CC BY
50
О. А. Дмитриева, В. И. Шаховский
«ПИСЬМО СЧАСТЬЯ» КАК ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
OLGA A. DMITRIEVA, VICTOR I. SHAKHOVSKIY "LETTER OF HAPPINESS" AS A LINGUOCULTURAL PHENOMENON
Ольга Александровна Дмитриева
Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка как иностранного ► dmoa@yandex.ru
Виктор Иванович Шаховский
Доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник кафедры языкознания ► shakhovsky2007@yandex.ru
Волгоградский государственный социально-педагогический университет пр. Ленина, д. 27, Волгоград, 400066, Россия
Olga A. Dmitrieva, Victor I. Shakhovskiy
Volgograd State Socio-Pedagogical University 27 Lenina pr., Volgograd, 400066, Russia
В статье приводится комплексное описание жанра «письмо счастья» с позиции коммуникативно-семиотической структуры и лингвоэкологического потенциала. Выводятся и характеризуются субстанциональные и несубстанциональные фациенты, определяются системообразующие признаки, устанавливается соотношение информа-тивности/эмотивности в содержании текста. Учитывается также экологический фактор содержания «писем счастья», их деструктивный характер и антитерапевтический эффект. Подчеркивается необходимость профилактической воспитательной работы через научающую и художественную коммуникацию для оздоровления современного социума.
Ключевые слова: «письмо счастья»; жанр; эмотивность; фациент; лингвоэкология.
The article provides complex description of the "letter of happiness" genre from the perspective of communicative-semiotic structure and linguoecological potential. The authors derive and characterize substantial and non-substantial facients (components of a situation), defining system-forming features, and providing ratio of informative and emotive components in the text content. Ecological factor of the content of "letters of happiness" is also taken into account. Necessity of preventive educational work through teaching and art communication for the recovery of modern society is underlined.
Keywords: "letter of happiness"; emotivity; facient (component of a situation); linguoecol-ogy; destructiveness.
В современном быстро меняющемся мире не может не меняться и человеческая коммуникация. Из-за глобального и лингвистического распространения Интернета появилось много новых форм общения. И многие прежние, давно существовавшие контенты приспосабливаются к этим новым формам, пытаясь усилить свою эффективность. К числу таких феноменов относятся так называемые «письма счастья».
Письмо как один из видов письменно-речевой деятельности человека, возникновение которого связано с зарождением письменности, — форма специальной коммуникации, продиктованной необходимостью транслировать информацию во временном и пространственном отношении, включая и межпоколенное. В настоящее время уже подверглись лингвистическому осмыслению такие типы писем, как деловые, частные, армейские, фронтовые, личные, любовные, дружеские, предновогодние (письма Деду Морозу), предсмертные, письма изгнанников, ностальгические письма, письма-доносы, письма читателей в газету, электронные письма и т. д. [1; 4; 7; 10; 13 и др.].
Перечисленные письма характеризуются спецификой языкового оформления, составом знаковых средств и особенностью их организации в текстах, закономерностями создания самих текстов. Многообразие типов письма дает основание выделить универсальные признаки, позволяющие отнести тот или иной текст к жанру письма, и специфические, характеризующие тот или иной тип письма. Будучи речевым жанром, а именно «вербальным оформлением типичной ситуации социального взаимодействия людей» [11: 6], письмо понимается как «знаковая система, фиксация речи, позволяющая с помощью начертательных (графических) элементов закреплять речь во времени» [9: 918].
Несмотря на многообразие типов писем, Н. Б. Лебедевой предложена универсальная методика описания материала по параметрам коммуникативно-семиотической модели, состоящей из 12 компонентов — фациентов, позволяющая выделить универсальные и специфические характеристики писем. Субстанциональные фациенты: 1) Автор (кто?); 2) Адресат (кому?); 3) Знак — Диктумно-модусное содержание (что?); 4) Орудие и Средство (чем?); 5) Субстрат — Материальный носитель знака (на чем?); 6) Место расположения Знака — Носитель субстрата (в чем?, на чем?).
Несубстанциональные фациенты: 1. Цель — Коммуникативно-целевой фациент (зачем?). 2. Гра-фико-пространственный параметр Знака (как?). 3. Среда коммуникации (где?), в которую включаются потенциальные соавторы, читатели (реципиенты), опосредствующие передатчики и возможные «уничтожители» письменно-речевого произведения. 4. Коммуникативное время — временной интервал между созданием письменного знака и его восприятием (когда?). 5. Фациент «Ход коммуникации». 6. Фациент «Социальная оценка» [6: 6].
