CC BY
59Ф.М.Березин ПЕТР САВВИЧ КУЗНЕЦОВ
Выдающийся советский лингвист Петр Саввич Кузнецов [20.1(1.2) 1899 - 21.3.1968] принадлежит к тому кругу отечественных ученых, которые внесли крупный вклад в современную лингвистику. Глубокий и проникновенный исследователь различных сторон русского языка, его истории и его диалектов, ведущий фонолог, общий языковед. Петр Саввич в то же время был крупным специа-листом и в области угро-финских языков, а также африканистики.
Сама жизненная судьба ученого необычна: своих настоящих родителей он не знал и был усыновлен друзьями своего отца.
С приемной семьей и была связана судьба мальчика. В 1910 г. он поступил в гимназию, которую окончил с отличием. "Несмотря на высокий уровень преподавания, нам никто не говорил о лингвистике как особой отрасли науки, и я имел о ней очень смутное представление, — пишет в своих "Воспоминаниях" Петр Саввич (Кузнецов Воспоминания:
19).
По окончании гимназии Петр Саввич поступает на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Но в это время кончилась отсрочка от военной службы для студентов и Петра Саввича мобилизуют в армию. Демобилизовавшись в 1923 г., Петр Саввич вернулся в Москву и поступил в Брюсовский литературный институт, где учился в 1923/24 г., а в 1924/25 г. - в Институте слова, где он слушал лекции Дмитрия Николаевича Ушакова (1873-1942) и других известных ученых, посещая в то же самое время лекционные курсы по лингвистике, которые читали Михаил Николаевич
Петерсон (1883-1962) и Афанасий Матвеевич Селищев (1886-1942). Там он познакомился с будущими известными лингвистами - Рубеном Ивановичем Аванесовым (1902-1982), Владимиром Николаевичем Сидоровым (1903-1968) и др. После закрытия в 1925 г. Института слова Петр Саввич перевелся в 1926 г. в 1-й МГУ. На становление Петра Саввича как лингвиста большое влияние оказали занятия по санскриту у М.Н.Петерсона и работа в диалектологической комиссии, где председателем был Д.Н.Ушаков, а секретарем - Иван Григорьевич Голанов (1890-1967). В своих "Воспоминаниях" Петр Саввич пишет: "В это время уже не было лингвистического общества, которое при Московском университете существовало в первые годы революции. Московская диалектологическая комиссия стала, по существу, научным центром, в котором читались доклады по различным лингвистическим вопросам и где воспитывались молодые лингвисты" (Кузнецов Воспоминания: 21).
С 1926 г. Петр Саввич регулярно совершает диалекто-логические поездки по русскому Северу для сбора материала, результаты которых он докладывает на заседаниях диалектоло-гической комиссии. Так, в результате диалектологических поездок в селения по течению рек Пинега и Верхняя Тойма, предпринятых в 1928 и 1929 гг., он в статье "О говорах Верхней Пинеги и Верхней Тоймы" (1949) выдвигает гипотезу о том, что русская колонизация этого края шла не с севера (вверх по течению Пинеги), а с юга (с Двины через водораздел Пинеги и Верхней Тоймы). С 1928 по 1930 г. Петр Саввич учился в аспирантуре, и с этого времени во всей дальнейшей судьбе Петра Саввича, как в зеркале, отражались все сложные, трудные и противоречивые этапы нашего отечественного послереволюционного языкознания. Представляет интерес отноше-ние Петра Саввича к господствовавшему тогда "новому учению о языке" Николая Яковлевича Марра (1864-1934). Он вспоминает: "В середине 20-х годов, читая работы Марра, я было увлекся его теориями...но беседа о Марре с М.Н.Петерсоном ... показала мне произвольность и бездоказательность многих его построений... Последние работы Марра, появившиеся около того времени, показались мне абсурдными! <...>. Я сделал доклад о среднем роде в италийских языках, и Марр изругал меня за индоевропеизм. Он кричал, что не может понять, как я, молодой человек, так погряз в рутине (или в чем-то в этом роде)" (Кузнецов Воспоминания: 22).
