CC BY
87
УДК 82.0(470.66)
ББК 83.3(2=Инг)
У 27
Угурчиева Р.Х. Пьеса З. Мальсагова «Похищение девушки» в современном прочтении
(Рецензирована)
Аннотация:
Статья посвящена исследованию пьесы Заурбека Куразовича Мальсагова «Похищение девушки» (1923), положившей начало зарождению ингушской советской драматургии. Современное прочтение пьесы позволяет понять, что автор нарочито не приемлет идеологических установок и разрушительного вторжения в мир духовной и нравственной культуры ингушей в виде оголтелых лозунгов борьбы с религией, адатами, пережитками прошлого, как это было принято считать раньше.
Ключевые слова:
Литературоведение; история ингушской литературы; драматургия Заурбека Мальсагова; пьеса «Похищение девушки».
Ugurchieva R.Kh. Z. Malsagov's play “Abduction of the Girl” in modern perusal
Abstract:
The paper discusses research of Zaurbek Kurazovich Malsagov’s play “Abduction of the Girl” (1923), which has begun origin of the Ingush Soviet dramatic art. Modern perusal of the play allows the comprehension that the author does not accept intentionally ideological installations and destructive intrusion into the world of spiritual and moral culture of Ingushes in the form of extreme slogans, struggle against religion, adats, past vestiges as was considered previously.
Keywords:
Literary criticism; history of the Ingush literature; dramatic art of Zaurbek Malsagov; the play “Abduction of the Girl”.
Зарождение и становление ингушской драматургии как самостоятельной художественной структуры относится к началу 20-х гг. XX века. Работы, посвященные исследованию ингушской драмы, явно устарели. Для зарождающейся ингушской драмы, как и для прозы, в целом была характерна политическая ориентированность, тяготение к социально-бытовой, нравственной проблематике. При этом важно отметить, что были авторы, в литературном процессе того времени стоявшие особняком. Драма, во многом перенявшая у прозы «эстафету идеологических установок», несла в себе те же «черты, признаки и приметы времени» [1: 4]. Дух времени - эпохи колоссальных и динамичных перемен в жизни и в сознании людей - передан в конфликтах и образах произведений ингушских драматургов 20-30-х годов XX века.
Пьеса Заурбека Куразовича Мальсагова [2] «Похищение девушки», вышедшая в свет в 1923 году, ознаменовала собой рождение ингушской драмы. В ней драматург пытается найти ответы на вопросы, которые на первый взгляд кажутся не столь важными и злободневными. Сквозь призму жизненного конфликта З. Мальсагов наблюдает мир сложившихся традиций ингушей, взаимоотношения в семье и обществе. Пьеса «Похищение девушки» - это картина нравов ингушского общества. Если автора и волнует революция, то, прежде всего, революция в умах современников, в их сознании. Обязательный и дежурный мотив осуждения пережитков прошлого, обычаев, адата, к удивлению, лишь едва ощутим. Вторжение идеологии в ткань сюжета, на наш взгляд, минимально. Автор не движим (и это чувствуется!)
целью очернения прошлого, расправы с инакомыслящими и инакопоступающими и, что очень важно, не выносит приговоров истории. З. Мальсагов мыслит по-просветительски: он не сторонник радикального отказа от прошлого, а сторонник трансформации культурных и нравственных ценностей нации, их соответствия вызовам времени, а не идеологии.
Пьеса «Похищение девушки» - это пьеса не столько о «положении девушки-горянки в первые годы советской власти и ее борьбе за свои права» [3: 7], как утверждалось раньше, а сколько о настоятельной необходимости переосмысления нравственных ценностей ингушей. Героиню Калимат собирается сватать богатый человек. Девушка же любит молодого человека по имени Мухтар. Чувства Калимат, как удается показать автору, настолько сильны, что она решается пойти против воли родных и сделать выбор во имя своей любви.
В первом действии завязывается конфликт - Мухтар и Калимат сговариваются:
«Мухтар. ... Дай мне окончательный ответ, если решила выйти за меня замуж и если сдержишь свое слово!
Калимат. Мухтар, если уж до этого дошло, тогда слушай меня. Если ты вернешь меня обратно, то не забирай меня, не губи мое счастье...» [4: 239].
Калимат - обычная девушка, лишенная приписывавшейся ей исследователями революционной сознательности. Сейчас очевидно, что восприятие Калимат «первой героиней, сбросившей с себя гнет прошлого и проявившей активный протест» [5: 54], было ошибочным. Драматург не стремится создать образ женщины, рвущейся в колхоз или в партактив. Героиня Мальсагова скромна, умна, но настойчива и тверда характером. Если автора и можно в чем «обвинить», то только в том, что он выносит на «всеобщее обозрение» чувства молодых, о чем у ингушей не принято было говорить. Выставлять чувства напоказ считалось неприличным.
