CC BY
29А. А. Романова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник библиотеки РАН (Санкт-Петербург)
Письменные свидетельства почитания святых Нижегородского края
В Нижегородской земле подвизались многие святые. Если говорить о преподобном Макарии Желтоводском и Унженском, то память его почитается во всероссийских масштабах, примеров чему множество. О том, насколько широко простиралось почитание прп. Макария, свидетельствует, например, такой факт: чудотворной почиталась явленная икона преподобного в Хергозерском монастыре, в 82-х верстах от Каргополя, а прп. Макарий был одним из наиболее почитаемых в Каргопольском крае святых1.
Следует отметить, что понятие «нижегородские святые» охватывает различный круг имен. В наше время почитаются как нижегородские святые: владимирский князь Георгий Всеволодович (основатель Нижнего Новгорода), Дионисий Суздальский, Варнава Ветлужский — то есть святые, почитаемые также и в других русских землях.
В справочнике архимандрита Леонида (Кавелина) «Святая Русь» среди нижегородских святых перечислены князь Андрей Константинович, его супруга Васса, инок Иоасаф и некто трудник Дмитрий. Все эти сведения заимствованы из агиографического свода, датируемого ориентировочно началом XVIII века, — «Книги глаголемой описание о российских святых». Сведений о почитании князя Андрея Константиновича не сохранилось. Ничего неизвестно о труднике Дмитрии: возможно, его имя, заимствованное из «Книги глаголемой...», включено в состав нижегородских святых по ошибке, о чем писал в свое время А. С. Гациский2. Последний указал, что в «Книгу глаголемой.» не вошло имя затворника Иова (| 1655). Отметим, что имя казанского мученика Иоанна, родом нижегородца, указано в «Книге глаголемой.» в числе казанских святых. Ошибкой, возможно, является упоминание в одном из списков «Книги глаголемой.» (РГБ, ф. 205 — собр. ОИДР — № 212) имени князя Бориса Даниловича. К нижегородским святым также можно отнести балахнинского подвижника Пафнутия (в «Книге глаголемой.» его имя помещено под заголовком «Града Балахны святыя»).
Письменные источники агиографического характера сохранились, в частности, о прп. Вассе (Феодоре) и прп. Иоасафе. Свидетельства Жития и Святцев — единственные указания на существование почитания прп. Вассы-Феодоры. Любопытно отметить, что имена княгини Вассы (Феодоры; в монахини Вассу постригал печерский архимандрит Дионисий) и прп. Иоасафа связаны с Нижегородским Вознесенским Печерским монастырем.
Васса-Феодора (| 1378), жена нижегородского князя Андрея Константиновича, по преданию, была родом из Твери. После смерти мужа княгиня приняла постриг и основала Зачатьевский монастырь, в котором и была погребена первоначально.
Житие княгини Вассы известно в двух редакциях. Обычно под житием подразумевается летописное повествование о ней, сохранившееся в Степенной книге (нач.: «О блаженней супружьнице князя Андрея Костянтиновича Нижеградскаго княгине Василисе, во инокинях Феодоре. Сия блаженная и памяти достойная княгини Василиса, нареченная во иноческом чину Феодора...»)3. Помимо Степенной, эта редакция сохранилась в ряде летописей (в Никоновской летописи4, в Летописце Нижегородском)5 и житийных сводов, в том числе в известных Минеях
Четьях Иоанна Милютина, а также и в отдельной, распространенной редакции.
Житие в этой редакции сводится к краткому описанию жизни княгини (в частности, названы по имени ее родители — Иван Киасовский и Анна, и муж — Нижегородский князь Андрей Константинович) и не менее краткой похвале; имеются некоторые разночтения в датах рождения, пострижения и смерти княгини. В изложении разных источников, касающихся биографии княгини Вассы, встречаются многочисленные противоречия6.
Как уже было отмечено, Иоанн Милютин не располагал более полным текстом жития (возможно, оно еще не было создано ко времени его работы над Четьими Минеями) и внес в свои Четьи Минеи сообщение из Степенной книги.
Литературно обработанное, пространное Житие Вассы известно в двух списках: РНБ, собр. Погодина, № 811, л. 1-21, сер. XVII века, и Национальная библиотека Украины им. В. И. Вернадского, Мак / П 72, 1-я треть XVIII века, л. 164-174 об., озаглавлено: «Житие и подвизи преподобныя великия княгини Вассы, во инокинях наре-ченныя Феодоры» (нач.: «Всяко дело благо начинается и совершается от имени пресвятыя единосущныя вседержительныя и неразделимыя Троицы, Отца и Сына и святаго Духа...»)7. Отличия пространной редакции от краткого Жития не носят содержательного характера, преимущественно объем редакции создан за счет увеличения риторического вступления и похвалы княгине. К сожалению, нам очень мало известно об обстоятельствах, которые предшествовали созданию Жития. Очевидно, целью могло быть прославление княгини-инокини, но в середине XVII века, да и в последующее время, это начинание не увенчалось успехом. О намерении увековечить память говорит и похвала — очевидно, заимствованная из Жития Евфросинии Полоцкой. Похвала завершает пространную редакцию Жития Вассы, в ней говорится: «хвалится Селунь о Димитрии, Вышеград мученикома Борисом и Глебом, Нижний же Новъград сею блаженною Феодорою». Вероятно, Житие было создано до переноса мощей преподобной княгини в Преображенский собор (известие об этом событии в тексте Жития отсутствует; впрочем, возможны и другие объяснения). В Нижегородском летописце местом погребения назван Нижегородский
Спасский собор, в котором, надо полагать, несмотря на многочисленные перестройки здания, мощи княгини находились в XIX веке.
