CC BY
2Р. В. ИЕЗУИТОВ А
ПИСЬМО ПУШКИНА к П. А. ОСИПОВОЙ
Автограф интересующего нас письма Пушкина к П. А. Осиновой, подаренный в 1899 г. внучкой Осиповой — М. Б. Карповой — в Публичную библиотеку, в настоящее время хранится в Пушкинском доме.1 Впервые упомянутое в печати в 1903 г.,2 оно было опубликовано и прокомментировано Н. О. Лернером. Основываясь на данных Б. Л. Модзалевского, Лернер разъяснял, что в письме Пушкина речь идет о многолетней судебной тяжбе П. А. Осиповой с соседом по имению Сергеем Ивановичем Пущиным, «по смерти которого» она «судилась с его сыном, генерал-майором Павлом Сергеевичем Пущиным. О нем-то и упоминает в настоящем письме Пушкин. Письмо Пушкина к нему, о котором говорит поэт, не дошло до нас».3
Лернеру принадлежит и первая, весьма приблизительная датировка данного письма. На основании «почерка подлинника» Лернер относил его к началу 30-х годов.4 Однако это предположение исследователя опровергается фактами биографии Пушкина. Судя по содержанию письма, адресованного П. А. Осиповой (с которой поэт расстался «вчера» и надеется увидеться «сегодня») и касающегося П. С. Пущина (которому «только что» написано «насчет его дела» и от которого ответ ожидается «завтра»), оно должно было быть написано только в Михайловском, так как подобное общение Пушкина, Осиповой и Пущина могло иметь место лишь в Псковской губернии, где были расположены в весьма близком соседстве имения: Михайловское, Тригорское и принад-
1 ИРЛИ, ф. 244, оп. 1, № 1352. — Письмо оказалось пропущенным в Полном собрании сочинений Пушкина (изд. АН СССР, М.—Л., тт. I—XVI, 1937—1949). Было напечатано дополнительно: Пушкин. Справочный том. Изд. АН СССР, М.-Л., 1959, стр. 73.
2 Отчет ими. Публичной библиотеки за 1899 г. СПб., 1903, стр. 152.
3 «Былое», 1906, № 12, стр. 235; см. также: «Нива», 1912, № 5, стр. 98.
4 Лернер считал возможным датировать настоящее письмо и 1829 годом. См.: Труды и дни Пушкина, изд. 2, исправленное и дополненное. СПб., 1910, стр. 381,
лежавшие Пущину Жадрицы Новоржевского уезда. Если учесть, что с октября 1827 г. по май 1835 г. Пушкин в Михайловском не бывал, то ошибочность датировки Лернера несомненна.5
В таком случае остается предположить, что недатированное письмо Оспповой было написано либо во время пребывания Пушкина в Михайловском в 20-е годы, либо в одну из поездок туда в 1835—1836 годах. В изданном уже в советское время собрании сочинений Пушкина (т. VI, «Academia», М., 1938, стр. 450) оно также было напечатано в разделе «Письма неизвестных годов», однако с более определенной (хотя и предположительной) датой, приуроченной к двум посещениям Михайловского: в конце июля—начале октября 1827 г. или в середине сентября—середине октября 1835 г. Можно согласиться с исключением нескольких кратковременных поездок Пушкина в Михайловское как возможных для определения даты написания письма к Осиновой. Так, вероятно, полностью отпадают майская поездка 1835 г. (всего на 3 дня, с 8 по 12 мая) и апрельская 1836 г. (в связи с похоронами Н. О. Пушкиной). Дошедшие до нас материалы об этих поездках не содержат никаких данных о фактах и лицах, упоминаемых в письме к Осиновой.
Однако следует еще раз вернуться к периоду Михайловской ссылки и к двум посещениям Михайловского (в ноябре 1826 г. и в конце июня—начале октября 1827 г.), так как именно на эти годы приходится наибольшее количество сведений, важных для определения даты настоящего письма.
