CC BY
102
Г.С.ЧУВАРДИН, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Орловского государственного университета
Тел. 73-33-78; [email protected]
ПАРАМЕТР «НЕТИПИЧНОСТИ» В РАМКАХ АНАЛИЗА ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ОФИЦЕРСКОЕО КОРПУСА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ ЕВАРДИИ НАЧАЛА ХХ в. (на примере Алексея Александровича фон-Лампе)
В предлагаемой статье рассматривается один из существенных компонентов социокультурного (А. Грабовски, К. Висслер) и социометрического (Я.Л. Морено) анализа малых групп членства — параметр «нетипичности». В качестве подвергаемого анализу материала используется офицерский корпус российской императорской гвардии начала XXв. Основные индексы рассматриваемого параметра раскрываются на примере одного из офицеров л.-гв. Семеновского полка, соратника П.Н. Врангеля, с 1924 г. начальника II отдела РОВСа генерал-майора А.А. фон-Лампе.
Ключевые слова: параметр «нетипичности», русская гвардия, А.А. фон-Лампе, «Белое дело», эмиграция.
На сегодняшний день проблема изучения офицерского состава российской армии в рамках ее отдельных частей и подразделений в период правления последнего русского императора по-прежнему вызывает живой интерес представителей различных отраслей и направлений современного социогуманитарного знания. В этом плане пристальное внимание историков обращено к одному из наиболее значимых сегментов российской военной машины начала XX века - императорской гвардии.
Социометрический анализ социального состава офицерского корпуса отдельных частей императорской гвардии предвоенного периода позволяет выявить несколько групп гвардейцев, отличающихся устойчивыми, специфическими параметрами (в рамках наличествующего корпоративного единства «референтная группа—группа членства»). В качестве названия отдельных наиболее устойчивых «групп членства» введем следующую классификацию:
1-й тип: «гвардейцы до мозга костей»;
2-й тип: «типичные гвардейцы»;
3-й тип: «нетипичные гвардейцы»;
4-й тип: «милые штатские»;
5-й тип: «чужаки» [1].
Опуская подробный анализ указанных типов [2:221-228], отметим тот факт, что наибольший исследовательский интерес при анализе гвардии начала XX в. представляет третья группа (третий тип).
Именно в указанный промежуток времени представители данной группы начинают оказывать все усиливающееся воздействие на полковую атмосферу отдельных гвардейских частей. Это обусловлено резким увеличением числа членов указанной группы, что напрямую было связано с падением престижа офицерской службы, в том
_________ числе и службы в наиболее престижных гвардейских полках, и вымыванием из офи-
© Г.С.Чувардин
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
церского корпуса представителей аристократии и «старых военных фамилий». Как отмечал генерал Е.И. Мартынов, в пореформенный период в военные училища стали поступать люди, мало «чувствующие призвание к военному делу» [3:69]. При этом следует отметить тот факт, что после русско-японской войны резко возрос процент выпускников юнкерских училищ, составивших до 40% всех русских офицеров. При этом качество образования, получаемого в юнкерских училищах, оценивается крайне низко [4]. Уже упомянутый Е.И. Мартынов отмечал, что в юнкерские училища стекаются «неудачники всех профессий... Откровенные родители так и объясняют: «Ваня глуп или Ваня не хочет учиться - придется отдать его в юнкера» [3:69]. В гвардейских полках, особенно 2-й и 3-й гвардейских пехотных дивизий, процент выпускников юнкерских училищ был достаточно высок.
Сказывалась и крайне низкая оплата труда («жалование») российского офицера даже на уровне полковника и генерала (до 1909 г. 55 руб. в месяц, включая все виды довольствия, у подпоручика; 60 - у поручика; 105 - у капитана; 145 - у подполковника; командир полка в чине генерал-майора - 300 руб. в месяц (3900 руб. в год) [5:147-148]). Кроме этого, как указывал генерал Редигер, армию начинали использовать для полицейских целей, что «убивало охоту к строевой службе и вызывало со стороны всех оппозиционных органов печати настоящую травлю против войск и, в частности, против офицеров» [6].
