CC BY
159
£ песенные мотивы на страницах i воронежского журнала 1920-х гг. «железный ПУТЬ»
Т. А. Тернова
В статье исследуются песни пролетарских поэтов, опубликованные на страницах воронежского журнала 1920-х гг. «Железный путь».
ключевые слова: «Железный путь», русская литература 1920-х гг., жанр, песня.
Воронежский журнал 1920-х гг. «Железный путь» являлся органом главного культурно-просветительного отдела Юго-Восточных Советских железных дорог. Первый его номер был выпущен в свет 22 сентября 1918 г., издание было приостановлено после выпуска № 10 за 1919 г. Журнал просуществовал с перерывом на два года до конца 1923 г.
В «Железном Пути» публиковалась информация о событиях, которые происходили на железной дороге, сообщения с фронтов Гражданской войны, официальные постановления. Особую часть материалов «Железного пути» составляли публикации художественных произведений, анонсов культурных событий, рецензий на них.
«Железный путь» имел чётко выраженную политическую позицию, совпадающую с официальной идеологической линией. Симптоматично содержание редакционной статьи, опубликованной в новогоднем номере «Железного пути» (№ 5-1 января 1919 г.). В ней звучал тезис о государственной значимости железных дорог: «Железные дороги — главнейшие кровеносные артерии Государственного организма» [С Новым годом! 1919: 1]. Соответственно и «Железный путь» позиционировался не просто как просветительский печатный орган, «рассадник знаний», но и как активный носитель и популяризатор «пролетарских мыслей и дел» [С Новым годом! 1919: 2].
Отчётливо заявленные в издании политические ориентиры определяли и его эстетические характеристики: ориентацию на Пролеткульт с его идеей ценности коллектива, нивелировкой индивидуальности, особой стилистикой (использованием образов «мы», «железа», рельс» и т. п.).
Не случайно в этой связи то, что в интертекстуальном пласте «Железного пути» особое место занимают переклички с песен-но-музыкальным контекстом 1920-х гг. и политически ориентированной литературой предшествующего столетия. Двадцатые годы — период становления советской массовой песни, которая достигла своего расцвета в 1930-е гг., по преимуществу в творчестве М. Исаковского. Песенное начало пролетарской поэзии определяется общим фоном литературы времени и, в некотором смысле, фольклорным фоном. Вхождение песни в ряд наиболее
востребованных литературных жанров во многом было обусловлено коллективистскими и дидактическими установками Пролеткульта, в текстах представителей которого «в силу агитационной и "воспитательной" функции <... > сливаются также автор и слушатель / читатель (поскольку обращены эти тексты опять же к рабочему классу) » [Левченко 2001: 5]. Л. И. Шишкина отмечает, помимо смысловой, формальную ориентированность пролетарской поэзии в целом на песенную традицию: «По форме стихотворения этих поэтов тяготели к распространённому в данной среде жанру бытовой рабочей песни с характерной для неё конкретностью событий и места действия» [Шишкина 1983: 396].
На страницах «Железного пути» можно увидеть обращение к нескольким песенным жанрам: маршам, гимнам, частушкам, песням. Песенные интонации звучат, в частности, в стихотворениях «Призыв» М. Пантюхова (1918.— № 4), «Из песен рабочего» Я. Бердникова (1919.— № 9), «Смело, товарищи, в ногу!» Ф. Михайлова (1922.— № 1). Интересно, что все названные произведения не являются абсолютно точными иллюстрациями жанровой модели литературной песни, а размыкаются в сторону других актуальных жанров пролетарской поэзии — марша, гимна и даже послания.
Стихотворение М. Пантюхова «Призыв» [Пан-тюхов 1918: 8] может быть рассмотрено как один из примеров маргинального жанрообразования [См. Лейдерман 2006], жанрового синтеза, сводящего в пределах одного текста стихотворное послание и песню. В результате жанрового смешения стихотворение обретает не один, а два контекста. Рассмотрим наиболее активный из жанровых пластов стихотворения — пласт поэтического послания. Перед нами адресный текст, обращённый к «пасынкам жизни»:
К вам, измученным жизнью суровою, К вам, страдающим братьям моим, Обращаюсь я с песнею новою, Обращаюсь я словом живым.
[Пантюхов 1918: 8]
Этот слой текста М. Пантюхова интертекстуально соотнесён с пушкинскими произведениями гражданского характера «К Чаадаеву» и «В Сибирь» («Во глубине сибирских руд.»). С пушкинскими стихотворениями данный текст сближает не только апелляция к страдальцам, но также наличие в тексте трёх временных пластов. Прошлое трактуется в стихотворении как время страдания (у А. С. Пушкина — как время иллюзий и первоначального действия: «Любви, надежды, тихой славы...»), настоящее — как время испытаний и ак-
тивного действия (у классика — время гонений, осознания «обмана» прежних чаяний), будущее воспринимается как время желанного освобождения: «Близка, братья, пора благодатная / Вам недолго осталось страдать» [Пантюхов 1918: 8] (в пушкинских стихотворениях будущее — время освобождения России и обретения заслуженной славы: «оковы тяжкие падут.», «напишут ваши имена»).
