CC BY
21
VII. ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
ПАРАДИГМЫ ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО СИНТАКСИЧЕСКИМ НАКЛОНЕНИЯМ В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ
м. Б. КЕТЕНЧИЕВ
Статья посвящена одной из важных проблем синтаксиса тюркских языков, в частности парадигматике простого предложения. Автором выявлены и описаны основные парадигмы простого предложения карачаево-балкарского языка по синтаксическим наклонениям, призванным для репрезентации ядерных сем функционально-семантической категории модальности.
Ключевые слова: карачаево-балкарский язык, синтаксис, простое предложение, парадигма, синтаксическое наклонение.
SIMPLE SENTENCE PARADIGM BY SYNTACTIC MOOD IN THE KARACHAY-BALKAR LANGUAGE
M. B. KETENCHIEV
The article deals with one of the most important problems of the syntax of Turkic languages, in particular with the simple sentence paradigmatics. The author reveals and describes main simple sentence paradigms by syntactic mood in the Karachay-Balkar language, representing nuclear semis of the functional-semantic category of modality.
Keywords: the Karachay-Balkar language, syntax, simple sentence, paradigm, syntactic mood.
Карачаево-балкарское языкознание достигло значительных успехов в выявлении и описании структурно-семантических и функциональных характеристик синтаксических единиц. Тем не менее все еще остается много неразрешенных проблем, связанных с их парадигматикой. Правда в последние годы в работах некоторых языковедов появились сведения относительно некоторых парадигм простого предложения, например, парадигматики утвердительных и отрицательных предложений [4; 8].
На сегодняшний день одной из основных парадигм синтаксических единиц в лингвистике признается парадигма по наклонениям, ориентированная на репрезентацию богатой палитры модальных значений. Так, в тюркских языках формы предложения по указанному признаку традиционно делятся на формы реального наклонения (синтаксического индикатива) и ирреальных наклонений [1]. В свою очередь, формы синтаксического индикатива подразделяются на формы синтаксических времен, которые бывают очевидными и неочевидными. Исходя из этого, например, в татарском языке в пределах синтаксического индикатива различаются две базовые парадигмы: парадигма предложений по временам и парадигма предложений по очевидности/неочевидности [2: 264].
Как явствует из имеющегося фактологического материала, парадигма по синтаксическим временам в карачаево-балкарском языке состоит из форм настоящего, прошедшего и будущего времен. В специальных лингвистических исследованиях отмечается
м. Б. КЕТЕНЧИЕВ
многообразие этих форм и передаваемых ими значений [7]. В рамках данной работы не представляется возможным дать всю их совокупность, поэтому мы ограничимся лишь рассмотрением некоторых основных форм времени.
Форма настоящего времени, признаваемая исходной, образуется посредством глагольных показателей настоящего времени (аффиксов -а/-е, -й в сочетании с лично-предикативными аффиксами): Бирле чалгъы чаладыла, бирле мал кютедиле «Одни косят сено, а другие пасут скот» и т. п.
Формы будущего времени представлены глаголами на -ыр/-ир, -ур/-юр, выражающими неопределенное будущее время, и глаголами на -лыкъ/-лик, -лукъ/-люк, -рыкъ/-рик, -рукъ/-рюк со значением категорического будущего времени: Аслан ишлер «Аслан поработает»; Аслан ишлерикди «Аслан будет работать».
Кроме того, будущее время репрезентируется введением в структуру предложения вспомогательного глагола бол «быть»: Жаш алим болур (боллукъду) «Парень будет ученым»; Хорлам бизде болур «Победа будет за нами»; Ол окъургъа тийишли болур «Он достоин будет учиться»; Саугъала да бизникиле болурла «Подарки тоже будут нашими».
Прошедшее время также имеет ряд форм репрезентации. В тюркских языках, в том числе и в карачаево-балкарском, выделяются предложения со сказуемыми на -ды/-ди (-ду/-дю) с семантикой категорического прошедшего времени. Такие сказуемые выражаются глаголами или именными лексемами в сочетании с бол «быть»: Ол мал кютдю «Он пас скот»; Къайсын акъылман болду «Кайсын стал мудрецом»; Эришиуде Алим би-ринчи болду «В соревнованиях Алим стал первым».
Значительный функциональный потенциал в выражении прошедшего времени имеют конструкции со сказуемыми на -гъан/-ген, которые выражены глаголами и именами вкупе с бол «быть». Они ориентированы на выражение прошедшего неопределенного времени: Асхат окъугъанды «Асхат, оказывается, читал»; Ол жигит уучу болгъанды «Этот джигит стал охотником»; Даулет саулукълу болгъанды «Даулет был (стал) здоровым»; Ол кезиуде жарыкъ болгъанды «В это время было (стало) светло»; Анга нёгер керек болгъанды «Ему необходимо было иметь спутника».