Следует отметить, что понятие «нетипичные гвардейцы» носит во многом условный характер. В данном случае мы имеем дело с определенными отклонениями от общего стереотипа традиционного (в первую очередь обусловленного полковой традицией) поведения офицера «старой гвардии» в рамках определенного гвардейского полка. В целом мы можем выделить несколько факторов таких отклонений.
1) Фактор психологического несоответствия. Чаще всего он связан с тем, что определенный офицер был переведен в гвардейский полк из другого, в большинстве случаев армейского, полка, причем после значительного (год, два, а иногда и более) промежутка службы.
2) Следующий фактор связан с нежеланием того или иного гвардейца следовать традиционным установкам полка, обусловленным чаще всего субъективным фактором. С одной стороны, это могло объясняться всего лишь материальным фактором, как в случае с бароном К.-Г. Маннер-геймом. В другом случае офицер просто не мог устоять перед своей «живой» природой — виной
тому чаще всего оказывались азартные игры, вино, женщины. Зачастую инциденты были сопряжены с дуэлями, особенно жестоко наказывалось бретерство. Женщины подвели даже брата императора в. к. Михаила Александровича, офицера л.-гв. Кирасирского Ея Императорского Величества полка. Великий князь покусился на «святая святых» — полковую дружбу и отбил жену у офицера полка В.В. Вульферта. Офицерское собрание полка настояло на том, чтобы великий князь покинул часть.
3) Наконец, еще одним фактором были амбиции офицера, выражающиеся в навязчивых деструктивных идеях и напрямую связанные с «вырождением» [7]. Подобный офицер вступал в конфликт не только с полком, но в первую очередь с самим собой, воспринимая все окружающее как бессмыслицу, как абсурд. В крайнем варианте офицеру казалось, что все вокруг недолюбливают его, стараются ущемить его права или «подсидеть». Так, А.А. Игнатьев отмечал, что его не замечали, зажимали, ущемляли его инициативу.
Следует также отметить, что появление «нетипичных» черт у представителей гвардии отнюдь не случайно. Пореформенный период является эпохой стремительного размывания привычных социальных рамок, характерных для «старой» России, где львиная доля чиновничьих должностей занималась выходцами из дворянской среды. Причем чем значимее была та или иная «служба», тем очевиднее прослеживался консерватизм, связанный с комплектацией кадрами. Данное замечание в первую очередь относится к военной службе. Подавляющее большинство представителей офицерского корпуса должно были принадлежать к категории дворянства.
Кандидат должен был соответствовать ряду параметров, в котором происхождение зачастую оказывалось решающим. Кроме того, следует обратить внимание на то, что ряд «служб» в Российской империи комплектовался по фамильному принципу. Именно эта система, складывавшаяся не одно десятилетие, начинает «трещать по швам» в пореформенный период. Процесс этот простирается настолько широко, что к началу первого десятилетия XX века затрагивает такие элитообразующие структуры, как наиболее престижные полки императорской гвардии. Данная тема в той или иной степени поднималась как в исследованиях советских историков П.А. Зайончковского, Е.В. Тарле, В.А. Золотарева, Л.Г. Бескровного и ряда других ученых, так и в трудах современных российских историков [8]. Но и они не были первооткрыватели, так как на вышеуказанные аспекты
ИСТОРИЯ
проблемы обратила внимание еще в дореволюционный период целая группа отечественных военных историков и теоретиков. В то же время отдельного исследования указанного параметра в отечественной исторической науке не проводилось.
Что касается параметра «нетипичности» применительно к императорской гвардии, то в рамках ее отдельных полков и подразделений представители данной референтной группы резко контрастируют с той средой, в которой они оказываются по воле случая. Это, в свою очередь, вызывает пристальное внимание к изучению как самого «конгломерата поведенческих актов» конкретных носителей указанной «нетипичности», так и последствий такого проникновения. Парадоксально то, что они зачастую оказываются большими гвардейцами, чем типичные представители отдельных гвардейских образований.
