135Исторические науки Historical Science
УДК 908; 323.1 (477)
Федоровский Юлий Рудольфович
Луганский Национальный Университет имени В.Даля г. Луганск, Луганская Народная Республика e-mail: [email protected]
ПЕРВАЯ СОВЕТСКАЯ УКРАИНИЗАЦИЯ ЛУГАНЩИНЫ
В статье изложены и проанализированы события 1920-х - начала 1930-х годов на территории Донбасса, связанные с проводимой Советским руководством тогда политикой «украинизации». На базе массива основательно проработанных архивных материалов показываются основные тенденции и формы навязывания украинского языка преимущественно русскоязычному населению Новороссии и его стихийное сопротивление данной политике. Актуальность темы в современных условиях новой фазы развития общества на территории освобожденной Новорос-сии предопределяет цели и задачи исследования, состоящие в новом взгляде на проблему, не отягченном прежней идеологической конъюктурой. Результаты демонстрируют активное сопротивление местного населения политике украинизации в разнообразных формах.
Ключевые слова: украинизация, партконференция, газеты, школы, Новороссия, Донбасс
Для цитирования: Федоровский Ю.Р. Первая советская украинизация Луганщи-ны. Культурный ландшафт регионов 2020. Том. 2. № 1. с. 90-108.
Julius R. Fedorovsky
Lugansk National University named after V. I. Dal, Lugansk, Lugansk People's Republic. e-mail: [email protected]
THE FIRST SOVIET UKRAINIZATION OF THE LUGANSK REGION
Abstract. The article describes and analyzes the events of the 1920s - early 1930s in the territory of Donbass related to the policy of "Ukrainization" carried out by the Soviet leadership. On the basis of an array of thoroughly worked out archival materials, the main trends and forms of imposing the Ukrainian language on the predominantly Russian-speaking population of New Russia and its spontaneous resistance to this policy are shown. The relevance of the topic in modern conditions of a new phase of the development of society in the territory of the liberated New Russia determines the goals and ob-
jectives of the study, consisting in a new view of the problem, not aggravated by the previous ideological conjuncture. The results demonstrate the active resistance of the local population to the policy of Ukrainization in various forms.
Keywords: Ukrainization, party conference, newspapers, schools, New Russia, Donbass
For citation: Fedorovsky Ju. R. The first Soviet Ukrainization of the Lugansk region. Cultural landscape of the regions. 2020. Vol. 2. no. 1. PP. 90-108. (In Russ., abstr. in Engl.).
Введение.
Процессы украинизации 1920-х гг. не пользовались особым вниманием советской историографии. Только в 1980-х гг, особенно в период «перестройки» и «национального возрождения», начали появляться многочисленные работы украинских историков (Р.Дашкевич, В.Лозицкий, Ю.Курносов, М.Панчук), после 1991 года превратившись в бурный поток разнообразных опусов на ставшую популярной тему (Я.Верменич, Л.Блинда, В.Борисов, П.Лаврив). В эпоху активного внедрения национальных идей в массовое сознание, период первого подъема и развития украинской идентичности при государственной поддержке стал весьма ценным опытом для нового витка аналогичной деятельности властей независимой Украины. Похожей была и мотивация: якобы украинский язык и культура не занимали достаточно господствующего положения на землях УССР, доминируя лишь в неофициальной сфере.
Обзор литературы
Определенным итогом стала фундаментальная коллективная монография под редакцией В.Смолия [1]. В России этой темой занималась Елена Борисёнок [2]. Исчерпав основную тему, историки Украины засим углубились в региональные разрезы: вышли работы В.Нестеренко, З.Нечипоренко. В том числе появились и первые научные исследования специфики украинизации Донбасса: Т.Нагорняк, Т.Анпилогова, Л.Демина, С.Сергиенко [3]. Однако в целом данный аспект остался довольно малоисследованным. Ибо Донбасс даже в период нахождения в составе независимой Украины оставался регионом, где «державна мова» не являлась доминирующей. Политика киевских правительств, стремившихся на всем протяжении истории навязать Донбассу свою украинскую парадигму, привела и к современной ситуации, когда руководство провозглашенных Народных Республик Донбасса пытается выправить негативные последствия многолетнего силового насаждения украинского языка и культуры в исторически русскоязычном регионе «Новороссия». Поэтому актуализируется интерес к эпохе первой украинизации 1920-х гг.
Материалы и методы
Целью работы является, таким образом, освещение процессов советской украинизации Донбасса и конкретно Луганщины в период 1920-х - начала 1930-х годов на базе архивных и опубликованных данных. Наиболее полная документальная база сконцентрирована в делах фонда Р-243 Госархива ЛНР (Луганский окружной исполком), в частности д. 426, 667, 147 (Комиссия по украинизации) и др., а также публикациях главной газеты региона того времени «Луганская прав-
да». Исследование базируется на принципах историзма и объективности, изучение основано на массиве документов разных структур, затрагивающих различные стороны общественной жизни. Анализ проводится с учетом всего объема причинно-следственных связей, также изменений внешних обстоятельств и внутреннего содержания процесса. Для решения поставленных задач применяются проблемно-хронологический, системно-структурный и сравнительно-исторический подходы, позволяющие произвести анализ процесса в его динамике.
Основное содержание.
Начало Советской украинизации было положено еще в годы гражданской войны, когда 9 марта 1919 года 3 Съезд Советов УССР принял постановление об изучении в школах украинского языка, истории и географии. В Резолюцию ЦК РКП(б) «О советской власти на Украине» от 29.11.1919, утвержденную 3 декабря VIII Всероссийской партконференцией, был включен пункт «Члены РКП на территории Украины обязаны на деле проводить право трудящихся масс учиться и объясняться во всех советских учреждениях на родном языке... Немедленно же должны быть приняты меры, чтобы во всех советских учреждениях имелось достаточное количество служащих, владеющих украинским языком, и чтобы в дальнейшем все служащие умели объясняться на украинском языке» [4, с.311.] Отметим, что автором исходных «Тезисов по украинскому вопросу» был Предсов-наркома УССР Х.Раковский, но внесен документ был самим В.Лениным. Эти положения были развернуты наркомнацем И.Сталиным в программной статье «Политика Советской власти по национальному вопросу в России», опубликованной 10.10.1920 в газете «Правда». А 21 сентября 1920 г. Совет народных комиссаров УССР издал Декрет о внедрении украинского языка в официальное делопроизводство и об обязательном изучении его в школах. При этом, однако, как указывал С.Постернак, «Советская власть стояла на почве самоопределения наций и полного свободного их развития, отбрасывая всякую национальную несвободу. Такой была принципиальная позиция. Наркомпрос предоставил право населению на местах определять язык на котором следует вести обучение в школах» [5, с.38.]
И.Сталин в заключительном слове по докладу о национальном вопросе на X съезде РКП(б) 10 марта 1921 г. сказал: «Я имею записку о том, что мы, коммунисты, будто бы насаждаем белорусскую национальность искусственно. Это неверно, потому что существует белорусская нация, у которой имеется свой язык, отличный от, русского, ввиду чего поднять культуру белорусского народа можно лишь на родном его языке. Такие же речи раздавались лет пять тому назад об Украине, об украинской нации. А недавно еще говорилось, что украинская республика и украинская нация - выдумка немцев. Между тем ясно, что украинская нация существует, и развитие ее культуры составляет обязанность коммунистов. Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы» [6, с.48-49]. 13.03.1922 вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс, где указывалось, что судебные процессы проводятся «одшею з двох державних мов, украшською або росшською». 22.11.1922 ВУЦИК утвердил «Кодекс закошв про народну освпу» в УСРР, где подтверждалось: «Украинский язык как язык большинства населения Украины, особенно на селе, и русский язык как язык большинства населения в городах и общесоюзный язык, имеют в УССР общегосударственное значение и должны преподаваться во всех учебно-воспитательных заведениях Украинской Социалистической Советской Республики».
