 позволяет констатировать, что общими трендами являются следующие моменты.
1. Освобождение производится не только по формальному правовому основанию, но и с учетом личности и поведения конкретного лица (определение степени исправления и риска совершения повторного преступления).
2. Предъявляются высокие требования к проф-компетентности должностных лиц пенитенциарных учреждений, в том числе по вовлечению спецконтингента в психокоррекционные и ресоциализирующие программы, по осуществлению мониторинга трансформации личности и поведения, учету его данных при решении вопроса об УДО.
3. Существует действенный механизм контроля за спецконтингентом со стороны сотрудников службы пробации и иных организаций, а также оказания помощи условно освобождаемым лицам при нахождении в условиях испытательного (надзорного) срока, определяемого судом при назначении УДО. Доминирование в конкретных странах определенных пенитенциарно-процедурных моделей обращения с осужденными пожизненно и применения к ним УДО — актуарной (акцент на объективные показатели просоциальных из-
3 По данным исследования ученых Ноттингемского университета (Великобритания) по проблеме применения пожизненного лишения свободы, проведенного в 2014-2017 гг., среди 216 стран мира в настоящее время институт УДО не применяется в 66 государствах.
менений, которые предварительно выявлены на основе статистики, криминологических и пенологических исследований [11]) или клинической (акцент на выявление и учет субъектных факторов просоциальных изменений, в том числе после реализации программ психотерапии и ресоциализации [16]) — является следствием сложившегося типа пенитенциарных парадигм [27].
Рекомендации. В обращении с осужденными пожизненно востребован индивидуально-дифференцированный подход. Он должен базироваться на предварительно научно обоснованной типологии и обеспечивать целенаправленные воздействия на разные категории спецконтингента с учетом оценки их субъектной активности в просоциальном изменении, в том числе и после применения специальных психокоррекционных и ресоциализирующих программ. Считаем крайне важным в исправительной работе учитывать геронтопсихологические особенности осужденных пожилого возраста. Надо уделить внимание также разработке и внедрению психотерапевтических программ для работы с лицами, которые имеют психические аномалии личности, не исключающие вменяемости. Кроме того, нами поддерживается и позиция ученых (Ю. М. Антонян, Б. Г. Бовин, П. Н. Казберов, Ю. В. Славинская), что следует экспериментально апробировать программы обращения с такой категорией спецконтингента, как лица, отбывающие пожизненное наказание за преступления террористической направленности.
Учитывая положительный опыт зарубежных стран, считаем актуальным в России не только законодательно регламентировать для осужденных пожизненно процедуру применения прогрессивной системы отбывания наказания, но и ускорить создание нового органа — службы пробации. При этом она должна стать новым звеном в государственной службе и целевым институтом противодействия рецидивной преступности, а также выступить органом по реализации позиции гениального пенитенциарного специалиста А. С. Макаренко (1888-1939), считавшего, что главное в исправительной работе с оступившейся личностью — «воспитать у нее перспективные пути». Такой ориентир в деятельности сотрудников службы пробации в развитых странах мира, в том числе в работе с осужденными пожизненно, получает все большую реализацию, причем их сотрудники начинают работать с данными лицами еще в период отбытия ими наказания в пенитенциарных учреждениях, в том числе
в тесном взаимодействии с госорганами, организациями гражданского общества и конфессиями [28, с. 126].
Отметим, что вносимые авторами предложения носят дискуссионный характер и требуют междисциплинарного обсуждения. Реальной дискуссионной площадкой могла бы стать секция на Международном пенитенциарном форуме, традиционно проводимом Академией ФСИН России, так как в последние годы, в зарубежных и отечественных публикациях, расширилось научно-предметное обсуждение проблем и обоснование предложений по оптимизации обращения с осужденными пожизненно.
Перспективы. С учетом осуществления в России перспективного реформирования уголовно-исполнительной системы в аспекте положений Концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2030 года, Минимальных стандартных правил ООН в отношении обращения с заключенными («Правила Манделы» 2015 г.) и Европейских пенитенциарных правил (2020 г.), а также критериев доказательного подхода в социогуманитарных инновациях представляется важным в отечественной пенитенциарной системе осуществить интеграцию конструктивных составляющих из актуарной и клинической моделей обращения со спецконтингентом. Актуально обоснование научной модели и проведение мониторинга трансформации личности осужденных пожизненно, в том числе с учетом их субъектной активности в самоисправлении [27]. В связи с этим следует, с одной стороны, экспериментально апробировать на отечественном спецконтингенте процедуры прогноза степени риска рецидива преступлений из актуарного подхода, реализуемые за рубежом (СисОП (Система оценки риска совершения повторных правонарушений); VRAG (Руководство по оценке риска насилия); SORAG (Руководство по оценке рисков для сексуальных преступников)), а с другой — обобщить накопленный опыт профдеятельности отечественных психологов в 7 исправительных колониях для осужденных пожизненно, в том числе по применению технологий «постдиагностического тренинга-коррекции» и «кризис-интервенции», а также оказанию психологической помощи в самоисправлении [28]. Научная деятельность в указанных направлениях уже нами ведется, в том числе при сотрудничестве с учеными из Германии, отстаивающими значимость в ресоциализационной работе с осуждаемыми пожизненно и специалистов институтов гражданского общества [29].