В качестве примера такого «нетипичного гвардейца» можно привести одного из сподвижников барона П.Н. Врангеля, активного участника Белого дела, главу II отдела РОВСа, офицера-семенов-ца Алексея Александровича фон-Лампе.
Алексей Александрович фон-Лампе не являлся «коренным семеновцем». Он родился 6^И.1885 г. в семье дворянина Сувалинской губернии — бывшего гвардейского офицера, воспитывался в строгих традициях протестантской семьи. Мальчика отдали в I кадетский (Петербургский) корпус. После окончания корпуса Алексей Александрович поступил в Николаевское инженерное училище, где окончил курс двух классов по первому разряду [9]. После окончания училища А.А. фон-Лампе начал службу в инженерных войсках, и 9^Ш.1904 г. ему был присвоен чин подпоручика шестого саперного батальона. Алексей Александрович принял участие в русско-японской войне. Вот что он писал по этому поводу: «Я был сначала прикомандирован, а потом и переведен в полк в 1908 году. Служив до этого в инженерных войсках, я с первых же дней производства в офицеры принял участие в русско-японской войне...» [10].
Война для А.А. фон-Лампе закончилась весьма успешно: его боевой путь был отмечен орденами св. Анны IV степени с надписью «За храбрость», св. Станислава III степени с мечами [11:157]. Его успешная карьера в качестве армейского офицера позволила ему перевестись в 1907 г. в л.-гв. Семеновский полк, в котором служил его отец. А. фон-Лампе писал: «...Я уже офицер лб.-гв. Семеновского полка, полка, в котором когда-то служил мой отец и куда я был переведен после русско-японской войны» [12]. 29.XI.1908 г. Алексей Александрович стал подпоручиком гвардии и был
зачислен в 8-ю генерала князя Суворова роту. КХ.1910 года подпоручик Лампе был зачислен штатным слушателем Императорской Николаевской академии Генерального штаба. В декабре 1911 г. ему было присвоено звание поручика, а в декабре 1912 г. — штабс-капитана. Академию А.А. фон-Лампе окончил по первому разряду и был причислен к штату Г енерального штаба. До 1913 г. Лампе оставался в составе л.-гв. Семеновского полка, а с началом первой мировой войны он начинает выполнять разные поручения при Генеральном штабе. Алексей Александрович занимался литературной деятельностью и отличался холодным, проницательным умом. Двойственность его положения так и не позволила стать ему «настоящим семеновцем» — в общей сложности он прослужил около 5 лет, но в целом считался неплохим офицером, полностью соответствовавшим «типу гвардейца». Алексей Александрович всегда отличался монархическими взглядами, позднее это позволило ему органично вписаться в Белое дело — он до самого конца оставался ортодоксальным монархистом. В связи с этим он уже за границей «до мозга костей» был предан последнему Главкому барону П.Н. Врангелю. А. фон-Лампе любил повторять: «Я врангелевского вероисповедания». К 1918 г. А.А. фон-Лампе являлся штатным офицером для поручений при штабе 18-го Армейского корпуса, а в 1917 г. ему был присвоен чина капитана. После февральской революции Алексей Александрович занялся публицистической деятельностью и стал редактором харьковской газеты «Возрождение». А. фон-Лампе отмечал, что сам Ю.Ф. Семенов предложил ему стать во главе «Возрождения» вместо ушедшего Бунге [13].