В рамках нашей статьи предлагается анализ так называемых «писем счастья», узнаваемость, широкое распространение и реккурентность которых позволяет отнести их к прецедентным текстам. Узнаваемость происходит по издавна известной на Руси форме: анонимность, неизвестность адресата, моделируемость с обязатель-
ной эксплицитной/имплицитной угрозой или предсказанием какой-то неблагоприятности. Материалом для исследования послужили «письма счастья» в объеме 147 единиц и ответы 193 респондентов. Все тексты анализируемых в статье писем приведены в авторском варианте, ошибки выделены нами жирным шрифтом. Назовем методы и методические приемы, используемые в исследовании, суть которого представлена в данной статье: интроспектный анализ, интерпретатив-ный анализ, комментирование, дискурсивный анализ, лингвоэкологический анализ.
Так называемые «письма счастья» априори базируются на информационной теории эмоций П. М. Симонова [12]. Согласно его теории, невладение информацией об ожидаемом событии вызывают у адресата как минимум беспокойство и как максимум страх и панику перед неизбежным несчастьем, обещанном в письме. Такое психоэмоциональное состояние вызывает долговременное тревожное переживание, которое отрицательно сказывается на здоровье получателя. А это, согласно Л. Хей [15], может приводить к специфическим и закономерным расстройствам здоровья человека. Поэтому одной из задач данного исследования является разъяснительная работа об установленной медиками зависимости между определенными эмоциональными переживаниями и определенными заболеваниями. Этой же проблеме посвящено новое направление лингвистики эмоций — эмотивная лингвоэколо-гия, которая получила широкое распространение в современной лингвистике [17]. Более подробно после проведения специального международного семинара на эту тему вопросы взаимосвязи ва-леологии, экологии и лингвистики эмоций рассматриваются во многих монографиях (см., например: [16]).
В настоящее время наряду с коммуникативной доминирует объяснительная лингвистика. Ее неотъемлемой частью является эмотивная лингвоэкология, упомянутая выше.
Своим исследованием мы хотим показать неэкологичность таких писем, их вредность для здоровья человека и нации, следовательно, и необходимость лингвистической борьбы с ними.
Обратимся к истории происхождения «писем счастья». Данные типы писем фигурируют довольно продолжительное время. Прототипом «писем счастья» выступает древнеегипетская «Книга Мертвых», содержащая в себе обещание воскрешения тому, кто будет похоронен с её копией, позднее в Средние века появились «небесные» или «святые письма» (НтшекЬпеГе) [5]. В качестве древнейшего упоминания о «письмах счастья» выступает «эпистолий», датируемый 584 годом, в котором «карфагенский епископ Лициниан упрекал другого епископа в излишней доверчивости к отреченному письму» [3: 11]. Обзор всемирной сети Интернет показал, что «письма счастья» фигурируют повсеместно и в наши дни, таким образом, произошла миграция данного типа коммуникации из естественной в виртуальную, при этом структура и содержание письма остались почти неизменными, однако наблюдается определенная эволюция «письма счастья», продиктованная способом передачи информации и появлением новых разновидностей, носящих характер мема, содержащего широкий спектр креолизованных элементов. Данный тип коммуникации не будет описан в рамках статьи и послужит перспективой дальнейших научных изысканий, в связи с этим детализируем материал нашего исследования: письмо, содержание которого носит иррациональный характер, несмотря на использование цифр, топонимов и антропонимов, побуждающих реципиента к распространению данного текста путем манипуляции общечеловеческими ценностями: безопасностью, здоровьем, любовью, жизнью, благополучием, успешностью. В рассматриваемых нами текстах присутствуют онимы (топонимы, антропонимы и т. д.) для детализации представленной в письме информации, например: Нидерланды, Конан-Дойль, крестьянка Хрупова, А. Пугачева, Хрущев, Юнайтед Стейтс, князь Голицин; даты: «Данте получил письмо в 1927 г.», «Жизнь письма началась в 1254 году»; «Наставление было написано миссионером с Антильских островов»; «В 1987 году письмо получил молодой калифорниец». Эти и аналогичные им вкрапления в тексте анализируемых писем преследуют цель повышения до-
стоверности и усиления эмоциональной аргументированности их предсказаний.
