Первая антропогенная перестройка биосферы Текст научной статьи по специальности «Биологические науки»

УДК 569.61:553.04.001.5(985)

первая антропогенная

перестройка биосферы

А.М. Буровский

Санкт-Петербургский университет сервиса и экономики

Эл. почта: burovsky@mail.ru Статья поступила в редакцию 15.02.2010, принята к печати 12.03.2010

Глобальный экологический кризис, охвативший биосферу нашей планеты, заставляет с особым интересом обращаться к истории былых экологических кризисов. Один из них связан с массовым вымиранием мегафауны в конце плейстоцена - начале голоцена, когда в биосфере Земли исчезли почти все наземные животные весом более 1 тонны. Исключение из этого правила - Африка. В тропических регионах Азии разнообразие мегафауны резко сократилось. Этот кризис был вызван охотничьей деятельностью первобытного человека и привел к глобальной перестройке ландшафтов всех континентов, за исключением Африки. Реалии сверхистребления животных, «оверкилла», и его последствий, его психологических и социальных первопричин тем важнее, что они затрагивают механизмы землепользования и организации хозяйства во все эпохи.

Ключевые слова: экология, плейстоцен, охота, человек, перестройка ландшафтов.

THE FIRST ANTHROPOGENIC TRANSFORMATION

OF THE BIOSPHERE

A.M. Burovskiy

Saint-Petersburg University of Services and Economy, Saint-Petersburg, Russia

E-mail: burovsky@mail.ru

The global environmental crisis experienced by the planet Earth generates interest towards the history of past crisises in the biosphere. One of them was associated with mass extinction of megafauna at about the borderline between Pleistocene and Holocene when almost all terrestrial animals weighting above 1 ton seized to exit or dramatically reduced their populations everywhere, except for in Africa. This crisis is suggested to result from the hunting habits of prehistorical humans and to be the primary factor of drastic changes in landscapes known to occur around this time. The realities of animal overkill by humans and of its consequences and psychological and social backgrounds are even more important in view of their relation to pervasive aspects of land management.

Keywords: environment, Pleistocene, hunting, humans, landscape transformation.

В какую геологическую эпоху мы живем?

Мы живем в ледниковую эпоху: в геологическое время, когда в окрестностях обоих полюсов существуют обширные покровные оледенения.

В Северном полушарии за последние 3 млн лет теплые межледниковые периоды занимали примерно только десятую часть всего времени, остальное пришлось на оледенения.

Первым эпоху Великого оледенения выделил французский геолог Жюль Денуайе (Jules Desnoyers) в 1825 г. Более ранний период он разделил на три части, и назвал его третичным. Эпоху Великого оледенения он разделил на четыре сменявших друг друга этапа оледенений. В наше время многие считают третичный и четвертичный период порядковыми номерами эпох, но это глубоко неверно.

В 1832 г. английский геолог Чарльз Лайель (Charles Lyell) ввел для молодых морских отложений, непосредственно предшествующих современным, название плейстоцен. Вскоре четвертичный период стали делить на плейстоцен ( эпоха Великого оледенения) и голоцен (послеледниковая эпоха).

В 1909 г. для древнего оледенения Альп два немецких ученых, Альбрехт Пенк (Albrecht Penck) и Эдуард Брюкнер (Eduard Bruckner), разработали схему, которая в 1932 г. на конференции Международной ассоциации по изучению четвертичного периода стала официальной, признанной на международном уровне основой периодизации четвертичного периода.

По речкам у подножья Альп, где они производили свои исследования, А. Пенк и Э. Брюкнер назвали четыре ледниковые эпохи: гюнц, миндель, рисс и вюрм.

Межледниковья получили двойные названия: гюнц-миндель, миндель-рисс и рисс-вюрм. Фредерик Зейнер (Frederick Everard Zeuner) предложил для этих эпох абсолютные даты, которые уже к 1932 г.признавали далеко не все ученые. Общая тенденция - удревнение всех абсолютных дат.

Число оледенений, их точный возраст и их продолжительность в плейстоцене Европы определяются по-разному. Вероятно, самые древние оледенения и межледниковья определяются намного менее точно, чем позднейшие, тем более что внутри больших периодов были и меньшие по значимости колебания климата.

Полигляциалисты считают, что в течение четвертичного периода было несколько оледенений, сопровождавшихся каждый раз сменой флоры и фауны в тех областях земного шара, которые подвергались влиянию наступления и отступления ледника. Некоторые полигляциалисты считают, что оледенений было шесть, и вводят между минделем и риссом еще две ледниковые эпохи - кандер и глюч.

Моногляциалисты считают, что была только одна ледниковая эпоха, и можно говорить лишь о ее различных стадиях, о смене похолоданий и потеплений.

Нет единого мнения и о том, когда же начался ледниковый период. В 1832 г. называли срок 100 или 200 тыс. лет назад. К концу XIX в. уверенно говорили о 600 тысячах. В XX в. стали называть срок 1 млн лет. Сегодня продолжительность четвертичного периода определяют чаше всего в диапазоне в 2,8 или 3-3,5 млн лет.

В 1922 г. русский геолог Алексей Петрович Павлов вместо термина «четвертичный период» ввел термин «Антропоген» или «антропогеновый период» (система), т.е. эпоха появления на Земле человека. Но и такое название не вносит полной ясности. Род Homo существует на Земле уже около 3 млн лет. Что считать границей - появление человека вообще или его проникновение в зону действия Великого ледника?

Независимо и от того, сколько именно было оледенений, и от уточнений возраста и характера различных геологических событий плейстоцена (изотопных стадий, циклов Дансгарда-Эшгера, событий Хайнриха и т.п.), мы живем во время последнего межледниковья эпохи Великого оледенения.

Долгое время считалось, что изменения климата в ледниковый и послеледниковый периоды происходили постепенно. Но в последнее время установлено, что многие важные климатические события происходили очень быстро, в геологическом масштабе времени -практически мгновенно, буквально за сотни и, максимум, тысячи лет.

Приледниковая фауна

Для нашей темы принципиально важно отметить три обстоятельства:

1. Фауна приледниковой зоны в основных чертах сложилась уже в эпоху гюнца, порядка 1,8-1,6 млн лет назад.

Генетические линии большинства родов и семейств легко прослеживаются. Вымирания родов редки, а вымирания видов носят компенсированный характер. Во всех случаях вымираний один вид вытесняет другой из его экологической ниши.

Иногда прослеживается появление более специализированных видов. Судя по всему, линия «трогонтери-евый слон - южный слон - мамонт» и линия «носорог Мерка - шерстистый носорог» отражают появление

все более «северных» животных, приспособленных к более суровым природным условиям.

Верблюд Кноблоха мог водиться в степях и даже ле-состепях, но не в пустынях, как его потомок - современный верблюд бактриан.

2. Развитие всей этой фауны, всех входящих в нее семейств и родов, практически не зависит от циклов «похолодание - потепление».

Во время потеплений климатические зоны сдвигаются на север, животные тоже занимают более высокие широты. Во время похолоданий те же климатические зоны и ареалы тех же видов и родов сдвигаются на юг. При этом ни во время похолоданий, ни во время межледниковий не происходит некомпенсированных вымираний. Из этого правила есть два исключения, о них ниже. Тем более не происходит массовых вымираний, охватывающих на протяжении короткого времени многие виды или роды.

3. Исключением из этого правила стали массовые некомпенсированные вымирания в конце плейстоцена и во время последнего межледниковья. В Евразии вымерло за считанные тысячелетия 20% родов и до 40% видов крупных млекопитающих.

При этом рисское оледенение было более суровым, чем вюрмское, а миндель-рисское межледниковье более теплым, чем текущее голоценовое.

Во время рисского оледенения (250-110 тыс. лет назад) в Северном полушарии Панарктический древне-ледниковый покров объединил Евразийский, Гренландский, Лаврентийский и ряд более мелких щитов, а также обширные плавучие шельфовые ледники. Общий объем щита превышал 50 млн куб. км, а уровень Мирового океана понизился не менее чем на 150 м.

Средние летние температуры в Центральной Европе колебались в это время около точки замерзания. На юге тундра простиралась вплоть до севера Африканского континента.

В рисс-вюрме произошло потепление на 8-10°. Ледники занимали площадь «всего» 16-18 млн кв. км (Антарктида, Гренландия, Канадский арктический архипелаг, Шпицберген плюс горные ледники). Уровень Мирового океана стоял на несколько метров выше современного.

Широколиственные леса появились даже на побережьях Белого и Балтийского морей. Лиственница на Чукотке продвинулась до Ледовитого океана, ель - до низовьев Лены, Яно-Колымия покрылась тайгой, сходной с растущей ныне на тысячу километров южнее [29].

Во время рисского оледенения Панарктический ледниковый покров занимал площадь порядка 45 млн кв. км, уровень Мирового океана понизился примерно на 100 м. Среднегодовые температуры в Европе составляли порядка 4°. Тундра дошла до бассейна Луары, а в Восточной Европе - до широты Воронежа.

В голоцене температура воздуха в умеренных широтах повысилась на 6°. Оледенение приняло современные размеры.

Получается, что вюрмское оледенение и голоцено-вое межледниковье - значительно менее катастрофические изменения климата, чем рисс-вюрмское меж-ледниковье и рисское оледенение.

Состав растительных видов рисс-вюрма полностью аналогичен голоцену, влажность климата выше.

«Работали» все факторы, которые считаются главными причинами массовых вымираний фауны. Тем не ме-

нее в рисс-вюрме массовых некомпенсированных вымираний не было, а в голоцене они произошли.

Теория перестроек и вымираний

Еще в XIX в. у геологов не было сомнений, что массовые вымирания животных были вызваны изменениями климата. Последовательность событий выстраивалась такая: окончание ледникового периода - перестройка ландшафтов - вымирание «ледниковых» животных.

В начале голоцена исчезла «тундростепь», тундру и степь разделил пояс лесов. Фактически во всем Северном полушарии возникло несколько новых ландшафтно-климатических зон: тайга, смешанные леса, широколиственные леса. Вдали от океанов, где не могут произрастать широколиственные леса, установились смешанные сосново-мелколиственные леса.

Споры велись о причинах окончания ледникового периода, но принципиально эта схема оставалась такой же в работах всех ведущих ученых XIX - первой половины XX в.

Главное положение всей классической палеонтологии четвертичного периода: животные эпохи плейстоцена не могли бы жить в ландшафтах геологической со -временности.

До сих пор господствует версия гибели мамонта, шерстистого носорога, овцебыка, северных лошадей и бизонов из-за «ландшафтной катастрофы» - замещения тундростепи современными фитоценозами [3, 11, 13, 14, 15, 16, 20, 66, 71, 98].

Считается, что мамонт со спутниками были холодо-любивыми степными животными, не способными прокормиться в воцарившихся лесах, болотах и тундрах. Влажный климат приводил к заболеваниям «непривычных» к нему животных. Намокшая шерсть мамонта, рассчитанная на сухой холод, промерзала до кожи, превращаясь в ледяной панцирь.

Звери погибали в жиже от таяния вечной мерзлоты и от оттепелей зимой. Мамонты, шерстистые носороги, большерогие олени не могли добывать корм из-под глубокого снега. После оттепелей появлялся наст, который окончательно делал корм недоступным.

Теория И.Г. Пидопличко

Еще в 1950-е гг. И.Г. Пидопличко высказал убеждение, что ландшафты ледникового природа не так уж сильно отличались от современных, а крупные млекопитающие финального плейстоцена были истреблены человеком [53]. Эта идея долгое время отвергалась абсолютным большинством ученых.

Среди всего прочего, И.Г. Пидопличко подсчитал, что при наличии в Восточной Европе одновременно полумиллиона мамонтов человеку потребовалась бы всего 1 тысяча лет, чтобы истребить этих зверей.

Предпринимались и другие попытки построить количественные схемы охотничьего хозяйства человека [6, 47]. 12 лет назад я писал по поводу этих попыток: «Построить убедительные модели природопользования даже для самого конца плейстоцена почти невозможно. Все модели, учитывающие численность и экологию позднеплейстоценовых животных, равно как и расчеты численности человека, настолько приблизительны и построены на столь хлипких основаниях, что, на взгляд автора, вряд ли относятся к сфере научной деятельности» [9].