Но старт интенсивной «украинизации» дал в апреле 1923 года XII съезд РКП(б), принявший резолюцию о политике коренизации государственно-партийного аппарата в нерусских республиках. На Украине эта политика естественно получила форму «украинизации». Июньский пленум ЦК КП(б)У утвердил положение про «двi загальновживаш мови». 27.06.1923 вышел Декрет СНК УССР «Про заходи у справi укра'шзацп шюльно-виховних i культурно--освп'шх установ», а 1 августа постановление ВУЦИК та СНК УССР «Про заходи забезпечення рiвно-правност мов i про допомогу розвитковi укра'нсько' мови», закрепившее положение: «Языки всех национальностей, имеющихся на территории Украины, объявляются равноправными... В соответствии с большинством населения, говорящего на украинском языке, выбрать, как преобладающий для официальных сношений, украинский язык. Делопроизводство в губернских и окружных органах производится преимущественно на украинском языке, за исключением тех местностей, где абсолютное или относительное большинство населения принадлежит к другой национальности».
Поскольку правящая коммунистическая партия опиралась преимущественно на городской русифицированный пролетариат, после создания в декабре 1922 года Союза Советских Социалистических Республик принятие такого решения для завоевания симпатий национальных окраин было вполне объяснимым. Широкое внедрение в общественную жизнь союзных республик национальных языков позволяло увеличить сферу государственно-партийной пропаганды, сделать её более доходчивой для широких народных масс.
Впрочем, А.Каревин указывает на еще одно хронологическое совпадение. Незадолго до XII съезда РКП(б), а именно 14 марта 1923 Совет послов стран Антанты принял решение о включении Галиции в состав возрождённой Польши. Деятели украинского движения, надеявшиеся на создание по санкции Европы на западно-украинских землях своего государства, впали в прострацию перед перспективой неизбежной и жесткой полонизации галицкого населения и были вынуждены обратиться за помощью в Москву. «Грушевский мечтал тогда, что Красная Армия силой присоединит Галицию к Советскому Союзу. «Национально сознательные» деятели предложили Кремлю свою помощь в противоборстве СССР с Польшей. Взамен советская власть должна была провести полномасштабную украинизацию УССР. В свою очередь, советское руководство собиралось использовать украинское движение для разжигания пожара мировой революции» [7].
Действительно, один из компартийных историков М.Равич-Черкасский писал в том же 1923 году: «Есть еще один фактор украинизации Украины. Перед нами украинская Галиция с ее украинской литературой, украинской школой, украинскими университетами, никто не станет отрицать, что революция в Галиции - это дело самого ближайшего времени. Галиция сбросит ярмо польской шляхты. Никто не станет отрицать, что революционная Галиция неизбежно объединится с Советской Украиной. Объединенная Советская Социалистическая Украина будет самым мощным двигателем социально-революционного движения в славянских странах Европы» [8, с.8.].
Впрочем, региональным властям Донецкой губернии в это время было не до того. Они с трудом выбирались из глубокого кризиса послевоенной промышленной разрухи, боролись с последствиями голода 1921-22 и массового политбанди-тизма, решали вопросы административного переподчинения. Напомним, что вплоть до середины 1920-х гг вопрос подчиненности Донбасса Украинской ССР или Российской СФСР оставался открытым [9] Даже админреформа 1923 года
(ликвидация губерний и уездов и переход к округам) практически не учитывала национальный момент.
Включенные в состав УССР Новороссия и Донбасс, регионы, преимущественно русские, как по составу населения, так и по культуре, согласно линии партии, должны были укрепить Советскую власть на территории, которая в годы гражданской войны пережила ряд самостоятельных режимов: УНР, Гетманщину, Директорию и имела определенный национал-сепаратистский уклон. В порядке уступки этим тенденциям оказались востребованными и многие из национальных политиков, оставшиеся или добровольно вернувшиеся на советскую Украину. Тем более что многие из них исторически принадлежали к левым партиям (например, Украинская коммунистическая партия (боротьбистов), созданная на базе объединения левых фракций украинских эсеров и УСДРП). Вернулись в СССР и экс-глава Центральной Рады М.Грушевский, ставший академиком и профессором истории в Киевском госуниверситете, и бывший лидер Директории В.Винниченко, получивший (временно) пост зампредседателя СНК УССР и др. Кроме того, в УССР оказались тысячи выходцев с Западной Украины, оккупированной Польшей. Они находили здесь свой идеал: независимую украинскую державу со всеми положенными атрибутами. Грушевский оценивал число людей, переехавших из Галиции в УССР в 1920-х годах в 50 000 человек [2, с.121]. Все они стали активными проводниками украинизации.
Впрочем, далеко не все большевистские лидеры были сторонниками этой политики. Назначенный в мае 1923 первым секретарем ЦК КП(б)У Эммануил Квиринг скептически высказывался: «Каждый шовинист-украинец будет вопить о принудительной русификации аж до того времени, пока останется хоть один профессор музыки или гистологии, который читает лекции на русском языке» и предупреждал, что украинизация - «долговременный, постепенный процесс», требующий «ещё не одного пятилетия». [10, с.109.] В мае 1924 на VIII конференции КП(б)У он сослался на распространенную среди партийцев мысль о необходимости прекращения украинизации национальных меньшинств и городского пролетариата.
Постановлением СНК УССР 29.08.1924 «О выделении национальных районов и советов» Донбасс выделялся как регион с исторически сложившимся многонациональным составом населения. Это давало возможность местным властям лавировать для решения проблем украинизации путем разделения Луганского округа на украинские и русские районы. В первую категорию попали: Славяносербский район, Каменнобродский, Новосветловский, Успенский, Ровеньковский, Дмитриевский. Во вторую категорию вошли: Сорокинский (71,9% русских), Петровский (75,8%), Станично-Луганский (88,98%), а также Алчевский, Луганск, Лозовая Павловка и Красный Луч, хотя украинских сельсоветов к 1927 насчитывалось 109, а русских - 64 [11, с.173]. По другим данным, из 159 сельсоветов Луганского округа 109 были украинские, 45 русские, 5 немецкие. Из 24 поселковых советов было 5 украинских и 19 русских [12]. Последние освобождались от необходимости украинизации, проведение которой было объявлено протокольным Постановлением Президиума Луганского Окрисполкома №6 § 6 от 12.02.1924, требовавшим «приступить к организации 2-х месячных курсов на 150 человек административно-технического и судебного персонала по изучению Украинского языка в городе Луганске» [13].
Всего из 9 районов УССР, которые признавались русскими и не подлежали обязательной украинизации, три находились в Луганском округе [14]. Кроме того, 8.06.1927 на заседании Окружной административно-территориальной комиссии
(протокол №2) было принято постановление, что кроме этих трех следует считать национально русскими также Алчевский район и город Луганск, ввиду большой части русского населения (46,8% и 43,99% соответственно). Относительно же Лозово-Павловского и Краснолучского районов - было решено вернуться к рассмотрению после подведения итогов переписи. [15]. Таким образом, по итогам 1927 года Сорокинская, Петровская, Станично-Луганская районные комиссии по украинизации были ликвидированы [16].
Напомним, что согласно переписи 1926 года украинцы составляли чуть больше половины населения округа - 51,65%, а русские - 42,74%. [17, с.15.] В самом Луганске их было практически поровну: 43,37% и 43,56%. Причем в программе переписи национальность и родной язык были отдельными вопросами и родным считался не язык народности, а тот, которым человек лучше владеет. Поэтому по языку национальная пропорция была иная: 57,44% русские и 38,02% украиноязычные [18].
Следует отметить, что помимо русских и украинцев довольно значительную долю населения Донбасса составляли представители других наций. На Луганщине шла активная германская колонизация и к 1924 в округе было много немецких сельсоветов, объединявших 35 колоний и 5 хуторов преимущественно в Красно-лучском районе. В Старобельском округе были еще немецкие колонии: Киндер-гейм, Буфергейм, Арбейтергейм. В 21 колонии существовали собственные школы с обучением на родном или русском языке. По результатам переписи 1926 немецким языком владело 385 колонистов, русским - 259, украинским - всего 4 [19].
