CC BY
9Д
ИАЛОГ СО СТАРООБРЯДЧЕСТВОМ|
Архимандрит Серафим (Фирстов)
Настоятель Свято-Серафимовской церкви города Костромы. Выпускник Санкт-Петербургской Духовной академии, старейший преподаватель Костромской духовной
семинарии
ПАТРИАРХ НИКОН - ШТРИХИ К ДУХОВНО-
ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ ПОРТРЕТУ (НЕИСТОРИЧЕСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ)
Есть события, темы, личности в гражданской истории любой страны и нации, которые бывают востребованы коллективной памятью в определенные исторические периоды, рождая те или иные воспоминания, скорбь и даже стыд. Мы присматриваемся к ним через века и по сей день не бываем едины в их оценке. Так и в русской церковной истории есть неоднозначные события, личности, темы, которые будут беспокоить нас всегда, потому что они затрагивают основополагающие аспекты, как сегодня говорят, «русского культурного кода» - русского мира, особенно в моменты различного рода потрясений, изменений явных и скрытых, которые проходят сквозь поколения и необратимо меняют нас, причем большей частью незаметно для нас самих, и только последующие поколения через череду противостояний,
противоречий, споров, внутренней интеллектуальной и духовной работы нации могут увидеть и осмыслить причины, состояние, внутреннюю логику в историческом и культурном ее движении.
Одной из таких тем в русской истории постоянно переживаемых из поколения в поколение и отраженных в многочисленных трудах историков, писателей, публицистов является тема русского церковного раскола XVII века. И если историческая наука пришла к более или менее обоснованному и определенному взгляду на основные аспекты этого события и лиц в нем задействованных, то в публичном культурном пространстве, в обиходной церковной жизни среди обычных православных в глубине русского сознания многое остается нерешенным, болезненным, неоднозначным. Так, в вопросе о деятелях и виновниках раскола и, прежде всего, в оценке личности и деятельности патриарха Никона единства нет, как обычно мысль обывателя не входит в основательное рассмотрение, осмысление определенных событий, не анализирует психологическую составляющую личности, а останавливается, часто лишь на крайних диаметрально-противоположных свидетельствах, суждениях, выводах, как современников событий, так и авторов сочинений, пишущих на данную тему много и по-разному, в зависимости от религиозно-общественных, государственно-политических и
психологических установок ведущих к упрощению, а в худшем случае к искаженному пониманию исторического явления и связанной с ним проблематикой.
Так, например, Б.П.Кутузов, критикуя патриарха и его реформы пишет, что «церковная реформа XVII века - это фактически широкомасштабная идеологическая диверсия против Русской Православной Церкви»114, а патриарха Никона называет «грубым, необразованным мужиком, безмерно властолюбивым и честолюбивым»115. Другие, почитатели патриарха говорят о прославлении его русским народом и причислении к именам Московских святителей, как
114 Голубцов С.А. Николай Федорович Каптерев жизнь, деятельность и его научные труды с (критикой) о эпохе патриарха Никона и царя Алексея Михайловича и на другие темы. - М., 2003. - С. 124.
115 Там же. С. 124.
«Святейшего Никона, Первосвятителя и Чудотворца Московского»116 и призывают «следовать святым заветам патриарха Никона как своего учителя»117.
Раскол «по преимуществу» является культурно-психологической темой, его можно рассматривать, как заключительную стадию культурно-исторического цикла, связанного с религиозным кризисом, который незаметно, в скрытой форме, развивался и разрешился в середине XVII века на фоне сложных государственно-политических и общественных процессов, происходивших в Московском государстве, приведших на историческую сцену людей, обладавших незаурядными личностными качествами и огромной внутренней энергией, готовых воплощать свои идеи и следовать им до конца, бесстрашно и кардинально менять русскую жизнь, не задумываясь о последствиях. «Страшная сила подобных людей, которая всем их действием сообщает необыкновенную смелость, решительность..., готовность идти на муки и смерть за свои убеждения, за то, что они считают истинной правдой»118.
