CC BY
31
ВОСТОКОВЕДЕНИЕ
Л.М. Ульмезова
СУБСТАНТИВНО-АДЪЕКТИВНЫЕ ФОРМЫ И ОСНОВЫ ВРЕМЕННБ1Х ФОРМ ИНДИКАТИВА В СОВРЕМЕННОМ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ
В настоящей статье речь пойдет о глагольных формах, которые в карачаево-балкарском языкознании и грамматиках других тюркских языков традиционно, с опорой на индоевропейское представление о глагольных именах, называются причастиями, но, как будет обосновано ниже, таковыми не являются.
В статье преследуются две цели: 1) предложить интерпретацию одной из категорий глагольных имен типичного кыпчакского языка с позиции концепции вторичной репрезентации, или вторичного гипостазирования;1 2) уточнить состав тех из этих форм, которые стали в современном языке основами глагольных временных форм. Теоретической базой для постановки второй цели служит ставшее в тюркском языкознании общепризнанным положение, согласно которому подавляющее количество глагольных временных форм восходит к глагольным именам.2
Концепция вторичного гипостазирования подробно излагается в ряде публикаций.3
Субстантивно-адъективные формы (САФы)
Субстантивно-адъективные формы понимаются как такие словоизменительные языковые инструменты, которые способны выполнять две коммуникативные функции: 1) в отличие от причастий, они могут выступать как средство выражения опредмечен-ного действия, т.е. представления действия в образе предмета (ср. русск. сущ. типа говорение, писание, хождение и т.п.); 2) в отличие от имен действия, они используются и как средства передачи «опризначенного» действия, т.е. действия, представляемого как признак (ср. русск. причастия говорящий, пишущий, прохаживающийся и т.д.). От причастий САФы отличаются обычно еще одной семантической особенностью - они не обладают семой агентивности, иными словами, они индифферентны к характеру отношений между предметом, выражаемым определяемым атрибутивной конструкции, и действием, называемым основой глагола, употребленного в форме САФа в функции определения. Последнее означает, что, употребляя САФ, с равной степенью уверенности употребляют и конструкции типа чап + хан ат ‘бегущая лошадь’ и конструкции типа туу + гъан жерим ‘место, где я родился’, Окъуй тур + гъан китабым ‘Книга, которую я читаю (в данный момент)’.
© Л.М. Ульмезова, 2007
Форма -ГъАн4 - широко распространенная в тюркских языках глагольно-именная форма. Ее временная сема сигнализирует о том, что действие мыслится как прошлое или настоящее (т.е. небудущее).
Субстантивное использование -ГъАн заключается в том, что она выполняет синтаксические функции существительного с целью передачи «опредмеченного» действия:
1) Москвадан кел + ген + игиз + ни билеме - Я знаю, что вы приехали из Москвы (информант).
2) Кет де + ген + ден кел де + ген тынчды - Сказать «приходи» легче, чем сказать «уходи» (пословица).
3) Мени у а ары + ма + гъан + ымы ким айтханды сайга? - А кто тебе сказал, что я не устала (информант).
4) Сюйгенле бир бирлери бла тюбе + ш + ал+ ма + гъан + ларын + а бек къыйналды-ла - Влюбленные были очень огорчены тем, что не смогли встретиться (то же).
Наличие в словоформах с аффиксом -ГъАн показателей отрицательного статуса и статуса невозможности, а в примере 4 еще и залогового показателя (взаимно-совместного залога) - убедительные факты, свидетельствующие о том, что рассматриваемая субстантивно-адъективная форма не может быть истолкована как словообразовательная.
Адъективное использование -ГъАн выражает действие, представляемое как признак:
5) Элде сыйлы къартла арбазны ортасында жай + ыл + гъан кийизге къонакъла бла тёгереклешип олтургъандыла - Почитаемые в селе старики вместе с гостями сели в круг на постланный посреди двора ковер («Минги-Тау»)5.
6) Жиля + й тур + гъан сабий - Плачущий ребенок (информант).
