CC BY
22
УДК 904 561 930.27(571.63) https://doi.Org/10.24852/pa2022.4.42.22.36
ПАЛИНОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ БОХАЙСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ АБРИКОСОВСКОЕ (ПРИМОРСКИЙ КРАЙ)
© 2022 г. М.С. Лящевская, В.Б. Базарова, Е.В. Асташенкова, Е.И. Гельман, Е.П. Кудрявцева, Я.Е. Пискарева
Впервые проведены палинологические исследования на Абрикосовском поселении, расположенном в долине р. Кроуновка и датируемом эпохой государства Бохай (698926 гг.). Установлено, что во время его существования происходили преобразования окружающего ландшафта, связанные с климатическими и антропогенными причинами. Зафиксировано несколько стадий развития поселения. В отложениях культурного слоя найдена пыльца культурных, технических и съедобных дикорастущих растений. Для производства текстиля жители поселения могли использовать стебли крапивы или конопли посевной. Одним из строительных материалов мог быть тростник (изготовление фашин), фитолиты которого обнаружены в культурном слое. Установлено, что одним из бедствий природного характера были повторяющиеся сильные паводки и наводнения во второй половине лета.
Ключевые слова: археология, спорово-пыльцевой анализ, бохайское время, пале-осреда, реконструкция хозяйственной деятельности, поселение Абрикосовское, Приморский край.
Введение
В 698-926 гг. на территории Китая (Маньчжурии), Приморья и Северной Кореи существовало государство Бохай, которое было создано мохэским тунгусоязычным населением. В Приморье в долине р. Раздольной располагался бохайский окружной центр Шуайбинь. Следы поселений, долинного городища, небольшой горной крепости, буддийских храмов, могильника с курганами, хозяйственных и производственных сооружений, дорог свидетельствуют о развитой экономике и высокой культуре (Шавку-нов, 1968; Государство..., 1994; и др.).
В долине р. Кроуновки (бассейн р. Раздольной) в 3-4 км юго-восточнее одноимённого села находится комплекс памятников бохайской культуры, состоящий из поселений и четырёх разновременных культовых сооружений. Два из них - Копытин-ский и Абрикосовский, расположены рядом на противоположных берегах реки (рис. 1). Первый храм обнаружен на плоской вершине сопки высотой 73,8 м (местное название - Копыто), возвышающейся над долиной на правом берегу р. Кроуновки. Второй
возведён на пологом северном склоне небольшой сопки высотой 74 м (местное название - Абрикосовая). Впервые археологические исследования данных памятников были осуществлены в 1958-1959 гг. (Шавку-нов, 1959; 1960). Предполагается, что сначала был возведён Копытинский храм, а после пожара его функции взял на себя Абрикосовский. В пользу этой версии свидетельствуют обнаруженные на втором храме обломки архитектурных украшений из более раннего культового сооружения. Все собранные при раскопках обеих построек археологические материалы относятся к бохайской культуре и предположительно датируются VIII-IX в. (Государство., 1994).
К северо-восточной части подножия сопки Абрикосовой примыкает одноимённое поселение, которое существовало в это же время и имеет не менее трёх бохайских строительных горизонтов (Гельман, 2007; 2008; Сергушева, Гельман, 2014). В 1989 г. на нём был заложен шурф (Болдин, 1989), в 1996-1997 гг. были проведены раскопки, и высказаны предположения об этапах его существования в
Рис. 1. Местоположение памятника Абрикосовское поселение на карте Приморского края. 1 - сопка Копыто; 2 - сопка Абрикосовская; 3 - Абрикосовский храм; 4 - Абрикосовское поселение.
Fig. 1. Location of Abrikosovsky site on the map of Primorye: 1 - Kopyto hill; 2 - Abrikosovsky hill; 3 - Abrikosovsky temple; 4 - Abrikosovsky settlement.
бохайский и чжурчжэньский периоды (Шавкунов, 1996; 1997а; 1997б). С целью уточнения границ памятника и плотности застройки в 2007-2008 гг. состоялись археологические и геофизические исследования (Гельман, 2008). Раскопки и сбор подъёмного материала на распаханной поверхности памятника показали, что в южной части поселения чжурчжэньский слой полностью разрушен, сохранился только бохайский с тремя строительными горизонтами. В 2019-2020 гг. эти предположения получили полное подтверждение, и в результате археологических раскопок был выявлен ряд разновременных бохайских объектов, имеющих разное функциональное назначение: жилые постройки двух типов, хозяйственные сооружения, производственная площадка (Аста-шенкова, 2019). На памятнике планомерно ведутся флотационные работы, и уже получены первые археоботани-ческие коллекции (Сергушева, Гельман, 2014). В 2019 г. отобраны образцы для спорово-пыльцевого анализа, что дало возможность сопоставить данные археоботаники, палинологии и археологии, а также проследить эволюцию поселения и изменения характера его жизнедеятельности во времени.
Цель данного исследования - восстановить облик жилого ландшафта, в котором функционировало поселение Абрикосовское, и оценить роль растительности в жизнеобеспечении его обитателей с помощью спорово-пыль-цевых данных.
Район исследования
Река Кроуновка берет начало на Борисовском плато. Ширина долины составляет около 300 м, высота террасы от 2 до 4,5 м. Правый берег значительно круче левого за счёт боковой эрозии, происходящей при катастрофических летне-осенних наводнениях. Паводки случаются от 3 до 8 раз в год. Примерно раз в 2 года
частично затапливается пойма, раз в 16 лет - с подъёмом уровня до 6 м (Карасев, Гарцман, 2002).
В среднем течении реки в долине линейно расположены базальтовые останцы, высотой 74-126 м, покрытые дубовыми лесами разной степени сомкнутости. На вершинах останцов в небольшом количестве сохранился абрикос маньчжурский (Armeniaca mandshurica) со следами пожаров. Микрорельеф поймы р. Кроуновки представлен сухими руслами, старицами и прирусловыми валами. В настоящее время первичный микрорельеф сильно изменён в результате сельскохозяйственного использования (Ганешин, 1957).
Природные условия района исследования определяются его положением в центре Приханкайской равнины. Долинные комплексы в настоящее время характеризуются высокой степенью освоенности, первичные сообщества занимают незначительную площадь. На поля приходится около трети площади, столько же на залежные земли, остальные земли долины использовались как сенокосы, в настоящее время они заброшены и зарастают по лесному типу. Долинные лиственные леса из ольхи волосистой (Alnus hirsuta), ив (Salix), ясеня маньчжурского (Fraxinus mandshurica), черемухи (Padus), клёна приречного (Acer ginnala) сохранились узкой полосой (не более 50 м). Высокая степень освоенности долины и её малая облесённость приводят к катастрофическим паводкам. На высокой пойме по нагромождению мусора и тонкомерного валежа, застрявшего в кустарниках, фиксируются современные уровни подъема воды до 1,5 м выше её поверхности.
