CC BY
512Пандемия неравенства. Социально-экономические аспекты и последствия COVID-19
Шеремет Александр Николаевич,
кандидат социологических наук, доцент, старший научный сотрудник лаборатории социально-экономических проблем человеческого развития ИСЭПН ФНИСЦ РАН E-mail: 201071sh@gmail.com
В статье показано, что социальное неравенство и бедность являются одними из самых острых проблем, стоящих перед органами государственной власти во всем мире. Эффективная государственная экономическая политика, направленная на коррекцию неравенства - ключевой фактор успешной борьбы с бедностью. Растущее неравенство доходов характерно для всех стран мира. Природа экономического неравенства меняется. Если раньше основные проблемы неравенства касались стран, находящихся на низших ступенях экономического развития, то теперь и в странах среднего уровня становится все больше бедных людей. На фоне пандемии COVID-19 произошло очередное резкое увеличение социально-экономического расслоения, разрыва между «богатыми и бедными», как в России, так и в мире в целом. Автор приходит к выводу, что формирование стратегии социально-экономического развития, борьбы с бедностью и неравенством в условиях пандемии может базироваться только на условиях сотрудничества между странами, особенно в сфере развития человеческого капитала.
Ключевые слова: пандемия, экономика, развитие, структура, формирование, социальное неравенство, бедность.
в и
Человечество в своем историческом развитии постоянно находится в процессе изменений и трансформаций общества, экономики, политики, самого человека. Еще совсем недавно основными задачами декларировались: изменение политической системы, выстраивание действенных институтов, формирование современной структуры и эффективной инфраструктуры экономики. Указанные задачи сохраняют свою актуальность и сегодня, однако их содержание и характер во многом меняются на фоне охватившей мировое сообщество пандемии COVID-19.
Пандемия коронавирусной инфекции COVID-19, вызванная коронавирусом SARS-CoV-2, началась в декабре 2019 г. после фиксации в китайском городе Ухань первых случаев пневмонии неизвестного происхождения. В январе 2020 г. случаи инфицирования были зафиксированы во всех провинциях Китая, а в феврале болезнь распространилась на десятки стран мира. 11 марта 2020 г. Всемирная организация здравоохранения объявила, что заболевание приобрело характер пандемии, то есть сильной эпидемии общемирового масштаба. По данным на начало июля 2020 г., количество инфицированных в мире превысило 5 млн человек и продолжает расти [8].
Меры, которые начали принимать правительства разных стран для противодействия распространению болезни, предусматривали введение строгого карантина, что существенно сказалось на функционировании различных социальных институтов. Значительные ограничения, введенные в сфере передвижения граждан (как внутри страны, так и на международном уровне), проведения массовых мероприятий, международного транспортного сообщения и т.д., привели к негативным, депрессивным последствиям, как для национальных экономик (особенно стран второго и третьего мира), так и для мировой экономики в целом. Высокий уровень глобализированности современного мира одновременно способствовал и быстрому распространению эпидемии, и негативной цепной реакции в мировой экономике [3].
Как справедливо пишет французский экономист Том Пикетти в своей книге «Капитал в XXI веке», концентрация богатства в ближайшие десятилетия будет расти. Причина заключается в том, что сейчас уровень доходности капитала выше, чем уровень экономического роста. В условиях, когда экономический рост незначительный, доходы на капитал генерируют больший уровень богатства, чем доходы от труда. Это ведет к концентрации капитала и роста роли наследственного
капитала в экономике, формирование так называемого наследственного капитализма (patrimonial capitalism). Выход из этого Пикетти видит во внедрении прогрессивного налога на доходы и налога на богатство, что позволило бы, по его мнению, сократить социально-экономическое неравенство.
Неравенство влечет за собой ряд комплексных проблем, таких как ограниченность доступа к образованию, «круг бедности», болезни, социальная напряженность и политическая нестабильность, вызванные отсутствием выбора и возможностей у незащищенной части общества. Неравенство сужает потенциал участия в социальной жизни общества и приводит к социальному исключению отдельных людей, семей и общин. Именно поэтому проблемы бедности и неравенства в европейских исследованиях рассматриваются во взаимосвязи с проблемой социального исключения и считаются серьезными вызовами социальной безопасности в Европе.