Учитывая широкую распространенность «писем счастья», эмоциональное воздействие на адресата, объясняемое апелляцией к архетипам и мифологемам, а также глубинным человеческим инстинктам, данный жанр представляет особой интерес с точки зрения прагматики и эмо-тивной лингвоэкологии.
На данный момент «письма счастья» послужили объектом научного осмысления, при этом исследователи изучали письма с различных позиций: в качестве разновидности городского фольклора коррелирующего с магическими письмами («Ускользающий текст: пророчество и магическое письмо» А. А. Панченко) [10], а также как текста имеющего общие черты с религиозными текстами (жития, молитвы) («„Святые письма" как явление традиционного фольклора» В. Ф. Лурье) [7]. Прагматический аспект «писем счастья» — ма-нипулятивный потенциал представлен в исследованиях А. В. Курьянович «„Письма счастья" как форма манипуляции массовым сознанием» [5] и Е. А. Филипповой «„Нигерийское письмо": власть, управление, манипуляция в среде массмедиа» [14]. С позиции религиозного мировоззрения «письма счастья» проанализировал В. А. Мартинович в богословской работе «„Письма счастья" как элемент оккультной среды общества» [8].
В перечисленных работах номинация пи-сем-счастья довольно разнообразная: письмо-цепочка, святое письмо, магическое письмо, небесное послание, письмо с неба, отреченное письмо, нигерийское письмо, круговое письмо. Из номинаций становятся очевидными доминантные признаки, а именно: сакральность (апелляция к магии, метафорически представленное лексемой «небо» фикциональное пространство) и прецедентость (узнаваемость и повторяемость). Кроме того, во всех этих письмах представлено облигаторное требование: незамедлительное распространение в неизменном виде: «Не храни это письмо более 96 часов, в течение этого времени его нужно переслать 20 людям», что является элементом запугивания адресата и возбуждения у него магического восприятия цифр.
Используя модель Н. Б. Лебедевой, охарактеризуем системообразующие признаки «писем счастья».
Итак, субстанциональные фациенты представлены следующим образом.
1. Автор «писем счастья» анонимен. Однако из содержания письма становится очевидной широкая осведомленность автора, иными словами, имплицитно демонстрируется высокий статус автора, призывающий доверять изложенной в письме информации. Но, как показал анализ, в текстах изобилуют ошибки как языковые, так и фактические: «В 1927 году получил письмо Тухачевский, который его порвал и через 4 дня его арестовали и судили его подчиненные». Как известно, маршал был расстрелян в 1937 году, а не в 1927 году, как указано в письме.
В другом письме встречается орфографическая ошибка, свидетельствующая о безграмотности автора послания: «Отправте письмо приятелям и через 4 дня ждите сюрприза».
В следующем примере отмечена географическая неточность: «Удача избрала тебя на своем пути», «Цепочка идет из Венесуэлы, которая, находится в Южной Африке» (Венесуэла расположена в Южной Америке. — Прим. авт.). Соответственно автор «писем счастья» может быть отнесен к просторечной языковой личности.
2. Адресатом «писем счастья» выступает широкая аудитория, именно по этой причине в письме отсутствует обращение. Соответственно функция обращения — побуждение и привлечение внимания представлена иными средствами, через содержание письма. Приведем пример:
«Само письмо находится в Ливерпуле. Оно обошло вокруг земли 44раза. С получением этого письма к Вам придет счастье, удача, но с условием, письмо надо послать тому, кому вы пожелаете счастья. После получения письма к вам придет счастье, если вы верите — счастье с параллельных миров...»; «Это письмо приносит счастье. Подлинник письма находится в Голандии. Теперь оно попало к Вам. С получением этого письма к Вам придет счастье и удача с одним условием: отправьте письмо дальше. Это не шутка...»; «Слава Богу и Святой Богородице. Аминь! 12-летний мальчик был болен, на берегу моря он встретил Бога».
Как мы видим, апелляция к общечеловеческим ценностям призвана акцентировать внима-
ние нефиксированного адресата на письме, таким образом проявляется манипулятивность «письма счастья» с первых структурных элементов, возбуждая у адресата личную причастность к адресности послания.
Для нашего исследования интересной представляется типология адресата, предложенная Т. П. Сухотериной: 1) моноадресат (адресат — один) / полиадресат (письмо адресовано сразу нескольким лицам); 2) свой (близкий человек) / чужой (посторонний для автора человек, с которым он вступает в контакт); 3) эксплицированный (адресат назван) / неэксплицированный (адресат скрыт) [13: 250]. Согласно данной типологии у «писем счастья» полиадресат, чужой, неэксплицированный.