В этой связи представляется необходимым обратиться к истории взаимоотношений Пушкина с П. С. Пущиным, представляющих собой одно из звеньев декабристских связей Пушкина. «В Кишиневе я был дружен с майором Раевским, с генералом Пущиным и Орловым», — признавался Пушкин впоследствии (XIII, № 240).6 Встречаем мы его имя в кишиневском дневнике поэта (см. XII, 303). Ему посвящено и послание Пушкина «Генералу Пущину» (1821).
5 Несмотря на то, что Лернер несколько раз привлекал внимание пушкинистов к своей публикации, письмо к Осиновой не вошло ни в одно из дореволюционных изданий Пушкина. Единственным исключением явилась «Переписка» Пушкина под ред. В. И. Саитова (т. III, СПб., 1911, стр. 458), напечатавшая это письмо в разделе «Писем неизвестных годов», однако из-за отсутствия фактических сведений редактор отказался от попытки установить (хотя бы приблизительно) дату написания настоящего письма.
6 Постоянное дружеское общение Пушкина с П. С. Пущиным отмечает В. П. Горчаков (Выдержки из дневника моих воспоминаний о А. С. Пушкине и других современниках — «Москвитянин», 1850, № 7, кн. 1, отд. I, стр. 196—197), Л. С. Пушкин (Биографическое известие об А. С. Пушкине до 26 года. — «Москвитянин», 1853, № 10, кн. 2, отд. I, стр. 56). Их постоянные контакты подтверждает, по существу, и И. П. Липранди, описывая офицерскую среду, окружавшую Пушкина в Кишиневе (Из дневника и воспоминаний И. П. Липранди — «Русский архив», 1866, № 8, стр. 1258).
В 10—начале 20-х годов П. С. Пущин принадлежал к кругам прогрессивно настроенного русского офицерства декабристского толка. Его биография (служба в армии, участие в антинаполеоновских войнах, героизм, проявленный в Отечественную войну 1812 г., участие в заграничных походах русской армии и т. д.) 7 типична для будущего декабриста. Хорошее знание тактики, преданность своему делу, чувство воинского долга, проявившиеся уже в кампанию 1812 г., обеспечивали ему служебный успех, но характерно, что этот успех был связан с непосредственным участием в боевых действиях русской армии, вместе с которой оп проделал путь талантливого офицера и патриота, путь, закономерно приведший его в ряды «Союза Благоденствия».8
Таким образом, еще до знакомства с кишиневскими декабристами (В. Ф. Раевским, М. Ф. Орловым и др.) П. С. Пущин сформировался как офицер нового прогрессивного тнпа. В 20-е годы Пущин становится одним из видных деятелей кишиневской ячейки декабристов, возглавляемой М. Ф. Орловым. Будучи бригадным генералом в дивизии М. Ф. Орлова, Пущин, несомненно, проводил в своей деятельности линию, рассчитанную на просвещение и революционную пропаганду среди солдат.9 Не оставляет никаких сомнений и оппозиционная, декабристская ориентация организованной им в Кишиневе масонской ложи «Овидий», ставшей предметом пристального внимания властей, результатом которого явилось ее запрещение.10 По «высочайшему
7 «Дневник капитана лейб-гвардии Семеновского полка П. С. Пущина за 1812 г.» и его формулярный список см. в кн.: С. П. Аглаимов. Отечественная война 1812 г. Полтава, 1912, стр. 5—85. — Дневник был начат с момента выступления Семеновского полка в Вильпо (в марте 1812 г.), однако в порядок был приведен позднее. В тексте дневника есть заметки и примечания более поздних лет. Особенный интерес представляют записи о начале войны с Наполеоном, а также о важнейших сражениях с французами, очевидцем и участником которых был П. С. Пущин. Любопытно, что в роте П. С. Пущина числились будущие видные декабристы (например, С. Трубецкой); постоянно велись разговоры политического свойства («о Сперанском и Магницком»). В дневнике нередко встречаются высказывания, характеризующие симпатию Пущина к солдатам, его заботу о них, защиту их интересов (см. стр. 7, 8, 10).
