CC BY
59
Вестник ПСТГУ
III: Филология
2013. Вып. 2 (32). С. 21-29
Пассивное владение общегосударственным языком
В СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ
на Севере Италии по свидетельствам XX в.1
М. Коломбо
По мнению некоторых исследователей, пассивная языковая компетенция населения Италии (владение национальным языком) могла стимулироваться практикой коллективного чтения текстов административного или литературно-публицистического характера. Самой продуктивной была ситуация, при которой совместное чтение текстов на итальянском происходило во время зимних деревенских бдений, называвшихся в некоторых зонах «фило». Автор приведенной статьи, осуществив ряд интервью с участниками подобных «фило» — жителями деревень, родившихся в 20—30-х гг. XX в., приходит к следующим выводам:
1) переход от письменного языка к устному посредством совместного чтения во время деревенских бдений служил до недавнего прошлого средством распространения итальянского среди народных масс, погруженных преимущественно в диалектную среду;
2) пассивное (как и активное) владение итальянским языком было связано с распространением образования, но стало развиваться задолго до него.
Согласно уже ставшему классическим исследованию Туллио де Мауро, процентное соотношение итальянцев, говорящих на итальянском языке, с общей численностью населения Италии к моменту ее объединения составляло 2,5%.
Иными словами, в 1861 г. подавляющее большинство итальянцев в повседневной жизни не говорило на национальном языке, притом что этот язык был одним из многочисленных диалектов, распространенных на территории Апеннинского полуострова. Кроме того, Де Мауро писал, что для овладения итальянским необходимо было посещать, за пределами Рима и Тосканы, помимо начальных курсов хотя бы несколько дополнительных. В Риме же и Тоскане, где говорят на диалектах, структурно и лексически близких к итальянскому, для обеспечения хорошего владения государственным языком достаточно было начальной школы2.
Опровергая расчеты де Мауро, Кастеллани заявлял, что неграмотные тосканцы (по крайней мере, те, кто владел говорами, испытавшими на себе флорентийское влияние) при любых обстоятельствах могли быть причислены к ита-
1 Перевод с итальянского — М. Ю. Десятовой.
-Майю Т., с1е. вШпа Ипйшвйса деП’ИаНа ипйа. Ш)та-Вап, Ьагегга, 1963. Р. 40-41.
лофонам, и на основании этого и других соображений поднял число жителей Италии, говорящих на итальянском языке в 1861 г., до 10 %3.
После выступления Кастеллани многие исследователи с течением времени стали замечать, что, по различным критериям, способность говорить по-итальянски должна была представлять собой гораздо более общее явление, чем это могло показаться на первый взгляд. Такой вывод можно сделать, если постараться принять во внимание те нюансы и аспекты ситуации, которые не в состоянии отразить цифры, основанные на данных переписей населения и на статистических расчетах.
В своем труде «Язык и диалекты Италии по оценкам путешественников XVIII—XIX веков» Лука Серианни показал, что среди стереотипов, которыми зачастую переполняли иностранцы описания своих путешествий того времени, присутствует немало свидетельств о возможности взаимодействия с народными массами путем общения на идиоме, представлявшей, возможно, что-то среднее между диалектом и национальным языком4.
Это то самое «белое пятно на карте», о котором говорит Франческо Бруни, предупреждая, что необходимо преодолевать «жесткое противопоставление диа-лектофонов и италофонов: такая четкая оппозиция упраздняет смешение, которое является составной частью индивидуальной компетенции и общественного
МНОГОЯЗЫЧИЯ»5.
С другой стороны, образованные слои населения в XIX в. вряд ли совсем не могли говорить на итальянском: это следует из труда Джузеппе Антонелли, который, изучая «Типологические характеристики языка эпистолярного жанра первой половины XIX века», утверждает следующее: «Представляется весьма сомнительным, что те, кто писал по-итальянски так непринужденно и правильно, на таком живом и неформальном языке, так виртуозно владея различными регистрами речи, не был в состоянии потом на нем также и говорить»6.