В образовании прошедшего времени большую роль играет вспомогательный недостаточный глагол эди «был», свободно функционирующий как в глагольном, так и в именном предложении, т.е. он имеет широкую сочетательную способность: Къыш эди «Была зима»; Ол патчах эди «Он был падишахом»; Ол бек акъыллы эди «Он был очень умным»; Ол саугъаманга тийишли эди «Этот подарок подошел бы мне»; Олуугъа бар-гъан эди «Он пошел на охоту»; Харун къойланы кюте туруучу эди «Харун обычно пас овец» и др.
В тюркском языкознании выделяются в отдельную парадигму формы предложений по очевидности/неочевидности. Как пишет известный синтаксист-тюрколог М. З. Заки-ев, посредством формы очевидности сообщается о явлении, которое наблюдал говорящий или же знает о нем от первоисточника. Форма неочевидности противопоставляется на том основании, что говорящий не наблюдал за сообщаемым явлением, сведения им получены из периферийных источников. На материале татарского языка им выделяется 25 форм прошедшего времени со значением очевидности/неочевидности [2: 271-272].
Рассматриваемую парадигму можно проецировать и на другие языки. Фактологический материал карачаево-балкарского языка позволяет выделить следующие формы прошедшего времени со значением очевидности/неочевидности: 1) Ол билди «Он узнал» / Ол билгенди «Он узнал, оказывается»; 2) Ол устаз эди «Он был учителем» / Ол устаз болгъанды «Оказывается, он был учителем»; 3) Ол биринчи эди «Он был первым»
VII. ПРОБЛЕМЫ языков СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
/ Ол биринчи болгъанды «Он, оказывается, был первым»; 4) Ол окъуй эди «Он учился тогда» / Ол окъуй болгъанды «Он, оказывается, учился тогда»; 5) Ол окъуй тургъан эди «Он обычно читал тогда» / Ол окъуй тура болгъанды «Он, оказывается, обычно читал тогда»; 6) Ол окъугъан эди «Он читал тогда» / Ол окъугъан болгъанды «Он, оказывается, читал было тогда»; 7) Ол жазарлыкъ (жазаллыкъ) эди «Он был в состоянии писать» / Ол жазарлыкъ (жазаллыкъ) болгъанды «Он, оказывается, был в состоянии писать» и т. п.
Значение очевидности/неочевидности проявляется и в рамках настоящего и будущего времен, отличающихся своей репрезентацией. Примеры: Ол уучуду «Он охотник» / Ол уучу кёреме «Он, оказывается охотник»; Ол уучу боллукъду «Он будет охотником» / Ол уучу боллукъ кёреме «Он, оказывается, будет охотником» и др.
Формы наклонений по ирреальным наклонениям наиболее полно представлены в татарском языкознании. Здесь исследователи выделяют 12 форм: сослагательную, условную, побудительную, желательную, долженствовательную, предположительную, намерения, возможности, позволительную, сожаления, притворства, удивления [2: 274281; 3: 13-15]. Большинство из них еще не признаны наклонениями.
В карачаево-балкарском языкознании форма сослагательного наклонения, отмеченная в ряде тюркских языков, еще не выделяется. Этой форме присуще значение возможности в неопределенном темпоральном плане. Она реализуется в предложении посредством -р эди в различных модификациях: Ол билир эди «Он бы узнал»; Ол къарар эди «Он бы посмотрел»; Ол космонавт болур эди «Он бы стал космонавтом».
В основном форма сослагательного наклонения представлена как сказуемое главной части сложного предложения с придаточным условия, ср.: Устаз келсе, дерс башланыр эди «Если бы пришел учитель, начался бы урок».
Условная форма предложения имеет в карачаево-балкарском языке ряд средств выражения: а) -са/-се; б) глагольные формы на -а/-е, -й, -ып/-ип, -уп/-юп, -п, -лыкъ/-лик, -ыучу/-иучю + эсе в сочетании с лично-предикативными аффиксами; в) личная форма глагола на -ды/-ди + эсе; г) аналитическая форма, образуемая сочетаниями глагольных форм с бол "быть" в условной форме. Для них характерно значение условности, а также употребление в качестве придаточных предложений условия: Жауунда чалсанг, кюнде жыярса «Если скосишь во время дождя, то соберешь когда сухо»; Сен аны биле эсенг, тынгылап турма «Если ты знаешь это, то не молчи»; Ангыладынг эсе, бизге да айт «Если ты понял, скажи и нам» и т.п.
Значением условности обладают и именные конструкции: Сен алим эсенг, дуния се-ниди «Если ты ученый, весь мир принадлежит тебе»; Алай кючлю эсенг, кел сермешейик «Если ты такой сильный, давай будем бороться».
Форма синтаксического побудительного наклонения способствует образованию побудительных конструкций, имеющих в своей основе функцию общения с однонаправленным сообщением. Они отражают побудительную ситуацию, включающую говорящего и слушателя, обозначают волеизъявление говорящего по отношению к выполнению/невыполнению действия. Имеют различные семантические оттенки: приказ, просьбу, предупреждение, допущение, поучение и т. п.
