CC BY
251
2. Российская газета. 2006. 27 июля.
3. СЗ РФ. 1995. № 34, ст. 3426.
4. Впервые в российском законодательстве запрещение злоупотреблять доминирующим положением на товарны1х рынках было зафиксировано в п. 1 ст. 5 Закона РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» от 22 марта 1991 года
№ 948-1 (Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 16, ст. 499). Запрет злоупотреблять доминирующим положением на рынке финансовых услуг, адресованный финансовым организациям, был впервые закреплен сначала в ч. 2 ст. 34 Конституции РФ, а затем в ст. 5 Федерального закона «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг» от 23 июня 1999 года № 117-ФЗ (утратил силу с 26 октября 2006 г.).
A.B. Михин
Михин Александр Викторович — кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса, Нижегородская академия МВД России (603144, г. Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, д. 3)
E-mail: oksan [email protected]
Перспективы развития судебной системы России в рамках реализации федеральной целевой программы
В настоящей статье автором проводится правовое исследование федеральной целевой программы развития судебной системы на различных этапах реформирования.
In this article the author conducted legal research of the federal target program for the development of the judicial system in various stages of reform.
Современное существование и дальнейшее эффективное экономическое развитие Российской Федерации напрямую зависит от качественного функционирования всех ветвей власти в системе разделения властей, а в особенности судебной власти.
Все судебные органы в рамках своей компетенции призваны осуществлять защиту нарушенных прав, свобод и законных интересов физических и юридических лиц путем осуществления правосудия.
В настоящее время в России действуют три судебные системы: Конституционный Суд РФ, арбитражные суды РФ и суды общей юрисдикции. Данные судебные системы призваны обеспечивать незыблемость основ конституционного строя, охранять правопорядок и единство экономического пространства, имущественные и неимущественные права физических и юридических лиц, а также гарантировать свободу экономической деятельности.
Вместе с тем, Российская Федерация как правовое государство обязана обеспечить самостоятельность и независимость судебной власти, что позволит ей эффективно исполнять возложенные на нее функции и задачи.
В 2001 году по поручению Президента РФ была разработана первая федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России» на 2002—2006 годы (в ред. постановления Правительства РФ «О внесении изменений в федеральную целевую программу «Развитие судебной системы
России» на 2002—2006 годы» от 6 февраля 2004 года № 49)1.
Впоследствии были разработаны и опубликованы еще две федеральные целевые программы:
— федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России на 2007—2012 годы» (в ред. постановления Правительства РФ от 1 ноября 2012 года № 1125)2;
— федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России на 2013—2020 годы» (в ред. постановления Правительства РФ от 27 декабря 2012 года № 1406)3.
В качестве государственных заказчиков, основных разработчиков и исполнителей вышеуказанных программ на различных этапах реформирования судебной системы выступили: Министерство экономического развития Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации, Министерство финансов Российской Федерации, Министерство юстиции Российской Федерации, Федеральная служба судебных приставов Российской Федерации.
Анализируя федеральные целевые программы развития судебной системы России, можно выделить следующие основные задачи, которые должны быть разрешены в результате реализации концепции реформирования судебной системы в целом:
Михин A.B. Перспективы развития судебной системы России в рамках реализации федеральной целевой программы
Михин A.B. Перспективы развития судебной системы России в рамках реализации федеральной целевой программы
— повышение эффективности деятельности судебной власти в Российской Федерации;
— создание оптимального организационноправового и материально-технического обеспечения судебной системы в Российской Федерации;
— повышение качества осуществления правосудия;
— совершенствование судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций, обеспечение открытости и доступности правосудия;
— создание необходимых условий для осуществления правосудия; обеспечение независимости судебной власти;
— построение эффективной системы исполнительного производства;
— повышение открытости и доступности системы принудительного исполнения;
— модернизация судебно-экспертной деятельности, осуществляемой государственными судебно-экспертными учреждениями Министерства юстиции Российской Федерации4.