Что же касается средних и нижних слоев населения, то в их лингвистическом образовании особую роль сыграла Католическая церковь. По мнению Риты Ли-бранди, проповедь и катехизис, которые осуществлялись в основном на языке, зачастую служили средством, которое обеспечивало народным массам севера и юга Италии «непрерывную встречу с большим объемом итальянского»7.
Правда, при такой встрече речь уже идет прежде всего не об активном владении языком, а о пассивном. Тем не менее именно пассивное владение является тем ключевым фактором, который позволяет говорить о том, существовали или нет какие-либо отношения между диалектной и итальянской культурами. Эта
3 Castellani A. Quanti erano gl'italofoni nel 18619 // Studi linguistici italiani. Т. 8. 1982. P. 3—26.
ASerianniL. Lingua e dialetti d’ltalia nella percezione dei viaggiatori sette-ottocenteschi [1997] // Serianni L. Viaggiatori, musicisti, poeti. Saggi di storia della lingua italiana. Milano, 2002. P. 55-88.
s Bruni F. Introduzione 11 L’italiano nelle regioni. 1 (Lingua nazionale e identita regionali) / a cura di Bruni F. Lorino, 19972. P. XXXII.
6 Antonelli G. Lipologia linguistica del genere epistolare nel primo Ottocento. Sondaggi sulle lettere familiari di mittenti colti. Roma, 2003. P. 225.
7 Librandi R. La lingua della Chiesa 11 Lingua e identita. Una storia sociale dell'italiano / a cura di
P. Lrifone. Roma, 2006. P.127; см. также La letteratura religiosa. Bologna, 2012. P. 92—93.
тема представляется весьма важной, если, конечно, не ставится цель обрисовать облик лингвистической истории Италии в отрыве от истории ее культуры.
Помимо деятельности Церкви, пассивная языковая компетенция населения Италии могла также стимулироваться практиковавшейся по различным поводам традицией коллективного чтения письменных текстов административного или литературно-публицистического характера. Исследования на эту тему встречаются в других языковых ареалах, как видно из недавнего выступления Альфреда Мессерли: «От воображаемого читателя к реальному читателю», в котором анализируются случаи чтения вслух по-немецки в швейцарских деревнях в XVIII и XIX в.8 Что касается Италии, то этот вопрос был снова поднят недавно в статье о совместном чтении в Италии в XIX в.9, которую я опубликовал вместе с моим другом и коллегой Изоттой Пьяцца. Под совместным чтением я подразумеваю практику чтения постоянным или временным членом общины вслух письменного текста одному и более слушателям.
Среда, в которой это могло происходить в Италии XIX в., была самой разнообразной: в гостиных дворян или буржуа, на городских площадях для обнародования указов и новостей или в целях продажи книг, в остериях и в кафе, по вечерам, которые коротали в горах дровосеки или пастухи.
В частности, самой продуктивной была ситуация, при которой совместное чтение текстов на итальянском происходило во время деревенских бдений, называвшихся в некоторых зонах «фило»: т. е. во время тех собраний, которые крестьяне обычно проводили в зимний период, собираясь в хлевах, чтобы укрыться от холода благодаря теплу, исходящему от скота.
О бытовании совместного чтения в хлевах в северной Италии в XIX в. сохранилось множество свидетельств, которые можно почерпнуть как из дневниковых записей, так и из актов сельскохозяйственного опроса Яки ни 1879 г., нацеленного на определение условий жизни сельского населения.
Наличие информации о том, что во время бдений осуществлялись чтения, служит доказательством хотя бы пассивного уровня владения этой аудиторией итальянским языком.
Зачастую, однако, остается неясность в отношении процедуры чтения на бдениях, поскольку невозможно установить, как долго она продолжалась, как часто проводилась, многие другие немаловажные детали.
Чтобы лучше понять, каким образом проходили чтения во время бдений в хлевах, я счел полезным отправиться на поиски последних свидетелей этой традиции: людей, рожденных в 20—30-х гг. XX в., преимущественно в изолированных областях, которые своими воспоминаниями детства могли бы пролить свет на темные пятна в истории этого явления. Безусловно, не следует смотреть на прошлое сквозь призму настоящего, но все же, учитывая консервативность наших деревенских традиций, представляется возможным разглядеть в воспоми-
%Messerli A. Vom imaginaren zum realen Leser. Zur Bedeutung des Vorlesens im 18. und 19. Jahrhundert 11 Scripta volant, verba manent / herausgegeben von Id. R. Chartier. Basel, 2007. P. 243270.
