CC BY
9В. Э. В А Ц У Р О
ПУШКИНИАНА В ПЕРИОДИКЕ И СБОРНИКАХ СТАТЕЙ
(1961-1962)
Пушкинский юбилей 1962 года вызвал оживление пушкиновед-ческой литературы. К 125-летию со дня смерти поэта вышло в свет несколько работ монографического характера, многочисленные статьи в журналах и два сборника — «Пушкин на юге» и «Пушкин и его время». Первый из них создан на основе докладов, прочитанных на совместных конференциях пушкиноведов юга (Одесса—Кишинев, 1955—1959); второй, подготовленный Всесоюзным музеем А. С. Пушкина, включает статьи и публикации по преимуществу источниковедческого характера. Большое место в нем уделяется исследованию изобразительных и мемориальных материалов, связанных с именем Пушкина и его окружением.
Настоящий обзор ограничивает свою задачу рассмотрением статей о Пушкине в журналах, сборниках и «Ученых записках» и не претендует на полноту. Не учтены статьи общего характера, не преследующие собственно научных целей, хроникальные заметки, рецензии на спектакли и т. д. Не вошла в обзор и обширная учебно-методическая литература по Пушкину. Газетные сообщения регистрируются в тех случаях, когда содержат принципиально важный фактический материал.
Проблемы научной биографии Пушкина заняли большое место в программе XIII Всесоюзной Пушкинской конференции (Ленинград, 6—8 июня 1961 года). Общие принципы и задачи ее построения были сформулированы в докладах Б. С. Мей-лаха 1 и Т. Г. Цявловской,2 указавшей на «неясные места», кото-
1 Б. С. М е й л а х. О задачах изучения и построения научной биографии Пушкина. XIII Всесоюзная Пушкинская конференция (6—8 июня 1961 года). Тезисы докладов. Л., 1961.
2 Т. Г. Цявловская. Неясные места биографии Пушкина. XI11^ Всесоюзная Пушкинская конференция, 1961. Текст докладов Б. С. Мейлаха и Т. Г. Цявловской напечатан в издании: «Пушкин. Исследования и материалы», т. IV. Изд. АН СССР, М.—Л., 1962.
рые должны быть обследованы в результате планомерного розыска документальных материалов. Одной из важнейших лакун научной биографии Пушкина является вопрос о его свидании с Николаем I в 1826 году. Предполагаемая реконструкция этой беседы, на основании дошедших до нас свидетельств и анализа взаимоотношений Пушкина с Николаем после 1826 года, была сделана С. М. Бонди.3
В статье И. Л. Фейнберга 4 приводится свод данных об истории находки и публикации дневника А. С. Пушкина и истории розысков «дневника № 1». До настоящего времени розыски эти не дали положительных результатов. Самый характер сведений о «дневнике № 1» заставляет, однако, сомневаться в существовании этой огромной рукописи в 1100 страниц. Если, по словам М. Л. Гофмана, «дневник № 1» содержит «полную реабилитацию Натальи Николаевны», он должен относиться к 1835—1836 годам, т. е. продолжать «дневник № 2» (1833—1835 годы). Маловероятно и предположение о том, что дневник 1833—1835 годов составляет переписанную набело часть большой черновой рукописи: оно опровергается анализом пушкинских дневниковых записей — сокращенных, явно сделанных без черновика. Наконец, представляется обоснованным мнение ряда пушкиноведов, что самый «№ 2» проставлен не пушкинской рукой (возможно, что это помета, сделанная при просмотре рукописей Дубельтом).
К числу важных архивных находок последнего времени принадлежат прочитанные Э. Г. Герштейн письма и дневники императрицы Александры Федоровны, позволяющие в деталях представить себе обстановку последних лет жизни Пушкина, выяснить связь Дантеса с ближайшим окружением императрицы и установить характер интриги против Пушкина и ее участников.5
Ряд новых мемуарных и документальных данных опубликован в сборнике «Пушкин и его время». Обзор Н. А. Малеванова6 дает новые сведения о лицейских преподавателях Пушкина и дополняет список лицейской учебной литературы. Несомненный интерес представляют воспоминания А. А. Скальковского о встречах
3 С. М. Бонди. Встреча Пушкина с Николаем I. XIII Всесоюзная Пушкинская конференция, 1961.
2 Илья Фейнберг. Неизвестный дневник Пушкина? «Огонек», 1962, № 7.
5 Эмма Герштейн. Вокруг гибели Пушкина. (По новым материалам). «Новый мир», 1962, № 2. По поводу статьи в № 5 журнала «Октябрь» был напечатан фельетон «В покоях императрицы». Откликами на фельетон явились заметка И. Андроникова («Литературная газета», 1962, 26 мая) и открытое письмо А. Ахматовой, Вс. Иванова, С. Бонди, С. Маршака («Новый мир», 1962, № 7), где указывалось, что помещение развязного фельетона, отвергающего серьезное и компетентное исследование, недопустимо и является злоупотреблением страницами журнала, органа Союза писателей.
6Н. А. Малеванов. Архивные документы Лицея в ГИАЛО (1811— 1817 гг.). Сб. «Пушкин и его время», вып. 1, Изд. Гос. Эрмитажа, Л., 1962.
с Пушкиным и Мицкевичем зимой 1827 и весной 1828 года.7 Выясняется, что Скальковский был автором подстрочного перевода главы из поэмы «Конрад Валленрод», сделанного по просьбе Пушкина. Этот перевод, относящийся к концу 1827 года, был использован Пушкиным при работе над «Отрывком из поэмы Мицкевича Конрад Валленрод», что позволяет уточнить дату начала работы.
Отметим также воспоминания А. П. Чеботарева о встрече с Пушкиным в 1829 году, когда поэт посетил Дон,8 и отклики современников на смерть Пушкина (из архива Л. С. Поливанова).9
Значительный интерес представляют дневниковые записи Е. Шимановской о Пушкине (1827—1828), обзор которых сделан И. Ф. Бэлзой,10 а также дневники Н. М. Смирнова, напечатанные в отрывках в «Неделе» (приложения к «Известиям»); 11 в дневниках находим впечатления Смирнова от встреч с Пушкиным и -сведения о взаимоотношениях поэта с двором в начале 30-х годов. Историко-литературная ценность дневников Смирнова настолько значительна, что желательна их скорейшая полная публикация.
В статье Л. Вишневского «Петр Долгоруков и пасквиль на Пушкина» (Сибирские огни», 1962, № 11) сделана попытка доказать, что взгляд на П. Долгорукова как автора пасквиля на Пушкина возник в результате целенаправленной деятельности III отделения, в 1860-е годы пытавшегося дискредитировать опасного для правительства политического памфлетиста. Однако оппозиционная направленность деятельности Долгорукова 1860-х годов не может служить основанием для его характеристики в 1836—1837 годах. Аргументация статьи в основной своей части опирается на оправдания самого Долгорукова, добавляя к ним прямое обвинение Вяземского, Одоевского, Соболевского, Поджио и др. в злонамеренной тенденциозности и даже клевете. Представляя их позицию чрезвычайно односторонне и неполно, .автор в ряде случаев прямо искажает их высказывания, что ли-
7 С. С. JI а н д а. Пушкин и Мицкевич в воспоминаниях А. А. Скаль-ковского. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1. Ранее — в польском переводе (Semion L a n d a. Nowe wspomnenia о Puszkinie i Mickiewiczu. «Slavia Orientalis» [Warszawa], 1959, roen. VIII, №№ 2—3).
