CC BY
153
Г. П. Мельников (Москва)
Первый славянский форум (к 150-летию Славянского съезда в Праге в 1848 г.)
Славянский съезд, состоявшийся в Праге в 1848 г., был значительным событием в истории Европы. Это первый форум, собравший представителей многих славянских народов. Его главной целью стало провозглашение равноправия славян в семье народов Европы, отстаивание историко-культурной самобытности перед угрозой германизации. Последнему обстоятельству способствовала ситуация в Германии, возникшая в ходе революции 1848 г. Тенденция к объединению немецких земель, к созданию Великой Германии, в которую вошли бы части Австрийской империи, в том числе населенные славянами, нашла свое выражение в деятельности Франкфуртского парламента. Новая единая свободная Германия, по мысли немецких политиков и революционеров, не должна была учитывать интересы славянских народов, прежде всего чехов. Аналогичные тенденции проявились и в венгерском национально-освободительном движении 1848 г. Вождь венгерской революции Л. Кошут отстаивал политику мадьяризации, не признавал национальных прав словаков и южных славян, заявляя, что в Венгерском королевстве есть только один народ - мадьяры (хотя там издревле проживали словаки, русины, хорваты, сербы).
Необходимость противостоять пангерманизму и мадьяризации привела деятелей национального возрождения славянских народов Австрийской империи к мысли о созыве Славянского съезда. Свою задачу чехи - устроители съезда видели в содействии сохранению Австрийской империи и ее укреплению путем превращения в федеративную монархию, где славянские земли, получившие автономию, составляли бы основное ядро государства. Это позволило бы Австрии сохранить свою независимость по отношению к германской экспансии. Такая политика, проводившаяся прежде всего чешскими деятелями, получила название австрославизма. Именно австрославизм стал политико-идеологической основой Славянского съезда 1848 г. в Праге Отношение к царской России, не поддержавшей идею съезда, у его участников было скорее отрицательным из-за консервативности русской внутренней и внешней
политики, ее ориентации на союз с Австрией и Германией. Поэтому говорить о панславистском характере съезда было бы исторически неточным.
Конечно, первый славянский съезд — событие столь значительное, что нуждается в монографическом исследовании. Тем не менее такая работа отсутствует не только в отечественной, но и в мировой историографии. Существует лишь ряд исследований, в которых, наряду с другими проблемами, затрагивается проблематика Славянского съезда 2. В результате создалось странное положение, когда современная славянская общественность недостаточно знакома с событием, во многом заложившим основы славянского движения. Наша задача, поэтому, состоит в том, чтобы в небольшой статье дать обзор, по необходимости краткий, работы съезда и проблем, на нем обсуждавшихся.
Впервые в печати мысль о съезде высказал хорватский деятель И. Кукулевич-Сакцинский в газете «Новины далматин-ско-хорватско-славонске» от 20 апреля 1848 г. 3. Очевидно, это было воплощением идеи, возникшей на собрании славянской общественности в Вене 31 марта 1848 г. На стадии выработки самой идеи славянского форума большую роль сыграл выдающийся деятель словацкого национального возрождения Л. Штур 4. Идея встретила горячую поддержку, и уже 30 апреля в Праге состоялось заседание инициативной группы чехов, южных славян и поляков, был избран Подготовительный комитет во главе с графом Л. Туном. Все его члены за исключением одного были чехами, что говорит о готовности чешского общества к осуществлению национальной эмансипационной программы.
Главная причина созыва Славянского съезда видится в общей тенденции европейских народов в революционном 1848 г. к объединению. На это указывается в опубликованном 1 мая 1848 г. «Воззвании к славянам о высылке уполномоченных на пражский съезд», где отмечается, что в то время когда «европейские народы обмениваются мыслями и соединяются», славяне не могут стоять в стороне, поэтому «пришла пора и нам, славянам, договориться и слиться мыслию воедино» Такая формулировка, безусловно, основывалась на концепции «единого славянского народа», разработанной выдающимся словацким поэтом и мыслителем Я. Колларом.