9«Studi linguistici italiani». Vol. 35. 2008. P. 62-96.
наниях наших стариков некоторые приметы того, что происходило до их прихода в мир.
Важным предшественником этого исследования стало интервью, которое Глаук Санга и Рита Розалио устроили в 1974 г. Лоренцо Витале, народному чтецу деревни Провальо Вал Саббья10. Витали, 1891 г. рождения, прошедший 3 класса начальной школы, принял на себя поручение общины читать книги «своим односельчанам, которые зимними вечерами собирались на бдения в хлев ... Помимо чтения книг по-итальянски Лоренцо Витали во время все тех же зимних бдений также сам пересказывал книги, но на диалекте».
В интервью информатор «решительно утверждает, что все его слушатели понимали чтение на итальянском», хотя и были, по всей вероятности, диалектофо-нами. Несмотря на 60-летнюю деятельность в качестве чтеца, Витали имел весьма скудный репертуар, что вообще типично для народной среды: как отмечает Санга, его выбор ограничивался «полдюжиной книг, среди которых — «Белая монахиня» Ф. Марион Крэуфорда, Геновефа Брабантская, Ирланда (рыцарский роман, очень похожий на Геновефу».
Через десять лет за опросом Санги, опубликованном в 1976 г., последовало интервью, взятое Марией Антоньеттой Арригони у одного народного чтеца из Валле Ломеллина провинции Павии, Марио Альбертарио, 1914 г. рождения, симпатизировавшего социалистам11. Насколько мне известно, этим и исчерпывались все исследования, связанные с народными чтецами.
Мое исследование, проведенное с помощью интервью, взятых либо лично, либо через посредника, началось с Провальо, а затем постепенно распространилось на область, входящую в провинции Брешии, Мантуи и Вероны. Речь идет о еще не оконченном проекте, но уже сейчас можно представить некоторые интересные результаты. Прежде всего следует дать обзор мест, где проводились интервью, перечислить лиц, участвовавших в анкетировании, и информаторов, а также указать год их рождения: как мы увидим, за редким исключением все они родились в 20—30-х годах прошлого столетия.
Интервью М. Коломбо. Информаторы: Эльда Баруцци (Elda Baruzzi, 1926), Мария Бертабони (Maria Bertaboni, 1933), Абрамо Дольчини (Abramo Dolcini, рабочий, 1929), Армида Дольчини (Armida Dolcini, 1921, родственник Абрамо Д.), Эмилия Пичинелли Дольчини (Emilia Piccinelli Dolcini, 1930, жена Абрамо Д.), Исидоро Дольчини (Isidore Dolcini, 1935, не родственник первого Дольчини), Милена Дольчини (Milena Dolcini, 1958, дочь Абрамо Дольчини), Марияроза Галуцци (Mariarosa Galluzzi, рабочая, 1929), До мен и ка Грациотти (Domenica Graziotti, 1923), Эльза Тодди (Elsa Toddi, 1928), Жильда Тони (Gilda Tonni, 1925).
Среди информаторов Провальо Вал Саббья: Эмилия Пиччинелли Дольчини и Доменика Грациотти, переехавшие в эту деревню из других близлежащих мест, предоставили также информацию о бдениях, которые они посещали соответственно в Тревизо Брещано и Каповалле. Интервью проводил С. Каваллери.
10 Sanga G., Rosa Но R. Un lettore popolare 11 Brescia e il suo territorio / a cura di R. Leydi, B. Pianta. Milano, 1976. P. 275-281.
nArngoni M. A. Un lettore popolare durante il fascismo // La ricerca folklorica. 20.1989. P. 121—
Информаторы: Мартино Каваллери (Martino Cavalleri, 1922) и Паолина Ломбарди (Paolina Lombardi, 1928).