Исследования социального исключения, в отличие от исследований бедности (которые чаще акцентируют внимание на статических показателях - уровень дохода, потребления), сосредотачивается на динамических аспектах неравенства - множественности социальных проблем (накопления взаимных жизненных обстоятельств). Поэтому они ориентированы на практическую деятельность в сфере социальной политики, направленную на изменение способов преодоления бедности с целью повышения жизненных шансов определенных групп населения. В концепции социального исключения справедливо отмечается, что рост национального богатства сам по себе не решает проблемы накопления неблагоприятных жизненных обстоятельств. К ним приводят не низкие доходы, а их неравенство.
Было бы ошибкой считать, что к социально исключенным относятся только представители так называемых самых низких ступеней общества. Социально исключенными следует признавать всех, чья жизнь определяется степенью равнодушия и ужесточением контроля со стороны других групп общества, а не личным выбором. Необходимые блага для этой группы формируются по остаточному принципу, а интересы учитываются лишь в том случае, когда их дальнейшее игнорирование угрожает существованию общества.
Проблема бедности напрямую связана с принципами, по которым организована экономическая система и распределяются государственные ресурсы. В постсоветских странах все более конкретные черты приобретает тенденция к образованию прослойки населения, следующие поколения которого будет сопровождать бедность. Без адекватной государственной политики социальной интеграции это станет существенной преградой для модернизации страны.
Сейчас сложно точно оценить и спрогнозировать экономические потери и России, и мира в целом от пандемии, но кое-что уже можно вполне уверенно констатировать.
Вследствие самоизоляции людей дома и существенных ограничений их передвижения как предупредительных мер прекратили свою работу учреждения сферы обслуживания, культуры, образования, спорта и т.п. Некоторые районы Европы фактически полностью закрыты, и там осуществляется экономическая деятельность лишь первой необходимости (например, производство продуктов питания, медикаментов). Следовательно, объемы производства и, соответственно, ВВП существенно падают. Так, например, по прогнозу «The Wall Street Journal» в наиболее пессимистичном варианте ВВП США уменьшится на 10%, что будет самым большим падением со времен Великой депрессии 1929 и 1933 гг. На конец марта 2020 г. уже 10 млн американцев обратились с заявками на получение пособия по безработице, что является печальным рекордом. В январе и феврале 2020 г. Китай сообщил о падении добавленной стоимости производства на 13,5%. Если предположить, что этот негативный шок приведет к падению ВВП на 15% за первый квартал, после чего все же начнется быстрое восстановление, то прямое негативное влияние от коронавируса для китайской экономики повлечет потерю 3,75% ВВП на конец 2020 г. Это очень значительное падение по сравнению с 5,8% роста, которые были спрогнозированы МВФ в начале 2020 г. Другие восточ-ноазиатские страны, в частности, Южная Корея и Япония, пострадали меньше, поэтому потери ВВП, вероятно, будут не такие большие.
Также сильно пострадают экономики стран, имеющих в своей структуре значительную долю сферы услуг, особенно туризма, общественного питания и развлечений - Италия, Испания, Австрия и др. [7]
Если карантинные меры продлятся более одно-го-двух месяцев, то это может привести к 10% падению ВВП в общемировом масштабе по результатам 2020 г. Это вдвое больше, чем, например, падение европейского ВВП по итогам мирового экономического кризиса 2008-2009 гг. В мире наблюдается значительное падение спроса на большинство товаров (кроме товаров первой необходимости). Также рынок уменьшается вследствие негативных ожиданий потребителей - люди боятся потерять работу и доходы бизнеса. Останавливаются производства, временно, из-за мер по ограничению свободного перемещения товаров и людей, закрываются международные торговые каналы [2].
Если говорить о влиянии пандемии COVID-19 на экономику России, то нам следует ожидать значительных трудностей, в частности, уменьшения инвестиций, роста инфляции, падения мировых цен на некоторые товары, составляющих основу отечественного экспорта (например, металл). В целом прогнозируемое падение экспорта и импорта в результате рецессии мировой экономики составит 15,25%.
И в это трудное время очень важную роль должна сыграть взвешенная, продуманная госу-
сз о
о Л о
о сз о в
дарственная социальная и экономическая политика. С помощью различных монетарных и фискальных инструментов должна обеспечиваться стабильность национальной валюты. Правительство должно разработать меры, направленные на поддержку малого и среднего бизнеса (как наиболее уязвимых для кризиса) и, безусловно, позаботиться о малоимущих граждан [1].
