CC BY
2У.С. Карлова
ПЕСЕННАЯ КУЛЬТУРА СЕМЕЙСКИХ ЗАБАЙКАЛЬЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЭКСПЕДИЦИЙ 2020, 2022 гг. В СЁЛА СТАРЫЙ И НОВЫЙ ЗАГАН МУХОРШИБИРСКОГО РАЙОНА РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ)
Материалы, взятые в основу данной статьи, были записаны её автором У.С. Карловой в ходе фольклорно-этнографических экспедиций в Мухоршибирский район, расположенный в южной части республики Бурятия в 2020 и 2022 гг. Сёла, в которых проводилась основная экспедиционная деятельность — Старый Заган и Новый Заган — расположены в 4,5 км от районного центра — села Мухоршибирь. История Заганских поселений берет свое начало в конце XVII века, когда казаки из Селенгинского острога в 1698 г. основали первое русское поселение в Тунгуйской долине. Они были посланы в здешние места как передовой отряд, командиром которого был десятник Сафон Баландин. Название «Заган» (или «Цаган»), что в переводе с тюркского означает «сигнал», «огонь», казаки впервые услышали от тунгусов. Новый Заган был впервые упомянут в 1767 году, во времена выселки старообрядцев из заграничных пределов и их ссылки в Забайкалье. Так, село, основанное староверами, стали называть Малый, позже Новый Заган, а основанное ранее казаками — Большой, а затем Старый Заган.
Песенная традиция семейских старообрядцев является сложным и многослойным культурным комплексом, включающим в себя различные традиционные элементы многих регионов России, что связано с развитой традицией многоголосного пения предков, которая, несмотря на миграционные процессы, трансформировалась, но не утратилась. Культурные традиции семейских Забайкалья претерпевали изменения вследствие исторических и социально-экономических условий, в связи с чем трансформировались и их жанровые формы. В ходе экспедиций автором было записано более 150 песенных образцов, основную часть которых составляют песни военной, солдатской тематики (рекрутские, баллады), лирические, плясовые, также присутствуют хороводные, шуточные, свадебная песня, песни позднего происхождения (времен Великой Отечественной войны романсы, патриотические песни), частушки.
Преобладающим жанром песенного фольклора семейских безусловно являются лирические протяжные песни, тематика которых обширна, от «житейских» о бытовой жизни староверов до «любовных» песен о неразделенной любви, верности и преданности. Заимствованные песни, проникая к семейским, приобретали новую смысловую окраску. Разделение на тематические группы очень условно и часто рассматривается исследователями вне чёткой классификации. Тематика рассматриваемых лирических песен преимущественно любовная. Среди напетых песен упомянем «Ой, жизнь ты моя», «Рано ты, калинушка, в поле расцвела», «Как у нас под окном расцветала сирень», «Соловей подал кукушечке звонкий голосок» и другие. Здесь мы встречаем песню «Посеяли огурочки низко над водою», напев которой встречается во многих регионах России.
Коренные преобразования в жизни и быту староверов не только рождали новые мелодии и тексты, но и сохраняли старые. Так в песенном фольклоре семейских появляется городская песня во многих её разновидностях. Прежде всего следует отметить жанр романса, тематика и поэтический строй которого широко используются в репертуаре се-мейских и по сей день. Автором были записаны распространённые в разных регионах России романсы, например сюжет о «Жульмане» («Течёт речка, бережочки моет»). Также, романс «Папироска, друг мой тайный», который был напет с изменением текста первого куплета, где «папиросонька, друг мой тайный» исполнители заменили на фразу «мил дружочек, друг мой тайный», что объяснялось религиозно-этическими ценностями семейских строобрядцев и рациональным запретом на курение табака.
