CC BY
11СООТНОШЕНИЕ ФОРМЫ И СОДЕРЖАНИЯ В ПЕРЕВОДАХ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ ЛОИКА
Кудратова С. Н.
Таджикский государственный институт языков имени Сотима Улугзода
Стихи Лоика с начала его творчества переводились на многие языки мира, в том числе, на русский, английский, немецкий, чешский, арабский, узбекский, казахский, туркменский и др.. Чаще стихи Лоика переводились на русский язык, например, "Улыбка зари" ("Шафаки субх"), "Завещанная земля" ("Замини мероси"), "Струны дождя" ("Борони сим-сим"), " Встречаю солнце" ("Дидори офтоб"), "Чаша Хаяма" ("Ч,оми Хайём") и "Молитва дождя"("Дуои борон") были опубликованы в разные годы.
В переводе стихов Лоика принимали участие признанные русские поэты и переводчики, имевшие опыт перевода персидской и таджикской поэзии, в том числе Семён Липкин, Яков Козловский, Станислав Куняев, Михаил Синельников, Владимир Солоухин, М.Акчурин, Л.Васильева и И.Кожешева.
Но, к сожалению, эти переводы производились не на должном уровне. И как отметил М. Нарзигул, " в некоторых случаях, зачастую в переведённых текстах не сохраняется поэтический талант, подлинность и особенность стихотврения"[7, с. 38].
Если обратить внимание на процесс и стиль перевода рубаи Лоика на русский язык, то увидим, что эти трудности связаны с восприятием классической лирики. Перевод такого рода стихов, в первую очередь «обусловлено семиотической гармонией смыслового образа и звучащей строки. Эта гармония «значения и звучания». С этой точки зрения, перевод лирических стихотворений, особенно рубаи, имеет свои свойственные только ему, особенности и отличается тесной связью ее замысла с структурой содержания. Язык, в этом случае, является не только средством передачи сути рубаи, но и несет ответственность за стиль языка, оценку формы и содержания.
Действительно, важным элементом стихотворения является язык, как в музыкальном инструменте звук, у художника краска и кисть, у скульптора твердый материал. Стихотворение можно назвать, в этом случае, музыкой поэзии. Поэт в стихотворении создает каждое слово по своиму вкусу, способностям и мастерству. Если слово будет талантливым и точным , то оно создаст целостность поэтической формы с содержанием текста. Такой способ выражения слова, передает важную, содержательную и художественную мысль.
В лирическом стихотворении, особенно, в рубаи сочетание смысла с мелодичностью слова и его внутренней структрой, является основной особенностью совершенства поэтической формы и содержания. Таким образом, передается подлинность настроения поэта и достигаются все признаки своевременности рубаи. Элементы ритма, рифмы и радифа в этом производстве имеют важное место. В этом плане, внешнее и внутреннее качество стихотворения зависит от таланта поэта, умело их использовать. При переводе не просто передать всю специфику восточной поэзии, смысл художественного текста, адаптировать его в соответствии с определенной культурой. Переводчик должен приложить все усилия для того, чтобы уникальный авторский стиль не только сохранился, но и приобрел четкие очертания в контексте культуры целевого читателя.
По этой причине, основной проблемой плохого перевода, изначально и до сегодняшних дней, являются трудности в сочетании совершенстве вида и содержания рубаи. Если взять во внимание, что ритм является одной из элементов стихотворения и, в силу того, что от ритма слога, т.е. их размера зависит прочность персидской и таджикской поэзии, то надо полагать, что трудности перевода только возрастают.
Выразить содержание рубаи - это еще половина успеха переводчика. Второй половиной успеха, и очень важной является умение правильно выразить форму стихотворения, т.е., его жанр, мелодичность, изящество и совершенство. Но следует обратить внимание на тот момент, что блеск и совершенство не возможно в точности передать на другой язык, сделать его самостоятельным художественным произведением, который по своему идейному, смысловому, стилистическому и художественному содержанию максимально соответствует оригиналу.
