CC BY
13шакл сурат гирифтаанд, тарчумахо барои харчй хубтар ошно сохтани хонандаи точик бо мардуми турк ва бо зиндагиномаи як нафар саромади адабиёти навини ин халк хидмати холисона намудааст.
Адабиёт:
1. Айзейнштейн Н.А. О маленком человеке в турецкой литературе. // Теоретические
проблемы восточных литератур. - М.: Наука, 1969. - 340 с.
2. Несин А. Рассказы для вас. - М.: Худож. литература, 1976. - 298с.
3. Несин А. Писатель, народ, власть // Иностранная литература, 1965, № 10.
4. Фиш Р.Г. Писатели Турции - книги и судьбы. М.: Св. писатель. 1963. - 323 с.
5. Яковлева Н.С. О писателе-сатирике Азизе Несине // Исследования по филологии стран
Азии и Африки. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1966. - 287 с.
АНАЛИЗ И СРАВНЕНИЕ ПЕРЕВОДА ОДНОГО РАССКАЗА ИЗ ОРИГИНАЛ И
ЧЕРЕЗ ДРУГИЕ ЯЗЫКИ
Данная статья отражает осуществление переводов произведений Азиза Несина как на турецком языке, так и на русском и таджикском языках. Если А. Бобоев и Н. Айзенштейн вкратце и понятно старались, перевели мысли автора, то У. Кухзод старался как можно величественно, полнее и всесторонно отразить цели и задачи автора. С другой стороны не зависимо от того в каком виде формировались переводы с целью ознакомить таджикского читателя с турецким народом и жизнеописание одного писателя этого народа подошел объективно.
Ключевые слова: литературовед, перевод, произведения, сравнение, анализ, внимание, связь, оригинал, литература, юмор.
ANALYSIS AND COMPARISON OF FUNDS FROM ONE STORY ORIGINAL AND
THROUGH OTHER LANGUAGES
This article reflects the implementation of translation works of Aziz Nesin as in Turkish, and as in Russian and Tajik fulfilled. If A. Boboev and N. Aizenshtein briefly and clearly tried, moved to the author's opinion, but Urun Kuhzod tried as majestically, fully and comprehensively reflect the goals and objectives of the author. On the other hand no matter in what form, translate with aim to familiarize the reader with the Tajik Turkish people and life description of one writer of this nation approached objectively.
Keywords: literary critic, translation, work, comparison, analysis, attention, communication, original, literature, humor.
Сведения об авторе: Шарифова Гулистон Амриддиновна, кандидат филологических наук, Технологический университет Таджикистана, e-mail: [email protected]
About author: Sharifova Guliston, PhD in philological sciences, Technological University of Tajikistan
ПЕРЕВОД ПОЭТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. БЛОКА НА
ТАДЖИКСКИЙ ЯЗЫК
Холботурова С. С.
Таджикский государственный педагогический университет имени С. Айни
В широком смысле перевод есть перенос некоего художественного целого из одной системы в другую, стилизация, творческое подражание. Перевод в узком смысле - это переложение художественного произведения с одного языка на другой.
Каждый переводчик художественного произведения решает по-своему основной вопрос языкового перевода: точность или красота . Но что понимать под точностью? Следование букве или духу оригинала? М. Лозинский говорил о двух видах перевода: «перестраивающем» и «воспроизводящем» со всевозможной точностью и содержание и форму подлинника» [2, с. 176] .
Таджикский филолог М. Шакури выделил 3 аспекта деятельности переводчика. Он утверждал, «что с большей или меньшей трудностью можно передать "музыкальность"
и "визуальные образы" художественного произведения, но невозможно перевести "игру мысли", хотя, определив круг идей и образ мысли автора, можно попытаться парафразировать соответствующий ход мысли на языке перевода» [7, с. 33]. Он уточняет цели перевода, и на первый план у него выходит подлинный, живой язык, а уже вслед за этим - верность оригиналу, что включает точность, как в передаче смысла, так и атмосферы переводимого произведения [7, с. 165].