8 Был, по показаниям С. П. Трубецкого и II. И. Комарова, «членом Союза Благоденствия, но уклонялся и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821 года», поэтому к следствию не был привлечен, хотя и вошел в «Алфавит декабристов» (см.: Восстание декабристов, т. VIII, ГИЗ, 1925, стр. 158, 382).
9 См. сохранившееся в архиве Пушкина письмо П. Субботина к П. С. Пущину («Литературный архив», т. I. Изд. АН СССР, М —Л., 1938, стр. 76—77), письмо к Пушкину Л. Герасимовского, младшего офицера Охотского полка, с просьбой походатайствовать за него перед П. С. Пущиным («Литературное наследство», т. 16—18. М., 1934, стр. 578— 579). См. также «Литературное наследство», т. 60, кн. 1, 1956, стр. 7—8, 58, 521—523.
10 Об этой ложе см.: Н. К. Кульман. К истории масонства в России. «Журнал министерства народного просвещения», 1907, ч. XI, стр. 343—373;
повелению» ее организатор и руководитель — П. С. Пущин — был «взят в особенное замечание», подвергся опале со стороны Александра I. Ни пространные объяснения и оправдания самого П. С. Пущина, ни заступничество П. Д. Киселева и И. Н. Инзова не помогли ему. Подав прошение об отпуске (в связи с болезнью), он по личному распоряжению Александра I получает отставку (28 марта 1822 г.). Недоверие к нему правительства настолько велико, что ему было отказано в паспорте для заграничного путешествия.11
По выходе в отставку П. С. Пущин переселяется в Одессу (в мае—июне 1822 г.),12 куда в 1823 г. был переведен и Пушкин. В Одессе П. С. Пущин продолжал оставаться одним из тех лиц, с которыми поэт находился в постоянном и тесном общении.13 Это общение было прервано внезапным отъездом Пушкина (31 июля 1824 г.) в Михайловскую ссылку. С этого времени следы П. С. Пущина теряются, однако можно предположить, что в 1824—1825 гг. Пущин продолжал жить в Одессе.14 По данным Б. Л. Модзалевского, Пущин приехал в свое имение в 1826 г., однако более точная дата его приезда неизвестна.15 По-видимому, в январе 1826 г. его еще не было в Псковской губернии или,
В. Семевский. Декабристы-масоны. «Минувшие годы», 1908, № 3, стр. 163—170; П. Е. Щ е г о л е в. К истории пушкинской масонской ложи. «Минувшие годы», 1908, № 5—6, стр. 517—520.
11 См. об этом: Дневник Долгорукова. «Звенья», кн. IX, М., 1951, стр. 88; Н. К. Кульман. К истории масонства..стр. 13—15, 31—33; Сборник Русского исторического общества, т. 78, СПб., 1891, стр. 354, 371.
12 См. Дневник Долгорукова, стр. 71, 73, 88. — Переехав в Одессу, Пущин женился на дочери местного полковника А. Бриммера, вдове Аркудин-ской. Ее родная сестра была замужем за графом Ланжероном, бывшим до назначения М. С. Воронцова управляющим Новороссийским краем (М. Д. Бутурлин. Записки. «Русский архив», 1897, кн. 2, стр. 19).
13 См.: И. П. Липранди. Из дневника и воспоминаний, стр. 1474. Ср. с воспоминаниями К. М. Соколовой (урожд. Кирьяковой), записанными с ее слов А. Бергом (К пребыванию А. С. Пушкина в Одессе. «Новороссийский телеграф», 1880, 27 мая, № 1579).
14 См. подробнее: Пушкин. Статьи и материалы, вып. III (Материалы для биографического словаря одесских знакомых Пушкина). Одесса, 1927, стр. 74—75. Сведения об этом периоде жизни Пущина см. также в «Записках» М. Д. Бутурлина. (М. Д. Бутурлин, приехавший в Одессу летом
1824 г. и проживший там до июня 1825 г., снимал квартиру в доме П. С. Пущина и был с ним, вероятно, знаком. Он, безусловно, отметил бы в своих записках отъезд П. С. Пущина из Одессы, если бы таковой имел место). Сведения, идущие из пушкинских мест, также позволяют утверждать, что на протяжении 1824—1825 гг. Пущин не появлялся в своем псковском имении. Так, И. И. Пущин в «Записках о Пушкине» (Гослитиздат, М., 1956, стр. 83) рассказывает о посещении Пушкина И января
1825 г. настоятелем Святогорского монастыря, следившим за ссыльным поэтом. Мотивируя свой приезд тем, что он здесь надеялся встретить П. С. Пущина, здешнего помещика и «уроженца великолукского», настоятель сообщает, что «последпего он очень давно не видел». О том, что Пущин все еще в Кишиневе (как он полагал), говорит и И. И. Пущин.