Во время гражданской войны пути А. фон-Лампе пересекаются с путями генерала П.Н. Врангеля. Алексей Александрович длительное время был начальником оперативного отдела у барона и также эмигрировал с разбитой Белой армией за границу. В этот период Алексей Александрович не очень высоко отзывался о Врангеле, считая его в Белом деле неудачником и продолжая делать ставку на А.И. Деникина [14]. По мере падения престижа последнего Алексей Александровича все более склонялся в сторону барона. В 1920 году Лампе был прикомандирован к военному представительству главнокомандующего ВСЮР в Константинополе. После создания РОВСа Алексею Александровичу было предложено возглавить I немецкий отдел РОВСа в Берлине. Лампе развернул довольно бурную деятельность по консолидации за границей военных и политических сил. Интересно отметить тот факт, что, пытаясь поправить свое ма-
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
териальное положение, полковник в промежутке между 1922-1925 годами несколько раз снимался в кино, в основном в массовках, а иногда выступал и в качестве консультанта. По поручению Врангеля полковник налаживает отношения с украинскими националистами через гетмана, а также пытается найти общий язык «с легитимистами», развернувшими свой центр в Германии. В частности, он несколько раз вел переговоры с В.В. Бискуп-ским. Большой удачей А. фон-Лампе становится договоренность с венгерским фельдмаршал-лейтенантом Муяром о встрече барона П.Н. Врангеля с венгерским военным и политическим лидером Хорти, которая и состоялась впоследствии в 1927 г.
[15]. Между тем А. фон-Лампе не мог не замечать тот глубокий кризис, в котором оказалось Белое дело. Врангель признавался Лампе в определенном пессимизме, который охватывает его при чувстве своего одиночества. В одном из разговоров Петр Николаевич отметил следующее: «В Париже среди русских общественных кругов все те же разговоры, которые заставили меня сократить мое там пребывание. Мне это очень тягостно. Как вы знаете, я считаю карту Великого Князя битой. Мы должны рассчитывать только на свои силы. Искать возможностей. Если бы таковые реальные возможности открылись бы, я, ставя Родину выше лиц, этими возможностями, конечно бы, воспользовался, но воспользовался бы открыто, сказав об этом прежде всего самому Великому Князю»
[16]. Эта фраза достаточно четко характеризовала, как отмечал Лампе, понятие о чести барона Врангеля, который не мог изменить конногвардейскому стереотипу поведения и «джентльменскому» представлению конногвардейцев о чести. Сам Лампе в сущности остался верен л.-гв. Семеновскому полку и входил в состав Объединения семеновцев, отделения которого существовали в Париже и Германии. В данное объединение кроме Алексея Александровича фон-Лампе входили:
1. Хольмсен Иван Алексеевич, в части с 1886г., генерал-лейтенант.
2. Тилло Павел Эдуардович, командир полка 1916-1917гг., генерал-майор.
3. Попов Александр Владимирович, командир полка 1917г., полковник.
4. Гаевский-старший.
5. Гаевский-младший.
6. Подчертков Александр Александрович, 1917г., полковник, в Кавказ. армии П.Н. Врангеля штаб-офицер (1919 год).
7. Иванов-Дивов Анатолий Владимирович, в полку с 1908 года, к 1917 г. штабс-капитан (у него
был брат Александр Владимирович, к 1917 г. тоже штабс-капитан).
8. Петров Сергей Николаевич, в полку с 1905 года, к 1917 году штабс-капитан, участник добровольческого движения.
9. Дирин Сергей Петрович, в полку с 1910 года, к 1920 году полковник.
10. Александров
11. Альбертов Георгий Георгиевич, в полку с 1893 года, к 1905году капитан, командир 13 роты.
12. Мельницкий Владимир Михайлович, в полку с 1903 года, в 1915 г. капитан.
В данном случае речь идет о Берлинском отделении Объединения семеновцев [17].
Алексей Александрович внимательно отслеживал судьбу бывших семеновцев. Особенно интересовала его судьба офицеров, оставшихся в Советской России, и в частности М.Н. Тухачевского. Еще будучи в составе Добровольческой армии, Лампе восхищался М.Н. Тухачевским-се-меновцем, который громил армию А.И. Деникина, и это при том, что Алексей Александрович был вполне преданным добровольческому движению, и в частности А.И. Деникину. Его восхищало то, что М.Н. Тухачевский был «семеновцем», а это еще раз доказывало превосходство гвардии над армией и подтверждало «гвардейскую исключительность» [18]. Впрочем, в Белое дело было вовлечено значительное число гвардейских офицеров — одних убитых в боях гражданской войны гвардейских офицеров было около 300 человек, из них только 90 человек в кавалерии [19:38]. В основном это были «молодые» гвардейцы, выдвинувшиеся уже в годы первой мировой войны и гражданской войны. Особенно тяжело пришлось «молодым» пехотным офицерам. А. фон-Лампе приводит список следующих офицеров гвардейской пехоты, павших в рядах Добровольческой армии:
1. Хованский — I И.К
2. Хованский — II Н.К.
