CC BY
10
ПИСЬМО ю. С. СОРОКИНА АКАДЕМИКУ В. В. ВИНОГРАДОВУ
Директору Института русского языка АН СССР академику В. В. Виноградову
Глубокоуважаемый Виктор Владимирович!
Примерно год тому назад мне приходилось уже обращаться к Вам с запиской о работе руководимой мною Группы Словаря русского языка XVIII в. В этой записке я ставил вопрос о необходимости известного изменения тематики работы Группы. Так как практически этот вопрос еще остался не решенным, я считаю необходимым вновь вернуться к нему с тем, чтобы представить здесь более конкретные предложения. Я позволю себе начать эту записку с краткого отчета о ходе работы Группы за время ее существования с тем, чтобы вновь обратить Ваше внимание на выявившиеся в этой работе трудности и обосновать необходимость изменения и уточнения дальнейших планов ее работы.
С момента образования Группы Словаря русского языка XVIII в. в составе Словарного сектора прошло два с половиной года. Она начала свою работу в 1960 г. Тогда перед нею была поставлена задача подготовки большого исторического словаря, в котором бы было широко отражено развитие словарного состава русского языка на протяжении XVIII в. Ориентировочно срок окончания работы над словарем был определен в 1970 г., его объем — в 1200 авт. листов.
В докладе на заседании Ученого Совета Института в мае 1961 г. мне уже пришлось подробно говорить о задачах и характере этого словаря. Здесь я не буду повторять того, что было там сказано. Хочу вновь остановиться лишь на одном вопросе — о научном значении и актуальности создания такого словаря, что подчеркивалось при обсуждении моего доклада всеми выступавшими.
I
Нельзя не признать того, что в силу различных причин до последнего времени у нас уделялось совершенно недостаточное
внимание развитию исторической лексикологии русского языка и созданию исторических словарей русского языка. Совершенно недостаточно изучено, в частности, и развитие лексической системы русского языка в XVIII в.
Достаточно заглянуть в новейшие пособия по истории русского литературного языка, которыми пользуются сейчас студенты филологических факультетов, чтобы увидеть, насколько неполны, отрывочны, случайны, а часто неточны и прямо ошибочны сообщаемые здесь сведения по истории русского языка ХУНТ века. Обычно дело ограничивается перечислением некоторых, случайно выхваченных особенностей языка отдельных писателей XVIII в. — Кантемира, Ломоносова, Сумарокова, Новикова, Державина, Радищева, Карамзина, общими рассуждениями о смешении различных языковых элементов в петровское время, о галломании в среде русского дворянства середины и второй половины века и т. п. Сколько-нибудь цельной и точной картины развития русского языка в ХУНТ в. и его словарного состава мы здесь, к сожалению, не находим. Во многих случаях в этих обзорах воспроизводятся данные уже устаревшие, непроверенные, некритически взятые из работ XIX — начала XX вв. (Я. К. Грота, Н. Смирнова и нек. др.). Только этим недостатком новых обобщающих работ, скудостью пущенных в научный оборот фактов, можно объяснить известный успех вышедшей в 1956 г. в Вене книжки американской лингвистки Г. Хютль-Ворт. Эта книга, названная «Обогащение словарного состава русского языка в ХУНТ в.», вносит некоторые поправки в известные данные о развитии русского языка в ХУНТ в., но также опирается на очень ограниченные материалы и дает во многом очень одностороннюю картину развития русского литературного языка и его лексики в это время.
О явно недостаточном знании языка XVIII в. говорят и факты другого рода. В ряде новых изданий произведений русских писателей и ученых XVIII в. (напр., в изданиях сочинений Кантемира, Ломоносова, Державина в серии «Библиотека поэта»; даже в академических изданиях Радищева и Ломоносова) встречаются очевидные ошибки в воспроизведении текстов, основанные на неправильном, «осовремененном» понимании этих текстов и проистекающие из совершенно недостаточного знания особенностей русского языка XVIII в.
