Первая каракалпакская студия в Москве Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Р. Ж. Уснатов

Государственный институт искусств и культуры Узбекистана (ГИИКУ)

Ташкент, Узбекистан

ПЕРВАЯ КАРАКАЛПАКСКАЯ СТУДИЯ В МОСКВЕ

Аннотация:

Статья «Первая каракалпакская студия в Москве» докторанта Государственного института культуры и искусства Рашида Уснатова ставит цель рассказать об истории становления каракалпакского театрального искусства, которое связано непосредственно с ГИТИСом в Москве. Первая театральная труппа еще никому не известной республики Каракалпакстан была отправлена в Москву в 1935 году. Автор изучил статьи и мемуары таких известных театральных педагогов ГИ-ТИСА, как Ольга Пыжова и Владимир Бибиков, и другие источники для подготовки данного исследования. Это исследование дополняет историю образования каракалпакского театра под руководством российских советских педагогов и станет важным источником для студентов театральных ВУЗов и для тех изучает, кто историю театра Узбекистана и Каракалпакстана.

Ключевые слова: ГИТИС, Каракалпакстан, театр, фольклор, актеры, студенты, спектакль, хорезмский народный танец «Лазги», студия.

R. Usnatov

State University of Arts and Culture of Uzbekistan (GIIKU)

Tashkent, Uzbekistan

THE FIRST KARAKALPAK STUDIO IN MOSCOW

Abstract:

The article «The first Karakalpak studio in Moscow» by Rashid Usnatov aims to tell the story of the formation of the Karakalpak theatre art, which bears a direct connection to Russian Institute of Theatre Arts — GITIS in Moscow. The first theatre group from the republic of Karakalpakstan was sent to Moscow in 1935. The author studied the articles and memoirs left by GITIS renowned pedagogues Olga Pyzhova and Vladimir Bibikov as well as other sources. This study contributes to the history of the establishment of the Karakalpak Theatre under the guidance provided by Russian and Soviet pedagogues and aspires to become a material of substantial importance that

can be used by the students of theatre schools and those who engage in studying theatre history in Uzbekistan and Karakalpakstan.

Key words: GITIS, Karakalpakstan, theatre, folklore, actor, students, play, Khorezm folk dance «Lazgi» studio.

В начале 30-х годов прошлого столетия в Москве при Государственном институте театрального института были организованы специальные мастерские, готовящие актёров для национальных республик. Первыми были открыты казахская, осетинская, а затем таджикская и туркменская студии. Во второй половине 30-х годов в ГИТИСе работали уже чечено-ингушская, кабардинская, адыгейская национальные студии.

Учитывая острую нужду в специально подготовленных профессиональных национальных актерах недавно открывшегося в каракалпакском городе Турткуле государственного театра, руководство каракалпакской автономной республики обратилось к руководству Министерства культуры Российской федерации с просьбой об открытии при ГИТИСе каракалпакской студии. В 1935 году при ГИТИСе была открыта каракалпакская студия.

Директором ГИТИСа была тогда Анна Никитична Фурманова, супруга известного писателя Фурманова.

По предложению руководства ГИТИСа руководителем каракалпакской студии назначается молодая актриса, любимая ученица К.С. Станиславского Ольга Ивановна Пыжова.

Вот первое впечатление руководителей студии О.И. Пыжовой и Бориса Владимировича Бибикова от встречи со студентами каракалпакской студии... «Входим в класс... В ГИТИСе тогда было темно. Горит тусклая электрическая лампочка, воздух спёртый — в комнату набилось человек шестьдесят. Одни развалились на полу, другие сидели, скрестив ноги, третьи стояли, навалившись на соседа. Пищат дети. Тут же женщина кормит грудью младенца. [1, с. 98].

Это можно понять. Первая каракалпакская студия была набрана в основном из участников художественной самодеятельности, среди которых были представители разных слоёв

населения: учителя начальных классов, начинающие молодые поэты и прозаики, чабаны, простые колxозники и ремесленники. Многие из ню не имели чёткого представления о профессии актёра. Поэтому первые встречи, первые занятия по мастерству актёра прошли скучно, не плодотворно, отношения между педагогами и студентами были натянутыми, холодными.

Одной из основных причин молчания студентов, неуютной обстановки в мастерской было незнание студентами русского языка. А педагогов, знающих каракалпакский не было. Именно этот языковый барьер мешал студентам понять суть беседы Ольги Ивановны со своими студентами о смысле этюда, о задачах студента на занятиях по мастерству актёра. Положение в группе было сложное, к тому же Ольга Ивановна с труппой театра Революции уехала на гастроли в Ленинград.

