CC BY
149
М. Морозова,
востоковед
ПАКИСТАНСКИЙ БЕЛУДЖИСТАН: МИНА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
Абсолютное большинство населения пакистанской провинции Белуджистан проживает в сельской местности, где сохраняет свои глубокие корни племенная структура общества. Помимо 17 основных белуджско-брагуйских племен, каждое из которых возглавляет обладающий абсолютной властью вождь (сардар), в провинции насчитывается также около 400 разрозненных племенных общин. Наиболее крупные племена - бугти и мари, общая численность которых достигает 100 тыс. человек. Как правило, политический вес и влияние того или иного белуджского лидера определяются в первую очередь не его личными качествами руководителя или организатора, не его политическим опытом, а численностью и силой того племени или клана, наследственным руководителем которого он является.
По мнению британской журналистки Э. Дункан, сардары постепенно лишаются своей политической власти, поскольку их оттесняют «нувориши» с большим капиталом, поступающим разными, часто нелегальными, каналами (например, контрабанда через границу с Афганистаном, производство и торговля наркотиками). «Люди, получившие большие деньги, захотели достичь политической власти - это, в свою очередь, требует поддержки как со стороны гражданской администрации, так и со стороны племенной верхушки. Первую можно купить, вторая передается по наследству, но и ее можно завоевать через купленную администрацию...» В итоге Дункан делает правомерный вывод о том, что племенная структура власти под влиянием внутренних и внешних факторов теряет свою силу: «Как и лендлорды, племенные вожди пока еще пользуются властью; как и лендлордами, ими пользуются и их используют люди, управляющие государством; но поскольку они уже теряют свой контроль на местах, они становятся менее значимы для правительства».
Разобщенная племенная структура белуджского общества преднамеренно оберегалась британскими колонизаторами, которые основную ставку в период своего правления делали на сардаров. Все эти факторы негативно отразились на экономическом развитии Белуджистана и после приобретения Пакистаном политической независимости, несмотря на постепенное увеличе-
ние правительственных ассигнований на подъем экономики провинции.
Полемика по вопросу об экономической автономии сконцентрирована на двух основных проблемах:
- требование белуджей о значительном увеличении платы за добычу полезных ископаемых (главным образом природного газа);
- недовольство засильем небелуджских частных организаций и корпораций центрального правительства в добывающей промышленности Белуджистана.
Одновременно, вследствие высоких темпов роста населения в стране Белуджистан с его обширными редкозаселенными землями может стать ареалом переселения большого потока пакистанцев, особенно при условии развития водных ресурсов. В отличие от Панджаба и Синда, где расположены главные ареалы орошаемого земледелия, в Белуджистане, равно как и в Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП), главной отраслью сельского хозяйства по-прежнему остается отгонно-пастбищное скотоводство. Поэтому традиционно острой проблемой природопользования в западных провинциях Пакистана является не столько земельный голод, сколько основательный дефицит водных ресурсов. При этом проблема нехватки воды не только сохраняется, но и обостряется с каждым годом.
Именно Белуджистан в максимальной степени пострадал от длительного присутствия афганских беженцев, большую часть которых представляли пуштунские племена, традиционно занимающиеся отгонным скотоводством. Поскольку беженцы не испытывали особого недостатка в продовольствии (они регулярно получали весомую гуманитарную помощь со стороны ООН, других международных организаций, равно как и различных иностранных спонсоров) и никогда не имели особого стремления к переходу от скотоводства к оседлому земледелию, их продолжительное присутствие в Пакистане отрицательно сказалось в первую очередь на обострении проблемы водопользования. Известны, например, не предававшиеся широкой огласке случаи вооруженной борьбы за источники питьевой воды между местными жителями и беженцами. Некоторые из стычек кончались летальными исходами для сражавшихся, однако местное правосудие не сочло нужным выявить и наказать виновных.