За последние два десятилетия появилось довольно много исследований, посвященных истории русской науки в XVIII в. Естественно, что в связи с историей научных понятий в них уделяется внимание истории русской научной терминологии. Но и в этих работах, написанных, как правило, специалистами по различным областям знания, не имеющими необходимой филологической подготовки, мы встретим немало совершенно произвольных утверждений по истории русской научной лексики.
Со стороны наших литературоведов, историков русской культуры и науки можно нередко слышать справедливые жалобы на отсутствие необходимых пособий по изучению русского языка прежних эпох, в частности — и по русскому языку XVIII в. Учителя наших школ, преподаватели и студенты филологических и исторических факультетов также испытывают постоянную нужду в таких пособиях.
Всесторонняя разработка истории русского языка ХУНТ в. настоятельно необходима и для углубленного понимания процессов развития нашего языка в новое время. ХУНТ в. был временем интенсивного развития русского литературного языка на национальной основе, временем окончательного формирования русской науки и крупных достижений в развитии русской культуры. Сложные и противоречивые процессы, протекавшие с особенною силою в русском языке после петровской поры и в результате стилистической реформы Ломоносова, подготовили решительное преобразование русского литературного языка во время Пушкина, создание современного русского литературного языка с его едиными, устойчивыми нормами употребления и с его богатейшими и разнообразными стилистическими возможностями. XVIII в. дал поистине огромный вклад в развитие русской научной терминологии. Деятельность Ломоносова и других корифеев русской науки в XVIII в. не только обогатила науку открытиями исключительного значения, дала новые направления ее развитию, но и создала основы русского научного языка. Это развитие проходило в тесных деловых контактах между русскими и иностранными учеными. Литература XVIII в. богата примерами творческого усвоения и преобразования европейской научной терминологии и литературной фразеологии. В языке ХУНТ в. проходили глубокие и важные процессы се-
мантического углубления и приспособления к новым культурным потребностям старых русских и славянских элементов; это время отмечено созданием многих новых русских слов и выражений, прочно вошедших в состав русского языка; среди этих новых слов и выражений значительное место занимают оригинальные переводы иностранных слов с помощью русских словообразующих элементов; русский язык этого времени впитал в себя и дал место в своей лексической системе и многим иноязычным заимствованиям, часто семантически их видоизменяя.
Нужно сказать, что именно эти важнейшие стороны развития русского языка в XVIII в. изучены еще крайне недостаточно. Если еще в какой-то мере известны сведения о развитии языка художественной литературы XVIII в., о сложении системы ее речевых стилей, то почти нет отчетливого и сколько-нибудь полного представления о чрезвычайно важном развитии делового языка XVIII в. и его стилей и языка науки; не определен сколько-нибудь точно тот вклад, который внес сюда Ломоносов, его предшественники-ученые и академические переводчики петровской поры, его последователи и преемники. XVIII в. далеко двинул вперед развитие русской промышленности и ремесла, техники в ее различных отраслях. В последние годы внимание историков и специалистов разных отраслей было привлечено к изучению экономики и техники XVIII в. Но о терминологии этого времени мы знаем еще очень мало, и это нередко создает затруднения в изучении специальной литературы XVIII в. Поэтому было бы крайне желательным, чтобы Словарь языка XVIII в. вобрал в свой состав не только материалы собственно литературного языка, языка художественной литературы, еще, сравнительно с последующим, послепушкинским временем, недостаточно богатого, свободного и развитого, но и разнообразнейшие важные лексические материалы, извлеченные из широкого круга деловых памятников, научных произведений, технических руководств и т. д. Только это обеспечило бы правильное и полное представление о значении XVIII в. в развитии русского национального языка. Ведь следует признать, что во многих отношениях развитие делового языка (ср., напр., язык важнейших правительственных актов XVIII в., язык петровских
«Ведомостей», научно-популярных статей в «Прибавлениях к ведомостям», научной прозы Ломоносова и т. д.) предупреждало развитие языка художественных произведений. Здесь раньше определялись чисто национальные, русские основы нового литературного языка. Такой словарь вместе с тем был бы очень ценным пособием для всех изучающих историю русской культуры, для того широкого теперь уже круга лиц, которые обращаются к чтению и изучению выдающихся произведений русской литературы и науки этого времени.