Первые сообщения о том, что в Прагу должны съехаться представители славянских народов для обсуждения современного положения вещей и планов на будущее, вызвали значительный
интерес и волнение среди политических кругов неславянских стран. Поэтому инициаторы съезда 5 мая 1848 г. опубликовали в Праге на немецком языке «Обращение к неславянским народам Австрии по поводу Славянского съезда». Его автором был крупнейший деятель чешского национального возрождения, выдающийся историк, политик Ф. Палацкий. В «Обращении» отвергались все подозрения в сепаратизме и панславизме и говорилось, что славянские народы стремятся достигнуть осуществления принципа равноправия всех народов Австрии. Особо подчеркивалось, что славяне не стремятся к подчинению неславянских народов Несмотря на это, отношение к съезду в Германии, Австрии и Венгрии оставалось негативным.
Подготовительный комитет съезда 27 мая обсудил его программу. Она декларировала, что съезд будет заниматься только проблемами славян в Австрии. Программа состояла из четырех разделов. В первом из них были сосредоточены вопросы о значении славян в Австрийской империи и об их взаимоотношениях. Утверждалось, что в интересах славян сохранить Австрию, трансформировав ее в федеративное государство, даже если некоторые части державы с преимущественно немецким населением отделятся и войдут в будущую объединенную Германию.
Второй раздел касался отношения славянских народов к остальным народам Австрии. Подчеркивалась необходимость равноправного положения всех народов державы, которая должна сохранить форму монархии во главе с Габсбургами. Особое внимание обращалось на угнетенное положение славян в венгерской части империи.
В третьем разделе говорилось об отношении австрийских славян к другим славянским народам вне Австрии. Он ограничивался вопросами культуры и культурных связей. Было выдвинуто предложение проводить встречи славянских ученых «для взаимного обмена мыслями». Таким образом, в документах первого Славянского съезда мы находим зародыш идеи, воплотившейся затем в форме международных съездов ученых-славистов.
Четвертый раздел касался отношения австрийских славян к неславянским народам Европы. Конечно, на первом месте здесь были немцы. Отношение к ним в программе выражено решительной формулировкой: «Мы никогда не признаем господства Германии над нами».
В программу съезда был также включен русско-польский вопрос, в отношении которого инициаторы съезда проявили
большую сдержанность, указав лишь на то, что польский народ имеет право на создание «единого национально-политиче-ского целого», а русский народ, как они надеются, вскоре сам на своей родине сможет достичь свободы 7.
Этой формулировкой съезд косвенно осудил политику русского самодержавия. Неудивительно, что Николай I негативно расценил съезд, сочтя, что под маской борьбы с якобы имеющим место угнетением славянских народов скрывается идея о союзе славян, подрывающем государственный строй и целостность стран -союзниц России (Австрии и Пруссии) и систему международных отношений, сложившихся в результате Венского конгресса 1815 г. В объединительном движении зарубежных славян русский император также увидел опасность распространения революционного движения в России. Поэтому он запретил участие в работе съезда даже тем из русских деятелей, которым были высланы персональные приглашения 8. Перемена отношения русского правительства к славянскому вопросу произойдет лишь при Александре II, когда в 1867 г. в Москве соберется следующий славянский съезд, который, впрочем, будет считать себя первым, не признавая полномочий Пражского съезда и тем самым дистанцируясь от его программы 9.
В конце мая 1848 г. в Прагу стали съезжаться делегаты и гости съезда. Приехали словаки, поляки, словенцы, хорваты, сербы, серболужичане, представители Моравии и Силезии. Своих представителей также прислала «Головна Рада Руська» из Львова, обосновывая это необходимостью этнической саморепрезентации: «Абысмо и мы Русины перед другими Славянами яко народ выступили», поскольку нас мало знают и ино-
ю
гда считают частью или польского, или российского народа . Из русских был лишь известный революционер М. А. Бакунин. Всего в работе съезда участвовали 385 человек. Самой большой была, разумеется, секция чешско-словацкая (237 человек). Вторую секцию образовали поляки и русины (61 человек, к ней был причислен и Бакунин), третью - южные славяне (42 словенца, хорвата и серба). Участники съезда делились на делегатов (317 человек) и гостей 11, причем первыми, обладающими решающим голосом, считались только жители Австрийской империи. Такое разделение должно было подчеркнуть австрославистскую платформу съезда и его лояльность. Однако в ходе работы съезда различие между делегатами и гостями стерлось, и на заключительном этапе именно гости (поляк из
Познани К. Либельт, Бакунин), настроенные более радикально, стали задавать тон.