Эта энергия взорвала историческое пространство Московского государства, и ее волны разошлись по векам и колебания их мы чувствуем сегодня. Они вскрыли нарыв и выявили основные очаги проблем в различных направлениях русской жизни. Как всякая болезнь в организме, неосознаваемая до времени, иногда напоминает о себе и, в конце концов, обнаруживает, проявляется вполне и показывает действительное состояние организма и его возможности вполне или частично преодолеть болезнь или пасть под ее разрушительной силой. Симптомы этого религиозно-культурного неосознаваемого нездоровья и двойственности стали проявляться уже в XV веке, как часто это бывает, через внешние формы религиозного поведения через церковные обряды, бытовые обычаи, особенно
116 Зызыкин М. Жизнеописание факты и гипотезы, портреты и документы в 30 книгах Российские судьбы. Строитель Святой Руси. -М., 1997. - С. 233.
117 Архиепископ Серафим (Соболев). Русская идеология. -Джорданвилл., 1987. - С.174.
118 Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т.1. -М., 1996. - С.280.
существенные для того времени, для всякого средневекового, особенно русского московского человека, для которого «все основывается исключительно на религиозном восприятии всех
«119 «120
вещей» , через «освящение всех жизненных связей» .
Для переходной эпохи XVII века фигура патриарха Никона оказалась одной из ключевых в осмыслении и обострении многих сторон жизни в Московском государстве, как-то проблемы взаимодействия между Церковью и государством, вопросы канонического порядка, внутрицерковных взаимосвязей, отношение к окружающему миру, проблемы богослужебно-обрядовой практики, которая явилась видимым выражением процесса изменений в культурном облике нации. Патриарх Никон яркий участник этого движения, личность незаурядная, и в то же самое время типичная для своего времени, вобравшая в себя все основные признаки и дыхания эпохи - XVII «бунташного века». «Чрезвычайную душевную возбудимость человека Средневековья, его безудержность необузданность»121 и отмеченную иностранцами «страстность русских... и неумеренное употребление силы».122
Причиной особого внимания, остроты споров вокруг личности шестого патриарха является, помимо его грандиозных идей и желания их быстрого воплощения, его характер и поступки.
Историю патриарха Никона все знают, в той или иной степени, о нем написано и пишут многое, изучается оставленное им письменное наследие, оцениваются те или иные его взгляды на государство, Церковь, общество, исследуются проводимая им церковную реформу по исправлению богослужебных книг и обрядов, но кажется, как бы прямолинейно не думали, не высказывались о нем представители крайних суждений «его не
« «123
поймешь сразу: это - довольно сложный характер» , при пристальном приближении к личности патриарха, образ его
119 Хёйзинга Й. Осень Средневековья. М., 2002. С. 181.
120 Там же. С. 180.
121 Там же. С. 26.
122 Лосский Н.О. Характер русского народа. Кн.1.- Франкфурт на Майне, 1957. - С.37.
123 Ключевский В.О. Курс Русской истории. Т.3., - М., 1998. - С.280.
продолжает ускользать от нашего исследовательского взора. Ему не достает более тщательного анализа внутреннего духовно-психологического мира этого человека, его личностных внутренних интимных мотиваций, которые трудно выявить в источниках официального характера и в предвзятых оценках его сторонников и противников. На этом психологическом методе исследования строят свои рассуждения почитатели патриарха. Один из них, митрополит Антоний (Храповицкий), обращает внимание на этот недостаток в осмыслении судьбы и личности, святителя. В лекции о патриархе Никоне, упоминая исторические труды Сергея Соловьева, он говорит о том, что излагая дело патриарха историк «мало занимается его психологией»124. Сам же митрополит пытается раскрыть, выстроить и обосновать внутреннюю логику некоторых его поступков с духовно-психологической точки зрения, сообразуя ее с духом православного учения и традиции.
В связи с этим, помимо сугубо исторических оценок встает вопрос о нравственном осмыслении рассматриваемых нами событий, человеческих взаимоотношений и деятельности отдельных исторических лиц. И пыл полемики в отстаивании различных идеологем отходит на второй план, а всякое знание, будь то богословское, каноническое, историческое соизмеряется с духовно-нравственной проблематикой, где мотивации, поступки поверяются Словом Божиим. Словами «о том, как жить, от Святых Писаний»125 начинается повествование Предания Нила Сорского.