7) От + ма + гъан адамгъа хапар сорма - Не спрашивай вестей у непутевого (пословица).
8) Тютюню, аракьысы бол + ма + гьан адепли адам - Непьющий, некурящий, добропорядочный человек» (о женихе) (информант),
■ Форма -(А)р/-мАз обладает семой, сигнализирующей о том, что выражается будущее действие.
Субстантивное использование
1) Къайры бар + ыр + ым + и, не амал эт + ер + им + и билмейме - Не знаю, куда мне податься, что мне делать (информант).
2) Тамбла манга кел + ир + игиз + ни тилейме - Я прошу, чтобы вы пришли ко мне завтра (то же).
3) Сени кёр + юр ючюн6 - Для того чтобы увидеть тебя (Ргкзак).
4) Бу ариу къызланы санга болуш + дур + ур + гъа келтиргенме - Я привел этих красавиц, для того чтобы они помогали тебе (информант).
5) Алай сен жара+рыкь иш а таб + ыл + ыр+гъа ушайды - Похоже, найдется работа, в которой ты сможешь быть полезен («Минги тау»).
Примеры 4 и 5 заслуживают внимания, поскольку в них задействованы формы понудительного и страдательного залогов. Функционирование залогов (как и форм отрицания, которые иллюстрируются ниже) в составе глагольно-именных словоформ -весьма веское свидетельство в пользу словоизменительной природы последних.
Кроме того, в этих примерах САФ -(А)р/-мАз употреблен в дательном падеже. Такое использование рассматриваемой формы служит указанием на то, что его нельзя смешивать с инфинитивом, показатель которого восходит к дательному падежу этого САФа и, ничем внешне от него не отличаясь, обладает иными функциональными свойствами:
6) Муну ич + мез + инг + и билет - Я знаю, что ты это не будешь пить (информант).
7) Сабийни жиля + маз + ын сюе эсенг, илляуларын сыйырма - Если ты хочешь, чтобы ребенок не плакал, не отнимай у него игрушки (то же).
Адъективное использование
8) Келген келин, толе келсин, эт + ер ишин биле келсин - Пусть прибывающая невестка приходит с радостью и со знанием дел, которые ей предстоит вершить (фольклор).
9) Ёл + юр ауруу + гъа дарман жокъ - От смертельной болезни нет лекарства (пословица).
10) Бол + маз адам - Бесперспективный человек (информант).
Форма -(А)рЫкъ/-(А)рлЫкъ/-мАзлЫк/-лЫкъ
Нижеследующий материал, в частности функционирование в утвердительном статусе показателей -(А)рЫкъ/-(А)рлЫкъ/-лЫкъ, а в отрицательном - показателя мАзлЫкъ свидетельствует о том, что все три утвердительных аффикса представляют собой продукты фонетической деформации одной и той же морфемы и, по-видимому, совершенно синонимичны. Это как будто подтверждается тем толкованием этих показателей, которое дает им М.А. Хабичев.7 Приводимый ниже иллюстративный материал говорит о том, что этот САФ также обладает семой будущего времени.
Субстантивное использование
1) Атабызны тамбла НальчикЬен кьайт + ыр + (ы)гъ + ын билеме - Я знаю, что наш отец завтра вернется из Нальчика (информант).
2) Алий жагиладан дырыннга кьачан чыгъ + ар + ыкъ + лар + ы + ны юсюнден со-рду - Алий спросил у молодых людей, когда они выйдут остожить сено («Минга Тау»).
3) Сени кел + лиг + инг + и билеме - Я знаю, что ты придешь(информант).
Адъективное использование
4) Баям, ол мата бир кьаб + арыкъ зат. хазырларгъа тургъан болур - Она, вероятно, встала, чтобы приготовить мне что-нибудь перекусить («Минги Тау»).
5) Мында манга ахча бер + лик адам бар + мы + ды? - Есть ли здесь человек, который даст/дал бы мне денег? (информант).