Это можно сделать только в тех случаях, если основы ритма и используемых видов на двух языках одинаковы. В другом случае, если переводчик захочет перевести всю
привлекательность стихотворения, ему придется найти новую модель на языке, на который переводит текст, имеющая хотя бы приблизительное сходство с моделью оригинала. В редких случаях, это достигается обычной подстановкой слов. Но возможность дословного перевода, является скорее исключением, чем правилом. Множество причин, таких как нормы и ресурсы языка, на который делается перевод, требования конкретного стиля или жанра, социально-культурные факторы, заставляют переводчика искать иные формы выражения исходной мысли.
На протяжении всего творчества, Лоик стремился всегда развивать и совершенствовать уровень своего стихотворения, чтобы уметь тонко и более выразительно излагать мысль. Благодаря этому все рубаи и двустишия Лоика лишены многословия и пустого звука [1, с. 137]. Эти качества наблюдаются и в рубаи, где вид и содержания составляют одное единое.
Как предупреждал А.Аминов: "один из любимых жанров Лоика были рубаи и двустишия и все деятели литературы, в один голос, признали, что наследие этого проницательного и социального поэта, как и все его творчество глубок, талантлив, чист и привлекателен. Это вызвал интерес, определенного круга русских языковедов к таджикским рубаи и двустишиям" [1, с. 137]. Интерес читателей возрос и это стало причиной появления рубаи, переведенных с таджикского языка на русский язык Наумом Гребневым, В.Солоухиным, Л.Васильевым.
В свое время, были опубликованы беглые, короткие заметки о качестве переведенных рубаи Лоика на русский язык Х.Шадикуловым, А.Абдуманновым, А.Аминовым, Е.Чудиновой, С.Абдулло [3, с. 60-61]. В том числе, А.Аминов, в своем критическом отзыве о переводе одного из рубаи Лоика, сделанным Наумом Гребневым и Вл.Солоухиновым пишет так: "Талант, который использовал Наум Гребнев в рубаи "Чаша Хайма"("Чоми Хайём"), результат хорошего литературного образования и стиля. В его передаче, размышления Лоика о жизни и проблеме нашего общества переданы с той точностью и системностью образов, с тем драматизмом, которые свойствены стихотворению Лоика [1, с. 137]. После, исследователь приводит пример рубаи Лоика:
Дарёст равону сохдлаш побарчост, Дарёст барошуфтаву сох,ил барчост. Дарё чу бихушкид, бимонад сох,ил. Хдмчу ду лабе, ки аз лаби ёр чудост. - в переводе Н. Гребнева:
Река бурлит, течёт издалека, А берега незыблемы века, Но берега как жаждущие губы, Иссохнут, если высохнет река. Он заключает свое мнение тем, что "первая и вторая строки нас не успокаивают и, причиной тому - отсутствие в переводе слов "бепарво" и "барчо", которые обеспечили логический смысл строки, что стало причиной дефицита наречия" [1, с. 137].
Многие исследователи отметили и выделили "хорошее качество" [8, с. 118] переводов Н.Гребневым. Но, более подробный сравнительный анализ доказывает, что и этот перевод как и переводы Вл.Солоухина и Л.Васильевой, не лишен недостатков. Для примера сравним следующий рубаи в оригинале с переводом Н.Гребнева: Лоик:
Дарё, дарё! Ту мисли мой, дарё! Бо модари хеш бевафой, дарё! Худ зодаи чашмаю гурезон аз у, Худ зодаи кух,у з-у чудой, дарё [9, с. 390]. Перевод:
Река, река! Как ты на нас похожа.
Зачем от матери бежишь, неверностью тревожа?
Ты знаешь, отчего все дни подряд
Ужель забыла ты о том, что рождена криницей,
Так громко стонет этот водопад?
Что горный кряги тебе отец, ужель забыла тоже?
Уйдя от родников, его родивших,
Не может он прийти туда назад [7, с. 42].