Все три секции собрались на общее заседание 31 мая. На этот день раньше намечалось торжественное открытие Славянского съезда, с демонстративными целями приуроченное к дате открытия Франкфуртского парламента 12. 2 июня съезд торжественно открылся в зале «Жофин» на острове посреди Влтавы, который в честь этого события впоследствии стал называться Славянским островом. Председателем (старостой) съезд» был избран Ф. Палац-кий, его заместителями - известный хорватский деятель и писатель С. Враз и польский князь Е. Любомирский. На открытии съезда всеобщее внимание привлекло выступление Палацкого, в котором он высказал замечательную мысль о том, что «многие племена соседей наших» не признают свободы без угнетения других, без господства. Этому принципу Палацкий противопоставил библейское изречение «Не делай другому того, чего не желаешь себе», на котором основывалась политика славянских деятелей 18. Любомирский указал на то, что наряду с германскими и романскими народами славяне в Европе представляют собой третий, как бы мы сейчас сказали, суперэтнос. Цель славянской политики - равенство всех людей и народов, сохранение мира и переустройство Австрии на федеративной основе 14. Наибольший резонанс имела речь выдающегося пражского слависта словака П. Й. Ша-фарика, занявшего более радикальную позицию. Эта речь чрезвычайно характерна для эпохи национального возрождения своим романтическим пафосом, образностью и стилем, а также библейскими реминисценциями. Особенно гневно ученый осуждал тех, кто «над нами до сих пор удерживал и частью еще держит железную руку, тех, кто состригал шерсть овец наших, кто поглощал тук костей "Наших, тех, кто жил за счет пота и мозолей крестьян наших, тех, для кого сражались и проливали свою кровь братья наши, сыновья дорогих матерей наших, тех, кто себя называет просветителями и охранителями нашими, которые нас исторгают из славянства и которых мы за это называем угнетателями нашими, губителями душ наших...» «Такое положение вещей долее не может сохраняться. Без боя нет пути из рабства к свободе - победа и свобода наций или достойная смерть и слава посмертная», - заключил выдающийся филолог и историк 1,).
Интересен вопрос о рабочих языках съезда. Укоренилось мнение, отраженное еще в русской газете «Слово» в 1878 г., что языком общения славян, собравшихся в Праге, стал язык угнетате-
лей - немецкий 1е. Как доказал чешский историк Й. По-лишенский, заседания велись на славянских языках, на них же составлялись протоколы секций, немецкий язык использовался только при зачтении решений секций на общих заседаниях для лучшего понимания текстов всеми присутствующими 17. Это не должно вызывать удивления, так как немецким языком в совершенстве владели представители славянской интеллигенции, буржуазии и дворянства, поскольку вся политическая и культурная жизнь в Австрийской империи базировалась на нем. Это было следствием многолетней политики венского правительства, которое с конца XVIII в. стремилось к административной унификации разнородного государства, что часто на практике'принимало форму языковой германизации.
Работа в секциях показала, что первоначальная австро-славистская программа не во всем отвечала интересам славянских народов. Резкой критике ее подверг лидер словацкого национального возрождения, поэт, филолог, политик, один из инициаторов идеи Славянского съезда Л. Штур. Он был недоволен тем, что на первый план программа ставит сохранение Австрии, тогда как целью съезда должно быть сохранение самих славянских народов. «С гибелью Австрии мы не погибнем», - прозорливо провозгласил Штур. Особенно его волновало то, что немцы и венгры Австрийской монархии могут объединиться в борьбе против славян. Он предлагал бороться за создание самостоятельных славянских территориальных общин в Австрийской империи 18.
Особенно радикально была настроена польско-русинская секция во главе с К. Либельтом 1э. Поляки, несколько увязшие в процедурных вопросах, естественно, требовали, чтобы съезд решительно высказался за воссоздание единого польского государства и осудил прусскую политику онемечивания в бывших польских землях. Бакунин, выступивший на секции по просьбе поляков на русском языке, упрекал чешских политиков в том, что они ищут опору в династии Габсбургов и верят ее обещаниям. Он предлагал создать самостоятельную федерацию славянских народов, основанную на полном равноправии и братской любви. В то время известный революционер и будущий идеолог и вождь анархизма разделял панславистские идеи. Он считал, что славянам необходимо объединиться в одно государство, включающее в себя венгров и греков, со столицей в Константинополе. Это государство Бакунин мыслил как силу, противостоящую государствам Запада, в особенности будущей единой Германии. О форме этого
государства у него не было четких представлений, он допускал, что его мог бы возглавлять русский царь при условии, что тот возглавит освободительное движение южных и западных славян. Именно это фантастическое предложение несколько позднее Бакунин, находясь в русской тюрьме, сделал Николаю I в своей покаянной «Исповеди», где рассказывал о работе Славянского съезда. В панславизме Бакунина середины XIX в. важно отметить плодотворную мысль о том, что только Россия сможет принести полную и настоящую свободу юяснославянским народам. Также нельзя обойти вниманием тот факт, что на пражском съезде, по духу австрославистском, с некоторыми антирусскими выпадами, именно Бакунин указал на Россию как на общеславянский ориентир, одновременно связав русофильство с внутренней демократизацией России. Бакунин также надеялся на революционность и исконное свободолюбие славянских народов 20.