8 JI. А. Черейский. А. П. Чеботарев о Пушкине. Сб. «Пушкин и •его время», вып. 1.
9 Т. А. Тургенева. Из откликов на смерть Пушкина. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
10 И. Ф. Б э л з а. Пушкин в польских источниках 20-х годов XIX века. «Литература славянских народов», вып. 7, Изд. АН СССР, М., 1962. — В статье приводятся высказывания о Пушкине и других деятелей культуры, в частности М. К. Огиньского (отрывок из письма 26 августа 1828 года). Отрывки из дневника Шимановской были опубликованы И. Ф. Бэлзой:
1) Из истории русско-польских музыкальных связей. Музгиз, М., 1955;
2) Мария Шимановская. Изд. АН СССР, М., 1956.
11 А. А. Зимин. Пушкину тридцать пять лет. «Неделя», 1962, 30 сентября—6 октября. Текст напечатан с серьезными искажениями.
5 Временник
65
шает статью убедительности и в значительной мере обесценивает собранный материал.
Заметим попутно, что установление личности написавшего диплом само по себе не столь уже существенно: важно проследить историю замысла и определить его непосредственных вдохновителей, к числу которых Долгоруков не принадлежал.
Отметим также статью Ф. Нестерука об инженерной и гидрографической деятельности А. П. и И. А. Ганибалов.12
В большинстве своем работы 1961—1962 годов касаются различных сторон творческого наследия Пушкина. Среди статей, посвященных лирике, необходимо назвать статьи Л. Я. Гинзбург и Б. П. Городецкого, где предметом изучения становится эволюция лирического творчества Пушкина.13
Л. Я. Гинзбург рассматривает лирику Пушкина как связанную внутренним единством авторского сознания. В стихах постоянно ^присутствует биографически конкретный образ самого поэта. Становление реализма происходит по мере насыщения автобиографических реалий историческим содержанием, т. е. восприятия личности в ее социальных и исторических определениях. Этот процесс совершается эволюционно, без резких разрывов с традицией. В последнее десятилетие биографические реалии начинают подаваться опосредствованно, два образа — очень обобщенный и очень личный — как бы накладываются друг на друга. По мере изменения в понимании личности меняется и стилистическая система. Нужно отметить наблюдения автора над употреблением критерия «высокого» и «низкого» в реалистической поэтике: в отличие от других направлений потенциально здесь всякое понятие может стать «поэтическим», однако на деле этого не происходит, каждая система имеет свои границы изображаемого.
Близкие проблемы на материале кишиневской лирики Пушкина ставят О. В. Астафьева,14 3. А. Бориневич-Бабайцева15 и
12 Ф. Н е с т е р у к. Предки Пушкина — выдающиеся инженеры и деятели водного хозяйства. «Речной транспорт», 1962, № 2.
13 Л. Гинзбург. Пушкин и реалистический метод в лирике. «Русская литература», 1962, № 1; Б. Городецкий. О некоторых проблемах изучения лирики Пушкина. «Русская литература», 1961, № 1. См. также: Б. П. Городецкий. Автобиографическое и типическое в лирике Пушкина. XIII Всесоюзная Пушкинская конференция, 1961. — Концепция лирики Пушкина, выдвинутая в статье и докладе, в развернутом виде содержится в монографии Б. П. Городецкого «Лирика Пушкина» (Изд. АН СССР, М.-Л., 1962).
14 О. В. Астафьева. 1) О месте А. С. Пушкина в «элегическом направлении» русской поэзии 20-х годов XIX века. (На материале пушкинских элегий 1820—1821 годов). Тезисы докладов V научно-теоретической конференции [Таганрогского педагогического института], 1961; 2) Об одном цикле элегий Пушкина. Тезисы докладов VI научно-теоретической конференции [Таганрогского педагогического института], 1962.
15 3. А. Бориневич-Бабайцева. Лирика Пушкина Южного периода. Сб. «Пушкин на юге», Тр. Пушкинской конференции Одессы и Кишинева, т. II, изд. «Штиинца», Кишинев, 1961.
Б. А. Трубецкой.16 Для этих работ характерна трактовка пушкинского движения к реализму как эволюционного процесса — отсюда стремление проследить развитие элементов качественно нового в хронологической цепи произведений. В резкое противоречие с таким пониманием творчества Пушкина приходит Г. К. Бонда-ренко.17 Устанавливая для романтизма ряд произвольных «определителей» (идея мистицизма, руссоизм) и неисторически принимая оценочные характеристики Белинского (романтизм — все неясное, сбивчивое, бедное положительным смыслом), автор естественно приходит к отрицанию термина «романтизм» по отношению к ранним поэмам Пушкина, вслед за Белинским объявляя их результатом творческой незрелости поэта. Однако объяснение такого рода не является объяснением в историко-литературном смысле. Характерно, что, приводя слова Белинского о «подновленном классицизме» ранних поэм Пушкина, автор воздерживается от каких-либо комментариев на этот счет, оставляя по существу открытым вопрос об их принадлежности к тому или иному направлению.
Вопросы художественного метода Пушкина по-новому были поставлены на дискуссии о взаимосвязях и взаимодействии национальных литератур 11—15 января 1960 года (тексты докладов опубликованы в 1961 году). Я. Е. Эльсберг 18 подверг пересмотру тезис о критическом реализме Пушкина. Анализируя взаимоотношение персонажей и авторского «я» в «Евгении Онегине», исследователь пришел к выводу, что специфика пушкинского реализма — в океаническом сочетании элементов реализма критического (изображение действительности в ее повседневном самодвижении и развивающихся типических характеров) и просветительского (вмешательство автора в изображаемую им действительность, большая свобода и самостоятельность авторского «я»). С этих позиций Я. Е. Эльсберг полемизировал с Г. А. Гу-ковским, считавшим «Евгения Онегина» первым реалистическим романом в мировой литературе. Ю. Г. Оксман 19 обратил внимание на связь Пушкина с традицией русского классицизма, переживавшего в первой четверти XIX века свой поздний расцвет. Он отрицал правомерность трактовки теоретических высказыва-
16 Б. А. Трубецкой. Пушкин на путях от романтизма к реализму. (Из некоторых наблюдений над лирикой Пушкина кишиневского периода). Сб. «Пушкин на юге», т. II.
17 Г. К. Б о н д а р е н к о. Южные поэмы А. С. Пушкина в оценке Белинского. «Ученые записки Бирского государственного педагогического института», вып. 3, Бирск, 1961.
18 Я. Е. Эльсберг. Пушкин и развитие реализма в мировой литературе. Сб. «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур». Материалы дискуссии 11—15 января 1960 г. Изд. АН СССР, М., 1961.
19 Ю. Г. Оксман. Наследие Пушкина и спорные вопросы генезиса критического реализма. — Сб. «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур», 1961.
5* 67
ний декабристов и молодого Пушкина как романтических. По мнению Ю. Г. Оксмана, все попытки отыскать истоки русского реализма в романтической поэтике обречены на неудачу.
Иной взгляд на эволюцию пушкинского творчества высказал Н. Л. Степанов.20 Он отметил, что сама проблема взаимоотношения романтизма и реализма не разрешена. Многое из достижений романтизма было органически усвоено, преодолено и изменено в реалистической поэтике. Н. Л. Степанов указал, что значение романтической прозы, поэзии, драмы было для Пушкина не меньшим, чем просветительского реализма; последний, как и классицизм, возможен в творчестве Пушкина лишь до 1825 года. Близкой точки зрения придерживается и В. Г. База-нов.21 Именно романтики впервые обосновали тезис о самобытности поэзии, но художественный метод романтиков имел свои границы. По мнению В. Г. Базанова, ошибочно утверждать, что романтизм декабристов был антиисторичен: основная проблема, которую не могли разрешить они и разрешил Пушкин, была проблема народности. Но даже выйдя за границы романтического мировоззрения, Пушкин не отказался полностью от завоеваний романтической эстетики.