Климат бассейна р. Раздольной -муссонный. Среднегодовая температура воздуха около 2,7 °С. В среднем за год выпадает около 600 мм (в горах до 800-900 мм). Лето тё-
Таблица 1
Стратиграфическое описание разреза (сверху вниз)
Интервал, см
Дернина светло-серая, сухая 0-6
Почва темно-коричневая, влажная, с редкими корнями, единичным мелким щебнем, граница волнистая 6-24
Суглинок с супесью, с редкими корнями, на глубине 24-28 см присутствуют черепки и угольки, 35-37 см - фрагменты черепицы, граница волнистая 24-80
Супесь коричневая гумусированная с редкими корнями, граница с затеками, на глубине 90-92 см присутствует галька 80-92
Песок мелкозернистый, аллювий 92-116
плое (средняя температура августа +20.9 °С), дождливое, с обильными туманами; во второй половине лета нередки тайфуны. Летом господствуют ветры южного и юго-восточного направлений (тихоокеанский муссон). Осень относительно тёплая. Зима холодная (средняя температура января от -15 °С до -20 °С), малоснежная, с сильными ветрами северного и северо-западного направлений (континентальный муссон) (Научно-прикладной..., 1988).
Материалы и методы
На поселении Абрикосовское (рис. 1) на северо-западной стенке раскопа VI был зачищен разрез мощностью 116 см, из которого были взяты образцы на спорово-пыльцевой анализ с шагом в 2 см. Мощность отложений культурного слоя составила 102 см (табл. 1). По наиболее крупному фрагменту сгоревшей деревянной плахи получена 14С датировка 1446±50 л. н., календарный возраст с вероятностью 1 о (68%) определён в интервале 576-648 кал. л. н. (ИМКЭС-14С1855, CALIB REV7.1.0).
Близ места раскопа и в русле р. Кроуновки были отобраны поверхностные почвенные образцы и наилки для изучения состава субфоссильных спорово-пыльцевых спектров.
Обработка проб для спорово-пыль-цевого анализа проводилась по методу Эрдтмана (Покровская, 1966). Для расчётов и построения диаграммы
(рис. 2) использовалась программа Tilia 2-0-41 (Grimm, 2004).
Результаты
В субфоссильных спорово-пыль-цевых спектрах количество травянистой пыльцы выше (69%), чем древесной (31%). В группе древесных преобладает пыльца дуба монгольского (Quercus mongolica) и сосны густоцветковой (Pinus densiflora) (по 7%), присутствует пыльца берёз -плосколистной (Betula platyphylla) (4%) и даурской (B. dahurica) (3%), ольхи волосистой, ореха маньчжурского (Juglans mandshurica), ильма (Ulmus) и сосны корейской (P. ko-raiensis) (по 2%), граба сердцелистно-го (Carpinus cordata) и берёзы оваль-нолистной (Betula ovalifolia) (по 1%). Среди трав доминирует пыльца полыней (Artemisia) (14%) и злаков (Poa-ceae) (11%). В небольшом количестве присутствует пыльца осок (Carex) (7%), астровых (Asteraceae) (5%), розовых (Rosaceae), василистника (Thal-ictrum), валерьяновых (Valerianaceae) (по 4%), лютиковых (Ranunculaceae) (3%) и др. Споры (10%) принадлежат папоротникам (Polypodiaceae) и зелёным мхам (Bryales).
Таким образом, субфоссильные палиноспектры в целом отражают состав как локальной растительности, окружающей памятник, так и региональной.
В разрезе выделено 7 пыльцевых зон (рис. 2), отвечающих разным стадиям развития природной среды и по-
п опк
£
ё ^
й <2 о
« Й
о й
о га ^ и
§ £ И о
К .
о, сл
¡9 Ъ
< с
ё § Я Е
О о
0 =
в ^
в £
я ^ § §
¡3 I
2 ^
а <1
Ш С
& I
1 ^ 5 3
4 43 ^ с « Л В &
л I
5 Й
л Я С ^ | И
о
« <ч о
а .ад
о £ а ^ О
2.
с. и
рь
селения. Во всех образцах доминировала пыльца трав.
Палинозона 1 (инт. 94-110 см). Пыльца трав преобладает над древес-но-кустарниковой (до 86% и до 29% соответственно). На долю спор приходится до 17%. В группе деревьев и кустарников наиболее многочисленна пыльца берёз (до 10%), менее обильна пыльца ольхи и берёзы овальнолист-ной, широколиственных - лещины разнолистной (Corylus heterophylla), дуба, ореха, ильма, граба, бузины (Sambucus), бересклета (Euonymus), липы (Tilia), ясеня маньчжурского, шиповника иглистого (Rosa acicularis), черёмухи азиатской (P. asiatica) и абрикоса маньчжурского. Очень редка пыльца хвойных. В группе трав доминирует пыльца полыней (до 47%). На втором месте по встречаемости - лютиковые (до 32%). Остальная пыльца принадлежит луговому разнотравью. Единичными экземплярами представлена пыльца крапивы (Urtica), мари белой (Chenopodium album) и др. Из непыльцевых палиноморф во всех образцах встречены споры почвенного гриба Glomus и только в одном Gelasinospora. Постоянно присутствуют диатомовые (Pinnularia и Cocconeis) и зелёные водоросли (Chlorococcales), спикулы губок. Во всех спектрах найдены фитолиты веерообразной формы, которые являются диагностической формой тростника, в частности Phragmites communis, и фрагменты растительной ткани семейства берёзовых (Betulaceae).
Палинозона 2 (инт. 74-94 см). Характеризуется резко выраженным доминированием пыльцы трав (до 96%). В группе деревьев и кустарников доминирует пыльца берёз (до 11%), из других мелколиственных пород присутствует пыльца ольхи и ольховника (Duschekia). Широколиственные представлены пыльцой дуба, лещины, ореха, ильма, граба, бузины, бересклета, липы, боярышника (Crataegus),
шиповника, абрикоса и шелковицы (Morus). Единично встречена пыльца хвойных. В группе трав преобладает пыльца полыней (до 57%). Разнотравье представлено лютиковыми, астровыми, василистником, подмаренником (Galium), злаками и др. В группе споровых присутствуют папоротники, хвощи и зелёные мхи. Встречены переотложенные нижнемеловые споры, принадлежащие папоротнику семейства Schizaeaceae. Из непыльцевых палиноморф во всех образцах присутствовали споры Glomus и в трёх - Gelasinospora, а также диатомовые водоросли, включая Pinnularia. Найдена морская вымершая диатомея плиоценового возраста Pyxidicula zabelinae. Встречены зелёные водоросли, спикулы губок. Фитолиты веерообразной формы содержались во всех спектрах.