Возвращаясь к проблеме полезных ископаемых, следует вспомнить о разгоревшемся конфликте вокруг газового месторождения Суй (треть разведанных запасов газа Пакистана и свыше
80% его нынешнего потребления). До 1980 г. положение на газовом комплексе и вокруг него было спокойным и полностью контролировалось администрацией. Затем ситуация начала ухудшаться из-за вмешательства племенных вождей, не смотря на то, что под их давлением местным жителям (т. е. белуджам) были предоставлены рабочие места. Интересно, что повышенный интерес белуджских сардаров к природным богатствам этого района появился именно в тот момент, когда иностранные инвесторы начали разрабатывать маршруты трансафганского газопровода. Видимо, с местными племенными вождями провели разъяснительную работу о высокой ценности природного газа для развития национальной энергетики и промышленности, или же они сами постигли выгоду от владения этим стратегическим сырьем.
Правительство начало вести переговоры с сардаром Атта-улла-ханом Менгалом и навабом Акбаром Бугти в 1999 г., которые продолжались два года. Лишь в декабре 2001 г. было достигнуто соглашение с Бугти, согласно которому завод выделил рабочие места с ежемесячным окладом в 22 тыс. рупий для 168 белуджей. Впоследствии завод обещал нанять еще 344 человека, что обошлось бы компании в 70 млн. рупий ежегодно. Более того, наваб Акбар Бугти получал 2 млн. рупий в месяц - за это он обещал объявить Суй «специальной охраняемой зоной» и обеспечить бесперебойные поставки газа по всей стране. Скорее всего, достигнутая договоренность объяснялась тем обстоятельством, что США, оказавшись не в состоянии контролировать бесперебойность и безопасность поставок туркменского газа в Южную Азию, отказались от строительства трансафганского газопровода.
Индия, со своей стороны, отдала предпочтение иранскому варианту, по которому газопровод должен быть проложен от месторождения Южный Парс (запасы оцениваются в 12 трлн. м3). Первоначально прокладка предполагалась по шельфовой зоне Аравийского моря (вариант, поддерживаемый РАО «Газпром»), однако главная заинтересованная сторона - Индия - из-за экономической рентабельности избрала сухопутный маршрут через Белуджистан. В январе 2005 г. газовый комплекс Суй подвергся террористической атаке со стороны местных диверсантов, обстрелявших его из минометов. Поставки газа по всей стране были частично приостановлены на восемь дней, что нанесло национальной экономике ущерб в 440 млн. рупий.
В будущем, если через территорию Белуджистана будут проложены стратегические газопроводы из Ирана или Туркмени-
стана, могут возникнуть и другие, более «дорогостоящие» (по сравнению с природными катаклизмами) проблемы, которые превратят эту пакистанскую провинцию во взрывоопасный регион. По самому тяжелому сценарию, подобная финансовая битва за газ, поставляемый на индийский и пакистанский рынки, вполне может привести к слиянию белуджского национализма с экстремизмом и международным терроризмом, а сам регион способен превратиться в новый очаг внутриполитической и геополитической дестабилизации. Видимо, основные направления социально-экономического развития Белуджистана, как и в прежние годы, будут определяться не столько ресурсным потенциалом провинции и национальными интересами Пакистана, сколько внешними факторами.
В настоящее время главным инвестором в транспортную инфраструктуру Белуджистана является Китай, который выделил Пакистану 200 млн. долл. на строительство глубоководного порта в Гвадаре, в то время как пакистанское правительство планирует связать этот новый порт на Макранском побережье новыми магистралями с Карачи, Кветтой и Лахором с последующим выходом на Каракорумское шоссе. Следует, однако, не забывать, что еще в Специальном плане развития Белуджистана, разработанном экспертами ВБ в 1980 г., особо отмечалась специфика природно-климатических условий этого региона, которая «затруднит строительство транспортной системы и сделает его дорогостоящим».
