CC BY
67
УДК 347.51:124.5
Чистов Роман Сергеевич
Аспирант кафедры управления персоналом Сибирского государственного технологического университета, [email protected], Красноярск
Панасенко Галина Васильевна Доктор философских наук, профессор ГОУ ВПО «Сибирский государственный технологический университет», [email protected], Красноярск
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ФЕНОМЕНА КОРПОРАТИВНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КАК РЕЗУЛЬТАТ ТРАНСФОРМАЦИИ МИРОВОЗРЕНИЯ ЛИЧНОСТИ
Chistov Roman Sergeevich
The post-graduate student chair management of the personnel of the Siberian State University of Technology, [email protected], Krasnoyarsk
Panasenko Galina Vasilevna
Professor, Doctor of Philosophy, Siberian State Technological University, [email protected], Krasnoyarsk
RECONSIDERATION OF THE PHENOMENON OF CORPORATE SOCIAL RESPONSIBILITY AS RESULT OF TRANSFORMATION OUTLOOK OF THE PERSON
В истории человеческой мысли выделяются различные уровни осмысления такого феномена, как социальная ответственность. Возникнув вместе с человеческим обществом, ответственность изменялась вместе с ним, каждый раз занимая определенное место и роль в регулировании проблем социума. Одновременно с процессами формирования гражданского общества, становлением в человеке личностного начала, утверждения им созидательных жизненных и межличностных отношений из эпохи в эпоху происходило переосмысление проявлений свободы и ответственности.
В предлагаемой статье осуществляется попытка выяснить, что представляет собой социальная ответственность бизнеса как термин в философском его рассмотрении. Является ли социальная ответственность бизнес-корпораций принципиально новым научным понятием с особыми принципами функционирования в сущностном его рассмотрении, которое необходимо конструировать и развивать под влиянием существующих экономических явлений? Или корпоративная ответственность в своем определении должна опираться на незыблемые нравственные абсолюты, при которых она приобретает уже не прагматический, а безусловно нравственный характер? Для того чтобы найти достаточно общие ответы на эти вопросы, обратимся к истории философии и обратим внимание на некоторые определения ответственности в различные времена.
Одной из наиболее известных философских реконструкций генезиса социальной ответственности является трехуровневая модель И.М. Парамоновой. Согласно точке зрения данного исследователя, вплоть до Нового времени ответственность понималась как наказание, а человек в дан-
ной системе находился в безусловной покорности по отношению к природе и социуму. Будучи пассивным участником бытия, индивид отвечал только за прошлые деяния. Поэтому социальная ответственность в целом имела негативный оттенок и ретроспективную направленность. Конечно, античные философы, прежде всего в лице Сократа, Платона и Аристотеля, признавали за человеком некоторую активность в существовании физического универсума и связывали ее с разумностью индивида. Человек ощущал вину за неправильное, неразумное поведение, и тем самым проявлял индивидуальную ответственность. Однако личностное начало еще не осознавалась как проблема, и свобода бытия существовала в справедливом служении государству, которое мыслилось как высшее благо [7].
В философии Нового времени наиболее яркие примеры обоснования рассматриваемой категории присутствуют в трудах Гоббса, Локка, Юма и др., где в целом ответственность понимается как дань части свободы во имя сохранения благоденствия общества. Ответственность становится ничем иным, как подотчетностью человека по отношению к социуму. В рамках этих философских теорий фигурирует принцип познания человеком законов бытия, смысл которого заключается не в слепом принятии законов природы и государства, а в их познании и действии согласно им. Постепенно складывается понимание того, что отсутствие в жизни человека социальных связей не может привести к должному уровню общественного порядка и формированию гражданского общества. Свобода и ответственность начинают расматриваться в контексте отношений и взаимодействия участников хозяйственной жизни, соблюдающих закон.
В конце XVII в. человек, обладавший в естественном состоянии неограниченной свободой и сменивший эту естественную свободу на общественные права и обязанности, был вызван к жизни новым способом деятельности и хозяйствования и соответствовал положению индивида в промышленном обществе, где каждый владел какой-либо собственностью (пусть даже только на свою рабочую силу), т. е. выступал как частный собственник и рассчитывал, следовательно, на себя, свое собственное здравое суждение о мире и свое решение. Он исходил из собственных интересов, и их никак нельзя было сбрасывать со счетов, поскольку новый тип хозяйства, прежде всего промышленное производство, опирается на принцип материальной заинтересованности. Так возникло новое общественное явление, которое нашло отражение в представлениях просветителей о человеке как естественном, природном существе, все свойства которого, в том числе и личный интерес, определены природой. Ведь в соответствии со своей телесной сущностью каждый стремится получить удовольствия и избежать страданий, что связано с любовью к себе, или себялюбием, основанном на самом важном из инстинктов - инстинкте самосохранения.
