CC BY
20
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Н. Н. Старикова (Москва)
По следам словенского футуризма: загадка Антона Подбевшека
В статье рассматриваются отдельные поэтические опусы словенского поэта-экспериментатора Антона Подбевшека, которые свидетельствуют о том, что для словенской авангардной поэзии 1920-х гг. были характерны футуристические тенденции.
Ключевые слова: Антон Подбевшек, пролетарское искусство, футуризм, звукопись.
В словенской литературе период между двумя мировыми войнами характеризуется атмосферой свободного творческого поиска и значительного эстетического плюрализма, следствием которых стали бесспорные художественные достижения. Существенное влияние на обновительные процессы в словенском искусстве 1920-х гг. оказала поэтика авангарда. В определенной степени почва для проникновения в национальную литературную традицию новых революционных тенденций была подготовлена теми переменами в повседневной практике и мироощущении человека и человечества, которые принес с собой ХХ век: его общественно-исторические катаклизмы, научно-технический прогресс, новые условия и ритмы жизни. Идейный и духовный кризис, который вместе с большинством народов Европы переживало словенское общество после Первой мировой войны, требовал новой точки опоры - нового мировосприятия, необходимого человеку, реальность которого превратилась в ужасающие развалины, - подталкивал художника к новым поэтическим исканиям. При этом для словенских авторов, видящих в национально-охранительном пафосе важнейшую задачу художественного слова, эстетическая революция с самого начала предусматривала более лояльное, чем в западноевропейских литературах, отношение к национальной традиции, т. е. заведомо более «мягкую» модель авангардного искусства. Однако последние опубликованные в Словении архивные материалы, их анализ и научные комментарии свидетельствуют о том, что не всех словенских литераторов, синтезировавших старое и новое, можно считать приверженцами умеренного пути обновления
поэтики1. В первую очередь это касается Антона Подбевшека (1898— 1981), тяготевшего в своем творчестве к радикальному эксперименту, к поэтике авангарда в ее футуристическом выражении.
Антон Подбевшек (1898-1981) остается одной из самых загадочных фигур словенской литературы ХХ в., его новаторские, идущие в ногу со временем художественные находки опровергают известный тезис о ее «пожизненном» отставании от «больших» литератур. Пережив стремительный взлет в начале 1920-х (большая часть стихотворений датируются 1919-1922 гг.), в 1928 г. он оставляет большую поэзию, занимаясь в дальнейшем издательской деятельностью. Из забвения в середине 1950-х гг. имя Подбевшека возвращают эссе и статьи, написанные В. Бартолом и Ф. Петре2, это подвигает поэта к попытке вернуться на поэтическую сцену, но неудачной. Однако его поэтическую судьбу все же можно назвать состоявшейся - еще при жизни Подбевшек получил национальное признание, как выдающийся представитель национального авангарда вошел в первую антологию «Дорога в ночи. Словенская футуристическая и экспрессионистическая лирика» (1966), особенностям его стиля был посвящен ряд монографий, например, К. Шаламун-Беджицкой «Антон Подбевшек и его время» (1972), М. Мушича «Весна в Новом Месте» (1974) и др.3 Творческое наследие Подбевшека сравнительно невелико, его составляют произведения, опубликованные в первой половине 1920-х гг., радиозапись прозвучавших в эфире стихов (1958) и уцелевшие рукописные и машинописные тексты, хранящиеся в Национальной библиотеке.
В шестнадцать лет, возможно, под воздействием манифеста Ф. Т. Маринетии, о котором упоминали в словенской литературно-критической периодике4, Подбевшек написал стихотворный цикл «Желтые письма», сделав первый шаг к искусству футуристического авангарда:
Я порывист - крайности меня захватили: и.. .а.. .и.. .а...
Но начатое я довел до конца: а.а.и.и..
Хотя меня и дразнили кликуши: хи.хи.хи.хи.
Культура и цивилизация стыло пророчили: кра.кра.кра.