В любом случае, договариваясь между собой о разделении сфер влияния на территории Пакистанского Белуджистана, ни США, ни Китай, ни Иран уже не могут не учитывать и мнения сардаров (официально представляющих интересы коренного населения провинции). В противном случае может повториться ситуация по аналогии с афганскими талибами, когда ни один из зарубежных инвесторов уже не захочет вкладывать финансы и вести транспортные коридоры через «неспокойный Афганистан».
Но в то же время нельзя не учитывать и то обстоятельство, что внешняя экономическая помощь может усилить напряженность в отношениях между федеральным правительством и пакистанскими белуджами. Так, многие белуджи полагают, что большинство проектов развития, как, например, порта Гвадар, нацелено на привлечение внешней рабочей силы. Это, по их мнению, не только лишит возможностей трудоустройства коренных жителей, но и изменит демографический состав провинции. При подобных обстоятельствах вполне естественным является рост сепаратистских настроений.
Согласно последним официальным данным, в этническом составе 54,7% населения представлено белуджами и брагуями, а 29% - пуштунами. Однако уже в этих цифрах кроется довольно глубокое противоречие, поскольку пуштунские лидеры эти данные отрицают, настаивая на 40%-ной доле своих одноплеменников в общей численности населения провинции. Белуджи же утверждают, что официально зарегистрированное пуштунское население включает большую долю афганских беженцев, живущих по подложным документам и получивших статус постоянных жителей.
По подсчетам Ю. В. Ганковского, уже в середине 70-х годов в провинции белуджи составляли большинство населения только в округах Каччи, Харан, Макран, Сиби и Чагай. В округах Кветта-Пишин, Лоралай, Зхоб, находящихся в северно-восточной части провинции, большинство населения составляют пуштуны, в округе Лас-Бела - синдхи. Кроме них в провинции проживают панджабцы (в округах Кветта-Пишин, Лоралай, Каччи и Сиби), «мухаджи-ры» - переселенцы из Индии и их потомки (главным образом в округе Кветта-Пишин), а также парсы (в округе Макран).
Белуджи, проживающие на территории Пакистана, делятся на две группы: макрани - на юго-западе, получившие свое название от исторической провинции Макран, протянувшейся вдоль побережья Аравийского моря, и сулеймани (от Сулеймановых гор) -на северо-востоке. Между ними лежит округ Калат (до октября 1955 г. - княжество Калат), населенный небольшой дравидоязыч-ной народностью - брагуями. Белуджи-макрани (как и белуджи Ирана и Афганистана) говорят на западных диалектах языка балучи, который входит в северо-западную подгруппу иранской группы языков. Белуджи-сулеймани говорят на восточных диалектах этого языка.
Большинство белуджей являются суннитами, придерживающимися ханифитской школы. К шиитам Белуджистана от носятся хазарейцы, переселившиеся в Британскую Индию (а также в Иран) из Центрального Афганистана в 1880-1890-е годы. Хаза-рейцы, считающие себя потомками Чингиз-хана, проживают в восточной части округа Кветта-Пишин, славятся пристрастием к военной службе, привитым им еще британцами, гордятся высокими спортивными достижениями. В последние годы наметилась тенденция резко возросшей тяги молодых хазарейцев к высшему образованию (как в стране, так и за рубежом), равно как и активное участие молодежи в различных общественно-политических организациях на окружном уровне. Так, например, своим активным
участием в различных экологических программах в Кветте выделяются такие молодежные организации, как Nasal Noa, Hazara Progressive Forum, Milo Shaheed Trust и Ittehad Jawanan Hazara. После исламской революции 1979 г. Иран стал активно развивать культурные связи с пакистанскими хазарейцами, расширив трансляцию радиопередач на дари, организуя ежегодные паломничества шиитов на различные религиозные мероприятия (например, на годовщину смерти Хомейни), приглашая хазарейцев на обучение, делая при этом основную ставку на молодежь.