Нижняя Брешия. Интервью Т. В. Мусьо (Т. V. Mussio):
Майрано (BS) - Информатор: Джакомо Руджери (Giacomo Ruggeri, 1925).
Пьеведииио ди Майрано (BS) - Информатор: Сантина Маркетти (Santina Marchetti, 1925).
Лонгена (BS) - Информаторы: Франка и Рино Сандри (Franca е Rino Sandri, 1934 и 1930).
Вальпантена и Долина Илласи:
Романьяно ди Креттттана (VR > — интервью М. Коломбо. Информатор: Алес-сандра Томмази (Alessandra Tommasi, 1934).
Сант Андреа ди Бадиа Калавена (VR) - интервью Е. Калой (Е. Caloi). Информаторы: Пальмина Карпене (Palmina Carpene, 1926) и Бруно Торнери (Bruno Torneri, 1926).
Верхняя Мантуя:
Черезара (MN) — интервью Е. Росси (Е. Rossi). Информатор: Сильвано Ро-верато (Silvano Roverato, 1931).
Свидетельства о чтениях во время бдений собраны в Провальо Вал Саббья, Тревизо Брещано и т. д. В трех деревнях из десяти, а именно: Пайтоне, Сант Андреа ди Бадиа Калавена и Черезара, подобные чтения не отмечались. Что касается Майрано и Лонгены, то следует все же заметить, что источники свидетельствуют только о спорадическом характере благочестивых чтений, проводившихся по особым поводам. В других же случаях подобные практики постоянно проводились в течение многих лет, а иногда и десятилетий.
Следовательно, чтобы восстановить общий облики специфику деревенских бдений и чтений, целесообразно будет обратиться к свидетельствам информаторов Провальо, Пьеведицио и Романьяно.
Что касается временных рамок, то все информаторы сходятся на том, что бдения проводились ежегодно с ноября до конца февраля (а в случае продолжительных морозов — до конца марта). В эти месяцы бдения проводились каждый день после ужина, около 18.00. Они могли продолжаться как минимум два часа (как в Романьяно), а максимум — 6 часов (как в Пьеведицио), т. е. до полуночи.
Число участников могло варьироваться: Сантина Маркетти из Пьеведицио говорит, что собиралось 50 человек. В Провальо в бдениях участвовали от 8 до 12 человек, которые принадлежали к разным семейным кланам. В бдениях же Романьяно, по воспоминаниям Алессандры Томмази, участвовали члены одной семьи (в расширенном ее составе).
Информаторы Провальо и Пьеведицио, которые всю жизнь провели в деревне, сходятся в том, что всегда участвовали в бдениях, и в том, что конец этой практики они относят к 60 гг. XX в. — в связи с проведением в дома системы центрального отопления. Алессандра Томмази, в свою очередь, в возрасте 14 с половиной лет в конце 40-х гг. переехала в Верону в поисках работы, с той поры прекратив, таким образом, свое участие в вечерних собраниях в хлевах.
Можно выделить довольно разнообразные типы чтецов на бдениях в зависимости от местности. В Провальо, как уже отмечалось, фигурировал Лоренцо
Витали, специализировавшийся в роли ведущего трех или четырех деревенских «фило», — он каждый вечер кочевал с одного бдения на другое, проводя везде около получаса. Присутствие «официального» чтеца являлось все же исключением: в других деревнях Альто Гарда, насколько это известно информаторам, подобных персонажей не наблюдалось. На бдениях же Пьеведицио в Басса Бре-щана, по воспоминаниям Сангины Маркетти, роль чтецов исполняли двое ее 70-летних дядей. По-другому дело обстояло в Романьяно, где дед Алессандры Томмази задавал начало чтению, а затем книга передавалась внукам, из явно педагогических соображений.
Репертуар для чтения был по большей части подобран из житий святых и рассказов на библейские темы, которые предоставлял брат бабушки информатора, священник. Книги на религиозные темы и жития святых читали периодически на бдениях Каповалле, как вспоминает Доменика Грациотти, и в Тревизо Брещано, по свидетельству Эмилии Пиччинелли, которая упоминает о том, что слышала, как ее бабушка на бдениях читала вслух Евангелие.
