CC BY
164
УДК 329.285
СЛАВЯНСКИЙ ВОПРОС В «ИСПОВЕДИ» РУССКОГО АНАРХИСТА М. БАКУНИНА
А. В. Тайгильдин
Средняя общеобразовательная школа № 2, г. Йошкар-Ола
SLAVIC QUESTION IN "THE CONFESSION" OF THE RUSSIAN ANARCHIST BAKUNIN
A. V. Taygildin
The municipal educational institution "Secondary school no. 2, Yoshkar-Ola ", Yoshkar-Ola
Статья посвящена деятельности русского революционера и анархиста Михаила Александровича Бакунина в 40-е годы XIX века и его взглядам на идею славянского объединения. Эти проблемы рассматриваются на основе «Исповеди», написанной Бакуниным в 1851 году в Петропавловской крепости по просьбе императора Николая I. Цель статьи - показать роль Бакунина в революционном движении Европы в 40-х годах XIX века и место славянского вопроса в его идеологии. На основе источников сделан вывод, что революционная деятельность Бакунина была тесно связана с его одержимостью идеей славянского объединения. В это время Бакунин еще не являлся анархистом, однако он был одним из немногих, кто отрицал объединение славян под эгидой какого-либо государства, будь то Польша, Богемия или Россия. На славянском съезде в Праге 1848 года Бакунин заявил о необходимости создания федерации славянских государств на основе политического равноправия. По материалам «Исповеди» сделана попытка проследить эволюцию взглядов Бакунина на славянский вопрос от союза Польши и России до идеи создания славянской федерации со столицей в Константинополе.
Ключевые слова: революция, анархизм, панславизм, федерализм, 40-е годы XIX века.
The article covers the revolutionary actions of the Russian revolutionist and anarchist Michael Aleksandrovich Bakunin during the 40s of the 19th century and his views on the idea of the Slavic union. These problems are regarded in the context of "The confession", which was written by Bakunin in 1851 in the Petropavlovskaya fort at the request of Nikolay I. The intention of the article was to show Bakunin's role in the revolutionary movement of Europe of the 40s of the 19th century and the place and role of the Slavic ideology. Being based on this resource we can come to the conclusion that the revolutionary activity of Bakunin is strongly connected with the Slavic union. At that time Bakunin hadn't become an anarchist yet, nevertheless he was one of the few people who denied the union of the Slavic under the aegis of any country -Poland, Bohemia or Russia. On the Slavic congress in Prague in 1848 Bakunin spoke about the need to create a federation of Slavic states based on political equality. In "The confession" it is easy to notice the evolution of Bakunin's views on the Slavic question that begins with the simple idea of uniting Poland and Russia and ends with the creations of a Slavic federation in Constantinople.
Keywords: revolution, anarchy, pan-slavism, federalism, the 40s of the 19th century.
Историография проблемы
В XIX веке оформляется идеология анархизма, подвергшая сомнению необходимость и полезность государства. Одновременно с возникновением этой теории перед ее сторонниками вставал вопрос: а что же будет вместо государства? Многие анархисты отвечали на этот вопрос по-разному и предлагали разные варианты построения общества. Одним из вариантов была идея «федерализма», разрабатываемая такими видными анархистами, как французский социалист П. Ж. Прудон и русский революционер М. А. Бакунин.
В настоящее время взгляды М. Бакунина и его теория федерализма все чаще становятся объектом пристального внимания исследователей. Из работ
современных авторов следует выделить статью российского исследователя А. Тесля [15], где он проводит анализ бакунинского федерализма и эволюцию его взглядов от федерализма к анархизму. В своей статье А. Тесля использует разнообразные источники, такие как «Исповедь» Бакунина, его статьи и переписку с Герценом по славянскому вопросу.
Важнейшим источником, по которому можно проследить путь становления и развития идей «панславизма» и «федерализма» Бакунина в 1840-1849 годы, является его «Исповедь», написанная в 1851 году в Петропавловской крепости по просьбе императора Николая I. При изучении «Исповеди» необходимо иметь в виду, что здесь
© Тайгильдин А. В., 2017
дана оценка деятельности, отличающейся от идей, которые он высказывал на свободе [8, с. 328].
После того как «Исповедь» была найдена в архиве III отделения собственной его императорского величества канцелярии, вместе со всеми бумагами, касающихся отставного прапорщика Михаила Бакунина, она привлекла к себе пристальное внимание многих исследователей [9].