Теоретико-методологические и концептуальные обоснования различного рода социально-экономических трансформаций и построения новых отношений, основанных на ценностях добра, морали, знаний, рефлексии, духовности, а также научные исследования практически-прикладного характера, связанные с модернизацией - переходом на более высокую траекторию развития, формированием горизонтальных связей, реализацией гражданских инициатив, движением от рынков к сетям, становлением энергоэффективных хозяйственных систем, - все эти элементы новой модели развития довольно подробно описаны в работах ученых последних десятилетий, включая научные статьи из цикла конференций, посвященных трансформациям в экономике, политике, социальной сфере, образовании [5].
Но все представления о будущем развитии вместе стали недостаточными - планету охватила пандемия. Чтобы предотвратить ее распространение правительства выбирают социальное дистанцирование, карантинные меры с разной степенью ограничения. При этом призыв сократить контакты, оставаться дома - общий для всех.
Тогда как в Средние века пандемии были частью жизни, постоянной и бессрочной, в конце XVIII века ситуация изменилась. Разработка вакцин, изобретение лекарств, соблюдение общественной гигиены создали условия для снижения смертности определенных групп населения. Экономические инструменты также сыграли свою роль как рациональные механизмы: страхование, индивидуальные и коллективные сбережения, меры коллективной безопасности. Одной из самых страшных в истории человечества была пандемия гриппа-испанки 1918-1919 гг.: 20% населения планеты были заражены, 50 млн человек - 2,5-5% больных - умерли, 0,5-1% всего населения планеты. Число смертей от испанки превышают лишь две другие пандемии: юстиниановая чума (пик в 540-544 гг., 100 млн жертв, от четверти до половины населения мира) и «черная смерть» (13471351 гг., 60 млн жертв). Вследствие распространения испанки по разным оценкам торговля упала на 40-70%, существенно сократилось производство угля, а единственный бизнес, который процветал - продажа лекарств [6]. Массовые перемещения после Первой мировой войны обусловили скорость распространения болезни. Риск зараже-е ния был высоким, поскольку не было противови-ц русных препаратов и антибиотиков для борьбы с осложнениями, люди были беднее, чем сегод-еЗ ня, хуже питались. Сейчас инфекция распространи няется еще быстрее, ведь мир стал глобализиро-
ванным. Гораздо больше людей живет в городах, плотность населения увеличивает скорость распространения инфекции, а количество противовирусных препаратов очень ограничено.
Мишель Фуко во второй половине ХХ века вводит понятие «биовласть» и «биополитика», отмечая, что с развитием капиталистических отношений и формированием национальных государств возникает необходимость развития, накопления и рационального перераспределения ресурсов, что вызывает к жизни новый, «позитивный» вид власти, основанный не на страхе смерти, а на защите жизни. По мнению М. Фуко, само здоровье является эпицентром «биовласти» или модерного управления, надзора и контроля населения. А между государствами и гражданами заключается негласный контракт, основанный на способности первых гарантировать безопасность и физическое здоровье населения. Конечно, этот контракт довольно часто нарушается, государство все больше экономизируется, его выполнение гарантируется все в меньшей степени. Происходит отход от принципов социального государства - 30 млн людей в США, самой богатой стране мира, не имеют медицинской страховки, в бедных странах население вообще не имеет доступа к качественной медицинской помощи, самостоятельно оплачивает все большую долю средств на лечение.
Поэтому превращение государства в сугубо экономического игрока, целью которого является сокращение расходов (бюджетов) не только сферы здравоохранения, но и образования, культуры, науки, а также аутсорсинг производства ключевых благ, приводит к тому, что государство не реализует власть [4]. Парадоксально игнорируется и то, что корпорации, предпринимательские структуры получают выгоду от общественных и социальных благ (образование, здравоохранение, инфраструктура), не оплачивая их. Все эти ресурсы зависят от государства и обусловливают само существование рыночного обмена. Нынешний кризис выявил впечатляющую повсеместную неготовность - нехватка кроватей, масок, респираторов, защитных комбинезонов, средств ухода и т.д., а главное - отсутствие алгоритма действий в подобной ситуации. Политики по всему миру отнеслись к здоровью граждан крайне легкомысленно, поскольку не воспринимают очевидного: нет здоровья - нет экономики. Связь между нашим здоровьем и рынком теперь болезненно оголилась.