По мнению М. Довича, это был первый собственно «авангардный жест» словенской футуристической поэзии, который в силу обстоятельств оказался за рамками литературного процесса и не повлиял на него5. Редакция ведущего словенского литературно-критического
журнала «Люблянский звон» в лице ее главы Я. Шлебингера отказала никому не известному амбициозному юнцу в публикации этой «коллекции ребусов, которая [...] скорее привлечет психиатра, чем эстета»6, в итоге полностью цикл «Желтые письма» впервые увидел свет через три четверти века (!!!), в 1990 г.7 Другой новацией Подбевшека стало внедрение в культурный обиход нового для словенской культуры интерактивного способа бытования литературы, отвечающего духу времени, - публичных выступлений с чтением поэтических произведений, иногда под музыку, и их анализом. Впоследствии он неоднократно обращал внимание на свою роль первопроходца: «[...] осенью 1914 г. я впервые в Словении начал устраивать в Новом Месте литературные вечера [...] для гимназистов»8; «До моих выступлений у нас не было традиции литературных вечеров [...], именно я познакомил словенцев с этой новой формой общения поэта с читательской аудиторией»9. Такой формат взаимодействия с публикой Подбевшек вместе с друзьями и коллегами по авангардному цеху - художником Б. Якацем и композитором М. Когоем - применил в Новом Месте и Любляне для проведения публичных художественных акций, в некотором смысле предшествовавших современным перформансам. Отношение к этим выступлениям было крайне неоднозначным. После одного из них, состоявшегося 12 ноября 1920 г. на сцене Люблян-ского театра драмы, где поэт представлял рукопись своего сборника «Человек с бомбами», в печати был опубликован памфлет известного психиатра А. Шерко, в котором автор стихов был безапелляционно назван психопатом10. А выражение «человек с бомбами» до выхода в 1925 г. книги ассоциировалось в общественном сознании с личностью самого поэта, человека, который с помощью слова готов взорвать реальность. «Свои легендарные выступления, - пишет Я. Вреч-ко, - часто сопровождавшиеся импровизациями на рояле М. Когоя [...], поэт обычно начинал словами: "Антон Подбевшек - человек с бомбами", после чего он нараспев, словно проповедь, декламировал свои стихи»11. Существенен был также импровизационный момент: согласно сохранившимся документальным свидетельствам, выступавший живо переключался на актуальные гуманитарные и политические темы, высказывал весьма революционные взгляды на современную отечественную литературу и программу ее развития12. Едва ли не первым в Словении Подбевшек начал проецировать постулаты авангардного искусства на личную повседневную практику поведения, превращая свою жизнь в художественный объект, выводя творческую составляющую за пределы искусства, в жизнь. Вы-
зов, брошенный поэтом обществу, был с гневом отвергнут одними и горячо принят другими. Так, в орбиту влияния этой неординарной личности на короткое время попали литераторы М. Ярц, Т. Селиш-кар, Б. Водушек, А. Водник, Ф. Бевк.
Осенью 1919 г. Подбевшек начинает изучать славистику и философию в Загребском университете, знакомится с М. Крлежей и А. Цесарцем. В этом же году в журнале «Дом ин свет», тогдашний редактор которого Ф. Стеле стремился приобщить читающую публику к прогрессивным художественным тенденциям, состоялся его литературный дебют. В дальнейшем этот журнал станет стартовой площадкой для многих произведений Подбевшека. Отдельные стихи печатались также в люблянских журналах «Крес», «Трие лабодье» и загребском «Пламене». Благодаря Стеле читательская аудитория получила первое представление о футуристических опытах на словенском языке. Так, в стихотворении «Электрический мяч» широко представлен метод визуализации, расширяющий коммуникативные и семантико-интуитивные возможности стиха и способствующий симультанности его восприятия. Налицо также еще не очень умелое, но очевидное оперирование звуковой, смысловой и графической фактурой стиха:
Четыре освещенных окна смотрели на меня как клавиши фортепиано, когда я вышел из города, глядя в облачное небо. И я подумал: О, когда
я буду подобен Тебе, небесный художник? То, что создано утром, ты способен изменить в любой момент, раскромсать ножом белый холст, окропить струями собственной
крови и покрыть ураганом души. И я уже слышал ответ, отстуканный зуммером телеграфа: Сколько раз
ты вставал на голову, знаешь? [.]