3. Знак — Диктумно-модусное содержание «письма счастья» также специфичен. Так, в качестве темы выступают общечеловеческие ценности удача или успех (56 единиц), богатство (45 единиц), здоровье (46 единиц). Ряд писем многокомпонентный, в расчете на то, что один из этих факторов заденет душу адресата и спровоцирует его на акциональное действие. Характерная структура «писем счастья» — монолог.
4. Орудием и Средством «писем счастья» выступают клавиатура и монитор, либо экран. Это является элементом новизны в продолжении жизни «писем счастья»: форма тоже значима, а также коммуникативное пространство — Интернет, то есть виртуальная действительность. Данный момент показывает, что письма счастья способны приспосабливаться к новой коммуникативной реальности и к новым техническим средствам своей реализации.
5. Субстрат — Материальный носитель знака. Современные «письма счастья» перешли из реального общения, когда они фиксировались на бумаге и переписывались, либо перепечатывались и посылались традиционной почтой, в виртуальное, соответственно способ передачи писем происходит с помощью сети Интернет, при этом механизмом служат электронная почта и социальные сети Viber, WhatsApp, WeChat и т. д., доступ к которым производится посредством компьютеров, планшетов, ноутбуков, смартфонов и т. д.
6. Местом расположения Знака — Носитель субстрата, соответственно, является непосредственно электронное письмо или сообщение в социальной сети.
Перейдем к анализу несубстанциональных фациентов.
1. Цель — Коммуникативно-целевой фаци-ент «писем счастья» в первую очередь эмоциональное и экспрессивное воздействие с целью побуждения выполнить определенные акцио-нальные действия. При этом адресантом активно используется противопоставление позитивного и негативного последствия влияния письма с явным намеком негативного характера в случае невыполнения инструкций:
«Константин Джо получил цепь(письмо, прим. авторов) в 1930 году. Он попросил своего секретаря сделать 20 копий и разослать их. Несколько дней спустя выиграл в лотерею 20 млн. долларов. Марко де Дали, служащий получил письмо и заболел (забыл, прим. авторов), что должен избавиться от него в течении 96 часов, потерял работу, потом отыскал письмо, сделав 20 копий несколькими днями (позже, прим. авторов) получил работу лучше прежней».
Таким образом, запугивание и обещание удачи в случае выполнения условий письма несут сугубо иррациональный характер. Информативная цель «писем счастья» вторична, выступает фоном для формирования эмотивно-сти. В ряде случаев в тексте приведены бессмысленные символы, содержащие якобы сакральное значение:
«Х-8115-182-11 Е-81-1Х-9Х0ЕР. Эти знаки принесут Вам счастье. Это письмо делает оборот вокруг Земли за 9 лет. Сейчас счастье должно посетить Ваш дом. Отправьте письмо людям которые в нем нуждаются. Не задерживайте письмо больше 95 часов».
В данном письме широко используется цифровая магия и ее провокативный эффект. Укажем, что побуждение — универсальная цель жанра письма, но, в случае описанного «письма счастья», действие, к которому побуждает автор письма, не несет практической значимости, несмотря на четкие прескрипции: переписать текст и отправить следующему адресату, зато оказывает психоэмоциональный эффект (напомним еще раз информационную теорию эмоций П. В. Симонова).
Со всей очевидностью можно заявить, что «письмо счастья» представляет собой мощное эмоциогенное воздействие на адресата посредством апелляции к архетипическому страху, подкрепленному врожденным инстинктом — стремлением выжить. Поскольку, согласно В. М. Бехтереву, «у человека, как существа социального, слово как символ играет особо важную роль, замещая собою конкретные, то есть физические раздражители... Словесные раздражители в человеческом обществе играют гораздо более важную роль, нежели те или иные физические раздражители» [2: 56], соответственно потенциал «письма счастья» как раздражителя весьма интенсивный.
2. Графико-пространственный параметр Знака (как?): а) код, а именно алфавит, зависит от географии распространения письма; язык вербальный, пиктографический, смешанный; б) в графическо-пространственном отношении отметим, что ранее «письма счастья» были рукописными или печатными, сейчас электронные; в) графологический параметр нерелевантен по указанной выше причине; г) ортологический параметр характеризуется отступлением от языковой нормы, наличием разного типа ошибок, смешением стилей.