Художественный перевод предполагает воссоздание стилеобразующей системы подлинника путем определенной организации и отбора средств языка перевода на звуковом, лексико-семантическом и синтактико-композиционном уровнях. «В поэзии невозможна прямая, непосредственная пересадка иноязычного словесного образа: возможно только его освоение уже выработавшейся традицией национального поэтического языка» отметил русский критик Л.Я.Гинзбург [3, с. 239]. Таким образом, подразумевается не точность как буквальное воспроизведение, а как следование поэтической традиции в языке перевода. Необходимо отметить, что подход к языку поэзии, тропам, ритмике, рифмовке в русскоязычной и таджикской поэтической практике различен. Уже в середине 20-го века таджикские поэты достаточно резко отказались от правильного размера и рифмы, это осталось характерной чертой просодии . Область лексики была тоже пересмотрена. Из языка поэзии была практически исключена лексика высокого стиля (ею пользовались лишь для создания архаизированных переводов). Теперь стихи, написанные высоким стилем или даже с его элементами, стали считать устаревшей риторикой и потоком высокопарного красноречия, они получили стилистически противоположное значение: то, что считалось возвышенным, стало напыщенным и комичным. В русской поэтической традиции ,как начала века, так и в наши дни, этот вопрос не решается так однозначно, и подобные художественные средства до сих пор востребованы поэтической практикой.
Творчество А. Блока было известно таджикскому читателю благодаря переводам Кутби Кирома, Лоика Шерали, Бозора Собира. Произведения символистов всегда составляли особую трудность для переводчиков, видимо, поэтому небольшая подборка стихов Блока появилась лишь в 1943 году в книге Кутби Кирома «Наследие символизма». Для переводов были отобраны простые, стилистически приближающиеся к прозе стихотворения. В дальнейшем книги стихов переводили Лоик Шерали (1960), Бозор Собир (1974), Гулрухсор Сафиева (1981), посвящены различным аспектам филологического исследования и включают в себя переводы как примеры и иллюстрации проводимого анализа. Не все переводы одинаково хороши, некоторые, из них ставят целью познакомить западного читателя с содержанием стихов Блока, не заботясь о соответственном уровне формы.
Мы остановимся на переводах Кутби Кирома и Лоика Шерали, поэты - так ими была решена проблема профессионального знания предмета и поэтического таланта. Главный вопрос художественного перевода был безоговорочно решен ими в пользу красоты, т.е. звучания стихов. При переводе стихотворений Блока они меняли тяжелые (для таджикского языка) тонические ударения, устойчивый ритм и размер, рифмы и даже иногда смысл оригинала. Это, по мнению переводчиков, дало возможность приблизить язык произведений поэта к современной поэтической практике в таджикской литературе. В результате стихотворения сборника представляют собой самостоятельные произведения 1972 года. Мелодичность, музыкальность стихов, пожалуй, единственное, что привлекло переводчиков в поэтическом арсенале Блока и что они постарались воспроизвести, неоднократно вслушиваясь в звучание русских стихов.