Без сомнения каждая эпоха, в которой живет верующий человек, накладывает свой отпечаток на его личность, мысли, поведенческие установки, поэтому и оценивать его с современной точки зрения было бы неверно. Тем не менее, в каждой эпохе, в каждом историческом отрезке времени находятся люди, соответствующие проповедуемым Евангельским идеалам или, по крайней мере, приближающимся к ним. Некоторых из них мы называем святыми.
124 Митрополит Антоний (Храповицкий). Возстановленная истина. www.ruskline.ru/analitika/2011/08/10/vozstanovlennaya_istina
125 Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения. -Спб., 2008. - С.83
Поэтому личность и деятельность патриарха Никона невозможно рассматривать, как вне контекста эпохи, культурного окружения, страны, в которой он жил, так и вне духовно-нравственного контекста.
История для христианина должна нести нравственный урок, «древние называли ее наставницею жизни»126 ибо в вечности пребывает только энергия Евангельской добродетели, а различного рода историко-политические религиозно-культурные построения, идеологемы, сопровождающие, вдохновляющие, управляющие народами и странами могут быть значимыми, интересными, необходимыми на определенном этапе, но не безусловными, они остаются на земле.
Таким образом, в изучении, осмыслении, сопоставлении, того или иного события или исторически значимого лица в прошлом и настоящем с точки зрения государственной, политической, общественных, канонических, духовно-нравственной сторон, важно стремиться к не повторению ошибок прошлого, не к не подражанию поступкам «великих» прошлого и настоящего, создававших различного рода проблемы для личности, страны и общества. И может быть тогда в историческом будущем огонь Евангельской веры по-прежнему будет согревать сердца наших потомков.
Размышляя над перипетиями судьбы патриарха Никона, переживаемых им идей, стремлений, поступков следует говорить о нем не только, как о действующей конкретной исторической церковной фигуре, но и как о духовно-психологическом феномене - символе эпохи, и в связи с темой о степени усвоения христианства русским народом в разные исторические периоды и о типичном облике современного православного человека принадлежащего к той или иной внутрицерковной группе и его восприятия личности патриарха.
XVII век неслучайно называют «бунташным» - это период смут, перемен, но и творческих открытий. Череда сложных, агрессивных внешнеполитических и внутри общественных событий следующих одно за другим. Век трех смут в начале, в середине и в конце.
126 Чичерин Б.Н. История политических учений. - С.15
274
Церковная смута рождалась из многих факторов русской жизни. Развитие, становление и усиление государства и его институтов, приведшее к обострению государственно-церковных отношений. Усиление западного влияния, приведшее к культурно-нравственной нестабильности, и в тоже время творческому движению. На разных уровнях, внутрицерковные разногласия, ведущие к ослаблению авторитета Церкви и Ее окончательному расколу. Новый интерес к Православному Востоку и интенсификация отношений с ним, и как следствие обнаружение различия в богослужебных текстах и обрядах.
Активно действующим в этом государственно-политическом и церковно-общественном движении лицам трудно было справиться с многочисленными вызовами своего времени, они не понимали до конца чреду сложных процессов происходивших в стране в силу разных обстоятельств. И хотя они были людьми разного темперамента, мироощущения, духовно-психологического склада и стояли на разных идейных позициях, противостоя друг другу до ожесточения, тем не менее, в них было много общего. Типичные представители своей неспокойной эпохи земляки-начетники для своего времени передовые, новые, творческие люди - реформаторы, делавшие одно общее дело оцерковление русской жизни.
Русь поднялась до «высоты вселенской ответственности за судьбы всего Православия, но культурные просветительские ее
127
силы тогда еще не соответствовали величию ее призвания» . Оставался «фатальный недостаток школьного просвещения»128. Им всем не доставало системного образования, широты взгляда на окружающий их внешний мир, ввиду культурно-интеллектуальной замкнутости. Они не умели «отделить в делах веры существенное от несущественного»129, но обладали живой внутренней интуицией всегда помогавшей русскому человеку, они чувствовали наступление нового времени. Вдохновляясь идеей Третьего Рима они мечтали о разном и в реальности строили свои отличные друг от друга миры130. Темой,
127 Концевич И.М. Стяжание Духа Святого в путях древней Руси. - М., 1993. - С.189.