Из того, что мною сказано выше, вытекают следующие выводы:
1) Создание исторического словаря русского языка XVIII в. представляет сейчас одну из актуальных научных задач в области изучения русского языка и процессов его исторического развития. Важно при этом обеспечить то, чтобы этот словарь содержал в себе не случайно подобранные факты, а дал точные и надежные сведения о развитии русской лексики в это время в разных ее сферах. Очень важно отразить в этом словаре не только обогащение языка художественной литературы, но и развитие т. наз. «делового языка», научной, промышленноремесленной, общественно-политической терминологии и т. п. Такое изучение языка XVIII в. подвело бы нас к правильному и углубленному пониманию общих вопросов развития нашего национального языка в новое время, позволило бы полнее и глубже определить те изменения, которые произошли затем, в течение XIX и XX вв.
2) Составление такого исторического словаря требует, при том состоянии, в котором сейчас находится историческая лексикология XVIII в., самого серьезного изучения широкого круга разнообразных источников русского языка этого времени. Работа над таким словарем требует создания достаточно обширной и разнообразной картотеки словарных материалов, извлеченных из этих источников.
Именно так и понимает Группа Словаря русского языка ХУНТ в. свою основную задачу. Я должен теперь кратко охарактеризовать ту работу, которую проделала в этом направлении Группа на протяжении двух с половиной лет, и указать на трудности, с которыми ей приходится сталкиваться в этой работе.
II
Группа начала свою работу в 1960 г. в очень узком составе. Первоначально в нее входило всего два человека (покойный руководитель темы — Г. П. Блок и один младший научный сотрудник). Лишь с конца 1960 г., когда мне предложено было возглавить Группу после перехода Г. П. Блока на пенсию, состав Группы стал постепенно расти, по мере высвобождения сотрудников Словарного сектора от выполнения других плановых заданий. В 1961 г. Группа включала в себя шесть человек (руководитель Группы, три младших научных сотрудника — кандидата филологических наук, два научно-технических сотрудника). К середине 1962 г. состав Группы вырос до 12 человек (два старших научных сотрудника, семь младших научных сотрудников и три научно-технических сотрудника), из них 6 человек только что вошли в состав Группы. По предварительным наметкам в течение ближайшего года возможно еще пополнение состава Группы на 4-5 человек младших научных сотрудников.
В течение прошедших двух с половиной лет Группа была занята изучением источников словаря - произведений разных периодов XVIII в., различных жанров и авторов, а также составлением картотеки словарных материалов. До образования Группы в 1960 г. мы не располагали1 вообще картотекой словарных материалов по XVIII в., если не считать случайных цитат из отдельных авторов XVIII в., представленных в картотеке словаря современного русского литературного языка. Таким образом, пришлось начать работу Группы с накопления самих словарных материалов. За прошедшее время, несмотря на малочисленность своего состава в это время, Группа проделала значительную работу по собиранию и организации такой картотеки. Всего сейчас в картотеке находится около 350000 карточек (из них — 94000 поступило в 1960 г., 192000 — в 1961 г. и 61000 в первой половине 1962 г.). Это все же еще очень небольшое собрание материалов для того, чтобы начать непосредственно работу по составлению первых томов словаря. Дело в том, что в картотеке пока отражен довольно ограниченный круг источников словаря. Как показы-
1 Подчеркнуто автором (прим. ред.).
вает опыт создания всех предшествующих словарей, в картотеке должен быть по крайней мере один миллион карточек, что даст возможность представить в ней с необходимой полнотой источники различного характера.
Между тем пополнение картотеки сдерживалось в прошедшие годы не только малочисленностью Группы, но и прежде всего —
- о
ограниченностью ассигновании на это пополнение .
Наши заявки на эти ассигнования систематически урезались. Так, в 1961 г. мы получили вместо запланированных нами на пополнение картотеки 17000 р. (в новых деньгах) — 10000 р., в истекшем полугодии вместо 10000 р. — 3000 р. и т. д.
Мне уже неоднократно приходилось ставить вопрос о том, что при таких ограниченных ассигнованиях картотека не может расти быстро, а это задерживает срок перехода к основной нашей работе — составлению словаря.