В том же русле споров о художественном методе Пушкина идет и работа Е. Е. Соллертинского «О лирических отступлениях у Пушкина и Гоголя (на материале «Евгения Онегина» и «Мертвых душ»)». Исследователь анализирует лирические отступления как проявление пронизывающей весь роман лирической стихии и особо останавливается па образе автора, который, по его мнению, является положительной параллелью к Онегину. Отступления в романе Пушкина, по мнению Е. Е. Соллертинского, компенсируют недостаток действия, порой сменяя движение сюжета. В той же функции они употреблены и Гоголем, но в «Мертвых душах» появляется четкое композиционное обособление лирического и сатирического планов, что характерно для более высокой ступени реализма.22
Ряд статей посвящен частным проблемам творческой биографии Пушкина и отдельным произведениям. Н. Н. Фатов23 суммировал существующие точки зрения на датировку «Вольности», вопрос о «возвышенном галле» и источник текста «Деревни». Автор принимает для «Вольности» дату 1817 год, воз-
20 Н. Л. Степанов. Пушкин и просветительский реализм. Сб. «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур», 1961.
21 В. Г. Б а з а н о в. Из истории гражданской лирики начала XIX века. «Русская литература», 1961, № 1.
22 Сб. «Вопросы русской и зарубежной литературы», Куйбышев, 1962. См. также А. И. Гербстман. Образ «автора» в «Евгении Онегине». XIII Всесоюзная Пушкинская конференция, 1961.
23 Н. Н. Фатов. Дискуссионные вопросы в связи с «Вольностью» и «Деревней» Пушкина. «Научные доклады высшей школы», Филол. науки, 1961, № 4.
ражая Ю. Г. Оксману, относящему оду Пушкина к 1819 году. Под «возвышенным галлом», вслед за Ю. Г. Оксманом, он понимает Руже де Лиля, отводя возможность кандидатуры Шенье (А. Л. Слонимский) и Экушара Лебрена (Б. В. Томашевский). Н. Н. Фатов вновь обращает внимание на списки «Деревни» с чтениями «порочный двор царей» и «рабство падшее и падшего царя», полагая, что автограф стихотворения подвергся автоцензуре. Аргументы Н. Н. Фатова в этом случае не представляются убедительными.
Идейная концепция оды «Вольность» продолжает привлекать внимание исследователей. В. Г. Базанов 24 связывает ее с атмосферой политических дискуссий 1810-х годов, когда среди членов «Союза Спасения» дебатировался вопрос о цареубийстве и использовании идейного наследства Радищева. Ода «Вольность» отражает мнение декабристского большинства, отвергавшего радищевскую идею цареубийства.
Иначе генезис оды рассматривает С. С. Ланда, посвятивший ей особый экскурс в своей работе о политической деятельности Вяземского, Тургеневых и М. Ф. Орлова в 1816—1821 годах.25 Датируя «Вольность» сентябрем 1817 года, автор считает, что ее проблематика была подсказана политическими идеями Н. И. Тургенева, получившими отражение в его дневниковых записях 1817 года. С. С. Ланда видит в «Вольности» «поэтически точное выражение новых программных требований левого крыла „Арзамаса"» — Орлова и Тургенева.
К этим же проблемам непосредственно примыкает вопрос об источниках сведений Пушкина о Радищеве, рассмотренный в исследовании Ю. М. Лотмана,26 правда, затрагивающем более поздний период (1819—1822). Работа Ю. М. Лотмана, выходящая за рамки частной задачи, анализирует в значительной мере неизвестный до сих пор материал об отношении к Радищеву Вяземского и Карамзина. Автор прослеживает истоки и политический смысл легенды о причинах самоубийства Радищева. Эта легенда, в распространении которой значительную роль сыграл Карамзин, была, как известно, воспринята Пушкиным. Представляют интерес новые данные об экземпляре «Путешествия из Петербурга в Москву», попавшем в пушкинскую библиотеку из собрания И. П. Колосова, управляющего делами комитета министров. Вокруг книги создалась устная легенда. На юге, по убедительному предположению Ю. М. Лотмана, Пушкин мог получить дополнительные сведения о Радищеве из уст С. А. Тучкова.
24 «Русская литература», 1961, № 1.
25 С. С. JI а н д а. О некоторых особенностях формирования революционной идеологии в России. 1816—1821 гг. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1, стр. 111—113.
26 Ю. М. JI о т м а н. Источники сведений Пушкина о Радищеве (1819— 1822). Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
С этим связано обострение интереса Пушкина к Радищеву в кишиневский период.
Некоторые положения статьи Ю. М. Лотмана встречают возражения (ср. иное истолкование Н. В. Измайловым пушкинского эпиграфа «Il ne faut pas qu'un honnête homme mérite d'être pendu. Слова Карамзина в 1819 году»).27 Высказанная автором гипотеза, что экземпляр «Путешествия» попал в руки Пушкина в 1819 году, также неубедительна, так как почерк пушкинской надписи на нем относится к более позднему времени (30-е годы).
М. Я. Варшавская дала комментарий к стихотворению «Недоконченная картина» (1819).28 Источник стихотворения автор статьи усматривает в картине О. Кудера (1790—1873) «Смерть Мазаччо», выставленной в 1817 году в Парижском салоне и воспроизведенной в ряде изданий.
Из работ, посвященных лирике Пушкина кишиневского периода, необходимо назвать статью Е. М. Двойченко-Марковой «Пушкин и народное творчество Молдавии и Валахии».29 Автор, обобщает исследования русских, молдавских и румынских литературоведов, касавшихся данной темы (в том числе и результаты своих собственных многолетних разысканий), и приводит ряд новых сопоставлений произведений Пушкина с записями молдавского фольклора (гайдуцкие песни о Тудоре Владимиреску, о бим-баше Савве, предания о тиране Дуке и др.)-30
Две статьи Н. А. Паукова31 рассматривают преломление сатирической традиции Фонвизина в стихах Пушкина кишиневского периода; отмечая широкий диапазон средств критического осмысления действительности (юмор, ирония, сатира), автор
27 Н. В. Измайлов. Пушкин и семейство Карамзиных. Пушкин в письмах Карамзиных. Изд. АН СССР, M.—JI., 1960, стр. 14—15.
28 М. Я. Варшавская. О стихотворении Пушкина «Недоконченная картина». Сб. «Пушкин и его время», вып. 1. — В работе Г. Кока «Художественный мир Пушкина» было высказано иное мнение: сюжетом стихотворения является легенда, связанная с созданием картины Рафаэля «Преображение». Широкий интерес русских романтиков к Рафаэлю общеизвестен; однако Г. Кока ссылается на русские пересказы легенды, появившиеся значительно позднее стихотворения Пушкина. (См.: Г. М. Кока. Пушкин об искусстве. Изд. Акад. художеств СССР, М., 1962, стр. 22—25).
29 Из истории литературных связей XIX века. Сборник. Изд. АН СССР, М., 1962.
30 В 1962 г. появилось сообщение об обнаруженном Б. Котляровым сборнике записей молдавского музыкального фольклора, сделанных Ф. Ружицким (издан Ясской литографией в 1834 году). Одна из нотных записей сборника, озаглавленная «Режь меня, жги меня», возможно, послужила источником для создания «Песни Земфиры». Высказано предположение о знакомстве Пушкина с Ф. Ружицким и его нотными записями (В. Тымчишин. По следам «Песни Земфиры». «Советская культура», 1962, 21 июля, № 87).
31 Н. А. Пауков. 1) Пушкин и сатирическая традиция Фонвизина. Сб. «Пушкин на юге», т. И; 2) Некоторые особенности сатиры Пушкина в кишиневский период творчества. «Ученые записки Кишиневского государственного университета», т. 47, вып. 1 (филол.), 1961.