128 Карташов А.В. Воссоздание Святой Руси. - Париж. 1956. - С.42.
129 Шмурло Е. История России. - М.,2001. - С.287.
130 См. Зызыкин М. Указ. соч. - С.225.
275
спровоцировавшей столкновение двух мировоззрений и практик, стал второстепенный вопрос: исправление книг и обрядов, одно направление вело к замкнутости от остального мира, к утопической попытке остановить культурно-историческое движение народа и страны, к консервации «священного быта»1. Другое направление, строя утопические проекты, двигалось навстречу внешнему миру. Оба направления «не хотели и не умели выйти за рамки религиозного сознания»2 сознания»2 и не имели исторической перспективы, «никакой исторической почвы»3. Ни единственно Православного Русского Русского Царства, ни Вселенской Православной Империи с независимой церковной властью построено быть не могло. Одни хотели вернуться в прошлое, пытаясь преобразовать настоящее, другие, преобразуя настоящее, смотрели в будущее, но и те, и другие оказались проводниками нового. Так, например, Костомаров справедливо называет старообрядчество «крупным явлением умственного прогресса»4.
Вступивши в противоборство друг с другом, различные религиозно-общественные группы, преследующие разные интересы обострили основные проблемы данного исторического периода. Веками складывающиеся взаимоотношения между Государством и Церковью, практика отступления от подлинной соборности в столкновении с личностной энергией вождей церковно-общественных движений произвели в середине семнадцатого века вторую культурно-интеллектуальную смуту, в которой патриарх Никон в силу своего характера и положения был одним из главных действующих лиц.
Жизненный путь патриарха был необычным.
В детстве и отрочестве происходит формирование характера человека, духовно-психологическое наполнение будущих мотиваций и поступков его личности. При столкновении с жизненными трудностями у человека может развиваться неуравновешенный характер, человек может
1 Прот. А.Шмеман. Исторический путь Православия. - Париж. 1985. -С.337.
2 Панченко А.М. Я эмигрировал в древнюю Русь. - СПб., 2008. - С.106. С.106.
3 Каптерев Н.Ф. Указ. соч. Т.2. - С.546.
4 Зеньковский С. История русского раскола. - С.18.
276
сломаться и пребывать в подавленном состоянии, а может, в борьбе за существование, приобрести сильную волю, самостоятельность и в то же время склонность к грубости, жестокости, душевному нечувствию.
Провинциальный человек, выходец из самых низов тогдашнего общества, крестьянский ребенок, лишенный материнской ласки с раннего детства, жестоко притесняемый мачехой, в отрочестве сформировавший свою религиозность в монастырских стенах, переживший трагедию смерти своих детей, прошедший приходское служение и искус монашеского жития стал, на некоторое время, повелителем большой страны, и, будучи Предстоятелем Поместной Церкви, назывался «Государем» и был им. «Фактически в своем лице Никон вполне достиг своей цели. Он сделался совершенно независимым от царя самостоятельным и полновластным управителем Церкви и всего церковного, он, рядом с царем стал вторым великим государем и при случае. управлял всем государством, как настоящий великий государь»1.
Юный государь, который только что взошел на престол не мог не обратить внимание на его магнетический облик. Не только он, но и другие люди, общаясь с патриархом на протяжении всей его жизни и во власти и в опале, чувствовали внутреннюю энергетику его личности и силу его слова, которое тотчас воплощалось в дело. Эту силу предавала ему искренняя вера в правоту своих взглядов и действий, а неукротимая энергия осуществляла их, невзирая ни на какие препятствия. Проблема состояла только в том, что слово его даже и тогда, когда оно аппелировало к той или иной истине, не всегда было выверенным, в силу различных причин, следовательно, и дело не всегда правым. А речь шла о церковно-общественном лидере. Его бесстрашие и неосмотрительность в поступках с окружающими его людьми можно объяснить, как свойствами его характера, так, и прежде всего, особыми отношениями с Алексеем Михайловичем. Обстоятельства предоставили Никону возможность воспользоваться доверием государя и повторить свой новгородский опыт митрополичьего управления в церковных и гражданских делах, но уже в патриаршем
1 Каптерев Н.Ф. Указ. соч. Т.2. - С.545.