В Пьеведицио также бытовала практика благочестивого чтения: например, читали «Учебник Филофея» Джузеппе Ривы, содержавший молитвы и тексты для размышления верующих. Наряду с ним читали и другие книги, например романы «Обрученные» Мандзони и «Камо грядеши» Генриха Сенкевича, по поводу которых следует прямо обратиться к отрывку из интервью Сантины Маркетти на диалекте Бреши:
Сантина Маркетти (Пьеведицио): «I lisia chei 16... neh... gh’era per esempio tot chei dele guere... Che g’ha dit... A1 Quo vadis?, an liber che l’era ciamat el Quo vadis?, e gh’era so storie dela Chiesa, storie de... dele guere... ma l’era gros, l’era alt is6, an d’en inverno i la lisia gna tot, Quo vadis?l’era ciam&t. [...] Chei... chei gros gros come el Quo vadis?, chei 16 i la finia in nient de... in nient de du an, si la finia... si lasava sta, i ga mitia el segn, e l’an dop i naa dre»12.
Как видим, чтение таких объемных книг, как «Камо грядеши», продолжалось целую зиму, а зачастую 2—3 зимы подряд. Интересно, что воспоминания информатора совпадают с моделью чтения, засвидетельствованной в Провальо: как пишет Глауко Санга, «чтение (имеется в виду Лоренцо Витали) шло довольно медленно и трудно (5—10 страниц за вечер)» пару дней в неделю: «чтение длинных романов, таких как Трагедия Маунферон, около 300 страниц, могло продолжаться всю зиму»13.
В Провальо же, по словам информаторов, все понимали то, что читал Витали, и разъяснения на диалекте были редкостью. Такие утверждения, однако, не должны приводить к упрощенному взгляду на процесс чтения: в народной среде на самом деле был абсолютно приемлем приблизительный уровень пони-
12 «Вот, вот... Читали эти... ну... были, к примеру, все эти о войне... Как Вы сказали? Камо грядеши? Одна книга называлась «Камо грядеши», и были еще рассказы о Церкви, рассказы о войне, но она была большая, вот такого размера, за зиму ее нельзя было целиком прочитать. Она называлась «Камо грядеши». Вот эти большие, как «Камо грядеши», их вообще нельзя было осилить и ... и за 2 года, их так и оставляли, делали закладку, а потом через год продолжали».
13Sanga G., Rosalio R. Un lettore popolare. P. 276. Замечание о том, что чтения имели место примерно два раза в неделю, принадлежит не Санга, а мне.
мания языка, как о том свидетельствуют слова Доменики Грациотти из Капо-валле: «“81, б1, диа1сНе раго1а 81 сарп-а, е диа1сНе раго1а геягач-а тсПеио е 81 сИсеуа сИ я! 1о ягеяяо”. [Ш$а1е] “Моко ашяю”. “РегсНб П уего йаИапо поп ё сНе 1о сарп-апо Ьешввшо. 81 сарп-а а1 р!й гашо”»14.
Что касается способности понимать итальянский — как тот, на котором читали на бдениях, таки тот, который слышали в церкви, — стоит отметить наблюдения Алессандры Томмази по поводу Романьяно: «Я хочу лучше понять, почему она так говорит: “На фило читали на итальянском и все понимали, но если на службе слышали что-то на итальянском — не понимали”». — «Не понимали, но потом начинали ... когда шли учиться в школу... начали... начинали понимать, что то слово на самом деле было другим».
«То есть итальянский начинали понимать, когда...» — «Шли в школу» — «В школу? Во второй или третий класс» ... «А был ли на вашем фило кто-нибудь из взрослых, кто вообще не учился или почти не учился в школе?»
— «Они говорили только о картах» — «То есть они даже и не слушали чтений, поскольку ничего не понимали?» — «Нет-нет, они шли... или шли на кухню или уставали, и тогда уходили...».
Наблюдения Алессандры Томмази по поводу связи школьного обучения и понимания итальянского находят косвенное подтверждение в воспоминаниях других информаторов. Так, в Провальо все сходятся на том, что итальянский был понятен, хотя и «в некоторой степени», однако следует заметить, что все информаторы и их родители здесь закончили хотя бы 3 класса начальной школы. В Пьеведицио же, по словам Сантины Маркетти, не все умели читать: этим фактом объясняются все комментарии на диалекте, которые, как было сказано выше, сопровождали чтение книг на итальянском языке15.