* * *
В другом направлении — в деле изучения источников словаря — Группа проделала за прошедшее время также значительную работу. Был тщательно изучен довольно значительный круг источников, ранее не служивших предметом лингвистического исследования или малоисследованных. Так, широко было поставлено изучение различных изданий петровского времени — деловых документов, научных произведений, повествовательной прозы и т. д., изучение произведений Ломоносова, Державина, Радищева, Карамзина и др. авторов, изучение языка многочисленных комедий второй половины века и т. п. Первые итоги такого изучения будут
2 В черновике письма зачеркнут следующий текст: Быстрое пополнение картотеки гарантируется тем способом, который принят был в качестве основного при ее организации — изготовление карточек путем разметки и последующей расклейки фотокопий изданий XVIII в. Этот способ гарантирует не только быстрый рост картотеки, но и точность картотечных материалов, а также невысокую стоимость карточки (достаточно сказать, что написание карточки вручную силами сотрудников Группы не только требует значительно большего времени, но обходится, по предварительным расчетам, по крайней мере в 4 раза дороже).
отражены в подготовленном томе исследований по истории русского литературного языка XVIII в. Для этого тома подготовлено, например, большое исследование (более 10 авт. л. — ст. научн. сотр. Л. Л. Кутина), посвященное формированию терминологии точных наук и особенностям научного языка первой трети XVIII в., статья мл. научн. сотр. Г. П. Князьковой — о языке комедии 1760-70-х гг. (6 авт. л.) и др. работы, дающие новые материалы для исторической лексикологии XVIII в. Но эта работа по изучению особенностей и общих закономерностей развития русского языка в XVIII в. должна быть еще продолжена и расширена.
На ближайшее время (вторая половина этого года и 1963 г.) нами намечается продолжение работы по изучению и лингвистическому описанию источников словаря и составление проекта Словаря. После этого можно будет приступить, с начала 1964 г., непосредственно к составлению словаря.
Трудно, конечно, предполагать, чтобы при всех этих условиях мы могли в течение нескольких ближайших лет закончить издание словаря.
Естественно встает вопрос о том, что нужно сделать для того, чтобы, во-первых, решить в возможно более сжатые сроки задачу создания действительно полного и научно объективного исторического словаря русского языка XVIII века, во-вторых, для того, чтобы Группа уже в ближайшие годы могла создать исследования по русскому языку XVIII в., необходимые для широкого круга специалистов по русскому языку и истории русской литературы и русской культуры.
Для успешного и вместе с тем быстрейшего окончания работы по словарю языка XVIII в. необходимо прежде всего, как я уже неоднократно писал Вам, ускорение темпов составления картотеки, а это в свою очередь сейчас зависит прежде всего от степени финансирования этого пополнения. Уже сейчас Группа располагает значительным запасом размеченных источников, который однако не может быть реализован из-за недостатка средств на изготовление карточек.
Можно, конечно ставить вопрос и о сокращении сроков подготовки словаря путем сокращения его объема. Я однако не думаю, что это является действительным выходом из создавшихся трудностей. Я не говорю уже о том, что объем (1200 авт. л.), который был предварительно установлен при самом приступе к работе,
является, конечно, совершенно ориентировочным. При теперешнем состоянии нашей картотеки, еще очень ограниченной и крайне неполной, затруднительно вполне точно определить этот объем. Ясно, во всяком случае, что исторической словарь, охватывающий целое столетие интенсивного развития русского языка, не может быть произвольно ограничен и уложен, например, в четыре тома, как краткий толковый словарь русского современного языка или словарь языка Пушкина, заключающий в себе всего 21000 слов. Если ставить перед собою задачу создания действительно научного исторического словаря, то определить его объем можно только исходя из серьезного и полного изучения движения и развития словарного состава языка указанного времени. Иначе можно будет дать очень искаженное, неполное и случайное представление
о языке этого времени, то есть прийти к тому же положению, от которого сейчас страдает русская историческая лексикология. Повторяю, сейчас преждевременно и нерационально было бы ставить эти вопросы об ограничении объема словаря. Для того чтобы выбирать, что должно обязательно войти в состав такого словаря, нужно иметь возможность выбора. Эту возможность сознательного и научно обоснованного выбора может обеспечить лишь достаточно большая и разнообразная картотека словаря и широко и разносторонне поставленное изучение его источников. Наша задача сейчас состоит в том, чтобы создать эти условия, т. е. усилить темпы пополнения картотеки и еще более развернуть изучение источников.