Сравнение строк показывает, что переводчик заметно далек от текста оригинала. Этот перевод не имеет того эмоционального оттенка, который имеется в оригинале текста и, данный перевод, ни по каким параметрам нельзя назвать адекватным, так как,"адекватный перевод лирического текста должен быть эквивалентен оригиналу по насыщенности взаимосвязанными метро-ритмическими, фонетическими и методологическими структурами, векторно целенаправленными к выражению концептуально-эстетического содержания" [6, с. 109]. Нельзя отрицать, что переводчик смог выбрать определенную форму и ритм рубаи в переводе, близкую оригиналу и если не точно, то приблизительно, может отвечать требованию перевода и, хотя, бытует мнение, что оригинал текста, изначально нацеленный на читателей своего языка, обладающий своими националными особенностями и характеристиками, присущими только данному народу, не может быть абсолютно точно воссоздан на языке другого народа, но нельзя исключать то, что надо еще уметь проникать в глубокое, живое, разнообразное значение каждого слова и в таинственную власть соединения тех или других слов. Но в данном тексте переводчик не смог в полном объеме, достоверно передать всю важность воспитательных размышлений поэта, что является основой истории человеческой судьбы. Если быть точнее, современное воображение, зависящее от человеческой судьбы (лирический герой) выпал в переводе, и это помешало, соответственно, единству вида и содержания, что является важным элементом также и мифических поэм, связанных с человеческой историей (лирический герой в стихотворении), этот момент выпал из перевода и явно помешало единству формы и содержания. Первая строка оригинала "Река, река! Как ты на нас похожа.Зачем от матери бежишь, неверностью тревожа? (Дарё, дарё! Ту мисли мои, дарё! Бо модари хеш бевафои, дарё!) - сравнительное иносказание воображения, бе которого второй бейт будет бессмысленным или потеряет единство вида и содержания между двумя бейтами. Речь идет о том творческом мастерстве Лоика, который называется "способ выражения конкретного в форме общего - способ чрезвычайно эффективный, интенсивный" [5, с. 68] и, к сожалению, автор перевода отступился от него в своей работе [5, с. 68].
По наблюдениям А. Аминова,"такая безответственность по отношению к ходу важных мыслей, образам и поэтическому таланту, а также, к средствам художественного приема, ритму и мелодики слова, предназначенных, автором для достоверного и развернутого описания цели поэта" [1, с. 138], помогающие единству вида и содержания, не освобождают от "правильного видения художественной действительности подлинника, передачи его существенных, характерных элементов воспроизведения его звучания". Эта картина чаще наблюдается в переводах рубаи Лоик, основную часть, которых перевела Л.Васильева. В то время как, Г. Гачечиладзе, считает, что "относительно большая свобода творчества переводчика поэзии заключается в осознании необходимости передачи существенных сторон подлинника. Таким образом, вполне естественно, что и в поэтическом переводе остаётся в силе общая методологическая установка реалистического перевода: сохранение существенного и замена несущественного, в соответствии с законами отражения художественной действительности подлинника. Под "существенным" подразумеваются в данном случае характерные черты эпохи, национальная и социальная специфика, творческая индивидуальность автора и особенность жанра, единство содержания и формы произведения, соблюдение соотношения частой и целого в переводе и - как конечная цель - достижение аналогичного оригиналу хужожественного впечатления в целом" [3, с. 216].
Переводы Лоика, в основном, завершила Лариса Васильева публикацией сборника 1985 году под названием "Чаша Хайяма" в Москве, которая состоит из 231 рубаи. Эту работу подытожили переводы, опубликованные в книге "Каменная страница" ("Варак;и санг")(1980).
Но, к сожалению, перевод рубаи Лоик со стороны Л.Васильевой произведен не удачно. Переводчик не смог сохранить основной замысел поэта и сохранить целостность содержания и формы. Задача переводчика - передать средствами другого языка целостно и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности. Под целостностью перевода надо понимать единство формы и содержания на новой языковой основе. Каждое слово в стихотворении является частью целого. Но в поиске эквивалента, переводчик теряет подлинную творческую значимость содержания и красоту языка.