Палинозона 3 (инт. 56-74 см). Увеличивается доля пыльцы древесных (до 33%), особенно широколиственных пород (до 14%), в частности лещины (до 12%). Среди других таксонов присутствовала пыльца берёз, ольхи, единично - хвойных и широколиственных пород: дуба, ореха, ильма, граба, липы и винограда амурского (Vitis amurensis). В группе травянистых доминирует пыльца полыней (до 41%), в меньшем количестве - разнотравья. Возрастает количество пыльцы крапивы (до 7%), появляется подорожник (Plantago). В группе споровых преобладают папоротники. Из непыльцевых палиноморф во всех образцах присутствовали споры Glomus, в одном из образцов - Gelasinospora, а также - зелёные водоросли, спику-лы губок, веерообразные фитолиты и диатомовые водоросли (Pinnularia и бентический Pinnularia lata).
Палинозона 4 (инт. 28-56 см). Характеризуется увеличением доли древесной пыльцы до 47%, среди которой снижается доля широколиственных до 1% (лещина, дуб, виноград, граб, орех,
элеутерококк (Eleutherococcus), липа, шиповник, черёмуха, абрикос). Мелколиственные породы представлены пыльцой берёз и ольхи. Единичная пыльца хвойных принадлежит ели (Picea) и сосне густоцветковой. В группе трав доминирует пыльца полыней (до 46%), менее обильна - разнотравья и крапивы (до 7%). Единично встречена пыльца культурных злаков (Cerealia-type). Группа споровых насчитывает до 14%. В одном образце найдена переотложенная спора древовидного папоротника семейства Cyatheaceae. Из непыльцевых палиноморф присутствовали Glomus, Gelasinospora, зелёные водоросли, спикулы губок, веерообразные фитолиты и диатомовые водоросли (Pinnularia, Pinnularia lata, Ellerbeckia arenaria, Aulacoseira distans). Наибольшее количество и разнообразие диатомовых отмечается в спектрах с пыльцой культурных злаков.
Палинозона 5 (инт. 12-28 см). Доминирует пыльца трав (до 74%). Сумма древесной пыльцы увеличивается до 42%, преобладает пыльца берёз. Доля широколиственных возрастает до 18% (лещина, виноград, дуб, граб, калина Саржента (Viburnum sargentii), липа, смородина (Ribes), боярышник и шиповник). В небольшом количестве встречается пыльца хвойных: сосны густоцветковой и корейской, пихты (Abies), ели и эфедры (Ephedra). В группе трав преобладает пыльца полыней (до 35%). Значительно увеличивается содержание мари (до 20%), крапивы (до 15%), менее обильно -разнотравье. Единично присутствовала пыльца апофитов: подорожник, дурнишник (Xanthium) и палеоин-вазивного вида амброзии полынно-листной (Ambrosia artemisiifolia), из культивируемых растений - конопли посевной (Cannabis sativa) и культурных злаков. На долю споровых приходится до 16%. Из непыльцевых палиноморф встречены Glomus, спо-
ры типа 733 (Bakker, van Smeerdijk, 1982), зелёные водоросли, спикулы губок, веерообразные фитолиты и диатомовые водоросли (Pinnularia lata, Ellerbeckia arenaria, Aulacoseira distans и Cocconeis placentula).
Палинозона 6 (инт. 6-12 см). Доминирует пыльца трав (до 63%). Уменьшается содержание пыльцы широколиственных пород до 5% (лещина, дуб, ильм, липа) и увеличивается хвойных до 7% (сосна густоцветковая и корейская, ель). В группе древесных преобладает пыльца берёз. В группе трав превалирует пыльца полыней (до 37%), уменьшается разнотравье. Доля крапивы постепенно снижается с 8% до 3%. Пыльца культурных злаков отсутствует. Содержание споровых достигает 15%. Из непыльцевых палиноморф во всех спектрах встречены Glomus, зелёные водоросли. Отсутствуют веерообразные фитолиты.
Палинозона 7 (инт. 0-6 см). Спо-рово-пыльцевые спектры соответствуют вышеописанным субфоссильным. Для них характерно доминирование пыльцы широколиственных пород (до 12%), особенно дуба (до 7%). Появляется пыльца ореха, граба. Увеличивается содержание пыльцы хвойных до 9%, сумма пыльцы мелколиственных снижается до 10%. В группе трав и кустарничков в 2 раза уменьшается количество пыльцы полыней, и возрастает доля злаков (до 11%), осоки (до 7%), валерьяновых (до 4%) и др. Группа споровых достигает 10%, появляются споры зелёных мхов (до 3%).
Обсуждение и выводы
Существование государства Бохай совпало по времени со средневековым климатическим оптимумом (малый оптимум голоцена, VIII-XIII в.). Этот период был теплее современного и зарегистрирован в разных регионах Северного полушария (Mayewski et al., 2004; Wanner et al., 2008; Клименко, 2009; Климаты..., 2010).
В китайских летописях отмечается, что потепление (Pulandian warm period) было неоднородным. Это было связано с проявлениями солнечной активности (Yu, Ito, 2000). Оно началось в VIII в., продолжалось в IX в. (отмечен очень тёплый климат), в X в. условия становятся похожи на современные, а со 2-й пол. X в. зафиксирован более прохладный климат, который сохранялся на протяжении XI-XII в., в нач. XIII в. снова стало теплее (Duan et al., 1981). В Японии тёплая фаза (Nara-Heian-Kamakura warm stage) датируется 732-1296 гг. Летописцы отмечают, что в этот период происходили небольшие похолодания в нач. X и XI в., сопровождавшиеся засухой, а сильные снегопады были характерны для XI и XII в. (Sakaguchi, 1983; 1989).
На территории Приморья во время малого оптимума голоцена среднегодовая температура повышалась на 1-1,3 °С, в основном за счёт более тёплых зим (Короткий и др., 1999). Согласно количественным оценкам, основанным на пыльцевых данных для Кореи, температура была на 0,3-0,5 °C выше, чем в настоящее время (Park, 2011). Предположительно повысилось и годовое количество атмосферных осадков, возможно, за счёт увеличения зимних, что свидетельствует об ослаблении зимнего муссона (Короткий и др., 1999). В этот временной интервал отмечено три пика активизации тёплых течений системы Куро-сио, которые могли усиливать эффект потепления (Razjigaeva et al., 2020). Уровень Японского моря для данного периода оценивается примерно на 1 м выше современного (Короткий, Худяков, 1990; Короткий, 1994).