3. Среда коммуникации чрезвычайно широка, «письмо счастья» обезличено, оно вне социума, поскольку, как мы уже упомянули, адресатом может выступать потенциально любой человек. Однако стоит упомянуть случаи, когда «письма счастья» пересылаются определенному человеку из круга знакомых, тогда это письмо носит персональный характер. Иными словами, «письмо счастья» не имеет временных и социальных помех, не считая специальных программных обеспечений, направленных на удаление так называемого спама.
4. Коммуникативное время для писем счастья специфично тем, что текст содержит жесткий прескриптив, согласно которому письмо должно быть отправлено в течение определенного периода времени: «Не задерживайте письмо больше 95 часов»; «Вам нужно отправить 20 писем в течении 96 часов (4 дня) после получения
этого письма». Кроме того, совершенно очевидно, что письма счастья, созданные в эпоху появления виртуальной действительности, называют более короткий срок: «Отправь до вечера 25 друзьям и увидишь, что будет; перешли тем, кто тебе дорог в течении 1 часа». Обязательное условие, выдвигаемое автором письма, — сохранение его целостности и запрет на внесение изменений: «Сделайте 20 копий и отправьте их». Догматическая прескрипция точно исполнить требования адресно также преследует магическую функцию «писем счастья». Интересно, что в письма фигурируют определенные цифры: 1, 2, 4, 7, 9, 10, 12, 20, 22, 26, 27, 36, 42, 94, 95, 96, 100, 127, 444, 445, 455, 1000, 2000, 20 000, 400 000, 7 500 000, 9 000 000, при этом финальные цифры указывают размер материального вознаграждения в валюте тем, кто исполнит все предписания в точности и своевременно. Никакого единого требования в «письмах счастья» нет, все цифры явно произвольные и не имеют никакого магического оправдания, что повышает их магический эффект.
5. Фациент «Ход коммуникации» у «писем счастья» беспрерывный, с активным втягиванием других коммуникантов: «Перепиши его 22 раза и разошли его в разные стороны».
6. Фациент «Социальная оценка» выявлен нами посредством опроса. Проведя кросс-культурное исследование, в ходе которого участвовало 179 человек в возрасте от 12 до 78 лет, мы установили: 58% высказали негативное отношение к «письмам счастья», при этом респонденты пользовались оценочной и эмотивной лексикой: чепуха, глупость несусветная, бред, фигня, лабуда, не стоит внимания. Нейтрально относятся 14%: мне все равно. Выразили опасение и веру в письма 28 % опрошенных. При этом 37 человек были в возрасте до 21 года. Респонденты использовали следующие языковые единицы: страшно как-то, мало ли что случится, ужас, кошмар, а вдруг это правда, я боюсь всего этого, может и не правда, но угрожаюше выглядит. Совершенно очевидно, что в большинстве случаев адресаты испытывают страх, соответственно цель «писем счастья» вызывать именно эту эмоцию. Кроме того, на вопрос: «Пересылали ли вы хоть один раз „пись-
мо счастья"?» респонденты ответили: в детстве 67%, в настоящее время 26%, никогда 7%. Данная статистика свидетельствует в пользу того, что манипулятивный потенциал «писем счастья» достаточно высок. Характер восприятия письма зависит от личностных характеристик реципиента: чем больше он склонен к суеверному мышлению, тем быстрее будет достигнута цель письма: выполнение иррациональных действий в форме копирования и дальнейшего распространения текста.
Проведенный анализ позволяет выделить следующие конститутивные характеристики «писем счастья»: неинституциональность, ма-нипулятивность, обезличенность, скрытое авторство, фасцинативность, апеллирование к витальным и материальным ценностям, неопределенный коллективный адресат, имплицитность/ эксплицитность.
Таким образом, вышеперечисленные результаты нашего исследования свидетельствуют о неэкологичности данного вида межперсональной коммуникации, что поднимает вопрос о необходимости специальной работы по воспитанию экологического мышления/сознания/интеллекта современной образованной коммуникативной личности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белова А. В. Лингвопрагматическая характеристика обратимой эпистолярной коммуникации (на матер. переписки Ал. П. Чехова и А. П. Чехова): дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2005.
2. Бехтерев В. М. Гипноз, внушение, телепатия. М., 1994.