Польско-русинская секция по предложению К. Либельта инициировала изменение программы съезда, одобренное затем всеми участниками. Поэтому противопоставлять позиции либералов и
радикалов на съезде нет оснований, тем более, что новая про-
21
грамма лишь конкретизировала первоначальные предложения . В ней содержались требования введения суда присяясных и гласности судопроизводства, бесплатного всеобщего начального обучения, предоставления буржуазных свобод, вооружения народа для самозащиты. Главная цель программы осталась преясней - преобразование Австрии в федерацию 22. Это была лишь конкретизация проекта чешско-словацкой секции, ранее составленного П. Й. Шафариком, в котором говорилось, что представители австрийских славян на съезде «вступают на основе конституционных свобод в союз для защиты своей национальности в полном смысле этого естова там, где они уже пользуются национальными правами, и для достижения этих прав там, где они еще лишены их. Они намерены для этой цели употребить все средства, которые в справедливо устроенном обществе возможны и действенны для защиты естественных прав против угнетателей» 28.
В программе К. Либельта содержалось предложение составить «Манифест славянского съезда к европейским народам», ранее предусмотренный программой адрес австрийскому императору и создать союз славянских народов Австрийской империи. С 5 июня работа съезда пошла в русле новой программы. Отдельные секции вырабатывали свои предложения для составления этих общих документов, окончательный текст кото-
рых должен был представить так называемый дипломатический комитет, в который вощли К. Либельт, Ф. Зах, М. Бакунин и Ф. Палацкий.
8 июня П. Й. Шафарик в своем выступлении на чешско-словацкой секции подчеркнул, что «мы хотим сохранить австрийскую державу и добиться равных прав с венграми и немцами». Однако при этом обновленная империя должна будет опираться прежде всего на славян, так как они составляют большинство населения. «Славяне должны быть поставлены вперед, на первое место», — заявил Шафарик 24. Это существенным образом изменило бы соотношение политических сил в государстве.
Адрес императору предусматривал существенные перемены во внутригосударственном устройстве. Если ранее абсолютизм своей силой удерживал различные народы в едином государстве, то теперь, когда эта политическая система рухнула, отдельные народы оказались в ситуации взаимной вражды. Поэтому существует лишь один путь сохранения Австрии как великого государства — это путь свободного развития народов, его составляющих, и их взаимное равноправие. Австрия должна стать федеративным государством. В адресе излагались также пожелания отдельных народов, исходившие из специфики их положения в империи.
12 июня съезд принял свой единственный официальный документ - «Манифест к европейским народам». Он был издан в виде листовки на чешском и немецком языках. Текст составил Ф. Палацкий на основе проектов К. Либельта, М. Бакунина, Ф. Заха и по результатам прений в секциях. В «Манифесте» говорилось, что «долго угнетаемый Славянин заявляет о свободе, ему не нужно ни господства, ни завоеваний, он требует свободы как для себя, так и для каждого. Мы требуем равенства перед законом для всех без исключения... Наш лозунг - свобода, равенство и братство всех живущих в государстве». Тем самым съезд присоединился к общей революционной тенденции 1848 г. и к идейному наследию французской революции. Наряду с этим «Манифест» обвинял народы Западной Европы в экспансионизме, в стремлении к подчинению и господству. Подчеркивалось, что их государственность основывается на силе, на праве меча, что их государства предоставляют «свободу только высшим сословиям» и лишь революция, «разорвав путы феодализма», возвращает личности права человека. В «Манифесте» отмечалось, что западные народы «прис-
ваивают себе владычество во имя свободы, но не умеют сделать свободу общим достоянием, не теряя ее». Тем самым Славянский съезд вплотную подошел к мысли о том, что не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Эта мысль приобрела широкое распространение в революционной обстановке 1840-х годов. Славянство же, утверждалось в документе, всегда ценило свободу, поэтому не стремилось к угнетению других и в себе самом не выработало «какой-либо высшей центральной власти», поэтому оказалось покоренным другими державами. Такое противопоставление славян Западу и идеализация славянского прошлого, утверждение об отсутствии государственной идеи у средневековых славян, что не соответствовало исторической действительности, были характерны для общественной мысли эпохи славянского романтизма.