Похоже, что примеру Ирана последовали и США, которые, придавая особое значение культурно-просветительской работе с молодежью, применили избирательный подход. Основное внимание было отведено молодому поколению макрани, которые еще в середине 80-х годов попали в основные спонсорские проекты по обучению студентов в США или Европе. «Белуджские националисты расценили это как попытку внести сепаратизм и отделить Макран от Белуджистана, что укрепило бы позиции США в стратегически важном регионе», - считает известный политолог Хамза Алави.
Начиная с 80-х годов значительно обострилась напряженность в отношениях между белуджами и пуштунскими переселенцами из СЗПП. Пуштунские племена, во главе которых стоят влиятельные землевладельцы, расселяются, как правило, на наиболее плодородных землях Белуджистана, расположенных в северных, пограничных с СЗПП районах. Естественно, что расселение выходцев из соседней провинции на наиболее плодородных землях становится причиной их соперничества с местным населением за ограниченные земельные и водные ресурсы, что не может не вызвать обострения этнических по форме и социальных по существу конфликтов. Пуштунская племенная система с ее эгалитарным характером больше подходит для развития частного предпринимательства, чем иерархическая белуджская система, поэтому многие пуштуны стали процветающими ростовщиками, коммерсантами и землевладельцами. Верхушка пуштунов все активнее добивается выделения северо-восточных округов Белуджистана в отдельную провинцию или автономный округ, в то время как белуджские националисты выступают за лингвистическую демаркацию пакистанских провинциальных границ. Определенные разногласия существуют в отношении смешанных этнических районов - Зхоб, Лоралай, Кветта, Восточный Чагаи, где проживает примерно равное количество пуштунов и белуджей.
Для белуджей проблема постоянно растущего пуштунского населения уже давно стала традиционно нервозной. В свое время генерал М. Зия-уль-Хак собирался провести административную реформу, но не успел. Беназир Бхутто, со своей стороны, обещала рассмотреть вопрос об этносоциальных конфликтах в Белуджистане, но также не успела. Генерал П. Мушарраф был явно склонен к защите интересов Панджаба, а нынешний президент Асиф Али Зардари пока только обещает провести административную реформу - изменить структуру округов и перекроить границы внутри провинции. Вместе с тем необходимо отметить, что в последние годы появились свидетельства о консолидации пуштунских и белуджских сепаратистов под флагом исламской солидарности ради вооруженной борьбы с общим врагом (будь то федеральный центр или войска НАТО в Афганистане). К доказательствам этого можно отнести свободную миграцию боевиков через пакистано-афганскую границу, равно как и совместное обучение в лагерях мобильного базирования боевиков «Талибана» и членов Армии освобождения Белуджистана (АОБ). Пуштунско-белуджские противоречия отходят как бы на второй план, меняя нюансы, но не свою этносоциальную основу.
Придавая повышенное значение этнодемографическому положению в собственной провинции, довольно часто белуджские националисты акцентируют внимание и на растущей численности белуджей в соседнем Синде, главным образом в округах Джакоко-бад, Ларкана, Даду и Гавабшах. Хотя в настоящее время ни в одном из округов белуджи не составляют большинства жителей (в округах Верхнего Синда - от 10 до 30% населения), однако численность их возрастает здесь очень быстро и уже превысила 1 млн. человек. По мнению известного политического деятеля Синда (белуджа по национальности) Мира Али Ахмеда Тальпура, уже в 1980 г. в Синде проживало 1,4 млн. белуджей, говорящих на своем родном языке, и около 2 млн. белуджей по этническому происхождению, которые уже забыли язык.
Многие белуджи переселились в Синд несколько столетий назад, некоторые, например, династия Тальпуров, заняла прочные позиции не только на провинциальном, но и на государственном уровне. Влившись в жизнь синдхов, переселенцы сохраняют этнические традиции белуджей, однако не столь активно поддерживают националистическую борьбу, как, например, более поздние переселенцы в промышленных районах Карачи. По мнению Х. Алави, до 1947 г. большинство рабочих в Карачи составляли
белуджи, переселившиеся сюда с Макранского побережья. Но после раздела Британской Индии в таких промышленных центрах Синда, как Карачи, Хайдарабад и Суккур, стала стремительно возрастать доля «мухаджиров». В настоящее время белуджи составляют примерно 4% населения Карачи. Следует отметить, что среди них много отходников - выходцев из Иранского Белуджистана, а также белуджской молодежи, приезжающей в Карачи из Ирана на учебу, причем не только в светские, но и в религиозные школы.