На наш взгляд, все вышеуказанные цели и задачи между собой взаимосвязаны, что вполне объяснимо и обоснованно, поскольку все они находят свое отражение в принципах построения судебной власти и осуществления правосудия.
Также вполне целесообразно в век развития компьютерных технологий и оптимизации процесса в целом уделять значительное внимание созданию эффективной информационно-коммуникативной системы судебной власти.
Для более точного понимания механизма реализации концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013—2020 годы»5 необходимо определить, что уже фактически было выполнено на предыдущих этапах реформирования национальной судебной системы.
В целях соблюдения таких основополагающих принципов судоустройства и судопроизводства, как: транспарентность (прозрачность) осуществления правосудия; гласность судебного разбирательства; доступность к осуществлению правосудия; независимость судей; реализация права граждан на доступ к информации; реализация конституционного принципа на судебную защиту; процессуальной экономии (минимизация судебных расходов, времени) и другое, были осуществлены следующие мероприятия.
Для законодательного закрепления вышеуказанных инициатив были приняты такие значимые нормативные правовые акты, как: Федеральный конституционный закон «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» от 7 февраля 2011 года № 1-ФКЗ6; Федеральный закон «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» от 27 июля 2010 года № 193-ФЗ7; Федеральный закон «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» от 27 июля 2010 года № 228-ФЗ8; Федеральный закон«О компенсации за нарушение права на судопроизводство
в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»9; Федеральный закон «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» от 9 декабря 2010 года № 353-ФЗ10; Федеральный закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» от 22 декабря 2008 года № 262-ФЗ11.
Анализируя изменения в процессуальном законодательстве, нельзя не отметить тот факт, что развитие арбитражного судопроизводства несколько опережает развитие гражданского судопроизводства, что в принципе вполне объяснимо, поскольку этого требует современная экономическая обстановка в Российской Федерации и законодатель вынужден постоянно осуществлять мониторинг действующего законодательства в сфере рассмотрения и разрешения экономических споров и споров в области предпринимательской деятельности.
Так, с 1 ноября 2010 года вступили в силу существенные изменения, внесенные в арбитражное процессуальное законодательство, которые кардинально изменили институт предъявления иска в арбитражный суд.
Также в век развития компьютерных технологий законодатель не мог не учесть такие преимущества сети «Интернет», как быстрота передачи информации, удобство электронных носителей информации, отсутствие многотомной бумажной переписки и т. д. Так, в настоящее время физические и юридические лица вправе подавать исковые заявления (заявления) и другие процессуальные документы в арбитражный суд по электронной почте, что существенно увеличивает доступность к осуществлению правосудия. Если в целом рассматривать электронный документооборот, то он все больше и больше заменяет собой обычные для нас бумажные носители. Кроме того, изменения коснулись и самой процедуры рассмотрения экономических споров в арбитражных судах, например заинтересованные лица могут принимать участие в ходе судебного разбирательства с помощью видео-конференцсвязи. На наш взгляд, данные изменения напрямую способствуют экономии процессуального времени и судебных расходов.
Действующий Арбитражный процессуальный кодекс РФ (далее по тексту — АПК РФ)12 в настоящее время предусматривает обязательную аудиозапись судебного разбирательства, что существенно дисциплинирует всех субъектов арбитражного процесса, а также в принципе опосредованно заставляет судей постоянно повышать свой профессиональный уровень и проводить судебное заседание в точном соответствии с действующим арбитражным процессуальным законодательством. При этом председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин неоднократно высказывал мнение относительно внедрения обязательной аудиозаписи и в гражданское судопроизводство, однако пока его инициатива не была услышана законодателем.
Вышеуказанные обстоятельства еще раз свидетельствуют о том, что арбитражное судопроизводство, по сравнению с гражданским и уголовным судопроизводством, развивается намного интенсивнее с учетом современных экономических реалий.
Полагаем, что следует согласиться с высказанным М.В. Карпычевым мнением о том, что схожие общественные отношения должны регулироваться схожими (в том числе текстуально одинаково закрепленными в законе) механизмами13, особенно это представляется правильным в сфере процессуальных правоотношений, обладающих родственной природой.