Недолгое время Петр Саввич работал преподавателем в Смоленском и Орехово-Зуевском пединститутах, а в 1931 г. стал сотрудником Научно-исследовательского института языкознания, где работали А.М.Селищев, Р.И.Аванесов, В.Н.Сидоров, Николай Феофанович Яковлев (1892-1974), Николай Михайлович Каринский (1873-1935)) и др. "Именно в стенах НИЯза... оформилась так называемая Московская фонологическая школа, — вспоминает Петр Саввич. - Ядро этой школы образовали В.Н.Сидоров, Р.И.Аванесов, А.А.Реформатский, А.М.Сухотин и я" (Кузнецов Воспоминания: 23).
С 1933 г. Петр Саввич стал систематически заниматься африканистикой в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ) и к концу учебного года мог уже говорить на суахили. В 1933 г. НИЯз был ликвидирован и Петр Саввич перешел в 1-й Московский государственный педагогический институт иностранных языков, где сперва работал как сотрудник фонетической лаборатории, а с 1934 г. -как преподаватель. С осени 1934 г. он работал в Московском городском педагогическом институте на кафедре русского языка. В 1935 г. он был утвержден в ученом звании доцента, а в 1938 г. ему была присвоена ученая степень кандидата филологических наук без защиты диссертации.
В 1939 г. Петр Саввич по приглашению Д.Н.Ушакова поступил на работу в Московский институт философии, литературы, истории (МИФЛИ), где читал курсы по исторической грамматике русского языка и истории русского литературного языка. В 1941 г. МИФЛИ был включен в МГУ им. М.В.Ломоносова, где Петр Саввич проработал почти 30 лет до конца своей жизни.
В 1941-1943 гг. Петр Саввич находился в эвакуации в г. Кудымкаре (Коми-Пермяцкий национальный округ). Он заведовал кафедрой в местном учительском институте и преподавал латынь в медицинской школе. В конце 1943 г. он возвратился в Москву и продолжил работу в МГПИ и МГУ, а с весны 1945 г. стал старшим сотрудником Института русского языка АН СССР.
В 1947 г. Петр Саввич защитил докторскую диссертацию на тему "Из истории сказуемостного употребления страдательного причастия в русском языке", а в 1948 г. получил ученое звание профессора.
В конце 40-х годов Петру Саввичу еще раз пришлось испытать на себе давление сторонников марровского учения о языке. Он всегда выступал в защиту сравнительно-исторического метода и был сторонником теории праязыка. Сам Петр Саввич вспоминает: "В мае
1950 г. был подписан приказ о моем отчислении из Института русского языка как противника марровского учения, но 9 мая началась лингвистическая дискуссия, и приказ этот... так и остался в архивах института" (Кузнецов Воспоминания: 27).
Таковы основные этапы жизненного пути Петра Саввича.
В его творческом наследии большое внимание уделяется вопросам морфологии русского языка, ибо в морфологии он видел центр языковой системы, позволяющей проследить историческое изменение различных сторон русского языка. "Морфология образует центр этой системы [языка. - Ф.Б.], поскольку все, что в морфологии происходит на протяжении исторического развития языка, обусловлено изменениями, происходящими в других сторонах языка - в фонетике и фонологии, в синтаксическом строе, в лексике. И если некоторые явления, как может показаться, осуществляются исключительно внутри морфологии, то и для них подготовлена почва и созданы предпосылки за пределами морфологии. Вместе с тем морфология (что очень существенно для исследования ее) в наименьшей степени, сравнительно с другими сторонами языка, подвержена воздействию со стороны других языков, родственных и неродственных, а поэтому в большей степени доступна для определения ее собственных закономерностей развития" (Кузнецов, 1961: 3-4).