Бедность - еще один важный экономический аспект нынешней пандемии - ее исходным пунктом, точкой возникновения называют рынок в бедном районе крупного китайского города, где продукты, в том числе и живых животных, покупают самые бедные. Другой показательный пример - высокая заболеваемость в Квинзи, районе Нью Йорка, населенном преимущественно эмигрантами. Здесь на 04.04.2020 г. заболели 23 тыс. людей из 68 тыс., заболевших в Нью Йорке. Типичная картина - двух-трехэтажные дома; проживание большими семьями в маленьких кварти-
рах или комнатах; высокая плотность заселения; низкий уровень доходов, и, как следствие, крайне ограниченные жизненные условия и необходимость много и тяжело работать; огромное количество нелегалов, которые не владеют английским, не имеют страховок и до последнего не обращаются за помощью. Повлиял и низкий уровень образованности, а, следовательно, и низкая социальная ответственность, нежелание менять привычки и оставаться дома. Наблюдатели отмечают экономический фактор. Человек с достаточными доходами, потеряв работу на определенное время, имеет возможность жить в кредит, может позволить такую роскошь, как самоизоляция в доме на несколько месяцев. Здесь у многих жителей такой возможности нет: ни кредитов, ни сбережений; несмотря на предостережения они должны работать, еще и отправлять средства родственникам на родину. Эти отдельные примеры иллюстрируют бедность в очагах пандемии двух мощнейших экономик мира. Уместно напомнить, что Нобелевская премия 2019 года была присуждена за разработку методов и инструментов оценки последствий государственных программа в области образования и здравоохранения, исследование проводилось именно в бедных странах [9].
Активизировались дискуссии о сложном выборе между экономикой и жизнью, экономическим развитием и ценностью человеческой жизни (что лучше, «умереть от голода» или «умереть от вируса»), а также о дальнейших трансформациях и формировании социально-экономической модели будущего. Звучат также утверждения, что власти западных стран провоцируют рецессию не для того, чтобы спасти жизнь людей из групп риска в обмен на экономические потери. Реальная, а не мнимая, стратегия в том, что условный «Запад» обменяет жизнь своих «старых» на жизнь людей в «третьем» мире, в странах, производства которых находятся в начале технологических цепочек, что в конечном итоге приводит к высокому уровню потребления в развитых странах.
Речь не идет о «значительных потерях» и «меньших потерях». Эпидемия наносит такой удар, что убытки будут огромными в любом случае. Оценить будущие и нынешние потери достаточно сложно, поскольку модели, которые используют экономисты, прогнозируя ВВП, инфляцию, безработицу, застой или отрицательный рост, хорошо работают в условиях, когда экономика развивается поступательно и каждый следующий год похож на предыдущий. В условиях «коронашока» преимущественно экономисты не называют конкретных показателей падения, но проводят параллели с Великой депрессией (с падением ВВП в США на 40%), сравнивают с трансформационным кризисом 1990-х годов (с падением ВВП в странах бывшего СССР на 60%), говорят, что ситуация намного сложнее, чем в 2008 г. Нынешняя остановка экономики не похожа ни на V-подобную, ни на и-образную (с медленным восстановлением), ни на L-образ-ную (резкий спад, а затем длительная стагнация),
она больше напоминает I - подобное «вертикальное» одномоментное падение финансовых рынков и реальной экономики. Масштабные карантины, ограничения перемещений, мероприятия по внедрению социального дистанцирования приводят к резкому спаду расходов среди потребителей и предпринимателей, что приводит к рецессии. Потребители остаются дома, предприниматели теряют прибыль и увольняют сотрудников, растет уровень безработицы. Сокращаются инвестиции, корпорации банкротятся, что накладывает высокое давление на банковую и финансовую системы [10].
Повсеместно страдают самозанятые, малый и средний бизнес, который не останавливался в периоды прошлых кризисов, а пристраивался, трансформировался, выживал в конкуренции. Наибольший удар испытывает сфера досуга и гостеприимства, торговля, пассажирские перевозки, охрана здоровья перегружена, образование переводится в формат онлайн. Фермеры теряют доходы, потому что некому собирать урожай фруктов и овощей - сезонные работники не могут добраться до рабочих мест. Цена потерь от карантина нарастает в геометрической прогрессии, существенно сокращается спрос. Очевидно также, что молодежь, выходящая на рынок труда, столкнется с более низкими шансами найти работу, чем в период экономического роста.