Второй педагог по мастерству актёра Борис Владимирович Бибиков ломал голову, не зная, что с ними делать, как найти под-xод к тусклым, молчаливым каракалпакам. Он начал говорить о том, что надо учиться, что работать в театре трудно. «Они сидели, молчали, сопели, кто-то xрапел», — вспоминает в отчаянии Бибиков — молодой неопытный педагог.

В телефонном разговоре Ольга Ивановна сказала: «Ты всегда впадаешь в панику. Ничего страшного нет. Придумай что-нибудь, нащупай, что ты с ними будешь делать» [1, с. 99].

И Борис Владимирович действительно нащупал. Студенты начали показывать этюды из родной каракалпакской жизни, увлеклись. Чуть-чуть оживилось аудитория. Но без хорошей подготовки, сыграть, раскрыть смысл, ради которого придуман этюд, его задачу раскрыть невозможно. Вообще этюды штука трудная, хотя, если кому-то они удаются, то это вовсе не означает, что он впоследствии станет хорошим актёром.

Показы студенчески работ были унылыми, не смотря на темперамент, с каким они играли. Одну девушку, изображавшую жену и нагулявшую ребёнка в отсутствии мужа, студент Балта-бай Айманов так швырнул, что она ударилась головой об печку и долго не прюодила в себя.

Гораздо наивнее был этюд «Бегство из тюрьмы», где тюрьму изображали классные доски. Снаружи кто-то пел революционную песню, двое узников выбирались из-за решетки и убегали.

Борис Владимирович задаёт студентам вопрос: «Это вы жизнь так изображаете?! Какая же это жизнь, это театр! Вот ты сейчас бежал из тюрьмы. Вылез в окошко и всё! А вот где ты сидел? За что сидел? Это ты знаешь?» Студент отвечает — нет, не знаю. Тогда педагог спрашивает: «Так как же ты можешь играть?! Одно дело — тебя посадили за легкий поступок. А другое дело, если ты украл из казны бая крупную сумму. Бай жестокий, он потребует от властей, чтобы тебя казнили... Завтра тебя должны казнить. Чтобы играть правдиво, ты должен всё о себе знать. А вы играете «вообще». Студенты внимательно слушают Бориса Владимировича.

Когда Ольга Ивановна вернулась из Ленинграда, Борис Владимирович показал ей некоторые из этих этюдов. Просмотрев их, она сказала: «Я никогда не слышала, что есть такая страна как Каракалпакстан, я не знаю ваши обычаи, фольклор, традиции, вашу литературу, культуру. Нам будет очень интересно побольше узнать о жизни вашего народа, образе жизни и вы должны мне показать, как живёт ваш народ, какие ваши обычаи, как воспитывают детей, в какие игры играют. У вас ведь есть свои национальные игры? «[1, с. 101].

Студенты начали показывать свои национальные игры, прибаутки, шутки, словесные состязания. Постепенно так увлеклись, что позабыли обо всём. От того, что они играли в игры своего народа, своего детства совсем ещё недавнего, они впервые забыли, что играют на сцене. Каждому хотелось, на самом деле, выиграть, каждый был увлечён неподдельно и поэтому все они впервые были естественны, органичны, раскованы, оживлены. Исчезла настороженность, постоянные внутренние несогласия, с которыми они до того принимали всякое упражнение, всякое замечание и требование.

После этих шуточных игр, бытовых танцев, где происходило раскрепощение студентов, педагоги студии перешли к народному быту. Студенты показывали своим наставникам, как пасут скот чабаны, как рыбаки Арала ловят рыбу, как строят жилище.

Девушки готовили национальные блюда, ткали ковры, ухаживали за детьми. Они наперебой находили новые подробности, придумывали новые сценки, обнаруживали наблюдательность, чувство юмора, подлинную артистичность.

В таких муках, трудных поисках постепенно налаживался творческий контакт руководителей со студентами. Так был найден ключ к творческой фантазии, к скрытым, еще до конца не сформированным потенциалам студентов. Однажды найденные в мучительных поисках с малограмотными студентами каракалпакской студии приёмы применялись впоследствии О.И. Пыжовой и Б.В. Бибиковым и в других национальных студиях.

В первые годы обучения руководители студии не проводили специальных бесед о К.С. Станиславском, о его системе в актёрском искусстве, потому как студенты ещё не были готовы к такой творческой беседе по специальности из-за низкого уровня знаний, культуры а также из-за незнания русского языка. Студентам-каракалпакам предстояли титанические усилия освоения положенной учебной программы. Даже наиболее пытливые студийцы, как Б. Айманов и Т. Алланазаров, не знали, кто такой К.С. Станиславский. Но постепенно, по мере накопления студийцами знаний, они все глубже осваивали и понимали систему К.С. Станиславского. Особенно глубокое впечатление произвели на студийцев увлекательные рассказы О.И. Пыжовой о своём любимом учителе и наставнике. Дух учения К.С. Станиславского всё больше ощущался в работе студии, появились предпосылки для возникновения настоящей творческой атмосферы.