3. Веселовский А. Н. Опыты по истории развития христианской легенды. Эпистолия о неделе // Журн. Министерства Народного Просвещения. 1876. № 184. С. 50-116.
4. Емельяненко Е. М. Анализ коммуникативно-прагматических свойств рамочного блока испаноязычного делового письма // Структурно-семантические и коммуникативно-функциональные характеристики языковых единиц: Сб. науч. тр. / [Под ред. Н. М. Фирсовой]. М., 1989. С. 92-102.
5. Курьянович А. В. Письма счастья как форма манипуляции массовым сознанием // Наука и мир. 2014. Т. 2. № 4 (8). С. 83-84.
6. Лебедева Н. Б. Естественная письменная русская речь как объект лингвистического исследования // Вестн. БГПУ: Гуманитарные науки. Барнаул, 2001. № 1. С. 4-11.
7. Лурье В. Ф. «Святые письма» как явление традиционного фольклора // Русская литература. 1993. № 1. С. 142-149.
8. Мартинович В. А. Письма счастья как элемент оккультной среды общества // Минские Епархиальные Ведомости. 2007. № 1. С. 72-76.
9. Новый энциклопедический словарь. М., 2002.
10. Панченко А. А. Ускользающий текст: пророчество и магическое письмо // Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002. С. 341-353.
11. Седов К. Ф. Анатомия жанров бытового общения // Вопросы стилистики. Саратов, 1998. № 27. С. 9-20.
12. Симонов П. В. Теория отражения и психофизиология эмоций. М., 1970.
13. Сухотерина Т. П. Фронтовое письмо как жанр естественной письменной русской речи // Мир науки, культуры, образования. 2014. № 4. С. 249-251. URL: http://cyberleninka. ru/ article/n/frontovoe-pismo-kak-zhanr-estestvennoy-pismen-noy-russkoy-rechi (дата обращения: 12.03.2018).
14. Филиппова Е. А. «Нигерийское письмо»: власть, управление, манипуляция в среде массмедиа // Аспирантский вестн. Поволжья. 2015. № 7-8. С. 133-137.
15. Хей Л. Исцели себя сам. Кишинев, 1996.
16. Шаховский В. И. Диссонанс экологичности в коммуникативном круге: человек, язык, эмоции: монография. Волгоград, 2016.
17. Эмотивная лингвоэкология в современном коммуникативном пространстве: коллективная монография / [Под ред. В. И. Шаховского]. Волгоград, 2013.
REFERENCES
1. Belova A. V. (2005) Lingvopragmaticheskaia kharakteristika obratimoi epistoliarnoi kommu-nikatsii (na materiale perepiski Al. P. Chekhova i A. P. Chekhova) [Lingua pragmatic characteristic of reversible epistolary communication (on the material of correspondence of Al. P. Chekhov and A. P. Chekhov)] (Candidate's thesis, Philology), St. Petersburg State University, St. Petersburg, 2007. (in Russian)
2. Bekhterev V. M. (1994) Gipnoz, vnushenie, telepatiia [Hypnosis, inspiration, telepathy]. Moscow. (in Russian)
3. Veselovskiy A.N. (1876) Opyty po istorii razvitiia khristianskoi legendy. Epistoliia o nedele [Experiments on the history of Christian legend development. Epistole about a week]. Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniia [Journal of the Ministry of public education], no. 184, pp. 11.pp. 50-116. (in Russian)
4. Emelyanenko E. M. (1989) Analiz kommunikativno-pragmaticheskikh svoistv ramochnogo bloka ispanoiazychnogo delovogo pisma [Analysis of communicative and pragmatic properties of the frame block of a foreign-language business letter]. In: Strukturno-semanticheskie i kommu-nikativno-funktsionalnye kharakteristikii azykovykh edinits [Structural-semantic and communicative-functional characteristics of the language units: collection of sci. papers]. Moscow, pp. 92-102. (in Russian)
5. Kurjanovich A.V. (2014) Pisma schastia kak forma manipuliatsii massovym soznaniem [Letters of happiness as a form of mass consciousness manipulating]. Nauka i mir [Science world], vol. 2, no. 4 (8), pp. 83-84. (in Russian)
6. Lebedeva N. B. (2001) Estestvennaia pismennaia russkaia rech kak obekt lingvisticheskogo issledovaniia [Natural written Russian speech as an object of linguistic study]. Vestnik barnaulsk-ogo gosudarstvennogopedagogicheskogo universiteta. Gumanitarnye nauki. [Herald of Barnaul State Pedagogical University: Humanities], no. 1, pp. 4-11. (in Russian)