«Если быстро не восстановить экономику, то ущерба будет больше, чем пользы», - предупреждает Филипп Томас, профессор по менеджменту рисков в Бристольском университете. В Германии обсуждается его исследование, согласно которому рецессия, которая сокращает годовой ВВП более, чем на 6,4%, унесет больше жизней, чем заболевания COVID-19 - в результате безработицы, депрессий, суицидов.
Новизна этого кризиса в том, насколько сильно ее преследует «экономизм». Британская модель (впоследствии сильно раскритикованная) сначала заключалась в применении наименее навязчивого метода вмешательства - самоиммунизации (а следовательно, заражения) 60% населения. Это решение сводится к жертвованию частью населения во имя поддержания экономической активности. Германия и Франция пока это было возможно, игнорировали кризис. Итальянский публицист Дж. Эмполи, отмечает, что даже «Китай, который пренебрегает правами человека, так откровенно не использовал «экономизм» как критерий, который необходимо учитывать в борьбе против вируса (по крайней мере на первых порах). Дилемма беспрецедентная: пожертвовать жизнью многих пожилых и незащищенных людей - или пожертвовать экономическим выживанием многих молодых и независимых»
Возникает задача выбора сценария с меньшими убытками. И здесь необходимо сочетание теории и практики разных стран, так же, как и приобщение специалистов из разных сфер к сложной работе.
сз о
о Л о
о сз о в
Экономисты ООН предрекают миру сокращение экономики в 2020 г. на 3,2%. В течение следующих 2 лет мир недосчитается около 8,5 трлн USD доходов. Это самое резкое сокращение со времен Великой депрессии 1930-х годов. Развитые страны ждет отрицательный экономический рост - их ВВП сократится на 5%. Эти потери будут отчасти компенсированы лишь в 2021 г., когда экономика достигнет умеренного роста - на уровне 3,4%. Для развивающихся стран сокращение экономики в 2020 г. прогнозируют в среднем на уровне 0,7%. Мировая торговля в текущем году сократится почти на 15%.
Ожидается, что за чертой бедности в 2020 г. окажутся свыше 34 млн человек, причем более половины прироста этого показателя придется на африканские страны. По прогнозам к 2030 г. число живущих в условиях крайней нищеты вырастет еще на 130 млн человек. Пандемия особенно сильно ударила по людям, занятым на низкооплачиваемой работе, не требующей особых навыков, в то время как более квалифицированные работники пострадали меньше. Как результат, в мире значительно увеличится разрыв в доходах бедных и богатых - как людей, так и стран.
Около 20% от общего прироста состояния обеспечили пять богатейших людей США - глава Amazon Джефф Безос, один из основателей Microsoft Билл Гейтс, создатель Facebook Марк Цукерберг, глава Berkshire Hathaway Уоррен Баффетт и сооснователь Oracle Ларри Эл-лисон. В частности, состояние Безоса увеличилось на 34,6 млрд показав рост на 30,6%, Гейтса -на 8 млрд (прирост 8,2%), а Цукерберга - на 25,3 млрд (плюс 46,2%). Из миллиардеров, входящих в топ-30 США, в процентном соотношении наибольший рост состояния за два месяца показали владелец сети магазинов для дома Menards Джон Менар-младший (рост 62,8%) и предприниматель Илон Маск (рост 48%).
Увеличение социально-экономической дистанции между богатыми и бедными на фоне пандемии особенно ярко иллюстрирует ситуация в России. Так, состояние российских долларовых миллиардеров за время карантина увеличилось с $392 млрд до $454 млрд или на $62 млрд (почти на 16%)
[11]. В то же время реальные располагаемые доходы населения России упали на 8% в годовом выражении. И это рекордное падение с 1999 года
[12]. Еще предстоит выявить причины и механизмы того, как при декларируемой государственной поддержке именно самой незащищенной части населения и малого бизнеса «богатые становятся еще богаче, а бедные еще беднее».
«Вирусный» скачкообразный рост социально-экономического неравенства в России имеет не только сугубо финансово-экономический аспект. Социальные группы, находящиеся у осно-е вания стратификационной пирамиды, вирус пора-s жает гораздо сильнее, чем представителей так называемых «высших слоев». Весьма симптоматич-еЗ но, что первыми об этом заговорили публицисты ¡в и журналисты [13].
