Патрик Бьюкенен Текст научной статьи по специальности «История и археология»

PERSONALIA

Роман Фролов

Патрик Бьюкенен

Возможно, историки будущего, размышляя о причинах заката Американской империи в середине XXI века, кропотливо изучая альтернативные варианты, придут к выводу, что одним из последних шансов для Америки свернуть с гибельного курса массовой неевропейской иммиграции, неомарксистского эгалитаризма и произраиль-ской и проглобалистской внешней политики, а для американского христианского большинства — одержать победу в Культурной войне и начать возвращение нации к традиционным культурным основам — было бы избрание Пэта Бьюкенена президентом Соединенных Штатов в 1992 или 1996 гг., когда он вначале бросил вызов в Республиканской номинации действующему президенту Джорджу Бушу-старшему, а четыре года спустя имел серьезные шансы на победу над фаворитом Республиканской гонки сенатором Робертом Долем.

Патрик Джозеф («Пэт») Бьюкенен родился 2 ноября 1938 г. в благополучной многодетной католической семье. В 1962 г. — защитил мастерскую диссертацию по журналистике при Колумбийском университете, еще до этого, в 23 года, став самым молодым младшим редактором газеты St. Louis Globe-Democrat. С 1965 г. он был занят в нью-йоркской юридической фирме Ричарда Никсона, а в следующем году стал первым нанятым советником для президентской кампании Никсона, в ходе которой Бьюкенен работал спичрайтером и анализировал Демократическую оппозицию. Бьюкенен много ездил по миру вместе с Никсоном, а после избрания того президентом в 1969 г. был назначен официальным советником

Белого дома и спичрайтером президента и вице-президента, одновременно выполняя функции специального ассистента президента до самой отставки Никсона после Уотергейтского скандала в 1974 г. В течение многих лет Никсон сохранял с Бьюкененом доверительные отношения. После отставки Никсона Бьюкенен некоторое время оставался на должности старшего советника нового президента Джеральда Форда. После ухода из Белого дома Бьюкенен стал синдицированным колумнистом, комментатором и основателем трех популярных ток-шоу — The McLaughlin Group при NBC, Capital Gang и Crossfire при CNN. С 1985 по 1987 г. Бьюкенен снова работал в Белом доме, на этот раз директором по связям в команде президента Рональда Рейгана. За время своей службы в Белом доме при трех президентах Бьюкенен принимал участие в четырех международных саммитах, включая исторический визит Никсона в Китай в 1972 г. и саммит Рейгана и Горбачева в Рейкьявике в 1986 г.

Трижды Бьюкенен боролся за президентское кресло. Фокусами его первой кампании было уменьшение иммиграции и социальный консерватизм, в том числе оппозиция мультикульту-рализму, абортам и правам гомосек-суалов. В ключевом нью-хемпширском праймери Бьюкенен выиграл 38% голосов, создав очень серьезную угрозу для Буша-старшего. Всего Бьюкенен в тот раз взял три миллиона республиканских голосов.

Во второй раз, в 1996 г., Бьюкенен серьезно боролся за победу в Республиканской номинации, и вначале ему удавалось идти на равных с сенатором

Робертом Долем. Он выиграл Нью-Хемпшир, но позже сильно отстал и финишировал лишь с 21% республиканских голосов. В 2000 г. Бьюкенен снова участвовал в президентской гонке, на этот раз на платформе независимой партии, Партии реформ. В итоге он набрал 0,4% голосов избирателей.

Бьюкенен написал десять книг, включая шесть бестселлеров New York Time. Его поздние работы включают такие говорящие за себя названия, как «Великое предательство: как суверенитет Америки и социальная справедливость были принесены в жертву богам глобальной экономики» (1998), «Республика, а не империя: востребуя американскую судьбу» (1999), «Гибель Запада: как умирающие народы и вторжение иммигрантов угрожают нашей стране и цивилизации» (2002), «Там, где правые перестали быть правы: как неоконсерваторы подорвали рейгановскую революцию и похитили президентство Буша» (2004), «Чрезвычайное положение: вторжение из Третьего мира и завоевание Америки» (2006), «День расплаты: как гордыня, идеология и жадность разрывают на части Америку» (2007) и «Черчилль, Гитлер и ненужная война: как Британия потеряла свою империю, а Запад потерял мир» (2008). Книги Бьюкенена рассчитаны на широкую читательскую аудиторию и написаны простым языком, с широким и детальным анализом исследуемых вопросов.

Консерватор

Бьюкенен называет себя традиционным консерватором. Когда в 2006 г. он вернулся в Республиканскую партию, то заявил, что республиканцы предали традиционную антиимпериалистическую и антивоенную консервативную идею ради неоконсерватизма, и что нынешние республиканцы практически неотличимы от демократов: «Сегодня Республиканской партией руководят из Вашингтона такие люди, ради ко-

торых мы и пошли в политику — чтобы их изгнать».

Бьюкенен полагает военные интервенции США по всему миру одной из главных опасностей для своей страны, и на этой позиции он твердо стоит со времен окончания холодной войны. Он резко критикует американские войны против Ирака, полагая, что за ними стоят интересы Израиля и американских нефтяных корпораций, что все они основаны на обмане и империализме. По поводу подталкивания США к войне с Ираком он так сказал в 1990 г.: «Есть только две группы, бьющие в барабаны войны на Ближнем Востоке, — министерство обороны Израиля и его верная рука в Соединенных Штатах. Израэлиты отчаянно желают этой войны, потому что они хотят, чтобы Соединенные Штаты разрушили военную машину Ирака. Они хотят, что бы мы покончили с их врагом. Наши отношения с арабским миром их совершенно не заботят».