Таким образом, каждый индивид во всех своих действиях исходит из любви к себе. Однако, будучи просвещен светом разума, он начинает понимать, что если будет думать только о себе и добиваться всего только для себя лично, то столкнется с огромным числом трудностей, прежде
всего потому, что все желают одного и того же - удовлетворения своих потребностей, средств для чего еще очень мало. Поэтому люди постепенно приходят к выводу, что имеет смысл в какой-то мере ограничить себя; это делается вовсе не из любви к другим, а из любви к себе; следовательно, речь идет не об альтруизме, а о разумном эгоизме, однако такое чувство - гарант спокойной и нормальной совместной жизни. XVIII век вносит в эти представления свои коррективы, которые касаются здравого смысла: к соблюдению требований разумного эгоизма толкает здравый смысл, ибо без учета интересов других членов общества, без компромиссов с ними нельзя построить нормальную повседневную жизнь, нельзя обеспечить бесперебойное функционирование хозяйственной системы. Опирающийся на самого себя независимый индивид, собственник приходит к такому выводу самостоятельно как раз потому, что наделен здравым смыслом.
К концу XIX в. идея о жертвенности и приверженности индивида к высшим ценностям была практически утрачена [7]. Вместо отождествления себя с целями социума, человек воспринимал свою жизнь как главную цель и ценность. Личность становится созидателем самого себя и окружающих общественных отношений, признавая за собой свободу действия гражданина государства. В этих условиях социальная ответственность понимается как общий уровень развития ответственных отношений в обществе в его индивидуализированном виде. Ответственность соотносится с надежностью, главной функцией которой является предвидение результатов деятельности в будущем с точки зрения перспективного развития.
Рассматривая новую этику ответственности, безусловно, необходимо отметить труд широко известного западного мыслителя Г, Йонаса «Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации» (1979). Именно в нем содержится эскиз новой этики, построенной вокруг принципа ответственности за будущее, утверждаемого Йонасом в качестве категорического императива [2]. Вся предшествующая этика, согласно Йонасу, была антропоцентрической, где человек «метафизически» и этически объявлялся «мерой всех вещей». Этот тезис был превращен в основу гуманизма. Теперь же настало время, когда антропология в философии должна быть подчинена метафизике целостного бытия. Необходимо по-новому и в более четких рамках, чем когда-либо поставить вопрос об этическом контексте любого знания и типа действия, в том числе предпринимательской активности. Новая этика будущего должна быть основана на дальновидности прогнозов, широте взятой ответственности перед будущими поколениями и глубине замыслов, составляющих будущую сущность личности.
Исходя из концепции капитализма и свободного предпринимательства, с самого начала считалось, что действия многих подразделений отдельных предприятий, реагирующих на рыночные условия и ведомых «невидимой рукой» Адама Смита, каким-нибудь образом приведут к желаемым результатам. Однако в последнее десятилетие двадцатого века
стало ясно, что «невидимая рука» дает сбои. Она зависела от консенсуса принципов и ценностей, которые перестали существовать. Поэтому бизнес должен разделить ответственность за судьбу всего общества, принять традицию, никогда ранее не существовавшую при капитализме. Каждое решение, каждое предпринятое действие должно рассматриваться в свете этой новой ответственности, которая за последние десятилетия получила название корпоративной социальной ответственности (КСО).
На сегодняшний день, как и у многих гуманитарных понятий, у КСО четкого и единого определения нет ни в Америке, ни в Европе, ни в России. Наука, различные общественные и государственные организации по-своему трактуют это понятие.
По мнению главного редактора журнала «КСО своими руками» Р. Ку-ринько «Корпоративная социальная ответственность - это деятельность компании, направленная на системное взаимодействие со своими стейкхолдерами (объектами или субъектами по отношению к компании, которые либо находятся под влиянием деятельности компании, либо сами оказывают влияние) с целью сбалансирования функционирования и развития компании с ожиданиями общества. Конечной целью КСО является получения дополнительной прибыли, снижения затрат, или прочих благоприятных результатов для компании. К числу стейкхолдеров, как правило, относят работников компании, собственников, акционеров, органы местной власти, поставщиков и т.д.» [4].
По определению основателя британской экспертной организации Corporate Citizenship Company Дэвида Логана, «КСО означает управление воздействием компании на общество и измерение этого воздействия» [4].
Ассоциация менеджеров России под социальной ответственностью бизнеса понимает добровольный вклад в развитие общества в социальной, экономической и экологической сферах, связанный напрямую с основной деятельностью компании и выходящий за рамки определенного законодательного минимума» [5].