Проживание столь большого количества белуджей в Синде привело к определенному сближению между синдхскими и белуджскими лидерами. Во время столкновений между «мухад-жирами» и синдхами, которые произошли в Карачи в 1995 г., белуджская диаспора оказалась на стороне коренного населения. (Для сравнения: во время вооруженных столкновений между белуджскими националистами и правительственными войсками в 1973-1976 гг. два сына Тальпура сражались в рядах Белуджского народного освободительного фронта - БНОФ.) По мнению Мира Али Ахмеда Тальпура, «если случится худшее из худшего и Пакистан распадется, белуджи и синдхи будут вместе. Они любят друг друга и вполне могут создать федеративное государство Синда и Белуджистана. Но мы, конечно, хотим, чтобы Пакистан сохранился».
Одной из наиболее важных проблем является широкое расселение белуджей, поскольку их историческая родина оказалась разделенной между Пакистаном, Ираном и Афганистаном.
Иран является единственным государством, не заинтересованным в распространении этнического и религиозного сепаратизма непосредственно в Пакистанском Белуджистане. Основным направлением его внешней политики стала экономическая помощь под флагом исламской солидарности путем развития приграничной торговли и поддержки бедных районов вдоль границы иранской провинции Систан с Белуджистаном. Главная цель подобной политики Тегерана - сохранить социальную и политическую стабильность в пакистанской провинции и не допустить развития движения за создание Великого Белуджистана. Выступая за расширение приграничной торговли с Пакистаном, Иран, естественно, является и инициатором развития транспортной инфраструктуры в Пакистанском Белуджистане. Так, в декабре 2005 г. в Захедане состоялась встреча совместной ирано-пакистанской комиссии, в ходе которой обсуждались вопросы расширения торгового оборота при использовании железной дороги Захедан-Квет-
та. Подобные заседания совместной комиссии по железным дорогам должны стать регулярными и проводиться раз в полгода.
Теоретически пакистанские белуджи-националисты могли бы опираться на поддержку со стороны белуджей, проживающих в Афганистане, однако последние сами нуждались в материальной помощи. Параллельно высказывалось мнение, что представители пуштунского движения «Талибан» «вовсе не сочувствуют белуджскому движению». Факты дальнейшей истории внутриполитического развития Белуджистана свидетельствовали, однако, об обратном. Так, на страницах пакистанских газет появилась информация о том, что вынужденная уйти в подполье Армия освобождения Белуджистана (АОБ) вступила в контакт с представителями движения «Талибан». В ноябре 2007 г. пакистанские газеты сообщили о ликвидации Навабзады Балач Марри, возглавлявшего АОБ, - по некоторым данным, он был убит вместе со своими охранниками на афганской территории в бою с силами безопасности. По другим сведениям, его отряд был атакован авиацией НАТО в одном из районов афганской провинции Гильменд. В связи с этим сообщением в Кветте вспыхнули беспорядки, полиция и силы безопасности были приведены в боевую готовность, закрыты все учебные заведения.