В настоящее время происходит постепенное внедрение вышеуказанного положительного опыта в уголовное и гражданское судопроизводство, что, на наш взгляд, вполне обоснованно, поскольку облегчает соблюдение единства судебной практики. В качестве примера можно привести Федеральный закон «О внесении изменений в гражданское процессуальное законодательство» от 26 апреля 2013 года № 6614. В соответствии с данным нормативным правовым актом в настоящее время в гражданском процессе для совершения отдельных процессуальных действий (например, опрос лиц, участвующих в деле; допрос свидетелей, экспертов и др.) используется видео-конференц-связь. Данное обстоятельство позволяет существенно сэкономить время рассмотрения и разрешения гражданского дела по существу, а также снизить судебные расходы.
Также в качестве положительного момента необходимо указать, что глобальное внедрение и последующее использование новых компьютерных технологий позволяет эффективно и повсеместно реализовывать принцип доступности к осуществлению правосудия. При этом нельзя не отметить связь данного принципа с принципом транспарентности (прозрачности) деятельности судов в Российской Федерации. Поэтому, на наш взгляд, вполне оправданно было принятие Федерального закона «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» от 22 декабря 2008 года № 262-ФЗ в соответствии с которым все суды в России должны иметь официальные сайты в телекоммуникационной сети «Интернет», где должна отражаться и своевременно обновляться вся необходимая информация, касающаяся деятельности конкретного суда.
Мы считаем, что вышеуказанный Закон напрямую позволяет реализовать право граждан на доступ к информации за некоторым исключением. Так, судам запрещается размещать на своих сайтах информацию, содержащую какую-либо тайну, например, тайну усыновления (удочерения) ребенка, государственную тайну, врачебную тайну, коммерческую тайну и др. В целях обеспечения сохранности информации, передаваемой по электронной почте, на официальном сайте арбитражного суда создана и эффективно применяется программа «Электронный страж», позволяющая ограничивать
доступ физических и юридических лиц к конфиденциальной информации.
При анализе действующего арбитражного и гражданского процессуального законодательства прослеживается определенная взаимосвязь между такими правовыми категориями, как «доступность к осуществлению правосудия», «прозрачность судебной системы» и «гласность судебного разбирательства».
По нашему мнению, в процессе реализации концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» законодатель не обошел вниманием и принцип гласности. В судебной практике неоднократно возникали вопросы, связанные с практическим применением статьи 11 АПК РФ и статьи 10 ГПК РФ, регламентирующих один из основополагающих принципов судопроизводства. Поэтому в декабре 2012 года Пленум Верховного Суда РФ провел заседание, результатом которого стало постановление № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов»15.
Разъясняя положения процессуального законодательства, регламентирующего действие принципа гласности, Пленум Верховного Суда РФ указал фактически на полное доминирование принципа гласности при рассмотрении и разрешении гражданских дел по существу судами общей юрисдикции. При этом Верховный Суд РФ обязал нижестоящие суды всячески содействовать гражданам в реализации их права на открытое судебное заседание, даже в тех случаях, когда помещение зала судебного заседания не может вместить всех желающих.
Также если в ходе судебного заседания суд не обеспечил возможности присутствия всех желающих и впоследствии судебным решением были нарушены права и свободы данных лиц, то данное обстоятельство является грубым нарушением принципа гласности (нарушением норм процессуального права) и может выступать в качестве безусловного основания для отмены решения суда первой инстанции. На наш взгляд, использование видео-конференц-связи является одним из самых эффективных способов решения вышеуказанной проблемы.
Завершая анализ федеральной целевой программы, посвященной развитию судебной системы России, можно сделать вывод о том, что начиная с 2002 года судебная система России претерпела значительные изменения. Преобразования коснулись не только судоустройства, но и судопроизводства.
Принципы, закрепленные в нормах арбитражного и гражданского процессуального законодательства, находят свое реальное отражение в судебной практике.
Судейское сообщество в соответствии с действующим законодательством предъявляет повышенные требования к кандидатам на должность судьи, что позволяет планомерно формировать качественный состав судейского корпуса.