В сущности, практически все представленные трактовки КСО имеют праксиологический и прагматический характер, рассматривая прибыль компании как механизм самосохранения, а ответственность как формирующийся экономический инструмент. Данный подход является преимущественно позитивным, который ставит благополучие людей после денежного роста, ограничивая себя лишь законом, несмотря на то, что любая организация - это артефакт, продукт человеческой деятельности, а люди (персонал и потребители) - главная ценность для компании.
Безусловно, экономический и этический субъектный фактор существуют в пространстве индивидуальных взаимодействий и норм, обеспечивающих разрешение противоречия индивидуальных желаний и воль. Однако между этической и экономической формой реализации образа жизни в основании находится важное различие, связанное с подходом к общественной индивидуальности. В указанной мысли нам импонирует мнение методолога экономической науки Н.О. Вилкова.
Согласно точке зрения данного исследователя, субъект этики прини-
мает как свои собственные проблемы всего человечества, так и каждого человека в отдельности. Взаимодействие индивидов осуществляется в полноте пространства культуры именно потому, что каждый индивид рассматривается как равный другому, а, следовательно, вбирающий в себя все определения культуры. Экономический субъект интересуется в своем существовании лишь собой. Его «забота» о других индивидуумах чисто внешняя, хотя и деятельная, осуществляемая через предметное пространство результатов его деятельности. Общение с другими индивидами восприятие их ограничивается вследствие этого лишь экономикой, экономической культурой, то есть культурой взаимной предметной деятельности [1].
Важным для теории нравственности является утверждение, что поведение человека не детерминировано внешними обстоятельствами, то есть человек является свободным, а, следовательно, его действия диктуются не необходимостью, а его выбором. Выбор же осуществляется на основе оценок вариантов действия. Эти оценки, если они не обусловлены чисто прагматическими суждениями, носят характер норм. С другой стороны, сам процесс выбора является полем для морально-этических оценок. Если человек свободен в своем выборе, значит он ответствен за этот выбор, а, следовательно, ответствен за последствия этого выбора [3]. Если последствия носят негативный характер, значит действия человека получают отрицательную оценку, если же действия носят позитивный характер, эта оценка будет положительной. Однако, на основании каких критериев оцениваются результаты поведения, а следовательно, и само поведение? Поскольку человек - существо не только экономимическое, но также социальное и духовное, то и его поступки могут быть оценены не только с точки зрения их экономической эффективности, но и с точки зрения общественных интересов и этических норм. В результате признание свободы действий человека неизбежно приводит к возникновению моральноэтической окраски теории корпоративной ответственности.
В существующих условиях жизнедеятельности каждого человека, в эпоху сложных, а возможно опасных экономических и социокультурных трансформаций должно прийти четкое понимание того, что экономическая наука не имеет оснований и прав возводить свой метод анализа в норму. Экономика должна осознать ограниченность и условность своих моделей, поскольку важной составной частью предмета этой науки является поведение человека, описание которого не исчерпывается логикой экономического анализа. Это область этики, использующей иные методы познания, чем методы научные.
Таким образом, защита нормативных элементов предмета экономической науки от экспансии позитивного анализа является нашей задачей. Не отдельные нормы поведения в широком пространстве работы позитивного подхода, а позитивные элементы деятельности, ограниченные обоснованной абсолютной нормой. Не прагматическая ответственность в расширяющихся направлениях свободы бизнеса, а достаточная свобода, безусловно подчиненная принципу ответственности. Именно такая установ-
ка должна быть взята за основу понятийного описания КСО.
По мнению Н.О. Лосского, нравственное добро и зло есть ценность поступков личного существа, а также ценность самой личности как источника поступков. Всякое лицо, будучи существом свободным и наделенным свойствами, правильное использование которых ведет к абсолютному совершенству, несет абсолютную нравственную ответственность за свои поступки. Каждое лицо ответственно не только за субъективную, но и за объективную сторону своих поступков, а также не только за форму, но и за содержание их. Поэтому формирующаяся система этики бизнеса должна учитывать при нравственной оценке не только мотивы поведения: корыстность, бескорыстие и т. п. (этика намерения), но и объективное содержание принимаемых управленческих решений и предвидимых благодаря опыту объективных последствий (этика результата). Как бы много ни было обстоятельств (незнание, глупость, болезнь и т.п.), уменьшающих ответственность организации за объективное несовершенство ее поведения, все же эта ответственность никогда не может быть вполне снята с нее [6].
Нравственное значение управленческого решения определяется не только субъективными актами, но и тем, на что они направлены. Поэтому чрезмерная забота о субъективной стороне поведения, перенесение центра тяжести на свой внутренний мир, легко может привести к тому нравственному извращению, которое называется фарисейством. Оно состоит в том, что организация делает «добро ради добра», а не из живой любви к человеку или обществу; она сосредоточивает внимание не столько на вызывающем сострадание объекте, сколько на том, чтобы быть «доброй» и «справедливой».