Н.К. Верещагин категорически отрицал возможность того, что человек истребил плейстоценовую фауну. Но и он подсчитал, что палеолитические обитатели Русской равнины и Крыма должны были ежегодно истреблять 120 тыс. северных оленей, 80 тыс. лошадей, 30 тыс. бизонов или 10 тыс. мамонтов [13] - при условии полного использования всей полученной добычи. А истреблялось заведомо больше, чем потреблялось. «В целом палеолитическая охота велась хищнически, в любые сроки, включая периоды размножения и выкармливания потомства... нередко, видимо, с превышением реальной потребности в пище» [98].

Тем не менее, за полвека отношение научной общественности к идее истребления человеком плейстоценовой фауны очень и очень изменилось: очень уж много аргументов в ее пользу. Как чаще всего и бывает, фактологическая база давно изучена, легко доступна... нужно только уметь извлечь из известных объектов нужную информацию. Один из этих аргументов - чудовищное хищничество первобытных охот.

Это явление очень ярко иллюстрирует такой известный и обильный материал, как жилища из костей мамонта. При строительстве каждого из таких жилищ «огромные, чуть ли не по грудь человеку черепа взрослых самцов ставились альвеолами бивней вниз и теменным отверстием вверх. А для устойчивости такого черепа под него подкладывали черепа то ли совсем маленьких, новорожденных, то ли даже не успевших родиться мамонтят. Из 109 мамонтов, найденных в слоях Ме-жиричей (Украина), детеныши и молодняк составляли 83-85%, а старые животные вообще отсутствовали. В берелехском стаде старые животные составили 21%, молодняк - 50%. Автор принимал участие в раскопках знаменитых «жилищ из костей мамонта» в Костенках и в Юдиново. И уверяю вас, что зрелище 30-40 черепов «эмбрионального мамонта», использованных для строительных целей, производит тягостное впечатление» [9, с. 167-168].

А ведь на сооружение одного «жилища из костей мамонта» уходили кости до 30-40 особей [61]. Опять чудовищная расточительность: истребление самок с детенышами и самих детенышей, уничтожение беременных самок: они и бегают медленнее, их легче добыть, а черепа «эмбрионального мамонта» нужны для строительства жилищ.

В конце 1980-х гг. о деятельности человека как о первопричине массовых вымираний плейстоценовых животных и о вымираниях как о толчке к перестройке ландшафтов стали писать два ученых: Н. Оуэн-Смит (N. Owen-Smith) [94, 95] за рубежом и П.В. Пучков в России [54-60].

Возвращение к теории катастроф

В конце XX - начале XXI в. стали модой теории катастроф разного рода: падения одного естественного спутника Земли и появления другого, изменения магнитного поля Земли, смены полюсов и т.д.

Интересной вариацией на эту тему стало предположение, что 12 900 лет назад Земля столкнулась с космическим телом диаметром около 5 км.

Почему нет кратера? Потому что все «улики» буквально смёл громадный ледник, который прошел по местности подобно исполинскому грейдеру.

По другой версии космическое тело не врезалось в Землю, а взорвалось в атмосфере.

Как версия - при падении метеорита весь Североамериканский континент охватили пожары. Они вызвали резкое похолодание. Или таяние ледника? Одни уважаемые коллеги утверждают одно, другие - прямо противоположное. Главное - причина сложных явлений была только одна, и притом очень простая.

Профессор Калифорнийского университета Джеймс Кеннетт (J.P. Kennett) даже выяснил, что именно удар метеорита повинен в исчезновении нескольких видов крупных североамериканских млекопитающих в конце последнего ледникового периода. «Все слоны, включая мастодонта и мамонта, а также гигантский ленивец, могли вымереть из-за пожаров, - рассказал он в интервью Би-би-си. - Вымерли все лошади, североамериканские верблюды, крупные хищники, включая коротко-мордого медведя арктодуса и саблезубую кошку».

Ну и конечно же, падение метеорита, судя по всему, оказало огромное влияние на первобытного человека. Например, исчезла одна из праиндейских культур - культура кловис [76, р. 16016-16021].

Такого рода гипотезы свидетельствуют об одном: научный мир не готов обсуждать любые теории вымирания плейстоценовых животных, принципиально нарушающие «схему XIX века».

Что может раз и навсегда решить спор в пользу одной из принципиально разных концепций? Количественные методы явно не работают. Остаются качественные. Необходимо выяснить, когда именно происходили массовые некомпенсированные вымирания мегафа-уны плейстоцена и с какими факторами они связаны. Особенно важно установить синхронность таких вымираний с окончанием вюрма и наступлением геологической современности.

Первые некомпенсируемые вымирания

Первые некомпенсированные вымирания наступили задолго до конца Великого оледенения. Это были вымирания двух крупных хищников: гигантской гиены и саблезубых кошек.

Гиганская гиена Pachycrocuta brevirostris достигала размеров современного льва, весом до 200 кг.

Динокрокута была даже крупнее - до 300 кг и высотой в холке до 130 см. В отличие от других видов гиен, пахикрокута была плохим бегуном, о чем можно судить по большой массе тела и укороченным дистальным сегментам конечностей (гравипортальная адаптация). Скорее всего, этот зверь вел одиночный или семейный образ жизни: крупной стае гигантских гиен было бы не прокормиться.

Такой страшный зверь мог отнимать добычу у крупных хищников, он был и активным охотником. Черепа нескольких «синантропов» из пещеры Чжоу-Коу-Дянь несут следы погрызов этих гиен. Остается открытым вопрос, пожирала ли гиена трупы людей, или это их «охотничий трофей».

Именно этого хищника И.А. Ефремов в своей широко известной книге «На краю Ойкумены» вывел как «гишу», «ужас ночей, грозу толстокожих» (заодно раза в два увеличив гигантскую гиену в размерах) [26]. Изображения гигантской гиены действительно встречаются на фресках Древнего Египта.

Слухи об этом громадном и смертельно опасном хищнике широко распространены в Африке. Есть основания полагать, что загадочный нанди (другие названия: чемозит, кодумодумо, дубу, керит, гедит, кикам-

бангве, вере, сабруку) - и есть гигантская гиена. Сохранились сообщения очевидцев, относящиеся к первым двум десятилетиям XX в., и зарисовки следов, похожих на собачьи, но по размеру намного больших - около 8,5 дюймов (см. http://cryptid.ru/post/176).

Но в Европе гигантская гиена исчезает примерно 500 тыс. лет назад. Неизвестно, какое животное заместило ее в экосистемах.

Примерно в это же время в Европе, а несколько позже в Южной Азии исчезают саблезубые кошки рода го-мотерий (Homotherium). Из нескольких видов до вюр-ма сохранился только один - наиболее приспособленный для активного преследования добычи.

Остальные виды обладали короткими задними лапами и подкарауливали, а не преследовали добычу. Более мощные и менее изящные, чем современные кошки, саблезубы обязаны своим названием очень длинным изо -гнутым клыкам, достигавшим у некоторых видов 20 см. Эти животные могли открывать пасть на 95° (по другим данным, на 120°), что было необходимым для использования подобных зубов. Современные кошачьи могут открывать пасть лишь на 65°.

Эти кошки полностью исчезли в Старом Свете. По крайней мере, они не сохранились в геологической летописи.

Но в то же время род смилодон (Smilodon) и род гомотерий (Homotherium) в Америке вымерли только в начале голоцена, приблизительно 10 тыс. лет назад. Они сосуществовали вместе с пумой (Puma concolor), американским львом (Panthera leo atrox), американским гепардом (Miracinonyx), ягуаром (Panthera onca) и таким активным хищником, как медведь-арктодус.

Изображения саблезубой кошки с коротким хвостом есть на золотой скифской бляхе для брючного ремня.

В XVI в. турки строили крепость Очаков в устье Днепра. Им очень докучали странные звери, по ночам выходившие из плавней Днепра и нападавшие на скот. Убивая этих зверей, турки отмечали их громадные клыки. В Африке, судя по многим свидетельствам, обитает громадная кошка - нунда, или мнгва. Местные жители отличают ее от льва и леопарда, и описывают громадные, далеко торчащие из пасти клыки нунды [http://www.cryptozoology.ru/index.php?name=Pages& op=page&pid=29].

Именно 500 тыс. лет назад в Европе и в Африке появляется новый тип человека - гейдельбергский, промежуточная форма от эректуса к неандертальскому человеку и сапиенсам [19, с. 84-86]. Это активный охотник на слонов и других толстокожих, оставивший такие интересные памятники как Амброна и Торральба. Он использовал длинные, до 4 м, деревянные копья [63, с. 187-191].

Невозможно доказать, что именно гейдельбергский человек истребил этих хищников. Но факты именно таковы: появляется гейдельбергский человек с длинными копьями, охотник на слонов - и исчезают две формы жизни: самые опасные «соседи» и конкуренты в охоте на толстокожих.

Некомпенсированные вымирания до конца Великого оледенения

В ряде областей Земли мамонт исчез задолго до конца вюрма и перестройки ландшафтов. На Переднем Востоке - 33 тыс. лет назад. В Крыму и на Кавказе - около 25 тыс. лет назад. В Южной Сибири - 20-18 тыс. лет назад. В Китае - 23-20 тыс. лет назад.

В Беларуси пока не найдено остатков мамонта и носорога моложе 19 тыс. лет [30], а в Северном Причерноморье [62], в бассейне верхнего Енисея и Днестра [24, 27] - моложе 20 тыс. лет.

20 тыс. лет назад мамонтов стало заметно меньше на севере Восточно-Европейской равнины [5], на западе Украины [64], во многих местах Западной Европы [25]. В 1861 г. Эдуард Лартэ предлагал первую периодизацию первобытного общества: век зубра и первобытного быка, век мамонта и носорога, век северного оленя и век пещерного медведя (см. [33]). Наивно? Но 15-13 тыс. лет назад в Северной Европе и правда появляются специализированные охотники на северного оленя.

В Италии на ряде стоянок основными объектами охотничьего промысла были сначала бизоны, лошади, благородные олени и кабаны, затем среди добычи на первое место выходят лошади и дикие ослы, а их в свою очередь сменяют кабаны и северные олени. Мегафау-на тут явно скудеет.

Шерстистый носорог во многих местностях исчезает еще раньше: на Енисее - порядка 30-35 тыс. лет назад, в Европе - 25-20 тыс. лет назад.

Это не объяснимо никакими ландшафтными или климатическими изменениями: их нет. Тем не менее животные исчезают.

Некомпенсированные вымирания вне зоны оледенений

Вне приледниковой зоны, особенно в тропиках, климат почти не изменяется в зависимости от движения ледников. Благодаря плювиалам некоторые области даже становятся более доступны для мегафауны. Например, обводнение Сахары в конце вюрма позволяет длиннорогому буйволу и прочей фауне суданских саванн заселить весь север Африки. Он вымирает здесь (вместе с другими животными) лишь 4-5 тыс. лет назад из-за опустынивания Сахары и из-за наполнения саванн Магриба стадами скота [35].

В Палестине и Сирии лесной и степной носороги вымерли в конце вюрма - при том, что климат там практически не менялся. Популяция подвида индийских слонов в этом регионе или впадает в глубокую депрессию, или исчезает. Только 4-3 тыс. лет назад тут снова появляются слоны. Их истребляют только примерно к IX в. до н.э. [50].

На юге Африки климат не изменяется, ландшафты не сменяются другими. Но с 12-9,5 тыс. лет назад там вымирают длиннорогий буйвол и гигантская зебра (Equus сарепз1з) [90].

На юге Китая и в Индонезии примитивные слоны -стегодоны исчезают 22-21 тыс. лет назад. Тогда же вымерли и номадийские слоны Е. пашаШсш. Так в Азии из нескольких видов хоботных уцелел только один слон - индийский, доживший до современности.

Тогда же в Азии вымирают процветавшие там до сих пор зебры, гиппопотамы, жирафы рода Скайа, некоторые антилопы, павианы рода Рарю [80, 82, 83, 97].