Еще в 1970-1980-е годы многие белуджи в поисках работы эмигрировали в страны Персидского залива и Восточную Африку. Существуют свидетельства, что в настоящее время в Белуджистане живет примерно столько же белуджей, сколько и за его пределами. В националистической пропаганде расселенность белуджей обосновывается экономической отсталостью их белуд-жистанской родины. Если белуджские земли будут объединены и белуджи составят большинство, Белуджистан, по их мнению, будет иметь правительство, которое впервые будет подчинено интересам самих белуджей. Такое правительство быстро создаст основы промышленного развития, с обеспечением белуджей прекрасными условиями работы, и подобные перспективы вернут на родину эмигрантов из Синда, Панджаба и из района Персидского залива. Националисты заявляют, что эмигрировавшие в течение последних десятилетий белуджи вернутся, так как они, во-первых, недавно покинули свои семьи, во-вторых, как правило, не имеют возможностей для социального роста в тех районах, куда они переехали. Именно эта большая по значению, но маленькая по численности прослойка квалифицированных рабочих могла бы внести максимальный вклад в развитие независимого Белуджиста-
на, но потеряла бы больше, если бы отказалась от своих нынешних ставок.
При военном режиме генерала П. Мушаррафа белуджские националисты постепенно были отстранены от власти не только на федеральном, но и на провинциальном уровне. После того как в октябре 2002 г. в результате выборов в законодательное собрание провинции к власти в Белуджистане пришло коалиционное правительство Пакистанской мусульманской лиги им. Каид-и-Азама (ПМЛ(К)) и альянса религиозных партий Муттахида Маджлис-е Амаль (ММА), вожди крупнейших племен выступили против масштабных проектов правительства по развитию Белуджистана, утверждая, что они не возражают против развития как такового, но не согласны с ущемлением гражданских прав белуджского народа. В основе их недовольства лежит несправедливость распределения долей в доходах от добычи газа в провинции, дискриминация белуджей при осуществлении на территории Белуджистана мегапро-ектов, а также отсутствие должного представительства во властных структурах провинции. По словам самих белуджских сардаров, их отношения с представителями федеральной власти резко ухудшились из-за «намерений П. Мушаррафа разрабатывать крупнейшее в стране газовое месторождение, проложить через территорию провинции газопровод из Ирана и построить стратегический глубоководный морской порт для расширения торговли с Китаем». Несмотря на то что Пакистан является важным союзником США в борьбе против терроризма, федеральная власть передислоцировала часть армейских контингентов с территории СЗПП (где были сосредоточены основные отряды «Аль-Каиды» и «Талибана») в Белуджистан - «для сведения старых счетов и ради собственного стремления по освоению ценных газоносных месторождений провинции».
После того как в августе 2006 г. в ходе армейской операции был убит вождь племени бугти наваб Хан Акбар Бугти, движение националистических сил пошло на спад - 3 тыс. повстанцев, поддерживаемые в основном племенами бугти и марри, растворились среди 6-миллионного населения Белуджистана, их влияние на политическую жизнь провинции значительно ослабло.
Вследствие отсутствия консолидированной белуджской оппозиции при сохранении традиционного соперничества между племенами движение белуджей стало фактически управляемым властями. Тем более что в рамках подобного межплеменного соперничества, как и в прежние годы, наблюдалось стремление сар-
даров отдельных племен опереться на помощь и поддержку Центра. В первую очередь на подобный компромисс шли влиятельные представители имущей белуджской верхушки, тесно связанные деловыми интересами с крупным пакистанским бизнесом и получающие свои доходы главным образом из источников, лежащих за пределами Белуджистана. Представители крупных племен предпочитали либо вступать в альянс с общепакистанскими партиями, либо бойкотировать выборы.
Сказанное подтверждают итоги выборов в законодательное собрание провинции, состоявшихся в феврале 2008 г., когда большинство националистических партий бойкотировало выборы, а около 4 тыс. представителей оппозиции, выступавших за большую автономию провинции, просто «исчезли» с политической арены накануне выборов (с помощью армейских зачисток). Вождь племени марри 80-летний Наваб Хайр Бахш Марри демонстративно проигнорировал выборы, обвинив в «бессовестности» как ПМЛ(К) и лично президента Мушаррафа, так и ПНП во главе с Азифом Зардари. (Один из сыновей Наваба Марри вел повстанческую войну и был убит в 2007 г., другой был арестован по обвинению в терроризме в Лондоне.) При общей низкой явке избирателей (в округе Дера Бугти она составила 40%, а в Макране - лишь 2,8%) победу одержали пропрезидентская ПМЛ(К) и ПНП.