Так, например, в стихотворении «Шаб, куча,чарог, дорухона» («Ночь, улица, фонарь, аптека...») и др. Но "игра мысли" Блока, не всегда поддается воплощению в произведениях Кутби Киром. Так, полисемантичные заключительные строки «Незнакомки»: «Ты право, пьяное чудовище! / Я знаю: истина в вине» в переводе на таджикский язык потеряли свою многозначность, что, несомненно, изменило смысл стихотворения:
Двойственность художественной природы образов "Незнакомки" даны в традиции фантастического реализма. А. Блок всегда оставался символистом с присущим ему представлением о двоемирии, т.е. единстве мира реального и инобытийного. В произведении ясно эти пласты представлены: «очарованная даль», «иные тайны» и натуралистические сцены «над озером», в ресторане. Таким же представлен и образ
самой Незнакомки: это по-прежнему Прекрасная Дама поэта и женщина из ресторана. Поэт в этом мире занимает особое, присущее только ему место - посредника между этими мирами. В финале стихотворения Блок не просто повторил по-русски латинскую фразу "In vino veritas", звучащую из уст пьяниц нарочито пошло, работающую на создание обстановки безвкусицы загородного ресторана. Эта фраза, с другой стороны, воспроизводит на ином уровне, пародирует взятую символистами у идею «деонисийского опьянения» как творческого акта, поэт у «трактирной стойки». Все вместе создает и «бессмысленный ужас искривления человеческой жизни» и одновременно своеобразную «необходимую раму для начала мистерии», поскольку развертывается действие сразу в двух пластах. Таким образом, заключительная фраза содержит в себе двойной вывод: «истина в вине» - все результат воздействия вина на поэта, но и одновременно несет осознание вины лирического героя перед его Прекрасной Дамой. Блок финальной фразой ставит «загадку бытия», выводя конфликт бытовой в бытийный.
Рассмотрим стихотворение "Ты проходишь без улыбки...". Во фразовом сюжете двух заключительных стихов: "Как твой мальчик в белой шапке / Улыбнулся на тебя". Блок разрешает конфликт всего стихотворения и даже одной из тем цикла "Город". Город - средоточие греховности, порождение хаоса и вместе с тем цивилизации. Речевое клише "улыбнулся тебе" поэта не привлекает, и он находит иной вариант, содержащий новые смысловые нюансы. Здесь можно усмотреть скрытые эллипсисы (неполно выраженное высказывание типа "улыбнулся, поглядев на", "взглянув на"). Или же своеобразное перенесение действия на объект. Образы проходящей женщины ("ты") и мальчика, "вечерних богородиц", "Богоматери и Младенца" накладываются и взаимодополняют друг друга, соединяя чувство вины, кротость и святость. Явление в "черном" городе "мальчика в белой шапке" символически противопоставляется как два борющиеся начала добра и зла. "Простые и малоинтересные вещи повседневного потребления..., становясь "предметом искусства", необходимым образом одухотворяются, становятся живыми, превращаются в миф", писал А.Ф.Лосев [5,с. 68] . Возвращаясь в финале стихотворения к улыбке, поэт не просто "закольцовывает" композицию, он разрешает один из конфликтов: мальчик дарит матери (многоплановому образу) благодать, улыбнувшись на нее. Ведь благодать не есть покой, благодать - радость, вот почему Блоку было важно использовать именно этот словесный оборот, соединяя таким образом земное - улыбку и надмирное - благодать. У Блока есть свои, излюбленные, лично-стилевые способы ассоциативного выстраивания мысли. В таджикском переводе заключительная строка переведена буквально: «хандаи вай», что стилистически никак не выделено. По правилам таджикской грамматики глагол ханда кардан (улыбаться) требует объекта с предлогом бо . Стихотворение же лишается ключевого момента развязки конфликта.
Таким образом, таджикскому переводчику К.Кирому удалось передать образы и картины стихов Блока, передать им мелодичность и интонацию оригинала, наиболее же трудной для перевода оказалась «игра мысли» и воссоздание ее в языке перевода.
Литература:
1. Блок А.А. Полное собрание стихотворений и писем в 20-ти томах. - М., 1997. Т.2.
2. Блок А.А. Шеърх,о ( Тарчумаи К.Киром).-Душанбе: Ирфон, 1987.-128 с.
3. Гинзбург Л.Я. Особенности художественного перевода.- М.: Высшая школа, 2001.- 165 с.
4. Лозинский М.А. Доклад об искусстве перевода.- М.: Наука, 1985.- 232с.
5. Лосев А.Ф. Анализ творчества А.Блока.- М.: Наука, 1999.- 365 с.
6. Художественный перевод: проблемы и суждения. - М., 1986.-342 с.
7. Шакури М. Обновление.- М.: Художественная литература, 1989.- 267 с.