И в творчестве Петра Саввича очень большое место занимают исследования по исторической морфологии русского языка. В таких своих трудах, как "Историческая грамматика русского языка. Морфология" (1953), "Очерки исторической морфологии русского языка" (1959), Петр Саввич подчеркивал, что изучение исторического развития грамматического строя русского языка, особенно его морфологии, дает основу для решения многих закономерностей развития языка, изучение которых является главной задачей языкознания.
Объектом изучения морфологии он считал изучение изменений слов, т.е. форм структуры отдельных слов. Эти грамматические формы представляют собой определенное обобщение, результат длительного развития человеческого мышления. Примеры такого обобщения дает история вида и времени глагола. Развитие этих, как и других грамматических категорий, по мнению Петра Саввича, обусловлено абстрагирующей функцией человеческого мышления. Но человек, говорит он, не может ни мыслить, ни говорить вне общества. Поэтому развитие абстрагирующей роли мышления неразрывно связано с развитием общества. "В грамматике, и, в частности, в морфологии, мы
всегда имеем дело с формальным выражением некоторых отношений обобщенного характера. Но обобщающий характер, свойственный любому грамматическому строю, не остается неизменным; он сам, каков бы он ни был, является продуктом длительного исторического развития, и степень обобщения в различные эпохи исторического развития одного языка может быть различна... На протяжении истории русского языка постоянно наблюдается унификация различных типов словоизменения" (Кузнецов, 1959: 4).
В качестве примера такого изменения словоизменения он приводит выработку особой формы, отличной от именительного падежа, для выражения прямого дополнения у существительных, обозначающих одушевленные предметы: ср. Я вижу стол. — Я вижу мальчика; первоначально в русском языке такого различия не было.
Большой интерес представляют и соображения Петра Саввича по вопросу периодизации истории морфологического строя русского языка. "Основные явления, свидетельствующие о его преобразовании в направлении к той системе форм, которая характеризует современный русский язык, отражаются в памятниках XIII в. Первоначально, конечно, соответствующие факты носят единичный характер и отражаются в разных памятниках в различной степени, но интересно, что именно на XIII век падают первые засвидетель-ствованные новообразования, относящиеся к самым различным сторонам морфологического строя" (Кузнецов, 1959:35).
Поскольку морфология в своем развитии связана с другими сторонами языка (фонетикой, синтаксисом, лексикой), которые также исторически развиваются, Петр Саввич называет среди причин, обусловливающих развитие морфологического строя, причины синтаксические (характер и количество синтаксических отношений между словами), причины фонетические, так как фонетические изменения могут создавать определенные предпосылки - благоприятные или неблагоприятные - для морфологических изменений. Например, утрата склонения именными прилагательными, представляющая, по существу, явление морфологическое, не может быть понята иначе, как на основе синтаксических отношений. Важнейшие изменения, происходящие в фонетике, имеют существенное значение для морфологии. Так, качественное чередование е/о (везу - воз) первоначально также было вызвано фонетическими причинами, причем первоначальную форму, по мнению Петра Саввича, представляют те
морфемы, которые содержат е, формы же с о первоначально представляли результат позиционного фонетического изменения. Он считает вероятным, что формы с е в определенную эпоху были под ударением, причем е изменялось в о в том случае, если ударение с него передвигалось на соседний слог к началу или концу слова.
Указанные выше труды ученого по исторической морфологии русского языка полны тонких и глубоких наблюдений о морфологических средствах древнерусского языка, истории чередо-вания, о частях речи в древнерусском языке, освещены морфоло-гические процессы, характеризующие имя существительное, местоимение, прилагательное, глагол. Он вывел и некоторые общие закономерности развития грамматических категорий и форм, к числу которых относятся обобщающий характер морфологии, унификация различных типов словоизменения. Пожалуй, с полным правом можно сказать, что после работ Петра Саввича у нас не появлялось столь глубо-ких и всесторонних работ по исторической морфологии русского языка.