Я стоял под гигантской триумфальной аркой философов - творцов мира, лишенной крыши, и пытался погрузиться в нее, - творцов с плешью на головах и лбах, обозревавших свое окружение, и словно видел глубоко вспаханные нивы. Стоя в левой части арки, я видел, как
я-ребенок запускаю жернова в небо, и чувствовал горечь. Было нечто странное в одобрительных и сострадательных взглядах каменных мудрецов, устремленных на меня.
Я отскочил от первого мудреца с левой стороны арки, как электрический мяч,
и
попал в философа с правой стороны.
Отскочил от него и
опять полетел к мудрецу слева и
отскочил вверх под углом в 45 ° и
когда
я был уже довольно высоко в
воздухе, я
вдруг увидел шагающие через триумфальную арку миллионные
толпы сражающихся людей со всех частей света, вооруженных с ног до головы.
Они двигались и двигались, растворяясь в бесконечной дали, как огромные серые змеи.
Тут засияла луна, и
я увидел низкорослых, истощенных людей, шагающих шеренгами людей, земля глухо гудела под их размеренным шагом, и
небо эхом отражало их орлиное боевое пение. [..]
Очевидно, что все уровни этого текста подчинены известной футуристической задаче: поразить, возмутить, эпатировать публику с помощью авторской системы средств воздействия на реципиента, который должен одновременно выступать в трех амплуа: читателя, зрителя и слушателя. Одним из излюбленных приемов Подбевше-ка была замена поэтических строф ритмизированным прозаическим текстом, эти опусы он называл не стихами, а «композициями». Таковы «Гимн царю радужных змей», «Чародей из ада», «Плясун в тюрьме».
В 1922 г. авангардные течения получают в Словении определенное организационное оформление: появляется первое художественное объединение «Клуб молодых», созданное Подбевшеком, Когоем и литературным критиком Й. Видмаром. В этом же году они учреждают первый словенский художественный журнал авангардистской направленности «Трие лабодье», который, однако, вышел всего в двух номерах. Подбевшек, не согласный с недостаточно революционной, по его мнению, «соглашательской» концепцией издания, покидает его и приступает к реализации более амбициозного проекта - вместе с Т. Селишкаром, Ш. Равникар и А. Церквеник учреждает свой авангардистский журнал «Рдечи пилот». «Топлива» этому летающему средству тоже хватило лишь на два номера, однако на его страницах были опубликованы несколько эссе Подбевшека на тему духовной революции в искусстве, которые можно назвать программными. Это «Отрывок об искусстве», «Отношения художника и государства» («Рдечи пилот», 1922, № 1) и «Политическое искусство» («Рдечи пилот», 1922, № 2). В первом тексте автор утверждает ведущую роль нового искусства в движении человечества к прогрессу, его активную позицию в революционном преобразовании жизни. Второе эссе конкретизирует этот вектор рассуждений: художник в современном обществе призван оздоравливать его самыми радикальными анархическими террористическими способами - взрывая идеи «как бомбы»13. В третьем эссе, которое словенские литературоведы квалифицируют как литературный революционный манифест,
автор, в контексте нападок на современную ему популяцию литераторов, провозглашает принцип революционной классовости литературы, призывая к борьбе с капиталистическим миропорядком, пролетарскому интернационализму и личному участию каждого революционного художника в преобразовании общества14.
В 1925 г. выходит единственный сборник Подбевшека «Человек с бомбами», в публикации которого большую практическую роль сыграла писательница Штефания Равникар, ставшая к этому времени женой поэта. Автор не внес никаких корректив ни в саму подборку, ни в порядок расположения стихов: фактически читатель имел перед собой точный сценарий его поэтических публичных выступлений начала 1920-х гг. При подготовке книги в типографии Подбевшек был предельно требователен к точности расположения строк на странице и воспроизведения оригинальной графики. Он прибегнул также к весьма авангардному приему - реконструировал предшествующие изданию этапы мытарств рукописи, поместив на обложку выдержки из переписки с редакторами и издательствами. Там же располагалось краткое эссе «Итальянский Тутанхамон» о революционере духа Джорждано Бруно и вызывающая самореклама (автор «на голову опередил О. Жупанчича», «имя Подбевшек отрывает новую эпоху в истории словенской литературы»15 и т. д.). Мнения критиков относительно сборника разделились: одни - М. Ярц, Й. Видмар, К. Коциянчич16 - увидели индивидуальность и большой творческий потенциал Подбевшека, близость его произведений авангардным литературным практикам. Другие - Ф. Финжгар, Ф. Водник17 - были возмущены и шокированы.