Тем не менее, украинизация школ двигалась, хоть и медленно. По данным на 1924, в Бахмутском районе было открыто 36 украинских школ, в Таганрогском -24, в Шахтинском - 10, «таким образом, вместо 7 украинских школ на 1.1.1913 к 1 апреля 1924 начисляется 181 украинизированная школа» [20, с.133.] Кроме того, планировалось открытие 16 школ в Луганском округе, 28 - в Старобельском, 21 - в Юзовском и 11 в Мариупольском. Однако в целом процент украинских школ в Донецкой губернии на 1.10.1923 составлял лишь 0,4%. Чтоб укомплектовать украиноязычные школы сюда направляли учителей с Правобережья или Полтав-щины [1, с. 85-88]. Однако местное население воспринимало их негативно. Как эмоционально говорил ответственный секретарь Донецкого губкома КП(б)У Рад-ченко на апрельском пленуме 1925: «Вы знаете, что мы только в прошлом году получили из Полтавы и Волыни некоторое количество украинских учителей, которые политически не с нами, и являются явными петлюровцами ... А знаете ли вы, что когда мы начали украинизироваться, то нашли единственного человека в губисполкоме, который знал украинский язык. Это был бывший регент, который сидел в концлагере, и это он учил украинскому языку наших сотрудников. Мы, конечно, не так ставим вопрос, как в Киеве, где выгоняли тех, кто не знает украинского языка» [21]. Об аналогичном случае, свидетельствующем о катастрофической нехватке кадров, свидетельствует архивный документ - письмо в инспектуру наробраза от Государственной фабрики приводных ремней им.Ворошилова от 29.01.1926:
«По известиям, которые у нас есть, присланный Вами преподаватель т. Рудницкий В. осужден судом и посажен в тюрьму, поэтому нормальные занятия по украинизации служащих фабрики прекратились. В связи с этим просим Вас ходатайствовать перед соответствующим учреждением о немедленном возвращении т. Рудницкого к работе по украинизации служащих нашей фабрики.
С товарищеским приветом - зампредседателя правительственной комиссии (Герасимов)» [22].
В губернском центре Бахмуте весной 1924 были открыты 9 курсов украинского языка, на которых учились 362 госслужащих. Но обучение шло медленно и 9 июня 1924 было принято решение о переносе сроков украинизации Донбасса на год.
Нарком просвещения УССР с 1924, бывший член УКП (боротьбистов) Александр Шумский критиковал Квиринга за слабые темпы, к тому же во внутрипартийной борьбе Квиринг колебался между Сталиным и его оппонентами. Генсек, стремясь найти опору в компартийных элитах национальных республик против Троцкого, Зиновьева, Каменева, решил устранить Квиринга. На апрельском пленуме 1925 года Генеральным секретарем ЦК КП(б)У был избран близкий соратник Сталина - Лазарь Каганович. На том же пленуме констатировалось «Отставание украинизации партии грозит ослаблением роли партии, как руководителя масс и их самодеятельности, отрывом советского аппарата от партии », особенно в Донбассе, и в результате острых дискуссий было решено: «ускорить украинизацию партийного аппарата и всей партийно-общественной жизни» (в оригинале на украинском) [23, с. 283-284]. Местный партработник, секретарь Артемовского окружного комитета Михеенко признавал: «если бы вы всех опросили, кто умеет читать и писать на украинском, то возможно их было бы 2-3%. У нас все ответственные рабочие перегружены больше, чем прежде, и нельзя было нажимать слишком сильно, чтобы проводить украинизацию ... Если вы возьмете всех рабочих Донбасса за 100, то найдете, возможно, 2% таких, что немного понимает по украински» [24].
Начался новый этап украинизации, характеризующийся очень жестким административно-командным, силовым стилем и крайне форсированными темпами. Уже 30 апреля 1925 вышло постановление ВУЦИКа и СНК УССР «О мерах срочного проведения полной украинизации Советского аппарата», предусматривавшее полный переход всех государственных учреждений на украинское делопроизводство не позднее января 1926 года (за 9 месяцев !). За ним последовал целый ряд других документов аналогичного направления: "Про форму напиав (вивкок) на будинках, де мктяться радянськ установи", "Про порядок заведення на тери-торп УСРР вивкок, напиав, блянюв, штамтв i етикет укра'нською мовою", "Про правильний випуск друкованих видань укра'нською мовою" и др. Была создана Центральная всеукраинская комиссия по руководству украинизацией, которую возглавил председатель СНК УССР Влас Чубарь. Такую же комиссию создали и при ЦК КП(б)У.
Естественно, эти меры сопровождались и кадровыми ротациями. Оценим скорость реакции: вступивший 11 июня 1925 в полномочия председателя Луганского окрисполкома Николай Мышков буквально первым же документом подписал Постановление Президиума Луганского Окружного Исполнительного Комитета №12 от 12 июня 1925, требовавшее: «Всем госучреждениям и государственным торгово-промышленным предприятиям, не перешедшим на украинское делопроизводство, таковое перевести полностью на украинский язык не позже 1 января 1926 года... Все акты публично-правового характера, а равно бланки, штампы, вывески, этикеты и т.п. должны быть переведены постепенно, но не позже 1 января 1926 года на украинский язык. В каждом окружном ведомстве учредить ведомственные комиссии по украинизации данного ведомства и находящихся в его ведении предприятий. Учредить окружную комиссию по руководству украинизацией под председательством предокрик'а и 2 членов. сотрудники госучреждений и госторгово-промышленных предприятий у которых замечено будет отрицательное отношение к украинизации, выражающееся в том, что за истекший пери-
од они не принимали никаких мер к изучению украинского языка, могут быть администрацией этих учреждений и предприятий уволены без выдачи выходного пособия» [25].
Отныне украинизации подлежали поголовно все служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Нежелавшие отказываться от русского языка или не сдавшие экзамены по мове, увольнялись без права получения пособия по безработице. Пример из Харьковской газеты: «Уволено 24 сотрудника за незнание украинского языка. Окружная комиссия по украинизации постановила уволить за незнание украинского языка 2 сотрудников Пархомовского сахарного завода, 5 сотрудников клуба в Южном поселке, 2 - на электростанции... » [26] (напомним, что часть Луганщины входила в состав Харьковской губернии). В 1928 на заседании Луганской окружной комиссии по украинизации было утверждено решение «за уклонение от украинизации уволить сотрудника окротдела здравохранения Кардобовского и подтвердить снятие с должностей сотрудников совторгслужащих Барткевича и Алексеева» [27].
Вводились платные курсы по украинскому языку и культуре, на которые принудительно собирали жителей после работы. На украинский переводилась вся система образования: от начальной школы до технического вуза. Только на ней разрешалось вести педагогическую и научно-исследовательскую работу. Административными методами украинизировалась пресса, издательская деятельность, радио, кино, театры, концертные организации, вывески и объявления. Создали даже специальный журнал «Голос укра'шзатора», в котором жаловались на сопротивление несознательных масс: «Имеем огромное количество эпизодов, которые возникли в процессе украинизационной работы, анекдотов, имеющих свою эволюцию, вредительских поступков разоблаченных и неразоблаченных, активных и пассивных протестов» [28, с.45].
В 1926 г. СНК УССР издал сборник декретов и директив «Укра'шзащя радян-ських установ» (Декрети, шструкцп i матерiяли). В тексте «Положення про забез-печення рiвноправностi мов i про сприяння розвитковi укра'нсько' культури» декларировалось, что госслужащие обязаны целиком перейти на украинский язык или уйти с должностей.