Однозначный ответ на вопрос, стоит ли спасать жизнь людей, останавливая экономические процессы и вводя строгие карантинные меры, дает современное западное общество: это нужно делать, чего бы это не стоило, а жизнь одних нельзя противопоставлять жизни других. Задают вопрос: означает ли это, что человеческая жизнь в западных странах бесценна? И отвечают: Жизнь современного американца оценивается сегодня примерно в $14,5 млн. При таких оценках остановка эпидемии коронавирус любой ценой - это не только правильно с этической точки зрения, но и экономически выгодно.
В странах с низкой ожидаемой продолжительностью жизни и высокими социальными, политическими, экономическими рисками людей «ценят» меньше. По мере роста благосостояния и продолжительности жизни последнее становится дороже в денежном эквиваленте. Есть разные подходы к расчету стоимости жизни, один из них - десятикратный объем годового ВВП на одного человека (с определенными корреляциями и поправками на инфляцию). Если применить его к гражданам постсоветских стран - то цифра просто жалкая. Не будем считать случайностью, что страны, в которых человеческая жизнь ценится так дорого, являются самыми богатыми. Современный экономический рост имеет мощную основу - человеческий капитал. Если не ценить человека, не будет ни восстановления, ни процветания.
Какие же общие социально-экономические трансформации нас ждут? В современных прогнозах речь идет о будущей строгой экономии на затратах и уменьшения количества работников; о безработице как социальном вызове, а не о временной потере работы; торговле без аренды и существенный рост объемов услуг по доставке товаров; о перезагрузке государства; новой медицине и новой морали; расцвете университетов -глобальных распределенных, университетов-интеграторов.
Следует поддержать мнение, что кризис такого масштаба могут решить только государства в сотрудничестве с частными компаниями, которые поддержат производство публичных благ. Скоординированный международный ответ позволит противостоять новым рискам и бедствиям. Мир взаимосвязан, поэтому только совместными усилиями можно справиться с вызовами кризиса. Требуется международное сотрудничество нового типа, чтобы предотвратить будущие последствия, изучать болезни, внедрять инновации в медицинское оборудование и исследования, а также перенаправить значительные средства, накопленные частными структурами, на общие нужды. Это условие сохранения мира.
Продолжающаяся пандемия, как и многие другие масштабные кризисы новейшей истории, стала новым фактором роста социально-экономического неравенства, как внутри отдельных государств, так и в межстрановом и межрегиональном измерениях. Отсутствие действенных
эффективных мер по борьбе с избыточным социальным неравенством со стороны правительств и наднациональных организаций способно повлечь за собой не только социальную нестабильность и «взрывоопасность», но и значительно ограничить возможности человеческого развития в целом. В связи с этим новую особую актуальность обретает объединение усилий научного сообщества для поиска эффективных решений в рассматриваемой сфере.
Литература
1. Алтаева Е.Б. COVID-19 как угроза мировой и национальной стабильности // Вопросы политологии. 2020. Т. 10. № 6 (58). С. 1893-1898.
2. Брындин Е.Г., Брындина И.Е., Путьма-ков А.Н. Опыт руководства в борьбе с COVID-19 и аспекты противодействия // Вестник Биомедицина и социология. 2020. Т. 5. № 2. С. 112117.
3. Бугаенко Р.А. Влияние COVID-19 на государственно-частное партнёрство // Вопросы устойчивого развития общества. 2020. № 3-2. С. 623-627.
4. Максимов С.В. Последствия пандемии COVID-19 для конкуренции - главные выводы впереди // Российское конкурентное право и экономика. 2020. № 2 (22). С. 4-5.
5. Максимова Е.В., Морозов В.В. COVID-19 и глобализация // Инновации и инвестиции. 2020. № 5. С. 86-90.
6. Паздникова Н.П., Глазкова Н.Г., Буреш Д.С. COVID-19: влияние нового типа коронавирус-ной инфекции на национальную экономику // Экономика: вчера, сегодня, завтра. 2020. Т. 10. № 2-1. С.169-177.
7. Плющиков В.В. COVID-19 как бедствие: принципы международного сотрудничества // Вопросы национальных и федеративных отношений. 2020. Т. 10. № 6 (63). С. 1683-1689.