15 Восстание декабристов. Материалы, т. VIII, стр. 382,
во всяком случае, Пушкину о нем ничего не было известно. Так, в письме Пушкина к В. А. Жуковскому, написанном в 20-х числах января и являющемся чрезвычайно важной вехой в истории отношений Пушкина и П. С. Пущина (XIII, № 240), речь идет лишь о прежнем, кишиневском периоде их дружбы. В этом письме, посланном с надежной оказией, поэт был предельно откровенен и, безусловно, упомянул бы о возвращении П. С. Пущина в свое имение или по крайней мере о своих новых встречах с ним. Итак, с момента отъезда из Одессы до конца января 1826 г. Пушкин и Пущин не виделись, и, следовательно, эти годы должны быть отброшены при установлении даты интересующего нас письма к Осиновой.16
Наиболее достоверные сведения о пребывании Пущина в Жад-рицах относятся к концу июля 1826 г. Они исходят от посланного правительством тайного агента А. К. Бошняка, командированного в Псковскую губернию для «обстоятельного исследования поведения известного стихотворца Пушкина, подозреваемого в поступках, клонящихся к возбуждению к вольности крестьян».17
В какой степени Пущин был прнчастен к приезду Бошняка? Вопрос этот важен, так как в донесении тайного агента П. С. Пущин прямо назван источником слухов, «сделавшихся причиною моего отправления».18 Однако настоящая причина была в другом. Командировка Бошняка была связана с мероприятиями правительства по подавлению крестьянских восстаний в Петербургской, Псковской и Смоленской губерниях.19 Проведя тщательное расследование и опросив многочисленных свидетелей, Бошняк убедился в полной невиновности Пушкина. Важная роль в вынесении тайным агентом окончательного заключения по делу Пушкина принадлежала показаниям Пущина. Анализируя их, следует учитывать политическую ситуацию, наступившую после разгрома декабрьского восстания. Сознание шаткости собственного положения диктовало Пущину осторожность в разговоре с человеком, которого он мало знал. (Бошняк выдавал себя за случайного знакомого графа Ланжерона).
16 Отпадают также февраль и март 1826 г., когда П. А. Осипова уезжала в свое Тверское имение Малинники. Вернулась она в начале апреля (см.: Летопись жизни и творчества Пушкина, т. I. Изд. АН СССР, М, 1951, стр. 683, 695).
17 А. Шилов. К биографии Пушкина. «Былое», 1918, № 2, стр. 72 и сл. То же: Б. Л. Модзалевский. Пушкин под тайным надзором. «Атеней», 1925, стр. 20—34.
18 А. Шилов. К биографии Пушкина, стр. 74.
19 См.: Г. Дейч и Г. Фридлендер. Пушкин и крестьянские волнения 1826 г. «Литературное наследство», т. 58, 1952, стр. 195—210. — Исследователи справедливо, по нашему мнению, считают, что донос на Пушкина не исходил от Пущина. «Автором доноса был, скорее всего, какой-нибудь правительственный агент, которому был поручен надзор за самим Пущиным, как за причастным к декабристскому движению» (там же, стр. 206).