Михин А.В. Перспективы развития судебной системы России в рамках реализации федеральной целевой программы
Михин А. В. Перспективы развития судебной системы России в рамках реализации федеральной целевой программы
Неоспоримым является тот факт, что в качестве основного критерия определения эффективности деятельности судебной власти в Российской Федерации выступает общественное мнение, поэтому все ветви власти должны стремиться к повышению уровня доверия и уважительного отношения граждан к суду, основной задачей которого является правильное и своевременное рассмотрение и разрешение споров путем осуществления правосудия, а в конечном счете реальное восстановление нарушенных прав, свобод и законных интересов физических и юридических лиц.
Примечания
1. СЗ РФ. 2001. № 49, ст. 4623.
2. СЗ РФ. 2006. № 41, ст. 4248.
3. СЗ РФ. 2013. № 1, ст. 13.
4. СЗ РФ. 2013. № 1, ст. 13.
5. СЗ РФ. 2012. № 40, ст. 5474.
6. СЗ РФ. 2011. № 7, ст. 898.
7. СЗ РФ. 2010. № 168, ст. 4162.
8. СЗ РФ. 2010. № 31, ст. 4197.
9. СЗ РФ. 2010. № 18, ст. 2145.
10. СЗ РФ. 2010. № 50, ст. 6611.
11. СЗ РФ. 2008. № 52, ч. 2, ст. 6217.
12. СЗ РФ. 2002. № 30, ст. 3012.
13. См.: Карпычев М.В. Идеология унификации категориального аппарата и механизма правового регулирования в законотворческой технике // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2010. № 2 (13). С. 83.
14. СЗ РФ. 2013. № 17, ст. 2033.
15. Российская газета. 2012. 19 декабря.
В.И. Надёжин
Надёжин Вадим Ильич — кандидат юридических наук, специалист по финансовому мониторингу, Региональный центр «Приволжский» ЗАО «БанкИнтеза» (603155, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д. 46)
E-mail: [email protected]
Коммерческий банк в правовом механизме противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем,
и финансированию терроризма
В статье проанализирована роль коммерческого банка в национальном правовом механизме противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма; обозначены некоторые проблемы исполнения кредитными организациями законодательства в этой сфере; дана оценка планирующимся изменениям законодательства с точки зрения эффективности правового регулирования и соответствия международным стандартам РАТЕ
The article analyzes a commercial bank’s role in the national legal system of anti-money laundering and anti-terrorism financing; enumerates some problems of legislative execution performed by credit organizations regarding this area; contains the estimation of the intended legislative changes from the point of view of legal regulation efficiency and compliance to FATF international standards.
Традиционно появление термина «отмывание денег» связывают с освещением в американской прессе 20-х годов прошлого столетия проблемы сращивания легального и теневого секторов экономики США. По-английски это звучало как «money laundering» (дословно — «стирка денег»), так как гангстерские кланы в то время массово скупали прачечные, чтобы, вкладывая в этот бизнес криминальные доходы, обеспечить себе их безопасное и публичное потребление. К середине века в схемы отмывания денег вовлекаются учреждения индустрии развлечений (прежде всего, казино), элитные гостиницы, магазины и рестораны. А с развитием рынка финансовых услуг обладатели «грязных» денег все больше предпочитают использовать для
«стирки» банки, инвестиционные, страховые и лизинговые компании, агентства недвижимости, ломбарды, букмекерские конторы и т. д.
На сегодняшний день отмывание теневых фондов становится весьма масштабным международным явлением. По данным экспертов Международного валютного фонда (МВФ), ежегодно в мире криминальными группировками легализуется от 500 млрд до 1 трлн долларов США, что эквивалентно 1,5—5% валового мирового продукта1. Напомним, что согласно опубликованным в мировых СМИ данным Европарламент утвердил бюджет Европейского союза на 2013 год в размере 132,8 млрд евро (172 млрд долларов США). Таким образом, отмывание денег в мировом масштабе в 3—6 раз превыша-