Таким образом, ответ на поставленный в настоящей статье вопрос можно сформулировать так. Корпоративная социальная ответственность - это новая категория современного бизнеса, которая на данном этапе своего конструирования может и должна отказаться от уже складывающихся жестких прагматических предпосылок, навязываемых идеологией общества потребления, и принять за основу своей деятельности принцип ответственности, опираясь на объективные условия нравственного поведения. Только способность и желание принять организациями вышеуказанные установки могут положить начало разрушению духа коммерческого соперничества, личного интереса и созиданию душевного и порядочного поведения бизнеса. Без этого свобода человека примет вектор произвола, который приведет бизнес к еще более бессмысленному поклонению золотому тельцу, неуважению закона, продажности и взяточничеству.
Библиографический список
1. Вилков, Н.О. Философия богатства [Текст] / Н.О. Вилков. Тюмень: Издательство Тюменьского государственного университета, 2000. - С. 102-103.
2. Йонас, Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации [Текст] / Г. Йонас. - М.: Айрис-пресс, 2004. - 480 с.
3. Калмычкова, Е.Н. Экономическое мышление: философские предпосылки [Текст] / Е.Н. Калмычкова, И.Г. Чаплыгина. - М.: ИНФРА-М, 2005. - С. 151-152.
4. Куринько Р. КСО в понятиях и трактовках [Электронный ресурс] / Электронный журнал Корпоративная социальная ответственность своими руками. - 2008. - №1. — Режим доступа: http://www.csrjournal.corn.
5. Литовченко, С.Е. Социальная ответственность компании: практическая польза для бизнеса [Текст] / С.Е. Литовченко. - М.: Ассоциация менеджеров, 2002.
6. Лосский, Н.О. Условия абсолютного добра [Текст] / Н.О. Лосский. - М.: Политиздат, 1991. - 368 с.
7. Парамонова, И.М. Социальная ответственность: генезис, сущность, структура и стратегия развития [Текст] / дис. ... канд.фил. наук: 09.00.11 / И.М. Парамонова. -Санкт-Петербург, 2001. - 125 с.
8. Слесарев, Ю. В. Воспитание толерантности у будущих специалистов-меиеджеров [Текст] / Ю.В. Слесарев // Сибирский педагогический журнал. - 2008. -№2,- С. 221-241.
9. Токарев, B.C. Ответственность личности как социально-педагогическая проблема [Текст] / B.C. Токарев // Сибирский педагогический журнал. - 2008. - № 2. -С. 241-255.
10. Калинина, Е.А. Аксиология в воспитательной деятельности вуза [Текст] / Е.А. Калинина // Сибирский педагогический журнал. — 2008. - № 2. - С. 279-287.
11. Щуркова, Н.Е. Профессиональная типология или образ субъекта воспитательного процесса [Текст] / Н.Е. Щуркова, Е.Ф. Баранова Ü Сибирский педагогический журнал. - 2008. - № 4. - С. 129-149.
12. Арынгазин, K.M. Менталитет-субстанция духовная, образовательная и воспитательная [Текст] / K.M. Арынгазин, Б.Т. Сардибекова // Сибирский педагогический журнал. - 2008. - № 4. - С. 149-159.
13. Иванова, В.М. Самоактуализация смыслов и ценностей в учебной деятельности студентов [Текст] / В.М. Иванова // Сибирский педагогический журнал. — 2008. - № 4. -С. 207-215.
14. Исаев, И.Ф. Профессионально-творческое саморазвитие личности: восхождение к акме [Текст] / И.Ф. Исаев,. И.А. Шаршов // Сибирский педагогический журнал. -2009. - № 2. - С. 43 - 54.
15. Куликова, Л.Н. Взаимопонимание субъектов педагогического процесса как ценность образования [Текст] / Л.Н. Куликова // Сибирский педагогический журнал. -2009. - № 2. - С. 166 - 179.
16. Князева, Т.Б. Становление человека в обществе: культурно-исторический аспект рассмотрения [Текст] / Т.Б. Князева // Сибирский педагогический журнал. - 2009. -№2.-С. 180- 192.
17. Барановская, Л.А. Стратегический подход к проблеме становления социальной ответственности студентов [Текст] / Л.А. Барановская, H.A. Игнатов II Сибирский педагогический журнал. - 2009. - № 3. - С. 127 - 133.
18. Барановская, Л.А. К вопросу о ценностной структуре социальной ответственности [Текст] / Л.А. Барановская // Сибирский педагогический журнал. — 2008. - № 1. -С. 204-212.
19. Батракова, С.Н, Личностное смыслосозидание как проблема образовательного процесса [Текст] / С.Н. Батракова // Сибирский педагогический журнал. - 2009. - № 4. -С. 133 - 139.
