CC BY
22
Сущенко В.А. ®
Доктор исторических наук, доцент. Южный федеральный университет, vitekk.08@mail.ru
ПЕРВЫЙ ОПЫТ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ НОВОЙ РОССИИ. ОЦЕНКА ЛИБЕРАЛЬНО-РЫНОЧНЫХ РЕФОРМ НАЧАЛА 90-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА.
Обратиться к данной теме заставили текущие события в стране, когда предпринимаются попытки приукрасить плачевный итог либерально-рыночных реформ начала 90-х годов ХХ века и скрыть допущенные тогда ошибки и преступления перед будущим страны. Это заставляет вновь напомнить обществу об итогах и уроках тех лет, чтобы не было искушения вновь вступить на путь, грозящий России полным обрушением.
Никто здесь не призывает вернуться в коммунистическое прошлое. Раз не удалась в годы перестройки административно-командными методами приспособить социалистическую модель к рыночным отношениям, то оставался путь стремительного и прямого утверждения рыночного хозяйственного механизма.
Как же был запущен «рыночный механизм» в экономику Российской Федерации? Для его запуска существовали различные методы. Можно было, конечно, заняться медленными структурными преобразованиями в экономике и постепенной приватизацией с осторожным повышением цен, чтобы максимально облегчить потери общества от смены модели развития. Однако правительство России всегда предпочитало быстрый и резкий путь решения коренных социально-экономических проблем, не смотря на возможные жертвы и потери [4,75]. А, может быть, Егор Гайдар сумел убедить Бориса Ельцина, что вопрос стоит: «либо-либо», т.е. «либо нарастающий кризис, либо немедленный, без подготовки, запуск рыночного механизма, чтоб уже потом, на ходу, вставить обязательные для его работы детали» Именно так Олег Давыдов определил причины и раскрыл суть т.н. «Программы-минимум» правительства «молодых реформаторов» «Правительство, либерализировав цены, одновременно резко сокращает субсидии на продовольствие, примерно в три раза снижает ассигнования на закупку вооружений, резко сокращает расходы на капиталовложения, особенно в аграрную сферу, ограничивает финансирование социальной сферы реальными доходами бюджета и в то же время вместо дезорганизованного налога с оборота вводит предельно высокий налог на добавленную стоимость (28%). Причем либерализации цен должна была сопутствовать немедленная приватизация, ибо, по мнению Егора Гайдара, государственные предприятия при формально свободных ценах «будут производить стереотипы дефицитного распределения» [1,2].
Первым шагом правительства стало освобождение цен. Подобным образом предполагалось покончить с хроническим дефицитом товаров народного потребления и стимулировать производство новых видов продукции. Первую задачу действительно удалось решить, за исключением всех остальных, в том числе и наиглавнейшей проблемы по росту производства и созданию эффективных рыночных хозяйственных механизмов. На деле все свелось к тому, что прежняя «теневая экономика» вышла из «тени» включив былые суммы взяток за дефицит в продажную стоимость товара, а предприятия-монополисты в условиях полного отсутствия конкуренции получили возможность «накручивать» на свою продукцию какие угодно цены, руководствуясь только собственными интересами, да платежеспособностью населения.
На молодое российское предпринимательство это освобождение цен оказало прямо разлагающее воздействие. Действительно, к чему заниматься налаживанием нового
® Сущенко В.А., 2016 г.
производства, создавать какие-то новые коммерческие структуры, когда выпала такая редкая удача получать сверхвысокие прибыли за счет простых ценовых манипуляций, путем перепродажи отечественных и иностранных товаров? И основная масса мелких и средних предпринимателей с превеликим удовольствием окунулась в коммерческую деятельность, забыв о производственной сфере.