Прежде чем начать говорить о переводах Л.Васильевой, надо отметить, что рубаи, являясь самой древней и излюбленной жанровой формой философской поэзии в таджикской литературе, строится со строгостью логического силлогизма; в первом двустишии (бейте) заключены посылка, в третьем полустишии - значительность, в четвёртом - вывод. Поэтому от переводчиков требуется сохранение этого силлогизма -это единства. Этим рубаи принципиально отмечается от обычного четверостишия, примеров которых достаточно много и в европейской литературе. Существует два вида рубаи. Наиболее распространено рубаи, в котором рифмуется первая, вторая и четвёртая строка (а а б а). Во втором типе рубаи - рифмуются все четыре строки (а а а а).
Своей всемирной славой этот жанр объязан Омару Хайяму. Хотя до и после Хайяма написаны тысячи книг рубаи. Но не многим удалось в такой лаконической форме высказать так емко и так поэтично, чтобы сохраниться ввеками.
Изначально Лоику пришлось соперничать с Хайямом (символично и название его книги рубаи ("Чаша Хайяма") и, несомненно, смелость эта небеспочвенна. Этому способствует также и любовь читателей к рубаи Лоик. Но, к сожалению, не все переводчики смогли передать эту красоту в своих переводах. Во многих случаях, они были не осторожны также в перевыражении содержания и формы рубаи на русском языке. Обратимся к переводам Л.Васильевой.
Те особенности, о которых мы сказали, в переводах Л. Васильевой ничего невозможно обнаружить. Принципы жанра не соблюдены. По своему усмотрению, переводчик спокойно переставляет строки (в таком случае, естественно, о логике оригинала и речи быть не может), выдумывает рифмы (типа а а б б или а а а б) и, к сожалению, во всех своих переводах проявялет неответственность и невнимательность по отношению к содержанию и образов Лоика.
Произвольное изменение темы со стороны Л.Васильевой, соотвественно, искажало ход подлинных мыслей поэта в переведенном тексте рубаи. Такая невнимательность лишает рубаи его первозданности, возвышенности смысла и стиля изложения. Например:
Умри гузарон хох,й-нахох,й, гузарад, Магзор варо ба русиё^й гузарад. Бар подшах,он хдсад мабар, эй сода. То ^ар нафасат ба подшо^й гузарад [9, с. 451].
Подстрочник:
Жизнь пройдет, хочешь того иль нет Не допусти, бесчестия в ней. Падишахам не завидуй, о простодушный, Даже,если каждый вздох твой пройдет по-шахски .
Перевод Л. Васильева:
Жизнь проходящая - была и не стала, Не допусти, чтоб бесследно пропала. Можешь быть шахом в поступках и вздохе, Шахом завидовать не пристало [4, с. 48].
Большинство исследователей теории истории перевода придерживаются мнения, что в области стиля переводчику следует хорошо усвоить поэтику автора. [9, с. 286]. К сожалению, Л. Васильева, пренебрегла этой заповедью и перевела философские строки рубаи Лоика как легковесный лозунг.
Как заметили Е. Чудинова и С. Абдулло, многие переводы этого переводчика "противоречит оригиналу и свидетельствует о том, что переводчик не только не старался понять поэта, но и вообще не знаком с Востоком, особенно мусульманским. Для таджиков (мусульманское вероисповедание) нет греха больше, чем выпивать в дни траура или же веселиться на поминках [4, с. 50]. Лоик обращаясь к друзьям говорит: если вы веселитесь, то вспомните и меня, который бывал когда-то с вами, а теперь меня нет. Ибо человек не виноградник, который закапывают осенью и откапывают весной" [4, с. 64]. К сожалению, это содержательное рубаи, богатое своеобразными национальными эпитетами и своеобразной народной лексикой, Л.Васильева перевела блекло, не точно, тем самым потеряв основную концепцию мысли автора рубаи: Друзья, сойдитесь у бокала чудо-зелья! Поминки обо мне - достойное похмелье.