Список источников
1. Князьков А. С., Уткин В. А. Условно-досрочное освобождение при пожизненном лишении свободы // Вестник Томского государственного университета. Право. 2015. № 4(18). С. 45-54.
2. Сергеев Д. Н. Перспективы досрочного освобождения осужденных к пожизненному лишению свободы // Уральский журнал правовых исследований. 2020. № 2. С. 41-53.
3. Поздняков В. М. Психология антропосоразмерности в обращении с пожизненно осужденными // Преступление, наказание, исправление : междунар. пенитенциар. форум (к 140-летию уголовно-исполнительной системы России и 85-летию Академии ФСИН России) : сб. тез. выступлений и докладов участников (г. Рязань, 20-22 нояб. 2019 г.) : в 10 т. Рязань, 2019. Т. 8. С. 145-150.
4. Garland D., Hogan N., Wodahl E., Hass A., Stohr M. K., Lambert E. Decarceration and its possible effects on inmates, staff, and communities. Punishment & Society. 2014. Vol. 16(4). Pp. 448-473.
5. The Oxford Handbook of Criminology / Edited by M. Maguire, R. Morgan and R. Reiner. 3rd ed. Oxford, 2002. 1185 p.
6. Тепляшин П. В. Европейские пенитенциарные системы (теоретико-прикладное и сравнительно-правовое исследование) : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Красноярск, 2019. 46 с.
7. Handbook of Probation / edited by L. Gelsthorpe, R. Morgan. Oregon, 2007. 626 p.
8. McNeill F., Dawson M. Social Solidarity, penal evolution and probation. British Journal of Criminology. 2014. № 54. Pp. 892-907.
9. Vanhooren S., Leijssen M., Dezutter J. Profiles of meaning and search for meaning among prisoners. The Journal of Positive Psychology. 2016. Vol. 11, No. 6. Pp. 622-633.
10. Пенитенциарные системы и пенитенциарные реформы в зарубежных странах : аналитический обзор / тест. А. Овсянникова, Э. Россман. М., 2017. 42 с.
11. Горбач Д. В. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2012. 26 с.
12. Garland D. The culture of control. Crime and Social Order in Contemporary Society. Chicago Oxford, 2001. 307 p.
13. Handtke V, Wangmo T. «Ageing Prisoners» Views on Death and Dying: Contemplating End-of-Life in Prison. Bioethical Inquiry. 2014. Vol. 11. Pp. 373-386.
14. Казакова Е. Н. Опыт ресоциализации и социальной реабилитации пожизненно заключенных в Канаде // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2008. № 3. С. 50-55.
15. Режалова И. М. Зарубежный опыт борьбы с рецидивной преступностью // Уголовно-исполнительная система сегодня: взаимодействие науки и практики : мат-лы XIX всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. А. Г. Чириков. Новокузнецк, 2019. С. 203-206.
16. Поздняков В. М. Психология в пенитенциарной практике зарубежных стран в XX столетии (историко-сравнительный анализ) : монография. М., 2000. 154 с.
17. Плюснин А. М. Опыт условно-досрочного освобождения заключенных в зарубежных странах (США, Западная Европа, Япония). Организационно-правовой аспект : учеб. пособие. Киров, 2008. 97 с.
18. Lyke J. Insight, But Not Self-Reflection, is Related to Subjective Well-being. Personality and Individual Differences. 2009. Vol. 46. Pp. 66-70.
19. Bottoms A., Shapland J. Learning to desist in early adulthood: the Sheffield desistance study. In: J. Shapland, S. Farrall, & A. Bottoms, Global Perspectives on Desistance: Reviewing What We Know and Looking To The Future. Oxford, 2016. Pp. 99-125.
20. Liebling A. Vulnerability, Struggling and Coping in Prison. In B. Crewe & J. Bennett. The Prisoner. Oxford, 2012. Pp. 53-66.