В Приморье средневековый климатический оптимум прослеживается на спорово-пыльцевых диаграммах большинства изученных разрезов по увеличению роли широколиственных пород (Razjigaeva et al., 2020),
особенно дуба с участием ореха маньчжурского, ильма, клёна, граба сердцелистного, липы, реже сирени (Siringa), бархата (Phellodendron) и аралиевых (Araliaceae). В предгорьях Приханкайской равнины фиксируется расширение площадей, занятых лесными ландшафтами, и возрастание доли термофилов; более облесёнными становятся и долины рек (Базарова и др., 2018б).
Полученные пыльцевые данные для поселения Абрикосовское зафиксировали как климатические изменения, так и следы хозяйственной деятельности людей.
Палинозона 1 соответствует умеренно тёплым и относительно влажным климатическим условиям. Находки диатомовых и зелёных водорослей, спикул губок свидетельствуют о переувлажнении поймы р. Кроуновки.
Начальное освоение территории и создание селища фиксируется преобладанием пыльцы рудеральных растений: астровых, цикориевых (Cichorioideae), подмаренника, крапивы, горца (Polygonum), фрагментов растительных тканей семейства берёзовых и фитолитов тростника, который, например, мог использоваться в качестве строительного материала жилища. Так на территории Абрико-совской кумирни были обнаружены куски обожённой обмазки со следами от связанного в фашины тростника. Вероятно, стены храма были сделаны из тростниковых фашин, которые обмазывались глиной, перемешанной с мелко нарезанной соломой, поверх которой наносился тонкий слой штукатурки, а затем с внешней стороны она покрывалась краской и расписывалась узором (Государство..., 1994).
Находка на границе палинозон 1 и 2 споры Gelasinospora - индикатора пожара, возможно, говорит о пиро-генном событии, которое могло иметь антропогенное происхождение, на-
пример, для расчистки территории селища.
В палинозоне 2 зафиксировано резкое снижение количества пыльцы древесных пород, связанное не с климатическими изменениями, а с хозяйственной деятельностью человека (расчистка территории и использование древесины как строительного материала, например, для храмового сооружения и окружающих его жилых построек и т. д.). Увеличение количества образцов, содержащих споры Gelasinospora, свидетельствует о частых пожарах.
Встреченные переотложенные нижнемеловые споры (Schizaeaceae) и морская вымершая диатомея плиоценового возраста (Pyxidicula zabelinae) были привнесены сильными паводками, во время которых происходил размыв древних отложений за счёт боковой эрозии (Разжигаева и др., 2020). Диатомовые и зелёные водоросли, а также спикулы губок свидетельствуют о переувлажнённых условиях.
Палинозона 3 свидетельствует о наступлении климатических условий теплее современных, возможно, в
IX в., о которых упоминается в китайских летописях фиап et а1., 1981). В это время уже существовало крупное поселение, что фиксируется по преобладанию пыльцы рудеральных растений, особенно крапивы, и появлению пыльцы подорожника. Увеличение количества пыльцы древесных пород, особенно берёзы и лещины, может говорить о зарастании вырубок и пожарищ вторичными сообществами.
Палинозона 4 зафиксировала постепенное ухудшение климатических условий, которое, согласно китайским и японским летописям, происходило в
X в. (Биап а1., 1981; 8а1^исЫ, 1983; 1989). Находка пыльцы культурных злаков подтверждает наличие земледелия, которое ранее было установлено по карпологическим данным. Из культурных злаков были обнаружены
три вида проса: итальянское (Setaria italica), японское (Echinochloa utilis) и метельчатое (обыкновенное) (Panicum miliaceum), а также пшеница мягкая (Triticum aestivum) и ячмень голозерный (Hordeum vulgare var. nudum) (Сергушева, Гельман, 2014). Небольшое количество пыльцы культурных злаков в спектрах говорит о том, что поля были расположены на отдалении от поселения, а её появление в отложениях культурного слоя связано с затоплением пахотных полей во время наводнений. О сильных паводках и наводнениях свидетельствует значительное количество и разнообразие диатомовых и переотложенных древних пыльцевых зёрен в отложениях. Увеличение количества пыльцы древесных пород свидетельствует о продолжающемся восстановлении лесной растительности вокруг поселения.
Палинозона 5 соответствует последнему наиболее развитому этапу существования поселения и отражает очень тёплые климатические условия. Находки зелёных водорослей, спикул губок, веерообразных фитолитов и диатомовых водорослей свидетельствуют о повышенной влажности. Споры типа 733 (Bakker, van Smeerdijk, 1982) отражают мезотрофные условия и господство тростника.
Помимо пыльцы культурных злаков в спектрах присутствовала пыльца конопли посевной - технической культуры, культивирование которой по археоботаническим данным установлено на бохайском городище Краскинское (Сергушева, 2014). Значительное увеличение пыльцы мари белой может свидетельствовать о расширении площади, занятой пашней. Обилие пыльцы рудеральных растений и её разнообразие свидетельствуют о широкой освоенности территории. Высокое содержание пыльцы крапивы может также говорить об использовании её стеблей для производ-
ства текстиля, что в равной степени можно отнести и к конопле посевной. Появление таких видов, как дурнишник и амброзия полыннолистная, в составе спорово-пыльцевых спектров говорит об открытых, незадернован-ных участках (сельскохозяйственные земли, залежи, сбитые пастбища, обочины дорог, мусорные места) (Кудрявцева и др., 2018).
На западном побережье оз. Ханка в разрезе пойменных отложений р. Комиссаровки пыльца амброзии полыннолистной единично встречается в V-VI в., когда на Приханкайской равнине появляются археологические памятники, связанные с культурой мохэ (Пискарева, 2013), и первый пик пыльцы амброзии отмечается в IX-X вв. Причем синхронно с пыльцой амброзии в спорово-пыльцевых спектрах появляется пыльца апофитов (крапива и подорожник) (Кудрявцева и др., 2018). В разрезе пойменных отложений р. Мельгуновки также зафиксирован небольшой пик ископаемой пыльцы амброзии полынно-листной в малый оптимум голоцена (Базарова и др., 2018а), что свидетельствует о широком расселении людей и освоенности территории в средневековый климатический оптимум на Приханкайской равнине. Экспансию амброзии, главным образом, связывают с развитием пашенного земледелия (Bassett, Terasmae, 1962).
Палинозона 6 отражает климатические условия, соответствующие малому ледниковому периоду (XIV-XIX в.). Отсутствие в отложениях этого периода пыльцы культурных злаков и фитолитов тростника, заметное уменьшение рудеральной пыльцы свидетельствуют об отсутствии активной хозяйственной деятельности на Абрикосовском поселении.