Зебры, жирафы и антилопы - типично саванновые животные. То, что в Южной Азии в конце вюрма и начале голоцена тропический лес наступает на саванны -факт. Причем изменений климата нет, а изменения растительных зон - есть.

Я привел примеры массовых вымираний крупных животных, произошедших ДО конца Великого оледенения и ВНЕ зависимости от таяния ледников. Природ-

ная среда в этих областях в конце вюрма никак не изменяется, а массовые вымирания происходят.

Еще более показательна ситуация в Австралии. Здесь около 40 тыс. лет назад исчезает Megalania: гигантский варан длиной 7 м. Мегалания является самой большой ящерицей, когда-либо жившей на Земле.

Никаких подвижек климата в это время нет. Но как раз около 40-45 тыс. лет в Австралии появляется человек. Называют даже цифры 60 300 и 58 300 лет назад [91, р. 139-142; 78, р. 86, 283].

После вымирания Megalania гигантские вараны сохраняются только на острове Флорес и островках Ко-модо и Ринджа. Размеры его до 3 м при весе до 150 кг. Намного меньше Megalania. В самой Австралии до сих пор ходят слухи о встречах с «сухопутным крокодилом»: если они достоверны, то получается - Megalania сохранилась в удаленных, мало посещаемых человеком районах.

Позже, примерно 30-28 тыс. лет назад, в Австралии внезапно вымерли почти все крупные животные.

Таковы нелетающие птицы-генеорнисы весом около 200 кг.

Таковы были и гигантские красные кенгуру, достигавшие 3 м в высоту.

Дипродонт был похож на колоссального упитанного вомбата весом до полутора тонн. Дипродонта называют «сумчатым бегемотом» и «кроликом ростом с носорога». Это родственник доживших до нашего времени вомбата и коалы. Были разные формы дипродонтов разного размера. Zygomatuшs tasmanicus в длину достигал 2,5 м, при весе в 300-500 кг. Аналог кабана или лошади.

Все виды дипродонтов водились огромными стадами. Основным естественным врагом дипродонта и других крупных сумчатых был сумчатый лев размером с ягуара.

В конце плейстоцена стоянок первобытного человека стало несравненно больше, чем раньше. 20 тыс. лет назад их всего 800. 12 тыс. лет назад - десятки тысяч. В культурном слое каждой из них очень много костей крупных сумчатых. Известны костища дипродонта: места, где они погибали сотнями. Что погубило животных? На некоторых костях дипродонта в костищах имеются следы разделки каменными орудиями. Большая часть костей лежит в анатомическом порядке.

Сами по себе сумчатые Австралии - интереснейший аналог высших плацентарных млекопитающих остального мира. Сумчатые белки и сумчатые барсуки даже внешне похожи на обычных плацентарных белок и барсуков.

В фауне сумчатых конца плейстоцена дипродонт и гигантский кенгуру играли роль толстокожих, а сумчатый лев и сумчатый тигр - роль своих плацентарных аналогов.

Вымирание австралийской мегафауны происходит не по климатическим причинам. Оно носило некомпенсированный характер: все вымершие виды никто не замещал.

Исключение - завезенный человеком и одичавший динго. Динго практически полностью вытеснил и заменил прежних сумчатых хищников. Но появился динго поздно - примерно 3-4 тыс. лет назад. Австралийские аборигены не завозили это животное.

А прежняя саванна во внутренних областях и на западе Австралии превратилась в пустыню к 8-6 тысячелетиям назад.

Американский «оверкилл»

В Северной Америке словно мор обрушивается на крупных животных в конце Великого оледенения. Но эти вымирания растянуты так, что некоторые из них происходят ДО таяния покровного Палеарктического ледника, другие - ПОСЛЕ.

10-12 тыс. лет назад вымирают мамонты, мастодонты, три вида верблюдов, смилодоны и гомотерии, оленело-си, гигантские бобры, два вида длинноногих, коротко-мордых медведей.

Гигантский плоскомордый медведь Arctodus simus, высотой в холке до 1,6 м и весом до тонны, был активным хищником. Благодаря длинным лапам он преследовал и убивал очень крупную добычу: лосей, верблюдов, бизонов и молодых мамонтов - примерно так, как это делают современные львы.

Еще одной быстро исчезнувшей группой являются гигантские ленивцы. Это не отдельная таксономическая группа. Четыре разных семейства ленивцев включали крупных представителей, которых можно отнести к гигантским ленивцам. Видимо, ленивцы обладали немалыми адаптационными способностями, поскольку проникли в Северную Америку и чувствовали себя очень неплохо.

Одним из наиболее крупных родов был мегатерий (Megatherium), достигавший размера 6 м. Примерно одинаково крупным был род Eremotherium, сохранившийся до позднего плейстоцена. Его останки были найдены как в Южной Америке, так и во Флориде.

Другие роды Nothrotherium и Nothrotheriops были сильно похожи друг на друга и также сохранились до позднего плейстоцена - один в Южной, другой в Северной Америке [86].

Южноамериканские ленивцы вымерли позже североамериканских - уже в голоцене. Долгое время считалось, что с ленивцами милодонами, возможно, связана попытка одомашнить этих животных. В одной из трех пещер горного формирования под названием Стул Дьявола (Silla de Diablo) в 1895 г. обнаружили каменную стенку, разгораживавшую пещеру. В дальней части пещеры, за стенкой, обнаружены кости милодонов и, как предполагалось, остатки принесенной человеком пищи. Радиоуглеродным методом смогли с точностью установить возраст - 8700 лет назад.

К сожалению, эта гипотеза не подтвердилась: пещер -ные слои сверхтонкие, и при недостаточно тонкой методике их не разделяют. Что касается времени вымирания милодона, то в наше время считают, что из «более чем 50 дат непосредственно костных остатков этого вида нет ни одной голоценовой» (личное сообщение от А.Н. Тихомирова, заместителя директора Зоологического института РАН по науке).

На рубеже голоцена исчез гигантский броненосец глиптодон. Размеры панциря животного были до 4 м в диаметре. В 1881 г. неподалеку от Рио-Арресифер профессор Сантьяго Рот обнаружил хорошо сохранившийся скелет человека, лежавший то ли под панцирем глиптодонта, то ли поблизости от него.

С тех пор найдено множество установленных под углом или перевернутых панцирей, отмеченных следами человеческой деятельности, служивших укрытием для человека, со следами кострищ и каменными орудиями.

В Северной Америке американские львы и лошади (Equus) вымерли примерно тогда же, в начале голоцена: примерно 8-10 тыс. лет назад.

Лошади превосходно живут и размножаются в Северной Америке... О чем свидетельствует уже история одичавших лошадей, завезенных испанцами - мустангов. Но тогда почему они вымерли в геологической современности?

Американский эколог Э. Макферсон выдвинул теорию «массовых избиений» животных, сверхубийства-«оверкилла». Американский же этнограф Э. Берч реконструировал охотничью тактику первобытного человека как «найти и уничтожить».

Гипотеза «оверкилла» построена на том, что именно в это время в Америку через Берингийскую сушу «врывается» человек из Азии. Животные Америки непривычны к человеку, боятся его мало, а сам человек на новых местах не имеет достаточных культурных механизмов для более разумного поведения [75, р. 115-121; 90, р. 354-403].

Та же закономерность повторилась и в Южной Америке: с проникновением в нее человека исчезают несколько наземных видов гигантского ленивца, гигантский броненосец глиптодонт, несколько видов крупных грызунов.

Животные мамонтовой фауны в голоцене

Несколько видов мамонтовой фауны действительно не пережили рубежа плейстоцена. Но это не мамонт. Это эласмотерий и оба вида пещерных медведей, а также «пещерная гиена», практически идентичная африканской пятнистой гиене.

Почему гиена исчезла на севере, непонятно. Судя по всему, этот зверь вполне мог существовать в лесах и степях. Но факт есть факт - гиена никогда не водилась на севере Сибири, и полностью исчезает из Европы и на юге Сибири вместе с Великим оледенением.

А вот существование мамонта в геологической современности - твердо установленный факт. Мамонт на Украине, на юге России, на юге Сибири существовал до 11 тыс. лет назад. Последние даты для мамонтов: в Кунде (Эстония) он датирован 9780±260, Костенки (под Воронежем) - 11000±200, Юдиново (Брянская область) - 13650±200, 138300±850, Елисеевичи (Сумская область) - 14470±180, 15600±200 тыс. лет назад.

Мамонт жил в современной степи. В высокотравной степи Восточной Европы он определенно мог бы жить... Хоть до ХХ века. Но именно в этих регионах он исчез довольно быстро.

На севере мамонт задержался. В Берелехе на Индигирке найдено целое кладбище мамонтов, они погибли между 11830±110 и 12240±160 лет назад. Самый поздний берелехский мамонт жил 10370±90 лет назад. На Таймыре -11 450 тыс. лет назад, около десяти дат моложе 10 тыс. лет.

На Новосибирских островах, к северу от побережья Якутии, известна одна дата 9800, сопоставимая с таймырскими. Материковая отмель уходила под воду. На мелководьях моря Лаптевых до сих пор находят кости и бивни десятков тысяч мамонтов.

На островах Прибылова найден мамонт возрастом 8-5,7 тыс. лет назад [99, р. 200-204].

На острове Врангеля получены 126 углеродных дат по останкам мамонта, от 32400±1500 или 38 375±2115 до 3685±60, причем дат моложе 10 тыс. лет - 108. Мамонт жил на острове Врангеля в условиях современной тундры [12].

Наводит на размышление тот факт, что палеоэски-мосы появляются на острове Врангеля примерно в то время, когда там жили последние мамонты. Поселение Чертов Овраг на острове Врангеля получило радиоуглеродные даты 3265±65 по фрагменту моржовой кости и 3345±70 по куску обработанного дерева [21, с. 87].

Ученые не исключают находок мамонтов моложе, чем 3600 лет назад, и поселений палеоэскимосов старше, чем 3300 лет назад.

Во всяком случае, мамонт жил в тундре, когда уже стояли пирамиды, были написаны законы вавилонского царя Хаммурапи, а праотец Авраам «вышед из Ура Халдейского».

Шерстистый носорог везде исчезает раньше мамонта. Этому зверю климатические изменения угрожали еще меньше, чем мамонту. Он исходно возник в сухих степях Центральной Азии. После внедрения в мамонтовые экосистемы, он продолжал водиться в этих сухих степях. Вид был даже очень обычен в почти избегаемых мамонтом степях Монголии и Забайкалья. Совершенно непонятно, почему он здесь вымер, учитывая, что при переходе от вюрма к голоцену тут не происходило значительной перестройки ландшафтов [28].

Вслед за ним вымерли и другие современники мамонта: антилопы забайкальский бубал (Parabuballs capricornis), кяхтинский винторог (Spirocerus kiakhtensis) и байкальский як (Bos grunniens baikalensis). Остаточные немногочисленные популяции этих животных дожили до исторического времени [14].

Другие животные «мамонтовой фауны» тоже неплохо чувствовали себя в голоцене. Овцебык вымирал явно с «помощью» человека. Еще в XVII в. овцебык водился на Таймыре. К ХХ в. овцебык сохранился только в Гренландии и на островах Канадского арктического архипелага. Когда эскимосы между 1850 и 1900 гг. стали проникать на остров Бэнкс в Канадском Арктическом архипелаге, они полностью истребили местную популяцию овцебыков. Сегодня это животное не без успеха разводят на Таймыре, на Индигирке и в нескольких пунктах Якутии.

Большерогий олень водился на Южном Урале 7-8 тыс. лет назад. Римские легионеры наблюдали большеротого оленя на севере Галлии. Еще в Средневековье этот красивый благородный зверь был известен в Британии. Позже его называли «ирландский лось»: большерогий олень до XII в. попадался в Ирландии. На него охотились с собаками, и зверь, в конце концов, не уцелел.

Арабский путешественник VIII в. Ибн-Фадлан рассказывает о громадном звере, которого убивают стрелами местные жители в степях. Некоторые ученые, в том числе И.Г. Пидопличко [53], видят в нем шерстистого носорога. Не буду ни оспаривать это, ни настаивать, что это мог быть именно носорог.