21. Maruna S. Making Good: How Ex-convicts Reform and Rebuild Their Lives. Washington, 2001. 211 p.
22. Worrall A. Punishment in the Community: The Future of the Criminal Justice. London and New York, 1997. Pp. 21-33.
23. Пан Дунмэй. Новые тенденции развития уголовного законодательства в Китае // Всероссийский криминологический журнал. 2011. № 2(16). С. 61-68.
24. Фунг НгокХай, Нго Ван Винь. Институт условно-досрочного освобождения в различных странах и его совершенствование во Вьетнаме // Уголовно-исполнительное право. 2018. Т. 13(1-4), № 3. С. 329-333.
25. Добряков Д. А. Система и виды уголовных наказаний в Российской Федерации и Республике Корея : монография. М., 2020. 192 с.
26. Черемных Ф. Ю., Рожников Л. В. Преступление и наказание по-тайски М., 2018. 192 с.
27. Поздняков В. М. Проблема психологического мониторинга трансформации личности осужденных при отбытии пожизненного лишения свободы: организационно-правовой и методический аспекты // Психолого-педагогическое обеспечение исполнения наказаний в отношении осужденных к пожизненному лишению свободы : мат-лы науч.-практ. семинара (Вологда, 3 октября 2014 г.). Вологда, 2014. С. 5-15.
28 Баламут А. Н. Осужденные к пожизненному лишению свободы и пути оказания им психологической помощи : монография. М., 2009. 198 с.
29. Мюллер Т. Тюремная система и гражданское общество // Преступление, наказание, исправление : IV междунар. пенитенциар. форум (к 140-летию уголовно-исполнительной системы России и 85-летию Академии ФСИН России) : сб. тез. выступлений и докладов участников (г. Рязань, 20-22 нояб. 2019 г.) : в 10 т. Рязань, 2019. Т. 1. С. 85-87.
Поступила 02.07.2021; одобрена после рецензирования 28.07.2021; принята к публикации 30.08.2021.
Заявленный вклад авторов: все авторы внесли эквивалентный вклад в подготовку публикации.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ В. М. Поздняков — доктор психологических наук, профессор, заместитель декана факультета экстремальной психологии, pozdnyakov53@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-9487-4435;
А. Н. Баламут — кандидат психологических наук, доцент, заместитель начальника психологического факультета, balamut01@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-0841-6761.
References
1. Knyazkov A. S., Utkin V. A. Parole in Life imprisonment. Tomsk State University Journal of Law. 2015. No. 4( 18). Pp. 45-54. (In Russ.)
2. Sergeyev D. N. Prospects of life-sentenced prisoners for parole. Ural Journal of Legal Studies. 2020. No. 2. Pp. 41-53. (In Russ.)
3. Pozdnyakov V. M. Psychology of Anthropo-proportionality in Treatment of Life Convicts. The 4th International Penitentiary Forum "Crime, Punishment, Correction" (devoted to the 140th anniversary of the Russian penitentiary system and the 85th anniversary of the Academy of the Russian Federal Penitentiary Service). Proceedings (Ryazan, November 20-22, 2019). Ryazan, 2019. In 10 vol. Vol. 8. Pp. 145-150. (In Russ.)
4. Garland D., Hogan N., Wodahl E., Hass A., Stohr M. K., Lambert E. (2014) Decarceration and its possible effects on inmates, staff, and communities. Punishment & Society. Vol. 16(4). Pp. 448-473.
5. The Oxford Handbook of Criminology. Ed. by M. Maguire, R. Morgan and R. Reiner. 3rd ed. Oxford, 2002. 1185 p.
6. Teplyashin P. V. European Penitentiary Systems (Theoretical-Applied and Comparative-Legal Research). Extended abstract of Doctor of sciences dissertation (in Law). Krasnoyarsk, 2019. 46 p. (In Russ.)
7. Handbook of Probation. Ed. by L. Gelsthorpe, R. Morgan. Oregon, 2007. 626 p.
8. McNeill F., Dawson M. Social Solidarity, penal evolution and probation. British Journal of Criminology. 2014. No. 54. Pp. 892-907.
9. Vanhooren S., Leijssen M., Dezutter J. Profiles of meaning and search for meaning among prisoners. The Journal of Positive Psychology. 2016. Vol. 11, No. 6. Pp. 622-633.
10. Penitentiary Systems and Penitentiary Reforms in Foreign Countries: Analytical Review. Comp. by Ovsyannikova A., Rossman E. Moscow, 2017. 42 p. (In Russ.)