Лирический герой М. Пантюхова, подобно пушкинскому, будучи отделённым от своих адресатов пространством, проявляет к ним активное сочувствие: «Моя песнь не любви и прощения / Нет в ней слова бесплотной мольбы» [Пантюхов 1918: 8]. Из уст лирического героя звучит прямой призыв к борьбе: «И на клич мой, к борьбе призывающий, / Он открыто и смело пойдёт» [Пантюхов 1918: 8].
Михаил Осипович Пантюхов, в прошлом матрос-балтиец, в 1920-е гг.— заведующий райполитот-делом Новочеркасского участка Юго-Восточной железной дороги, публицист и автор поэтических текстов, лично знакомый с А. Фадеевым, В. Став-ским, В. Киршоном, вероятно, вполне сознательно вводит в своё стихотворение узнаваемый пушкинский контекст, прочитываемый в откровенно политическом ракурсе.
В стихотворении М. Пантюхова звучат также интонации плясовой песни: «Гей! Ты, матушка голь перекатная, / Выходи своё счастье ковать!..» [Пантюхов 1918: 8]. Тем не менее, в стилистике текста доминирует высокое начало, песня оборачивается «песнью», гимном борьбе: «Моя это — песнь возмущения, / Моя песнь — это призыв борьбы» [Пантюхов 1918: 8].
Обозначенные апеллятивные соотношения вписывают стихотворение М. Пантюхова в контекст пролетарской поэзии, ибо, «вырабатывая собственные приёмы, пролетарские поэты всё чаще обращаются к устному народному творчеству, к поэзии Пушкина, Лермонтова, Некрасова, а также к творчеству революционных поэтов Запада: Уитмена, Верхарна, Беранже, Гейне, Гервега» [Волков 1964: 117].
Показателен также высокий стиль, в котором выдержан текст М. Пантюхова. Использованные для создания ораторского стиля образы имеют характер штампов. Шишкина, характеризуя, по преимуществу, раннюю пролетарскую поэзию (конца 19 в.), отмечает, что она неоригинальна в лексическом плане: «оперирует словами-символами гражданской поэзии XIX в., использует уже знакомые словосочетания: «цепи рабства», «злоба тиранов», «народ-страдалец», «заря свободы», «иго насилья», «чаша страданья» и т. д.» [Шишкина 1983: 400]. Нам кажется правомерным
.о н
О! О!
N
о
гм СП
го ^
го
X
а
о ^
и *
О! X
о а о со
X
го
го а
и го
-О
со
о X си
-О
О! и О!
го со о
X
а
гм см
о
см
го
го
О!
а
к
го ^
и О!
о о
распространить эту характеристику и на пролетарскую поэзию революционных и пореволюционных лет, в частности на стихотворение М. Пантюхова.
В № 9 «Железного пути» за 1919 г. опубликовано четыре песни из цикла «Из песен рабочего» Якова Павловича Бердникова [Бердников 1919а: 9]. Исследователи пролетарской поэзии отмечают, что автору, члену поэтической группы «Космист», нередко удавалось выйти за жёсткие рамки пролетарской поэзии и проявить в своём поэтическом творчестве ориентацию на лучшие образцы лирики XIX столетия. Так, в качестве возможного контекста поэзии Я. Бердникова указывают творчество М. Лермонтова [Дорожкина 1997: 58], А. С. Пушкина и М. Лермонтова («Влияние Пушкина и Лермонтова особенно сильно сказалось на поэзии Маширова, Одинцова и Бердникова» [Волков 1964: 117]), Н. Некрасова [Запевалов 2005:208-209].
Одним из излюбленных поэтических приёмов Я. Бердникова становится соотнесение революционных перемен и природных катаклизмов, приобретающих не разрушительный, а напротив, созидательный характер: «Пусть же длится непогода / Над коммуной трудовой» (см. также другие стихотворения автора: «Алеет ширь!.. Смолкают бедствий стоны...», «Вскипает немолчное море...», «Темнеет день, теплом лаская взоры.» и др. [Бердников 1919б]).
Настоящим творцом природы, способным направить её энергию в необходимое русло, оказывается человек: «Зажигаем в небе зори, / Мечем громы в города» [Бердников 1919а: 9]. Так воспринятый человек приобретает также власть над временем: «Шагнув за грань веков.» [Бердников 1919а: 9], становится разрушителем прежнего (в тексте используется традиционный для данной темы и органичных для образности поэзии «Железного пути» символ цепей: см., например, стихотворения К. Голицынского [Голицынский 1919: 6], Телеграфиста А. А. А. [Телеграфист А. А. А. 1919: 10]) и созидателем нового (в системе образов, становящихся обозначением будущего, вырастающего из созидательного настоящего, — традиционный образ «стяга» и более оригинальный «красных палат» («Построим красные палаты»). Труд по принуждению в прошлом противопоставляется «труду свободному» в будущем, что также характерно для пролетарской поэзии в целом. Люди труда, которым открыто будущее, получают достаточно яркое метафорическое обозначение «дети солнца и земли» [Бердников 1919а: 9].