В результате проведенной либерализации цен и последовавшим вслед за ней ростом спекулятивных форм деловой активности, наблюдаемый экономический кризис перешел в стадию свободного падения. Особенно пострадали те предприятия, которые работали на потребительский спрос. Цены на товары превышали финансовые возможности потребителей. К тому же, благодаря деятельности «челночников» и прямому выходу предприятий на зарубежные рынки, в страну массовым потоком пошла, если не более качественная, то более красочная импортная продукция. А тут еще многократное повышение цен на сырье и энергоносители. Производить многие виды продукции оказалось просто невыгодно, а государство перестало дотировать экономически невыгодные производства. Оставалось только закрывать предприятия или значительно сокращать объемы производимой продукции. По имеющимся данным, только за девять месяцев 1992 года выпуск отечественной промышленностью тканей, трикотажных изделий, обуви сократился на 25-33%, мяса - на 27%, цельномолочной продукции - на 49% [5,78].
А населению страны пришлось столкнуться с таким явлением, как галопирующая инфляция, да еще с ее российской спецификой, когда обесценивание денег сопровождалось столь же стремительным падением материального производства, а рост цен значительно опережал повышение заработной платы.
Так что остается признать, что проведенная либерализация цен, наполнив прилавки магазинов разнообразными товарами, не решила, а только усугубила существовавшие народнохозяйственные проблемы.
Вторым крупным шагом в деле перевода отечественной экономики на рыночный путь развития стала приватизация государственных предприятий, т.е. массовая передача народнохозяйственных объектов в частные руки. Эта операция по своим масштабам и последствиям не имела прецедентов в мировой истории. По заверениям организаторов этой акции, в России в результате предложенного ими чекового варианта приватизации будет создано уникальное общество, где акционерами, т. е. мелкими собственниками, станет едва ли не половина населения страны, чего не было даже в высокоразвитых странах. На деле многие предприятия почти за бесценок попали в руки представителей директорского корпуса и т. н. «новых русских» особенно тех, кто имел непосредственное отношение к приватизации. Получилось, что кто ближе других оказался к государственной собственности, тот больше других и преуспел в ее расхищении.
Сейчас самое время подвести ее итоги. Перед Анатолием Чубайсом и его командой стояла огромной трудности задача: начать подлинную «революцию собственности» и создать массовый слой собственников - владельцев крупных производств фактически при отсутствии всех необходимых для этого условий. На российском рынке тогда просто не было ни людей, ни организаций, способных выложить астрономические суммы за крупный завод, стадион или аэропорт, если бы даже эти хозяйственные объекты продавались по их остаточной, балансовой стоимости.
Наилучшим решением, позволявшим провести приватизацию государственного имущества предельно быстро и сделать рыночный путь развития страны необратимым, был признан вариант ваучерной приватизации через приватизационные чеки и акционерные фонды. СМИ разъяснили народу, что получаемый каждым жителем страны ваучер - есть документ на владение определенной долей государственного имущества.
Этот документ можно было продать, а лучше обменять на акции действующих предприятий.
Здесь сторонники такого варианта приватизации весьма тонко использовали психологическую установку большинства членов постсоветского общества, что государственная собственность должна распределяться бесплатно. При этом ее инициаторы позаботились о целой системе материальных стимулов для участников этого процесса. Это и льготные акции для работников приватизируемого предприятия, поощрение менеджеров и местных властей, которые получали часть денежной выручки от операции по продаже государственной собственности.
Профессор Иосиф Дискин в самый разгар приватизации, в 1993 году, предрек, что значительная часть ваучеров очень скоро сменит своих владельцев. Они достанутся перекупщикам, а те будут с большим разбором приобретать за эти ваучеры крупнейшие предприятия, которые достанутся им фактически за бесценок. Они и станут новыми хозяевами России. Опираясь на приобретённое экономическое могущество, они неизбежно получат доступ к рычагам политического влияния и господства[2,2]. Сейчас трудно усомниться в правоте его слов. Рой Медведев в своей работе, посвященной ваучерной приватизации, подробно описал весь механизм расхищения государственной собственности[3,18,20]. Как и предполагал Иосиф Дискин, к радости дельцов и посвященных ГКИ согласился продавать хозяйственные объекты за безымянные ваучеры. А уж те позаботились заранее скупить по дешевке тысячи и десятки тысяч ваучеров и только искали, где найти для них выгодное применение. Владимир Брынцалов признался, что свою первую фабрику он приобрел за мешок ваучеров. Ваучеры не только скупались, но и всячески выманивались у доверчивых граждан. Для этого создавались разного рода фиктивные компании или фонды, которые выменивали ваучеры на ничего не стоящие акции. Приобретенные подобным образом приватизационные чеки пускались на покупку наиболее рентабельных предприятий, особенно в топливно-энергетической и в других сырьедобывающих отраслях.