ПЕРЕВОД ПОЭТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. БЛОКА НА ТАДЖИКСКИЙ ЯЗЫК
Автор статьи рассматривает роль проблемы художественного перевода поэтического произведений. Анализируется перевода произведений А.Блока на таджикский язык со стороны таджикского поэта Кутби Киром.
Ключевые слова: перевод, поэт, писатель, проблема, язык, искусства, творчества.
TRANSLATION POETIC WORKS OF A. BLOK IN TAJIK LANGUAGE
The author of the article considers the role of the problem of the artistic translation of the poetical product. The translation of the product A.Blok is Analysed on tadzhik language on the part of tadzhik poet Kutbi Kirom.
Keywords: translation, poet, writer, problem, language, art, creative activity.
Сведения об авторе: Холботурова Суфия Субхонкуловна, аспирант Таджикского государственного педагогического университета имени С. Айни, , e-mail: [email protected]
Аbout author: Kholboturova Sufiya, post-graduate student of the Tajik State Pedagogical University named after S. Aini
ОНОМАСТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ПЕРЕВОДОВ А. ФЕТА
Курбонов Х. Ш.
Дангаринский государственный университет
Перевод художественного произведения, особенно поэтического, представляет собой трудную задачу, - максимально сохраняя форму исходного текста, адекватно передать содержание и эстетическое воздействие оригинала в переводе. С лингвистической точки зрения художественный перевод однозначно самоценен, так как переводчик для передачи системы образов и особенностей мышления представителя другой культуры, другой ментальности и другой эстетики использует образную и эстетическую систему родного языка. Голубь В.В. отмечает «Особенно сложно анализировать поэтический перевод, сделанный признанным литератором, - писателем или поэтом, обладающим своей сложившейся художественной системой образов и своими приемами их создания, - а не профессиональным переводчиком [2, а 154].
В истории русской переводной поэзии много интересных страниц и неоднозначных личностей. Объектом нашего исследования стал язык переводов самобытного русского поэта А.А. Фета.
Предмет - состав и специфика ономастикона в переводной поэзии А. Фета. Общее количество привлеченных к исследованию текстов составляет 245 произведений. В большинстве своем это переводы древнеримских авторов - 105 од Горация, несколько стихотворений Овидия и Катулла и одно стихотворения древнегреческого поэта Анакреона; также 34 перевода древнеперсидского поэта Гафиза, которые были осуществлены А.А. Фетом по немецкому переводу Г.Ф. Даумера, так как сам поэт не знал персидского языка; перевод одного стихотворения Саади; одного китайского оригинала (неавторизованное стихотворение «Тень») и многочисленные переводы западноевропейских источников (Байрона, Гете, Шиллера, Мицкевича, Шенье, Кернера, Лимартина, Мерике, Беранже, Мюссе, Мура, Гейне, Уланда, Рюккерта). Кроме того, в исследуемый материал мы включили переводы трагедий Шекспира «Антоний и Клеопатра» и «Юлий Цезарь», выполненные А.А. Фетом.
Методом сплошной выборки нами выявлены все случаи употребления собственных имен в указанных переводных текстах. Все варианты - фонетические, словообразовательные, морфологические - включены в ономастический словник отдельными лексическими единицами. Ономастический фонд фетовских переводов составил 798 онимов разных типов, включая отономастические прилагательные, в 3274 словоупотреблениях.
Весь ономастикон переводной поэзии А.А. Фета классифицирован нами по нескольким критериям: алфавитному, частотному, типологическому и тематическому.
Алексеев А. отмечает: «Словник по алфавитному критерию включает в себя все имена собственные с указанием частотности лексемы и позволяет быстро установить наличие или отсутствие онима в ономастическом пространстве переводов А.А. Фета» [1, а 64] .
В типологическом словнике все имена собственные распределены по группам в соответствии с разделами ономастики, которые занимаются их изучением. Самый обширный раздел, антропонимика, включает 340 лексем, идентифицирующих личность