Строго говоря, зубры, туры, лошади, дикие ослы -тоже члены «мамонтовой фауны». А все эти животные хорошо известны весь голоцен. Их ареалы сокращались, разрывались и в первобытности, и в историческое время. Под очевидным влиянием человека.

Тура в Британии истребили в XII, а в Польше - только в XVII в. Зубры исчезли в Галлии в VI в., а в Германии, Скандинавии и Польше они неплохо чувствовали себя везде, где их оставляют в покое.

В степях Евразии тур и зубр жили до XVII в. Зубр заходил до степей Западной Сибири на протяжении все-

го Средневековья. Известны находки зубра в бронзовом веке Алтая.

Только в XVIII в. ареал зубра разорвался - этого зверя не стало в степях, образовались две изолированные популяции на Кавказе и в лесах Белоруссии и Литвы.

Степной бизон Америки немного отличается от плейстоценового предка. Но лесная форма бизона в Канаде - это практически тот самый плейстоценовый бык, во всей красе.

Европейская лесная дикая лошадь, тарпан, в Германии исчезла к XV в., а в польских лесах исчезла одновременно с туром.

В степях на юге современной Украины степного тарпана истребили к концу XIX в. Еще в XVII в. степной тарпан мог встречаться с лошадью Пржевальского на востоке Казахстана. Лошадь Пржевальского исчезла в Синцзяне в XIX, в Монголии - уже в XX в.

Лошади Якутии были ближе всего к лошадям ледникового времени. И лошади водились в Якутии на Таймыре всего 2-3 тыс. лет назад. И даже позже. Предки якутов, курыкане, в X-XI вв. застали этих свидетелей Великого оледенения. Уходя с юга, курыкане плыли по реке Лене на плотах, и уже никак не могли вернуться назад. На плотах они везли и свой скот [49].

В Центральной Якутии посреди тайги встречаются открытые степные пространства - аласы. На этих ала-сах, как в эпоху Великого ледника, продолжали пастись дикие лошади и зубры. Якуты прекрасно помнили, что их предки скрещивали привезенных из Забайкалья лошадей с этими местными животными, прекрасно приспособленными к морозным условиям Якутии.

Дикие лошади в Якутии не выдержали конкуренции с домашним скотом: в Якутии ограничены площади открытых луговых пространств - аласов. Домашний скот вытеснял диких лошадей из аласов... А в тайге лошадь не жилец.

Горный баран и сегодня неплохо чувствует себя в горах Путорана, на севере Красноярского края, в горах Корякского нагорья и Якутии, в горах Центральной Азии. Повсеместно его ареал уменьшался всю историческую эпоху, но климатические изменения тут явно совершенно ни при чем.

Так называемый пещерный лев практически идентичен африканскому льву. На юге Туркмении найдены останки этого страшного хищника возрастом в 3-4 тыс. лет до н.э. На Балканском полуострове он исчез в 1-м тыс. до н.э., в Северном Причерноморье - в 1-м тыс. н.э.

Современниками мамонта были и гигантские сире-новые - стеллеровы коровы. Они типичны для побережья Берингийской суши, соединявшей в плейстоцене Америку и Азию. Это животное 3-2 тыс. лет назад (уже стояла Римская империя) еще водилось вдоль всего побережья Аляски. В 1-м тыс. н.э. - уже только на Алеутских островах. К XIV-XV вв. алеуты полностью истребили стеллерову корову на всех Алеутских островах. До XVIII в. она дожила только на необитаемых Командорских островах. Их открыли в 1741 г., а последних «коров» уничтожили русские промышленники к 1768 г., всего за 27 лет.

Исполинская гагарка в Канадской Арктике и в Гренландии истреблена эскимосами в историческое время, последние популяции добиты в XIX в. [32, с. 202-205].

Принято с иронией относиться к попыткам найти в современной Сибири живого мамонта. Но мамонт жил в современной степи, а в тундре дожил до историче-

ского времени. Современники же мамонта, другие виды «мамонтовой фауны» от овцебыка, горных баранов и лошади до исполинской гагарки и стеллеровой коровы - одновременно и современники цивилизации. Это факт, а факты - вещь очень упрямая.

В каких ландшафтах жил мамонт?

Долгое время мамонта упорно считали животным, приспособленным исключительно к сухой арктической степи. Обычный аргумент - присутствие сайги во многих мамонтовых фаунах. Сайга не может жить в лесах, добывать корм из-под снега глубже 20 см, ходить по вяз -кой почве. Отсюда делался вывод о «лесо-», «снего-» и «болотобоязни» мамонта и (за компанию, видимо) шерстистого носорога [16, 66].

Но, во-первых, ни один вид слона не страдает «бо-лотобоязнью», потому что нога всех слонов, и мамонта тоже, обладает подпальцевой соединительнотканной подушкой, расплывающейся при опоре.

Во-вторых, и это главное, мамонт водился не только вместе с сайгой. В некоторых фаунах он водился без сайги, но с бизоном. Лесной бизон Канады морфологически почти идентичен восточносибирским бизонам мамонтовых фаун [69]. А канадский бизон копытит 70-сантиметровый снег и совершенно не боится наста.

«Тундростепи» - довольно точный географический аналог «Великой степи» Евразии, крайне различной на протяжении от Алашаня до венгерской пушты.

Заметную часть тундростепи составляли не открытые пространства, а области, очень удачно названные «кри-офитными саваннами» [18]. Мамонтова фауна в ряде стран Европы и на юге Сибири населяла ландшафты с сосновыми, березовыми, ивовыми и можжевеловыми рощицами и редколесьями.

В Белоруссии в вюрме сохранялась не только лиственница, но и менее сухостойкая ель [39]. В Италии, на юге Франции и севере Испании мамонтовый комплекс населял лесостепи [38].

Точно так же, как Великая степь не является единственным ландшафтом Евразии в наше время, тундро-степь не была единственным ландшафтом плейстоцена.

В Приморье [48] и на северо-востоке Китая мамонт населял откровенную хвойно-березовую тайгу и смешанные таежно-широколиственные леса. В Приморье мамонта со спутниками окружали обитатели тайги и широколиственных лесов Дальнего Востока.

В бассейне Нижнего Иртыша во время зырянского гляциала мамонт со всеми крупными спутниками, включая лошадь с широкими копытами, приспособленными специально для вязкой почвы, населял заболоченные тундры с редкими березами по речным долинам [11].

А одновременно на западе ареала известно много находок мамонта без лошади и сайги, но с лесными и луговыми животными, вплоть до кролика, лесного кота, тура, кабана, дикобраза [38].

Одновременно и во время интерстадиалов популяции мамонтов вместе с шерстистым носорогом, лошадью и бизоном процветали в теплых лесостепях Краснодарского края и Воронежской области [2].

Очень пластичный вид европейские мамонты поздней формы в раннем и среднем вюрме населяли мозаичные лесолуговые, лесостепные, лесотундровые ландшафты, заболоченные лиственничные редколесья, кустарниковые тундры и лесотундры, при климате от мягкого до сурового. Мамонты меньше большинства вы-

живших зверей зависели от типа ландшафта и климатических градиентов.

Уничтожить космополита и полизонала, подобного мамонту, исчезновением одной или двух пригодных для него растительных формаций столь же немыслимо, как вызвать вымирание африканских слонов замещением тропических саванн и злаковников болотами и лесами. Погибло бы множество антилоп, но не слоны, живущие или еще недавно жившие в лесах, в том числе заболоченных, и во всех горах Африки, в любых палео-тропических, средиземноморских и капских растительных формациях.

Не менее веские возражения существуют против климатических версий вымирания вюрмских гигантов других климатических зон и материков [54, 55]. Все эти животные тоже пластичны и жизнеспособны, они выдержали многократные климатические колебания плейстоцена.

Техническая возможность

Технически истребить мамонта человек мог. Известно, что в 1857-1876 гг. африканцы самым простым оружием убили порядка 51 тыс. слонов. Правда, действовали африканцы не для пропитания, а чтобы продавать европейцам слоновую кость. Но главное - технически «оверкилл» был хотя бы теоретически возможен.

Тем более, никаких экологических запретов в первобытной культуре, в общем-то, нет.

Нет ничего нового в том, что из истории хорошо известны чудовищные по расточительности охоты первобытных народов этнографической современности, то есть XVII-XX вв.

Индейцы Северной Америки устраивали ловушки для бизонов и загоняли в них целые стада. За несколько часов сотни бизонов скатывались по крутым склонам и оказывались за прочной оградой из камней. А люди с упоением расстреливали из луков мечущихся беспомощных гигантов. Всякий раз индейцы не могли унести и половины доставшегося им мяса. Сотни тонн мяса сгнивали или доставались хищникам. Такие ловушки этнографически известны везде, где велась охота на бизонов. Описания есть и на русском языке, в том числе популярные [72].

Нет ничего нового и в том, что некоторые стоянки первобытных охотников палеолита буквально изобилуют останками животных. Причем многие кости лежат в анатомическом порядке: загнав и убив животное, его никогда и никак не использовали.

Солютре во Франции, давшее название эпохе, содержит кости более чем 100 тыс. лошадей. Об этом писал П.И. Ефименко в своей классической работе [25], но 90% литературы о солютре - на французском языке. Сошлюсь на классическую работу аббата Брейля [87].

В Пржедмосте (Чехословакия) вместе с костями других животных найдены останки примерно 800-1000 мамонтов.

В Староселье в Крыму - такие же завалы скелетов сотен диких ослов [70].

В Амвросиевке на Украине найдено скопление костей, залегавших метровой толщей на площади около 200 кв. м и принадлежавших 950-1000 бизонам. Этих животных поймали в ловушку, используя для нее овраг. Тут тоже встречено немало костей, лежавших в анатомическом порядке. Часть животных успели съесть, но большая часть - протухла [13].

П.И. Борисковский считал, что костище в Амвроси-евке было культовым местом для хранения костей убитых зубров [8]. Но и в этом случае получается, что в святилище сносили части тел зубров, которых никак не использовали.

И.Г. Пидопличко полагал, что костище - место облавной охоты, после которой часть добычи не использовали [52].

Такой же завал мертвых бизонов обнаружен на стоянке Волчья Грива в Западной Сибири [1].

В Мальте найдены останки 600 оленей; в Шуссенди-ре - примерно 500; в Гурдане - порядка 3 тысяч.

Я упомянул далеко не все находки такого рода, а только самые яркие и известные. На их фоне теряется якутская стоянка Бёрелех с его мамонтовым костищем и стоянкой неподалеку: ничего в ней особенного нет. Судя по всему, Бёрелех - предельный случай первобытной расточительности: мамонтов убили, а использовали только части двух туш.

На способы охоты ископаемого человека указывает нередко само расположение древних стоянок. Они находятся вблизи скалистых обрывов и оврагов, в пересеченной местности, представлявшей наибольшие удобства для устройства загонов и облавной охоты. Чтобы добыть сразу и много.

Расточительность облавных охот хорошо прослеживается везде, где первобытный человек вел специализированную охоту на стада крупных животных.

Конная охота индейцев выглядит очень романтично в описаниях Шульца и других европейцев, успевших застать этот способ охоты [72]. Не менее красочно, весело описывали эту охоту сами индейцы [36].

Но что происходило во время этих охот? Стреляя на скаку в бегущее стадо бизонов, конные охотники добывали в лучшем случае 20-30% зверей, в которых попадали. Остальные убегали умирать. Огнестрельное оружие только усиливало расточительность: охотник стрелял с большего расстояния.

Повторюсь еще раз - это описывали сами участники охот. В том числе и усыновленный индейцами Джон Теннер. Потрясающее, буквально леденящее душу описание Теннером охоты, во время которой загонщики выгоняли на лед озера, а другие убили на льду около 400 беспомощных лосей. Им было не нужно столько, охотники просто не могли остановиться. А потом лед не выдержал, и вся добыча ушла под воду [67].