Палинозона 7 соответствует растительности, развивающейся при современных климатических условиях.
Расположение памятника в долине реки указывает, что основным занятием древних людей было земледелие, а часть высокой поймы могла быть распахана. Поэтому наличие в культурном слое поселения Абри-косовское даже единичных находок пыльцы культурных злаков и конопли является важным показателем. Часть земель могла использоваться в качестве сенокосов и пастбищ. Какая-то часть хозяйства принадлежала собирательству дикоросов. Объектами сбора могли быть плоды абрикоса маньчжурского, винограда амурского, черёмухи азиатской, шиповника иглистого, боярышников Максимовича и перистонадрезанного (С maxmowic-zii, С. pinnatifida), лещины разнолистной, ильмов - японского и низкого (U. japonica, U. pumila), элеутерококка, калины Саржента, смородины. Пыльца этих растений присутствовала в отложениях изученного разреза. Находка пыльцы шелковицы в отложениях культурного слоя указывает на занятие садоводством. В средние века на территории Северной Кореи и Северо-Восточного Китая было широко развито садоводство, в садах выращивался ряд всех известных тогда культурных растений: слива, вишня, персик, абрикос, шелковица и др. (Колесников, 1955; Качура, Кузина, 1965; Куренцова, 1968). В настоящее время шелковица сохранилась в одичавшем состоянии на местах некоторых древних поселений (Колесников, 1955).
Одним из бедствий природного характера для населения поселения Абрикосовое могли быть наводнения, биоиндикаторами которых является обилие речных видов диатомей, а также переотложенные древние споры и вымершие виды диатомовых в изученных отложениях. Следы наводнений, произошедших в малый оптимум голоцена, ранее были обнаружены в пойменных отложениях р. Раздольной (Разжигаева и др., 2020).
Результаты палинологических исследований на поселении Абрикосовое свидетельствуют, что во время его существования происходили существенные преобразования окружающего ландшафта, связанные с климатическими и антропогенными причинами. Зафиксировано несколько стадий развития поселения. В отложениях культурного слоя найдена пыльца культурных, технических и
съедобных дикорастущих растений. Для производства текстиля жители поселения могли использовать стебли крапивы или конопли посевной. Одним из строительных материалов жилищ мог быть тростник, фитолиты которого присутствовали в культурном слое. Установлено, что одним из бедствий природного характера являлись повторяющиеся сильные паводки и наводнения во второй половине лета.
Благодарности:
Авторы выражают благодарность ведущему научному сотруднику Тихоокеанского института географии ДВО РАН, к.г.н. Т.А. Гребенниковой за помощь в определении диатомей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Асташенкова Е.В. Отчет об археологических раскопках памятника Абрикосов-ское поселение в Уссурийском районе Приморского края в 2019 году. Владивосток, 2019 // Архив Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. Ф-1. Р-1. № 895.
2. Базарова В.Б., КудрявцеваЕ.П., ЛящевскаяМ.С., МоховаЛ.М. Современное распространение Ambrosia artemisiofolia, ее присутствие в субфоссильных и голоценовых отложениях Приморского края (юг Дальнего Востока) // Труды XVII Всероссийского микропалеонтологического совещания «Современная микропалеонтология - проблемы и перспективы» / Отв. ред. М.С. Афанасьева, А.С. Алексеев. М.: ПИН РАН, 2018а. С. 348-352.
3. Базарова В.Б., ЛящевскаяМ.С., Макарова Т.Р., Орлова Л.А. Обстановки осадко-накопления на поймах рек Приханкайской равнины в среднем-позднем голоцене (юг Дальнего Востока) // Тихоокеанская геология. 2018б. Т. 37. № 1. С. 94-105.
4. Болдин В.И. Отчет о раскопках на Абрикосовском храме и селище в Приморском крае в 1989 году. Москва, 1989 // Архив ИА РАН. Р-1. № 14744.
5. Ганешин Г.С. Геоморфология Приморья. М.: Госгеолтехиздат, 1957. 133 с.
6. Гельман Е.И. Археологические исследования в Уссурийском районе Приморского края в 2007 г. Владивосток, 2007 // Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф-1. Р-1. № 47076.
7. Гельман Е.И. Отчет. Археологические исследования Уссурийском районе Приморского края в 2008 г. Владивосток, 2008 // Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф-1. Р-1. № 42612.
8. Государство Бохай (698-926 гг.) и племена Дальнего Востока России. М.: Наука, 1994. 219 с.
9. Карасев М.С., Гарцман Б.И. Прогноз антропогенной динамики русловых процессов малых и средних рек Приморского края в условиях хозяйственного освоения их долин. Владивосток: Дальнаука, 2002. 48 с.
10. Качура Н.Н., Кузина П. В. Декоративные растения для зеленого строительства в Приморье. Владивосток: Дальиздат, 1965. 86 с.
11. Климаты и ландшафты Северной Евразии в условиях глобального потепления. Ретроспективный анализ и сценарии / Отв. ред. А.А. Величко. М.: ГЕОС, 2010. 220 с.
12. Клименко В.В. Климат: Непрочитанная глава истории. М.: МЭИ, 2009. 407 с.
13. Колесников Б.П. Очерк растительности Дальнего Востока. Хабаровск: Хаб. кн. изд-во, 1955. 104 с.
14. Короткий А.М. Колебания уровня моря и ландшафты прибрежной зоны (этапы развития и тенденции) // Вестник ДВО РАН. 1994. № 3. С. 29-42.
15. Короткий А.М., Волков В.Г., Гребенникова Т.А., Разжигаева Н.Г., Пушкарь В.С., Ганзей Л.А., Мохова Л.М. Дальний Восток // Изменение климата и ландшафтов за последние 65 млн лет (кайнозой: от палеоцена до голоцена) / Отв. ред. А.А. Величко. М.: ГЕОС, 1999. С. 146-164.
16. Короткий А.М., Худяков Г.И. Экзогенные геоморфологические системы морских побережий. М.: Наука, 1990. 216 с.
17. Кудрявцева Е.П., Базарова В.Б., ЛящевскаяМ.С., Мохова Л.М. Амброзия полын-нолистная: современное распространение, структура сообществ и присутствие в голо-ценовых отложениях Приморского край (юг Дальнего Востока России) // Комаровские чтения. 2018. № 66. С. 125-146.
18. Куренцова Г.Э. Реликтовые растения Приморья. Л.: Наука, 1968. 72 с.
19. Научно-прикладной справочник по климату СССР. Многолетние данные. Приморский край. Сер. 3. Ч. 1-6. Вып. 26 / Отв. ред. Н.В. Кобышева. Л.: Гидрометеоиздат, 1988. 416 с.