уделяет особое внимание соотношению и взаимопроникновению одического и сатирического. Стихотворению «Мой друг, уже три дня...» посвящена работа Г. Ф. Богача,32 вводящая в научный оборот труднодоступный материал о реакционной политической деятельности Балшей (опубликованный на румынском и молдавском языках), однако конечный вывод автора о политическом характере столкновения Пушкина с Балшем в салоне Крупян-ского и последовавшего стихотворения Пушкина представляется спорным.
Серьезное значение имеет исследование Т. Г. Цявловской об эпиграммах Пушкина.33 На основании свидетельства Соболевского ' и анализа литературно-общественной позиции Пушкина Т. Г. Цявловская выдвигает гипотезу о подготовке Пушкиным в 1825 году сборника политических эпиграмм для подпольного распространения. Этот замысел, как предполагает исследовательница, получил окончательное оформление во время визита Пущина в Михайловское 11 января 1825 года. Прологом к сборнику должно было стать стихотворение «О муза пламенной сатиры», которое Т. Г. Цявловская датирует маем—октябрем 1824 года.
Под этим углом зрения автор статьи пересматривает традиционные представления о хронологических границах пушкинских эпиграмм и предлагает ряд новых датировок: <На кн. А. Н. Голицына>—июнь—июль 1824 года, «Приятелям» — сентябрь 1824 года, «На Воронцова» — октябрь—ноябрь 1824 года (2 варианта), <На Александра 1> — февраль—март 1825 года. Датировки подкреплены текстологическим анализом; комментарий к стихотворению «О муза пламенной сатиры» и эпиграммам («На Воронцова», <На кн. А. Н. Голицына> и др.) представляет самостоятельную ценность. Однако самая гипотеза о сборнике политических эпиграмм, в центральной своей части направленном против царя, встретила сомнения.34 Целый ряд аргументов, подкрепляющих ее, в свою очередь представляет собой гипотезы (трактовка эпиграмм «Заступники кнута и плети», «Приятелям»); намеки Пушкина в предисловии к «Путешествию Онегина» и письмах также не могут служить решающим доводом, так как допускают различные толкования.
Новые данные о стихах Пушкина как средстве политической агитации уже после декабрьского восстания прцводит Л. А. Мандрыкина.35
32 Г. Ф. Б о г а ч. К истолкованию стихотворения Пушкина («Мой друг, уже три дня...»). Сб. «Пушкин на юге», т. II.
33 Т. Г. Цявловская. Муза пламенной сатиры. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
34 См. обзор книг о Пушкине^ Н. Лейзерова, М. Ульмана, М. Гиллель-сона. «В мире книг», 1961, № 12, стр. 33—34.
35 Л. А. Мандрыкина. Кружок вольнодумцев 1826 г. Сб. «Пушкин к его время», вып. 1.
А. М. Гуревич36 рассматривает стихотворения «Пророк», «Поэт и чернь», «Поэту» в едином ряду как продолжение декабристской идеи о нравственной чистоте поэта. Вместе с тем, отказываясь от пропаганды той или иной системы взглядов, Пушкин создает свою цельную эстетическую систему, которая предполагает всестороннее изучение жизни, свободу творчества и духовную стойкость. Единство этих систем и составляет содержание гражданственности Пушкина.
Расширительное толкование «Моей родословной» предлагает А. Г. Гукасова.37 Согласно автору, в стихотворении следует видеть противопоставление не новой и старой знати, а разных способов стать знатным — фаворитизм и свободное усердие, неподкупность. Пушкин с гордостью говорит о своем аристократическом прошлом и мещанском настоящем, подчеркивая, что мещанин — это грамотей, живущий своим трудом.
С этими утверждениями трудно согласиться. По нашему мнению, исторические и социальные искания позднего Пушкина оказываются здесь упрощенными и «выпрямленными». В этом еще более убеждает работа С. Я. Борового38 об экономических представлениях Пушкина в начале 30-х годов. Примыкая к экономистам и социологам, защищавшим майорат, как средство создания материально и политически независимой аристократии, Пушкин вряд ли в то же время мог быть удовлетворен своим «мещанским настоящим». А. Г. Гукасова явно недооценивает функцию пушкинской иронии в «Моей родословной». О значении, которое Пушкин придавал революционной роли русского дворянства, свидетельствует и обследованная Е. Рубиновой запись при чтении «Путевых картин» Гейне (как предполагает исследователь, полемический отклик, в частности, на XXXI главу книги).39
Дискуссионна и статья М. Харлапа об идейном смысле «Медного всадника».40 Рассматривая поэму как систему тщательно зашифрованных намеков, М. Харлап ставит целью проникнуть
36 А. М. Гуревич. О поэтических декларациях Пушкина-реалиста. «Научные доклады высшей школы», Филол. науки, 1961, № 4.
37 А. Г. Гукасова. «Моя родословная» А. С. Пушкина. «Ученые записки Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина», № 160, 1961.
38 С. Я. Б о р о в о й. Об экономических воззрениях Пушкина в начале 1830-х гг. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1*
39 Е. Р у б и н о в а. Запись А. С. Пушкина при чтении «Путевых картин» Г. Гейне. Казахский гос. унив. им. С. М. Кирова. Филол. факультет. Труды кафедры русской и зарубежной литературы, вып. 3, Алма-Ата, 1961. — К сожалению, в статье не учтена новейшая работа на ту же тему (Э. Э. Н а й д и ч. Письмо Пушкина к Густаву Нордину. «Пушкин. Исследования н материалы». Изд. АН СССР, М.—Л., 1958, т. II), в значительной мере предвосхищающая выводы Е. Рубиновой.
40 М. Харлап. О «Медном всаднике» Пушкина. «Вопросы литературы», 1961, № 7.
в ее глубоко затаенный смысл. Этот смысл автор статьи видит в призыве Пушкина к ниспровержению самодержавного государства, которое перестало быть исторической необходимостью.
Желание доказать этот тезис приводит М. Харлапа по существу к отрицанию полемики Пушкина с Мицкевичем и превращению их в единомышленников, что для первой половины 30-х годов прямо противоречит фактам. С другой стороны, двойственное отношение Пушкина к деятельности Петра (противоречие между • его государственной политикой и «частными» указами, «писанными кнутом», и др.) характерно для Пушкина — писателя и историка, что еще раз было показано в статье Б. Б. Кафенгауза.41 Это заставляет с осторожностью отнестись к предлагаемому радикальному пересмотру «традиционной точки зрения» на «Медного всадника», который может быть сделан лишь на основании детального изучения общественной позиции Пушкина после восстания декабристов.
Значительный интерес представляет статья Г. Ф. Турчанинова «К изучению поэмы Пушкина „Тазит"».42 Приводя большой краеведческий материал, автор комментирует этнографические реалии поэмы и приходи1? к выводу, что в основе поэмы лежит конфликт между патриархальными формами черкесской жизни и тем новым, что входило в быт благодаря соприкосновению с русской культурой, — конфликт, имевший реальный исторический смысл. Поэма не была закончена, так как наблюдения над этим процессом вступили в противоречие с первоначальным замыслом.
А. М. Гордин в работе «Заметка Пушкина о замысле „Графа Нулина"»43 оспаривает датировку ее 1830 годом. На основании сопоставления ее с записью в «Дневнике А. Н. Вульфа» автор заключает, что последняя не связана с заметкой Пушкина и не может служить основанием для ее осмысления и датировки. А. М. Гордин высказывает гипотезу, что происшествие, упомянутое в пушкинской заметке, и послужило толчком к созданию поэмы.