Так же расточительны и «поколки» на реках, которые производили жители тундры и лесотундры Сибири и Канады. Люди делали засады на путях миграции оленей и нападали на стадо, плывущее через реку. Исследователи называют разный процент добываемых оленей к числу погибших: от «третьей части» [22] до «примерно 20%» [74].

Я привел только малую часть действительно пугающих современного человека, леденящих душу историй о первобытных охотах. А их разбросано по литературе очень много. Лоис Крайслер не принадлежит к классикам этнологии, но по крайней мере свидетелем охот современных эскимосов она является. Лоис Крайслер рассказывает, как «охотились» на ее глазах двое эскимосов. Целыми днями они спали или валялись пьяными в палатке, а при появлении стада оленей карибу открывали по нему огонь. Часть оленей погибала достаточно близко, чтобы было не лень дойти до туши. Если же олень падал достаточно далеко - никому не прихо-

дило в голову сходить за ним, а тем более преследовать подранков [31].

Интересная книжка Финдейзена (H. Findeisen) о рыболовстве народов Сибири. На иллюстрациях к ней ясно показаны рыболовные крючки. без жальцев. Рыба с такого крючка срывается во много раз чаще, но рыболовов это не волнует [77].

В книге И.И. Крупника [32] очень подробно описывалось, как в конце XIX в. в руки чукчей и эскимосов попали карабины. Раньше они охотились только на маленькие стада моржей, и только на берегу или на прочном льду. Моржа поражали гарпуном, в упор, потерять добычу считалось большой неприятностью.

Карабин позволил нападать на крупные стада в открытом море. Не страшно! Громадные звери могут броситься всем стадом - но вооруженные карабинами охотники не подпустят их к своим байдаркам. Вода Ледовитого океана краснела от крови, до 80% убитых зверей тонули.

Кстати, полная аналогия с охотами североамериканских индейцев: долгое время они вели пешую охоту на бизона, и считалось большой удачей загнать целое стадо в ловушку. А с появлением домашней лошади эффективность охот резко возросла, но возросло и число подранков.

Главное же - ни эскимосов, ни индейцев совершенно не волновала гибель громадного числа никак не использованных зверей. Таково уж их экологическое сознание.

Те же эскимосы считали большой удачей встретить китиху с детенышем - легко было добыть обоих животных. Преследуя всех морских зверей, приближавшихся к берегу, они, естественно, чаще добывали молодых животных, самок с детенышами. Мясо новорожденных китят и эмбрионов считалось у них большим лакомством. В периоды изобилия эскимосы даже... отгоняли от берега взрослых китов и били только молодняк. То есть вандализм был совершенно сознательным. Охота на детенышей и на маток с детенышами привела к тому, что 97% останков китов в слоях древнеэскимосских стоянок принадлежат китятам 1-2 лет от роду. На поселении Масик (Мечигменский залив, Чукотка) остались кости более чем 1,5 тыс. китят не старше 2 лет [73].

И.И. Крупник считает склонность к убийству детенышей и перепромыслу особенностью охотников Арктики, живших в условиях экологической нестабильности и сугубой сезонности всех охот. Действительно, эскимосы в благоприятные годы добывали в полтора-два раза больше добычи, чем могли использовать [32].

Но для всех известных науке доаграрных обществ зафиксировано стремление добывать как можно больше животных, делать запасы - заранее зная, что часть добычи ни использовать, ни сохранить не удастся.

Ливингстон оставил нам не менее впечатляющие картины истребления животных зулусами в ходе загонных охот. Он также рисует нам картины охоты на слонов, в ходе которой охотники забрасывают дротиками слоних с маленькими слонятами. Совсем маленький детеныш малоподвижен; слониха в любом случае не отойдет от него далеко, и поражать ее копьями безопасно. Охота продолжается весь день, пока животное не изойдет кровью [34].

Убивая слона, пигмеи заранее знают, что успеют использовать только часть туши [51].

В современной «природоохранной» литературе нарисованы весьма впечатляющие картины африканских

охот 1950-1970-х гг. с их поголовным истреблением целых стад, регулярным убийством молодняка, применением самых чудовищных методов типа металлических петель или ловушек, проверяемых не чаще раза в две недели [37, 23, 68].

Характерно, что прорываются в заповедники, используют ловушки, калечат зверей, истребляют детенышей, торгуют слоновым бивнем и носорожьим рогом, составляют костяк браконьерских шаек как раз представители коренного населения. В том числе племен, продолжающих вести традиционный образ жизни.

Наиболее реальные модели палеолитических охот построены на аналогах арктического промысла морского зверя. Эти модели предусматривают все что угодно, но только не трепетное отношение к природе и не стремление к гомеостазу. Человек стремился взять как можно больше животных каждого вида, в максимально сжатые сроки и с минимальными усилиями. Целью «атома» первобытного общества было как можно чаще переходить из одной «точки концентрации биомассы» в другую и добывать столько, сколько удастся. Если группа могла достигнуть этого - она процветала и быстро увеличивалась в численности. Падение числа животных основных «промысловых видов» и децентрализация мест их обитания и скопления грозили гибелью. Модели предусматривают, среди всего прочего, и частые колебания численности популяций людей, причем значительные: в полтора-два раза на протяжении одного-двух десятилетий.

Аналогия с охотами палеолита на Амвросиевке и в Соллютре напрашивается.

Еще один вывод И.И. Крупника - и для северных народов этнографической современности, и для палеолита: человек старался селиться там, где природа была особенно щедрой. И брал полной мерой все, до чего мог дотянуться. Ресурсы исчерпывались, и он переходил в другое место [32, с. 283].

Весьма крупные ученые, и давно, утверждали, что «в целом палеолитическая охота велась хищнически, в любые сроки, включая периоды размножения и выкармливания потомства... нередко, видимо, с превышением реальной потребности в пище» [13].

Кроме явно избыточной добычи, первобытные охоты губят множество животных, которые человеку вообще не достаются. Зимой зверей беспокоили на склонах, с которых сдувался снег, в местах, защищенных от ветра, в лесках, богатых веточным кормом, где зимовку облегчало утаптывание снега всем стадом.

В засушливых зонах животным досаждало поселение людей у сохранявшихся водоемов. Гонимые от воды и пищи, отбиваемые от стад, вынужденные в одиночку передвигаться по глубокоснежью, животные, особенно молодняк, слабели и ненормально часто погибали от болезней, непогоды и хищников [2].

Косвенная гибель от причинявшегося таким путем в трудный сезон беспокойства на порядки превосходила прямую [13].

Давно замечена закономерность: при появлении человека в любой местности исчезают виды крупных «мясных» животных: самые большие, малоподвижные и только что самые многочисленные. Это касается вообще любого расселения человека, в любую эпоху и при любом уровне цивилизованности. В том числе это касается и европейцев Нового времени. Истребление промышленниками стеллеровой коровы в XVIII в.,

дронта и гигантских черепах на островах Индийского океана в XVII-XVIII вв., массовые истребления бизонов в США и Канаде - тому примером.

В этом смысле «оверкилл» конца плейстоцена - яркое и трагичное проявление общей закономерности. При анализе этого мрачного события приходится вернуться к весьма обоснованным выводам Крупника об «изначально заложенном перепромысле». «Реальная нагрузка северных охотников на используемые ресурсы не соответствовала ни нормам рационального природопользования, ни этике промыслового поведения аборигенных народностей, - пишет Крупник. - ...Для анализа их жизнеобеспечения... малопригодными кажутся перенесенные со страниц учебников экологии концепции «взаимного регулирования», или идеи «гармоничности», «исконной экологичности» аборигенных обществ в противовес разрушающей природную среду индустриальной цивилизации. Все это явно выглядит современной идеализацией» [32, с. 205].

Катастрофа конца плейстоцена

Не во всех областях Земли, но по крайней мере в некоторых, таяние ледников могло способствовать гибели мамонтовой фауны. Но не непосредственно, путем установления новых ландшафтов, а косвенно: побуждая человека к еще более интенсивному перепромыслу.

Называют разное число людей, живших в Европе в момент окончания плейстоцена: от 1 миллиона до 5 миллионов. Разброс цифр показывает только одно: любые подсчеты ненадежны.

Но известно, какую часть своей территории человек потерял при трансгрессии Мирового океана.

Площадь Европы составляет примерно 10 млн кв. км.

12 тыс. лет назад 2 млн кв. км было занято ледниками в Скандинавии и в Альпах, и 2,7 млн кв. км - в Восточной Европе.

К западу от Вислы человек жил или в Южной Европе (порядка 1,3 млн кв. км), или в Приледниковой зоне к северу и западу от Альп.

Площадь всей Приледниковой зоны к западу от Вислы составляла порядка 2 млн кв. км. 1,8 млн кв. км - это площадь материковой отмели вокруг Европы. Из этой площади 700 тыс. кв. км суши лежало там, где сейчас плещутся воды Северного и Ирландского морей. До конца Великого оледенения эта отмель тоже была населена. Мы изучаем историю Приледниковой зоны по раскопкам на 65% ее территории. 35% Приледниковой зоны ушло под воды морей.

Таяние ледника в Европе произошло за очень незначительное время. Уровень Мирового океана поднялся на 100 м за 2 тыс. лет. За этот срок пригодная для жизни человека часть Европы уменьшилась на 1,8 млн кв. км, и тут же приросла на 4,7 млн км.

Буквально на глазах Британия отделилась от Европы, а море затопило громадные массивы суши. Животные и люди бежали туда, где выше, и очень часто оказывались в ловушках, на окруженных водой островах.

Когда одну третью часть обитаемой страны захватывает море - это и есть Великий потоп. Придумывать его нет никакой необходимости. Десятки и сотни тысяч людей бежали от наступающего моря.

Даже если бы все ограничилось наступлением моря, конец Великого оледенения стал бы невероятной катастрофой для людей. Такой, о которой помнили бы тысячи лет.

Независимо от числа людей, третья часть населения Приледниковой зоны стали беженцами, когда океан начал затоплять их территорию. Бежать можно было только туда, где уже жили люди, то есть теснить прежних обитателей.

Сам факт передвижения такого множества людей, вынужденных вторжений на чужую территорию, столкновений из-за охотничьих угодий и мест жизни вызывал колоссальное напряжение. Тем более, каждый коллектив был жестко привязан к своей территории и не мыслил себя вне своей земли с ее духами, богами и могилами предков. Трудно даже представить, сколько конфликтов вспыхнуло, какие ожесточенные сражения велись на границах всех племен и родов.

Давно замечено, что именно в трудные сезоны чаще нарушались охотничьи запреты, возникавшие лишь в ответ на оскудение мегафауны [13]. В ситуации массовых миграций, глобальных изменений всей окружающей среды, голода, прессинг на мегафауну неизбежно возрастал.

Вот в таких условиях человек и мог «помочь» вымереть мамонту. Голодающие люди уничтожали зверей и в рефугиумах, досасывая остатки богатств Великого оледенения. И дорубая сук, на котором сидят. Звери исчезали, и голод вспыхивал с новой силой. После него остатки прежнего населения оказались на истощенной земле, лишенной почти всей мегафауны.

Толстокожие и перестройка ландшафтов

Перестройка ландшафтов в начале голоцена - несомненный факт. До сих пор я говорил только о том, что эта перестройка совершенно не препятствовала сохранению мамонтовой фауны. И о том, что мамонтову фауну уничтожил плейстоценовый человек.

Но существует очень обоснованная гипотеза, согласно которой и сама перестройка ландшафтов вызвана истреблением мегафауны.

В конце 1980-х гг. к этому одновременно пришли на Западе Н. Оуэн-Смит [94, 95], в России П.В. Пучков [5460]. С их точки зрения, факторами, улучшавшими среду для крупных зверей, были сами крупные, особенно крупнейшие звери. Это доказывают экосистемы палеотропи-ки - современные аналоги плейстоценовых экосистем.

В этих экосистемах основную роль играют слоны и другие крупнейшие животные. Другие - в том случае, если им по разным причинам «приходится» «заменять» слонов - как носороги заменяли мамонтов в Забайкалье и Монголии.

Именно слоны играют решающую роль в создании открытых пространств: саванн, лесосаванн, «слоновьих» лесов, в которых поляны соединены тропами.