Жанровые рамки заметно расширились в XIX веке, когда заселение Сибири происходило наиболее массово. Тогда в фольклор семейских проникли и песни тюремной неволи — каторжные, ссыльные и разбойничьи, а позже и партизанские, гражданской войны, занявшие впоследствии в фольклоре семейских одно из главенствующих мест. Вероятнее всего, авторами подобных песен были узники, ссыльнопоселенцы, с которыми семейские взаимодействовали на Сибирской земле. Таким образом, тюремная лирика проникла в музыкальный фольклор семейских. Это слияние отчётливо наблюдается в строении лирической песни «Соловей подал кукушечке звонкий голосок», которая имеет двухчастную форму. Первая часть поэтического текста (с первой по шестую строфы) построена с помощью принципа психологического параллелизма, где люди сопоставлены с образами птиц, домашнее тепло — с гнездами. Далее мы видим резкую смену содержания поэтического текста. Вторая его часть, начиная с седьмой строфы, повествует иную картину, в которой отсутствует принцип психологического параллелизма. Сюжет строится на повествовании тяжёлой доли молодой девушки, которая родила нежеланного ребёнка. Можем предположить, что песня приобрела такой вид в результате контаминации фольклорных текстов, которая часто встречается в народной поэзии. Возможно, эти два текста могли стать единым целым за счёт того, что образ кукушки в первой части поэтического текста воспринимался как символ одиночества и горестных испытаний, что привело к сопоставлению с одиночеством девушки, о которой идёт речь во второй части песни.
Музыкальное строение и склад фактуры записанных музыкальных образцов, в том числе лирических песен, указывают на их позднее происхождение и, к сожалению, серьёзное упрощение музыкального материала. Несмотря на то, что объём звукоряда в рассматриваемых песенных образцах достаточно велик — от октавы и более (нона, децима, ундецима, терцдецима, квартдецима), музыкальная ткань является очень типичной и недостаточно неразвитой.
В основе записанных песенных образцов положено ленточное двухголосие, самым примитивным примером которого является нотный текст песни «Закипели во поле озёра». Песня была записана от потомков сибирских казаков в селе Старый Заган, которое граничит с селом Новый Заган, но было образовано гораздо ранее и имеет свою отличительную песенную традицию. Песня записана в ходе сеанса с фольклорным ансамблем «Рябинушка». В нотном материале данной песни отчетливо прослеживается ленточное двухголосие, которое сменяется лишь унисоном в середине строфы и октавным унисоном в конце строфы. Данная песня, в сравнении с старообрядческой поздней се-мейской традицией, может лишь предположительно послужить примером более простого музыкального материала, утратившего свою первоначальную многоголосную фактуру и вариативность.
Ведущим голосом в рассматриваемых музыкальных образцах является нижний — ему принадлежит запев, который в каждом песенном образце исполняется в свободной ритмической форме, речетативной манере, мелодия его подвижна во всех песнях. Верхний же голос в основном повторяет мелодическую линию ведущего голоса, двигаясь в терцовом соотношении, периодически приходя в унисон, и с помощью подводки иногда уходя в октавное удвоение в конце строф. Так, например, в лирической песне «Ой, жизнь ты моя» в конце строфы звучит октавное удвоение, которому предшествует поступен-ное нисходящее движение в нижнем голосе и мелодекламационный характер напева в верхнем.
Отнести все записанные песенные образцы к позднему пласту фольклора справедливо потому, что для всех примеров характерна двухголосная фактура, где голоса движутся параллельными терциями и октавами, лишь изредка образуя иные интервалы, благодаря незначительной вариационности исполнителей. Такой тип многоголосия
начал развиваться в поздний период развития народного творчества как в песенной традиции семейских Забайкалья, так и в других песенных стилях, за счёт активного влияния на фольклор городской среды.
Большую часть экспедиционного материала составляют песни военной тематики. Например, баллада «А мой отец природный пахарь», бытующая в разных областях России, вероятно, появилась у семейских в период гражданской войны. Ранее она уже была записана от семейских в конце XX века в с. Алтачей республики Бурятия. С.Ю. Неклюдов провёл анализ данного песенного текста, отметив, что истоки его взяты из стихотворения Д.В. Веневитинова «Песнь грека» (1825 г.), повествующего о драматических событиях турецкого нашествия на Балканах. Следуя закономерностям литературно-фольклорного перехода, текст баллады был адаптирован и сокращён народными исполнителями. Присутствие данного жанра в песенном фольклоре семейских Забайкалья указывает на его связь с казачьей и военной традициями.