277
достоинстве и в Москве в период с мая 1654 до конца 1656 годов.
В этот промежуток времени власть Никона достигла наибольших размеров, и его влияние на ход государственных и церковных дел было никем не ограничено. «В его ведении находились все вопросы внутреннего управления, он совещался с боярами, перед ним отчитывались главы приказов, а также провинциальные должностные лица, ему на рассмотрение представлялись петиции самого разного характера. В свою очередь, Никон отдавал приказы чиновникам в Москве и провинции»1.
И все же власть его была непрочной и, как показали дальнейшие события, недолгой. Но в силу своей доверчивости и душевного упорства, не желавшего и не умевшего трезво оценить свое положение, патриарх Никон вряд ли осознавал это. И если не брать во внимание нравственно-психологическую сторону исключительных по степени интенсивности и искренности в русской истории дружеских взаимоотношений между царем и патриархом, до некоторой степени и времени идеально воплощавших симфонию - соработничество двух властей, двух государей во благо Церкви, государства и общества, соединенных духовно-нравственным союзом и клятвой послушания, данной Никону Алексеем Михайловичем и боярами при вступлении на патриарший престол, то оказалось, что Никон был обычным временщиком. Это понимали его противники из разных слоев общества и прежде всего аристократические круги, бояре.
Реакцией правящих кругов на безоглядную кипучую деятельность Никона было раздражение, неприязнь и затаенное противостояние новым формам и методам управления государственными делами духовным лицом.
Это были люди совершенно иного склада характера, общественного положения, иного порядка действования, в отличие от патриарха Никона. Это были люди власти, они участвовали в управлении страной. Именитые, родовитые, высоко ценившие свое положение даже в своей среде, в
1 Вернадский В.Г. История России. Московское Царство. Ч.2. - Тверь, Москва. 1997. - С.96.
которой, при наличии специальных местнических записей, регулирующих их придворный и общественный статус, постоянно велись крупные и мелкие споры за первенство. В большинстве своем они готовили себя к государевой службе. При дворе плелись интриги и борьба за влияние на царя и на ход государственных дел.
Прагматизм являлся отличительной чертой этой общественной группы людей. Обдуманность, выстраивание и разработка тактики и стратегии ведения борьбы за власть и уничтожение конкурентов, ложь, клевета и коварство в полной мере отразились на судьбе патриарха, для которого жизненные трудности были привычными, и он преодолевал их со свойственной ему стойкостью. Но трудности не такого порядка, которые предложили ему бояре, и к которым они были со своей стороны готовы, а патриарх Никон - нет.
Если враги патриарха действовали в практическом направлении и в их действиях помимо государственных интересов, как они их понимали, можно было видеть и сопротивление церковным преобразованием в русской жизни, и личные корыстные мотивы, и уязвленное жестким и бескомпромиссным патриаршим правлением самолюбие, и ненависть к крестьянину-выскочке, не желавшему и не умевшему приспосабливаться к той среде, в которой он волею случая оказался, вплоть до своей размолвки с государем, то патриарх Никон в противостоянии со своими светскими противниками исходил изначально из идейных позиций. В его природе внутреннее стремление к власти не было первичным, прежде всего «его привлекала возможность действовать, а не власть»1, а меркантильность, в которой его обвиняли, являлась лишь, следствием его эстетически-эмоционального библейского воображения, соединенного с энергией действования, воплотившего в реальность часть Русской Палестины - Новый Иерусалим и другие его проекты, а также его высокое положение и связанными с ним возможностями. Его цельная искренне-наивная доверчивая, задетая отчасти тщеславием, крестьянская натура была исполнена «ощущением смысла своей
1 Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия. - Париж. 1937. - С.63.