Толстокожие - торители троп. Без слоновьих дорог заросли буша (колючее мелколесье), бамбука, «слоновой травы», часто режущей кожу, были бы непроходимы для большинства крупных зверей [40, 82]. Обычно удобны и тропы черных носорогов, с наслаждением проламывающих буш.

Жвачные, зебры, хищники, павианы и дикобразы используют тропы гигантов, будучи неспособны ни прокладывать их, ни долго поддерживать в условиях буша. Бегемоты - главные торители троп в папирусовых и рогозовых чащобах [10].

В лесах слоны соединяют поляны тропами, с которых убирают все препятствия до высоты своего роста

и выше (когда обрывают лакомые лианы). Растительность полян они останавливают на такой стадии сукцессии, которая наиболее ценна и удобна для питания крупных фитофагов: подрост удерживается в состоянии поросли, удобной для стравливания. Прогалин много - новые появляются, когда старые еще не исчезли либо даже расширяются: слоны опрокидывают порой небольшие деревья, а с других обдирают кору, обрекая их на гибель от термитов. Лес просветляется к выгоде многих его обитателей.

Такие открытые пространства - мозаика из участков с древо- и травостоем различных густоты, высоты и видового состава. Здесь уживаются многочисленные копытные, не встречавшиеся бы вместе в отсутствие слонов.

Если бы не слоны, большую часть парковых лесов и саванн поглотили бы сплошные леса или мелколесья [88].

Климат запада Кении и прилегающих частей соседних стран за последние 200 лет не менялся. Но в начале XIX в. туземцы истребили там слонов: уже упоминавшееся убийство 50 тыс. гигантов для продажи слоновой кости.

Тут же вся территория покрылась сплошным колючим бушем - ньикой, который вытеснил саванны и парковые леса на территории, равной Румынии. Исчезло и большинство других крупных зверей. Из них в нынешнем парке Цаво (Кения) к концу XIX в. остались только водяные козлы (у реки), малочисленные носороги, дик-дики, малые куду.

Этот буш был столь же не похож на прежнюю лесо-саванну, как нынешняя тайга не похожа на «мамонто-генные» парковые леса и лесолугостепи. Племя вамби-ша, истребив слонов, покинуло нынешний парк Цаво, когда его покрыл непролазный буш: там стало невозможно прокормиться.

Именно в этом месте с искалеченными ландшафтами появились знаменитые «львы-людоеды Цаво», из-за нападений которых пришлось остановить строительство железной дороги [96].

В 1948 г. создали национальный парк, а с середины 50-х гг. вернувшихся слонов хорошо охраняли. Гиганты за несколько лет восстановили мозаику из парковых бушей и саванн, благодаря чему сюда вернулся весь набор восточноафриканских копытных и хищных. Вне парка и антропоценозов сохраняется все та же непролазная ньика.

В заповеднике Хлухлуве (ЮАР, Наталь) слоны перебиты сто лет назад. Выжигания и ограниченные вырубки тормозили наступление леса и кустарников. Популяции ряда копытных вначале росли, ибо львы, гиено-вые собаки и гепарды тоже были уничтожены. Но затем началось упорное сокращение численности белого и черного носорогов, зебр, куду, бушбока, а стенбок (Raphicerus campestris), клипшпрингер (Oreotragus oreotragus) и тростниковый козел (Redunca arundinum) исчезли совсем [95].

Особенно эффективна деятельность слонов, если вместе с ними обитают другие виды толстокожих (носороги, бегемоты) и крупных животных весом 100-1000 кг: буйво -лы, зебры, жирафы, крупные антилопы. Причем крупные виды зависят от деятельности слонов. Это принципиально важно для проблемы вюрмских вымираний.

Сукцессии пастьбы возникают, когда одни фитофаги (зависимые) выпасаются за другими (предшествен-

никами). Зависимым невыгодна пастьба без предшественников: пастбище для них теряет качество, они худеют и теряют сопротивляемость врагам, болезням и конкурентам.

Зебры (Equus quagga) готовят в Серенгети (Танзания) пастбище для гну (Connochaetes taurinus), за которыми следуют газели Томпсона (Gazella thompsoni), легко достригающие потравленные злаки и получившие доступ к мелким двудольным, важным для переживания ими сухого сезона.

Газели Гранта (G. granti) пасутся там, где выпас гну создает перевес двудольных над злаками.

Водяные козлы (Kobus spp.) зависят от выпаса бегемотов (Hippopotamus amphibius) или буйволов (Bubalus caffer), а ориби - от водяных козлов, конгони (Alcelaphus bu-selaphus) и других копытных [83].

В парке Умфолози (ЮАР) с увеличением поголовья белых носорогов (Ceratotherium simum) стало больше гну и зебр, эффективно пасущихся по созданному гигантами низкотравью.

Сам носорог, не справляющийся с травостоем выше 1 м [82], в «слоновьей траве» парка Гарамба (Заир) выпасается за бегемотами, слонами и буйволами.

Примеры можно умножать до бесконечности.

Слоны не только создают саванны. Они повышают и поддерживают общую продуктивность саванн, потому что обогащают почву массой навоза и покрывают ее слоем растоптанной и недоеденной травы. Этот слой препятствует испарению влаги и потерям микроэлементов [40]. Многие травы, ценные для копытных, но вытесняемые их выпасом, вновь пышно разрастаются там, где слоны вспахивают землю ногами и бивнями в поисках клубней и луковиц.

Животные вымирали бы на огромных периодически безводных пространствах, если бы не «колодцы», выкапываемые слонами в руслах высохших рек [40, 10, 81, 82]. Такие колодцы глубиной до 2,4 м позволяют жирафам, львам и черным носорогам проникать даже в пустыню Намиб.

В засушливых частях Индии и Цейлона азиатские слоны роют колодцы, используемые леопардами, оленями и буйволами [84, 92].

Повышенная продуктивность африканских фито-ценозов - следствие выпаса, ускоряющего оборот веществ и энергии. Крупные фитофаги потребляют 1794% первичной продукции и возвращают в почву изъятые вещества с мочой и навозом. Потравленные растения кустятся, интенсивно отрастая по закономерностям компенсаторного роста [93].

Стравливаемые растения дольше непотравленных зеленеют в сухой сезон и быстрее наращивают биомассу в случае дождя. Износу пастбищ препятствует и неодинаковое подавление разными фитофагами разных растений, а их восстановлению помогает расселение копытными семян кормовых трав.

Конечно, ландшафты палеотропиков формируют не одни слоны и другие крупные животные. Эти ландшаф -ты формируют климат, рельеф, почвы, пожары, ураганы, позвоночные хищники, грызуны, саранча, муравьи, термиты, другие животные, микроорганизмы и иные факторы. Но без мегафауны они никогда не достигли бы нынешней продуктивности.

Саванны и разреженные леса Австралии, Южной и Центральной Америки сугубо климатогенны. Но качество их иное: южноамериканские мелколесья (чако,

каатинга, частично - серрадо) непроходимы и малокормны для крупных зверей [79]. Они находятся примерно в таком же состоянии, как африканские буши после удаления слонов и черных носорогов. И как смешанные леса Европы и особенно сибирская тайга после уничтожения мамонта и шерстистого носорога.

Южная Америка и Австралия вообще поразительно бедны крупными животными, несмотря на богатство органического мира, разнообразие типов климата, почв и рельефа. Пожары в Южной Америке даже более часты, чем в Африке: потому что не так эффективны «травопожиратели» [85], вспыхивают даже чаще, чем в Африке. А крупных животных очень мало.

Существует совершенно верное в общем представление о пониженной пригодности для крупных зверей дождевого леса, и о повышенной - саванны. Но в Южной Америке крупнейшие звери, тапиры, живут в сель-ве, а не в пампасах.

До истребления гигантских ленивцев и броненосцев-глиптодонтов это было вовсе не так: гигантские животные поддерживали саванну в таком состоянии, что физически могли в ней существовать и давать место другим животным. Причем делали это на пространстве от субтропиков Северной Америки до прохладной Патагонии.

В Северной Америке тоже крупнейшие животные обитали не в прериях: степной бизон не намного крупнее лесной формы, а в лесах обитали громадные американские лоси и самые большие на Земле олени вапити.

До «оверкилла» в Северной Америке именно на открытых пространствах водились громадные хоботные нескольких видов и мегатерии, за которыми охотились крупнейшие хищники, львы, саблезубые кошки и медведи-арктодусы.

Перестройка ландшафтов Евразии

В плейстоцене гигантские фитофаги массой более тонны, особенно мамонты, преобразовывали среду в процессе своего передвижения, питания, добывания влаги, социального поведения. Тем самым они поддерживали среду в продуктивном и комфортном для других видов состоянии.

Ископаемые гиганты, как и нынешние, повсюду из-реживали древостой, увеличивали площадь сукцесси-онных участков и экотонов, прокладывали удобные тропы, возглавляли сукцессии пастьбы, рыли «колодцы» в периодически засушливых областях. На севере они, кроме того, облегчали ряду животных условия зимовки, утаптывая снег и взламывая наст на огромных пространствах, а также оставляя недоеденный веточный корм из яруса, недоступного копытным.

Этим гиганты как бы «обрекали» фитоценозы на повышенные продуктивность и мозаичность, а также на разреженность древостоя, обилие и обширность эко-тональных и сукцессионных участков, то есть как раз на те свойства, которыми характеризовались фитоценозы плейстоцена и которые делали их настолько продуктивными.

Активно противодействуя неблагоприятным клима-тогенным изменениям среды (зарастание сплошными лесами, кустарниками, мелколесьем или высокотра-вьем, засухи), мамонты «выручали» не только себя, но и многих других животных.

Это гарантировало благополучие менее крупных фитофагов, дополнявших воздействие гигантов и вместе

с ними создававших более продуктивные и мозаичные фитоценозы.

Выпадение (или стойкое снижение их численности) мамонтов и носорогов из экосистем конца вюрма вызвало ухудшение среды.

В большинстве регионов зоогенные парковые леса, саванны и лесолугостепи были вытеснены сомкнутыми кли-максными древостоями или высокотравьем. То есть ландшафтами, непригодными для обитания жизнеспособных популяций большинства представителей мегафауны.

Другие открытые ландшафты были не зоогенными, а климатогенными. Они сохранились: тундры, степи, заливные луга, климатогенные саванны. Но и в них растительность стала менее мозаичной, а значит - менее продуктивной. Среда стала менее пригодна для существования различных видов крупных зверей.

Бизоны, лошади и овцебыки больше нуждались в улучшении пастбищ мамонтами, чем менее крупные и прожорливые северные олени. Мамонты облегчали копытным зимовку, широкомасштабно утаптывая снег и взламывая наст. Вот почему бизоны, лошади и овцебыки при обилии мамонтов процветали и на севере, и на юге Сибири в рисс-вюрме, но испытали депрессию на рубеже голоцена.

Без мамонтов они не смогли долго поддерживать оптимальные для себя формации даже в центральной Якутии с ее малоснежной зимой без оттепелей и весьма богатыми травой лиственничниками. Тем труднее им было удержаться там, где воцарялась темнохвойная тайга и зимы с оттепелями, настом и глубокоснежьем - мамонты больше не прокладывали зимних и летних дорог и не поддерживали обширных лугов и березняков среди елового леса.

Аналоги катастрофы на других территориях

Такую же роль, как мамонты, играли шерстистые носороги в Забайкалье и Монголии.

В Китае эту роль играли мамонты, шерстистые носороги, стегодоны и номадийские слоны.

В Южной Азии и Индонезии после истребления толстокожих резко вымирают животные открытых пространств: зебры и жирафы.

В Северной Америке произошло то же самое, но несколько позже. Независимо от того, насколько верна гипотеза «рокового метеорита», истребление мамонта, волосатого мастодонта и мегатерия сыграло такую же роль в перестройке ландшафтов, что и истребление мамонта и шерстистого носорога в Евразии.

Ситуация в Австралии и Южной Америке интереснее тем, что там развитие животного мира шло совершенно иными путями, чем в остальном мире. Просто в силу относительной (Южная Америка) или полной (Австралия) изоляции. Мегафауна этих областей, как и фауна в целом, была представлена совершенно иными семействами и даже отрядами млекопитающих. Они и выглядят весьма экзотично, и экологически иные.