Характерной особенностью этих работ является широкое проявление письменных памятников и особенно диалектного материала. Петр Саввич увлекался проблемами описательной и исторической диалектологии, с большим интересом собирал диалектные особенности русского языка в диалектологических экспедициях по русскому Северу. Диалектологические факты использовались им для исследования исторических процессов и современного состояния русского языка как целостной системы.
Свои мысли и наблюдения о важности диалектологического материала для изучения истории русского языка Петр Саввич обобщил в учебнике для учительских институтов "Русская диалектология" (1951), в котором он писал, что "данные, извлекаемые из письменных памятников, во многих случаях получают более полное и точное освещение, если они подкрепляются и дополняются данными современных русских говоров. Сопоставление данных памятников и говоров дает возможность получить более полную картину исторического развития русского языка" (Кузнецов, 1951:4). Знание диалектизмов помогает понять и многие произведения художественной литературы. Так, И.С. Тургенев в рассказе "Хорь и Калиныч" использует слово площади, разъясняя, что площадями в Орловской губернии называются большие сплошные массы кустов. Н.А.Некрасов в "Размышлении у парадного подъезда" в строчке "То бурлаки идут бечевой..." ставит ударение на а (вместо литературного
бурлаки), ибо бурлаки произносится в ярославских и некоторых других приволжских говорах.
"Из сказанного ясно, - пишет Петр Саввич, - что для полного понимания художественного произведения и для объяснения всех его особенностей ученикам учитель-словесник должен владеть элементами диалектологии.
Приведем пример. У некоторых учеников дер. Новоселки Рыбновского района Рязанской области были отмечены ошибочные написания типа Туръенев вместо Тургенев... Если учитель не поймет причин этой ошибки, он не найдет и скорейшего пути к ее исправлению и предотвращению в будущем. Ошибка же эта объясняется тем, что ъ используется в нашей орфографии как "знак-отделитель" между согласной и гласной буквой, он обозначает, что гласную букву нужно произнести как сочетание й с последующим гласным звуком. В большинстве говоров Рязанской области произносится не взрывное г, а фрикативное (в транскрипции оно изображается как у). Но в положении перед гласными переднего ряда (к которым, как известно, принадлежит и е) у фрикативное, приобретая более переднюю артикуляцию, сближается с среднеязычным звонким фрикативным согласным й (или в транскрипции /). Отсюда произношение Турйенев, что ученики передали на письме как Туръенев" (Кузнецов, 1951:5-6).
Эти наблюдения Петра Саввича как преподавателя русского языка в школе и учительском институте не потеряли своего значения и для учителей-словесников в современной школе.
В общеязыковедческих исследованиях Петра Саввича центральное место занимают работы по проблемам фонологии и разработка теории фонемы. Свои взгляды на фонему Петр Саввич излагает в статье "К вопросу о фонематической системе современного французского языка" (1941), в которой он подчеркивает необходимость рассмотрения звуковой стороны языка как средства выражения и различия значимых элементов звука. Фонемы, с его точки зрения, являются дифференциаторами смысла, а сама теория фонем утверждает иерархию звуковых качеств. К звуковой стороне языка, считает Петр Саввич, следует подходить с точки зрения их функциональной значимости, хотя звуки с материальной точки зрения могут быть одинаковыми. Так, в словах стол (именительный падеж) и стола (родительный падеж) корневой гласный о выполняет одинаковую функцию, определяя корень этого слова, но дифференцирует их значение
- в одном случае [о] в другом - [Л]. Вот эти неделимые в функциональном отношении звуки-дифференциаторы Петр Саввич и называет фонемами. Каждая значимая часть слова (морфема) состоит минимум из одной фонемы. Звуки речи, по мнению Петра Саввича, могут находиться в двух позициях: minimum и maximum.