11. Gorbach D. V Parole from serving a life sentence. Extended abstract of Candidate of sciences dissertation (in Law). Ryazan, 2012. 26 p. (In Russ.)
12. Garland D. The culture of control. Crime and Social Order in Contemporary Society. Chicago, Oxford, 2001. 307 p.
13. Handtke V., Wangmo T. «Ageing Prisoners» Views on Death and Dying: Contemplating End-of-Life in Prison. Bioethical Inquiry. 2014. Vol. 11. Pp. 373-386.
14. Kazakova E. N. Experience of resocialization and social rehabilitation of life-sentenced prisoners in Canada. Bulletin of the Institute: Crime, Punishment, Correction. 2008. No. 3. Pp. 50-55. (In Russ.)
15. Rezhalova I. M. Foreign experience in the fight against recidivism crime. Criminal-executive system today: the interaction of science and practice. Materials of the 19th All-Russian Scientific and Practical Conference. Ed. by Chirikov A.G. Novokuznetsk, 2019. Pp. 203-206. (In Russ.)
16. Pozdnyakov V. M. Psychology in the penitentiary practice of foreign countries in the 20th century (historical-comparative analysis). Monograph. Moscow, 2000. 154 p. (In Russ.)
17. Plyusnin A. M. Experience of parole of prisoners in foreign countries (the USA, Western Europe, Japan). Organizational and legal aspect. Kirov, 2008. 97 p. (In Russ.)
18. Lyke J. Insight, But Not Self-Reflection, is Related to Subjective Well-being. Personality and Individual Differences. 2009. Vol. 46. Pp. 66-70.
19. Bottoms A., Shapland J. Learning to desist in early adulthood: the Sheffield desistance study. In: J. Shapland, S. Farrall, & A. Bottoms, Global Perspectives on Desistance: Reviewing What We Know and Looking To The Future. Oxford, 2016. Pp. 99-125.
20. Liebling A. Vulnerability, Struggling and Coping in Prison. In B. Crewe & J. Bennett. The Prisoner. Oxford, 2012. Pp. 53-66.
21. Maruna S. Making Good: How Ex-convicts Reform and Rebuild Their Lives. Washington: American Sociological Society, 2001. 211 p.
22. Worrall A. Punishment in the Community: The Future of the Criminal Justice. London and New York, 1997. Pp. 21-33.
23. Pan Dunmey. New trends in the development of criminal legislation in China. Russian Journal of Criminology. 2011. No 2(16). Pp. 61-68. (In Russ.)
24. Fung Ngoc Hai, Ngo Van Vinh. Institute of Parole in different countries and its improvement in Vietnam. Penal Law. 2018. Vol. 13(1-4), No. 3. Pp. 329-333. (In Russ.)
25. Dobryakov D. A. System and types of criminal penalties in the Russian Federation and the Republic of Korea. Moscow, 2020. 192 p. (In Russ.)
26. Cheremnykh F.Yu. Crime and punishment in Thailand. F. Yu. Cheremnykh, L. V. Rozhnikov. Moscow, 2018. 192 p. (In Russ.)
27. Pozdnyakov V. M. The problem of psychological monitoring of the transformation of the identity of convicts while serving life imprisonment: organizational, legal and methodical aspects. Psychological and pedagogical provision for punishment of life-sentenced prisoners. Materials of the scientific and practical seminar (Vologda, October 3, 2014). Vologda, 2014. Pp. 5-15. (In Russ.)
28. Balamut A. N. Life-sentenced Convicts and Avenues of Psychological Assistance. Moscow, 2009. 198 p. (In Russ.)
29. Muller T. Prison system and civil society. The 4th International Penitentiary Forum "Crime, Punishment, Correction" (devoted to the 140th anniversary of the Russian penitentiary system and the 85th anniversary of the Academy of the Russian Federal Penitentiary Service. Proceedings (Ryazan, November 20-22, 2019). Ryazan, 2019. In 10 vol. Ryazan, 2019. Vol. 1. Pp. 85-87. (In Russ.)
Submitted: 02.07.2021; approved after reviewing: 28.07.2021; accepted for publication: 30.08.2021. The authors' alleged contribution: all the authors have made an equal contribution to the publication.
The authors declare that there is no conflict of interest.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS V. M. Pozdnyakov — Doctor of sciences (in Psychology), Professor, deputy-dean of the faculty of Extreme Psychology, pozdnyakov53@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-9487-4435;
A. N. Balamut — Candidate of sciences (in Psychology), Associate-Professor, deputy-chief of the Faculty of Psychology, balamut01@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-0841-6761.