Однако, майский 1926 пленум ЦК КП(б)У был вынужден признать невозможность выполнения установленного срока: «Было бы легкомысленным требовать, чтобы украинизация была закончена в короткое время. Требуется умелый подход в деле проведения украинизации среди рабочих, различение между рус-сифицированными рабочими, употребляющими смешанно-украинский язык, и коренными русскими рабочими.. осторожное проведение украинизации в среде рабочих» [29]. 23 сентября на заседании комиссии Политбюро по украинизации было подчеркнуто: «Особенно обратить на это внимание отдельных рабочих районов, как Катеринослав, Николаев, Луганск, Сталино» [30].
Активно сопротивлялись украинизации производственники. Из Брянского рудоуправления «Донугля» СССР 12.05.1926 докладывали в Луганский окриспол-ком: «На основании постановления ЦИК и СНК СССР и полученного пояснения НКЮ УССР от 12 / 1-24 года под М 4/4236 производства делопроизводства и счетоводства на предприятиях Донуголь остается на русском языке... Кроме этого, считаем своим долгом довести до В / сведения, что Украинизация на рудниках, население которых преимущественно русское, проводится с большими сложностями. Трудно украинизировать работающих без применения этого языка в жизни. Вводить же в жизнь Укр. язык невозможно так как балакать на ней почти ни с кем; только же теоретическое изучение языка быстро забывается» [31]. На анало-
гичные трудности с личным составом пролетариата ссылались в своих письмах управляющий Кадиевского рудоуправления К.Горбачев 25.05.1926 и с Должанско-го рудоуправления Ивахненко 6.05.1926 [32]. А с Луганского патронного завода информировали 30.04.1926: «Заводоуправление настоящим сообщает, что украинизация на заводе не проводилась и не проводится, т.к. завод входит в Производственное Объединение Военной Промышленности и непосредственно ему подчиняется, каковое находится в гор.Москве» [33].
На июньском пленуме Луганского окружкома секретарь Семенов доложил о первых достижениях: «В государственных учреждениях процент делопроизводства на украинском языке достигает 65 проц. [в начале прошлого года он равнялся только 20 проц.]. Госаппарат в округах и районах работает преимущественно на украинском языке. Низшая школа украинизирована на 80 проц. [остальные 20 проц. Падают на школы нацменьшинств]. Идет вперед украинизация высшей и средней школы. За последний год переведено на украинский язык свыше половины школ политграмоты на селе. Печать украинизирована на 60 проц. Процент украинцев в партии поднялся с 37 до 47 проц., и в комсомоле - с 50 до 61 проц.» Однако был вынужден признать: «.в отношении промышленных районов процесс украинизации идет медленно, потому что пролетариат в большей своей части русский или русифицированный» [34]. Причем, архивные данные дают другой порядок цифр: даже в 1928 численность украинцев в партии составляла лишь 44% (русских - 47,2%), а в комсомоле - 33% (русских - 60%) [35].
Директивные методы украинизации сферы культуры наглядно отображаются в следующем документе, присланном Луганским окрисполкомом управляющему городского театра: «Этим окружная инспектура Наробраза доводит до Вашего сведения, что с 20 / 1-1926 все афиши для театральных, цирковых и киноучреждений обязательно печатаются на украинском языке. За невыполнение этого администрация будет привлечена к ответственности и вообще никакие постановки не будут проводиться» [36]. Невзирая на суровые указания, особых успехов украини-заторы театра в Донбассе не достигли. Для серьезных мероприятий требовались большие денежные вливания, а сфера культуры, как всегда, финансировалась по остаточному принципу. Поэтому главная тяжесть по внедрению политики украинизации ложилась на плечи активистов и членов профсоюзов, в первую очередь преподавателей, владеющих украинским языком.
Кстати, весьма активное участие в процессах украинизации Луганщины принял родной племянник основоположника украинской самостийнической историографии М.Грушевского - Сергей Грушевский. «Сосланный» из Полтавы в новоорганизованный в Луганске Донецкий институт народного образования, он был решением Коллегии Наркомпроса УССР в 1925 утвержден на постах проректора института по учебной части, декана факультета социального воспитания и профессора кафедры истории классовой борьбы на Украине. Его стараниями ДИНО уже в 1926 был украинизирован на 60% [37], а затем более чем на 80%, что было лучшим показателем среди всех высших учебных заведений Донбасса. 19.11.1927 он докладывал окружной комиссии: «Дыоводство ШО повшстю прова-диться укра'нською мовою» [38]. За свои заслуги в работе в январе 1928 он был избран председателем Бюро Секции научных работников, а в мае 1929 на XIII окружном съезде Советов - кандидатом в члены Окрисполкома.
Другим активистом был окружной инспектор по украинизации соваппарата Д.Литвиненко (1926), неоднократно выступавший с соответствующими публикациями в «Луганской правде». Соответствующую работу вели также руководители окркомиссии по украинизации: Николай Зверяка (1926-28), он же зампред. Луган-
ского окрисполкома, председатель комиссии по празднованию 10-летия Октября, будущий Почетный гражданин Луганска; Александр Цюпак (1926), экс-председатель Старобельского окрисполкома; Пащенко (1928), инспектор наробраза Осип Пелех (декабрь 1928-1929), Титаренко (1930), председатель Горсовета и городской комиссии по украинизации Александр Довбыш (1930-1931). В Алчевске комиссию по украинизации возглавлял пред. РИКа Лырев (1931) (подробнее см. [39, с.145-147]).
В одном из архивных дел содержится целая группа отчетных справок, свидетельствующих об охвате украинизацией образовательных учреждений. Все они отчитываются окружной комиссии: в школе ФЗУ завода №60 украинский язык преподает Фадеев П.И (нагрузка 6 часов в неделю), в Луганском сельхозтехникуме - Лищина-Мартыненко, в Вечернем рабочем техникуме - Винниченко, в Луганской школе ФЗУ - О.Баженова (10 ч/н), в ДИНО - Лищина-Мартыненко и Юзечин-ский, в Луганской музыкальной профшколе - Рудь Ф.Г. (2 ч/н), в Луганской ж/д профшколе и Луганском техникуме - Писаревский А.С. (12 часов и 6 часов в неделю), в Луганском вечернем индустриальном рабфаке - Менчук Г.А. (10 ч/н), в школе ФЗУ завода ОР - Борщ Г.А. (4 ч/н), в Луганской индустриально-технической профшколе - Рудь Ф.Г. (24 ч/н), в Луганской кооперативной профшколе - Юзи-чинский (8 ч/н) и Передерий (9 ч/н). В только что открытой 10.10.1927 Художественной профшколе за отсутствием учителя занятия украинским языком вел лично инспектор Ясинский 2 часа в неделю. В Алчевской железнодорожной школе учил украинскому лично заведующий Шкалий. А в Донецком кооперативном техникуме преподаватель Юзечинский даже наращивал нагрузку с 8 часов в 1926/27 учебном году до 12 часов в 1927 г. [40].
Согласно октябрьского 1925 постановления ЦК КП(б)У "Про укра'шзацш преси УСРР" в 1926 подавляющее большинство газет было переведено на украинский язык. Из 19 наименований центральных изданий, которые в 1926 распространялись в Донбассе, 11 выходили на украинском, 6 на русском и по одному - на немецком и еврейском [41]. Такие темпы позволяли комиссии политбюро уже в сентябре 1926 отчитаться: «сетка украинизированных газет по всей Украине, исключая Донбасс, дошла до своего уровня» [42].