В позиции minimum выступают варианты и вариации фонем. В позиции maximum выступают фонемы, выраженные звуками различных классов. Фонемы, отличающиеся друг от друга в позиции дифференциации maximum, но утрачивающие различие друг от друга в позиции дифференциации minimum, Петр Саввич объединяет термином гиперфонема, в котором на первый план выступает момент функциональной значимости. Фонологическими средствами языка Петр Саввич считает и ударение в его отношении к целому слову, и интонацию в его отношении к целому высказыванию.
В этой статье П.С. Кузнецов дал следующее определение фонемы: "Фонемами называются звуки, могущие служить единственным средством различения морфем в позиции дифферен-циации, maximum звуков данного языка" (Кузнецов, 1970а: 185). Фонемы, отличающиеся друг от друга в позиции дифференциации maximum, но утрачивающие различение друг от друга в позиции дифференциации minimum, П.С. Кузнецов, вслед за В.Н. Сидоровым (1903-1968), называет гиперфонемами. В целом задачу теории фонем он видит не только в установлении общего количества фонем, но и в определении смыслоразличительной роли звука в каждом конкретном случае.
Эту свою статью Петр Саввич характеризовал так: "... кафедра русского языка МГПИ... содержала в своем составе ядро Московской фонологической школы. Это обстоятельство, а также моя работа в Институте иностранных языков, где я в первую очередь был связан с французским факультетом, привели к тому, что моя первая теоретическая работа была посвящена изложению фонемной системы современного французского языка с критическим анализом предшествующих решений и с большим общетеоретическим введением, так как общие положения Московской школы в это время еще нигде печатно изложены не были" (Кузнецов Воспоминания: 25). А.А. Реформатский с полным правом считает указанную статью Петра Саввича этапной в развитии отечественной фонологии, поскольку он дал в ней нужные определения фонемы и гиперфонемы, корреляции, нейтрализации, вариантов и вариаций. "Эта статья является одной из
первых, излагавшей общие положения Московской фонологической школы и одновременно показавшей приложение этих идей к конкретному описанию фонологической системы одного языка" (Реформатский, 1970: 25-26).
Из указанной работы Петра Саввича, а также из вышедших примерно в это же время работ Александра Александровича Реформатского (1900-1978), Рубена Ивановича Аванесова (1902-1982), Владимира Николаевича Сидорова (1903-1968) видно, "что в 30-е -начале 40-х годов складывается новое направление в области фонологических исследований. Авторы создали свое, во многом отличное от школы Л.В. Щербы, учение о фонеме. Эта фонологическая концепция... была использована многими советскими языковедами как своего рода теоретический фундамент конкретных фонетических исследований" (Протогенов, 1970:30).
Свои собственные фонологические взгляды, а также взгляды представителей московской фонологической школы Петр Саввич суммирует в статье "Об основных положениях фонологии" (1959). В статье доказывается необходимость разработки для фонетики и фонологии своей системы аксиом, т.е. определений и положений, принимаемых без доказательств, которые в то же время не противоречили бы аксиомам других областей знания. В статье речь идет об аксиомах в фонологии. Одной из таких аксиом должна быть фонема в фонологии и звук речи в качестве метапонятия в фонетике. Любое высказывание любого говорящего на любом языке, говорит Петр Саввич, состоит из некоторой последовательности звуков речи, а звуком языка он называет множества звуков речи, частью тождественных, частью близких друг другу в артикуляционно-акустическом отношении, которые встречаются в самых различных речевых потоках, в составе самых различных значимых единиц (слов, морфем).