С жанром песни, который заявлен в заглавии, текст позволяют соотнести повторы: «Чёрной рати нет спасенья, / Чёрной рати нет спасенья, / И не бу-
дет никогда. / Никогда — гремят заводы, / Никогда — шипят ремни» [Бердников 1919а: 9], а также образные штампы и цветовая палитра фольклора (чёрная рать, красные палаты).
В целом стихотворение, не лишённое отдельных примет оригинальности, содержит перепевы известных образов.
«Смело, товарищи, в ногу!» — одно из стихотворений цикла Фёдора Алексеевича Михайлова, ответственного редактора газеты «Красная деревня» [Михайлов 1922: 3]. Текст не является первым обращением к известной песне на страницах «Железного пути». Ранее было опубликовано отсылающее к этому же произведению стихотворение «Бей, барабаны, тревогу.» К. Голицынского [Голицынский 1919: 6], в котором звучал рефрен «смело, товарищи, в ногу».
Апелляция к жанру песни создаётся в тексте Михайлова не только за счёт узнаваемости первой строки, но также за счёт непосредственного использования лексемы 'песня': «в улицах стоит песня». Слово 'песня', помимо прямого словарного значения («1. Стихотворное произведение для пения. 2. Звуки птичьего пения» [Ожегов 1986: 443]), приобретает в данном тексте дополнительные коннотации: «коллективная», «востребованная», «актуальная ».
Текст Ф. Михайлова является показательным примером профессиональной поэзии, работающей на поле непрофессионального творчества. Отсюда, с одной стороны, высокий стиль текста: «когда ночи надела тогу / красная рабочая Пресня» и его яркая образность: «звёзды — будто удивляются, / моргают кому-то ярко», а с другой — вовлечение в текст диалога: «-А почему те не болтаются, / кому теперь жарко?» [Михайлов 1922: 3] и неравносложные безрифменные тонические строки.
Слово 'песня' в заголовке стихотворения Ф. Михайлова носит, вероятно, апеллятивный характер, обслуживая скромные эстетические потребности неискушённой в литературе аудитории журнала.
Итак, песни, опубликованные в «Железном пути», не отличаются эстетической оригинальностью, но позволяют уточнить политические и эстетические ориентиры издания, на страницах которого они были опубликованы. Лексема «песня» использована в них, по преимуществу, для обеспечения читательской аудитории, под которой мыслится неискушённый читатель, представитель народа, а также для создания эффекта высокого стиля, соотносимого с проблематикой глобального переустройства жизни. Пролетарские «песни» представляют собой примеры маргинального жанрового образования, в которых за внешним непрофессионализмом скрывается профессиональная поэзия, знакомая с контекстами.
ЛИТЕРАТУРА
Бердников Я. Из песен рабочего // Железный путь.
1919а. № 9. С. 9. Бердников Я. Цветы сердца. СПб., 1919б. Волков А. А. Русская литература ХХ века. Дооктябрьский
период. М., 1964. Голицынский К. Бей, барабаны, тревогу. // Железный
путь. 1919. № 5. Дорожкина В. «Неисчерпаемый серебряный век.». Поэты серебряного века, связанные с Тамбовским краем. Тамбов, 1997. Запевалов В. Н. Бердников // Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь: в 3 т. / под ред. Н. Скатова. Т. 1. М., 2005. Левченко М. А. Поэзия Пролеткульта: идеология и риторика революционной эпохи: автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2001.
Лейдерман Н. Л. Проблема жанра в модернизме и авангарде (Испытание жанра или испытание жанром?) // Русская литература XX-XXI веков: направления и течения. Вып. 9. Екатеринбург, 2006.
Михайлов Ф. Смело, товарищи, в ногу! // Железный путь. 1922.
Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1986.
Пантюхов М. Призыв // Железный путь. 1918. № 4.
С Новым годом! // Железный путь. 1919. № 5.
Телеграфист А. А. А. Марш Коммунистов // Железный путь. 1919. № 5.
Шишкина Л. И. Пролетарская поэзия // История русской литературы: в 4 т. Т. 4. Л., 1983.
ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет».
Поступила в редакцию 1.11.2014 г.
-О
н
QJ С.
(V
UDC 82 soNG MoTIFs on THE PAGES
OF THE MAGAZINE VORONEZH 1920s "IRON ROAD"
T. A. Ternova
The article studies the songs proletarian poets, published in the pages of the magazine Voronezh 1920s "Iron Road".
KEY WORD S: "Iron Road", Russian literature of the 1920s, genre, song.
О
гм cn
ro
ro
X
о
£ <V X
о ei о
CO X
ro
ro
ro
-O
CO
о X
CD -O
(LI <V
ro
CO
о
X
,0J