Далее в «Манифесте» поддерживалось право поляков на собственное государство, содержался протест против систематического онемечивания славян в германских государствах, особенно в Пруссии и Саксонии, и мадьяризации в Венгерском королевстве. Съезд также выразил надежду, что угнетение славян в Османской империи скоро закончится. Характерно, что в отношении турецкого гнета в «Манифесте» нет столь ярких выражений, как по отношению к немецкому, хотя болгары и сербы из Османской империи даже не имели возможности прислать своих представителей на съезд. В конце «Манифеста» содержался призыв созвать съезд всех европейских народов, который обсудил бы все международные проблемы 2и>. Это конструктивное и исторически перспективное предложение опередило свое время, поэтому современникам оно показалось слишком идеалистическим и утопическим. В сущности «Манифест» заявил о появлении в Евроне новой политической силы - славянства, лишенного государственности, но не потерявшего своего национально-культурного лица, славянства, которое никому не угрожает, но требует равных прав с другими народами. В этом заключается огромное историческое значение пражского съезда не только для славянства, но и для всей Европы.
Третий документ съезда должен был рассматривать отношения между самими славянскими народами Австрийской империи. В проектах этого документа содержались предложения собирать славянские съезды два раза в год, в перерывах между ними сла-
е. 26
вянские интересы отстаивал бы координационный комитет Этот проект и адрес императору должны были обсуждаться 13-
14 июня. Однако пражское вооруженное восстание, стихийно вспыхнувшее 12 июня и затем подавленное войсками графа Вин-дишгреца, означало конец Славянского съезда. Некоторые его делегаты (М. Бакунин и чешские радикалы К. Сабина, И. Фрич и др.) приняли активное участие в пражском восстании. Славянский съезд формально остался незавершенным. Правы оказались те политики, которые предсказывали, что австрийское правительство не потерпит ни революционеров, ни помощников, так как в его глазах все они — бунтовщики.
Оценка Славянского съезда в Германии, как уже отмечалось, была негативной 21. В общем русле находились и взгляды Ф. Энгельса, оказавшие впоследствии влияние на всю марксистскую историографию за исключением чешской, всегда высоко оценивавшей значение пражского съезда, но все же критиковавшей ав-строславизм. Ф. Энгельс, как и немецкая буржуазная печать, не видел различий между австрославизмом и панславизмом, поэтому повторял ложные обвинения в адрес славян о «принесении в жертву русско-монгольскому варварству» революционного движения в Европе 28. Как известно, он отрицал права славянских народов (кроме польского, поскольку тот противостоял России) на самостоятельное существование и развитие 29. Тем самым Энгельс противоречил сам себе, с одной стороны, справедливо утверждая, что «одновременно со своей собственной свободой» Германия «должна была провозгласить свободу тех народов, которых она до
30 о
сих пор угнетала» , с другой - обвиняя эти угнетенные народы в том, что они не поддержали революционного движения своих угнетателей, ничего не собиравшихся уделять им из своих политических завоеваний 31. Движение австрийских славян в целом, исключая пражское восстание в июне 1848 г., Энгельс расценивал как целиком контрреволюционное. Характеристика Славянского съезда дана им в сочинении «Революция и контрреволюция в Германии», точнее говоря, не характеристика, а карикатура на съезд. Энгельс считал, что съезд не имел никаких реальных оснований, поэтому «даже если бы не вмешались австрийские войска, этот съезд все равно потерпел бы провал». Съезд, по Энгельсу, был реакционным потому, что он взялся осуществить реакционную идею политического возрождения славянских народов 82. В основе этого мнения было убеждение в том, что «именно славяне спасли старую систему от разрушения», что в то время, как в Париже, Берлине и Вене свергали монархии, австрийские славяне, в первую очередь чехи, не жалели сил для спасения именно монар-
хической формы правления 83. Однако подробное ознакомление с историей Славянского съезда, с его документами, с общей политической ситуацией в Центральной Европе, где резко активизировался германский экспансионизм, не дает оснований современным историкам для таких выводов. Несмотря на это, приведенная точка зрения укоренилась в немецкоязычной историографии.