Для произведений, вошедших в книгу «Человек с бомбами», некоторые из которых едва ли можно назвать поэзией в общепринятом смысле слова, характерно тяготение к свободной форме и вызывающей образности, композиционные «сдвиги» и графическая семантика текста, а также «оптическое расчленение единицы стиха» (Т. Претнар18). Однако там есть отдельные стихотворения, в которых эмоциональная составляющая, переживание оказываются сильнее поставленной программной задачи «взрывать» окружающий мир словами. Это касается, например, зарисовки «В день призыва на вокзале», в основе которой лежит биографический эпизод - в 1917 г. Подбевшек был мобилизован и после стремительной военной подготовки отправлен на фронт. В этих строках отчетливо слышен голос «потерянного» поколения, у которого война отняла молодость:
Вкруг замерзших и впалых спин обвились детские руки и кричали:
«Отче!»
В испарине тела - туман и пот - и откуда-то слышен паровоза Шип будто змеи шипенье.
«Бог хочет!»
Некоторые сохранившиеся в архиве Подбевшека послевоенные машинописные записи неопубликованных стихов свидетельствуют о том, что поиски визуальной выразительности поэтической речи и эксперименты с графическими средствами передачи смысла, ритма и звукописи продолжались. Например, в стихотворении «Путь», впервые прозвучавшем по радио 10 апреля 1958:
в свете
вечернем по склону каменистому высоко меж скал свой путь совершали серны а над ними под облаками багровыми парил и падал и взмывал орел-исполин
я замер
завороженный видом гор-великанов и их обитателей и долго всматривался в их пики
за которыми полыхало небо
пламенел и ширился пожар
о путь тебя я часто
искал у обрывов и склонов
ты наполняешь сердце радостью и укрепляешь дух мужеством без которого нет мне жизни
о огонь
возле тебя я забываю что ГОНИМЫЙ ТАЙНОЙ СИЛОЙ должен идти во тьме сквозь ливень молнии и громы без оглядки под рев воды и грохот скал срывающихся в пропасть
Интерес к поэзии Подбевшека в словенских интеллектуальных кругах вновь возникает в конце 1950-х гг., помимо экспрессионизма и футуризма критики обнаруживают в его произведениях «следы» новых «измов» - сюрреализма и дадаизма19. Сам же поэт весьма скептически воспринимал все попытки «встроить» его творчество в конкретные эстетические рамки. Однако его реакция была не всегда последовательна: так, в заметке «Об экспрессионизме» (1960) он пишет, что от традиционного стиха пришел к «свободному, по образцу итальянских футуристов [...], с новым ритмическим ударением»20. А в интервью А. Бартлю (1978) всячески подчеркивает свое неучастие ни в каких авангардных течениях: «Тогда [в процессе создания «Человека с бомбами». - Н. С] я ничего не знал о современных поэтических течениях, не прочитал ни одного футуриста. Я никогда не хотел быть ни футуристом, ни кем-то еще, я всегда стремился быть Антоном Подбевшеком»21. Огромная художественная интуиция позволила этой неординарной одаренной личности не столько изучить, сколько ощутить авангардный мейнстрим европейской литературы 1920-х гг. и применить некоторые его принципы и установки в своем творчестве.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: DovicM. Moz z bombami. Anton Podbevsek in slovenska zgo-dovinska avantgarda. Ljubljana; Novo mesto, 2009.
2 Bartol V Zbirka Clovek z bombami revolucija v slovenski poeziji II Primorski dnevnik. 15.6.1958; Petrè F. Podbevskov problem Il Nasa sodobnost. 4. 1956. St. 7-8. S. 674-692.