В результате даже знаменитые на всю страну предприятия, вроде Санкт-Петербургского станкостроительного завода, перешли в частные руки по смехотворно ничтожным ценам. Например, названный завод был продан за 15 тыс. ваучеров, или 150 млн. руб. по номиналу ваучеров. Другой крупнейший в стране Уральский машиностроительный завод (Уралмаш), на котором работало более 100 тыс. чел., тоже был продан за ваучеры. При этом он был оценен в 1,8 млрд. руб. За такие деньги в долларовом эквиваленте в США можно было тогда купить хорошую двухкомнатную квартиру в центре Нью-Йорка или пекарню в небольшом городке [3,18]. Подобным же образом продавались за ваучеры спортивные комплексы, портовые сооружения, фабрики и крупные магазины.
Один из новых собственников не смог сдержаться и выплеснул свою радость на страницы британской газеты « Finencial Times» летом 1995 г. Объясняя секрет своего успеха, новый владелец «Уралмаша» Кахи Бендукидзе говорил: «Для нас приватизация была манной небесной. Она означала, что мы можем двинуться вперед и скупить у государства на выгодных условиях все, что захотим... И мы приобрели жирный кусок из промышленных отраслей России, хотя не сумели купить ни одного квадратного метра недвижимости в Москве. Захватить Уралмаш оказалось легче, чем хотя бы один склад в Москве...» Далее Кахи Бендукидзе продолжал: «Мы купили этот завод за тысячную долю его действительной стоимости. Самое выгодное вложение капитала в сегодняшней России - это скупка завода по заниженной стоимости... Конечно, если кто- то предложит нам миллиард долларов за Уралмаш, мы скажем: да! В своей прошлой жизни я был биологом и коммунистом. Теперь я - делец и либерал»[3,20].
Подобные циничные рассуждения особого гнева не вызывают. Предприниматель такой, каким его создает время. Он всегда воспользуется ситуацией, чтобы с наибольшей выгодой для себя провернуть любую сделку, даже если она противоречит нормам общественной морали и создает угрозу национальной безопасности страны. Претензии только к правительству за то, что оно создало питательную среду для формирования именно такой генерации предпринимателей.
Таким образом, ваучерная приватизация стала одним из основных источников формирования российских финансовых и промышленных баронов, иными словами «олигархов» по той простой причине, что за всю тысячелетнюю историю России никогда ее правящая элита не действовала вопреки собственным эгоистическим интересам, даже если они угрожали самому существованию страны. И то, что происходило тогда в стране, было ничем иным как «революцией собственности» т.е. растаскиванием прежде единой государственной собственности по внутриведомственным и частным квартирам. Вся суть этого процесса заключается в том, что правительственные чиновники вместе с крупными хозяйственниками и мафиозными структурами приватизировали то, что раньше считалось общественным достоянием.
Итак, основная беда России тогда заключалась не только в действиях горе-реформаторов и в их копировании западной модели развития, а в том, что новообразовавшаяся элита страны до тех пор, пока ее не остановят, способна любую перестройку хозяйственного механизма страны приспособить к своим корыстным интересам, где национальная безопасность страны и судьба ее народа не есть самые главные величины.
Литература
1. Давыдов О. Генотип Гайдара. Рождение реформы из духа самоубийства // Независимая газета,2000,27 января.
2. Дискин И. В России происходит революция собственности //Частная собственность. -1993. - 23 июня.
3. Медведев Р.А. Чубайс и ваучер. Из истории российской приватизации. - М.: ИМПЭТО, 1997. 23 с.
4. Петраков Н.Я. Русская рулетка. Экономический эксперимент ценою 150 миллионов жизней. -М.: Экономика,1998.286 с.
5. Покровский А., Филанд К. Перестройка рыночных структур на Западе и на Востоке. -М.,1993.87 с.