службы и исторической важности своей задачи»1. Он всегда высоко судил о своем положении и в этом до конца был последователен. Находясь в фаворе, он был выше тех методов борьбы, которые использовали против него его недоброжелатели, к тому же он не умел скрывать свои мысли, во всем этом заключались слабые стороны его действования, и рано или поздно они должны были привести к неутешительному для патриарха результату.
Впоследствии, находясь в опале и противостоя боярам и их окружению, в кардинально изменившейся для него внешней обстановке, при сохранении внутренней своей значимости, патриарх Никон некоторые отрицательные методы практической борьбы, свойственные его врагам стал усваивать, но и тогда ему не хватало осторожности, хитрости и выдержки.
С государем у патриарха Никона установились более сложные духовно-психологические отношения, чем с боярской средой, на протяжении всей его последующей жизни, после их судьбоносной встречи, вследствие того, что опыт теплоты первых лет их искренней дружбы и преданности друг к другу, по крайней мере со стороны Алексея Михайловича, не давал покоя им обоим до конца их дней.
В первые годы своего царствования, Алексей Михайлович не был готов к управлению страной и полагался на старших близких ему людей: в государственных делах - на боярина Бориса Морозова, в духовно-просветительских - на «боголюбцев» во главе с царским духовником протопопом Стефаном Вонифатиевым. После же встречи с Никоном его мягкая, восприимчивая, религиозная душа принадлежала игумену Кожеезерского, а далее архимандриту Новоспасского монастыря, митрополиту Новгородскому, и наконец, патриарху - «Господину» и «Государю», который со своей стороны принял этот порыв еще неопытного в человеческих отношениях юного самодержца и в согласии с ним и кружком преобразователей приступил к подготовке и проведению реформ и воплощению своих идей.
Но после охлаждения их дружбы и оставления Никоном патриаршего престола, дальнейшие его взаимоотношения с
1 Вернадский В.Г. Указ. соч. С. 134.
280
Алексеем Михайловичем в полной мере показали слабые духовно-нравственные стороны личности опального патриарха, имевшие своим основанием ощущение своего избранничества, не дававшего ему посмотреть на себя и на свою деятельность с критической точки зрения.
Отсюда следует и оправдание своего поведения, со ссылками на каноны, которыми он во многом жертвовал в угоду своих идей, планов и личных амбиций «путая канонические проблемы с проблемами личными и хозяйственными»1. Отсюда и его капризы, эмоциональная подавленность в минуты упадка духа и страстные вспышки гнева и возмущения, часто провоцируемых его неуспокоившимися врагами, и недостаток душевного равновесия и духовного мужества, и неспособность простить своих обидчиков, впрочем, свойственную всему его окружению, и прежде всего бывшего своего «собинного друга», искренне искавшего примирения и прощения не только перед лицом вечности, но думается и в память об утраченном духовно-эмоциональном единстве и гармонии, дружеских отношений и осознание своей вины перед Первосвятителем и написавшим «в завещании: «От отца моего духовного, великого господина святейшего Никона, иерарха и блаженного пастыря, аще и не есть на престоле сем, Богу тако изволившу, прощения прошу и разрешения!»2, а его бывший друг вопреки Евангельскому Слову, к которому он часто прибегал в обоснование своих поступков, прослезился, узнав о кончине Алексея Михайловича, но письменного прощения не дал, представив себя и государя Суду Божию, и отвечал «посланному сурово: «Воля Господня да будет! Раз он здесь с нами прощения не получил, то в страшное пришествие Господне, судиться будем!... на письме прощения не учиню, ибо он (Государь) при жизни своей мне из заточения сего свободы не учинил» 3.
В сердцах вступающих с ним в общение людей, он являл для доброжелателей образ святого, а для противников представлял собой необычный образ русского человека, новый культурный тип, который не соответствовал идеалу
1 Зеньковский С.А. Указ. соч. С.260.
2 Богданов А.П. Русские патриархи. - М., 1999. - С.474.
3 Там же. С.474.
Православного средневековья и старых традиций русской жизни. Для них и патриарх Никон - «борзый кобель»1, который везде торопится, и государь, который по протопопу Аввакуму, «накудесил много.в жизни сей, яко козел, скача по холмам»2, но и Аввакум защищает «вовсе не древнее православие, а привычное, что отнюдь не одно и тоже»3.