В 2008 г. он заявил: «Израиль и его Пятая Колонна в этом городе [Вашингтоне] пытается принудить нас к войне с Ираном. Буш должен отказать им, а американцы — сказать своим конгрессменам: если вы проголосуете за [резолюцию №] 362, мы не проголосуем за вас». А в 2005-м: «Кому выгодна война цивилизаций между Западом и Исламом? Ответ: одной нации, одному лидеру, одной партии. Израилю, Шарону, Ликуду».

Бьюкенен считает, что «интервенционизм является инкубатором терроризма», и что «сегодня лидеры Америки повторяют каждую глупость из тех, что привели к гибели великие державы [Россию, Германию и Японию] — от высокомерия и гордыни, до претензий на мировое господство, до имперского перенапряжения сил, до объявления новых «крестовых походов», до предоставления военных гарантий регионам и странам, в которых американские солдаты никогда до

этого не сражались. Мы накапливаем точно такие же обязательства, как и те, что стали причинами величайших катастроф двадцатого века» («Республика, а не империя», 1999).

Бьюкенен призывает к ликвидации большинства американских военных баз, разбросанных по планете, и к выходу США из большинства оборонных договоров, практически все из которых, по его мнению, политически безнадежно устарели. Он утверждает, что суверенитет Америки находится под угрозой из-за господствующих идеологий свободной торговли, глобализма, глобализации и интервенционизма. Однажды он заметил: «Мы любим старую республику, и когда мы слышим такие фразы как "новый мировой порядок", мы снимаем наши револьверы с предохранителей». Бьюкенен полагает ООН вредной организацией и призывает к выходу из Киотского и Римского договоров, а главное — из Международного валютного фонда, а также немедленный выход из НАФТА (Североамериканского торгового договора о создании зоны свободной торговли между США, Канадой и Мексикой). Он считает, что люди, стоящие за НАФТА, стремятся в конечном счете упразднить границы между тремя странами, чему очень способствует нелегальная иммиграция и фактически отсутствующий контроль за границей между США и Мексикой. Бью-кенен призывает прекратить американский экономический итервевенцио-низм в форме экономических санкций и является адвокатом экономического национализма в традициях американской школы: «страна важнее экономики, экономика должна служить народу».

Бьюкенен утверждает, что Америка разделена Культурной войной — «войной за право определять, что для общества хорошо, а что плохо». Робин Тонер так написала о первом выступлении Бьюкенена на тему Культурной войны в своей статье «На

баррикады! — Культурные войны, часть 2» в Sunday New York Times: «Это был незабываемый момент. Патрик Бьюкенен стоял перед Республиканской Национальной Конвенцией в августе 1992 года, прямо заявляя, что в стране идет "религиозная" и "культурная" война за душу Америки. И что Клинтоны, со своей повесткой "радикального феминизма", "абортами по требованию" и "правами гомо-сексуалов", находятся по другую сторону баррикад».

Бьюкенен утверждает, что эта война бушует на фронтах религии, иммиграции, феминизма, права на оружие, гомосексуальности, абортов, энвай-ронментализма и прочих. Тема Культурной войны проходит центральной нитью через все его книги, в каждой из которых он акцентирует внимание на одном или нескольких отдельных аспектах этого явления. Кого он видит врагами Америки? «Но кто наш противник? Кто начал все это? Кто беспрерывно нападает на нас? Ответ очевиден. Радикальные левацкие силы, которым помогает культурная элита, та, что ненавидит христианство, полагая христианские принципы реакционными и притеснительными, элита, с дьявольским упорством проталкивающая свои аморальные ценности и навязывающая свою идеологию нашей нации. Не-мудрость того, к чему стремится Голливуд и Левые, должна быть очевидной каждому» (2004).

В 1996 г., во время президентской гонки, Бьюкенен пообещал сражаться в Культурной войне на стороне традиционных консерваторов: «Я буду до предела использовать свою власть как президента Соединенных Штатов и свои личные способности для защиты американских традиций и ценностей веры, семьи и страны, откуда бы они ни подверглись атаке. И, вместе, мы загоним этих торговцев сексом и насилием обратно под те камни, из-под которых они выбрались на свет».

Главным полем битвы Культурной войны он называет систему образования, в том числе среднюю и высшую школу — там, где молодежь подвергается безостановочной леворадикальной индоктринации. «Сегодня в слишком многих из наших школ детей лишают невинности. Их умы отравляются индоктринацией против нашей иудео-христианской культуры, против героев Америки и истории Америки, против ценностей веры, семьи и страны. Вечные истины, заключенные в Ветхом и Новом Заветах, изгоняются из публичных школ, а наших детей наставляют в моральном релятивизме и анти-Западной идеологии» (1996).

Вот что он произносил или писал по поводу ключевых аспектов войны против традиционного общества. О муль-тикультурализме: «Это есть атака извне на наше англо-американское наследие» (1993). «Если бы мы должны были принять в следующем году, скажем, миллион зулусов или миллион англичан, и поселить их в Вирджинии, то какая из этих групп ассимилировалась бы легче и создала бы меньше проблем для народа Вирджинии?» (1991). «Раса имеет значение. Этничность и национальность имеют значение. История и религия также имеют значение. Хотя они определяют не все, но они отнюдь не маловажны. Муль-тикультурализм — это проклятье — этому нас учит история» («Чрезвычайное положение», 2006).

О порнографии: «Отвратительные, мерзкие вещи, за которые еще недавно их производителей и распространителей надолго отправляли за решетку с клеймом извращенца».