Вместе с тем, извращая позицию и облик Пушкина («говорун, часто возводящий на себя небылицу», «столь болтлив, что никакая злонамеренная шайка не решится его себе присвоить» и т. п.), Пущин стремился отвести от него подозрения в намерениях «про-тиву правительства». По всей вероятности, это диктовалось также стремлением как-то реабилитировать и себя. Из боязни навлечь на себя подозрение в общении со ссыльным поэтом, Пущин мог умолчать о встречах с Пушкиным, однако приводимые'им факты не обнаруживают знания конкретных обстоятельств жизни Пушкина в деревне. Он подчеркивает, что «Пушкин ни с кем не знаком и ни к кому не ездит, кроме одной госпожи Есиповой».20 Выслушав Пущина, Бошняк приходит к выводу, что «все собранные в доме Пущиных сведения основываемы были, большей частью, не на личном свидетельстве, а на рассказах, столь обыкновенных в деревнях и уездных городках».21 Этот вывод важен, так как он позволяет предположить, что летом 1826 г. Пушкин либо вовсе не виделся с П. С. Путиным, либо эта встреча носила случайный характер и не способствовала восстановлению прежней дружеской близости.
Имеется, однако, мемуарное свидетельство о том, что в период Михайловской ссылки Пушкин и Пущин не только встречались, но и постоянно дружески общались. Оно принадлежит К. М. Соколовой (Кирьяковой), на воспоминания которой нам уже приходилось ссылаться выше.22 Она пишет: «Какая-то неразрывная связь существовала между Александром Сергеевичем Пушкиным я Павлом Сергеевичем Пущиным не только в Одессе, где они нас посещали, но и в Кишиневе, и в Пскове... Впоследствии, когда Александр Сергеевич, был отправлен в свое имение Михайловское (Псковск. губ.), Пущин снова является его другом. Из Михайловского Александр Сергеевич начинает учащать в Жадрицы, имение Павла Сергеевича Пущина, отстоящее в 3-х верстах от Михайловского».
Далее приводится эпизод с лошадью, которую Пушкин по приезде в Жадрицы якобы отпускал со словами: «Даю тебе свободу, когда сам ее не имею...». И конь рысью возвращался в Михайловское, а Пущину приходилось обратно отвозить поэта в соб-
20 «Былое», 1918, № 2, стр. 75.
21 Там же.
22 К пребыванию А. С. Пушкина в Одессе (из воспоминаний одесситки). «Новороссийский телеграф», 1880, 27 мая, № 1579. — Несмотря на ряд ошибок, которые нетрудно обнаружить, в ее воспоминаниях приведены и факты, несомненно, имевшие место. В тех случаях, когда она передает эпизоды, свидетельницей которых была, попадаются лишь отдельные неточности. В других случаях она вспоминает не факты, а слухи, бытовавшие во время пребывания Пушкина в Одессе, или услышанные ею разговоры о поэте. Некоторые из ее сведении явно книжного происхождения (например, о кончине Пушкипа).
ственном экипаже».23 Этот эпизод, несколько перефразированный, фигурирует в показаниях Пущина Бошняку, где говорится, что Пушкин «иногда ездит верхом и, достигнув цели своего путешествия, приказывает человеку своему отпустить лошадь одну, говоря, что всякое животное имеет право на свободу».24 Трудно сказать, былп ли эти слова действительно сказаны при посещении Пущина или последний слышал их от кого-то из псковских помещиков (а впоследствии «присоединил» их к своим псковским воспоминаниям), однако это совпадение позволяет считать источником информации К. М. Соколовой (в той части ее воспоминаний, где она касается Михайловской ссылки) самого П. С. Пущина, который в конце 20-х годов (и позднее) бывал в Одессе и мог встречаться с К. М. Соколовой.
Что дают воспоминания К. М. Соколовой? Они подтверждают факт общения Пушкина и Пущина в Псковской губернии, однако на их основании нельзя датировать эти общения периодом Михайловской ссылки. Если Пущин приехал в Псковскую губернию в 1826 г., а ссылка Пушкина в Михайловское окончилась в ночь на 4-е сентября, то речь, таким образом, может идти лишь о промежутке времени, получившем известное освещение в донесениях Бошняка. Между тем изучение написанной им «Записки о Пушкине», содержащей записи подлинного разговора с П. С. Пущиным, по нашему мнению, не дает материала для вывода о контактах в период михайловской ссылки.