К балладам семейских примыкают солдатские песни, описывающие тему возвращения со службы домой, тему гибели вдали от Родины. Песни «Воевал-то солдат» и «Два храбрые ли, ой, героя» встречаются в сборнике А.В. Гуревича и Л.Е. Элиасова «Старый фольклор Прибайкалья» 1939 г. в материалах К.А. Дмитриева, записанных в сёлах Большой Куналей и Тарбагатай, в песнях, собранных В.Н. Волковым.
Служба в царской армии проклиналась семейскими, но это стало проявляться в более поздних сюжетах солдатских песен, появившихся уже после русско-японской и империалистической войны, пробудивших в сознании народа классовые интересы.
Популярность солдатских песен среди семейских обусловлена тем, что служба в армии считалась у них «божьим наказаньем», противоречившим старообрядческому учению, по которому строго запрещалось брать в руки оружие, а тем более применять его против человека. Таким образом, царская армия всячески проклиналась, а солдат, уходивших в армию, оплакивали, как покойников (Элиасов, 1969: 70). Рекрутские песни «Последний нонешний денёчек гуляю с вами, я, друзья», «Я в картёжки не играю», именуемые семейскими «прощальными», составляли одну из самых больших групп в цикле солдатских песен, пелись от первого лица.
Мнения о сохранности семейского фольклора часто расходятся. Например, С. Максимов, посетивший Байкал в 1861 году, в своей книге «Сибирь и каторга» пишет: «... Превращаясь в сибиряков, семейские постарались забыть между прочим великорусские песни. При всех наших стараниях мы не могли записать у них ни одной былины, на каковые рассчитывали. Нам говорили в оправдание о том, что старики напевали ещё кое-какие старины и былины, разговаривая о родине; нам не завещали никаких. Поем только те стихи, которые записаны в "цветниках". Устояла песня свадебная, обрядовая» (Максимов, 1871: 326).
Н.П. Протасов, записывавший семейских, довольно категорически отрицал наличие у них свадебного жанра. Однако имеющиеся образцы в сборниках Н. Протасова и Н. Лисина, записанные в семейских селах Забайкалья, свидетельствуют о наличии свадебных песен, относящихся к определенным действиям обряда (просватание девушки, дорога в баню, возвращение из бани домой, прощание невесты с девичьей волей) (Дорофеев, 1989: 10). Также, в ходе нашей экспедиции был зафиксирован песенный образец, функционально связанный с таким моментом свадебного обряда, как заплетание косы -«Вставай-ка ли, Дуня». Данная песня была записана от Ивановой И.С. 1959 г.р., уроженки села Калиновка Мухоршибирского района Республики Бурятия.
Народные исполнители, которых удалось записать в ходе экспедиций — дети послевоенного времени. Певческая манера отличается открытым звукообразованием, где нижний голос извлекается из грудных резонаторов, звучит зычно и красочно. Нижний голос, главенствуя, ведёт за собой верхний, который звучит не так открыто, имеет узкий
носовой призвук, и зачастую переходит в головное резонирование. Из характерных исполнительских приёмов стоит отметить большое количество спадов, словообрывов, которые встречаются во всех песенных образцах и структурно дробят песню на отдельные фразы.
Проанализировав ладовое строение представленных песенных образцов, структурные особенности строения текста, а также особенности исполнительской манеры, можно выявить специфику рассматриваемого песенного материала, заключающуюся в позднем происхождении песен и влиянии на них городской среды.
БИБЛИОГРАФИЯ Максимов С. В. Сибирь и каторга: В 3-х ч. СПб., 1871. Элиасов Л.Е. Народная поэзия семейских. Улан-Удэ, 1969. 175 с. Дорофеев Н.И. Русские народные песни Забайкалья. М.: Советский композитор, 1989. 456 с.