О гомосексуальности: «Гомосексуа-лы учавствуют в сексуальных актах, которые большинство людей считает не просто аморальными, но отвратительными. Причиной же того, что публичные фигуры редко говорят на публике то, что большинство из них произносит в частной обстановке,

является страх быть обвиненными в "мракобесии" со стороны интоле-рантных либеральных ортодоксов, считающих, несмотря на все доказательства и опыт, что гомосексуальность — это нормальный, здоровый стиль жизни» (1989). «Гомосексуальность — это не гражданское право. Ее расцвет практически всегда, как это было и в Веймарской республике, сопровождается разложением общества и коллапсом его базового элемента, семьи» (1992). «Несчастные гомосек-суалы — они объявили войну природе, но теперь они несут за это ужасную кару... СПИД — это возмездие природы за нарушение ее законов » (1993).

О феминизме: «Как бы они ни были возмущены " дискриминацией", женщины просто-напросто не наделены природой такими же индивидуальными амбициями и волей к успеху [как мужчины] в яростно-соревновательном мире Западного капитализма» (1983). «Настоящими освободителями американских женщин были не шумные феминистки, но автомобиль, супермаркет, универмаг, посудомоечная, стиральная и сушильная машины, и холодильник». «Если женщина пришла к убеждению, что развод является решением каждого сложного брака, что карьера важнее детей. то ни одно демократическое правительство не сможет убедить ее в обратном» («Изначально Правые», 1988).

Бьюкенен, сам бездетный, выступает категорически против абортов, полагая, что жизнь начинается при зачатии. Он считает аборты одной из фундаментальных демографических причин наступающего упадка Западной цивилизации. Он подробно останавливается на этой теме в «Гибели Запада».

Бьюкенен выступает против ограничений на владение оружием: «Частное владение оружием дает гражданам этой свободной республики средство защиты жизни, свободы и собствен-

ности — и я, как президент, буду безоговорочно поддерживать это право» (президентская кампания 2000 г.).

Бьюкенен требует немедленного и радикального ограничения легальной иммиграции — длительного моратория на иммиграцию — и принятия мер по прекращению нелегальной иммиграции. Эта тема является краеугольным камнем нескольких его книг.

Кевин Макдональд отметил в 2002 г., что только пять комментаторов и колумнистов всегда встают на сторону палестинцев. Пэт Бьюкенен был одним из них. Он утверждает, что американское вмешательство на Ближнем Востоке не служит защите национальных интересов США, но осуществляется исключительно для поддержки Израиля. Бьюкенен как-то раз назвал Капитольский холм «оккупированной Израилем территорией». В 1991-м он написал, что Конгресс превратился «в Парламент Шлюх, неспособный отстаивать национальные интересы США, если на другой стороне стоит А1РАС» (Американо-израильский комитет по общественным связям). И в 2007-м: «Если вы желаете знать об этничности и власти в Сенате Соединенных Штатов, то 13 членов Сената [из 100] — это евреи, представляющие 2 процента населения. Вот где настоящая власть...» Он также обвиняет Израиль в постоянном шпионаже против Америки. Не удивительно, что в ответ на подобные заявления на Бьюкенена неизменно обрушивается шквал обвинений в антисемитизме. Отметая обвинения, Бьюкенен говорит: «Они обвиняют нас в антисемитизме... Но правда заключается в том, что те, кто швыряется этими обвинениями, имеют "страстную привязанность" к чужой для нас нации, что вынуждает их жертвовать интересами своей собственной страны и действовать, руководствуясь предположением о том, что то, что хорошо для Израиля, хорошо и для Америки» (2005).

Окно Овертона

Хотя Бьюкенен определяет себя традиционным консерватором, в последние годы его и его единомышленников чаще называют «палеоконсерва-торами». Считается, что этот термин был полушутя предложен сторонником классического консерватизма американцем еврейского происхождения Полом Готтфридом и затем быстро подхвачен медиа. По словам Готтфри-да, традиционным консерваторам было необходимо новое обозначение, чтобы основательнее отмежеваться от неоконсерваторов. Однако возникает вопрос, кого и чем не устраивало очевидное различие между «традиционными консерваторами» и «неоконсерваторами», которые по своей идеологической сути были скорее правыми либералами или даже социал-демократами правого уклона с глобалистскими амбициями. Ведь добавление архаизирующей и нелепой приставки «палео», вызывающей отчетливую ассоциацию с чем-то древним, с экспонатом музея или с запыленным фолиантом на забытой библиотечной полке, с делами давно минувших дней, с неактуальным — далеко не так безвредно, как это попытался выставить Готтфрид. На самом деле, подобная маргинализация «правых» идей является отнюдь не случайной. С конца двадцатых годов XX в. рамки допустимого дискурса в американской политике практически безостановочно смещаются влево, радикализируя и вытесняя нежелательные консервативные идеи и их носителей, и легализуя общественное обсуждение все более и более радикальных левацких идей.

Американский политолог Джозеф Овертон описал концепцию «окна» допустимого политического дискурса в пространстве всевозможных социо-политических идей. Знание сути этой идеи необходимо для понимания политической истории Соединенных Штатов и Западной цивилизации в XX в. во всей ее полноте и для понимания кон-

текста сорокалетней политической борьбы Пэта Бьюкенена — так сказать, расстановки сил и значения событий на поле его битвы.

Ширина «окна Овертона» определяется диапазоном идей, допустимых в публичном обсуждении, причем степень приемлемости идеи определяется характером публичной реакции на данную идею, которая может варьировать от «немыслимо», через «радикально» , «приемлемо», «разумно», «популярно» и до «общепринятой политики». Например, если еще сорок лет назад такие идеи, как «быть матерью-одиночкой — это нормально», или «жить на пособия — это нормально», или призыв легализовать аборты звучали немыслимо радикально и неприемлемо для большинства, а такие люди зачастую подвергались социальному остракизму, то сегодня с подобными утверждениями соглашаются очень многие, что, среди прочего, означает меньшую электоральную поддержку для консервативной платформы Бьюкенена.