20. Пискарева Я. С. Новые результаты исследований мохэской культуры Приморья // Вестник Томского университета. История. 2013. № 2. C 80-85.
21. Покровская И.М. Методика камеральных работ // Палеопалинология. Т. I / Отв. ред. И.М. Покровская. Л.: Недра, 1966. С. 32-61.
22. Разжигаева Н.Г., Ганзей Л.А., Гребенникова Т.А., Корнюшенко Т.В., Ганзей К.С., Кудрявцева Е.П., Гридасова И.В., Клюев Н.А., Прокопец С.Д. Соотношение природных и антропогенных факторов в развитии ландшафтов бассейна реки Раздольная, Приморье // Известия РАН. Серия географическая. 2020. № 2 (84). С. 246-258.
23. Сергушева Е.А. Сельскохозяйственные растения Бохайского населения Приморья по археоботаническим данным // Археология, этнография и антропология Евразии. 2014. № 2 (58). С. 111-118.
24. Сергушева Е.А., Гельман Е.И. Результаты исследований семян растений из Бохайского поселения Абрикосовское-1 // Мультидисциплинарные исследования в археологии / Отв. ред. Е.И. Гельман, Ю.Е. Вострецов. Владивосток: Дальнаука, 2014. С. 117-127.
25. Шавкунов Э.В. Отчет о раскопках бохайского памятника в долине р. Чапигоу, произведенных археологическим отрядом Отдела истории, археологии и этнографии ДВ филиала АН СССР в 1959 г. Москва, 1959 // Архив ИА РАН. Р-1. № 1877.
26. Шавкунов Э.В. Отчет об археологических раскопках в долине р. Чапигоу в Приморье. 1960 г. Москва, 1960 // Архив ИА РАН. Р-1. № 2230.
27. Шавкунов Э.В. Отчёт об археологических раскопках на Абрикосовском селище в Приморском крае в 1996 году. Москва, 1996 // Архив ИА РАН. Р-1. № 20258.
28. Шавкунов Э. В. Исследования на Абрикосовском селище в 1996 г. // Вестник ДВО РАН. 1997а. № 1. С. 82-85.
29. Шавкунов Э.В. Отчет об археологических исследованиях в Уссурийском и Ану-чинском районах Приморского края в 1997 году. Москва, 1997б // Архив ИА РАН. Р-1. № 20840.
30. Шавкунов В.Э. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. Л., Наука, 1968. 94 с.
31. Bakker R., van Smeerdijk D.G. A palaecological study of a Late Holocene section from 'Het Ilperweld', W. Netherlands. In Rev. Palaeobot. Palynol. 1982. № 36. pp. 95-163.
32. Basset I.J., Terasmae J. Ragweeds, Ambrosia species, in Canada and their history in postglacial time. In Canadian Journal of Botany. 1962. № 1 (40). pp. 141-150.
33. Duan V., Pu Q., Wu X. A preliminary study оf Quaternary climatic changes in China. In Selected papers of the conference 1978 on climatic changes in China. Beijing: Central Meteorological Agency, 1981. pp. 7-17.
34. Grimm E. Tilia software 2.0.2. Springfield: Illinois State Museum Research and Collection Center, 2004.
35. Mayewski P. A., Rohling E.E., Stager J.C., Karlen W., Maasch K.A., Meeker L.D., Meyerson E.A., Gasse F., van Kreveld S., Holmgren K., Lee-Thorp J., Rosqvist G., Rack F., Staubwasser M., Schneider R.R., Steig E.J. Holocene climate variability. In Quat. Res. 2004. Vol. 62 (3). Pp. 243-255.
36. Park J.A. Modern pollen-temperature calibration data set from Korea and quantitative temperature reconstructions for the Holocene. In Holocene. 2011. Vol. 21 (7). Pp. 1125-1135.
37. Razjigaeva N.G., Ganzey L.A., Bazarova VB., Arslanov Kh.A, Grebennikova T.A., Mokhova L.M., Belyanina N.I., Lyaschevskaya M.S. Landscape response to the Medieval Warm Period in the South Russian Far East. In Quat. Int. 2019. 519, 215-231.
38. Sakaguchi Y. Some pollen records from Hokkaido and Sakhalin. In Bull. Dept. Geogr. Univ. Tokyo. 1989. Vol. 21. Pp. 1-17.
39. Sakaguchi Y. Warm and cold stages in the past 7600 years in Japan and their global correlation. In Bull. Dept. Geogr. Univ. Tokyo. 1983. Vol. 15. Pp. 1-31.
40. Wanner H., Beer J., Bütikofer J., Crowley T.J., Cubasch U., Flückiger J., Goosse H., Grosjean M., Joos F., Kaplan J.O., Küttel M., Müller S., Prentice C., Solomina O., Stocker T.F., Tarasov P., Wagner M., Widmann M. Mid- to late Holocene climate change - a comprehensive review. In Quat. Sci. Rev. 2008. Vol. 27 (19-20). Pp. 1791-1828.
41. Yu Z., Ito E. Historical solar variability and mid-continent drought. In PAGES Newsletter. 2000. Vol. 8 (2). pp. 6-7.
Информация об авторах:
Лящевская Марина Сергеевна, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории палеогеографии и геоморфологии, Тихоокеанский институт географии ДВО РАН (г. Владивосток, Россия); lyshevskay@mail.ru
Базарова Валентина Батуевна, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории палеогеографии и геоморфологии, Тихоокеанский институт географии ДВО РАН (г. Владивосток, Россия); bazarova@tigdvo.ru
Асташенкова Елена Валентиновна, кандидат исторических наук, научный сотрудник сектора раннесредневековой археологии, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток, Россия); astashenkova@mail.ru
Гельман Евгения Ивановна, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник сектора раннесредневековой археологии, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток, Россия); gelman59@mail.ru
Кудрявцева Екатерина Петровна, старший научный сотрудник лаборатории биогеографии и экологии, Тихоокеанский институт географии ДВО РАН (г. Владивосток, Россия); katya@tigdvo.ru
Пискарева Яна Евгеньевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора раннесредневековой археологии, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток, Россия); 7yana7@mail.ru
PALYNOLOGICAL RESEARCH OF BOHAI ABRIKOSOVSKY SETTLEMENT
(PRIMORSKY KRAI) M.S. Lyashchevskaya, V.B. Bazarova, Ye.V. Astashenkova, Ye.I. Gelman, Ye.P. Kudryavtseva, Ya.E. Piskareva
For the first time palynological research was carried out on the Abrikosovsky settlement, located in the Krounovka river valley. This site is dated back to the epoch of the Bohai state (698-926). It was determined that during its existence there were transformations of surrounding landscape associated with climatic and anthropogenic causes. Several stages of the settlement development have been defined. Pollen of cultivated, edible wild plants and industrial crops were found in the cultural layer sediments. The inhabitants of the settlement could use stalks of nettle or hemp for the production of textiles. Reed could be one of the building materials (fascine making), its phytoliths were found in the cultural layer. It was determined that one of the natural disasters was recurring strong freshets and floods in the second half of the summer.