6) Menu къатын ал + лыкъ жагиха не да аны кибик бир затха нем ушай болур да? Что во мне напоминает человека, который собирается жениться, или нечто подобное (букв.: Неужели, меня можно уподобить юноше, который склонен жениться, или же чему-нибудь подобному (Pristak)-
7) Мында манга ахча бер + мез + лик адам жокъду - Здесь нет ни одного, кто бы не дал мне денег?(информант),
9) Абын + маз + лыкъ аякъ жокъ - Нет ноги, которая не спотыкалась бы (ср. русск.: Не ошибается тот, кто ничего не делает) (пословица).
Основы глагольных временных категорий, являющиеся омонимами субстантивно-адъективных форм.
Тезис о происхождении многих тюркских частных временных категорий индикатива из глагольных имен давно уже стал в тюркском языкознании общепризнанным. Разумеется, и карачаево-балкарский язык не составляет исключения в этом отношении. В настоящей статье мы отметим лишь те временные категории описываемого языка, которые явно генетически связаны с САФами.
Формы настоящего времени.
Среди настоящих временных категорий в выбранном аспекте, конечно же, привлекает внимание общетюркская категория с формантами -(А)р/-мАз:
1) Къысыр жатса эт эт + ер, саулукъ жатса сют эт + ер - Лежит яловая - мясо нагуливает, лежит дойная - молоко нагуливает (пословица).
2) Аман киши жау бол + ур, хар бир uuiu day бол + ур - Плохой человек - враг, что бы он ни делал, (все) предосудительно (то же).
3) Малы болмагъан, мал къыйматын бил + мез - Тот, у кого нет скота, не знает ему цену (то же).
4) Эриннген ашаргъа man + маз - У ленивого нет, что покушать (то же).8 Формы прошедшего времени.
Среди прошедших временных категорий употребителен перфект с показателем -ГъАн:
1) Къызла тепсерге чыкъ + гъан + ды + ла (< чыкь + гъан + дыр + лар) - Девушки вышли танцевать (информант).
2) Къарындашымы тамбла келлигин эшит + ген + ме (< эшит + ген + мен) - Я слышала, что мой брат завтра приедет (то же).
3) Шарау таулада кёп жюрю + ген + ди, кёп айлан + тан + ды - быллай хычыуун,
. шош кюн а кёр + ме + ген + ди - Шарау много бродил по горам, много ходил, но такого
приятного и спокойного дня ему не приходилось видеть («Минги Тау»),
Формы будущего времени.
В числе категорий, передающих будущие действия, функционирует образовав ние с упомянутым показателем -(А)р/-мАз. Соответствующие словоформы не всегда легко узнавать не подготовленному исследователю из-за характерного для карачаево-балкарского языка выпадения ряда согласных: урума (< ур + ур + май) ‘я ударю’, уруса (< ур + ур + сан) ‘ты ударишь’, ур + ур ‘он ударит’ и т.д. ал + ы +(р)ма(н) ‘Я возьму’:
. 1) Жайда бизге кел + up + ми + се! - Ты приедешь летом к нам? (информант).
2) Бу ахчачыкъны бир керегинге жарат + ыр + са - Потратишь эти денежки на то, что тебе нужно (то же).
3) Алай, ол мен айтханны эт + мез - Но он не сделает так, как я говорю (то же).
4) Чыбыкълыкъда ийилмеген, кьазыкълыкьда бюгюл + мез - Если ветка, будучи тонкой, не сгибается, став толстой - не согнется (пословица).
К числу показателей форм будущего времени принадлежат и омонимы других, уже знакомых читателю САФов: -(А)рЫкъ/-(А)рлЫкъ/-мАзлык/-лЫкъ:
1) Мен кет + ерик тюйюлме - Я не уеду (информант).
2) Кет + ерик + ми + се, кет + ерик тюйюлмюсе? - Ты уйдешь или не уйдешь? (то
же).