Небольшая статья П. Н. Беркова посвящена вопросу о чтении строфы XVIII первой главы «Евгения Онегина».44 Автор прослеживает историю печатания строки «Сатиры смелый власте-
41 Б. Б. Кафенгауз. Пушкин о Петре I. «История СССР», 1961, № 3. Об использовании Пушкиным исторических материалов о Петре I см. также: С. С. Барская. Пушкин в работе над историческими источниками «Полтавы». «Ученые записки Ташкентского вечернего педагогического института им. В. Г. Белинского», вып. XII. Работы по литературоведению, 1961.
42 «Русская литература», 1962, № 1.
43 Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
44 П. Н. Берков. «Смелый властелин» или «смелая сатира»? (К текстологии строфы XVIII главы первой «Евгения Онегина»). «Русская литература», 1962, № 1. ,
лин» и на основании аргументов стилистического порядка склоняется к мнению о предпочтительности чтения «Сатиры смелой властелин», оговаривая, впрочем, что в обоих случаях необходимы аргументы из пушкинской поэтической практики.
В статье Н. Н. Фатова «Проблема „маленьких трагедий" Пушкина» 45 тетралогия рассматривается как связанная единством замысла. «Сцену из Фауста» автор считает прологом, где ставится тема поисков счастья. В дальнейшем тема детализируется и получает разрешение в «Сценах из рыцарских времен», где в зашифрованном виде Пушкин проводит идею борьбы с крепостничеством. Такое построение представляется искусственным и не подкрепленным убедительными аргументами.46
Проблемы сочетания индивидуального и типического и становления реалистического метода в прозе Пушкина касается Н. Л. Степанов.47 Автор связывает движение Пушкина к реализму с преодолением схематизма и условности просветительской литературы XVIII века и романтической патетики (изображение человека в его социально-исторической обусловленности и психологической индивидуальности).
Движение творческого замысла «Капитанской дочки» на примере образов Пугачева и Марьи Ивановны прослеживает Б. В. Нейман, анализируя черновые варианты повести.48
Две статьи исследуют творческий замысел и особенности композиции повести «Рославлев». В. И. Глухов 49 рассматривает пушкинскую Полину как модификацию образа Татьяны и видит в «Рославлеве» Загоскина и Пушкина продолжение полемики вокруг «Евгения Онегина». К сожалению, оперируя понятием «реакционный лагерь в литературе» (Булгарин, Загоскин), В. И. Глухов оставляет в стороне всю сложность литературной и общественной борьбы 1830-х годов, где как раз Булгарин выступал против Загоскина, нашедшего поддержку у Пушкина и «Литературной газеты». Полемика Пушкина с Загоскиным в отрыве от «литературного фона» предстает в упрощенном виде.
45 Сб. «Пушкин на юге», т. II. В тезисной форме эта мысль была высказана автором в «Научном ежегоднике Черновицкого университета за 1956 г.» (т. I, вып. 1, 1957).
46 Философской проблематике «маленьких трагедий» посвящена и статья В. Непомнящего «Симфония жизни. (О тетралогии Пушкина)». («Вопросы литературы», 1961, № 2). Статья не является в строгом смысле историческим исследованием; ряд наблюдений автора представляется справедливым, хотя требует дополнительной историко-литературной аргументации.
47 Н. Л. Степанов. Изображение характеров в прозе Пушкина. «Русская литература», 1961, № 1.
48 Б. В. Нейман. Работа Пушкина над текстом «Капитанской дочки». «Научные доклады высшей школы», Филол. науки. 1961, № 4.
49 О творческом замысле повести Пушкина «Рославлев». «Научные доклады высшей школы», Филол. науки, 1962, № 1.
Н. Филиппова,5а оспаривая мнение о незаконченности «Рос-лавлева», на основании анализа сюжетной структуры, обрисовки характеров и степени их жизненной мотивированности приходит к выводу о внутренней завершенности романа.
Н. Л. Степанов обратился к рассмотрению повести «Уединенный домик на Васильевском» 51 и поддержал уже не раз высказанное мнение о принадлежности повести к кругу пушкинских замыслов (П. Е. Щеголев, В. Ф. Ходасевич, Ю. Г. Оксман, В. Писная). Автор проследил элементы пушкинского стиля в пересказе Титова, обработавшего устный рассказ Пушкина в духе романтической гофманиады.
Язык и стиль Пушкина были предметом исследования в ряде литературоведческих и лингвистических трудов. В. В. Виноградову принадлежит работа об истории ложных атрибуций в пушкиноведении XIX—XX веков на основании стилистических данных.52 Ценные наблюдения над поэтическим стилем театральных ремарок Пушкина сделаны С. В. Шервинским.53 Автор обратил внимание на неустойчивость наименований действующих лиц в пушкинских драмах — явление, уже не раз отмеченное исследователями (Г. О. Винокур, С. М. Бонди), но не получившее исчерпывающего объяснения. Проанализировав текст «Бориса Годунова» и «Русалки», С. В. Шервинский показал, что изменение наименования героя связано с изменением его положения и функции. Эти вариации не были сознательными и обусловливались полным переключением во внутреннюю жизнь героя. К близким выводам, но уже касающимся осознанного творческого процесса, пришел и_Р. А. Будагов,54 исследовавший интонации разговорной речи в «Сцене у фонтана» («Борис Годунов»). В зависимости от смены мыслей и переживаний героев изменяются -стилистические функции деталей языка, включающихся в контекст художественного целого; Р. А. Будагов иллюстрирует
50 Н. Филиппова. Закончен ли пушкинский «Рославлев»? «Русская литература», 1962, № 1.
51 Н. Л. Степанов. Повесть, рассказанная Пушкиным. «Ученые записки Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина», № 160, М., 1961.
52 В. В. Виноградов. Стилистические методы определения авторства и воспроизведения авторского текста в советском пушкиноведении. «Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», т. XX, вып. 1, 1961. — Эта статья вошла в работу В. В. Виноградова «Проблема авторства и теория стилей» (Гослитиздат, М., 1961).
53 С. В. Шервинский. 1)0 наименовании действующих лиц в драмах Пушкина. «Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», т. XXI, вып. 4, 1962; 2) Поэтический стиль театральных ремарок Пушкина. Тезисы докладов Межвузовской конференции по стилистике художественной литературы. Изд. МГУ, 1961.
54 Р. А. Будагов. Интонации разговорной речи в драматургическом произведении. (Об одной сцене из «Бориса Годунова» Пушкина). «Ученые записки ЛГУ», № 299, серия филол. наук, вып. 59, 1961.