Одним из первых комментаторов «Исповеди» был российский и советский историк В. Полонский, автор вступительной статьи к первому изданию документа [11]. Здесь он дает характеристику не только «Исповеди», но и личности Бакунина. Следует отметить, что В. Полонскому, на наш взгляд, удалось максимально объективно исследовать этот вопрос и не увязнуть в тогдашнем споре между сторонниками и противниками Бакунина; некоторые критики Бакунина указывали на то, что великий революционер унизился перед Николаем [7, с. 152].
В числе защитников Бакунина следует отметить видного немецкого историка анархизма М. Нет-тлау, пытавшегося в условиях критики анархизма оправдать поступок Бакунина [9].
Одна из первых попыток масштабного изучения биографии М. Бакунина и его «Исповеди» принадлежит советскому историку Ю. М. Стек-лову. Его комментариями сопровождается текст «Исповеди», переизданный в 2010 году [14].
Отдельно нужно обратить внимание на работу современного польского исследователя Л. Ф. Лу-цевича [8], также посвященную анализу текста «Исповеди». Особое внимание Луцевич уделяет описанию Первого славянского конгресса, во время которого Бакунин развернул активную деятельность.
«Исповедь» как важный источник по изучению проблемы взаимоотношений поляков и Бакунина тщательно исследует российский историк Ю. А. Борисёнок. На основе «Исповеди» он подробно рассматривает взаимоотношения Бакунина с польскими деятелями и обращает внимание на влияние, которое оказали Бакунин и поляки друг на друга [5].
При изучении «Исповеди» и идеи славянской федерации следует обратить внимание на термин «панславизм».
К сожалению, среди ученых нет единого мнения о сущности термина «панславизм». Разнообразие трактовок этого термина приводит Г. В. Рокина в статье «Из истории трактовки термина «панславизм» в работах отечественных и зарубежных авторов XIX века» [13]. Сам термин впервые появляется еще в начале XIX века, однако в такой
пестрой среде, как славянские народы смысл этого термина сильно различался. Первая попытка объективного исследования панславистской идеологии в отечественной историографии принадлежит А. Н. Пыпину [12]. Он приводит несколько вариантов трактовки панславизма, а также разграничивает политический и литературный панславизм.
Среди современных исследований следует отметить статью О. В. Павленко «Панславизм и его модели» [10]. В статье рассмотрена эволюция понятия «панславизм» в интеллектуальных и политических текстах XIX - начала XX веков.
Сейчас под термином «панславизм» понимается идеология культурного, этнического и языкового объединения славянских народов. Но среди историков в первую очередь рассматривается идея политического объединения славян, и вот тут-то и возникают проблемы.
Идея объединения славян появляется у всех славянских народов практически одновременно. Однако если у одних народов эта идея развивается в условиях иноземного гнета, роста национализма и борьбы за независимость, то у других - в условиях роста империалистических амбиций. К примеру, в России революционный, демократический панславизм, зародившийся в среде декабристов, быстро перерос в орудие царской политики, и в дальнейшем именно этой идеей будут прикрываться русские императоры, отстаивая свои интересы на Балканах [10, с. 12].
Важной вехой в истории движения славянской интеграции является славянский конгресс в Праге 1848 года, на котором обозначились некоторые трактовки термина «панславизм». Этот съезд проходил в сложной обстановке: революции в Европе и наступление германского национализма. Отсюда исходили задачи: успешно использовать революционную ситуацию и объединиться против внешней опасности. В таких условиях обозначились несколько вариантов объединения славян: 1) австрославизм - объединение славян под эгидой Австрийской империи; 2) панславизм -объединение всех славян в федерацию на равных правах. К последним примыкал Бакунин.
Рассматривая термин «панславизм», нельзя забывать о главной проблеме объединения: вокруг кого оно произойдет. В XIX веке существовало несколько центров предполагаемого объединения славян: 1) в Богемии, где главное место в союзе заняли бы чехи; 2) в Польше; 3) в России; 4) на Балканах, где с начала XIX века господствующей идеологией был «иллиризм», который подразумевал объединение балканских народов (в том числе
и неславянских). Таким образом, даже не углубляясь в проблему, видно разнообразие идей панславизма, а следовательно, и его трактовки. Однако Бакунин под «панславизмом» понимал объединение всех славян на равноправных началах в единую федерацию без какого-либо центра. Именно это значение мы будем использовать в данной статье.