«В результате каждоднёвной усиленной работы и заботы О.И. Пыжовой, Б.В. Бибикова и института, под влиянием московской театральной общественности, через некоторое время совершенно стало изменяться наше отношение, взгляды на искусство. Мы больше стали интересоваться театром и литературой», — вспоминает Т. Алланазаров» [2, №12].

Так была подготовлена крепкая почва для работы над выпускными дипломными спектаклями и в 1936-году студийцы начали репетиции спектакля «Проделки Скапена» Мольера.

Выбор на первую постановку руководителями студии сочной, жизнерадостной, богатой на народный юмор комедии Мольера не случаен. О.И. Пыжова и Б.В. Бибиков в этюдах студийцев на тему родной жизни, особенно в свадьбах и народных гуляниях заметили склонность студийцев к юмору, пластике и острословию. «В их этюдах меня всегда восхищал особый кара-

калпакский юмор, очень тонкий, жизнерадостный и народный», [3, с. 189] — писала Ольга Ивановна.

Сначала студийцы репетировали на сцене без текста Мольера, сами придумывали текст и импровизировали. Играли студийцы замечательно, с большим жаром и воодушевлением. Впоследствии доктор искусствоведения О.Н. Кайдарова писала, что в «Проделках Скапена» у каракалпаков исполнитель роли «Скопине как бы защищает право молодых людей на любовь, наказывая стариков, мешающих их счастью. В «Скапене» Айманова не было и тени рабской угодливости, он держал себя с богатыми независимо и свободно. По-своему трактовали студенты и другие образы комедии.

Для второй дипломной работы руководители студии выбрали комедию А.Н. Островского «Бедность не порок». «Работать было гораздо легче — студийцы сами увлеклись жизнью русских купцов. О.И. Пыжова и педагог по мастерству актёра В.А. Вронеская в работе над спектаклем «Бедность не порок» искали такого Островского, который на каракалпакском языке прозвучал бы, скажем так, как Шекспир на русском».Такой подход к драматургии самобытного национального драматурга А.Н. Островского при постановке его творения в национальных театрах, в том числе и на сцене каракалпакского театра, себя оправдал. Ольга Ивановна писала, что ««Бедность не порок» в каждой национальной мастерской приобретает неповторимую своеобразную окраску. И дело тут не в индивидуальности режиссёра и педагога — национальность исполнителей диктует постановщику звучание пьесы, её ритмы. Уловить своеобразие раскрытия А.Н. Островского в данной национальной студии, а не «прививать» знакомые для русской сцены решения ролей и событий — вот единственный путь к раскрытию содержания пьесы великого драматурга», [3, с. 200] — и она была права.

Исходя из этих принципов, и осуществлялась постановка комедии А.Н. Островского «Бедность не порок» в каракалпакской студии.

В спектакле «Бедность не порок» роль богатого купца Гордея Тарцова играл Юлдаш Шарипов, а роль его обанкротившегося родственника Любима Торцова, готовил М. Матжанов. Ю. Шарипов был принят в студию в 1936 году в составе второго дополнительного набора.

До принятия в студию Ю. Шарипов работал в каракалпакском государственном театре в должности режиссёра и актёра т.е. имел определённый опыт работы на сцене, имел звание народного артиста Каракалпакской АССР. Кроме того Юлдаш Шарипов был признанным исполнителем хорезмского народного танца «Лазги». Поэтому в прогоне спектакля он «вихлялся, шевелил плечами, гримасничал, паясничал, откалывал какие-то трюки — ничего тонкого, деликатного, только самое примитивное комикование».

После прогона Б.В. Бибиков, подойдя к Шарипову, в присутствии всех студийцев сказал: «Знаете Шарипов, здесь не балаган, это театральный институт, это вуз, и такое кривляние, такое ломание мы здесь терпеть не можем. Или вы покидаете институт, или будете делать то, что прилично уважающему себя актёру». [4,с. 14]

С этого момента наступил принципиальный перелом в его взглядах на место актёра в театре. Тернистым, трудным путём шёл Шарипов к открытию тайн подлинного искусства, познанию учения Станиславского, к верному решению образа Гордея Торцова.