До последнего сопротивлялась «Луганская правда», дотянувшая аж до 1930 года, когда на Украине, по подсчетам исследователей, остались из крупных русскоязычных газет кроме нее лишь «Вечерние известия» в Одессе, газеты в Ста-лино и Мариуполе [1, с. 140]. Сначала в «ЛП» всё чаще стали появляться украиноязычные статьи. С мая 1929 в главной газете Луганского округа ввели специальную рубрику «Изучайте украинский язык»: курс лекций профессионального языковеда С.Хоменко. А в процессе очередной административной реформы, когда в сентябре 1930 был ликвидирован Луганский округ, газета объявила о том, что отныне становится не окружной, а Луганской городской и. 21 сентября перешла полностью на украинский, перекрестившись в «Луганську правду» (официально полная украинизация наступила 1 октября). 24 сентября 1930 здесь была напечатана программная обосновывающая статья «До укра'шзацп "Лугансько' Правди"» с отчетными цифрами по украинизации после районирования. Благодаря присоединению Камбродского и Артемовского районов численность украинцев в партии была поднята с 48,5% до 65%, среди рабочих-металлистов до 51,36%. Из 46 школ соцвоспитания украинских насчитывалось 33, русских - 9, немецких - 1, украинско-русских - 2, немецко-украинских - 1. В них учащихся: украинцев 3957, русских 3025, евреев 789, немцев 24. В высшей школе из 1669 студентов украинцев было 924 (55,3%), русских 554 (32,6%). Среди преподавате-
лей: на 108 человек украинцев 58, русских 38 [43]. Засим последовало несколько номеров подряд с приветствиями и корреспонденциями «о народной поддержке» украинизации (26 сентября, 27 сентября, 28 сентября, 30 сентября.). Главная газета области выходила на украинском вплоть до 5 ноября 1933.
По школам округа в 1929 отчетный расклад был такой: украинских 230, русских 141, смешанных 47, немецких 26. По группам в школах украиноязычных было 1297, в них 40 349 учеников, русских - 893 с 27 326 учениками. Среди учителей украинцев было 53%, а русских 42% [44].
Реальность, однако, была не совсем такой. Даже в среде партработников, обязанных проводить украинизацию Донбасса, были распространены негативные настроения. В письме С.Погребного в культотдел ВУСПС «про обследование продвижения украинской книжки в рабочие массы в Артемовском округе» приводится несколько ярких примеров: «Наприклад: на пленумi завкому, де було присутшх юлька десятюв робп'ниюв, культсекретар т.Дроженш читае укра'нською мовою протоколи культкомкп, а член завкому - вш же профуповноважений т.Щочкш тдводиться з мкця i висловлюе свш протест проти вживання укра'нсько' мови, заявивши: "Брось бузить, говори по нашому". I так, як Щочкш, ^м гучного голосу мав в кишеш ще й партшний квпюк, то це не змогло не вплинути на деяких його товаришiв по партп, як його тдтримали, а непартшш члени пленуму (частково) теж "последовали примеру" партшця Щочкша. Другий приклад. Це вже в робкорiв. На зборах робкорiв один робкор висловлюеться укра'нською мовою; головi ред-колегп Горбi це не подобаеться: вш дуже виразно заявив: "Не бузи, говори, как следует". Таким чином, на думку партшця Щочкша i голови редколегп Горбi i вах тих, хто !х шдтримуе - говорити укра'нською мовою це значить - "бузить", а укра'нська мова для цих товаришiв е шчим шшим, як звичайнiсiньким "бузотерством".. Ще двьтри рисочки "сприяння" укра'шзацп. Заява експедиторш^ що про-сувае газети та журнали в маси: "как это раньше начали нажимать на украинизацию, я было взялась за украинский язык, а теперь что-то затихло, и я бросила его изучать", або "у нас по-украински говорят только в шутку, а если говорят о чем-либо серьезном, то только по-русски" [45]. Председатель Дебальцевского завкома заявлял: «У нас украинцев нет. У нас хохлы, которые говорят на мужицкой мове, с ними трудно проводить украинизацию» [46].
Были однако и другие проявления. Как отмечал краевед В.Н.Степанов, «Помыслы «национал-коммунистических вождей» УССР далёких 20-х годов совпадали с желаниями национал-сознательного украинского крестьянства, которое то выражало неудовольствие недостаточным количеством украинских учебников в школах, то доходило до рукоприкладства в отношении комсомольцев, позволявших в украинских сёлах распевать агитационные частушки на русском языке. «Бытовой национализм» всегда «присутствовал» в украинских сёлах, а в период индустриализации «проник» и в города [47].
Далеко не все большевистские лидеры поддерживали такой жесткий курс. Так, в декабре 1926 Юрий Ларин опубликовал в журнале «Большевик» статью, в которой обрушился на извращения и перегибы национализма на Украине. Резкой критике подверглись проявления «зоологического русофобства» в общественной жизни, принудительная украинизация русскоязычного населения Украины. По мнению Ларина, совершенно недопустимо «устранение русского языка из общественной жизни (от собраний на рудниках и предприятиях до языка надписей в кино)»; переход профсоюзов на украинский язык, которого не понимало подавляющее большинство рабочих; применение в школах языка обучения, не являющегося разговорным для детей местного населения, и т.п. «В городах и специаль-
ных промышленных поселениях Украины (Донбасс) обычно говорит по украински еще меньшая часть членов профсоюзов, чем по Украине в целом» [48]. С аналогичных позиций критиковали национальную политику КП(б)У Г.Е.Зиновьев и В.А.Ваганян. Весьма характерно заявление Зиновьева о том, что украинизация «льет воду на мельницу петлюровцев», что вызвало взрыв негодования среди украинских сторонников Сталина [2, с.178]. В. Ваганян, считая русский язык Октябрьской революции - межнациональным, выступил против навязывания русско-украинским рабочим и крестьянам языка галицко-украинской интеллигенции [49, с.120-121].
К сожалению, все эти деятели оказались в рядах антисталинской оппозиции. Поэтому с укреплением власти Сталина и началом формирования «культа личности» их мнение априори отбрасывалось и не принималось во внимание. Кагановичу оказалось достаточно раскритиковать взгляды Зиновьева, Ваганяна и Ларина как «шовинистический уклон в партийных рядах» на Х съезде КП(б)У в ноябре 1927 года, что совпало с разгромом троцкистско-зиновьевской оппозиции в Москве.
Кстати, накануне съезда Каганович лично посетил Луганск, чтобы выступить с отчетным докладом на XIII окружной партконференции. В соответствии с постановлением ЦК КП(б)У «Про тдсумки укра'1шзацп» от 19 апреля были озвучены итоги 2 лет работы: число украинцев в партии с 1924 по 1926 гг выросло с 33 до 49%, среди секретарей окружкомов с 1925 по 1927 гг - с 26 до 46%, в комсомоле с 1925 по 1926 гг - с 51 до 67%. «Необходимо отметить, что наши профсоюзные организации еще недостаточно раскачались. Лучше всего дело обстоит в союзах всеработземлес, работпрос, хуже обстоит в основных производственных союзах - у металлистов и др.. Под'ем национальной украинской культуры выражается в том, что преподавание во всех, почти, ВУЗ'ах все больше и больше украи-низуется. В частности, в Артемовском комуниверситете украинизация преподавания в этом году дойдет до 77 проц., а в «украинском институте марксизма» украинским языком владеют уже 100 проц. научных работников» [50].
В преддверии партконференции (в октябре) отчиталась за 4 года работы и Луганская окркомиссия: «К началу настоящего учебного года украинское население уже полностью обеспечено начальным образованием на родном языке. аппарат окрисполкома ведет переписку на украинском языке на 80 проц., райисполкомы (в районах с преобладающим украинским населением) на 65 проц., рудоуправления на 20 проц. Разговорный же язык как в учреждениях, так и на предприятиях в большинстве - русский. По учреждениям нет достаточного количества украинско-русских словарей; в библиотеках клубов слабо отражены запросы читателя на литературу на украинском языке» [51].
В том же 1927 «за перегибы» был снят с должности наркома просвещения А.Шумский. Но политика украинизации продолжилась и даже усиливалась. Ибо новым наркомом стал уроженец Ясиноватой Николай Скрыпник, который в годы гражданской войны работал завотделом ВЧК, а позже с 1921 наркомом внутренних дел, с 1922 наркомом юстиции и с 1923 генпрокурором УССР. Получив новое назначение, он неизбежно внес и в новую сферу деятельности характерные для силовых ведомств методы работы. Скрыпник начал бороться с противниками украинизации так же решительно, как раньше боролся с контрреволюцией. По всей стране создавались комиссии по практическому внедрению украинского языка, именуемые «тройками по украинизации». «Украинизация проводилась и будет проводиться самыми решительными мерами. Тот, кто это не понимает или не хочет понимать, не может не рассматриваться правительством как контррево-
люционер и сознательный либо несознательный враг советской власти», - писал Скрыпник. Для примера: в одном из постановлений в июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома предписывал «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации», при этом прокуратуре поручалось проводить показательные суды над нарушителями.