3. Дорошевич Н.Н.
4. Соколов В.К.
5. Дейбель С.А.
6. Вагин С.Е.
7. Отановский М.М.
8. Князь Ухтомский П.П. — л.-гв. Измайлов-кий полк
9. Перепелицин Г.А. — л.-гв. Егерский полк
10. Римский-Корсаков В.Н.
11. Осипов К.К.
12. Пользинский С.И.
13. Курочкин Б.М.
14. Ратьков-РожновН.А. — л.-гв. Преображенский полк
15. Смирнов А.ф.
16. Умрико-Зампольский Н.А.
17. Рацулу
18. Гешкевич М.Б.
19. Марковский
20. ГловацкийА.И.
21. Букреев С.А.
22. Бернацкий С.И.
23. Есаулов — II
24. Розеншильд-ПаулинА.В. — л.-гв. Преображенский полк
25. Танкеев
26. Комар В.Ф.
27. Ратьков-РожновВ.А. — л.-гв. Преображенский полк
28. Триана Б.Д.
29. Аспелунд Н.В.
30. Зейже Б.Р.
31. Рахманинов
32. Чистяков Н.А. — л.-гв. Семеновский полк.
33. Кобыляцкий Л.О.
34. Темников М.В.
35. Вирановский В.К. — л.-гв. Семеновский полк
36. Цуриков А.В. — л.-гв. Семеновский полк
37. Комаров А.Н.
38. Валуев В.А.
39. Лерхе Р.Г.
40. Хрущов В.А.
41. Драчук-Ш Н.М.
42. Болотов М.В.
43. Торопов Л.А.
44. Залевский М.А.
45. Керн
46. Маслов Б.В.
47. Хлебников М.Н.
48. ЗабелинМ.Р.[20]
Из довоенного состава «старых полков» гвардии в гражданской войне погибло сравнительно незначительное количество человек — более всего в этом отношении пострадал л.-гв. Конный полк. Тем не менее на праздновании 200-летия переименования лейб-регимента в Конную Гвардию, состоявшемся в Париже в 1831 году, из 52 приглашенных конногвардейцев 19 человек служили в данной части в промежуток между 19001914 гг. Объединение конногвардейских офицеров было самым непримиримым борцом с Советской властью. Оно было создано в Париже в 1923 году и названо «Союз конногвардейцев», позднее, в 1923 году, оно было переименовано в
«Конногвардейское объединение». До начала второй мировой войны председателями этого объединения являлись:
1. Генерал-адъютант Ф.Ф. Трепов, активно интриговавший против А. фон-Лампе и П.Н. Врангеля, 1923-1928 гг.;
2. И.П. Комаров 1928-1934 гг.;
3. Генерал-лейтенант А.А. Мосолов 19341938 гг.
4. Великий князь Дмитрий Павлович 19381942 гг.
В силу достаточно высокого социального статуса и накопленных состояний офицеры конной гвардии пользовались определенным авторитетом в эмиграции, и многие из них продолжали военную службу в рядах иностранных армий. Так, князь С.С. Белосельский-Белозерский, с которым активно сотрудничал А. фон-Лампе и который в последующем организовал в апреле 1952 г. «Всероссийский комитет освобождения», служил в английском военно-морском флоте и сотрудничал с английскими спецслужбами. Барон Г.К. Багге-аф-Боо, брат упоминаемого нами К.К. Багге-аф-Боо, стал офицером вермахта. Барон Г.Г. Кнорринг был военным прокурором Люфтваффе и участвовал в войне против России. А.П. Тучков служил лейтенантом французской армии, Д.И. Шаликов — капитаном Французского иностранного легиона [21:9]. Алексей Александрович активно сотрудничал с «Союзом конногвардейцев»; это учитывала и французская ориентация РОВСа.