Текст пространной редакции Жития княгини Вассы текстологически отличается от редакции Степенной книги, однако ориентируется на другие житийные произведения, вошедшие в Степенную книгу. В Житии читаются фрагменты имеющихся в Степенной книге текстов: Жития Евфросинии Полоцкой в повествовании о размышлениях святой о принятии пострига, в цитированной выше похвале святой и др. Кроме того, как показал в своей монографии А. В. Сиренов, одним из источников для литературной части Жития (а именно для вступления) стало, что несколько неожиданно, содержащееся в Степенной книге Житие князя Владимира8. Сиренов отметил также, что наиболее древний список пространной редакции Жития ориентировался на черновик Степенной книги, Волковский список, который в середине XVII века находился в Москве, что позволило исследователю предположить, что и пространная редакция Жития Вассы была создана там же. Возможно, Житие Вассы-Феодоры создавалось в ряду других княжеских житий; не исключено — книжником, происходившим из Нижнего Новгорода.
Можно предположить, что еще в XVII веке Вассу-Феодору (память отмечается 5 или 16 апреля) объединяли с Вассой, женой Иоанна (Ионы) Псково-Печерского, память которой отмечается 28 марта. Этим объясняется почему, например, Иоанн Милютин поместил рассказ о Вассе Нижегородской под 28 марта. Свидетельств о почитании княгини-инокини в XVIII-XIX веках не сохранилось; память ее празднуется в день Собора нижегородских святых.
Иная ситуация с преподобным Иоасафом. Имя схимника Нижегородского Вознесенского Печерского монастыря, мощи которого были обнаружены после разрушения этой обители оползнем 18 июня 1597 года, встречается в святцах с конца XVII века. В 1598 году на месте разрушенного монастыря была построена деревянная Преображенская церковь с приделами в честь святителя Николая Чудотворца и святого Иоанна Богослова. В Иоанно-Богословском приделе, по левую сторону от царских врат, находились под спудом мощи Иоасафа, над погребением стояла рака. Здание храма неоднократно перестраивалось, в 1882 году воздвигнут был придел во имя Иоасафа царевича. Посреди пещеры стояла каменная гробница, через отверстие в которой паломники могли
брать песок с раки святого (считалось, что вода, смешанная с этим песком, излечивает от болезней); в пещере ежедневно после литургии служилась панихида о упокоении Иоасафа. Канонизирован как мест-ночтимый святой прп. Иоасаф был только в 1993 году, а в 2008-м было установлено празднование Собора нижегородских святых, в том числе и прп. Иоасафу. Этот факт наглядно демонстрирует, сколь значительным временным промежутком может быть отделено начало почитания и акт канонизации святого.
Что касается источников, упоминающих о почитании Иоасафа в XVII-XX веках, письменная традиция, отразившая его почитание, достаточно разнообразна. Наиболее ранняя редакция летописного сообщения сохранилась в составе Нижегородского летописца и повествует об оползне в монастыре, после которого 20 июня 1597 года был обретен гроб с мощами подвижника. В ранней редакции не упоминается имя архимандрита Печерского монастыря и др. Текст летописи однозначно указывает на то, что изначально оползень, вызвавший разрушение монастыря, рассматривался как Божье «посещение» и как грозное предзнаменование Смутного времени. Со временем оценка события поменялась, что видно в редакции известия, составленной позднее (вероятно, в начале XVIII века). Эта редакция встречается обычно вместе с «Повестью о целебной милости преподобного схимонаха Иоасафа». Согласно ей, нижегородский митрополит Исайя в 1702 году повелел соборному ключарю священнику Андрею расследовать исцеление жительницы Балахны Евдокии Михайловой, страдавшей беснованием. Больной дважды являлся во сне св. митрополит Филипп (Колычев), повелевавший ей идти в Печерский монастырь ко гробу Иоасафа, а затем принять монашеский постриг. Митрополит Исайя велел «ключарю свидетельствовать» о происшедшем и опросить не только Евдокию, но и ее духовника и соседей. «Повесть...» копируется в сборниках XVIII века вместе с сообщением об оползне 1597 года (см., например: РНБ, собр. Погодина, № 1579; собр. Титова, № 1749).