3 Salamun-Biedrzycka K. Anton Podbevsek in njegov cas. Maribor, 1972; Music M. Novomeska pomlad. Maribor, 1974; Vrecko J. Anton Podbevsek in slovenska zgodovinska avantgarda. Umetnost ob koncu tisocletja. Ljubljana, 1986. S. 21-48; Poniz D. Sedem desetletij Cloveka z bombami II PodbevsekA. Clovek z bombami. Novo mesto, 1991.
4 Juvancic F. Manifest futuristov II Ljubljanski zvon. 29. 1909. S. 255256; Svetek V. Marinetti in njegova sola II Slovan. 7. 1909. S. 252-254, 309310, 341-342, 373-377; Molè V. Enquête Internationale sur le Vers libre et Manifeste du Futurisme par F. T. Marinetti Il Ljubljanski zvon. 30. 1910. S. 572-574; Debeljak A. Paseizem in futurizem Il Ljubljanski zvon. 32. 1912. S. 129-134; Gruden I. L' Italia futurista Il Dom in svet. 26. 1913. S. 333-337, 377-381, 413-415, 453-456 и др.
5 Dovic M. Moz z bombami.... S. 16.
6 Цит. по: Petrè F. Tradicija in inovacija. Ljubljana, 1990. S. 149.
7 Glavan M. Podbevskova Zolta pisma Il Rast. 1. 1990. St. 4. S. 320, 324.
8 Podbevsek A. Anton Podbevsek o kulturnem in umetniskem dogajanju septembra 1920 v Novem mestu II Dolenjski list. 21, 1.10.1970. St. 40. S. 4.
9 Podbevsek A. O ekspresionizmu II Primorski dnevnik. 25.12.1960.
S. 3.
10 Serko A. Anton Podbevsek: Clovek z bombami II Naprej. 13.11.1920.
S. 2.
11 Vrecko J. Labodovci, pilotovci, konstrukterji, konsisti in tankisti II Slavisticna revija. 47. 1999. St. 1. S. 51.
12 См.: Recitacijski vecer Antona Podbevska II Tabor. 12.6.1921; GovekarF., LahI. Slovenska najmlajsa II Jutro. 23.9.1921. St. 225. S. 2; Kovac J. Umetniska soareja II Slovenski narod. 24.9.1921; O prvem recitacijskem veceru najmlajsih Il Novi cas (delavski list). 14.11.1921. S. 2.
13 Podbevsek A. Razmerje umetnika do drzave II Rdeci pilot. 1922. St. 2. S. 5.
14 Podbevsek A. Politicna umetnost II Slovenski literarni programi in manifesti. Ljubljana, 1990. S. 64-66.
15 PodbevsekA. Clovek z bombami. Ljubljana, 1925 (platnice).
16 Jarc M. Anton Podbevsek Clovek z bombami // Slovenski narod. 1.3.1925. S. 3; Vidmar J. A. Podbevsek Clovek z bombami // Kritika. 1. 1925. St. 4. S. 54-58; Kocjancic K. Clovek z bombami // Uciteljski list. 1925. St. 22. S. 175.
17 Vodnik F. Anton Podbevsek Clovek z bombami // Dom in svet. 38. 1925. S. 254-255; Finzgar F. S. (R. C.) Clovek z bombami // Mladika. 6. 1925. S. 313.
18 Pretnar T. Podbevskov verz med tradicijo in avantgardisticnim eksperimentom // Obdobje ekspresionizma v slovenskem jeziku, knjizevnosti in kulturi. Ljubljana, 1984. S. 262.
19 Bartol V. Zbirka Clovek z bombami... S. 3; SlodnjakA. Slovensko slovstvo. Ljubljana, 1968. S. 380.
20 Podbevsek A. O ekspresionizmu // Primorski dnevnik. 25.12.1960.
S. 3.
21 Bartelj A. Anton Podbevsek (portret) // Dolenjski list. 29, 6.7.1978. St. 27. S. 10.
N. N. Starikova After Slovene futurism: The mistery of Anton Podbevsek
The article concentrates on several poetic works of the Slovene experimental poet Anton Podbevsek. They prove that Slovene avant-garde poetry of 1920s had futurist tendencies. Keywords: Anton Podbevsek, proletarian art, futurism, sound symbolism.