По мнению Петра Саввича, фонемы и звуки языка данной языковой системы обычно представляют собой пересекающиеся множества звуков речи. Группу фонем, представляющих собой взаимнопересекающиеся множества звуков речи, он, согласно терминологии Московской фонологической школы, называет гиперфонемой. Так, звуки типа о в первом предударном слоге таких русских слов, как собака, корова (фонетически сЛбака, кЛрова), представляют собой вариант одновременно фонем а и о или гиперфонемы а-о. Различие фонем устанавливается на основании различия звуков в
составе слов; слова же состоят из морфем, каждая из которых представляет определенную последовательность фонем. Поэтому Петр Саввич называет фонемы различителями или дифференциаторами морфем. Петр Саввич подходит к морфоло-гическому обоснованию понятия фонемы. Он пишет: "Основным понятием фонологии является фонема. Каждый язык или диалект обладает определенным конечным числом отличных друг от друга фонем. Каждая фонема представляет собой некоторый класс звуков речи... Фонемы и звуки языка могут представлять собой классы взаимно пересекающиеся <...>. Определить принадлежность того или иного звука речи к той или иной фонеме, не принимая во внимание морфем, в составе которых фигурирует тот или иной звук речи, невозможно. Принадлежность различных звуков речи к одной фонеме определяется не артикуляционно-акустической близостью их, т.е. не принадлежностью к одному или близким друг другу в артикуляционно-акустическом отношении звукам языка, а положением звуков речи в морфеме. Каждая фонема данного языка или диалекта отлична от всех остальных фонем того же языка или диалекта <...>. Любой звук речи находится в составе какой-то морфемы и занимает в ней (среди других звуков речи) определенное по счету место" (Кузнецов, 1970: 475). Здесь же Петр Саввич еще раз уточняет понятие вариации фонемы, понимая под вариациями множество звуков речи, принадлежащих к таким звукам языка, которые входят внутрь какой-либо фонемы. Так, например, множество звуков речи, образующих звук языка а переднего ряда под ударением между мягкими согласными (в таких словах, как пять, мять [п'ат'][м'ат'], как и множество звуков речи, образующих более заднее а под ударением перед твердым л и после твердого согласного (палка, упал), представляют собой различные вариации фонемы а.
В работах "О дифференциальных признаках фонем" (1958) и "Проблема дифференциальных признаков в фонологии и разграничения различных типов их" (1963) Петр Саввич продолжает развивать выдвинутые ранее положения, уточняя некоторые детали. Поскольку дифференциальными признаками характеризуются (отличаются друг от друга) именно фонемы, то Петр Саввич и определяет фонему как совокупность дифференциальных признаков, подвергающихся нейтрализации. В языке целые категории звуков данного языка могут отличаться друг от друга одновременно двумя признаками, например, звонкость/глухость, напряженность/нена-пряженность. Вот эти
признаки и являются дифференциальными признаками, различающими фонемы. "Ряд лингвистов - для примера можно назвать П.С. Кузнецова, A.A. Реформатского, А. Мартине - многократно отмечали условный характер как самого списка фонологических дифференциальных признаков, так и, в частности, распределения положительных и отрицательных элементов" (Звегинцев, 1970:94). Петр Саввич полагает, что определение фонем на основе дифференциальных признаков было бы возможным, если можно было бы надлежащим образом подойти к определению дифференциального признака и к ограничению дифференциальных признаков от дополнительных.
Вероятно, можно с уверенностью сказать, что фонологическая концепция Петра Саввича представляет собой самостоятельное учение в недрах Московской фонологической школы.
Петр Саввич был не только крупнейшим исследователем русского языка в его современном состоянии и в его истории, не только одним из основоположников современной отечественной фонологии в ее московском варианте, но и одним из самых эрудированных советских лингвистов. Он занимался проблемами сравнительно-исторического языкознания, владел сопоставительно-типологическими, структурными и математическими приемами исследования.