этот вывод анализом смены второго и третьего лица личных местоимений в обращении героев друг к другу. Для большинства лингвистических работ о языке Пушкина, появившихся за последнее время,55 характерно подобное же понимание синтаксических и грамматических средств языка Пушкина как элемента целостной стилистической системы (ср., например, интересные замечания Р. П. Андроновой о роли постпозитивного расположения местоимений в создании ритмомелодического рисунка синтагм в повести «Выстрел»).56
Характер лексического комментария носят статьи М. Ф. Ту-зовой и Г. Ф. Богача;57 отметим также сообщение Г. Ф. Богача об отношении Пушкина к молдавскому языку.58
Несколько работ освещают разные стороны проблемы «Пушкин и литература его времени». Среди них статья Д. Д. Благого «Диалектика литературной преемственности» ,59 центральная часть которой посвящена отношению Пушкина к ломоносовской
55 См.: Б. П. Ардентов. Номинативные предложения в языке А. С. Пушкина. Сб. «Пушкин на юге», т. II; Н. В. Пав люк. О языке первых глав «Евгения Онегина». Там же; М. А. Бородина. Пассивные конструкции в повести А. С. Пушкина «Дубровский» (Стилистический анализ). «Ученые записки ЛГУ», № 299, серия филол. наук, вып. 59, 1961; Е. А. М а й м и н. Язык и стиль поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник». Межвузовская конференция по исторической лексикологии, лексикографии и языку писателя 27 сентября—6 октября 1961. Тезисы докладов. Л., 1961; Н. А. П р о н ь. Употребление глагола в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина. В помощь учителю русского языка и литературы. (Сб. статей), Калуга,. 1961; В. П. Воробьев. 1) Деепричастия и деепричастные обороты в художественной прозе А. С. Пушкина. Материалы VI межобластной конференции языковедов Поволжья. Краткие доклады 22—25 мая 1962. Ульяновск, 1962. 2) Из наблюдений над лексикой ,художественной прозы
A. С. Пушкина. Сб. «Вопросы стилистики». Тезисы докладов на межвузовской научной конференции. (Саратовск. унив.), 1962; В. Д. Левин. Пушкин и язык русской литературы. «Русский язык в школе», 1962, № 1;
B. А. Ковалев и Е. А. Маймин. О языке и стиле романа «Евгений Онегин». Там же; С. А. К о п о р с к и й. К изучению языка и стиля стихотворения А. С. Пушкина «Кавказ». Там же; В. П. Вомперский. О присоединительных конструкциях в произведениях Пушкина- Там же; М. В. Г л у ш к о в а. Несобственно-прямая речь в языке прозы Пушкина. Там же.
56 Р. П. Андронова. Расположение подлежащего личного местоимения в повести А. С. Пушкина «Выстрел». Херсонский гос. пед. инст. им. Н. К. Крупской. Ежегодник научных работ 1960 г., Гуманит. науки, Херсон, 1961.
57 М. Ф. Т у з о в а. Лексический комментарий к повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка». «Ученые записки Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской», т. 102. Труды кафедры русского языка, вып. 7, 1961; Г. Богач. Молдавские слова в творчестве А. С. Пушкина. «Анале штиинцифиче пле Институтулуй де Лимбэ ши Литературы ал Академией де Штиинце дин РССМ», вол. X, 1961.
68 Г. Ф. Богач. Еще одна инсинуация И. А. Липранди. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
69 «Вопросы литературы», 1961, № 2.
поэтической традиции в разные периоды его поэтической деятельности. Статья интересна не только пониманием традиции как диалектически сложного процесса притяжений и отталкиваний, но и своими частными наблюдениями.
Вопрос о связи Пушкина с литераторами-декабристами затронут в статьях JI. Н. Оганян60 (о стихотворении В. Ф. Раевского «Оставя жизни бурной», по мнению автора стдтьи обращенном к Пушкину) и В. Г. Базанова61 (о посвященной Пушкину поэме Кюхельбекера «Сирота»). Появились работы о творческих взаимоотношениях Пушкина с Вельтманом62 и Сомовым.63 Разыскания А. П. Могилянского,64 обнаружившего в частных руках в Киеве архив М. А. Яковлева, позволили пролить свет на фиГУРУ одного из издателей «Невского Зрителя», которого нередко ошибочно смешивали с товарищем Пушкина по Царскосельскому лицею M. JL Яковлевым.
Широкое обследование архива Елагиных было предпринято А. Д. Соймоновым,65 обнаружившим новые материалы, характеризующие общественную и литературную позицию П. В. Киреевского и историю его общения с Пушкиным. Были найдены новый список «Noël» Пушкина, сохранившийся в архиве Елагиных, и копия песни об Аракчееве, записанной Пушкиным. Можно утверждать, что именно Пушкин стимулировал деятельность Киреевского по созданию сборника народных песен. Смысл такого сборника Пушкин видел в раскрытии героических и национально-освободительных традиций народного творчества и формирования национальной культуры. Исследователь выделяет «пушкинский период» в собирательской деятельности Киреевского и уточняет дату последней встречи Киреевского с Пушкиным.
П. Ухов 66 сообщил о двух новых пушкинских записях народных песен, сохранившихся в копиях Киреевского. Это подтверждает предположение автора, что Пушкин не ограничился передачей Киреевскому одной тетради с записями, а доставлял песни и позже. Приведя песню «Как по селам спят, по деревням спят. ..», П. Ухов обращает внимание на отсутствие к ней ва-
60 Л. Н. Оганян. К вопросу о стихотворениях В. Ф. Раевского к А. С. Пушкину. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
61 В. Г. Б а з а н о в. Из истории гражданской поэзии начала XIX века. «Русская литература», 1961, № 1.
62 Л. Н. О г а н я н. А. С. Пушкин и молдавская тематика А. Ф. Вельт-мана. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
63 Н. К. Островская. Пушкин и Сомов. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
64 А. П. Могилянский. Пушкин и М. А. Яковлев. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
65 А. Д. С о й м о н о в. Новые материалы о Пушкине и П. В. Киреевском. «Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», т. XX, вып. 2, 1961.
66 П. Ухов. Загадка Пушкина. «Москва», 1961, № 1.
риантов и не типичный для фольклора ритм и высказывает гипотезу, что она сочинена самим Пушкиным.
Вопрос об отношении Пушкина к Белинскому, имеющий первостепенную важность, был исследован Ю. Г. Оксманом.67 На обширном материале Ю. Г. Оксман показал, что тяготение Пушкина к Белинскому было связано с идеологическим размежеванием между Пушкиным и кругом «Московского наблюдателя»,, к которому примыкали и некоторые ближайшие сотрудники Пушкина по «Современнику» (В. Ф. Одоевский и др.).
Несколько новых фактов, относящихся к истории пушкинского «Современника», установил Е. Рыскин,68 доказавший принадлежность Вельтману анонимного «Воспоминания о Бессарабии» («Современник», 1837, т. VII) и А. Муравьеву — статьи «Вечер в Царском Селе» («Современник», 1836, т. IV). По-видимому, записка Пушкина к Муравьеву (октябрь—ноябрь 1836 года) имеет в виду именно последнюю статью, а не «Битву при Тивериаде», как считалось до последнего времени. Е. Рыскин выдвигает также гипотезу, объясняющую ошибку в нумерации стихов Тютчева («Современник», 1836, т. III): лист со стихотворением № 16 был перепечатан после того, как Пушкин добился разрешения заменить точками выпущенные цензурой строки. При перепечатке была допущена ошибка (набран № XV вместо XVI).
С. Я. Боровой 69 показал, что «Путешествие Онегина» определило собой литературное восприятие Одессы вплоть до 40-х годов, и сообщил ряд новых данных о влиянии Пушкина на литераторов, затрагивавших «одесскую тему».
Связям Пушкина с западными литературами посвящены заметки А. Подольского70 об отражении интереса к Пушкину в известном труде «Путешествие вокруг света через Северную Азию и оба океана, предпринятое в 1828, 1829 и 1830 годах Адольфом Эрманом» (1833—1848) и Б. Марьянова «Об одном примечании к статье А. С. Пушкина „Джон Теннер"».71 В последней работе устанавливается источник цитаты из В. Ирвинга, приведенной Пушкиным. Она заимствована из книги Ирвинга «Поездка в прерии» (1835) и была использована в предисловии к английскому изданию «Записок» Теннера, написанном Э. Джемсом. Автором введения к французскому изданию, кото-
67 Ю. Г. Оксман. Пушкин и Белинский. XIII Всесоюзная Пушкинская конференция, 1961. Полный текст см.: «Пушкин. Исследования и материалы», т. IV, 1962.
68 Е. Р ы с к и н. Из истории пушкинского «Современника». «Русская литература», 1961, № 2.