Единственная относительно крупная политическая организация, объединяющая представителей различных племен, - Армия освобождения Белуджистана (АОБ), называемая представителями федеральной власти «темной террористической группой, финансируемой Индией». Ориентировочно она была возрождена в 2004 г. племенем марри из Белуджского народного освободительного фронта (БНОФ) - организации, которая вела вооруженную борьбу против федеральных властей еще в 1973-1976 гг.
Вскоре к ней присоединились члены племени бугти и мен-гал. В целом же сведения о численном составе и структуре АОБ весьма противоречивы: по некоторым данным, эта организация объединила в одну военизированную структуру БНОФ и Белуджский освободительный фронт (БОФ), по другим - БОФ действует исключительно в южных районах Белуджистана, однако координирует свою работу с АОБ. В то же время в феврале 2005 г. (т.е. за полтора года до своей смерти) Наваб Бугти сообщил, что АОБ, БОФ и БНОФ - это «различные группы или организации», а потому «что бы они ни делали, они делают самостоятельно, не спрашивая при этом никого».
Тактика борьбы АОБ против федеральной власти предусматривала осуществление диверсий на газодобывающих предприятиях, вооруженные нападения на военные подразделения, минирование путей сообщения, убийства китайских специалистов в Гвадаре. В апреле 2006 г. МВД Пакистана объявило АОБ вне закона (хотя до этого Исламабад в течение длительного времени вообще не признавал ее существования). Перед специальными антитеррористическими судами по обвинению в принадлежности к АОБ или в соучастии в ее деятельности предстали некоторые функционеры партии, а в июле 2006 г. были заморожены банковские счета 42 членов АОБ, из которых 25 являлись членами семьи Наваба Бугти.
После того как АОБ оказалась на нелегальном положении, ее структура по сути распалась на разрозненные группировки, все чаще прибегающие к экстремистским формам борьбы с федеральной властью.
Много вопросов вызывают источники финансовой поддержки АОБ, а также поставки оружия. Правительство Пакистана непреклонно настаивает на политической и материальной поддержке со стороны Индии. В настоящее время, по мнению экспертов, главными источниками финансовой поддержки белуджских националистов являются, во-первых, наркоторговля (бартер «наркотики в обмен на оружие») и, во-вторых, довольно мощная и преуспевающая белуджская диаспора, проживающая в странах Персидского залива.
Помимо АОБ, в настоящее время на территории Пакистанского Белуджистана (как, впрочем, и за его пределами) действуют три сепаратистские группировки - Объединенный фронт освобождения Белуджистана (ОФОБ), молодежный фронт и группировка суннитских повстанцев «Джундалла», за которой прослеживается рука США. Эта группировка взяла на себя ответственность за взрыв на территории Иранского Систана и Белуджистана в г. Сарбазе 18 октября 2009 г., когда жертвами теракта стали 15 военнослужащих Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Члены молодежного фронта, являющиеся частью диаспоры и живущие в Кабуле, Кандагаре, Дубае, Лондоне, Брюсселе и Женеве, все чаще прибегают к терактам в Белуджистане, однако не пользуются поддержкой со стороны местной политической элиты (которая опасается внешнего, прежде всего индийского, влияния на белуджскую молодежь). Все перечисленные группировки имеют довольно сильные связи среди белуджской диаспоры, проживаю-
щей в Карачи - главном торгово-экономическом и финансовом центре Пакистана.
Достоверных сведений о том, действуют ли эти группировки разрозненно или же как взаимосвязанные звенья одной цепи, нет. Однако доподлинно известно, что важным источником финансирования белуджского национализма являются денежные переводы от рабочих из стран Персидского залива. Появились сообщения, что финансовую помощь повстанцам оказывают Саудовская Аравия и ОАЭ - прежде всего членам ОФОБ и молодежного фронта.