Не я один, кого по осени хоронят, Весной меня откройте для веселья [4, с. 63].
Как видим, содержание первого бейта искажено и от этого пострадал смысл второго бейта. Разум не принимает, что где-то "открыли весной для веселья, а осенью хоронили".
В переводах Л.Васильевой много просторечных оборотов. Например: "Я не упьюсь до потери сознания" ( Вместо: "Пью не столько, чтобы потерять разум"), "Я молчалив, как подобает человеку. Я берег, я смиряю бешенную реку" ( От Лоика: "Дарёст равону сохилаш бепарвост, Дарёст барошуфтаю сохил барчост") и т.д..
Творчество Лоика, в том числе, рубаи - красноречивое свидетельство связи истории и современности, соотношения этих двух понятий. Внешнеисторически мысливший рационализм, например, с его неизменными и идеальными нормами, вообще, не обладал категорий современности [3, с. 205]. Для многих стихотворений Лоик, в том числе, в какой-то части рубаи, современность - историческая форма осознания текущей жизни [3, с. 205].
Переводы Л. Васильевой имеет и ряд других недостатков. Переводчик старается необоснованно восхвлять поэтические образы и руссифицирует их, что считается, далеко не адекватным переводом. Образцы таких изменений можно наблюдать и в следующем рубаи:
Ёрон, чу сари кадах ба ишрат оед,
Ёде зи мани сухтадил бинмоед.
Ман ток наям, ки тирамох гур кунед.
Чун фасли бахор даррасад, бикшоед [9, с. 376].
Перевод:
Друзья, сойдитесь у бокала чудо-зелья! Поминки обо мне - достойное похмелье. Не я один, кого по осени хоронят, Весной меня откройте для веселья [6, с. 96].
Изменение, и, в некоторых случаях, удаление образных выражений, контекстуальной обусловленности поэтического языка, теряет важность и образность рубаи. Нарушена эмоционально-экспрессивная информация, создаваемая особым отбором выразительных средств, расчитанных на определенное воздействие на читателя. Таким образом, в переводе утрачена внешняя красота и сила мысли рубаи Лоика.
Для русскоязычного читателя, который не знает культуру другого народа, его средства выразительности, национальный колорит, красноречие языка оригинала, данный перевод является средством познания культуры таджикского народа и мы не можем рекомендовать его как образец поэтического таланта таджикского поэта.
Рубаи Лоика несут в себе обилие традиций, обычаев, языка и особенность таджикской лексики. Переводчик должен был изучить все эти особенности, знать корни поэта, его мировую и региональную значимость, всесторонне осмыслить текст оригинала. Но переводчик, не укладываясь в лаконичекую форму четверостишия, многословит, тем самым, нарушая чувство языковой формы, способность передачи художественного образа, интерпретацию игру слов.
Такие сложности встречаются и в определении вида стихотворения и такое пренебрежение ими приводит переводчика к ошибочному пути. Например, в рубаи Лоика, который мы привели выше, и начинается со строк "Река, река! Ты похожа на нас, река!" ("Дарё, дарё! Ту мисли мой, дарё!"), образ реки в тексте несет в себе воплощение уходящего времени. Не брать во внимание аллегорческий смысл образа реки нельзя, от этого текст становится скудным и невзрачным.
Это же мнение можно отнести к исторческим и культурным указателям. Передать такие точности на другом языке сложно из-за отсутствия прямых эквивалентов. Это широкая возможность для переводчика продемонтсрировать свою смекалку и профессиональное мастерство. Переводчик должен обладать широким словарным запасом, в том числе идиоматических выражений и пословиц на языке перевода, уметь их правильно подбирать, обладать большим объемом культурной информации о стране и носителях языка перевода.
Например, в рубаи, который начинается со слов «не каждое око то, что видит и ищет» ("хар чашм, ки наззора кунад, чуё нест"), процитированный нами выше, намекает
на имена Тимур и Рудаки. Поэт, в этом рубаи кроме указательных имен, также великолепно использует богатую устную речь, понять, которую становится невозможным, благодаря буквальному переводу Вл.Солоухина и Л.Васильевой. Переводчиками не использованы многочисленные приемы и операции, к которым прибегают для установления подобия и, рубаи остается невзрачным и опустошенным.