Французская ориентация полковника в конечном счете приводит к обвинению его в «франкофильстве», что в условиях очевидной «скрытой» ненависти немцев к версальской системе и своим завоевателям очень сильно затрудняло работу А. фон-Лампе и возглавляемого им отдела РОВСа не только в Германии, но и в Венгрии. По этому поводу полковник писал: «...Поход идет и шел против всех не кириллистов, успех его обеспечивался отсутствием в стране (Венгрии) наших представительств и постоянным там пребыванием «легитимистов»... Говорю, быть может, потому, что пока против себя видел только обвинения в франкофильстве, которые распространяются ки-риллистами и большевиками, которым я, к моей гордости, мешаю в германских странах.
Залогом успеха было и легковерие венгров к тем, кто им скажет последним (Комиссаров, Бис-купский, барон Ган, полковник Карташов (примечание мое: последние — гвардейцы) и т.д.)» [22].
Ситуация резко изменилась после смерти барона П.Н. Врангеля. РОВС возглавил Александр
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Павлович Кутепов. Со свойственной ему энергией он начал осуществлять перестановки, в первую очередь кадровые, преобразуя союз «под себя». Из РОВСа начали выводить верных Врангелю людей. Резко сократилось финансирование отделов, что означало сокращение аппарата на местах и соответственное снижение темпов и качества работы, так как союз лишался значительного числа агентов. Так, финансирование II отдела А. фон-Лампе было сокращено с 500 марок до 80 марок. А. фон-Лампе писал: «...Так, говорят мне, что В.К., по-видимому, под давлением Лукомского, предложил ему (Кутепову) меня ликвидировать с целью упрощения организации» [23]. Тем не менее А. фон-Лампе «выжил» и продолжал осуществлять «наблюдатель-
ную» работу. Особый интерес для него представляла ситуация, разворачивающаяся в России, связанная с судьбой бывших семеновцев, например М.Н. Тухачевского, о котором создался миф как о «красном Бонапарте», и ситуация, связанная с так называемым «семеновским делом». Необходимо отметить, что значительная группа семеновских офицеров осталась в Советском Союзе. Эти офицеры, следуя полковой традиции, собирались в дни полковых праздников и вспоминали минувшие годы. ОГПУ усмотрело в этом «создание тайного общества, связанного с заговором против Советской власти». 21 бывший офицер-семеновец был арестован, а 10 расстреляны по приговору коллегии ОГПУ от 23.IV.1931 г. (см. таблицу 1).
Таблица 1 [24]
Фамилия и инициалы офицера Год рождения Образование Примечания
1. Я.Я. Сивере 1869 г. Николаевский кадетский корпус, Пажеский корпус Курс Николаевской Академии ГШ, 1909 г., — полковник
2. Н.А. Кавтарадзе 1861 г. Пажеский корпус Полицмейстер г. Гатчино, полковник — 28.III.1904 г.
3. Д.А. Шелехов 1867 г. Александровский кадетский ко р-пус, Павловское военное учил и-ще Полковник 1908 г., командир 4 -го батальона
4. А.М. Поливанов 1879 г. 2 Московский кадетский корпус, Павловское военное уч илище 1916-1917 гг. — командир полка, 1918-1923 г. — воен. спец. РККА
5. Д.В. Комаров 1885 г. офицерский чин при Главном управлении учебных завед ений 2-й разряд, пожалован подпоручиком полка “особой милостью” Импе ратора С 1914 г. поручик 7-й роты пол ка
6. В.В. Шрамченоко 1882 г. Пажеский корпус Подпоручик в 1903 г.
7. П.Н. Брок 1876 г. Пажеский корпус Его отец был командиром л. -гв. Московского полка. В 1916 г. — полковник
8. Д.В. Дренякин 1884 г. 3 Московский кадетский корпус, Александровское военное уч и-лище Штабс-капитан в 1911 г.