69 С. Я. Боровой. «Путешествие Онегина» и одесская тема в русской литературе первой трети XIX века. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
70 А. Подольский. Немецкий ученый о Пушкине и декабристах. «Вопросы литературы», 1961, № 4.
71 «Русская литература», 1962, № 1.
рым пользовался Пушкин, был Э. Блосвиль (1799—1886), литератор и переводчик книги Теннера на французский язык. Эти данные позволяют уточнить существующие комментарии к «Джону Теннеру».
Внимание исследователей привлекла и тема пушкинской традиции в русской литературе второй половины XIX века и в советской литературе. Здесь следует назвать исследования Е. Май-мина, Д. Д. Благого и В. Горной, посвященные творческому восприятию пушкинского творчества Л. Н. Толстым,72 М. Семановой об оценке Пушкина Чеховым.73 В «Вопросах литературы» опубликованы воспоминания Д. Н. Любимова с описанием знаменитой речи Достоевского о Пушкине.74 Биографии Пушкина, написанной Н. Г. Чернышевским, посвящена статья Е. С. Добычиной.75
Проблема использования пушкинского наследия Горьким в борьбе за становление социалистического реализма затрагивается в работах Д. Г. Кульбаса76 и П. И. Збандуто.77 Необходимо назвать статью Л. М. Неизвестных78 об отношении А. А. Фадеева к наследию Пушкина и Э. М. Мартыновой79 о Пушкине и пушкинской традиции в стихах Э. Багрицкого.
К пушкинскому юбилею журналы и сборники, выходящие в союзных республиках, поместили общие статьи, свидетельствующие о влиянии Пушкина на литературы народов СССР.80
72 Е. М а й м и н. В споре с учителем. «Нева», 1962, № 2; Д. Д. Б л а-г о й. Джон Беньян, Пушкин и Лев Толстой. XIII Всесоюзная Пушкинская конференция, 1961. Полный текст см.: «Пушкин. Исследования и материалы», т. IV, 1962; В. Горная. Из наблюдений над стилем романа «Анна Каренина». О пушкинской традиции. В кн.: Толстой-художник. Сборник статей. Изд. АН СССР, М., 1961.
73 М. Семанова. Чехов о Пушкине. В кн.: Проблемы реализма русской литературы XIX в. М.—Л., 1961.
74 Д. Любимов. Из воспоминаний. «Вопросы литературы», 1961, № 7.
' 75 Е. С. Добычина. О Н. Г. Чернышевском как авторе книги для
юных читателей. В кн.: Русская и зарубежная литература. Краснодар, 1961. (Ученые записки Краснодарского пед. института, вып. 24).
^ 76 Д. Г. К у л ь б а с. А. М. Горький о Пушкине. (По высказываниям 1917—1936 гг.). «Ученые записки Курганского государственного педагогического института», вып. 3, т. I, 1961.
77 П. И. Збандуто. Горький в борьбе за реалистическое наследие Пушкина. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
78 Л. М. Неизвестных. А. С. Пушкин и советская литература. По книге А. Фадеева «За тридцать лет». Сб. «Пушкин на юге», т. II.
79 Э. М. Мартынова. Багрицкий о Пушкине. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
См. также общую статью В. А. Мануйлова «Пушкин и наша культура» (Сб. «Пушкин и его время», вып. 1).
80 Б. П и р а д о в. Под звуки «музыки и песен грузинских». «Литературная Грузия», 1962, № 2; Р. О г а н н и с я н. Пушкин и армянская общественность. «Русский язык в армянской школе», 1962, № 1; С. И. Зайцев. Пушкин в Узбекистане. «Русский язык в узбекской школе», 1962, № 1; Ф. А. Макаров. Пушкин — светоч нашей литературы.. «Литературная Мордовия», 1962, кн. 26. См. также: И. К. В а р т и ч а н. А. С. Пушкин в творчестве молдавских советских поэтов. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
Ряд авторов посвятил свои работы исследованию частных вопросов: об отражении пушкинского творчества в произведениях Леси Украинки,81 П. Грабовского,82 а также переводам Пушкина на украинский,83 молдавский 84 и казахский 85 языки. Среди этих работ в первую очередь нужно отметить статьи М. И. Яно-вера и Л. А. Шеймана. М. И. Яновер86 прослеживает ранние этапы возникновения литературного типа Кирджали. Автор обращает внимание на роман М. Чайковского «Кирджали» (1835), в предисловии к которому есть прямая ссылка на повесть Пушкина. Анализ этого романа представляет тем больший интерес, что М. Чайковский пользовался устными рассказами о Кирджали по свежим следам.
Л. А. Шейман,87 рассматривая историю статьи А. И. Левшина «Об имени Киргиз-Казакского народа и отличии его от подлинных, или диких киргизов», высказывает мнение, что Пушкин был в курсе литературных и научных интересов Левшина, следил за его работами и использовал полученные от него сведения в «Истории Пугачева». Имя Пушкина, как считает исследователь, стоит у истоков русско-киргизских литературных связей.
И. И. Богач88 обнаружила автограф К. К. Стамати с его переводом «Кавказского пленника» (1824); сравнение его с печатными текстами перевода дает возможность установить направление поэтической переработки.
Появились работы и о мировом значении творчества Пушкина. Я. Е. Эльсберг,89 указав на недостаточное знакомство на Западе с творчеством Пушкина в XIX веке, объяснял это непо-
81 Ш. М. Ж о в и н с к а я. Крымские мотивы в творчестве А. С. Пушкина и Леси Украинки. Сб. «Пушкин на юге», т. И.
82 Г. И. Рудницкая. Павло Грабовский о Пушкине. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
83 О. Н. Ларионова. Максим Рыльский — переводчик пушкинской лирики. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
84 И. И. Е ц к о. О молдавском переводе «Евгения Онегина» А. С. Пушкина. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
а 85 К. К а н а ф и е в а. Из истории художественного перевода в Казахстане. Казахский гос. унив. им. Кирова. Труды кафедры русской и зарубежной литературы, вып. 3, Алма-Ата, 1961; М. С. Сильченко. «Евгений Онегин» А. С. Пушкина на казахском языке. (К истории русско-казахских литературных связей). Программа и тезисы докладов XV научной конференции профессорско-преподавательского состава, посвященной 40-летию Каз. ССР, Алма-Ата, 1961.
86 М. И. Яновер. Кирджали и кирджалийцы в украинской, польской и молдавской литературах. (По следам образа героя повести Пушкина «Кирджали»). Сб. «Пушкин на юге», т. II.
87 Л. А. Ш е й м а н. У истоков русско-киргизских литературных связей. «Русский язык в киргизской школе», 1962, № 1.
88 И. И. Богач. Автограф первого молдавского перевода поэмы Пушкина «Кавказский пленник». Сб. «Пушкин на юге», т. II.
89 Я. Е. Эльсберг. Пушкин и развитие реализма в мировой литературе. Сб. «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур», 1961.
ниманием его национальных истоков, которые и делают Пушкина поэтом мирового масштаба. Исследователь указал, что Пушкин влиял на западные литературы через своих преемников — плеяду великих русских реалистов, развивавших его традиции. Это соображение было поддержано Ю. Г. Оксманом,90 сославшимся на восприятие пушкинской традиции во Франции через творчество Тургенева. М. П. Алексеев91 отметил, что изучение Пушкина в Европе вступает в новую фазу (работы Ш. Корбе, Г. Гиффорда и др.), однако об истинном значении творчества Пушкина для литератур мира мы лишены возможности судить, пока остаются неизученными многообразные специфические формы его восприятия и усвоения.