Русскую историографию Славянского съезда следует начать с публикации в 1860 г. в журнале «Отечественные записки» небольшого очерка о съезде с приложением».основных документов. Эта публикация за подписью «М. К...ин» основывается на напечатанных в «Журнале Чешского музея» сразу же после съезда 1848 г. документальных материалах. Как удалось установить М. Ю. Досталь, автором публикации был М. И. Куломзин, работавший в Санкт-Петербургском университете . Очерк в «Отечественных записках» интересен для характеристики русского либерализма накануне реформы 1861 г. Автор сочувствует чешскому национальному движению, путь для достижения его целей он видит не в Пражском восстании, а именно в деятельности Славянского съезда, в преобразованиях, предлагавшихся его «комитетами», в работе которых автор особо подчеркивает роль дворянства. Это было актуально и для России: обсуждалось создание дворянских комитетов по реформам. Интересно отметить, что автор разделяет точку зрения съезда на изменение им своей программы, подчеркивая, что новое предложение было «в принципах своих совершенно согласно с первоначальною программою, но имело це-
34
лью скорейшее окончание совещании»
Отклики на съезд в русской демократической печати, прежде всего работы А. Н. Пыпина, начиная с публикации в «Современнике» в 1859 г., подробно исследованы Е. П. Аксеновой 8о.
В 1870 г. й «Вестнике Европы» был опубликован большой очерк П. А. Ровинского «Чехи в 1848 и 49 годах». Здесь дана, может быть, лучшая характеристика состояния европейского общества в 1848 г. Ровинский считает, что этот революционный год носил характер «какого-то смутного брожения, неопределенных, бесцельных стремлений к ниспровержению существовавшего порядка, заключающих в себе больше ломки и отрицания, чем положительной, созидающей деятельности». Славянскому съезду выдающийся русский историк уделил значительное место. Он пи-
Определено по Каталогу С.-Петербургского университета. Т. 1. С. 313. Благодарю М. Ю. Досталь за предоставление этих сведений.
сал: «Говоря о съезде, мы должны строго различать первоначальную идею, воодушевлявшую лица, впервые предложившие его, от тех идей, которые после стали входить в него под влиянием событий дня». Однако эти новые идеи, основанные на «здравом уме политически опытного деятеля» К. Либельта, отличались от первоначального «духа умеренности» «лишь простотою и ясностью». Основное противоречие съезда Ровинский увидел в теории австро-славизма: «Сама идея спасения Австрии — не спрашивая уже о том, нужна ли действительно Австрия кому-нибудь, кроме ее правительства - поражает странностью». К сожалению, более глубокой критики австрославизма автор не дал. Ровинский весьма положительно писал о тех выступлениях славЯЙских деятелей, в которых говорилось о спасении славян. Именно эту идею он считал центральной и вследствие ее исторической актуальности высоко оценивал значение Славянского съезда 116.
Через полтора века, прошедшие со времени Славянского съезда в Праге, ясно видна его главная идея, пробивающая себе дорогу сквозь все перипетии своего времени, - это равноправное положение славянских народов в Европе, необходимость учитывать их национальные интересы, право каждого народа на свободу. Европу не должны разделять какие-либо союзы, направленные против интересов других государств и народов, поэтому на съезде ни разу не говорилось о том, что сами славянские народы должны объединиться в некое государственное целое. Единство славян мыслилось как движение за равноправие всех народов, за устранение национального гнета. Духу Славянского съезда был чужд национализм в его современном понимании, поскольку тогда речь шла о выживании славянских этносов в иноэтничных империях.
Значение первого Славянского съезда также состоит в том, что это был первый в истории Европы этноконгресс 87, собравший участников на основе принципа этнической принадлежности. Тем самым пражский съезд стал прообразом этнофорумов новейшего времени.
Возобновление проведения славянских съездов в посткоммунистической Восточной Европе должно воскресить идею славянской взаимности на новой почве, вернуть принципы первого Славянского съезда в Праге 88, впервые в общеевропейском масштабе заявившего о политической зрелости славянства, о его стремлении основываться на демократических принципах равноправия наций и противостояния любым формам национальной экспансии.
Примечания
1 Документы съезда опубликованы. См.: Slovansky sjezd v Praze roku 1848. Sbirka dokumentù / К vydâni pripravil V. Zâcek. Praha, 1958.