Значение концепции окна Оверто-на сложно переоценить. Она предоставляет метод стратегического манипулирования общественным мнением в относительно стабильных обществах, манипулирования чрезвычайно медленного и почти невозможного в рамках сиюминутности и «быстрого времени» повседневной демократической политики, но тем не менее возможного для сплоченных и целеустремленных идеологических организаций, обладающих постоянным доступом к инструментам общественного дискурса — к средствам массовой информации и планирующих не до следующих выборов, а на поколения вперед.

В первый раз окно Овертона в Америке сместилось влево в тридцатых годах прошлого века, когда социализм в сознании публики перешел из «немыслимой» категории в разряд «радикальных, но обсуждаемых» идей. Это сопровождалось вытеснением в область

«радикальных-и-почти неприемлемых идей» правоконсервативного расиа-лизма толка Лотрапа Стоддарда и Мэдисона Гранта. Так, сильная публичная защита этнических интересов коренных американцев европейского происхождения, обеспечившая принятие иммиграционного закона 1924 г., квотировавшего иммиграцию в США пропорционально этническому составу уже существующего населения и против которого столь активно боролись еврейские активистские движения, стала совершенно немыслимой к началу 1940-х (достаточно вспомнить яростное клеймение Чарльза Линдбер-га, национального героя Америки, посмевшего заявить, что у американских евреев могут быть интересы, отличные от интересов большинства остальных американцев).

Движение окна Овертона, хотя и относительно медленное, имеет инерцию парового катка — его трудно запустить, сложно замедлить и чрезвычайно тяжело обратить вспять. На протяжении короткого периода после начала холодной войны левый край окна ненадолго приостановил свое движение, и даже несколько отодвинулся вправо. Это было связано с антикоммунистической кампанией американского правительства, «маккартизмом», по имени одного из главного лидеров американских антикоммунистов, американского патриота сенатора Джозефа Мак-карти. Окно Овертона начало снова смещаться влево с середины шестидесятых, что ознаменовалось движением за гражданские права негров и началом «культурной революции» на кампусах университетов и колледжей. Как раз в это время молодой Пэт Бьюкенен и многие будущие консерваторы его поколения начали интересоваться политикой. В своей автобиографии Бью-кенен писал, что в начале шестидесятых он был участником студенческого консервативного движения «Молодые Американцы за Свободу».

Его война

Практически в каждом из неполной тысячи своих колонок и эссе Бьюке-нен, так или иначе, находит возможность атаковать неоконсерваторов и их политику. Своей личной схватке против неоконсерваторов, незатухающему сражению длиной в почти во всю его политическую жизнь он полностью посвятил книгу «Там, где правые перестали быть правы: как неоконсерваторы подорвали рейга-новскую революцию и похитили президентство Буша», вышедшую в свет в 2004 г., когда все самые губительные начинания президента Буша уже стали реальностью. В книге Бьюкенен обвиняет Буша-младшего в развязывании ненужной войны в Ираке, войны без непосредственной угрозы Америке, войны, выгодной исключительно Израилю, которая полностью растранжирила добрую репутацию Америки и не только не устранила угрозу «мирового терроризма», но и породила новые поколения террористов. Он резко критикует Буша: «Доктрина Буша — это демократический империализм. Он обескровит, обанкротит и изолирует нашу республику. Он в корне противоречит идеям Отцов-Основателей о том, чем должна быть Америка »; «Прислушиваясь к неоконсерваторам, Буш вторгся в Ирак, объединил против нас весь арабский мир, изолировал нас от Европы и воплотил пророчество Бин Ладена о сути наших действий».

Неоконсерватизм — личный враг Бьюкенена. С его точки зрения, неоконсерваторы — это люди, выдающие себя за консерваторов, но таковыми не являющиеся. Но откуда они взялись? Интеллектуально-политическое движение, названное позже «неоконсерватизмом», зародилось в 1970-х из активности так называемых «нью-йоркских интеллектуалов», среди которых доминировали американцы еврейского происхождения. К концу девяностых неоконсерваторам уда-

лось добиться широкой поддержки республиканцев и фактически перехватить лидерство в консервативном движении. Придя к власти вместе с президентом Бушем-младшим, неоконсерваторы приступили к активной экспансии глобализма и продвижению того, что Кевин Макдональд определил как «специфические еврейские этнические интересы». В непременный «джентльменский набор» типичного неоконсерватора входят такие необычные для традиционного консерватизма и характерные для большинства еврейских активистских организаций ключевые вопросы повестки дня, как безоговорочная поддержка массовой неевропейской иммиграции в США и страны Запада, политкорректный радикальный эгалитаризм с поддержкой государства социального обеспечения и дискриминацией американцев европейского происхождения в форме программ «утвердительного действия», агрессивная империалистическая внешняя политика с безусловной и рефлекторной защитой интересов Израиля. Фактически же неоконсерватизм стал инструментом глобалист-ских элит для «управления миром через прокси» американского могущества.

По аналогии с нелегальными иммигрантами, которых политкорректные комментаторы в последнее время предпочитают называть «иностранцами без документов», Бьюкенен называет неоконсерваторов «чужестранцами без документов слева, принесшими с собой вирусы государственного тоталитаризма и глобализма». Он говорит, что они начинали как троцкисты, социалисты или социал-демократы, а затем превратились в демократов в стиле Кеннеди и Джонсона; они отошли от левацких идеалов во время войны во Вьетнаме и приняли нынешний облик во время президентства Рейгана: «Левые обнаружили тропу Хо Ши Мина вокруг демократии. для насаждения обществу своей идеологии и своих цен-

ностей без неудобства электоральной борьбы или лоббирования уже избранных законодателей» («Там, где правые перестали быть правы», 2004).