• Новые данные о проникновении творчества Пушкина в болгарскую литературу сообщил И. Кр. Стойчев.92 За 1848—1878 годы в Болгарии появилось 50 переводов и 12 статей о Пушкине. Первым переводом в точном смысле этого слова И. Стойчев считает перевод И. Груева («Я пережил свои желанья», 1858). Эволюцию восприятия Пушкина в болгарской литературе проследил В. Велчев.93
Следует назвать также обзор В. В. Мартынова «Пушкин в оценке прогрессивной польской общественности 20—40-х годов XIX века».94
В сборнике «Пушкин и его время» значительное место занимают статьи, рассматривающие тему «Пушкин и изобразительное искусство». Серьезное значение имеют две не опубликованные ранее работы Б. В. Томашевского «Автопортреты Пушкина» и «Отражение творчества Пушкина в иллюстрациях его времени».05 Б. В. Томашевский анализирует автопортреты Пушкина разных лет, прослеживая изменение как черт Пушкина, так и манеры рисунка. Исследователь обращает внимание на автопортреты как основной источник для воссоздания облика Пушкина.
Вторая статья Б. В. Томашевского исследует движение художественной мысли Пушкина и его прижизненных иллюстраторов, показывая, какие элементы творчества Пушкина воспринимались и как они преломлялись в изобразительном искусстве.
Т. Г. Цявловская в статье «Новые определения портретов
90 Ю. Г. О к с м а н. Наследие Пушкина и спорные вопросы генезиса критического реализма. Сб. «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур», 1961.
91 М. П. Алексеев. О мировом значении творчества Пушкина. Сб. «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур», 1961.
92 И. Кр. Стойчев. Пушкин в болгарской печати до Освобождения 1878 г. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
93 В. Велчев. А. С. Пушкин и болгарская литература. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
94 Сб. «Пушкин на юге», т. II.
95 Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
б Временник
81
в рисунках Пушкина»96 отводит установившиеся в литературе определения трех рисунков 1826 года как портретов Пестеля и обращает внимание на рисунки на полях беловой рукописи «Кавказского пленника» (11Д, № 831, л. 12 по жанд. нумерации) и черновой «Евгения Онегина» (ПД, № 835, л. 29 об.). Эти рисунки Т. Г. Цявловская определяет как портреты Пестеля. Первый из них датируется мартом—15 мая 1821 года, т. е. сделан, вероятно, под впечатлением первой встречи с Пестелем; второй 8—10 октября 1824 года, когда Пушкин обдумывал свои «Записки», в которых должен был фигурировать и Пестель. Найденная Т. Г. Цяв-ловской карикатура на А. М. Горчакова в профильном повороте позволила подтвердить ранее высказанную гипотезу, что рисунки на полях черновой рукописи «Андрей Шенье» (ПД, № 835, л. 64) и оды «Наполеон» (ПД, № 831, л. 62) изображают Горчакова.
Е. И. Гаврилова высказывает мнение, что на рисунке Г. Г. Гагарина (конец 1832 года) в числе посетителей дома Мусина-Пушкина изображен Пушкин. Л. П. Февчук прослеживает изучение первых скульптурных изображений Пушкина — посмертной маски и бюстов работы И. П. Витали и С. И. Гальберга.97
В обзоре материалов недавно созданного музея А. С. Пушкина в Москве А. 3. Крейн, Н. В. Баранская и И. Е. Вучетич сообщили о новом прижизненном портрете Пушкина (миниатюра маслом, первые годы XIX века) и обнаруженных в последнее время мемориальных предметах.98
Работа сотрудников музея по изысканию новых способов экспонирования пушкинских рукописей нашла отражение в статье Е. В. Муз£" где автор проанализировал виды экспонирования в соответствии с той или иной целевой установкой и сообщил о новом способе воспроизведения рукописи (фотоотпечатки на подлинной бумаге пушкинского времени). Способ этот является наиболее совершенным из существующих и должен широко войти в практику музейной работы.
Отражению облика и творчества Пушкина в изобразительном искусстве посвящены статьи М. М. Калаушина,100 Г. С. Арбу-
96 Там же.
97 Е. И. Гаврилова. Пушкин в кругу современников. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1; Л. П. Февчук. Первые скульптурные изображения Пушкина. Там же.
98 А. 3. Крейн, Н. В. Баранская и И. Е. Вучетич. Вклад в сокровищницу пушкинских фондов. «Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», т. XXI, вып. 1, 1962. См. также: И. Светлов. Музей открыт. К 125-летию со дня смерти А. С. Пушкина. «Художник», 1962, № 2.
99 Е. В. Муз а. Из опыта работы по экспонированию пушкинских рукописей в Государственном музее А. С. Пушкина. Труды научно-исследовательского института музееведения, [т. 6]. М., 1961.
100 М. М. К а л а у ш и н. Ранние неопубликованные иллюстрации к «Руслану и Людмиле». Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
зова,101 Г. Л. Островского,102 О. А. Пини,103 Н. Ф. Таточко 104 и др.
В нескольких статьях затрагивается вопрос о музыкальных и хореографических интерпретациях Пушкина. Б. Штейнпрессом был обнаружен затерянный дуэт А. М. Анитовой «Девицы-красавицы» (1830);105 Ю. И. Слонимский восстанавливает историю балета Ф. Тальони на музыку А. Адана «Морской разбойник» (поставлен 5 февраля 1840 года) по мотивам «Бахчисарайского фонтана»;106 сравнительный анализ «Цыган» и оперы «Алеко» производит Р. М. Розенберг.107
Отметим также статью Г. Л. Островского «Пушкинские темы и образы в русской дореволюционной кинематографии» и работы А. А. Грина и П. Ф. Фоля об отображении образа Пушкина в литературе и на сцене.108 Три статьи носят историографический характер, С. Я. Вортман дает обзор истории изучения «одесской главы» биографии Пушкина.109 Две работы посвящены трудам лушкиноведов СССР и Чехословакии (Б. В. Томашевского, Ю. Доланского, 3. Неедлы, А. Мраза}).110
Такова лишь небольшая часть пушкинианы 1961—1962 годов. Но и приведенные материалы позволяют судить о достижениях советского пушкиноведения, о круге спорных и нерешенных проблем, а также о многообразии связей творчества Пушкина с русской и мировой культурой, которое предопределяет многообразие аспектов его изучения.
101 Г. С. Арбузов. Рисунок В. А. Серова к «Сказке о медведихе» Пушкина. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
102 Г. Л. Островский. Пушкин в творчестве В. А. Фаворского. Сб. ч<Пушкин и его время», вып. 1.
103 О. А. П и н и. К истории создания памятника Пушкину работы М. К. Аникушина. Сб. «Пушкин и его время», вып. 1.
Ю4 д; ф Таточко. Пушкин в рисунках учащихся Молдавии. Сб. ч<Пушкин на юге», т. II.
105 Б. Ш т е й н п р е с с. Из музыкальной пушкинианы. «Музыкальная •жизнь», 1962, № 9.
106 Ю. И. Слонимский. Старинный пушкинский балет. «Нева», 4962, № 2.
107 Р. М. Розенберг. Поэма «Цыганы» и опера Рахманинова ч< Алеко». Сб. «Пушкин на юге», т. II.
108 А. А. Грин. Образ А. С. Пушкина в драматургии и на сцене. Сб. «Пушкин на юге», т. II; П. Ф. Фоля. Южный период жизни Пушкина в отображении советской художественной прозы. Там же.
109 С. Я.* Вортман. Некоторые итоги изучения «одесской главы» биографии Пушкина. Сб. «Пушкин на юге», т. II.
110 Н. В. Пав люк. Работы Б. В. Томашевского о языке и стиле Пушкина. Сб. «Пушкин на юге», т. II; Б. И. Галащук. Пушкин в оценке современных чехословацких литературоведов. Там же.
1/2 6 Временник
83