2 Освободительные движения народов Австрийской империи. Возникновение и развитие. Конец XVIII в. - 1849 г. М., 1980. С. 518-526; История Чехословакии. М., 1953. Т. 2Удальцов И. И. Очерки из истории национально-освободительной борьбы в Чехии в 1848 г. М., 1951; Клима А. 1848 год в Чехии. М., 1949; Славянские съезды XIX-XX веков. М., 1994; Славянское движение XIX-XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. М., 1998; Русско-славянская цивилизация: исторические истоки, современные геополитические проблемы, перспективы славянской взаимности / Сост. У. С. Троицкий. М., 1998; Slovansky sjezd v Praze 1848. Sbornik pred-nâsek Slovanského üstavu. Praha, 1948; Polisensky J. Revoluce a kontrarevolu.ce v Rakousku. Praha, 1975; Klima A. Cesi a Nëmci v revo-luci 1848-1849 / Nebesa. S. 1., 1994.
3 Slovansky sjezd v Praze roku 1848. S. 22-25.
4 Рокина Г. В. Словаки и пражский съезд 1848 г. / Славянское движение... С. 33.
5 Slovansky sjezd v Praze roku 1848. S. 48-49.
6 Ibid. S. 51-53.
7 Ibid. S. 220-224.
8 Освободительные движения... С. 523; Михайлов M. И. 1848 год: Россия и Германия / Россия и Германия. М., 1998. Вып. 1. С. 162-163.
9 Досталь М. Ю. Славянский съезд 1867 г. в С.-Петербурге и Москве Ц Славянское движение... С. 95-102.
10 Slovansky sjezd v Praze 1848. S. 142.
11 Polisensky J. Op. cit. S. 167.
Ibidem.
13 Slovansky sjezd v Praze 1848. S. 228-229.
14 Ibid. S. 229-230.
15 Ibid. S. 235-237.
18 Аксенова E. П. Русская демократическая печать о славянских съездах 1848 и 1867 гг. / Славянское движение... С. 63.
17 Polisensky J. Op. cit. S. 167.
18 Slovansky sjezd v Praze 1848. S. 248-249.
19 Дьяков В. A. Поляки на Славянском съезде 1848 г. / Славянское движение... С. 49-56.
20 Бакунин М.А. Собрание сочинений и писем. М.', 1935. Т. III. С. 300-305; Полонский Вяч. Краткая история жизни Михаила Бакунина. М., 1924; Пирумова Н. Бакунин. М., 1970.
21 Slovansky sjezd v Praze 1848. S. 64, 69, 76, 80; Хорева О. А. Славянский съезд 1848 года в Праге и современные этнополитические совещания Ц Славянское движение... С. 23.
22 Slovansky sjezd v Praze roku 1848. S. 289.
23 Ibid. S. 254.
24 Ibid. S. 320-321.
25 Ibid. S. 358-361.
26 Ibid. S. 378-383.
27 Блос В. История германской революции 1848'*года. СПб., 1906. С. 257; Бах М. История австрийской революции 1848 г. М.-Пг., 1923. С. 313; Пристер Е. Краткая история Австрии. М., 1952. С. 376.
28 Энгельс Ф. Германия и панславизм / Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 11. С.206-207.
29 Энгельс Ф. Демократический панславизм Ц Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 6. С. 294.
30 Маркс К. и Энгельс Ф. Внешняя политика Германии и последние события в Праге / Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 5. С. 84.
31 Энгельс Ф. Борьба в Венгрии / Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 6. С. 182.
32 Энгельс Ф. Революция и контрреволюция в Германии Ц Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 57.
33 Энгельс Ф. Германия и панславизм / Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 11. С. 207.
34 М. K...UH. Славянский съезд в Праге в 1848 году Ц Отечественные записки. 1860. Июнь. С. 500.
35 Аксенова Е. П. Указ.соч. С.57-63, 71.
36 Ровинский П. А. Чехи в 1848 и 49 годах Ц Вестник Европы. 1870. № 1. С. 104-112; № 2. С. 690.
37 Хорева О. А. Указ. соч.
38 К нему апеллируют инициаторы Всеславянского съезда в Праге в 1998 г., издавшие брошюру Prvni slovansky. Praha, 1997. То, что съезд 1998 г. далеко отошел от заветов «первого славянского» - особая тема для размышлений.