Из сравнительно-исторических исследований Петра Саввича следует особо упомянуть его доклад на IV Международном съезде славистов "Развитие индоевропейского склонения в общеславянском языке" (1958), в котором подвергается пересмотру прежняя точка зрения о сравнительно позднем происхождении шестипадежной системы именного склонения в общеславянском. Он утверждал, что многочисленные соответствия между фактами славянских и балтийских языков, с одной стороны, и остальных индоевропейских языков, с другой, говорят о том, что шестипадежная система (не считая звательной формы) унаследована общеславянским и даже общеславянобалтийским языком от более раннего времени. По мнению Петра Саввича, прежняя индоевропейская система именного склонения в общеславянский период претерпела существенные изменения, без учета которых трудно объяснить характер именного слово- и формоизменения в позднейшие эпохи развития славянских языков. Свою точку зрения на данную проблему Петр Саввич формулирует с предельной четкостью: "Основные изменения эпохи общеславянского языка, которые начались, вероятно, еще раньше и продолжались вплоть до конца общеславянского периода,
отразившись в системе отдельных славянских языков, были следующие: 1) нарушение и утрата старых границ между различными типами склонения вследствие забвения говорящими семантических оснований древнего разделения, забвения первоначального значения детерминативов; 2) все дальше идущее подчинение подразделения по типам склонения подразделению по родам; 3) все большая регуляризация склонения (устранение гетероклитического склоне-ния, рост продуктивности более поздних и регулярных типов); 4) установление большего соответствия... в границах функциони-рования падежных форм различных чисел; 5) различные звуковые изменения в конечных слогах слова, происходившие главным образом на общеславянской почве и, с одной стороны, приведшие к расхождению форм, ранее близких друг к другу, а с другой стороны, создававшие почву для переразложения морфологической структуры имени и для дальнейшей унификации различных типов склонения на основе общей тенденции выражения одних и тех же синтаксических отношений одними и теми же морфологическими средствами" (Кузнецов, 1958: 38-39).
Немало интересных выводов относительно праславянского состояния содержится в книге П.С. Кузнецова "Очерки по морфологии праславянского языка" (1961). Задачу этих "Очерков" он видит прежде всего в том, чтобы реконструировать именно общеславянское состояние, а не исследовать развитие материала на почве отдельных славянских языков. При изучении морфологической структуры праславянского языка Петра Саввича интересовали прежде всего структура отдельного слова, состав входящих в него морфем, характер их соединения в слове, форма морфем и способы выражения в морфемах отношений различного рода. К структуре слова Петр Саввич относил также ударения и тоны.
Что касается понятия праязыка, то Петр Саввич говорил о нем как об исторически подвижной системе, развивающейся во времени и пространстве. Он писал: "Реконструируя те или иные формы, мы всегда должны представлять себе историческую (временную) перспективу этого развития, представлять себе, что восстанавли-ваемые формы могут относиться к различным периодам развития. Мы можем одну и ту же форму (и в несколько различном облике) восстанавливать на разных этапах ее развития, различные же восстанавливаемые формы могут принадлежать одному или различным периодам развития соответствующей языковой системы" (Кузнецов, 1961:5).
В связи с этим Петр Саввич придавал особое значение установлению относительной хронологии реконструируемых (фонетических и морфологических) явлений и последовательности их развития на протяжении более или менее длительных периодов.
Петр Саввич не был кабинетным ученым, стоящим далеко от нужд и практических потребностей школы. Начиная с 30-х и вплоть до 60-х годов он написал ряд пособий по русскому языку для школьников различных годов обучения, пособий для учащихся педучилищ, для преподавателей русских и нерусских школ, для студентов-иностранцев.
Для истории отечественного языкознания большое значение имеют работы Петра Саввича, в которых освещается деятельность отечественных и зарубежных лингвистов, а также дается характеристика определенных этапов развития лингвистической мысли. В этом плане особо следует отметить работы Петра Саввича "У истоков русской грамматической мысли" (1958), в которой дано сжатое изложение истории грамматической литературы в России, начиная с древнейших дошедших до нас сочинений этого типа и кончая XVIII в.