Keywords: archaeology, spore-pollen analysis, Bohai period, paleo-environment, reconstruction of economic activities, Abrikosovsky settlement, Primorsky Krai.
REFERENCES
1. Astashenkova, E. V. 2019. Otchet ob arkheologicheskikh raskopkakh pamyatnika Abrikosovs-koe poselenie v Ussuriyskom rayone Primorskogo kraya v 2019 godu (Report on the archaeological excavations of the Abrikosovskoe settlement in the Ussuriysk urban district of Primorsky Krai in 2019). Vladivostok. Archive of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far-East, Far- Eastern Branch of the RAS. F-1. R-2. D. 895 (in Russian).
2. Bazarova, V. B., Kudryavtseva, E. P., Lyashchevskaya, M. S., Mokhova, L. M. 2018. In Afanas'eva, M. S., Alekseev, A. S. (eds.). Trudy XVII Vserossiyskogo mikropaleontologicheskogo soveshchaniya «Sovremennaya mikropaleontologiya - problemy i perspektivy» (Proceedings of 17th All-Russian micropaleontological meeting «Modern micropaleontology - problems and prospects»
(Kazan, September 24-29, 2018). Moscow: Paleontological Institute of RAS Publ., 348-352 (in Russian).
3. Bazarova, V. B., Lyashchevskaya, M. S., Makarova, T. R., Orlova, L. A. 2018. In Tikhookeans-kaya geologiya (Russian Journal of Pacific Geology) 37 (1), 94-105 (in Russian).
4. Boldin, V. I. 1989. Otchet o raskopkah na Abrikosovskom hrame i selishche v Primorskom krae v 1989 godu (Report on the excavations on the Abrikosovsky temple and settlement in the Primorsky Krai in 1989). Moscow. Archive of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences. R-1. Dossier 14744 (in Russian).
5. Ganeshin, G. S. 1957. Geomorfologiya Primor'ya (Geomorphology of Primorye). Moscow: "Gosgeoltekhizdat" Publ. (in Russian).
6. Gelman, E. I. 2007. Arheologicheskie issledovaniya v Ussurijskom rajone Primorskogo kraya v 2007. g. (Archaeological studies in the Ussuriysk urban district of Primorsky Krai in 2007). Vladivostok. Archive of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far-East, Far- Eastern Branch of the RAS. F-1. R-1. dossier 47076 (in Russian).
7. Gelman, E. I. 2008. Otchet. Arheologicheskie issledovaniya v Ussurijskom rajone Primorskogo kraya v 2008 g. (Report. Archaeological research in the Ussuriysk region of Primorsky Krai in 2008). Vladivostok. Archive of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far-East, Far- Eastern Branch of the RAS. F-1. R-1. dossier 42612 (in Russian).
8. Shavkunov, E. V. (ed.). 1994. Gosudarstvo Bokhay (698-926 gg.) i plemena Dal'nego Vostoka Rossii. (Balhae (698-926) and the tribes of the Russia Far East). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
9. Karasev, M. S., Gartsman, B. I. 2002. Prognoz antropogennoi dinamiki ruslovykh protsessov malykh i srednikh rek Primorskogo kraya v usloviyakh khozyaistvennogo osvoeniya ikh dolin (Forecast of anthropogenic dynamics of river bed evolution of small and medium-sized rivers in Primorsky Krai under conditions of economic development of their valleys). Vladivostok: Dal'nauka Publ. (in Russian).
10. Kachura, N. N., Kuzina, P. V. 1965. Dekorativnye rasteniya dlya zelenogo stroitel'stva v Primor'e (Ornamental plants for green construction in Primorye). Vladivostok: "Dal'izdat" Publ. (in Russian).
11. Velichko, A. A. (ed.). 2010. Klimaty i landshafty SevernoyEvrazii v usloviyakh global'nogopo-tepleniya. Retrospektivnyy analiz i stsenarii (Climates and landscapes of Northern Eurasia under conditions of global warming. Retrospective analysis and scenarios). Moscow: GEOS Publ. (in Russian).
12. Klimenko, V. V. 2009. Klimat: Neprochitannaya glava istorii (Climate: unread chapter of history). Moscow: "MEI" Publ. (in Russian).
13. Kolesnikov, B. P. 1955. Ocherk rastitel'nosti Dal'nego Vostoka (Survey of the vegetation of the Far East). Khabarovsk: "Khabarovskoe knizhnoe izdatel'stvo" Publ. (in Russian).
14. Korotkii, A. M. 1994. In Vestnik Dal'nevostochnogo Otdeleniya RAN (Vestnik of Far East Branch of Russian Academy of Sciences) 3, 29-42 (in Russian).
15. Korotky, A. M., Volkov, V. G., Grebennikova T. A., Razzhigaeva, N. G., Pushkar, V. S., Ganzei, L. A., Mokhova, L. M. 1999. In Velichko, A. A. (ed.). Izmenenie klimata i landshaftov za poslednie 65 mln let (kaynozoy: otpaleotsena do golotsena) (Climate and landscape change over the last 65 million years (Cenozoic: from Paleocene to Holocene). Moscow: "GEOS" Publ., 146-164 (in Russian).
16. Korotky, A. M., Khudyakov, G. I. 1990. Ekzogennye geomorfologicheskie sistemy morskikhpo-berezhiy (Exogenous geomorphological systems of sea coasts). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
17. Kudryavtseva, E. P., Bazarova, V. B., Lyashchevskaya, M. S., Mokhova, L. M. 2018. In Koma-rovskie chteniya (Komarov readings) 66, 125-146 (in Russian).
18. Kurentsova, G. E. 1968. Reliktovye rasteniya Primor'ya (Relictflora of Primorye). Leningrad: "Nauka" Publ. (in Russian).
19. In Kobysheva, N. V. (ed.). 1988. Nauchno-prikladnoy spravochnik po klimatu SSSR. Mnogolet-nie dannye. Primorskiy kray. Seriya 3. Chast 1-6. (Scientific and applied reference book on the climate of the USSR. Series 3. Long-term data. Parts 1-6. Primorsky Krai) 26. Leningrad: "Gidrometeoizdat" Publ. (in Russian).
20. Piskareva, Ya. S. 2013. In Vestnik Tomskogo universiteta. Istoriya (Tomsk State University Journal of History) 2(22), 80-85 (in Russian).