Тем важнее, что и тут прослеживаются те же закономерности.

Мегафауна, растительноядные животные весом больше тонны, создают продуктивную и комфортную для более мелких животных среду обитания. Человек истребляет мегафауну, после чего происходит кардинальная перестройка ландшафтов. Продуктивность и комфортность среды обитания качественно снижается.

В Австралии за счет продолжительности обитания человека на этом континенте можно видеть полный аналог происходящего в Европе. Сначала человек уничтожает самого опасного для него хищника. В Европе это саблезубы и гигантская гиена, в Австралии - колоссальный варан Megalania.

В Европе прессинг человека привел к измельчанию местного льва, а позже - к исчезновению льва в ряде районов (Енисей, Забайкалье). В Австралии конкуренция с динго (а быть может, и прямые действия человека) привели к полному исчезновению крупных сумчатых хищников.

Избавившись от прессинга наиболее опасных для него хищников, человек стремительно возрастает в численности и, наконец, начинает представлять опасность для мегафауны в целом.

В Европе для этого потребовалась смена двух физических форм человека: гейдельбергского человека и неандертальца. Только Homo sapiens начал охоты, которые привели к возникновению колоссальных костищ и к исчезновению целых биологических видов.

В Австралии исходно появился Homo sapiens, и изменений физического типа человека не потребовалось. В Южной и Северной Америках истребление хищников велось одновременно с уничтожением всей мегафауны. Появившийся там человек был уже готов к решению обоих вопросов.

Деградация ландшафтов в Австралии имела даже более катастрофический характер, чем в Евразии или в обеих Америках. После истребления мегафауны началось опустынивание большей части территории материка.

Психологическая основа «оверкилла»

Поведение человека во всех частях света может показаться неправдоподобным по своей недальновидности и немотивированной коллективной психологии. Но теория, объясняющая поведение человека, есть.

Гипотеза техно-гуманитарного баланса исходит из того, что человек не имеет или почти не имеет инстинктивных программ для сдерживания агрессии. Агрессия человека инструментальна: на месте естественного вооружения стоят орудия труда и оружие.

Как и у любого другого вида, у человека должен существовать баланс между возможностями разрушения и сдерживающими механизмами.

Но всякое овладение новыми возможностями нарушает сложившийся техно-гуманитарный баланс и порождает у человека «эйфорию всемогущества», готовность применять новые возможности без каких-либо ограничений. Лишь постепенно и чаще всего через переживание кризисов и катастроф, человек вырабатывает культурные механизмы на запрет применения новых видов деятельности и нового вооружения [44, 45].

У человека эпохи плейстоцена техно-гуманитарный баланс оказывался нарушенным всякий раз в двух случаях:

1) приобретение новых видов вооружения (длинное обожженное на костре копье, метательное оружие, техника ловчих ям, техника облавных охот и т.д.);

2) приобретение новых территорий с непуганой и непривычной дичью. В этих случаях, вероятно, не действовали уже сложившиеся механизмы сдерживания охотничьей агрессии, новые популяции животных казались принципиально неисчерпаемыми.

Всякий раз плейстоценовый человек действовал таким образом, что вызывал экологическую катастрофу. И только оказавшись в обедненной им самим, оскудевшей среде, вырабатывал необходимые механизмы сдерживания.

В этом отношении всякий человек охотничьего (до-аграрного) общества действовал одинаково. Уже в исторические времена охотники истребили исполинскую гагарку, стеллерову корову, почти уничтожили овцебыка. Ранние земледельцы нанесли колоссальный ущерб фауне Африки, истребили нелетающую птицу моа в Новой Зеландии [65] и эпиорниса на Мадагаскаре.

Это события принципиально того же рода, что и «оверкилл» финального плейстоцена.

Некоторые выводы

Автор не претендует на выведение строгих непререкаемых законов и на владение истиной в последней ин -станции. Но полагаю, некоторые выводы и обобщения сделать можно и должно. Эти выводы принадлежат науке, но каждый из них имеет и важный мировоззренческий аспект.

1. Не глобальные климатические и ландшафтные изменения привели к гибели мегафауну Евразии, Северной и Южной Америки и Австралии. Наоборот - исчезновение мегафауны повлекло за собой перестройку ландшафтов.

Традиционные и вошедшие в учебники представления безнадежно устарели и должны быть пересмотрены.

Классическая наука очень логично исходила из того, что жизнь принципиально возможна, и на планете Земля существует в параметрах, определяемых космологическими, физическими и химическими факторами.

Идея того, что живые существа могут определять физические и химические параметры среды, и в конечном счете космологические параметры планетного тела, для классической науки в лучшем случае - некая экзотическая гипотеза. Если не мистика.

Но факты подтверждают положения В.И. Вернадского, который многократно писал о том, что живые существа определяют состояние земного шара. Причем под биосферой он понимал состояние земного шара, на котором есть жизнь, и полагал, что живое вещество определяет состояние биосферы в целом [17].

2. Не животные, а человек является первопричиной и создателем ситуации глобальной перестройки ландшафтов. Именно его рассудочная, хотя, по большому счету, безрассудная деятельность запустила механизм перестройки ландшафтов Земли.

Для классической науки очевидно, что первобытный человек существовал в естественных ландшафтах, параметры которых определяли природные факторы, но никак не его деятельность.

Факты же гласят, что все наоборот. Палеолитический человек совершил, может быть, самую глобальную перестройку ландшафтов за всю историю человечества.

Опять придется обратиться к Владимиру Ивановичу Вернадскому. Уже в 1930-1940-е гг. он полагал, что всякая космологическая система состоит из неживого (косного), живого и мыслящего вещества. И что система в целом определяется состоянием и поведением самого сложноорганизованного вещества в системе. Человек, мыслящее вещество, - самое сложное вещество на Земле. Он и определяет ее состояние.

Из этого следует, может быть, и почетный, но накладывающий обязательства вывод: состояние Земли и ее биосферы во все времена и при любом уровне развития производства - область ответственности человечества.

3. В обществе, остро переживающем текущие экологические проблемы, укоренилось представление о том, что по мере развития человечества технологии становятся все более экологически опасными, а деятельность человека все более деструктивной.

Сложилось представление о том, что крестьянское хозяйство, направленное на производство продуктов питания, экологичнее промышленного производства. А охота и собирательство в естественных ландшафтах экологичнее крестьянского хозяйства.

Факты свидетельствуют о том, что охотничье хозяйство сыграло в истории самую деструктивную роль. Справедливо отмечается, что пустыня Сахара и пустыни Переднего Востока созданы разрушительной деятельностью земледельцев и скотоводов: сверхэксплуатацией плодородных почв, перевыпасом скота, вырубкой лесов, в том числе в истоках рек и т.д.

Кстати, уже эти последствия деятельности крестьян намного масштабнее и губительнее всех экологических просчетов и бедствий промышленной цивилизации.

Но именно охотникам принадлежит самое масштабное деструктивное антиэкологическое деяние за всю историю человечества: уничтожение мегафауны и последовавшее за ним обеднение, разрушение и коренное изменение ландшафтов.

Не только ныне живущие люди, но все наши предки на протяжении всей геологической современности, то есть последние 10-12 тыс. лет, жили в обедненных, искалеченных ландшафтах, продуктивность которых была намного ниже возможной.

4. Европейская цивилизация Нового времени выработала представление о прогрессе как о непрерывном поступательном движении человечества вперед.

Эпоха мировых войн и революций (1914-1945) показала наивность и упрощенность многих представлений Нового времени. Как реакция на это упрощенное понимание прогресса, родились представления постмодернизма, согласно которым прогресса вообще не существует, или прогресс даже является чем-то глубоко негативным. Все культуры в нравственном отношении равны, человек психологически не изменялся десятки тысяч лет, современный человек не имеет права считать цивилизацию более совершенным состоянием общества, чем образ жизни первобытного племени.

Принципиальную неверность этих представлений показывает одновременно и «оверкилл» конца плейстоцена, и наше отношение к нему. Плейстоценовый человек совершил действия, которые мы не только не готовы повторить, но которые мы считаем опасными и деструктивными. Более того - деяния предков нам нравственно глубоко неприятны.

История первобытного общества - это история «оверкилла» конца плейстоцена и многих более локальных «оверкиллов», устроенных локальными первобытными обществами.

Представления постмодернистов о некоем идеальном состоянии общества в первобытном прошлом, о высокой нравственности и экологическом сознании первобытного человека в первую очередь неверны в научном отношении.

Человечество никогда не жило в некой «первобытной идиллии», будь это «первобытный коммунизм» Энгельса или «экологический гомеостаз», о котором говорят современные постмодернисты [4]. Будь все так идеально в прошлом, зачем бы человечеству пройти такой громадный, трагичный и противоречивый путь?

Представления постмодернистов вредны и опасны, потому что лишают современного человека идейной и нравственной базы для решения общественных проблем - в том числе экологических.

В реальности нам необходимо междисциплинарное представление о многофакторном прогрессе, которое соответствовало бы сложности существующих научных и философских представлений. Для создания хотя бы подходов к такой «теории прогресса», в том числе прогресса нравственных задач, я вижу необходимость обратиться к нескольким уже написанным книгам А.П. Назаретяна (о его гипотезе техно-гуманитарного баланса мною уже писалось выше) [41-47].

Литература

1. Абрамова З.А. Поздний палеолит азиатской части СССР // Палеолит СССР. - М., Наука, 1984.

2. АлексееваЛ.И. Особенности териоком-плекса последнего межледниковья Русской равнины // Млекопитающие Восточной Европы в антропогене / Ред. А.А. Выборнов, Ю.И. Колев, А.Е. Мамонов. - Л., 1980. -С. 68-74.

3. Алексеева Л.И., Тихомиров С.В. Конечная фаза развития позднеледниковой фауны // Материалы по мамонтовой фауне Северной Евразии / Ред. Г.Ф. Барышников, И.Е. Кузьмина. - Л., 1989. - С. 111-118.

4. Артёмова О.Ю. Десять лет «первобытности» в постсоветской России: анализ некоторых, преимущественно учебно-методических публикаций // Этнографическое обозрение. - 2008. - № 2. - С. 139-156.

5. Бадер О.Н. Человек... северного края европейской ойкумены в верхнем палеолите // Первобытный человек, его материальная культура и природная среда в плейстоцене и голоцене / Гл. ред. И.П. Герасимов. -М., 1974. - Ч. 1. - С. 117-125.

6. Бибиков С.И. Некоторые вопросы заселения Восточной Европы в эпоху палеолита // Советская археология. - 1959. - № 4.

7. Богуцкий А.Б.. Савич В.П., Татаринов К.А. Природа в развитии первобытного общества на территории Волыни // Первобытный человек, его материальная культура и природная среда в плейстоцене и голоцене / Гл. ред. И.П. Герасимов. - М., 1974. - Ч. 1. - С. 143-148.

8. Борисковский П.И., Праслов Н.Д. Палеолит бассейна Днепра и Приазовья. -М.-Л., 1964.

9. Буровский А.М. Идиллический палеолит? // Общественные науки и современность. - 1998. - № 1. - С. 167.

10. Вагнер Я. Африка: рай и ад для животных.- М.: Мысль, 1987.

11. Вангенгейм Э.А. Палеонтологическое обоснование стратиграфии антропогена Северной Азии. - М.: Наука, 1977. - 172 с.

12. Вартанян С. Остров Врангеля в конце четвертичного периода: геология и палеогеография. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2007.

13. Верещагин Н.К. Охота первобытного человека и вымирание плейстоценовых мле-

копитающих в СССР // Материалы по фаунам антропогена СССР / Ред. И.П. Герасимов, А.А. Величко. - Л., 1971.

14. Верещагин Н.К. Палеогеография... мамонтовой фауны... // Общая и региональная териогеография.-М.: Наука, 1988. - С. 19-32.

15. Верещагин Н.К., Барышников Г.Ф. Вымирание млекопитающих в четвертичном периоде северной Евразии // Млекопитающие северной Евразии в четвертичном периоде. -Л., 1985. - С. 3-38.