Вначале, в 70-х, по словам Бьюкене-на, он ничего не имел против неоконсерваторов, но постепенно они превратились в инквизицию, «швыряясь анафемами в любого, кто не соглашался с их новыми догмами». Он сравнивает неоконсерваторов с самовольными поселенцами, захватившими прежде любимый дом — Республиканскую партию — и превративших его в наркопритон: «Неоконсерваторы — на самом деле совсем не консерваторы. Они — мошенники и оппортунисты». Бью-кенен жестко критикует ключевой лозунг неоконсерваторов о том, что Соединенные Штаты — это «первая универсальная нация», которая превыше всего ценит рациональные, демократические принципы свободы и равенства: «Одной демократии недостаточно — если умирает культура, то умирает и страна»; «Кто согласится отдать жизнь за ООН, ЕС или "Северо-Американский Союз"? Каждая настоящая нация является созданием уникального народа, отличного от всех остальных. На самом деле, если Америка — это идеологическая нация, основанная на песчаном фундаменте из абстрактных идей, то она переживет штормы этого века не более успешно, чем Советский Союз пережил катаклизмы века прошлого...»

Гибель Запада

«Гибель Запада» — это самое актуальное произведение Бьюкенена. В этой сильной и откровенной книге он анализирует причины беспрецедентного цивилизационного кризиса, постепенно охватывающего страны Первого мира и Восточной Европы. Демографический коллапс европейских народов и массовая иммиграция из стран Третьего мира необратимо ведут к концу Западной цивилизации, к Гибели Запада как мы его знаем.

Свидетелями этого катаклизма станут многие из живущих сегодня.

Бьюкенен говорит о том, что ни одна из европейских стран, за исключением мусульманской Албании, не имеет уровня рождаемости, обеспечивающего поддержание численности населения на нынешнем уровне. При отсутствии массовой иммиграции население Европы уменьшится от 730 миллионов в 2000 году до 600 миллионов к 2050 г., причем медианный возраст будет составлять почти 50 лет. В последний раз демографическая катастрофа сравнимого масштаба происходила с европейцами во время пандемии Черной Чумы в 1347-1352 гг. Если нынешний уровень рождаемости сохранится, то к концу века население Европы сократится до 200 миллионов. Бьюкенен предсказывает, что Россия, уже сейчас находящаяся в терминальном демографическом кризисе, к 2050 г. потеряет Сибирь и Дальний Восток — Китай, с его полуторамиллиардным населением и к тому времени ставший ведущей супердержавой, не позволит пустовать обезлюдевшим и исключительно богатым природными ресурсами и полезными ископаемыми территориям.

Бьюкенен пишет: «Перед нациями Первого мира стоит ужасная дилемма. При нынешней рождаемости, если Европа желает сохранить численность населения в возрасте между 15 и 64 на сегодняшнем уровне, к 2050 году она должна принять 169 миллионов иммигрантов. Но если Европа желает сохранить текущее отношение 4,8 работающих (между 15 и 64) на одного пенсионера, Европе нужно принять 1,4 миллиарда иммигрантов из Африки и Ближнего Востока. Другими словами: или Европа увеличивает налоги и радикально уменьшает пенсии и расходы на здравоохранение для пенсионеров, или же Европа превращается в континент Третьего мира. Третьего пути не дано».

Бьюкенен полагает, что причиной демографической катастрофы в За-

падном мире является совокупность негативных социокультурных факторов: разрушение семьи, легализация абортов, секуляризация общества, разложение морали, феминизм и социализм. Бьюкенен цитирует Джона Вол-ласа: «Если каждому обещана государственная пенсия, то дети перестают быть жизненно-необходимой страховкой против нужды в старости. Если женщины зарабатывают больше, чем достаточно для финансовой независимости, то в муже больше нет необходимости. И если вы можете иметь секс без детей — как в католической Италии или секулярной Британии — то зачем вступать в брак?» Рассуждая о главной, по его мнению, причине демографического кризиса — нежелании европейских женщин иметь детей, Бьюкенен говорит, что «только массовая реконверсия женщин Запада к идее, что по-настоящему хорошая жизнь заключается в рождении и взращивании детей и отправлении их в мир для продолжения семьи и нации — может предотвратить Гибель Запада».

Дальше автор обращается к Америке, которая в послевоенный период превратилась в культурного гегемона Запада, в источник большинства нововведений и социальных мод. Размышляя о том, «куда делись все дети», Бьюкенен обнаруживает корень зла в событиях шестидесятых годов. В 1960 г. был лицензирован первый контрацептивный препарат, «суицидная таблетка Запада», а в 1965-м — легализованы аборты по желанию. Бьюкенен говорит, что бэйби-бумеры, первое послевоенное поколение, были особенными — в первый раз у родителей появился серьезный соперник — телевизор, источник развлечений и непревзойденное средство индоктринации. Бьюкенен считает, что студенческие беспорядки, характеризовавшие антивоенное движение, наркотическую и сексуальную революции, были в первую очередь вызваны отнюдь не вой-

ной во Вьетнаме — поскольку точно такие же события наблюдались повсеместно по всему Западу и даже в Японии, но неомарксистской культурной революцией, которую телевидение, контролируемое враждебными элитами, удобно доставляло в каждый дом и на каждый кампус. Еще один удар по институту семьи был нанесен достигшим своего пика в шестидесятых феминистским движением, причем оно к тому времени также претерпело колоссальную трансформацию — ранние феминистки, в отличие от феминисток второй половины двадцатого века, были категорически против абортов. В числе прочих симптомов Бьюкенен упоминает коллапс морального порядка с огромным числом разводов и незаконнорожденных детей и развращающую популярную культуру.