9. К.П. Смирнов — — —
10. Е.И. Кудрявцев — — Принят в полк в результате ба л-лотировки 26.6.1917 г.
Безусловно, Советская власть опасалась «пятой колонны» в своем тылу. Ситуация усугублялась еще и тем, что гвардейцы сыграли и продолжали играть одну из ведущих ролей в Белом движении. Необходимо отметить тот факт, что на первом этапе формирования Добровольческой армии генералу Алексееву активно помогали выдвинувшиеся в годы мировой войны ротмистр л.-гв. Кира-
сирского Его Императорского Величества полка Шапрон, ставший впоследствии командиром
2-го Конного Дроздовского полка, а также полковник л.-гв. Преображенского полка, «типичный преображенец» Петр Александрович Веденяпин. Петр Александрович был потомственным военным, окончил Пажеский корпус и стал подпоручиком л.-гв. Преображенского полка в 1903 году. Позднее
Петр Александрович поступил в Императорскую Академию Генерального штаба и окончил ее по первому разряду. К началу войны он находился в чине штабс-капитана, а 28.IX.1916 года ему был присвоен чин полковника. Большое влияние на формирование пехотных гвардейских формирований Добровольческой армии на Юге России оказал полковник л.-гв. Преображенского полка К.К. Гершельман, тоже потомственный военный, окончивший Пажеский корпус, получивший контузию во время первой мировой войны [19:35]. Командующим Таганрогским районом был назначен уже упоминавшийся нами полковник А.П. Кутепов. На севере на развитие Белого движения большое влияние оказал бывший офицер л.-гв. Кавалергардского полка и командир Варшавской гвардейской конной бригады барон К.-Г. Маннергейм. Именно он дал разрешение генералу от инфантерии, бывшему главнокомандующему войсками Кавказского фронта генералу Н.Н. Юденичу, дворянину, родившемуся в семье коллежского советника, окончившего III Александровское военное училище и выпущенного в 1881 году в л.-гв. Литовский полк [25:334-335], разрешение на формирование в Финляндии белогвардейских частей. О роли П.Н. Врангеля в Белом движении мы уже говорили. Таким образом, бывший гвардеец был потенциальным врагом Советской власти.
После прихода к власти национал-социалистов работа II отдела РОВСа стала практически невозможной. Ситуация усугублялась еще и тем, что на Лампе «висел» ярлык откровенного «франкофила». Действительно, «остзеец» Лампе немцев не любил
и, скажем, в отличие от того же самого Н.А. Епан-
чина, переписывавшегося с Людендорфом, продолжал их считать своими противниками. Но по мере того, как РОВС терял свое влияние в Германии, а II отдел был «подмят» ОРВСом В. Бискуп-ского, Лампе менял свои взгляды на взаимоотношения с нацистским режимом. Когда А. Гитлер объявил войну СССР, ряд русских офицеров предложили свои услуги Германии, А. фон-Лампе долго колебался, но в конце концов не выдержал и послал главнокомандующему сухопутными войсками Германии фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу письмо о сотрудничестве в борьбе против коммунизма. Ответа не последовало. Полковник «потерял лицо» так же, как некогда его оппонент П.П. Скоро-падский. И вот какой парадокс: еще совсем недавно А. Лампе писал: «Наибольшим мерилом моего воспитания я считаю то, что в момент, когда в тюрьме у немцев, после прогулки по коридору, наблюдавший закрывал за мною двери камеры на замок — я говорил ему: «данке» [11:251]. Странное сочетание любви и ненависти — в конечном итоге приходилось любить (или делать вид, что любишь) того, кого ненавидел меньше. Так странно простирался «извилистый путь» бывшего семеновца. И тем не менее Алексей Александрович пережил смертоносную вторую мировую, пережил своих «притеснителей и обидчиков».