21. Pokrovskaya, I. M. 1966. In Pokrovskaya, I. M. (ed.). Paleopalinologiya (Paleopalinology) I. Leningrad: "Nedra" Publ. (in Russian).
22. Razzhigaeva, N. G., Ganzey, L. A., Grebbennikova, T. A., Kornyushenko, T. V., Ganzey, K. S., Kudryavtseva, E. P., Gridasova, I. V., Klyuev, N. A., Prokopets, S. D. 2020. In Izvestiya Rossiyskoy akademii nauk. Seriya geograficheskaya (Bulletin of the Russian Academy of Sciences. Geographical Series) 84 (2), 246-258 (in Russian).
23. Sergusheva, E. A. 2014. In Arkheologiia, etnografiia i antropologiiaEvrazii (Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia) 58 (2), 111-118 (in Russian).
24. Sergusheva, E. A., Gelman, E. I. 2014. In Gelman, E. I., Vostretsov, Yu. E. (eds.). Mul'tidistsiplinarnye issledovaniya v arkheologii (Multidisciplinary studies in archaeology). Vladivostok: "Dalnauka" Publ., 117-127 (in Russian).
25. Shavkunov, V. E. 1968. Gosudarstvo Bokhay ipamyatniki ego kul'tury v Primor'e (Bohai State and its culture sites in Primorye). Leningrad: "Nauka" Publ. (in Russian).
26. Shavkunov, E. V. 1997. In In Vestnik Dal'nevostochnogo Otdeleniya RAN (Vestnik of Far East Branch of Russian Academy of Sciences) 1, 82-85 (in Russian).
27. Shavkunov, E. V. 1959. Otchet o raskopkah bohajskogo pamyatnika v doline r. Chapigou, proizvedennyh arheologicheskim otryadom Otdela istorii, arheologii i etnografii DVfiliala ANSSSR v
1959 g. (Report on the excavations of the Balhae site in the Chapigou river valley, carried out by the archaeological detachment of the Department of history, archaeology and ethnography of FEB USSR AS in 1959). Moscow. Archive of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences. R-1. Dossier 1877 (in Russian).
28. Shavkunov, E. V. 1997. Otchet ob arkheologicheskikh issledovaniyakh v Ussuriyskom i An-uchinskom rayonakh Primorskogo kraya v 1997 godu (Report on archaeological studies in the Ussuri-ysk and Anuchino districts of Primorsky Krai in 1997). Moscow. Archive of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences. R-1. Dossier 20840 (in Russian).
29. Shavkunov, E. V. 1996. Otchet ob arkheologicheskikh raskopkakh na Abrikosovskom selishche v Primorskom krae v 1996 godu (Report on archaeological excavations on the Abrikosovsky settlement in Primorsky Krai in 1996). Moscow. Archive of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences. R-1. Dossier 20258 (in Russian).
30. Shavkunov, E. V. 1960. Otchet ob arheologicheskih raskopkah v doline r. Chapigou v Primor'e.
1960 g. (Report on archaeological excavations in Chapigou river valley in Primorye. 1960). Moscow. Archive of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences. R-1. Dossier 2230 (in Russian).
31. Bakker, R., van Smeerdijk, D. G. 1982. In Rev. Palaeobot. Palynol. Vol. 36, 95-163.
32. Basset, I. J., Terasmae, J. 1962. In Canadian Journal of Botany. Vol. 1 (40), 141-150.
33. Duan, V., Pu, Q., Wu, X. 1981. In Selected papers of the conference 1978 on climatic changes in China. Beijing: Central Meteorological Agency, 7-17.
34. Grimm, E. 2004. Tilia software 2.0.2. Springfield: Illinois State Museum Research and Collection Center.
35. Mayewski, P. A., Rohling, E. E., Stager, J. C., Karlen, W., Maasch, K. A., Meeker, L. D., Meyerson, E. A., Gasse, F., van Kreveld, S., Holmgren, K., Lee-Thorp, J., Rosqvist, G., Rack, F.. Staubwasser, M., Schneider, R. R., Steig, E. J. 2004. In Quat. Res. Vol. 62 (3), 243-255.
36. Park, J. A. 2011. In Holocene Vol. 21 (7), 1125-1135.
37. Razjigaeva, N. G., Ganzey, L. A., Bazarova, V. B., Arslanov, Kh. A, Grebennikova, T. A., Mokhova, L. M., Belyanina, N. I., Lyaschevskaya, M. S. 2019. In Quat. Int. Vol. 519, 215-231.
38. Sakaguchi, Y. 1983. In Bull. Dept. Geogr. Univ. Tokyo Vol. 15, 1-31.
39. Sakaguchi, Y. 1989. In Bull. Dept. Geogr. Univ. Tokyo Vol. 21, 1-17.
40. Wanner, H., Beer, J., Bütikofer, J., Crowley, T. J., Cubasch, U., Flückiger, J., Goosse, H., Grosjean, M., Joos, F., Kaplan, J. O., Küttel, M., Müller, S., Prentice, C., Solomina, O., Stocker, T. F., Tarasov, P., Wagner, M., Widmann, M. 2008. In Quat. Sci. Rev. Vol. 27 (19-20), 1791-1828.
41. Yu, Z., Ito, E. 2000. In PAGES Newsletter Vol. 8 (2), 6-7.
About the Authors:
Lyashchevskaya Marina S. Candidate of Geographical Sciences. Pacific Geographical Institute of the Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences. Radio St., 7, Vladivostok, 690041, Russian Federation; lyshevskay@mail.ru
Bazarova Valentina B. Candidate of Geographical Sciences. Pacific Geographical Institute of the Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences. Radio St., 7, Vladivostok, 690041, Russian Federation; bazarova@tigdvo.ru
Astashenkova Elena V. Candidate of Historical Sciences. Institute of History, Archaeology and Ethnology of the Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences. Pushkinskaya, 89, Vladivostok, 690001, Russian Federation; astashenkova@mail.ru
Gelman Evgeniya I. Candidate of Historical Sciences. Institute of History, Archaeology and Ethnology of the Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences. Pushkinskaya, 89, Vladivostok, 690001, Russian Federation; gelman59@mail.ru
Kudryavtseva Ekaterina P. Pacific Geographical Institute of the Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences. Radio St., 7, Vladivostok, 690041, Russian Federation; katya@tigdvo.ru
Piskareva Yana E. Candidate of Historical Sciences. Institute of History, Archaeology and Ethnology of the Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences. Pushkinskaya, 89, Vladivostok, 690001, Russian Federation; 7yana7@mail.ru
Статья принята в номер 01.12.2022 г.