Но откуда пришла эта революция и в чем заключаются ее доктрины и догмы? Бьюкенен перечисляет догматы нового революционного завета: все люди равны, Бога не существует, мораль относительна, религия — это предрассудок, любые виды сексуальных связей по взаимному согласию — это хорошо и нормально, все образы жизни — равны, не уважать альтернативные образы жизни — это мракобесие, а дискриминировать против них — преступление. Гомофобия, а не гомосексуальность — это зло, которое необходимо уничтожить. Толерантность — это величайшее достоинство (здесь Бьюкенен вспоминает слова Честертона — «толерантность — это достоинство человека, который больше ни во что не верит»). Бьюкенен отмечает, что «новая вера толерантна лишь в отношении незначительных вещей — секса, порнографии, сквернословия, неотесанности, нечистоплотности и неопрятного платья, и похабного искусства. Она совсем не толерантна к тем, кто отвергает ее секулярные догмы».

Искушенному читателю уже наверняка ясно, откуда потянуло серой.

Ведь главный враг миру на земле — это европеец. Здесь Бьюкенен вспоминает бессмертную фразу еврейской феминистки Сьюзан Сонтаг, повивальной бабки культурной революции: «Белая раса — это рак человеческой истории». И конечно же, в силу того, что все люди равны, любые неудачи этнических меньшинств как групп могут быть вызваны только европейским «расизмом».

Бьюкенен подробно перечисляет примеры и методы неомарксистской индоктринации европейской молодежи в образовательных учреждениях Запада, направленной на выработку комплекса вины за достижения своей цивилизации и за свою «преступную» историю, и одновременно выпячивающих действительные или вымышленные обиды и страдания других расово-этнических групп от рук европейцев. Он говорит о внедрении предсказанных Оруэллом «преступлений ненависти» и преследовании свободы речи во многих европейских странах и Канаде. Здесь Бьюкенен приводит пример того, к чему ведет подобное подстрекание одних групп против других. Он повествует о Вичитском побоище и приводит данные официальной криминальной статистики, свидетельствующие, что афроамериканцы совершают в во-семь-десять раз больше насильственных преступлений, включая убийства, чем белые, причем в 100-250 раз чаще участвуют в межрасовых групповых изнасилованиях и групповых нападениях. Бьюкенен не упоминает о других вопиющих знаках нового тоталитаризма и наступающих сумерек Запада — например, о массовых сжиганиях книг, не соответствующих стандартам разрешенного дискурса, и о преследованиях инакомыслящих ученых и мыслителей.

Бьюкенен подробно и увлекательно распутывает клубок того, что по праву можно назвать величайшим заговором против Западной цивилизации. Заговором маленькой, но чрезвычай-

но талантливой и целеустремленной группы, решившей во что бы то ни стало изменить мир, деформировать его в соответствии с их собственными представлениями.

«Большевицкая революция, начавшаяся со штурма Зимнего Дворца в 1917-м, умерла вместе с падением Берлинской Стены в 1989-м... Мечтой ее искренних подвижников было создание нового, социалистического человека. Но полицейский террор, лагеря ГУЛага и семьдесят лет индоктринации детей в ненависти к Западу и в моральном превосходстве Маркса и Ленина не сработали. Но там, где революция Ленина потерпела поражение, та, что изверглась на кампусах в шестидесятых, преуспела. Она пустила корни в обществе и создала новую Америку. К 2000 году враждебная культура шестидесятых стала нашей доминантной культурой...»

Два последователя Маркса, Лукач и Грамши, выдвинули теорию — да, Маркс ошибся с акцентами, принадлежность к рабочему классу не обеспечивает автоматической лояльности делу Маркса. Христианство и традиционная Западная культура не позволяют рабочим осознать свои подлинные классовые интересы. «До тех пор, пока христианская и Западная культура, иммунная система капитализма, не выкорчевана из души Западного Человека, марксизм не приживется, и революция будет предана теми же рабочими, во имя которых она и затевается». Грамши, будучи острым наблюдателем, понял, что большевизм не работает. «Русские люди не были обращены в коммунизм; они ненавидели его. Для русских людей, — пишет Бьюкенен, — их земля, вера, семьи, иконы и Мать Россия значили гораздо больше, чем какая-то международная солидарность трудящихся. Советы занимаются самообманом, заключил Грамши. Грамши пришел к выводу, что именно христианские души русских людей отвергли коммунисти-

ческую революцию». Грамши умер в 1937 г. после продолжительного заключения в итальянской тюрьме, но его «Тюремные заметки» стали планом для успешной марксистской революции на Западе. «Грамши спорил, что марксисты Запада должны вначале изменить культуру; после этого власть сама упадет в их руки, как созревший плод. Но для изменения культуры потребуется "долгий марш через институты" искусства, кино, театра, школ, колледжей, семинарий, газет, журналов и нового электронного СМИ, радио. Один за одним, каждый из этих институтов общества должен был быть захвачен, преобразован и превращен в инструмент революции». Именно этот знаменитый «долгий марш» и стал причиной безостановочного смещения влево окна Оверто-на. Он же объясняет и закономерную попытку леворадикалов, действующих под личиной «неоконсерватизма», перехватить управление консервативным движением в США.