Как индивидуальность, поэт вложил много усилий для достижения достойных результатов в единстве вида и содержания таджикского стихотворения, в том числе рубаи. Свидетельство тому его рубаи, лишенные многословия и пустозвучия, единые видом и содержанием. Эти качества в рубаи Лоика, т.е. совершенное соотношение смысла и содержания и ритма с рифмой, в процессе перевода, Л.Васильева упускает из поля зрения, что привело к несоответствию между текстом оригинала и перевода. В то время, как "ритм и его смысловая нагрузка в строках рубаи Лоика не просты и каждый из них, кроме того, что несут собой эмоционально-эстетическую самостоятельность, взаимосвязаны между собой логическим осмыслением. По этой причине, разрозненность слов и мыслей в переводе делает таджикское стихотворение ущербным. Лариса Васильева не обратив внимания на эту характерную особенность стиля и вида в своем "творчестве" отходит далеко от подлинного замысла" [1, с. 137].
Как было отмечено, Лоик не использует темы в "оголенном" виде. Как было отмечено выше, Лоик отличался своим особым индивидуальным стилем в создании рубаи. Стихи поэта, в том числе рубаи, насыщена поэтической чистотой, богатым арсеналом художественных приемов. Лоик был мастером в многократном использовании слов и оборотов, нахождении или создании новых смыслов путем игры слов, использовании слов с проивоположным смыслом, а также сложных слов. Поэт тщательно продумывал каждый бейт, каждое выражение, каждое описание и представляя тем самым, множество систем взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов.Тема его рубаи иногда основывается только на личном опыте или наблюдениях поэта на исторические и культурные события общества. Мысли уносят поэта в размышления о ценности и достоинстве человека, необходимости жизни, о благородстве и великодушии, молодости и мужестве, человечности и гуманности, скромности и любви. Поэт, который сумел уйти намного вперед своего времени, отставал в понимании законов развития человечекого общества. В результате этого поэт, встретивший в жизни много трудностей, о которые одна за другой разбивались его благородные мечты, переживший не мало трагических моментов, в ряде своих рубаи уступает место фатализму, говорит о непредотвратимости судьбы, порой впадает в пессимизм.
Современное содержание этого рубаи является выразителем направления мыслей и мастерства поэта. В этом богатом и содержательном рубаи актуальность содержания определяются тремя моментами: мысль о смерти и жизни, содержательный и событийный опыт, далекий от нашего разума. И из трех особенностей, человеческое милосердие, является наряду с чаяниями и переживаниями, невезением, бренностью бытия и его жизни. Но не один из рубаи на эту тему, не являются основой привлекательности его творчества, так как мысль о горькой доле и тленности мира не являются особенностью Лоика, а наоборот, он увековечил в поэтическом образе мысль о могущественности человеческого разума.
Таким образом, мы можем утверждать, что в основу тематики рубаи Лоика легла его собственная жизнь. Его человеческая судьба стала центром поэтического миросозерцания и наблюдения поэтом в творческом аспекте, что способствовало совершенствованию таланта художника..
В свое время, уважаемый ученый Хамрокул Шадикулов, испытав ритм переводов рубаи Лоика,написал: "Но, увы, большинство переводов оставляет желать лучшего. И здесь хочется сказать вот о чём. Есть в нашей практике чёткое понятие: "авторизованный перевод", то есть тот переложенный на другой язык текст, который просмотрен автором подлинника и согласован с ним. В беседе с автором данных строк, Лоик заявил, что он даже не знает отдельных переводчиков, указанных в книге "Завещанная земля". Значит, "авторизованность" здесь обозначена лишь формальности ради и, не исключено, для того чтобы не только переводчик отвечал за возможные погрешности... " [3, с. 269] .