США, со своей стороны, оказывая негласную поддержку группировке «Джундалла», беспрепятственно проникающей на территорию Ирана, высказывают резко негативную реакцию по поводу практически открытой пакистано-афганской границы (что способствует беспрепятственному перемещению как боевиков-талибов, так и оружия). Так, НАТО располагает неопровержимыми сведениями о системе снабжения «Талибана» в Белуджистане, начиная с тренировочных лагерей вблизи Кветты и кончая огромными арсеналами, пунктами переброски новых вооружений и местами встреч руководства «Талибана» в столице провинции. «Талибан» использует сотни местных медресе, находящихся в ведении «Джамиат-уль-улама-и-Пакистан» (ДУП), для размещения боевиков и их подготовки перед отправлением на фронт. В некоторых лагерях мобильного базирования, расположенных на территории Белуджистана, осуществляются диверсионная подготовка и обучение не только боевиков «Талибана» (забрасываемых на афганскую территорию), но и местных сепаратистских структур.
О том, насколько важным является Белуджистан для США, свидетельствует доклад «Белуджский национализм и политика энергоресурсов: Меняющийся контекст сепаратизма в Пакистане», подготовленный Институтом стратегических исследований Пентагона. Согласно докладу, Китай в регионе должен быть обязательно изолирован, поэтому единственный приемлемый для США сценарий - это взять Гвадар под свой контроль. Порт может быть использован как для блокады газопровода Иран-Пакистан-Индия, так и для снабжения американских войск в Афганистане через провинции Гильменд и Кандагар. Положение осложняется тем обстоятельством, что «Талибан», закрепившись на территории СЗПП, все активнее распространяется по Белуджистану (с заселенных пуштунами северных районов в южном направлении).
В Исламабаде не могут не понимать, что американские спецслужбы, планомерно подкупая лидеров белуджского движе-
ния (под прикрытием борьбы с «Талибаном»), намерены использовать это движение для «балканизации» и распада страны. Вполне вероятно, что из всех заинтересованных сторон именно белуджи сохраняют за собой право решающего голоса при определении дальнейшей судьбы Белуджистана (а следовательно, и Пакистана).
Современный Белуджистан напоминает мину замедленного действия, поскольку пока у центральной власти и армии имеется достаточно сил для сдерживания сепаратизма в этой провинции, но их главное внимание сосредоточено на афганских боевиках-талибах и нестабильности в СЗПП. Однако федеральное правительство по-прежнему не прислушивается к требованиям коренных жителей Белуджистана, которые хотят автономии и справедливого распределения доходов от эксплуатации природных ресурсов. «Сегодня белуджские боевики, возможно, решили приостановить антиправительственные выступления, - писала кара-чинская газета «Dawn» в августе 2008 г. - Но сохранить мир будет трудно, пока не будут приняты широкие меры по выполнению обещаний, даваемых белуджам разными правительствами». Поскольку Асиф Али Зардари, как, впрочем, и все его предшественники, не стремится к выполнению данных обещаний, достигнутое равновесие выглядит крайне неустойчивым.
«Ближний Восток и современность», М., 2010 г., № 41, с. 229-243.
Александр Аксенёнок, кандидат юридических наук К ЧЕМУ ВЕДЕТ ПРОБУЖДЕНИЕ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
«Жасминовая революция» в Тунисе, начавшаяся самосожжением 20-летнего юноши, быстро перекинулась на запад (Алжир, Мавритания), юг (Судан) и восток (Египет, Иордания, Йемен) арабского мира. И хотя масштаб внутренних потрясений в этих странах различен и в каждой из них своя специфика, ясно одно. Социальная почва для народных выступлений созрела, и созрела давно. Свержение режима Бен Али в Тунисе сыграло лишь роль неожиданного катализатора.
Уличные демонстрации, митинги и другие проявления массового протеста сотрясали Арабский Восток и раньше, особенно часто в 50-70-е годы прошлого столетия. Тогда, на этапе станов-