Бьюкенен дальше рассказывает о «Франкфуртской школе» — интеллектуальном неомарксистском движении, с которым были ассоциированы такие известные мыслители как Марку-зе, Фромм, Хоркхаймер, Бенжамин и Адорно. Именно укоренению и диссе-минации идей этой группы интеллектуалов, Запад, по мнению Бьюкенена, и обязан культурной революцией шестидесятых — тому, что к концу века переродилось в Культурную войну за «сердце и душу Америки и Западной цивилизации». Изначально эти люди были формально связаны с франкфуртским Институтом социальных исследований, основанном в 1923 г., но в тридцатых годах, из-за преследований в Германии, они переместились в Америку. Главным продуктом Франкфуртской школы стала Критическая теория. Сутью этого безобидно-звучащего набора идей был метод «разрушительной критики всех основополагающих институтов Западной культу-

ры, включая христианство, капитализм, авторитет и власть, семью, патриархат, иерархию, мораль, традицию, сексуальные ограничения, лояльность, патриотизм, национализм, наследственность, этноцентризм и консерватизм... В рамках Критической теории критик неустанно повторяет, что Западные общества являются величайшими в истории рассадниками расизма, сексизма, нативизма, ксенофобии, гомофобии, антисемитизма, фашизма и нацизма. Критическая теория в итоге вызывает "культурный пессимизм", чувство отчуждения, безнадежности и отчаяния, когда даже свободные и процветающие народы начинают рассматривать свое общество и страну как нечто деспотическое, порочное и не стоящее лояльности и любви. Новые марксисты рассматривали культурный пессимизм как необходимый пре-реквизит для революционных изменений».

А главным виновником Культурной революции шестидесятых Бьюке-нен полагает Маркузе, харизматично-го лидера Франкфуртской школы, которому удалось распространить среди студенческих масс столь смертоносные для цивилизации и столь привлекательные для незрелых студенческих умов идеи свободного и беспорядочного секса и враждебности к традиционной культуре.

В последующих главах Бьюкенен анализирует, что именно ожидает страны Запада в ближайшем будущем в результате развивающегося демографического кризиса и разрушения традиционной основы Западной культуры. Он подробно рассматривает ситуацию в странах Европы, Северной Америки и Израиле. Бьюкенен считает главной цивилизационной опасностью массовую иммиграцию народов Третьего мира в коренные земли Западных народов. Массовая легальная и нелегальная иммиграция латиноамериканцев в США необратимо балканизирует

Америку и грозит ей гибелью. В «Гибели Запада» Бьюкенен посвящает этому вопросу почти половину книги: «Когда Ричард Никсон занял офис в 1969 году, в Соединенных Штатах проживало 9 миллионов рожденных за рубежом. Когда президент Буш давал торжественную клятву, число чужестранцев достигло 30 миллионов. Почти миллион иммигрантов прибывает в страну ежегодно; с ними прибывает и полмиллиона нелегальных иммигрантов...»; «"Америка — плавильный котел Господа Бога, в котором все расы Европы плавятся и трансформируются" , написал... Исраэль Зангвилл, еврей русского происхождения, в своей знаменитой пьесе 1908 года "Плавильный Котел". Но цунами иммиграции, сотрясающее Америку, вызвано не "всеми расами Европы". Величайшее в истории движение популяций вызвано всеми расами Азии, Африки и Латинской Америки, и они отнюдь не "переплавляются и трансформируются". В 1960-м лишь шестнадцать миллионов американцев не имели европейских предков. Сегодня таких насчитывается 80 миллионов. Ни одна нация никогда не подвергалась столь быстрой и радикальной трансформации... и оставалась прежней нацией. Неконтролируемая иммиграция угрожает демонтировать нацию, в которой мы выросли, и превратить Америку в конгломерат народов, не имеющих между собой почти ничего общего — ни истории, ни языка, ни культуры, ни веры, ни предков. Нас ожидает балканиза-ция».

Вопросу трансформации Америки в страну Третьего мира Бьюкенен посвящает книгу «Чрезвычайное положение: вторжение из Третьего мира и завоевание Америки» (2006). В ней он детально анализирует демографические изменения в Америке, обусловленные иммиграцией из стран Латинской Америки, и исследует причины сложившейся ситуации. Он говорит о том, что ни одна империя в истории не пережи-

вала замещения или вытеснения госу-дарствообразующего народа.

Бьюкенен бьет в набат — с начала нового века более четырех миллионов нелегальных иммигрантов пересекли границу Мексики и США и их число растет с каждым днем. У политического руководства страны не хватает воли обеспечить исполнение существующих законов по защите своей страны: «Что можно сказать о человеке, который позволяет чужакам захватить свой дом — чужакам, которые требуют, чтобы их кормили, одевали, обустраивали, да еще и передали им право первородства? Что можно сказать о правящей элите, которая позволяет, чтобы подобное учинили с их нацией, и которая вдобавок празднует это событие как веху на пути морального прогресса?? » «Но почему президент Буш не действует? Что парализует Белый дом? Ответ: полит-корректность, политическая трусость, политический оппортунизм, чувство вины за грехи Америки и прочие идеологии, которые держат наши элиты в цепкой хватке подобно религиозному культу. Гордая старая похвальба: "Здесь, сэр, правит народ!" более неактуален».

«Плавильный котел» разбит. Бью-кенен говорит, что юго-запад Соединенных Штатов медленно, но безостановочно завоевывается Мексикой, которая верит, что эти земли по праву принадлежат ей: «Чикано-шовинисты и мексиканские агенты дали ясно понять, что они намереваются при помощи демографии и культуры взять обратно то, что их предки потеряли в результате войны». По его мнению, поощрение нелегальной иммиграции в США является предумышленной гранд-стратегией мексиканского руководства — новой «Реконкистой».