Деятельность Михаила Бакунина в 40-е годы
В октябре 1840 года молодой Михаил Бакунин отправляется в Германию. Он еще пока не знает, что станет сначала борцом за объединение славян, затем ярым анархистом; не знает, что делом всей его жизни станет революция. Не знал он, что одни потомки будут его восхвалять и назовут «апостолом анархии», другие будут бояться и ненавидеть. А пока будущий анархист едет в Германию изучать немецкую философию, в частности Гегеля. Удивительно, но консерватор, только-только встающий на путь либерализма, восхищающийся немецкой философией, всего за несколько лет вырастет в ярого революционера и будет ненавидеть немцев всей душой [9].
Поначалу Бакунин действительно изучает философию, однако знакомится с различными людьми - демократами, социалистами, коммунистами -и постепенно начинает заниматься политикой. Одна из первых его политических статей, выпу-щеная в 1842 году, - «Реакция в Германии». Бакунин еще не только не анархист, но даже далек от политики вообще, и эта статья представляет собой смесь политики и философии. Однако многие эту статью связывают именно с Бакуниным-анархистом, так как здесь впервые приводится тезис, впоследствии ставший основополагающим в его идеологии: «Страсть к разрушению, есть вместе с тем и творческая страсть» [4, с. 226]. По иронии судьбы именно этой фразой, вырванной из контекста и потому наполовину потерявшей смысл, обвиняют Бакунина в создании идеологии разрушения. Но до анархизма еще далеко; окончательно анархическая идеология у Бакунина сложится только в 60-е годы.
Вскоре Бакунин разочаровывается в немецкой философии, вплотную начинает заниматься политикой и переезжает в Швейцарию, а затем в Париж. Интерес к политике был только первым шагом в его революционной деятельности, и одной из причин, по которой Бакунин с головой углубляется в политику, является решение русского правительства лишить его дворянства. Кроме этого, дорога в Россию ему была заказана, так как по прибытии на родину Бакунина ждала Сибирь. Все это произошло в 1844 году.
Этот год становится переломным еще и потому, что Бакунин знакомится с огромным количеством революционеров, в частности, с отцом польской демократии Иоахимом Лелевелем, с идеей объединения славян. Бакунин будет одержим ею до 60-х годов.
Сразу нужно отметить, что эта идея также прошла некоторые этапы эволюции. Идея славянской федерации в союзе с венграми, румынами и валахами и со столицей в Константинополе скромно начиналась с обычного революционного союза России и Польши [15, с. 138]. И. Лелевель заразил своим лозунгом «За нашу и вашу свободу!» начинающего революционера. Это сближение с Польшей, а точнее, с некоторыми польскими революционерами, повлияло также на еще одну характерную черту Бакунина: а именно - ненависть к немцам. От прежнего восхищения не осталось и следа, и главным врагом всех русских, поляков и всех славян он начинает считать немцев [2, с. 68].
Но волею судьбы, а точнее, волею российского императора триумфальной карьеры революционера у Бакунина не получилось. Быстро распространяется слух о том, что Бакунин является русским агентом. Этот слух был опровергнут, однако периодически снова всплывал.
В 1847 году в годовщину польского восстания 1830-31 годов, Бакунин произносит речь, в которой говорит о том, что поляки и русские должны вместе совершить революцию: пока русские не освободятся от царя, Польша не освободится от России и не объединится. За эту речь по требованию русского посла Бакунина высылают из Парижа. Он уезжает в Брюссель, но ненадолго. В 1848 году происходит революция во Франции и быстро распространяется по многим европейским странам. Бакунин прибывает в Париж и с восторгом наблюдает за всем происходящим. Он еще только наблюдает, он чужой в этой революции, дело его жизни на Востоке.
Конечно, в Россию он не мог поехать, да и незачем было: революционное движение в ней было еще слабо развито, поэтому Бакунин поехал в Германию. Здесь была обширная революционная база, относительная свобода действий, а главное -близость славянских народов. С высокого пьедестала зарождающейся Германии он хотел докричаться до славян. И вскоре ему представился отличный шанс. Представители чешских активистов планировали провести съезд всех славян и обсудить некоторые важнейшие вопросы: один из них касался политического состояния славян в Австрийской империи [7, с. 121]. На съезде было три секции:
чехословацкая, польско-русинская, югославская. Бакунин, за неимением русской секции, присоединился к польско-русинской. Так как этот съезд по большей части отвечал интересам чехословацкой секции, Бакунин развернул бурную деятельность по пропаганде панславизма - объединения всех славян в единую федерацию. У Бакунина здесь было мало достойных соперников, поэтому ему без особого труда удавалось переманивать делегатов на свою сторону [5, с. 14]. Однако спору этому не суждено было разрешиться: началось восстание в Праге. В этом восстании Бакунин принимает активнейшее участие. Но неподготовленность восстания и отсутствие революционного опыта явились причиной поражения [6, с. 14].