Итак, несмотря на все протесты, украинизация продолжалась. По данным Владимира Корнилова, в русскоязычном Донбассе в 1923 году издавалось 7 журналов, из которых 5 выходили на русском языке, и 9 газет, из которых 8 издавались на русском, а одна - на двух языках одновременно. В 1934 году в Донецкой области из 36 местных газет 23 были полностью украиноязычными, 8 были на 2/3 украиноязычными, 3 издавались на греко-эллинском языке. Русских газет осталось всего лишь две. В 1932 году в Мариуполе, одном из самых интернациональных городов Донбасса, не осталось ни одного русского класса в школах. На 1 декабря 1932 года из 2239 школ Донбасса 1760 (78,6%) были украинскими, а еще 207 (9,3%) - украинско-русскими. К 1933 году в Донбассе были закрыты все русские педагогические техникумы - русскоязычных учителей негде было готовить.
При этом «партийные органы постоянно жаловались на то, что жители Донбасса упорно не хотят покупать украиноязычную прессу, несмотря на насильственную подписку, на обязательные продажи этих газет через партячейки. Многие газеты, дабы выживать, вынуждены были маскироваться: они печатали заголовки на украинском языке, а содержание статей - по-русски. При этом отчитывались о том, что они, мол, частично украинизированы. Некоторые проверяющие закрывали на это глаза, а некоторые наказывали редакторов... жители Донбасса читать по-украински не желали - благо, была возможность подписываться на всесоюзную прессу. Отчеты проверяющих констатировали ситуацию в Сталинской области: «Издающаяся на украинском языке газета «Коммунист» -орган ЦК КП(б)У распределяется по разверстке, и ее не читают» [11, с.173].
2.12.1927 вышло очередное Постановление президиума Луганского окрисполкома по усилению украинизации [52]. В рамках административно-командного нажима продолжались репрессии против сопротивляющихся политике украинизации. В одном из дел Госархива ЛНР хранится целый ряд одинаковых представлений Луганского Окружного суда по поводу отказа некоторых граждан и представителей выступать на заседаниях по-украински. Судейские чиновники требовали привлечения данных граждан к ответственности. Процитируем один из данных документов языком оригинала: «До Комки Укра^заци при Окрвиконкомовь Окрсуд повщомляе, що в судовому засщанш 19 грудня 1927 року представниця Лугансь^ Рад. Парт. Школи т. ПТЛЕР - вщмовилася дати пояснення Укр. мовою. Про вище зазначене Окрсуд повщомляе Вам, для вживання належних заходiв вщносно тов. ПТЛЕР» [53].
Окружная комиссия по украинизации под руководством Пелеха 1.07.1929 обратилась в окрпрокуратуру с просьбой привлечь к ответственности руководство Луганского Комитета Красного Креста, ЛОК Электрокольца «Донбасстона», Старшего исполнителя Объединенной камеры, управляющего треста «Луган-скуголь», Правление научной ассоциации врачей за подачу объявлений в «Луганскую правду» на русском языке «бо це е зламання закону «Про рiвноправнiсть мов та сприяння розвитковi укра'нсько'' культури» §15» [54]. В архивном деле имеется целый ряд аналогичных обращений [55].
Однако стихийное сопротивление украинизации также продолжалось на различных уровнях. Из Луганской трудовой школы имени 5 годовщины Октябрьской Революции на вопросник, присланный инспектурой народного образования, отвечали: «Школа не имеет украинизированных групп, т.к. потребности в этом со стороны родителей и детей не наблюдалось. Почему и надобности в проведении украинизации не ощущалось. Заведующий Соловей» [56]. Инспектор наркомпроса Гидим 27.11.1928 докладывал: «Рецидивы украинской неграмотности между служащими Соваппарата есть, а в некоторых учреждениях очень велик. Например, текстильная фабрика из 23 лиц 1 категории после проверки осталось 4, финотдел - к 1 категории принадлежали 44 - осталось 9, завод ОР - было 1 категории 200 человек, стало 97» [57]. В 1928 на заседании окружной комиссии по украинизации при Луганском Окрисполкоме (протокол №1) выяснилось, что в Алчевском и Ло-зово-Павловском районах райкомиссии существуют лишь на бумаге, а фактически не работают [58]. А в Ровенецком районе она развалилась: «На протяжении года не было ни одного заседания. О состоянии украинизации вопросы не стояли ни на Президиуме РИК, ни на Бюро РПК. Директив Окркомиссии нет и неизвестно где они. Инспектор Наробраза этим делом не руководил» [59]. На 2 Луганской городской партконференции в июле 1931 с личным участием самого Н.Скрыпника во время выступления тов. Жуковой председатель горсовета А.Довбыш выкрикнул: «Говорите по украински», на что женщина смело ответила: «Тов. Довбыш, я буду говорить по украински тогда, когда вы тут выступите на украинском языке, после вас я буду говорить по украински» [60]. В столице УССР Донбасс недаром считался самым отстающим среди промышленных регионов в проведении национальной политики [61].
Забавный случай произошел в 1927 году. В Центральную комиссию украинизации соваппарата в Харьков пришло письмо от преподавателей украинского языка Кадиевского рудоуправления Донугля (Луганский округ) с жалобой на то, что украинизация на этом предприятии имеет неудовлетворительное состояние. Однако вскоре им поступил ответ председателя райкомиссии по украинизации Попова, что по материалам проверки, Кадиевское рудоуправление согласно постановлению Окрисполкома считается русским и не подлежит обязательной украинизации. А 10.11.1927 в свою очередь управляющий делами рудоуправления сообщил, что если есть такое сильное желание, то «оплата преподавателя украинского языка должна производиться самими служащими, изучающими украинский язык» [62].
Трудно согласиться с мнением А.Ладыги, что пик мероприятий по украинизации и коренизации приходится на 1925-28 годы [63, с.114]. Ведь и в последующие годы работа продолжалась и углублялась. Сменивший в 1928 Кагановича на посту генерального секретаря ЦК КП(б)У С.Косиор среди первых же задач поставил «усиление темпа украинизации», отмечая, что это «один из составных элементов социалистического строительства. Я считаю, что ныне основной лозунг, который мы должны выдвинуть - это внедрение украинского языка в употребление» [64, с.38-39]. В унисон ему выступали секретари ЦК Н.Попов, П.Постышев.
17.04.1930 «Луганская правда» посвятила целую страницу очередной волне кампании «Боевая директива партии об украинизации выполняется недопустимо медленно» с типичными заголовками: «Против опошления идеи украинизации», «Краснолучский РИК позорно отстает», «Украинскую культуру - в массы», «Почему нет украинских журналов в киоске почты?», «Директива не выполнена» и т.п. На 2 Луганской городской партконференции в июле 1931 с участием наркома Н.Скрыпника секретарь горпаркома Просвирнин доложил: «Мы достигли полной
украинизации школ Соцвоса, полной украинизации, за незначительным исключением, ВУЗ'ов и техникумов. перевод на украинский язык всей нашей районной печати: «Луганской правды» и заводских многотиражек» [65].
По мнению М.Корниенко, пик украинизации образования Донбасса пришелся на 1932-33 гг. В этом учебном году в русскоязычной Макеевке не осталось ни одного русскоязычного класса в начальной школе, что вызвало бурные протесты родителей. В октябре 1934 года 4 пленум Донецкого обкома КП(б)У требовал: «строго соблюдать украинизацию советских органов, решительно борясь со всякими попытками врагов ослабить украинизацию». А ранее, в апреле 1934 тот же обком принял волевое решение «О языке городских и районных газет Донбасса», согласно которому полностью переводились на украинский язык 23 из 36 местных газет, еще 8 должны были печатать как минимум две трети информации по-украински и лишь две газеты области решено было оставить на русском языке [66].