Рождение народа

Традиционный консерватизм Бью-кенена с легкостью трансформируется в современный белый национализм —

если акцентировать внимание на любопытном факте, что образ жизни, соответствующий «палеоконсерватизму», практикуется практически исключительно американцами европейского происхождения. Именно потому, что Бьюкенен не придает (во всяком случае, не придавал в прошлом) этому особого значения, к нему столь двоякое отношение в кругах белых националистов Америки. С одной стороны, Бьюкенен до сих пор очень популярен среди консервативной публики, и открытое признание им белого национализма как единственной идеологии, способной спасти европейскую Америку, могло бы поистине революционизировать это нарождающееся движение — «бездетный Бьюкенен мог бы подарить белому национализму миллионы своих детей». С другой стороны, то, что он делает — просвещает людей и поддерживает дух истинного консерватизма, — это необходимое дело, ибо для обычного человека перейти от аполитичности к национализму без промежуточного консервативного «этапа» практически очень сложно — нужна некая идеологическая лестница от Сары Палин к Джа-реду Тэйлору и Кевину Макдональду. И Бьюкенен превосходно справляется со своей «ролью».

Возможно, в будущем, он еще более «радикализируется» — ведь терять-то ему, в сущности, нечего. До недавнего времени Бьюкенен был колумнистом MSNBC. Однако в сентябре 2009 г. MSNBC удалила его колонку со своего сайта. Причиной послужили жалобы со стороны еврейских организаций на то, что Бьюкенен использовал 70-ю годовщину германского вторжения в Польшу для обсуждения целесообразности объявления войны Британией Германии. Более того, его колонки подвергаются цензуре и в вебзонах меньшего калибра. Недавно, в марте этого года, статья Бьюкенена в «ведущем консервативном журнале» Human Events была безобразно урезана без

ведома автора, что превратило острый и стройный нарратив в бормотание сумасшедшего. Любопытно, что эссе Бьюкенена об американо-израильских отношениях под названием «Пудель получает пинок» было «отредактировано» сотрудником журнала, команда обеспечения которого базируется в Хайфе.

Однако, как это и предсказывалось многими националистами, приход к власти Обамы вызвал решительный рост расового самосознания среди белых американцев. Можно сказать, что Америка входит в неизведанные воды. Обама был избран на волне ожиданий как первый «пострасовый» президент, за него проголосовали больше половины белых (и 75% латиноамериканцев, 93% афроамериканцев и 82% евреев), но сегодня его рейтинг среди американцев европейского происхождения немногим выше 30% и продолжает падать. Радикальные реформы Обамы, направленные на очевидное перераспределение богатств от производительной части населения — американцев европейского происхождения, к дотационным группам «неазиатских этнических меньшинств», вызывают ошеломительно-широкое неприятие среди белых американцев, сознательно или бессознательно, но не желающих спонсировать враждебные им этнические меньшинства, чья коалиция и составляет костяк Демократической партии США. Эти протесты вылились в форме многотысячных и даже миллионных (как во время «марша на Вашингтон» в прошлом сентябре) «чайных партий», которые к настоящему моменту проявили себя могучим политическим инструментом — на их волне уже покатились головы нескольких республиканских конгрессменов, поддерживавших начинания Обамы. Поскольку участники «чайных партий» — практически на 100% белые, то это мгновенно вызвало шквал обвинений в «расизме», которые, конечно, отчаянно отвергаются полит-

корректными протестующими. Столь поразительная массовая реакция белого населения — в отсутствие лидеров и в условиях непрерывных атак со стороны СМИ — демонстрирует могучий и многообещающий потенциал.

Пэт Бьюкенен, в числе многих пристально наблюдающий за развитием этого спонтанного и глубоко консервативного движения, лелеет надежду на скорое пробуждение этноцентризма среди белых американцев. В последнее время темы этноцентризма и национальной консолидации все чаще прорезываются в его колонках. Недавно он опубликовал эссе под названием «Рождается новое племя?», вызвавшее значительный резонанс и широкое обсуждение среди традиционных консерваторов, «альтернативных правых» и белых националистов Америки.

«Создается впечатление, что Америка "Чайных Партий", которая вот уже целый год, с одной стороны, обвиняется в " не-американском" поведении, "злонамеренности" и расизме, а с другой — восхваляется за ее патриотизм ведущими консервативных ток-шоу и Сарой Палин, примеривает на себя новую и непривычную одежду... Этнонационализм — осознание нарождающимся народом своего отличия от соседей и одновременно возникающее желание жить отдельно — это, как написал 20 лет назад Артур Шлезингер, гораздо более мо-

гущественная сила, чем любая идеология, будь то коммунизм, фашизм или демократия».

Бьюкенен говорит, что народы рождались в прошлом и продолжают рождаться сегодня: «"Нет такого народа как палестинский", — сказала Гольда Мейр. Когда она произносила эти слова, это могло быть действительно так. Но сегодня, когда под оккупацией, двумя интифадами и войной в секторе Газа выросли новые поколения, палестинцы стали народом».

Бьюкенен отмечает, что «враждебность и обиды лишь усиливают осознание своей идентичности и ускоряют отделение народов друг от друга». И, «как это делали другие в нашей мультикультурной и мультиэт-ничной нации, и этот народ начинает без оглядки утверждать свою идентичность». Он говорит, что этих американцев уже не останавливают обвинения в расизме. И завершает: «Черная Америка едина. Белая же Америка увязла в междоусобице, и именно в чреве белой Америки вынашивается и сражается за право родиться на свет новый народ».

Возможно, Патрик Бьюкенен слишком спешит (его нельзя винить за это) — и выдает желаемое за действительное. Но может быть и так, что он способен видеть недоступное другим. Мы скоро узнаем.