Большинство лингвистов в парадигму повелительного наклонения включают бесспорно императивные формы - формы 2-го, а также 3-го лица. Однако М. З. Закиев, анализируя фактический материал татарского языка, приходит к выводу, что выделение из системы побудительного наклонения форм 1 л. ед. и мн. ч. в особое желательное наклонение, исходя из того, что говорящий сам себя не может побуждать к действию, нет необходимости. По его мнению, в предложениях типа Мин языйм «Напишу-ка
м. Б. кЕтЕнчиЕв
я»; Языйк! «Напишемте!» «желание говорящего наличествует только подспудно, т. е. можно предположить, что я желаю писать, поэтому прошу разрешения, чтобы мне позволили писать» [2: 276]. Он говорит о том, что побудительное наклонение имеет все парадигмы лица и числа. О существовании подобной микропарадигмы повелительного наклонения свидетельствует и материал других тюркских и иноструктурных языков [5; 6; 9]. С подобным мнением трудно не согласиться.
Таким образом, в карачаево-балкарском языке мы имеем следующие глагольные формы побудительного наклонения: Барайым «Пойду-ка я»; Барайыкъ «Пойдемте»; Бар «Иди»; Барыгъыз «Идите»; Барсын «Пусть он идет»; Барсынла «Пусть они идут». Сказуемые же, выраженные именными лексемами, принимают вспомогательный глагол бол «быть»: Сен киши бол «Будь ты мужчиной».
Побудительные конструкции характеризуются наличием и других средств (частиц, вводных слов, специальных маркеров), способствующих выражению имеющихся оттенков побуждения к действию: Чапчы, аны чакъыр «Сбегай, позови его»; Арбазгъа да бир чыгъып кёр «Выходи и во двор»; Аллахчю, былай кел «Ради Аллаха, подойди сюда» и др.
Посредством формы желательного наклонения образуются оптативные высказывания, выражающие желание говорящего, направленное на то, чтобы исполнилось действие, обозначенное в предложении. Доминантами в репрезентации оптативности выступают следующие средства: а) основы глагола + афф. -гъай/-гей + эди в сочетании с лично-предикативными аффиксами; б) основы глагола + афф. -гъын/-гин, указывающий на 2 л. ед. ч. Параллельно с последней формой широко употребляется повелительная форма 3-го л. на -сын/-син.
Рассматриваемый член парадигмы выражает обычно зло- и доброжелания, которые широко представлены в фольклорных текстах (алгышах и каргышах): Кюн Тейрини ула-нынаушагъын! «Будь ты похож на сына бога солнца!»; Кюнлерибиз жауунсуз болсунла «Пусть наши дни будут без дождей»; Бир жолгъа эки кийик келтиргин «За один раз приноси ты двух оленей»; Ата-анангы къууандырыучу, халкъынга жараучу болгъай эдинг «Будь ты радующим отца и мать, полезным для своего народа» и т. д.
Небезынтересны для выяснения сущности парадигмы предложения и такие формы, как долженствовательное наклонение, предположительное наклонение, наклонения намерения, возможности, позволения, сожаления, притворства и удивления, которые пока еще не во всех тюркских языках признаны в качестве форм наклонений. Каждый из них имеет свои формы репрезентации, о чем говорят следующие примеры: Ол махтаргъа тийишлиди «Он достоин похвалы»; Ол жырчы болса керекди «Возможно, он певец»; Ол окъуяллыкъды «Он сможет учиться»; Санга эришиулеге барыргъа боллукъду «Тебе можно участвовать в соревнованиях»; Сен къарыулу болсанг эди «Был бы ты сильным» и др.
Таким образом, можно сказать, что парадигмы простого предложения в карачаево-балкарском языке, как и в других тюркских языках, отличаются многообразием средств выражения и широтой семантики. Во многих случаях они тесно переплетены и взаимодействуют друг с другом. Для них характерно и наличие внутренних парадигм (микропарадигм).
Литература
1. Зайнуллин М. В. Модальность как функционально-семантическая категория (на материале башкирского языка). Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1986. 123 с.
2. ЗакиевМ. З. Татарская грамматика. Синтаксис. Казань, 1995. Т. III. 576 с.
VII. ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
3. Ибрагимова Э. Р. Парадигмы простого предложения (в сопоставлении с аналогичными парадигмами русского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 1999. 19 с.
4. КетенчиевМ. Б. Парадигма утвердительного/отрицательного простого предложения в карачаево-балкарском языке // Вестник ВЭГУ 2013. № 4. С. 123-127.
5. Коркина Е. И. Наклонения глагола в якутском языке. М.: Наука, 1970. 307 с.
6. Рассадин В. И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М.: Наука, 1978. 287 с.
7. ТекуевМ. М. Темпоральность как важнейший категориальный признак карачаево-балкарского глагола. Нальчик: Полиграфсервис и Т, 2000. 256 с.
8. Улаков М. З., Кетенчиев М. Б. Парадигма именного отрицания в карачаево-балкарском языке // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2013. № 3 (53). С. 160-165.
9. Храковский В. С., Володин А. П. Семантика и типология императива. Русский императив. Л.: Наука, 1986. 272 с.