3) Мен аллай къызны ал + лыкъ + ма, ариулугъу кёз къаматхан - Я женюсь на такой девушке, красота которой будет ослепительной (фольклор).
4) Бюгюн да Мурат тенгчиклери бла жууунургъа бар + лыкъ + ды - И сегодня Мурат со сверстниками пойдет купаться («Минги Тау»),
Форма, сигнализирующая о следовании действия за прошлым периодом ориентации (будущее в прошлом):
1) О л сагъатда аланы кьаллай уллу жюрек кьыйынлыкьлары болганын кгш ангыла + ръись эди, кеслеринден башха? - Кому, кроме них самих, предстояло тогда осознать, на' сколько сильна была их душевная боль («Минги Тау»),
2) Мурат блаДалхатны энди бир бирге киши да ачыуландырал + лыкъ тюйюл эди -(Было очевидно, что) отныне уже никто не сможет настроить Мурата и Далхата друг
■ против друга (там же).
Итак, в карачаево-балкарском языке имеется типичная для тюркских языков многочленная категория субстантивно-адъективных форм, которые отличаются от причастий тем, что, в отличие от последних, способны выражать не только действие, представляемое как признак, но и действие, представляемое как предмет, и вследствие этого не должны смешиваться с причастиями.
Семантические различия между субстантивно-адъективными формами я - темпоральные. Своеобразие этих форм в карачаево-балкарском языке заключается, во-первых, в их многообразии; во-вторых, в том, что формы, которые в других, в частности огузских, языках являются причастиями (-Ар) или даже словообразовательными средствами (-лЫк), в карачаево-балкарском функционируют как бесспорные САФы.
В анализируемом материале наличествуют морфемы глагольных словоизменительных категорий (занимающие место в словоформе, предшествующее морфеме САФа), которые недвусмысленно свидетельствуют о принадлежности субстантивно-адъективных форм к сфере глагольного словоизменения.
Материал карачаево-балкарского языка подтверждает положение, согласно которому глагольные имена во многих языках мира являются «историческим источником» глагольных финитных форм.9
1 Впервые термин «гипостазирование» как лингвистический употребил немецкий лингвист Эрнст Лейзи в кн.: Leisi Е, Der Wortinhalt: Seine Struktur im Deutschen und Englischen. 2. erweiterte Aufl. Heidelberg, 1961. S. 23-25.
2 См., напр.: Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Глагол). Л., 1981. С. 69-96.
3 Гузев В.Г. 1) Очерки по теории тюркского словоизменения: глагол (на материале староанатолийс-ко-тюркского языка). Л., 1990. С. 115-131; 2) Опыт применения понятия «гипостазирование» к тюркской морфологии. // Востоковедение: Филол. исследования. СПб., 1999. Вып. 21. С. 29-36; Дениз-Йылмаз О. Категория номинализации действия в турецком языке. СПб., 2006.
4 Поскольку тюркские морфемы («аффиксы») под действием морфонологических законов реализуются в речи в виде некоторого множества вариантов (алломорфов), каждая из них приводится в
тексте в одной условной обобщенной форме: 1) в виде заднерядной цепочки фонем; 2) заглавная буква представляет изменяющийся компонент морфемы; 3) буква в круглых скобках представляет фонему, которая в определенных алломорфах отсутствует.
5 «Минги-Тау» («Эльбрус») - литературно-художественный и общественно-политический журнал, издающийся в Нальчике на карачаево-балкарском языке.
6 В отдельных случаях привлекался материал ст.: Pritsak О. Das Karatschaische und Balkarische // Philologiae Turcicae Fundamenta. Tomus Primus. Wiesbaden, 1959. S. 340-368.
7 Хабичев МЛ. Карачаево-балкарский язык // Языки народов СССР. Т. 2. Тюркские языки. М., 1966. С. 224. .
8 Карачаево-балкарско-русский словарь. М., 1989. С. 778.
9 Серебренников Б А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М., 1974. С. 196-203.
Статья принята к печати 8 ноября 2006 г.