В 1957 г., продолжая дело Врангеля, он возглавил РОВС. И, как большинство лидеров этого союза, умер, правда, своей смертью, во главе этого объединения, в условиях значительного кризиса антисоветского движения, осложняемого жестокой конкуренцией в среде невероятно расплодившихся союзов и объединений.
Библиографический список
1. Необходимо отметить, что в качестве наименований отдельных групп исследователь использовал названия, которые давали отдельным представителям того или иного полка «старой гвардии» офицеры этого полка: первое определение мы встречаем у В.С. Трубецкого, второе и третье — у Н.А. Епанчина и кн. С.Н. Белосельского-Белозерского, четвертое — у А.А. Игнатьева и Б.В. Геруа.
2. Более подробно данная тема освещается в статье Г.С. Чувардина Параметр «возрастной группы» в системе социокультурной реконструкции офицерского корпуса «старой гвардии» // Инновационные технологии в образовании. Сборник статей. - Орел, 2008.
3. Мартынов Е.И. Из печального опыта русско-японской войны // Мартынов Е.И. Политика и стратегия. - М., 2003.
4. См.: Драгомиров, Деникин, Мартынов, Режепо и др.
5. Военная энциклопедия. - Т. 9. - СПб., 1912.
6. РГВИА (Российский Государственный Военно-исторический архив). Ф. 280 (А.Ф. Редигер). Оп. 1. Д. 5. Л. 105.
7. См.: Нордау М. Вырождение. - СПб., 1999.
8. Отправным пунктом исследования данной проблемы можно считать статью П.А. Зайончковского «Русский офицерский корпус накануне первой мировой войны». Историография рассматриваемой проблемы обширна и заслуживает отдельного рассмотрения.
9. РГВИА. Ф. 2584. Оп. I. Д. 2756. Л. 38.
10. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 5853. Оп. I. Д. 48. М/ф I. Л. 140.
УЧЕНЫЕ
ЗАПИСКИ
11. Лампе А. Путь верных. - Париж, 1960.
12. РГВИА. Ф. 2584. Оп. I. Д. 2576. Л. 38.
13. ГАРФ. Ф. 5853. Оп. I. Д. 30. М/ф 2. Л. 113.
14. Если быть более точным, 5.12.1919 года А. фон-Лампе стал начальником оперативного отдела Кавказской армии, а 11.12.1919 г. — начальником оперативного отделения штаба Добровольческом армии.
15. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д. 30. М/ф 2. Л. 143.
16. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д. 30. М/ф 2. Л. 154.
17. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д. 30. М/ф I. Л. 47.
18. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д.2. Л.17.
19. Вестник гвардейского объединения. - № 2. — Париж, 1957.
20. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д. 1. Л. 31.
21. История лб.-гв. Конного полка. — Париж, 1961.
22. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д. 30. М/ф 2. Л. 143.
23. ГАРФ Ф. 5853. Оп. I. Д. 35. М/ф 1. Л. 41.
24. РГВИА. Ф. 2584. Оп. I. Д. 2595, 2756, 2822.
25. См.: Белые генералы. — Ростов-на-Дону, 1998.
PARAMETER OF «NON TYPICALNESS» WITHIN THE LIMITS OF THE ANALYSIS OF THE BEHAVIORAL FEATURES OF THE REPRESENTATIVES OF THE OFFICER CASE OF THE RUSSIAN IMPERIAL GUARDS IN THE BEGINNING OF THE 20TH CENTURY (On Alexey Aleksandrovich fon-Lampe’s example)
In the article parameter of «non typicalness» as one of the essential components of social cultural (by A.Grabovski, K.Vissler) and social metrical (J.L.Moreno) analysis of small groups of the membership is considered. The officer case of the Russian imperial guards in the beginning of the 20th century as a material subjected of the analysis is used. The Basic indexes of the considered parameter are revealed on an example of one of the officers of l.-g. Semenovsky regiment, the P.N.Vrangel’s colleague, major general A.A.fon —Lampe.
Key words: parameter «non typicalness», Russian guards, A.A. fon-Lampe, «White business», emigration.
G.S. CHUVARDIN