Бакунин возвращается в Германию. Здесь снова Бакунина начинают называть царским агентом, но на этот раз не с подачи русского правительства, а из-за клеветы со стороны идеологов коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса. Но Бакунин уже зарекомендовал себя как истинный революционер, о нем знали, о нем говорили, за ним следовали. Этот слух также был опровергнут, но травля продолжилась [7, с. 130].
Бакунин обращает свой взор на Дрезден. Здесь в мае 1849 года происходит кульминационное событие революции в Саксонии. Бакунин считал, что именно здесь проснется бунтарский дух чехов, а за ними и всех славян. Став практически во главе восстания, Бакунин начал бурную деятельность. Существует легенда, написанная Герценом, что Бакунин предложил развесить на баррикады картины из собрания Дрезденской галереи. «А если они будут стрелять?» - спросили его, - «Тем лучше, пусть на них падет позор этого варварства!» [6, с. 16]. Бакунин также предложил набить ратушу бочками с порохом и взорвать ее, когда приблизятся войска. Но одного боевого духа Бакунина не хватало против саксонской и прусской армии. Восставшие, вооруженные кое-как, не могли противостоять пушкам, и восстание было подавлено. Единственное, что оставалось Бакунину - это попытаться вывести восставших из города и начать партизанскую войну. Он организовал отступление и отправился в город Хемниц. Однако создать партизанское сопротивление не удалось. Бакунин вместе с еще одним лидером восстания был арестован.
Начинается новый, самый трагичный этап в жизни Бакунина: тюрьмы в Европе, тюрьмы в России и ссылка в Сибирь.
В этих скитаниях Бакунина дважды приговаривали к смертной казни: сначала Саксонский суд,
затем Австрийский. И те и другие требовали от узника просьбу о помиловании. Бакунин знал, на что идет. Занимаясь революционной деятельностью, он понимал, что его могут убить на баррикадах или казнить власти. Он был готов к смерти, поэтому отказывался писать прошения о помиловании. Этот факт характеризует Бакунина как человека всецело преданного своей идее: честь революционера была для него дороже жизни. Однако ни Саксонский, ни Австрийский суд не решились его казнить и помиловали без письменного прошения. Но Бакунин не остался в Европе, так как к нему проявляло интерес российское правительство, и в 1851 году Бакунин вернулся на родину. Здесь он отбывал заключение: сначала в Петропавловской, а затем в Шлиссельбург-ской крепости, и в 1857 году по просьбе родных и по особому разрешению Александра II Бакунина отправляют в Сибирь [3].
Как только Бакунин попадает в Петропавловскую крепость, Николай I просит его написать исповедь всех своих прегрешений. Николай I хотел, чтобы Бакунин исповедался перед ним как перед духовником, ничего не утаивая и не перевирая. Больше всего Николая интересовала революционная деятельность Бакунина и его панславянская идея. Однако Бакунин перехитрил его, заметив, что исповедуются обычно за свои грехи. Он отказался писать чьи-либо имена и фамилии, кроме тех, до которых уже добрались власти, и про них и так уже все известно, и кроме тех, кто находится в безопасности и упоминание о них ничего не даст следствию [2, с. 26].
После того как «Исповедь» была обнаружена, противники анархизма стали критиковать Бакунина в отступничестве: лидер мирового анархизма позволил себе унизиться перед царем [7, с. 152]. Однако такое суждение будет слишком упрощенным. Тем более Бакунин в течение всей жизни постоянно рисковал и никогда не отказывался от своих идей в чью-либо пользу. Мы уже знаем, как он показал себя в Дрезденском восстании и что он отказался писать прошение о помиловании в европейских тюрьмах.
Конечно, нам сложно судить, какую цель преследовал Бакунин при написании «Исповеди», но, возможно, он решил использовать этот шанс, чтобы хоть как-то облегчить свое положение. Смерти он не боялся, он это доказал своим делом, но боялся вечного заточения. Сознание этого, а также тот факт, что рукопись увидит только Николай, возможно, побудили его написать «Исповедь». Так или иначе, но «Исповедь» написана и сейчас является очень важным источником.