Реальное постепенное сворачивание украинизации началось после отставки Скрыпника в 1933 году. Возможно, свою роль сыграли дошедшие до Москвы данные о перегибах украинизации, приводящие на деле к усилению националистических тенденций, вплоть до известного лозунга Н.Хвылевого «Геть вид Москви!» Не исключены и опасения контрреволюционного влияния со стороны галичан зарубежья, которые неприкрыто радовались успехам украинизации даже на страницах откровенно враждебной ОУНовской прессы, например журнала «Розбудова нацп», либо рассматривали ее как борьбу троцкистов со сталинистами [67].
Во всяком случае, впервые фиксация в компартийный документах главной угрозы со стороны не «русского шовинизма», а украинского национализма относится к 1933 г. Жертвами этого очередного изгиба партийной линии стали сотрудники Луганского машиностроительного института. Когда на общем партсобрании по итогам ноябрьского пленума ЦК КП(б)У была принята резолюция: «Вести решительную борьбу с проявлениями великодержавного русского шовинизма, как главной опасностью в Советском Союзе» - со стороны горкома последовала резкая реакция. Специальным постановлением от 20.12.1933 горпарком постановил: «Отменить эту резолюцию как антипартийную, противоречащую решениям пленума ЦК и ЦКК». Орготделом и Культпропом ГПК было проведено вторичное партсобрание в институте, на котором функционеры разъяснили новый поворот партийной политики, что следует обращать внимание на другую часть решения ЦК: «В некоторых республиках СССР, в особенности на Украине, в данный момент главную опасность представляет местный украинский национализм, смыкающийся с империалистическими интервентами». Секретарь партячейки Фирсанов был снят, докладчик Хвостиков (руководитель кафедры соцэкдисциплин) получил строгий выговор и рекомендацию снять его с работы на кафедре [68]. Аналогичный случай произошел и в Сталино, где на общегородском партсобрании неправильно выступил представитель Сталинзавода Сливен-ко, за что был исключен из партии как скрытый националист [69].
И.Сталин в Отчетном докладе XVII съезду партии в январе 1934 заявил, что «уклон к украинскому национализму не представлял главной опасности, но когда перестали с ним бороться и дали ему разрастись до того, что он сомкнулся с интервенционистами, этот уклон стал главной опасностью» [70, с.362]. Это становилось главной установкой в национальном вопросе.
Впрочем, по мнению В.Корнилова, «со смертью Скрыпника, Хвылевого и иже с ними в 1933 г. она не прекратилась, а всего лишь была несколько смягчена. Я располагаю материалами донецких партийных собраний, отчитывающихся об
украинизации еще в начале 1941 г. Так что можно смело утверждать, что период сталинской украинизации длился с 1923 по 1941 гг. С 1933 г. началась борьба с «перегибами» в украинизации. При этом вплоть до 1941 г. партийные органы периодически отчитывались о состоянии украинизации прессы. К 1938 г. из 63 газет Сталинской области 28 (44,3%) выходили на мове, 17 (26,9%) были двуязычными» [71].
Действительно, с послаблением начала 1930-х гг доля русского языка в общественной жизни начала потихоньку расти. В 1933 вернулась на русский язык издания «Луганская правда». В 1935 при обследовании Сталинского горсовета выяснилось, что если ранее работа велась на украинском, то «начиная с 1933 г. в связи с общим ослаблением украинизации в парторганизации вся работа в 1934-35 г. проводится на русском языке». Зампредседателя горсовета отметил, что весь технический аппарат украинского языка не знает [72]. Однако официального решения о прекращении политики украинизации так никогда и не было принято. Доля украинских коммунистов в Донбассе продолжала расти, достигнув к 1941 году 55,6%, а доля русских снизилась до 35,6% (накануне украинизации, в 1922 в партийных организациях Донбасса было 69% русских и 16,6% украинцев). Продолжали выходить многочисленные постановления киевского правительства об усилении большевистской украинизации, хотя они чаще оставались только на бумаге. Еще 10.12.1934 бюро Луганского горпарткома раздавало указания: «1. Предложить редактору газеты «Луганская правда» т. Троскунову, в соответствии с решением Обкома, не меньше 2/3 материала в газете печатать на украинском языке. 2. Обязать ЗПК, парткомитеты и политотделы не меньше половины материала в многотиражках помещать на украинском языке, а газету ДИНО перевести на украинский язык полностью» [73].
Заключение
Таким образом, путем «бури и натиска» 1920-х - начала 1930-х гг Советская административно-командная система добилась своей цели, широко внедрив но-восформированную украинскую национальную парадигму в сознание народных масс Новороссии, ставшей «Юго-Восточной Украиной». Не случайно Н.Скрыпник в одном из выступлений в июле 1929 заявил: «Новороссии нет, даже не то, что она уничтожена, а ее совсем не существует. Я, может быть, единственный, кто в день украинизации «Одесских известий» вспомнил это слово — «Новороссия». Оно стало чужим для жизни, для целой страны, для всего человечества». Русское самосознание региона было ослаблено, территория была плотно привязана к Украинской Советской Республике. Однако, в конце ХХ века с постепенной деградацией компартийной идеологии в годы «перестройки», эти узы неизбежно ослабели. Результатом чего явились бурные события начала 1990-х годов, оживление Русского движения на территориях Украины и, как финал, - провозглашение Народных Республик Донбасса в 2014 году.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1. «Укра'шзащя» 1920-30-х роюв: передумови, здобутки, уроки [за ред. В.А.Смолiя]. К.: 1нститут кторп Укра'ни НАНУ, 2003. 392 с.
2. Борисёнок Е.Ю. Феномен советской украинизации. 1920-1930-е годы. М.: Европа, 2006. 256 с. На базе этой книги в 2015 была подготовлена диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук «Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах во-
сточноевропейского региона (1918-1941 гг.). М., 2015. Режим доступа: http://www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok (дата обращения 3.01.2020)
3. Нагорняк Т.Л. Некоторые аспекты художественной литературы Донбасса в русле государственной политики «коренизации» // Новые страницы в истории Донбасса: Статьи. Донецк, 1997. Книга 5. С.113-120; Аншлогова Т.Ю. Укра'шзащя Донбасу 20-х рр. XX ст.: особливост й проблеми впровадження // Вкник Луганського нацюнального педагопчного ушверситету iм.Т.Шевченка. 2008. №15. С. 130-137; Дьомша ЛЛ. Особливост проведення пол^ики укра'шзацп на Луганщинi в 20-30-т рр. XX ст. // Краеведческие записки: Сборник научных статей. Луганск: Шико, 2008. Выпуск IV. С.338-345; Серпенко С.Ю. Змши в полiтицi укра'шзацп в другш половинi 20-х - на початку 30-х роюв XX столпгя та ''х прояви у Донбас // Iсторичнi записки: Збiр-ник наукових праць. - Луганськ: Вид-во СНУ iм. В.Даля, 2009. Випуск 23. Ч. 1. С.185-191; Серпенко С.Ю. Гасла «укра'шзацп» на ™ посилення контролю держави над сусшльством у 30-т рр. XX ст. // кторичш записки. 2012. Вип. 34. С.201-206.
4. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (1917-1967). Т.2. М.: Политиздат, 1967. 798 с.
5. Постернак С. Ь кторп осв^нього руху на Укра'ш за часи революцп 1917-1919 рр. К.,1920. 128 с.
6. Сталин И.В. Сочинения. Т. 5. М.: ОГИЗ; Госполитиздат, 1947.
7. Каревин А. Русь нерусская: Как рождалась «Рщна мова». М., 2008. 178 с.