Мухтар - человек твердой воли, «сложившихся убеждений». Его решительность вселяет надежду в Калимат. Характер Мухтара раскрывается в его поступках и речи других героев. Из слов Гоши, матери Калимат, узнаем, что Мухтар «начитался русских книжек и чересчур поумнел» и что его «хибарка стоит с провалившейся крышей» [4: 240]. Заметим, что Гоши не смущает бедность Мухтара. Она по-матерински обеспокоена тем, что дочь может соединить жизнь с несерьезным человеком. Для нее, простой, неграмотной женщины, «провалившаяся крыша» - признак, прежде всего, бесхозяйственности, ленности хозяина дома. Предрассудки, умело и тонко подчеркивает автор, стоят на пути просвещения и мешают учиться, обогащаться знаниями. Вот так осторожно, ненавязчиво затрагивает
З. Мальсагов тему просвещения.
Наиболее полное представление о Мухтаре мы получаем из уст другого героя - Османа, родственника Калимат: «...К тому же он (Мухтар. - Р.У.) с самого детства был верным другом твоим: в трудную минуту всегда поддерживал тебя и до сего времени всегда готов умереть за тебя. Мухтар лучше брата... В нашем селе нет юноши лучше его. Настоящий мужчина: не мелочный, верный друг, не испачкал свои руки грязью, а язык - ложью» [4: 244]. Таким образом, портрет героя складывается достаточно полный. В пьесе нет и намека на причастность Мухтара к революционной деятельности, и поэтому явной натяжкой звучат прежние оценки образа Мухтара: «Молодой человек Мухтар - герой нового времени. Он из числа той активной молодежи, которую в 20-е годы можно было видеть в комсомольских ячейках, избах-читальнях, сельской кооперации и в комитетах бедноты» [5: 55].
Другие действующие лица: Жамалдин (брат Калимат), Гоши (мать), Осман, Ахмед (двоюродные братья), Вано (пастух) - обрисованы живо и рельефно. Каждый из них по-своему интересен. Выпукло, рельефно выписан образ Османа, олицетворяющего собой лучшие личностные качества в понимании ингушей: благородство, рассудительность, правдивость, мудрость, справедливость. На первый взгляд может показаться, что это герой, стоящий несколько в стороне от основного действия. Но по мере развития конфликта становится очевидной решающая роль Османа. Его голос, прозвучавший в момент обострения конфликта, когда Жамалдин готов был убить Мухтара, предотвратил
бессмысленное кровопролитие:
«Осман (становится между ними). Подожди, Жамалдин, не говори так. Он в твоих руках. Убьешь его или не убьешь, он теперь пальцем не шевельнет. Учти, что сейчас сказал Мухтар, и, если ты не хочешь, чтобы вы были братьями, покончи с этим сейчас же, сию минуту, Жамалдин. Ведь за необдуманный поступок придется отвечать нам. Если уж дело дошло до похищения, то это серьезно. Будь братом своей сестре и не рви братство с ним. Не разбивай их счастье, их жизнь. А все эти горести ты скоро забудешь. Подумай, Жамалдин!» [4: 246].
Голос Османа - это голос разума, голос совести и чести, голос автора, очень осторожно и аккуратно предлагающего правильную, с его точки зрения, модель поведения в подобной ситуации. Создается впечатление, что автор не то чтобы не хочет, а боится даже показаться навязчивым и нудным ментором. Очень тонкий и глубокий психолог, он четко понимает, что имеет дело с «подготовленной» аудиторией, которой особо не укажешь. Читатель, знакомый с такой ситуацией не понаслышке и не сомневающийся в своей компетенции, уже ждет обычного хода сюжета: родственники девушки, оскорбленные в своих чувствах, наказывают молодого человека. Отстаивать интересы Мухтара, по их логике, может только его сторона. И тут драматург обескураживает читателя, застигает его врасплох: призыв прийти к примирению, прислушаться к чувствам молодых людей звучит из уст Османа, ближайшего родственника Калимат. Автор не ошибся в своем расчете, потому что Мухтар как лицо заинтересованное не был бы услышан. Каждое слово Османа пронизано искренностью, в его речи чувствуется взволнованность, боль за близкие, теплые отношения (дружба Жамалдина и Мухтара, любовь Калимат и Мухтара), которые могут разрушиться в один момент. Отсутствие осуждения и даже намека на наставление, поучение со стороны автора толкает читателя на размышления, заставляет другими глазами взглянуть на мир, учит считаться с чувствами близких людей, которые он порой не замечает. Читателю дана полная свобода мысли, он волен согласиться или не согласиться с мнением Османа, но поставлен перед необходимостью самому сделать выводы. Образ Османа разрушает сложившиеся стереотипы, давая понять, в чем истинное мужество: не тот мужчина, кто хватается за оружие, а тот, кто пытается следовать зову разума, здравого рассудка вопреки общепринятому мнению. Осман - носитель и одновременно проповедник лучших нравственных качеств ингушей.