Но именитый узник оказался неспособным ни претерпеть, ни осознать, ни осмыслить, ни возвыситься над постигшей его трагедией, как это сделал позднее, в подобной ситуации такого же темперамента архиерей-страдалец со схожим с Никоном психологическим складом характера и идейной направленностью - митрополит Арсений (Мациевич), живший на столетие позже, последние слова которого были написаны углем на стене каменного мешка, в который его посадила Екатерина II: «Благо, яко смирил мя еси»4.
В изменившихся новых условиях, в силу своего характера, темперамента, психологической установки, питавшей его обиду и внутреннюю невозможность отступить от обещаний, данных ему Государем и боярами при вступлении на патриаршество, при невыгодно сложившихся для него обстоятельствах и нежелания его противников идти на компромисс, патриарх Никон не смог изменить своей духовно-психологической природе. И в этом есть часть его вины за случившуюся в XVII веке трагедию в Русской Православной Церкви, разделившую и ослабившую Ее перед лицом государства и общества.
Но и большинство духовенства оказалось не на его стороне, как русские архиереи, с которыми Никон выстраивал особые, новые отношения согласно своим представлениям о власти патриарха, так и бывшие его старшие друзья и единомышленники по кружку «ревнителей благочестия» и безымянные приходские священники, монашествующие, испытавшие на себе крутой и требовательный нрав Первосвятителя, тяжелую духовно-психологическую атмосферу
1 Панченко А.М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. - СПб, 2008. - С.84.
2 Там же. С.84.
3 Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. - Ленинград, 1990. - С.270.
4 Поселянин Е. Русская Церковь и русские подвижники XVIII века. -СПб, 1905.- С.124
его патриаршего правления, впрочем, во многом обычного, для того времени внутрицерковного общения.
Архиереи отвернулись от Никона не столько ввиду его воззрений на власть Церкви и Ее Первоиерарха в государстве, а также реформаторской деятельности в отношении исправления книг и обрядов, которые поддерживались частью епископата при молчаливом согласии остальных, кроме архиепископа Вятского Александра, и епископа Коломенского Павла, сколько от обид, оскорблений и унижающих их епископское достоинство поступков, наносимых патриархом и ставивших их в новое положение перед ним. И хотя со временем эволюция власти Русского Первосвятителя постепенно усиливала его статус перед русским епископатом, который уже с правления Ионы первого автокефального митрополита, особенно стал заметен, тем не менее, если даже учесть и действия «боголюбцев» узурпировавших власть патриарха Иосифа, многое в действиях московского патриарха в отношении к собратьям архиереям и прочему духовенству могло показаться необычным1. Разосланная Никоном по церквам в 1653 году «Память» в ультимативном порядке требующая изменения в церковном обрядовом благочинии и последующая соборная деятельность под его руководством, могут служить примером изменения этих отношений. Было ли это обычным высокомерием, - думается, нет.
Таким образом, неприязнь и молчаливое сопротивление своему Предстоятелю (актуализация соборности во все времена требует мужества - прим. авт.) после его падения, перешло в открытое выступление против него и его реформ2.
Одними из первых патриарху Никону оказали противодействие «боголюбцы». Для них оно имело характер, как идейного расхождения, так и личностного, пристрастного противостояния. Во встречах с патриархом, протопоп Иоанн Неронов примиряется с ним в отношении книжных исправлений, но не лично.
И протопопы Аввакум и Иоанн Неронов, справедливо упрекавшие Никона за самовольное решение вопросов
1 См. Каптерев Н.Ф. Указ. соч. Т.2. С.78.
2 Там же Т.2. С.94.