8. Равич-Черкасский М.Е. История Коммунистической партии (большевиков) Украины. Киев: Госиздат Украины, 1923. 248 с.
9. Галкин Ю.И. Сборник документов о пограничном споре между Россией и Украиной в 1920-1925 годах за Таганрогско-Шахтинскую территорию Донской области. Донецк, 2015. 48 с.
10. Квiрiнг Е. Крутий поворот чи розгортання попередньо' роботи // Червоний шлях. 1923. №4-5.
11. Бельдюгин В.А., Пробейголова С.В., Федоровский Ю.Р. История Отечества: курс лекций. Луганск: ЛНУ имени В.Даля, 2017. 288 с.
12. Госархив ЛНР. Ф. Р-243. Оп.1. Д.991. Л.147.
13. Госархив ЛНР. Ф. Р-243. Оп.1. Д.5. Л.12 об.
14. Госархив ДНР. Ф. Р-1169. Оп.2. Д.173. Л.167.
15. Госархив ЛНР. Ф. Р-243. Оп.1. Д.991. Л.136.
16. Там же. Д.426. Л.223.
17. Кротк шдсумки перепису населення Укра'ни 17 грудня 1926 р. Xаркiв, 1928. 210 с.
18. Госархив ЛНР. Ф. 401. Оп.1. Д.158. Л.12.
19. Кравченко В. Немецкие колонии на Луганщине // Жизнь Луганска. - 1999. -11 февраля.
20. Просвещение Донбасса - Осв^а Донбасу. 1924. №4.
21. Цит. по: Аншлогова Т.Ю. Укра'шзащя Донбасу. С.132.
22. Госархив ЛНР. Ф. Р-401. Оп.1. Д.72. Л.28.
23. Культурне будiвництво в Украшськш РСР. Важлив^ ршення Комушстично'' партп i Радянського Уряду. 1917 - 1959 рр. Зб. док. Т. I (1917 - червень 1941 рр.). К.: Держпол^видав УРСР, 1959. 884 с.
24. ЦГАООУ. Ф.1. Оп.1. Д.160. Л.67.
25. Луганская правда №131. - 1925. - 16 июня.
26. Харьковский пролетарий №142. - 1927. - 25 июня.
27. Госархив ЛНР. Ф. Р-243. Оп.1. Д.667. Л.20.
28. Денисенко В. До збирання ведомостей iз кторп дерусифшацп // Голос укра'шзатора. 1927. №3.
29. Итоги украинизации (Тезисы, принятые пленумом ЦК КП(б)У) // Луганская правда. - 1926. - 19 июня.
30. ЦГАООУ. Ф.1. Оп.20. Д.2247. Л.25.
31. Госархив ЛНР. Ф. Р-401. Оп.1. Д.72. Л.121.
32. Там же. Л.219, 246.
33. Там же. Л.187.
34. Луганская правда. - 1926. - 24 июня.
35. Дьомша Л.1. Особливост проведення... С.340.
36. Госархив ЛНР. Ф. Р-639. Оп.1. Д.2. Л.4.
37. Там же. Ф. П-34, оп.1, д.292, л.145.
38. Там же. Ф. Р-243, оп.1, д.426, л.208.
39. Федоровский Ю.Р. Советская украинизация Донбасса: проводники и противники // Материалы IV Международной научной конференции. Донецкие чтения 2019: образование, наука, инновации, культура и вызовы современности. Донецк: ДонНУ, 2019. Том 7.
40. Там же. Л.162-178.
41. Там же. Ф. Р-584. Оп.1. Д.5. Л.58.
42. ЦГАООУ. Ф.1. Оп.20. Д.2247. Л.25.
43. Озерський Ю. До укра'шзацп "Лугансько' Правди" // Луганська Правда №202. - 1930. - 24 вересня.
44. Госархив ЛНР. Ф. Р-401. Оп.1. Д.158. Л.354.
45. ЦГАООУ. Ф.1. Оп.20. Д..2631. Л.117-118.
46. Там же. Д.4172. Л. 33.
47. Степанов В.Н. История Беловодского края: события и лица, факты и версии. Самиздат В.ДЕРКУЛЬ, 2012.
48. Ларин Ю. Об извращениях при проведении национальной политики // Большевик №23-24 от 31 декабря 1926. иЯЬ: https://yadocent.livejournal.com/828696.html (дата обращения 3.01.2020)
49. Ваганян В. О национальной культуре. М.-Л.: Госиздат, 1927. 192 с.
50. Два года работы. Отчет ЦК КП(б)У на XIII окрпартконференции. Доклад генерального секретаря ЦК КП(б)У тов. Кагановича // Луганская правда №261. -1927. - 15 ноября.
51. Как идет украинизация в Луганском округе // Луганская правда. - 1927. - 9 октября.
52. Луганская Правда. - 1927. - 9 декабря.
53. Госархив ЛНР. Ф. Р-243. Оп.1. Д.426. Л.197.
54. Там же. Ф. Р-401. Оп.1. Д.158. Л.157.
55. Там же. Л.168, 216, 221 и др.
56. Там же. Р-401. Оп. 1. Д.72. Л.23.
57. Там же. Ф. Р-243. Оп.1. Д.147. Л.98.
58. Там же. Д.667. Л.3.
59. Там же. Д.147. Л.65.
60. Там же. Ф. П-5. Оп.1. Д.32. Л.150.
61. ЦГАВОВУ. Ф.2605. Оп.2. Д.905. Л.149.
62. Госархив ЛНР. Ф. Р-243. Оп.1. Д.426. Л.143-151.
63. Ладига О.1. Пол^ика корешзацп нащональних меншин на Луганщиш (19231934) за матерiалами фондiв Державного архiву Лугансько! областi // 1сто-ричш записки: Збiрник наукових праць. Луганськ: Вид-во СНУ iм. В.Даля, 2008. - Випуск 18.
64. Косюр Ст. Укра!шзащя i завдання КП(б)У // Бiльшовик Укра!ни. 1929. №1.
65. Госархив ЛНР. Ф. П-5. Оп.1. Д.32. Л.129.
66. Михаил Корниенко. Украинский националист Иосиф Сталин. URL: http://www.komitet.net.ua/article/print/63461/ (дата обращения 3.01.2020)
67. Украшщ в Радянському Союзi // Розбудова наци. 1928. Ч.4. URL: https://yadocent.livejournal.com/464475.html; Опозищя Зшовьева-Троцкого на Укра!ш // Розбудова наци. 1928. Ч.1. URL: https://varjag2007su.livejournal.com/4899034.html (дата обращения 3.01.2020)
68. Госархив ЛНР. Ф. П-5, оп.1, д.82, л.188.
69. Социалистический Донбасс. - 1933. - 5 декабря.
70. Сталин И.В. Сочинения. - Т. 13. - М.: Госполитиздат, 1951.
71. Советская украинизация Донбасса. URL: https://donbassrus.livejournal.com/1115521.html (дата обращения 3.01.2020)
72. ЦГАООУ. Ф. 1, оп.20, д. 6634, л.69-70.
73. Госархив ЛНР. Ф. П-5, оп.1, д.186, л.134.
Информация об авторе: Федоровский Юлий Рудольфович, доцент, кандидат исторических наук, Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Луганской Народной Республики «Луганский Национальный Университет имени В. Даля». Луганск, квартал Молодежный, 20а, корпус 2.
г. Луганск, Луганская Народная Республика e-mail: [email protected]
Поступила: 18.01.2020 После доработки: 30.01.2020 Принята к публикации: 17.02.2020
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи
Information about the author: Julius Rudolphovich Fedorovsky, Docent, Candidat of History, Docent of Regional and Domestical History Department. Lugansk National University named after V. I. Dal, Lugansk, Lugansk People's Republic. e-mail: [email protected]
The paper was submitted: 18.01.2020
Received after reworking: 30.01.2020
Accepted for publication: 17.02.2020
The author have read and approved the final manuscript.