8. Сочнёнкова А.С. Основные экономические проблемы и пути их решения в период распространения «COVID-19» в России // В сборнике: За нами будущее: взгляд молодых ученых на инновационное развитие общества. сборник научных статей Всероссийской молодежной научной конференции: в 4 т.. Курск, 2020. С.232-236.
9. Яикбаева Р.Г. Влияние пандемии COVID-19 на налоги и налоговую систему // В сборнике: Новая наука: история становления, современное состояние, перспективы развития. Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Уфа, 2020. С. 173-179.
10. Kranov S.E. Anti-crisis measures of companies under quarantine (COVID-19) // В сборнике:. Материалы XI международной научно-практической конференции. 2020. С. 370-372.
11. https://www.forbes.ru/milliardery/401395-rossiyskie-milliardery-razbogateli-za-vremya-pandemii-na-62-mlrd\
12. https://www.rbc.ru/economics/17/07/2020/5f119d ad9a79475dd1458eeb
13. https://www.kp.ru/daily/27116/4196615/
PANDEMIC OF INEQUALITY. SOCIO-ECONOMIC ASPECTS AND CONSEQUENCES OF COVID-19
Sheremet A.N.
Isepn Fnists Ras
The article shows that social inequality and poverty are among the most pressing problems facing government bodies around the world. Effective government economic policies to correct inequality are key to successfully fighting poverty. Growing income inequality is common throughout the world. The nature of economic inequality is changing. If earlier the main problems of inequality concerned countries at the lower stages of economic development, now there are more and more poor people in the middle-level countries. Against the background of the COVID-19 pandemic, there was another sharp increase in socio-economic stratification, the gap between "rich and poor", both in Russia and in the world as a whole. The author comes to the conclusion that the formation of a strategy for socio-economic development, the fight against poverty and inequality in a pandemic can only be based on the conditions of cooperation between countries, especially in the field of human capital development.
Keywords: pandemic, economy, development, structure, formation, social inequality, poverty.
References
1. Altayeva E.B. COVID-19 as a Threat to World and National Stability // Political Science Issues. 2020.Vol. 10.No. 6 (58). S. 1893-1898.
2. Bryndin E.G., Bryndina I.E., Putmakov A.N. Leadership experience in combating COVID-19 and aspects of counteraction // Bulletin of Biomedicine and Sociology. 2020.Vol. 5.No. 2.P. 112-117.
3. Bugaenko R.A. Impact of COVID-19 on public-private partnerships // Issues of sustainable development of society. 2020. No. 3-2. S. 623-627.
4. Maksimov S.V. Competition Implications of the COVID-19 Pandemic - Key Findings Ahead // Russian Competition Law and Economics. 2020. No. 2 (22). S. 4-5.
5. Maksimova E.V., Morozov V.V. COVID-19 and Globalization // Innovation and Investment. 2020. No. 5. S. 86-90.
6. Pazdnikova N.P., Glazkova N.G., Buresh D.S. COVID-19: the impact of a new type of coronavirus infection on the national economy // Economy: yesterday, today, tomorrow. 2020.Vol. 10.No. 2-1. S. 169-177.
7. Plyushchikov V.V. COVID-19 as a disaster: principles of international cooperation // Issues of national and federal relations. 2020.Vol. 10.No. 6 (63). S. 1683-1689.
8. Sochnenkova A.S. The main economic problems and ways to solve them during the spread of "COVID-19" in Russia // In the collection: The future is behind us: the view of young scientists on the innovative development of society. collection of scientific articles of the All-Russian youth scientific conference: in 4 volumes. Kursk, 2020. S. 232-236.
9. Yaikbaeva R.G. Impact of the COVID-19 pandemic on taxes and the tax system // In the collection: New science: history of formation, current state, development prospects. Collection of articles of the All-Russian scientific-practical conference. Ufa, 2020.S. 173-179.
10. Kranov S.E. Anti-crisis measures of companies under quarantine (COVID-19) // In the collection:. Materials of the XI International Scientific and Practical Conference. 2020.S. 370-372.
11. https: //www.forbes.ru/milliardery/401395-rossiyskie-milliardery-razbogateli-za-vremya-pandemii-na-62-mlrd \
12. https: //www.rbc.ru/economics/17/07/2020/5f119dad9a79475d-d1458eeb
13. https: //www.kp.ru/daily/27116/4196615/
СЭ
о
о Л о
о
сз
о в