церковной жизни испытывали к нему обычную обиду за резкое отстранение их от влияния на ход церковных дел, которое они имели при патриархе Иосифе, но и в этом случае Никоном руководило, думается, не только чувство гордости, властолюбия и честолюбия, в котором его обвиняли бывшие друзья, а дух эпохи и внутрицерковной дисциплины. Таким образом, их нападки и обличения личности и деятельности Никона в пылу борьбы были не беспристрастны. Если у протопопа Иоанна Неронова в его полемике с высокопоставленным земляком можно видеть ряд точных, интересных наблюдений относительно личности патриарха, смешанных с чувством досады и уязвленного самолюбия, то у протопопа Аввакума, благодаря его богатому воображению, соединенному с личной ненавистью к патриарху Никону, выходит выдуманный демонический персона.
Остальное духовенство (монашество и особенно приходское) в силу сложившихся исторических условий церковной жизни, внутрисословных традиций испытывающее на себе те или иные стороны архиерейского управления, в большинстве своем не могло судить самостоятельно о своем Первосвятителе и его деле, а только со слов его противников, опрометчиво высланных им из столицы, тем самым предоставившего им свободу проповеди в стране, как против него, так и против его реформ.
И, наконец, представители Православного Востока -греки, с которыми Никон вступил в общение для воплощения своих грандиозных идей, замыслов и преобразований сыграли в его судьбе такую же роль, что и бояре. Они исходили из схожих с русской аристократией практических мотивов, используя сомнительные, с нравственной точки зрения, методы своих мирских соработников в осуждении патриарха. Последние, в лице родственника государя Семена Стрешнева, действуя исподволь интригами и обманом через систематическое психологическое давление на Алексея Михайловича и провоцирование Никона, добились окончательного смещения ненавистного им патриарха. А первые, в лице митрополита Паисия Лигарида, манипулируя канонами и церковным авторитетом восточных патриархов, обосновали и закрепили
соборно это деяние, действуя совместно, как на предсоборных совещаниях, так и на соборных слушаниях.
Патриарх же всегда искренне искавший поддержки и совета у тех, к кому он обращался в интересующих его делах, всегда желавший верить человеку и возлагать на него надежду, даже при внутренних сомнениях, доверившись Паисию был обманут им. И если в изложении соборных деяний историки вновь указывают на отрицательные стороны в поведении Никона, то в этом можно видеть не только проявление обычной защитной реакции обманутого в своих ожиданиях, недовольного своим положением несовершенного человека, но и позицию личности верящей в несправедливость производимого над ним суда и отстаивающего свое достоинство и значимость Первосвятительского звания и до соборной деятельности 1660, 1666-67 годов и во время Соборов и после них, которое он пронес до конца своих дней. Эта психологическая установка патриарха, осознаваемая его противниками, заставила их довести его «дело» до логического конца и далее не давать ему покоя и в ссылке, вплоть до его кончины.
Чего нельзя сказать о достоинствах судей и экспертов -Православных восточных иерархов и главном обвинителе и «стряпчем» «дела Никона» Паисии, мотивации и каноническая дееспособность на момент соборной деятельности и духовный облик которых были далеко небезупречны. И если патриарх Никон, неискусный в хитросплетениях человеческих отношений, пал в силу своей недальновидности, неосмотрительности и доверчивости, то греки и бояре -профессиональные знатоки человеческой природы одолели крестьянского исполина в большей мере коварством и интригами.
Некогда Никону, вершившему суд единолично, самому случилось ощутить на себе тягостную участь и опыт подсудимого, но уже на настоящем соборном судебном процессе.
К сожалению, во всей многогранной, в основном необходимой для того времени деятельности патриарха во благо Церкви, главной движущей силой его души была страсть, которая в соединении с неограниченной властью, с верой в свою
миссию и избранничество, таящей в себе ростки безответственности и самозванства, рождает насилие.
Не желая, а в большей степени, не будучи способным понимать, как и большинство его современников, того, что все, особенно в духовно-нравственной области, совершаемое насильно, искажает духовную психологическую природу личности, народа, видоизменяет страну, несет в себе нестроения, ибо бывает непрочно и отторгается здесь на земле, а в вечном предстоянии пред Правдой Божией бывает судимо. Поэтому во многом несовершенная в духовно-психологическом настроении личность патриарха Никона нанесла непоправимый урон в отношениях с окружающими его людьми и делу, которому он искренно и последовательно служил и Русской Церкви, которую он любил и как мог защищал.