16. Величко А.А. Природный процесс в плейстоцене. - М.: Наука, 1973. - 253 с.

17. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. - М.: Наука, 1988.

18. Верховская Н.Б. Мамонтовые экосистемы и причины их исчезновения // Журн. общ. биол.- 1988. - 49, № 1. - С. 70-83.

19. Вишняцкий Л.Б. Культурная динамика в середине позднего плейстоцена и причины верхнепалеолитической революции. - СПб., 2008.

20. Гатри Р. Влияние среды на вымирание млекопитающих Берингии / / Берингия в кайнозое / Отв. ред. В.Ю. Иконников. - Владивосток, 1976. - С. 296-322.

21. Герасимов Д.В., Гиря Е.Ю., Тихонов А.Н. Поселение Чертов Овраг на острове Врангеля - вопросы культурной атрибуции и перспективы исследования // Естественная история российской восточной Арктики в плейстоцене и голоцене / Отв. ред. М.В. Аникович. - М.: Геос, 2003. - С. 87.

22. Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. - М., 1960.

23. Дэвид М. Операция «носорог». -М.: Наука, 1981.

24. Ермолова Н.М. Охота в каменном веке Сибири // Проблемы культурной адаптации в эпоху верхнего палеолита. - Л., 1989. -С. 137-138.

25. Ефименко П.П. Первобытное общество. - Киев, 1953. - 663 с.

26. Ефремов И.А. На краю Ойкумены. -М.: Детгиз, 1953.

27. Иванова И.К. Природные условия обитания людей каменного века в бассейне р. Днестр // Палеоэкология древнего человека. - М.: Наука, 1977. - 244 с.

28. Калмыков Н.П. Основные особенно-

сти природной среды позднего плейстоцена Забайкалья // Природная среда и древний человек в позднем антропогене. - Улан-Удэ, 1987. - С. 21-30.

29. Караваев М.З., Скрябин С.3. Растительный мир Якутии. - Якутск, 1971. - 128 с.

30. Калиновский П.Ф. Палеогеография позднеледниковья и голоцена Белоруссии по териологическим данным // VI координационное совещание по изучению мамонтов и мамонтовой фауны. - Л., 1991. - С. 27-29.

31. Крайслер Л. Тропами карибу. -М.: Мысль, 1967.

32. Крупник И.И. Арктическая этноэко-логия. Модели традиционного природопользования морских охотников и оленеводов Северной Евразии. - М.: Наука, 1989. -С. 202-205.

33. Ларичев В.Е. Охотники за черепами. -М.: Эврика, 1971.

34. Ливингстон Д. Путешествия и исследования в Южной Африке с 1840 по 1856 г. -М., 1956.

35. Лот А. В поисках фресок Тассили-Аджера. - Л.: Искусство, 1973.

36. Мато-Нажин. Мой народ сиу. -М., 1964.

37. Майкл Дж. Семья Майклов в Африке. -М., 1966.

38. Монгайт А.Л. Археология Западной Европы. Каменный век. - М.: Наука, 1973.

39. НазаровВ.И. Реконструкция ландшафтов Белоруссии по палеоэнтомологическим данным (антропоген). - М.: Наука, 1984. -96 с.

40. Насимович А.А. Африканский слон.-М.: Наука, 1975.

41. Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной. - М.: Недра, 1991.

42. Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры (синергетика социального прогресса). - М., 1995.

43. Назаретян А.П. Универсальная история и синдром предкризисного человека // История и синергетика: Методология исследования. - М.: КомКнига, 2005. - С. 139-163.

44. Назаретян А.П. Эволюция ненасилия: историческая ретроспектива // История и математика: Анализ и моделирование социально-исторических процессов / Ред. С.Ю. Малков, Л.Е. Гринин, А.В. Корота-ев. - М.: КомКнига, 2007. - С. 243-262.

45. Назаретян А.П. Антропология насилия и культура самоорганизации. Очерки по эволюционно-исторической психологии. -М.: УРСС, 2007.

46. Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. - М.: Бином, 2007.

47. Некоторые аспекты палеоэкономиче-ского моделирования палеолита // Советская археология. - 1969. - № 4.

48. Оводов Н.Д. Позднеантропогеновая фауна млекопитающих юга Уссурийского края // Фауна и систематика позвоночных Сиби-

ри / Ред. О.Ф. Александрова. - Новосибирск,

1977. - С. 157-177.

49. Окладников А.П. История Якутской АССР / Т. 1. Якутия до присоединения в состав Русского государства. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1955.

50. Палеолит Ближнего и Среднего Востока. Исследования по археологии древнего каменного века. Палеолит мира. - Л.: Наука,

1978.

51. Паттнем Э. Восемь лет среди пигмеев. - М., 1958.

52. Пидопличко И.Г. Амвросиевская палеолитическая стоянка и ее особенности // Краткие сообщения Института археологии АН УССР. - № 2. - Киев, 1953.

53. Пидопличко И.Г. О ледниковом периоде. - Киев, 1955.

54. Пучков П.В. Некомпенсированные вымирания в плейстоцене. Препр. АН УССР. Ин-т зоологии. Киев, 1989. - Ч.1. - 60 с.

55. Пучков П.В. Некомпенсированные вымирания в плейстоцене. Препр. АН УССР. Ин-т зоологии. - Киев, 1989. - Ч. 2. - 60 с.

56. Пучков П.В. Некомпенсированные вюрмские вымирания. Сообщение 1. Крупнейшие растительноядные: эври- или стено-бионты? // Вестник зоологии. - 1991. - № 5. -С. 45-53.

57. Пучков П.В. Некомпенсированные вюрмские вымирания. Сообщение 2. Преобразование среды гигантскими фитофагами // Вестник зоологии. 1992. - №1. - С. 58-66.

58. Пучков П.В. Некомпенсированные вюрмские вымирания. Сообщение 3. Перепромысел, «недопромысел» и другие факторы // Вестник зоологии. - 1992а. - № 4. -С. 73-80.

59. Пучков П.В. Некомпенсированные вюрмские вымирания. Сообщение 4. Старый Свет: смягченный кризис // Вестник зоологии. -1993. - № 1. - С. 63-70.

60. Пучков П.В. Некомпенсированные вюрмские вымирания. Сообщение 5. Кризис в Палеарктике / / Вестник зоологии. - 1993а. -№ 4. - С. 59-66.

61. Сергин В.Я. Палеолитические жилища европейской части СССР. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1974.

62. Станко В.Н. Палеоэкологическая обстановка в позднем палеолите... // Проблемы культурной адаптации в эпоху верхнего палеолита / Отв. ред. Г.А. Хлопачев. - Л., 1989. -С. 27-29.

63. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. - М., 1985. - С. 187-191.

64. Татаринов К.А. Фауна неогеновых и антропогеновых позвоночных Подолии и Прикарпатья, ее история и современное состояние. Ч. 1 и 2. - Дис. ... д-ра биол. наук. -Львов, 1969. - 514 с.

65. Те Ранги Хироа (Питер Бак). Мореплаватели солнечного восхода. - М.: Географ-гиз, 1959. - 384 с.

66. Томирдиаро С.В. Изменение физико-

географической обстановки... как основная причина вымирания... мамонтового комплекса // Мамонтовая фауна и среда ее обитания в антропогене СССР / Ред. Н.К. Верещагин.

- Л., 1977. - С. 64-71.

67. Теннер Д. Тридцать лет среди индейцев. - М., 1963.

68. Торнтон Э., Кэрри Д. Спасите слона! // Беззащитные гиганты. - М., 1996.

69. Флеров К.К. Бизоны северо-восточной Сибири // Мамонтовая фауна и среда ее обитания в антропогене СССР / Ред. Н.К. Верещагин. - Л., 1977. - С. 39-56.

70. Формозов А.А. Пещерная стоянка Ста-роселье и ее место в палеолите. - М., 1958.

71. Шер А.В. Млекопитающие и стратиграфия крайнего северо-востока СССР и Северной Америки. - М.: Наука, 1971. - 310 с.

72. Шульц В. Апок - зазыватель бизонов // Шульц В. Ловец орлов и другие повести. -М., 1991. - С. 691-724.

73. Членов М.А., Крупник И.И. В поисках древних культур Чукотки // Природа. -1984. - № 6.

74. Byun S.A., Koop B.F., and Reimchen T.E. Evolution of the Dawson caribou (Rangifer tarandus dawsoni). Can. J. Zool. - 2002 NRC Canada.

75. Chard Ch.S. The Jld World Roots: Review and Speculations// Papers of the Universitu of Alasca. - 1963. -Vol. 10. - № 2.

76. Firestone R.B., West A., Kennett J.P., et al. Evidence for an extraterrestrial impact 12,900 years ago that contributed to the megafaunal extinctions and the Younger Dryas cooling // PNAS. 2007. - V. 104.

77. Findeisen H. Die Fischerei im Leben der altsibirischen Voelkerstaemme. Berlin, Sonderdruck aus der Zeitschrift fuer Ethnologie.

- Jg. 1928, Heft 1/3, Verlag von Julius Springer, 1929.

78. Flood J. Archaeology of the Dreamtime. The Story of Prehistoric Australia and its People. Revised ed. - Sydney, Angus & Robertson. -1996. - Р. 86, 283.

79. Guidon N. The first Americans; cliff notes // Natur. History.- 1987. - M, № 8. - P. 6-12.

80. Giraffes... in the desert // Oryx. - 1981. -16, № 2. - P. 164.

81. Haynes G. Where elephants die//Natur. History. -1987. - № 6. - P. 28-32.

82. Kingdon J. Easll African Mammals. Vol. 3. Part В. - London, 1979.

83. Kingdon J. East African Mammals. Vol. 3. Parts C, D. - London, 1982.

84. Krishnan M. The indian elephant. - New Dehli, 1970. - 36 p.

85. Kreulen D. Factors affecting reptile biomass in african grasslands // Am. Natur. -1979. - 114, № 1. - P. 157-165.

86. Kurten B. Anderson A. Pleistocene mammals of North America. - New York: Columbia Univ. Press., 1980. - 442 p.

87. L'abbe Breuil H. Sur les chemins de la prehistoire. - Paris, 2006. - 223 p.

88. Laws R. The Tsavo elephants // Oryx. -1971. - 9, № 1. - P. 32-34.

89. Martin P.S. Prehistoric Overkill // Pleistocene extinction. - New Haven, 1967. -P. 75-120.

90. Martin P.S. Prehistoric Overkill: The Global Model // Martin P.S., Klein R.G., Eds. Quaternary Extinctions. A prehistoric revolution. - Tucson, Arizona: Univ. Arizona Press, 1984. - P. 354-403.

91. Mulvaney J., Kamminga J. Prehistory of Australia. - Sydney, Allen & Unwin, 1999. -P. 139-142.

92. McKay G. Behaviour and ecology of the asiatic elephant in south-western Ceylon. -Washington, 1973. - 113 p.

93. McNaughton S. Grazing as an optimization process: grass-ungulate relationships in Serengeti // Amer. Natur. -1979. - 113, № 5. - P. 691-703.

94. Owen-Smith N. Pleistocene extinctions: the pivotal role of megaherbivores. Paleobiology. - 1987. - P. 351-162.

95. Owen-Smith N. Megafaunal extinctions: the conservation message from 11000 Years B.P. // Conserv. Biology. - 1989. - № 4. - P. 405-412.

96. Patterson D. Man-eaters of Tsavo. -N.Y., 1938.

97. Quarternary extinctions, 1984.

98. Vereshchagin N.K. Primitive hunters and pleistocene extinction in the Soviet Union // Martin P., Wright H.E. (eds.) Pleistocene extinction. - New Haven-London, 1967.

99. Yesner D., Veltre D., Grossen K., Graham R. 5700-year-old Mammoth remains from Qagnax Cave, Pribilof Islands, Alaska // World of Elephants / Short Papers and Abstracts of the 2 International Congress, Mammoth Site Scientific Papers, Volume 4. Hot Springs, South Dakota. - 22-25 September, 2005. -P. 200-204.

J