III
Подготовка словаря, таким образом, настоятельно требует широкого и систематического изучения источников, изучения различных сторон развития русского языка XVIII в. Этому сейчас уделяет, как сказано, основное свое внимание наша Группа. Между тем это не находит до сих пор своего организационного оформления.
Мне уже приходилось ставить перед Вами вопрос об известном изменении целей и планов работы Группы. Мне думается, было бы целесообразно построить работу нашей Группы таким образом, чтобы она была посвящена изучению истории русского языка XVIII в. Основной ее задачей и конечной целью было бы составление полного исторического словаря этого времени. Необходимым
условием для выполнения этой работы явилась бы подготовка ряда отдельных исследований и монографий по важнейшим вопросам истории русского языка XVIII в.
В дополнение и развитие того, что мною было сказано по этому поводу в предыдущей записке, я хотел бы предложить следующее. Не дожидаясь окончания основной работы Группы — создания исторического словаря русского языка ХУНТ в., задачи, выполнение которой требует еще довольно длительного времени и больших усилий, ввести в план работы Группы подготовку монографии по исторической лексикологии XVIII в. Необходимость в создании такого труда очевидна. Группа, при существующих уже условиях, могла бы взять на себя подготовку такого исследования. Ориентировочный объем такой монографии можно определить в 50 авт. листов (в двух томах, соответственно посвященных развитию русской лексики в первой и во второй половине XVIII в.). Срок выполнения такой работы (при условии, что ею будет занята лишь часть сотрудников Группы, наиболее для этой работы подготовленных) — 3-4 года. Издание такой работы, систематически освещающей основные этапы развития русской лексики в течение ХУНТ в. и начала XIX в. представляло бы, с нашей точки зрения, большой интерес для всех занимающихся историей русского языка и заполнило бы большой пробел в пособиях этого рода.
Параллельно с этим Группа продолжала бы вести необходимую работу по подготовке полного словаря языка ХУНТ в. Предварительное обобщение результатов исследования истории словарного состава русского языка XVIII в. в этом курсе исторической лексикологии значительно облегчило бы и ускорило работу и по составлению полного словаря.
В связи с этим считаю целесообразным преобразование нашей Группы из Группы Словаря русского языка ХУНТ в. в Группу по изучению русского языка ХУНТ в.
Научный руководитель Группы Ю. Сорокин
1 сентября 1962 г.
?СГ
71 *<
/37 Ц ^ ,*н* 7*'^^ ^
ЦлЛм /Л„ г I. О у»* ^си^е л
1 ***р*€ 6 К^Х+АСЪЬ^ и*/,*
/«*,.'т„ ^Х^2Г“ Г~~~' '“V-«/-“•«*«, < Мя^х^2.7/ “»* •»**•»
*чгИ> ^-т,-.,' , „ г^%~к*о
► *"Г -/~, '^{УУ Л*"* **“«**«*« —П. ^ [.[|
1*^1^ " ~~"‘У --
^ ~~- £__________„ СИ ^
“**« <•*■«<> /*Лч* / / - /** с }^с 4
у»**. — 'Г»* •*?• \*я **. ^ ^~г ^
, “7 Дмм,, .„, Г_ ^ ч7»^оч,
* *7^ <>? /4«* а ^ ^ ^ ^У^ивл*
№*** У*Г'^ <эд~*^
^УГ*^ г*п? ^ ^ т*~ Уг^~~ XV», <
* 1ЭН, ’ ...л - '•
0 кСГ‘ ^ **** ' '" ■5ГМЧ^
*<*•**«« - ><ч^ГТ - т~~~ ■
^ Л« ^ ^ •» «-* ^А, „ _ ^Г7^'
'г&~«
-* У^ку/ 6 2^ __ __________^
Первый лист письма Ю. С. Сорокина академику В. В. Виноградову