Интересен в пьесе образ матери Калимат - Гоши. Вопреки мнению исследователей, Гоши вовсе не представлена драматургом как охотница за калымом. Это простая ингушская женщина, смысл жизни которой в заботах о семье, доме, хозяйстве. Как и принято в ингушской семье, Гоши старается воспитывать дочь в строгости, чтобы оградить ее от неприятностей, лишних разговоров. Она любит дочь, желает ей добра, но наперекор воле главы семьи не пойдет никогда: «Со мной-то ты храбрая. Но ведь не я же хозяин этого дома, не я же кормлю тебя. Иди вон и скажи своему отцу об этом» [4: 240].
Таковы моральные устои ингушей, расшатывать которые в задачу автора не входит. За видимой строгостью матери кроются глубокие внутренние переживания за судьбу дочери, ее будущее. Драматург очень верно подметил черту национального характера ингушей: сдержанность, умение владеть собой в тяжелую минуту. Когда все благополучно разрешается, Гоши радостно и облегченно восклицает: «Слава Богу, что все так кончилось. Я-то всегда была согласна, наш хозяин (у ингушей так принято называть мужа, главу семьи. -Р.У.) был против» [4: 247]. Читателю, незнакомому с особенностями нравов ингушей или вообще горцев, такое поведение героини может показаться непонятным либо крайне противоречивым. В этом сказывается неразработанность автором образа Гоши. Гоши располагает к себе своей добротой, искренностью, одинаковым участием в жизни и родных, и чужих людей. По-матерински тепло она относится к пастуху Вано, заболевшему мечтой заиметь винтовку:
«Жамалдин. Вано, как твои дела? Здоров?
Вано (смеется). Хо-хо-хо! Я здоровый, твое дело как? Ахча (денег. - Р.У.) много
привез?
Жамалдин (смеется). Много, много.
Гоши. Ты, наверное, не догадываешься, почему он спрашивает об этом. Покоя не дает. Понравилась ему винтовка Османа, или карабин, или берданка, черт их знает, как они называются... Ради Бога, Жамалдин, купи ему винтовку, пусть он успокоится... Он ведь сирота, куда ему деваться» [4: 242].
Речь персонажей передает их настроение, переживания и внутреннее состояние. Заслуга драматурга в умении создать живые образы простых, казалось бы, ничем не примечательных героев-современников, передать колорит эпохи, ингушского быта во всей пестроте. Мальсаговские образы лишены схематизма, шаблонности, искусственности. Существенно дополняют общую характеристику действующих лиц авторские ремарки: «зовет с улицы», «с опаской оглядывается на дверь», «становится между ними», «опустив голову», «сердито», «взволнованная», «бросает ружье», «смеется». Язык пьесы выразителен, насыщен фразеологическими оборотами. «Драматург не просто скопировал устную речь, - он обработал ее так четко и органически, что язык пьес предстает более народным, близким» [5: 55].
Просветительские идеи драматурга нашли воплощение в образе высоконравственного, социально активного героя. Героя не со стороны, а из среды народа, знающего и любящего этот народ. Такой подход позволяет З. Мальсагову избежать декларативности, плакатности, лозунговости и не выглядеть в глазах читателей (даже современных) пристрастным и предвзятым.
Подлинное знание нравов, уклада общественной жизни ингушей позволяет З. Мальсагову сохранять чувство меры и не заниматься презентацией надуманных проблем, героев или сюжетных линий. Приковывает внимание авторское присутствие, поведение в тексте. Одаренный ученый-лингвист, просветитель, публицист, драматург, перу которого принадлежат фундаментальные исследования по ингушскому и другим языкам, статьи, очерки, пьесы, он разговаривает с читателем на полутонах, уважительно, боясь задеть его чувства и быть понятым не так. Автор, высокие нравственные позиции которого очевидны, нарочито не приемлет грубого вторжения в мир традиций, обычаев, духовной культуры народа. Для него характерна щадящая терапия национального самосознания, именно поэтому мы склонны считать драмы З. Мальсагова просветительскими.
Примечания:
1. Парадокс о драме. Перечитывая пьесы 1920-1930-х годов. М.: Наука, 1993.
2. Заурбек Куразович Мальсагов - просветитель, ученый-лингвист, основоположник современной ингушской письменности, автор фундаментальных исследований по ингушскому, бацбийскому, аккинскому (ауховскому), чеченскому языкам, драматург, фольклорист, литературовед, первый директор Ингушского (а после объединения с Чеченской Республикой и Чечено-Ингушского) НИИ краеведения (1929-1935), первый редактор ингушской газеты «Сердало» (1923). Труд З. Мальсагова «Ингушская грамматика со сборником ингушских слов» (1925), в котором дается структурный анализ ингушского языка как целостной системы, заложил прочные основы ингушского языкознания.
3. Мальсагов А.У Его делам не позабыться // Мальсагов З.К. Избранное. Нальчик: ЭльФа, 1998.
4. Мальсагов З.К. Похищение девушки // Мальсагов З.К. Избранное. Нальчик, 1998.
5. Дахкильгов И.А. Ингушская литература (период развития до 40-х годов). Грозный, 1975.