Очевидно, что речь идет о вопросе, который требует более широкого рассмотрения; тем не менее такая гипотеза, что для пассивного владения итальянским за пределами Тосканы было достаточным распространение базового начального образования, по всей видимости, согласуется с нашими сведениями о процессе овладения языком.
Подводя итог сказанному, следует подчеркнуть два основных результата проведенных интервью:
1. Переход от письменного языка к устному посредством совместного чтения во время деревенских бдений служил до недавнего прошлого средством распространения итальянского языка среди народных масс, погруженных преимущественно в диалектную среду.
2. Несколько выше говорилось о том, что изучение особенностей чтения на бдениях дает основания полагать, что пассивное (как и активное) владение итальянским языком было связано с распространением образования, но стало развиваться задолго до него.
14 «Да, да, кое-какие слова были понятны, а некоторые не очень, но мы все равно делали вид, что было понятно. (Смеется) Очень верно. Потому что настоящий итальянский не особо был понятен. Но кое-что понимали».
15 Впрочем, в этом моменте информатор, как кажется, не была уверена.
Ключевые слова: итальянский общенациональный язык, италофоны, языковая компетенция, язык и диалект, совместные деревенские чтения («фило»), народный чтец.
Passive Knowledge of Standard Language in Rural Areas of Northern Italy on the Evidence from 20th Century
M. Colombo
According to some scholars, the passive language competence (the knowledge of Standard Italian) could be stimulated by the practice of collective reading of texts of administrative, literary or journalistic character. The most productive was the collective reading of texts in Italian during winter vigils in a village; these vigils were called “philos” in certain areas. The author has carried out a number of interviews with participants of such “philos”. They are rural residents born in the 1920s and 1930s. On the basis of these interviews the following conclusions are drawn:
1. The transition from the written language to the oral by means of the collective reading during village vigils served until the recent past as an instrument of spreading Italian among the population whose language was predominantly dialects.
2. The passive (as well as the active) command of Italian was related to the spread of education but had started to develop long before.
Keywords: Standard Italian, speakers of Italian, language competence, standard language and a dialect, collective reading in a village («philo»), vernacular reader.
Список литературы
1. Antonelli G. TipoJogia linguistica delgenere epistolare nelprimo Ottocento. Sorulaggisulle lettere familiari di mittenti colti. Roma, 2003. P. 225.
2. Bruni F. Introduzione // L’italiano nelle regioni. 1 (Lingua nazionale e identita regionali) / a cura di Bruni E Torino, 1997. P. XXXII.
3. Castellani A. Quanti erano gl’italofoni nel 1861? // Studi linguistici italiani. T. 8. 1982. P. 3-26.
4. Librandi R. La lingua della Chiesa // Lingua e identita. Una storia sociale delPitaliano / a cura di P. Trifone. Roma, 2006. P. 127; см. также La letteratura religiosa. Bologna, 2012. P. 92—93.
5. Mauro Т., de. Storia linguistica dell’Italia unita. Roma-Bari, Laterza, 1963. P. 40—41.
6. Messerli A. Vom imaginaren zum realen Leser, Zur Bedeutung des Vorlesens im 18. und 19. Jahrhundert // Scripta volant, verba manent / herausgegeben von Id. R. Chartier. Basel, 2007. P. 243-270.
7. Sanga G., Rosalio R. Un lettore popolare // Brescia e il suo territorio / a cura di R. Leydi, B. Pianta. Milano, 1976. P. 275-281.
8. Arrigoni М. A. Un lettore popolare durante il fascismo // La ricerca folklorica. 20. 1989. P. 121-24.
9. Serianni L. Lingua e dialetti d’Ltalia nellapercezione dei viaggiatori sette-ottocenteschi [ 1997] // Serianni L. Viaggiatori, musicisti, poeti. Saggi di storia della lingua italiana. Milano, 2002. P. 55-88.