Мумин Каноат, описывая состояние поэтического перевода стихотворений Лоика, отметил, что поэзия Лоика, в основном переводилось как восхваление. Далее, он
добавляет: " имеются ввиду, две опубликованные книги, "Завещанная земля" (1971) и "Струны дождя" (1979). - Наши комментарии, менее всего о тех стихотворениях, которые похожи на стихи Лоика. Или искажают чистоту и свежесть стихов Лоика, пересказывая какое-нибудь старое стихотворение или нарушают всю чистоту, оставив лишь голую модель и зачастую, переводчики и из него делают материал. Т.е. Лоик до сих пор не нашел своего переводчика " [6, с. 95].
В заключение, можно подытожить, что рубаи Лоика, переведенные Н. Гребневым, Вл. Солоухиным и Л.Васильевым, выполнены не бережно, не точно и величие образа таджикского современного поэта Лоика Шерали донесено до русского читателя не полноценно. В процессе перевода, нарушена особенность художественной индивидуальности, разнообразие внутреннего мира и поэтического таланта, логическую связь вида и содержания, что в корне, отдаляет текст перевода от оригинала. Переводы лишены изящества и совершенства, свойственные рубаи Лоика.
Литература:
1. Аминов А. Лахни зуракй (Вынужденный тон речи) // Садои Шарк, 1991, №11. - с. 137-142.
2. Гончаренко С. Стиховые структуры лирического текста и поэтический перевод. - В кн: Поэтика перевода. Сб. статей. - Москва: "Радуга", 1988. - 102 с.
3. Гачечиладзе Г. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. Москва: Советский писатель, 1980. - с.216.
4. Дар ахволи мутарчимон:(Положение переводчика) "Пайки рухи башарй" (Вестник человеческого духа) / / Нашри дониш, соли 5, шумораи 1. Озар ва даймохи 1363. -с. 30-36.
5. Кундзич О. Слово и образ. - Москва: Советский писатель, 1973. - 68 с.
6. Мнения о сегодняшнем стихотворении. Беседа с Мумином Каноатом // Садои Шарк, 1982, №8. - с.95-100.
7. М. Нарзикулов М. Фуруги хастй.(Сияние бытия) - Душанбе: "Адиб" , 2002.- 38 с.
8. Франтишек М. Передача звучания при переводе лирической поэзии. - В книге: Поэтике перевода. Сб. статей. - Москва: "Радуга", 1988. - 125 с.
9. Шодикулов Х. Поэзия огня и мысли // "Дружба народов", 1976, №10. - с.269-275.
СООТНОШЕНИЕ ФОРМЫ И СОДЕРЖАНИЯВ ПЕРЕВОДАХ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
ЛОИКА
В статье рассматриваются образцы переводов четверостишия таджикского современного поэта Лоика Шерали. В процессе перевода, нарушена особенность художественной индивидуальности, разнообразие внутреннего мира и поэтического таланта, логическую связь вида и содержания, что в корне, отдаляет текст перевода от оригинала. Переводы лишены изящества и совершенства.
Ключевые слова: Лоик Шерали, изящества, индивидуальность, художественность, перевод, четверостишие, формальность, неответственность, содержания и форма.
THE RATIO OF THE FORM AND CONTENT OF THE QUATRAINS IN TRANSLATION LOIQ
The article examines samples of translations of modern Tajik poet quatrains Loiq Sherali. In the translation process, violated feature of artistic individuality, diversity and inner world of poetic talent, logical connection type and content that fundamentally, separates the translation from the original. Translations are deprived of grace and perfection.
Keywords: Loiq Sherali, refinement, individuality, artistry; artistic merit, translation, quatrain, formality, responsibility, substance and form;
Сведения об авторе: Кудратова Сарохат Насруллоевна, старший преподаватель кафедры русского языка и литературы Таджикского государственного института языков имени С. Улугзода, e-mail: alika-xan@mail.ru
About author: Kudratova Sarohat, senior lecturer in Russian language and literature, Tajik State Institute of Languages named after S. Ulugzoda