Славянский вопрос в «Исповеди»
«Исповедь» - особый источник. Написанная в тяжелых условиях, не запланированно, а вынужденно, она имеет особую структуру. Некоторые исследователи полагают, что перед Бакуниным лежали вопросы, на которые он должен был отвечать [14, с. 201]. Это в какой-то мере подтверждается текстом «Исповеди». Бакунин, раскрывая свои цели касательно России, ставит перед собой вопросы: «Первый вопрос: почему я желал оной? Второй вопрос: какого порядка вещей желал я на место существующего порядка? И наконец, третий вопрос: какими средствами и какими путями думал я начать революцию в России?» [2, с. 92]. Однако не сохранилось ни списка этих вопросов, ни упоминания о них кого бы то ни было, в том числе и Бакунина, поэтому утверждать, что перед Бакуниным лежали вопросы, мы не можем, но и отвергнуть эту точку зрения не получается возможным, так как в самой «Исповеди» подобные вопросы встречаются еще несколько раз.
При изучении биографии Бакунина и его «Исповеди» следует обратить внимание на одну важную особенность. Бакунин является одним из основоположников мирового анархизма. Однако, рассматривая данный источник, нужно иметь в виду, что в 1851 году «апостол анархии» еще не был антигосударственником. Само слово «анархия» встречается несколько раз в тексте, но только как синоним слова «беспорядок»: «Уничтожены также все клубы, журналы, все проявления болтливой анархии, все покорены одной диктаторской власти» [2, с. 133]. Такое допустимо для человека, не знающего, что такое анархия, но не для ее идеолога. И это понятно, так как Бакунин, по мнению некоторых исследователей, анархистом становится после польского восстания 1863 года [11, с. 42].
Вообще «Исповедь» автобиографическое произведение, в котором Бакунин рассказывает о своей деятельности с 1840 года, то есть с момента прибытия в Берлин для изучения немецкой философии. Кроме того, здесь даны основные идеи и мысли Бакунина. Все это сопровождается раскаянием автора: скорей всего не искренним, а в некоторых местах даже ироничным. Из этого источника можно почерпнуть многое из истории революционно-демократического движения в Европе 1840-х годов.
Мы не будем подробно останавливаться на автобиографической части «Исповеди», т. к. довольно подробно описали жизнедеятельность Бакунина до 1851 года выше.
Следует обратить внимание на идеологию Бакунина. Красной нитью через «Исповедь» про-
ходит описание славянских дел и идей Бакунина. Возможно, Николая в большей степени интересовал именно этот вопрос, и был записан для Бакунина, но, как уже сказано выше, вопросник этот (если и был) не сохранился. Возможно, причина в том, что подробным описанием своей славянской деятельности Бакунин пытается задобрить императора, пробудить в нем национальные чувства. Он даже упоминает о письме, в котором хотел привлечь императора к этой революционной борьбе, чтобы он возглавил движение славян: «...молил Вас, государь, во имя всех утесненных славян прийти им на помощь ... и, объявив себя царем всех славян, водрузить наконец славянское знамя в Восточной Европе.» [2, с. 115]. Но письмо он это не послал, разорвал и сжег. Но, на наш взгляд, все намного проще: славянская идея была безумной страстью Бакунина, после знакомства с поляками это была единственная цель в его жизни. Вся деятельность Бакунина была связана со славянами, именно поэтому в «Исповеди» это главная тема. Хотя конечно все перечисленные причины не исключают друг друга.
В «Исповеди» можно проследить эволюцию взглядов Бакунина на славянский вопрос. Скорее всего, впервые он обращается к славянам при знакомстве с коммунистической идеологией. Она была ему близка, но с некоторыми моментами он не соглашался. В частности, он пишет, что коммунизм является «естественным, необходимым, неотвратимым результатом экономического и политического развития Западной Европы» [2, с. 34]. Однако он подчеркивает, что Восток и славянские земли не могут развиваться по этому пути. Не исключено, что как раз по причине того, что в славянских землях не может быть коммунизма, необходима, по его мнению, особая славянская федерация. Возможно, это первая мысль, натолкнувшая его на идею исключительности славян.