Как писал А.А. Реформатский, со смертью Петра Саввича осиротели его друзья и близкие, его ученики и многочисленные "подзащитные", к числу которых относится и автор настоящей статьи, у которого Петр Саввич выступал оппонентом по кандидатской диссертации. В моей памяти Петр Саввич остался живым остроумным человеком, с подвижным выражением лица, подергиваемым легким нервным тиком, человеком, не лишенным и некоторых человеческих слабостей, слегка ироничным и вместе с тем обаятельным. Можно согласиться со словами А.А. Реформатского, что со смертью Петра Саввича осиротела и наша наука — лингвистика.
Литература
Звегинцев В.А. Семиолингвистические универсалии // Язык и человек: Сб. статей памяти
профессора Петра Саввича Кузнецова (1899-1968). - М. 1970. - С. 93-109. Кузнецов П.С. Воспоминания. // Реформатский А.А. Петр Саввич Кузнецов // Язык и человек: Сб. статей памяти профессора Петра Саввича Кузнецова (1899-1968). -М., 1970. - С. 18-30. Кузнецов П.С. Русская диалектология. - М., 1951. - 142 с.
Кузнецов П.С. Очерки исторической морфологии русского языка. - М., 1959. - 275 с.
Кузнецов П.С. К вопросу о фонематической системе современного французского язы-ка // Реформатский А.А. Из истории отечественной фонологии: Очерк. Хрестоматия. — M., 1970 а. - С. 162-203.
Кузнецов П.С. Об основных положениях фонологии // Реформатский А.А. Из истории
отечественной фонологии: Очерк. Хрестоматия. — М., 1970а. — С. 470-480. Кузнецов П.С. Очерки по морфологии праславянского языка. — М., 1961. — 148 с. Кузнецов П.С. Развитие индоевропейского склонения в общеславянском языке. — M., 1958.
— 62 с.
Протогенов С.В. История учения о фонеме. — Ташкент, 1970. — 95 с.
Реформатский А.А. Петр Саввич Кузнецов // Язык и человек: Сб. статей памяти профессора Петра Саввича Кузнецова (1899—1968). — М., 1970. — с. 18—30.
Основные работы П.С. Кузнецова
Кузнецов П.С. Русская диалектология. — М., 1951. — 142 с. (2-е изд. 1954; 3-е изд. 1960).
Кузнецов П.С. Морфологическая классификация языков. — М., 1954. — 34 с.
Кузнецов П.С. Развитие индоевропейского склонения в общеславянском языке. — М., 1958.
— 62 с.
Кузнецов П.С. У истоков русской грамматической мысли. — M., 1958. — 76.
Кузнецов П.С. Очерки исторической морфологии русского языка. — М., 1959. — 275 с.
Кузнецов П.С. О принципах изучения грамматики. — М., 1961. — 100 с.
Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка: Морфология. — М., 1953. —
512с. (2-е изд. 1965, 555 с.). Библиографию работ П.С.Кузнецова (1928-1968) см. Язык и человек: Сб. статей памяти профессора Петра Саввича Кузнецова (1899-1968). — М., 1970. — С. 5-17.
Основные работы о П.С. Кузнецове
Ганцев Ж.В. Памяти Петра Саввича Кузнецова // Научн. докл. высш. школы. Филолог,
науки. — М., 1968. — № 3. — С. 126-127. Горшкова К.В., Иванов В.В. Памяти Петра Саввича Кузнецова // Вести. Моск. ун-та. Сер.
9. Филология. — М.: 1968. — № 5. — С. 90—94. Успенский Б.А. Петр Саввич Кузнецов. 1899-1968 // Вопр. языкознания. — М., 1968. — № 3. — С. 158-159.
Журавлев В.К. Петр Саввич Кузнецов. 1899-1968 // Рус. речь. — М.: 1970. — № 1. — С. 31—33.
Реформатский А.А. Петр Саввич Кузнецов (1899-1968) // Язык и человек: Сб. статей памяти профессора Петра Саввича Кузнецова (1899-1968). — М., 1970. — С. 18—30.