На основании летописного известия и «Повести.» в первой четверти XVIII века было составлено Похвальное слово «на обретение честных мощей преподобнаго отца нашего Иоасафа затворника Нижегородскиих предел первобывшаго Печерскаго монастыря, новаго российскаго чудотворца мироточиваго, в летописце же Нижегородском
свидетельствованнаго», читающееся в святцах XVIII века под 20 июня (РГБ, ф. 651, № 88, л. 602 об. — 609 об.).
Кроме того, отдельные чудеса у гроба преподобного записывались и позднее. Так, в октябре 1745 года в распросных речах старопечерско-го священника Ивана Михайлова (фрагмент их читается в сборнике РНБ, Q.XVII.53, в дополнениях к Нижегородскому летописцу) иерей под присягой показал, что сам неоднократно чувствовал благоухание от гроба, находившегося в ветхой церкви, и о том, что над гробницей Иоасафа служились панихиды, читали каноны и от могилы брали песок, но в 1720 году «по словесному запрещению бываго ж преосвященнаго Питирима архиепископа никому приходящим. по оном схимонахе Иоасафе панихид петь и каноны читать и песка с того места давать не стали». Священник Иван Михайлов также указал, что не знает о чудесах и исцелениях, хотя признал, что слышал о чуде с Евдокией Михайловой, а также об исцелении крестьянина Захара Герасимова и случае, когда двое прихожан, ставших слишком близко к гробнице, невидимой силой были отброшены назад. Он также сообщил, что церковь, в которой находились мощи, была разобрана, на ее месте построено новое здание, которое вскоре сгорело, и «он иерей Иван не знает, оные де мощи от случившагося пожарного времени целы ль находятся или нет». Названные старопечерским священником свидетели чудес и исцелений (те, что были живы, так как описываемые события происходили за несколько десятилетий до времени розыска 1745 года) также были допрошены. Положительной резолюции от церковных властей не последовало; о регулярном ведении записей свидетельств нет. В устной традиции известия об исцелениях от мощей Иоасафа фиксировались в XIX-ХХ веках. Таким образом, первые попытки канонизации преподобного Иоасафа датируются 1-й половиной XVIII столетия, однако, как известно, XVIII век — время, когда канонизация местно почитаемых святых стала крайне редким явлением.
Тесно связана с темой почитания нижегородских святых и тема почитания явленных и чудотворных икон. Рукописная традиция сказаний о нижегородских святых и о чтимых иконах иногда пересекается. Так, по соседству с повествованием о печерском подвижнике Иоасафе встречается Сказание о явлении иконы Богородицы в Нижнем Новгороде у церкви святого великомученика Георгия в 7163 (1655) году. К XVIII веку
разрозненные сведения о святых и святынях Нижегородской земли стали собираться в своеобразные краткие патерики, что видно на примере рукописи РГБ (ф. 178 — Музейное собр., № 3345, сер. XVIII века, л. 163-171 об.), где друг за другом помещены следующие памятники: «Сказание о Печерском монастыре, что в Нижнем Новеграде, как оползла от матерые степи гора» (нач.: «В лето 7105ГО году месяца иу-лиа в 18 день на память святаго мученика Леонтия. старец схимник. и миров во гробе есть, а имя ему Бог весть.), «Месяца декабря в 20 день явление Пресвятыя Богородицы, честнаго и славнаго Ея Одигитрии же бысть в Нижнем Новегороде у церкви святаго великомученика Георгия в лето 7163 а от Рожества Христова 1655. в моровое поветрие», «Месяца генваря в 24 день святаго мученика Ивана бывшаго жителя Нижняго Новагорода, мученаго в Казани от безбожных татар.», «Месяца августа в 21 день Рождение благоверные княгини Вассы, во иноцех Феодоры. Сия блаженная памяти достойная родом тверитинка.».
Следует отметить, что XVII век — время, когда в России возрождается память о многих святынях, и изучение их — во многом дело будущих исследователей.
Примечания и библиографические ссылки
1. См.: Пигин А. В. Сказание о иконе Макария Желтоводского в Хергозерском монастыре // Словарь книжников и книжности Древней Руси. СПб., 2004. Вып. 3. Ч. 3. С. 603-605.
2. Гациский А. С. Нижегородский летописец. Н. Новгород, 2001. С. 714.
3. псрл. СПб., 1913. т. 21. ч. 2. с. 391-392.
4. ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 41-42.
5. Гациский А. С. Нижегородский летописец. Н. Новгород, 1886. С. 17-21.
6. См.: Дмитрий (Самбикин). Тверской патерик. Казань, 1907. С. 181-186.
7. Текст памятника издан: Романова А. А. Житие Вассы-Феодоры // Русская агиография: Исследования. Публикации. Полемика / Отв. ред. С. А. Семячко. СПб., 2005. С. 601-614.
8. Сиреное А. В. Степенная книга и русская историческая мысль ХУ1-ХУШ вв. М.-СПб., 2010. С. 232-235.