Первое теоретическое знакомство с панславизмом произошло в 1844 году. Тогда он знакомится с И. Лелевелем и переводит его «Манифест к русским». С этого момента можно считать, что Бакунин закончил поиски и обрел, наконец, цель своей революционной деятельности. Но на первых порах речь шла только о сближении России и Польши. После очередного восстания в Польше 1846 года Бакунин едет в Версаль для встречи с членами Централизации польского Демократического общества. Здесь он уже говорил прямо о федерации славянских земель, создании «единой и нераздельной славянской республики» [2, с. 51]. По разным причинам Бакунину не удалось склонить на свою сторону поляков, более того, они
от него отворачиваются после слуха о причастности к русскому правительству. Во время революции 1848 года в Париже Бакунин помышляет о деятельности поближе к русской границе, где поляки готовились к новому штурму русской тирании. Однако он ставит целью направлять это восстание, т. к. опасается, что эта война станет борьбой «онемечившихся поляков против русского народа» и для того лишь, «чтобы отбросить этот варварский народ в пустыни Азии» [2, с. 59]. Он хочет, чтобы поляки вместе с русскими сами, без посторонней помощи, свергли Николая. К участию немцев в этих событиях он относится отрицательно: «Лишь только немцы дерзнут поставить ногу на славянскую землю, я сделаюсь их непримиримым врагом» [2, с. 68]. Бакунин хотел помешать заключению союза поляков и немцев против России.
Вообще надо сказать, что бакунинский панславизм был неразрывно связан с антигерманизмом. На протяжении всей «Исповеди» он ругает немцев, говорит, что они несерьезно относились к своей революционной деятельности и, скорее, «играли в политику». Он называет их главными врагами славян, и от того с явным удовольствием отмечает, что «чувство, преобладающее в славянах, есть ненависть к немцам» [2, с. 73]. Иногда он доходит до явной агрессии по отношению к немцам. После поражения Пражского восстания и роспуска славянского съезда, когда страсти между немцами и славянами накалились до предела, с Бакуниным произошел один случай: «ко мне раз подошел немецкий нищий мальчишка просить милостыню, я с трудом воздержался от того, чтобы поколотить его» [2, с. 114]. Однако к чести Бакунина нужно сказать, что революционная деятельность стояла выше национальных предрассудков. После того как правительственные силы стали подавлять одно за другим восстания, он в поиске союзников и укрепления демократических сил Европы видит необходимость сближения с немцами. При описании этих поисков в «Исповеди» нет и следа ненависти к немцам.
Но вернемся к славянам. Одно из самых ярких событий, в которых Бакунин принимает участие, -это славянский конгресс в Праге. Здесь он полностью раскрывается в своем стремлении объединения славян.
На съезде Бакунин сразу раскритиковал чехов за их консерватизм. Он хотел, чтобы в союз вошли и славяне Российской империи, и турецкие славяне, и славяне Пруссии. Но возникает вопрос: а кто будет главным в этом суперсоюзе? Сами собой напрашиваются три варианта: Богемия,
Польша и Россия. Но Бакунин отрицает такую централизацию. Чехи хотели превратить австрийскую монархию в славянскую, и Бакунин пишет: «предприятие невозможное, в котором они [чехи] должны были быть или обманутыми или обманщиками» [2, с. 77]. Поляков он также критиковал. Еще в 1844 году он горячо спорил с Лелевелем о положении Малороссии и Белоруссии - поляки хотели присоединить их к себе. О России же Бакунин говорил следующее: «Войдя в Россию императора Николая, вы вошли бы во гроб всякой народной жизни и всякой свободы» [2, с. 84]. Он предупреждал, что Россия не друг, а враг славянскому делу, в России славяне увидят не освобождение, а порабощение. Но при этом без России Бакунин не видел славянской федерации. Россия должна быть в ней, но без царя. В «Исповеди» Бакунин предупреждает Николая о пагубности завоевательной политики, говорит о том, что Россия станет ненавидима всеми славянскими народами. Влившись в Россию славянские народы потеряют свою самобытность, поглупеют. Россия убьет славян, и без них сама погибнет. Таким образом, мы видим, что Бакунин отрицал все варианты объединения славян под эгидой какой-то одной страны.