7. Lurie V. F. (1993) «Sviatye pisma» kak iavlenie traditsionnogo folklora ["Saint letters" as a phenomenon of traditional folklore]. Russkaia literatura [Russian Literature], no. 1, pp. 142-149. (in Russian)
8. Martinovich V. A. (2007) Pisma schastia kak element okkultnoi sredy obshchestva [Letter of happiness as an element of occult environment of the society]. Minskie eparkhialnye vedomosti [Minsk Diocese Statements], no. 1, pp. 72-76. (in Russian)
9. Novyi Entsiklopedicheskii Slovar [New Encyclopedic Dictionary] (2002). Moscow, p. 1415. (in Russian)
10. Panchenko N. N. (2002) Uskol'zaiushchii tekst: prorochestvo i magicheskoe pis'mo [The elusive text: prophecy and magic letter]. In: Khristovshchina i skopchestvo: fol'klor i traditsionnaia kul'tura russkikh misticheskikh sekt [Christovschina and skopschestvo: folklore and traditional culture of Russian mystical sects]. Moscow, pp. 341-353. (in Russian)
11. Sedov K. F. (1998) Anatomiia zhanrov bytovogo obshcheniia [Anatomy of the genres of everyday communication]. Voprosy stilistiki [Questions of stylistics], no. 27, pp. 9-20. (in Russian)
12. Simonov P. V. (1970) Teoriia otrazheniia i psikhofiziologiia emotsii [Theory of reflection and psychophysiology of emotions]. Moscow. (in Russian)
13. Sukhoterina T. P. (2014) Frontovoe pismo kak zhanr estestvennoi pismennoi russkoi rechi [Letter from the front as a genre of natural written Russian speech]. Mir nauki, kultury, obrazova-niia [World of science, culture, education], no. 4, pp. 249-251. (in Russian). Available at: http:// cyberleninka.ruarticle/n/frontovoe-pismo-kak-zhanr-estestvennoy-pismennoy-russkoy-rechi (accessed 12.03.2018) (in Russian)
14. Filippova E. A. (2015) «Nigeriiskoe pismo» vlast, upravlenie, manipuliatsiia v srede massmedia ["Nigerian letter": power, management, manipulation in the mass media environment]. In: Aspirantskii vestnik povolzhia [Povolzshye Graduate Students' collection of papers], no. 7-8, pp. 133-137. (in Russian)
15. Hey L. (1996) Istseli sebia sam [Heal yourself]. Kishinev. (in Russian)
16. Shakhovskiy V. I. (2016) Dissonans ekologichnosti v kommunikativnom kruge: chelovek, iazyk, emotsii [Dissonance of environmental friendliness in communication circle: a person, language, emotions]. Volgograd. (in Russian)
17. Shakhovskiy V. I. (2013) Emotivnaia lingvoekologiia vsovremennom kommunikativnompros-transtve [Emotive linguaecology in modern communicative space: collective monograph]. Volgograd. (in Russian)
[ представляем новые книги. рецензии]
ГАНАПОЛЬСКАЯ Е. В. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ДЕТЕКТИВА...
(Начало на с. 12,16. Окончание на с. 111)
ного русского языка с её трансформационными тенденциями, ярче всего проявляющимися в разговорной речи. Не случайно в поле зрения автора оказались 23 детектива А. Марининой (М. А. Алексеевой), 22 остросюжетных романа А. Кивинова (А. В. Пименова), 16 криминальных произведений Ю. Семенова (Ю. С. Ляндреса), виртуозно владеющих русским языком
В качестве объектов описания Е. В. Гана-польская отобрала 3000 фразеологизмов. Чтобы объективно оценить этот объём, приведём только три цифры: в упомянутом выше «Большом фразеологическом словаре... » проанализировано
1500, в «Современном фразеологическом словаре русского языке» супругов А. В. и М. Е. Жуковых (Москва, 2009) — около 1600, а во втором издании «Академического словаря русской фразеологии» — 2000 сверхсловных языковых единиц.
Объективность и непредвзятость полученных автором результатов в значительной степени были обеспечены огромной подготовительной работой, сопровождавшейся сплошной выборкой всех контекстов употребления ФЕ в привлечённых для анализа детективах. Такая методика обычно используется составителями словарей, отражающих своеобразие языка либо определённого