«Победа в студии нового, прогрессивного «искусства переживания» имеет глубоко принципиальное значение и потому, что оно объективно становилась победой всего каракалпакского театрального искусства, создавая предпосылки для нового этапа его истории». [5, с. 62]

Третья дипломная работа каракалпакских студийцев — спектакль «Первая конная» В.Вишневского — получился ярким, динамичным, темпераментным. На премьеру Ольга Ивановна пригласила автора. Но Вишневский был очень занят и не смог принять предложение, поэтому он попросил извинения у Ольги Ивановны, которая заплакала от обиды, сообщив студийцам об отказе Вишневского. Тогда студийцы попросили Ольгу Ивановну не расстраиваться, а вечером... привезли Вишневского на спектакль. Драматургу спектакль каракалпакской студии понравился. Особенно его потрясла сцена кавалерийской атаки «Такого я никогда не видел! Я не мог представить, что такого результата можно было добиться на столь маленькой сцене».[6, с. 117] — сказал Вишневский. На премьере спектакля был такой забавный, смешной случай. В спектакле «Первая конная» Бал-табай Айманов был занят сразу в трех ролях: Вахмистра в царской казарме, белогвардейского офицера и Буденного. Все три

роли были превосходны, он играл трех разных людей непохожих один на другого, ни характером, ни внешностью.

Для роли Вахмистра Б. Айманов сделал себе нос из гуммоза. На сцене было жарко. Актёр вспотел, и нос отклеился, и упал на пол. Герой Айманова, потерявшего нос, ничуть не смутился.

Проворчав «честно слово, безобразил» герой Айманова с пола поднимает нос и пытается приклеить его на место. Нос не приклеивается, тогда Вахмистр—Айманов преспокойно засовывает его в карман, бормоча «Безобразил, честное слово» и покидает сцену.

Творческий отчёт студийцев перед трудящимися Каракалпакии состоялся в сентябре 1939 г. в столице республики г. Турткуле. На премьере спектакля «Бедность не порок» А.Н. Островского зал был полон народу. На спектакль студийцев пришли все члены правительства республики. Это была первая постановка, сыгранная первыми профессионально обученными каракалпакскими артистами на родном каракалпакском языке. О.И.Пыжова потом вспоминала, что тогда, после первого спектакля, она вновь услышала от каракалпакских зрителей фразу, которую раньше слышала только в студии: «Это подлинное наше каракалпакское. Это означало, что предметы быта стали несущественными и Островский открылся зрителям, как автор национальный. Всё, что происходило в пьесе, было близко, дорого и понятно каракалпакам.

Столь же горячо были приняты и «Проделки Скапена» Мольера, и «Первая конная» — В. Вишневского.

Список литературы References

1. Баяндиев Т. Каракалпакский театр им К.С. Станиславского // Фан Узбекистан. Т.,1971.

Bayandiev T. K.S. Stravinsky Karakalpak theatre // Fan Uzbekistan. Tashkent, 1971.

Bajandiev T. Karakalpakskij teatr im K.S. Stanislavskogo // Fan Uzbekistan. T.,1971.

2. Бибиков Б.В. Театр и судьба // Азия. Д., 1990.

Bibikov B. Thatre and fate // Asia, D. 1990.

Bibikov B.V. Teatr i sud'ba // Azija. D., 1990

3. Пыжова О.И. Первые уроки // Сборник Государственного института театрального искусства им. А.В. Луначарского. М., 1940.

Pyzhova O. The first lessons // Collection of articles by Lunacharsky State Institute of Theatre Art. Moscow, 1940.

Pyzhova O.I. Pervyeuroki // Sbornik Gosudarstvennogo instituta teatral'nogo iskusstva im. A.V. Lunacharskogo. M., 1940.

5. Пыжова О.И. Это наше национальное // Театральная жизнь, №3. М., 1959.

Pyzhova O. This is something truly Russian // Teatralnaya zhizn'. No.3. Moscow, 1959.

Pyzhova O.I. Jeto nashe nacional'noe // Teatral'naja zhizn', no.3. M., 1959.

6. Алланазаров Т. Есиметускенуакытлар // Совет Каракалпакстаны, №12. Н., 1963.

Allanazarov T. Yesime tusken yakytlar // Sovett Karakalpakstany, no. 12. N., 1963.

Allanazarov T. Esime tusken uakytlar // Sovet Karakalpakstany, no.12. N., 1963.

6. Турсунбаев С.Т. // Узбектеатрсархадлари. Т., 2008. Tursunbayev S. // Uzbek teatrsarkhadlary. T., 2008. Tursunbaev S.T. // Uzbekteatrsarhadlari. T., 2008.

7. Турсунов Т. Т. // Узбек театритарихи. Т.,2009. TursunovT. Uzbekteatritarikhi.T., 2009. Tursunov T. T. // Uzbekteatritarihi. T.,2009.

Данные об авторе:

Уснатов Рашид Жаксиликович — докторант, Государственный институт искусств и культуры Узбекистана, старший преподаватель. Email: rusnatov@mail.uz

Data about the author:

Usnatov Rashid — candidate for a doctor's degree, State University of Arts and Culture of Uzbekistan (GIIKU), Tashkent, Uzbekistan, senior lecturer. E-mail: rusnatov@mail.uz