В «Исповеди» Бакунин описывает свои мечты о славянской федерации. Надо отметить, что в его федерацию также входят венгры, молдаване, валахи и даже греки. Столицей он видит Константинополь. Но это все больше похоже на фантазию, тем более что ответить на вопрос о политическом устройстве он затрудняется. Скорей всего то политическое устройство, которое приводится в «Исповеди» родилось именно в момент ее написания, то есть в тюрьме в 1851 году. Он видел будущую федерацию республикой и говорил, что поначалу потребуется диктатор, который впоследствии отомрет естественным образом за ненадобностью. Что будет после этого, он не знал, а парламент отрицал как вредный и не совсем демократичный орган правления [2, с. 101-102].
Таковы были его мечты. Отсюда вытекала еще одна цель: пропаганда в России, революция и свержение царя. Итак, мы видим, что у Бакунина было две цели на съезде: объединение славян и поиск союзников для продолжения деятельности в России. Но съезд так и не пришел к единому мнению. Хотя, наверно, съезд был сразу обречен на неудачу, т. к. интересы чешской интеллигенции, которые собрал съезд, не соответствовали интересам большинства приглашенных. Кроме этого съезд должен был обозначить дальнейшее развитие по консервативному пути, хотя среди славян преобладало революционное настроение. Раздробленность
и политический эгоизм стали причиной того что, на съезде славяне не смогли ничего добиться.
После провала съезда и поражения Пражского восстания Бакунин отправился в Пруссию. Отправляется он сюда только лишь для того, чтобы заняться приготовлением восстания в Богемии. А для этого нужно было подготовить революционную почву. Он хотел принудить немцев признать славянское движение и независимость. И Бакунин пишет, что это ему в какой-то степени удается. Он знакомится со многими революционерами и вскоре участвует в Дрезденском
восстании в качестве одного из лидеров. Это было последнее событие, в котором участвует Бакунин в 40-е годы.
Таким образом, мы можем увидеть что в «Исповеди» Бакунина важное место занимает его позиция по славянскому вопросу. Бакунин описывает знакомство с панславизмом и эволюцию своих взглядов от скромного союза Польши и России до идеи создания славянской федерации со столицей в Константинополе. Из «Исповеди» мы видим, что все события, в которых участвовал Бакунин, обусловлены одержимостью этой идеей.
Литература
1. Бакунин М. А. Исповедь и письмо Александру II. М.: Государственное издательство, 1921. 142 с.
2. Бакунин М. А. Исповедь. СПб.: Азбука-классика, 2010. 256 с.
3. Бакунин М. А. Письмо Александру II // Бакунин М. А. Исповедь и письмо Александру II. М.: Государственное изд-во, 1921. С. 139-142.
4. Бакунин М. А. Реакция в Германии // Избранные философские сочинения и письма. М.: Мысль, 1987. 226 с.
5. Борисёнок Ю. А. Михаил Бакунин и «польская интрига»: 1840-е годы. M.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. 304 с.
6. Герцен А. И. Михаил Бакунин // Бакунин М. А. Исповедь. СПб.: Азбука-классика, 2010. С. 5-20.
7. Демин В. Н. Бакунин. М.: Молодая гвардия, 2006. 349 с.
8. Луцевич Л. Ф. Первый славянский конгресс в «Исповеди» Бакунина // Российский гуманитарный журнал. 2013. Т. 2. № 4. С. 323-331.
9. Неттлау М. «Исповедь» Бакунина царю Николаю I (1851 г.) // Библиотека анархизма. URL: http://ru.theanarchistlibrary.org/library/maks-nettlau-ispoved-bakunina-caryu-nikolayu-i-1851-g (дата обращения: 4.02.2017).
10. Павленко О. В. Панславизм и его модели // Новая и новейшая история. 2016. № 5. С. 3-15.
11. Полонский В. Михаил Бакунин в эпоху сороковых-шестидесятых годов. Вступительная статья // Бакунин М. А. Исповедь и письмо Александру II. М.: Государственное изд-во, 1921. С. 5-44.
12. Пыпин А. Н. Литературный панславизм // Вестник Европы. 1879. С. 615, 616, 619.
13. Рокина Г. В. Из истории трактовки термина «панславизм» в работах отечественных и зарубежных авторов XIX века // Запад - Восток. 2010. № 3. С. 92-102.
14. Стеклов Ю. А. Комментарии // Бакунин М. А. Исповедь. СПб.: Азбука-классика, 2010. С. 185-241.
15. Тесля А. О понятии «федерализм» в социально-политических теориях М. А. Бакунина // Социологическое обозрение. 2015. Т. 14. № 3. С. 136-152.