Остается предположить, что эти встречи (или по крайней мере встреча) происходили позднее, а следовательно, и записка Пушкина к П. А. Осиповой «насчет дела» Пущина также была написана позднее.
В ноябре 1826 г. Пушкин снова приезжал в Михайловское.25 Эта двухнедельная поездка, предпринятая для составления записки «О народном воспитании», представляется нам мало подходившей для возобновления старого знакомства и для участия в тяжбе, которую вели его соседи и знакомые. И все же возможность встречи Пушкина с П. С. Пущиным в это время не исключается полностью, хотя, конечно, следует принять во внимание, что в написанном на обратном пути (из Пскова) письме к кишиневскому приятелю Н. С. Алексееву (бывшему одновременно и близким другом Пущина) Пушкин по-прежнему упоминает о Пущине, как о кишиневском знакомце, участнике дружеских пиров, и ничего не пишет о своем нынешнем соседстве с ним (см. XIII, 299).
Наиболее вероятной датой написания записки к Осиповой нам представляется конец июля—начало октября 1827 г. Пушкин
23 Там же.
24 «Былое», 1918, № 2, стр. 74.
25 См. запись Осиповой в «Месяцеслове» (Пушкин и его современники, вып. 1, СПб., 1903, стр. 141).
приехал в Михайловское надолго, с целью поработать в любимое им осеннее время. В этот свой приезд он активно общается с Осиновыми. Его посещает А. Н. Вульф.26 С другой стороны, изменилось и собственное положение поэта: из политического ссыльного он (в глазах своих соседей, помещиков Псковской губернии) превратился в человека, которому покровительствует сам император. Это позволяет предположить, что П. С. Пущин (в свое время напуганный событиями 14 декабря и опасавшийся преследования ввиду своей причастности к декабризму) мог теперь, не боясь неблагоприятных последствий, возобновить свое прежнее знакомство с Пушкиным, результатом которого явилось не дошедшее до нас письмо Пушкина к Пущину («насчет его дела») и письмо к Осиповой, касающееся этого «дела» (т. е. тяжбы Пущина с Осиповой).
Итак, известные ныне материалы о взаимоотношениях Пушкина и Пущина, сведения о посещении последним своего псковского имения, упоминания имени Пущина в переписке Пушкина относятся к 1820-м годам. Взятые в совокупности и сопоставленные друг с другом, они позволяют приурочить дату письма Пушкина к Осиповой к поездке в Михайловское летом—осенью 1827 г.27
Именно этот год, как нам представляется, следует считать крайней датой в истории взаимоотношений Пушкина и Пущина. В более поздние годы пх знакомство, по-видимому, полностью прекратилось. По проникшим в печать сведениям в 1830-е годы П. С. Пущин вернулся на военную службу: в 1830—1831 г. он участвовал в подавлении польского восстания. Видимо, его «заслуги» были настолько велики, что в октябре 1835 г. ему был пожалован майорат в царстве Польском.28 В 1850-е годы Пущин проживал в Одессе,29 где и скончался в 1865 г.
26 См.: А. Н. Вульф. Дневники. «Федерация», М., 1929, стр. 135—137.
27 Для установления более точной даты в пастоящее время нет необходимых данных. Так, остается неизвестной дата отъезда Пущина из Псковской губ. Есть сведения, что в 1828—1829 гг. он жил в Одессе, где с ним встречался А.-Скальковский (см.: А. Скальковский. К биографии Пушкина. «Одесский вестник», 1880, 25 июля, N° 168).
28 См.: «Русская старина», 1893, т. 78, стр. 155, 157. — Служба Пущина в армии делает невозможной встречу с Пушкиным в Михайловском осенью 1835 г., а следовательно, отпадает вторая дата, выдвинутая в свое время комментаторами писем Пушкина (т. VI, «Academia», М., 1938, стр. 450).
29 К. Зеленецкий, собиравший в Одессе сведения о Пушкине, беседовал с П. С. Пущиным, на которого он неоднократно ссылается в своей работе (см.: К. Зеленецкий. Сведения о пребывании А. С. Пушкина в Кишиневе и в Одессе. «Москвитянин», 1854, № 9, стр. 3—16).