References
1. Bakunin M. A. Ispoved' i pis'mo Aleksandru II [Confession and a letter to Alexander II]. Moscow: Gosudarstvennoe iz-datel'stvo, 1921. 142 pp.
2. Bakunin M. A. Ispoved' [Confession]. SPb: Azbuka-klassika, 2010. 256 pp.
3. Bakunin M. A. Pis'mo Aleksandru II [Letter to Alexander II]. Bakunin M. A. Ispoved' ipis'mo Aleksandru II = Bakunin M. A. Confession and a letter to Alexander II. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1921, pp. 139-142.
4. Bakunin M. A. Reakcija v Germanii [Reaction in Germany]. Izbrannyefilosofskie sochinenija ipis'ma = Selected philosophical writings and letters. Moscow: Mysl', 1987. 226 pp.
5. Borisjonok Ju. A. Mihail Bakunin i «pol'skaja intriga»: 1840-e gody [Mikhail Bakunin and "Polish intrigue": the 1840s]. Moscow: Rossijskaja politicheskaja jenciklopedija (ROSSPJeN), 2001. 304 pp.
6. Gercen A. I. Mihail Bakunin [Mikhail Bakunin]. BakuninM. A. Ispoved' = Bakunin M. A. Confession. SPb: Azbuka-klassika, 2010, pp. 5-20.
7. Demin V. N. Bakunin. Moscow: Molodaja gvardija, 2006. 349 pp.
8. Lucevich L. F. Pervyj slavjanskij kongress v «Ispovedi» Bakunina [First Slavic Congress in the Confession of Bakunin]. Ros-sijskij gumanitarnyj zhurnal = The Russian Humanitarian Journal. 2013, t. 2, no. 4, pp. 323-331.
9. Nettlau M. «Ispoved'« Bakunina caiju Nikolaju I (1851 g.) ["Confession" of Bakunin to Tsar Nicholas I (1851)]. Biblioteka an-arhizma = Library of Anarchism. URL: http://ru. theanarchistlibrary. org/library/maks-nettlau-ispoved-bakunina-caryu-nikolayu-i-1851-g (accessed: 4.02.2017).
10. Pavlenko O. V. Panslavizm i ego modeli [Pan-Slavism and its models]. Novaja i novejshaja istorija = New and recent history. 2016, no. 5, pp. 3-15.
11. Polonskij V. Mihail Bakunin v jepohu sorokovyh-shestidesjatyh godov. Vstupitel'naja stat'ja [Mikhail Bakunin in the era of the forties and sixties. Introductory article]. Bakunin M. A. Ispoved' i pis'mo Aleksandru II = Bakunin M. A. Confession and a letter to Alexander II. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1921, pp. 5-44.
12. Pypin A. N. Literaturnyj panslavizm [Literary Pan-Slavism]. Vestnik Evropy = Herald of Europe. 1879, pp. 615, 616, 619.
13. Rokina G. V. Iz istorii traktovki termina «panslavizm» v rabotah otechestvennyh i zarubezhnyh avtorov XIX veka [From the history of the interpretation of the term "Pan-Slavism" in the works of domestic and foreign authors of the XIX century]. Zapad - Vostok = West - East. 2010, no. 3, pp. 92-102.
14. Steklov Ju. A. Kommentarii [Comments]. BakuninM. A. Ispoved' = Bakunin M. A. Confession. SPb: Azbuka-klassika, 2010, pp. 185-241.
15. Teslja A. O ponjatii «federalizm» v social'no-politicheskih teorijah M. A. Bakunina [Concept of "federalism" in sociopolitical theories of M. A. Bakunin]. Sociologicheskoe obozrenie = Sociological Review. 2015, t. 14, no. 3, pp. 136-152.
Статья поступила в редакцию 23.01.2017 г.
Submitted 23.01.2017.
Для цитирования: Тайгильдин А В. Славянский вопрос в «Исповеди» русского анархиста М. Бакунина // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2017. № 1 (9). С. 31-38.
Citation for an article: Tajgil'din A. V. Slavic question in "The confession" of the Russian anarchist Bakunin. Vestnik of the Mari State University. Chapter "History. Law". 2017, no. 1 (9), pp. 31-38.
Тайгильдин Андрей Валерьевич, учитель, средняя общеобразовательная школа № 2, г. Йошкар-Ола, [email protected]
Tajgil'din Andrej V., teacher, The municipal educational institution "Secondary school number two, Yoshkar-Ola", Yoshkar-Ola,
andreitaigildin@mail. ru
