CC BY
68
ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА И ПРОЦЕССА
О.В.Костылева, ассистент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ*
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ БЕЗОПАСНОСТИ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ И ЭКСПЛУАТАЦИИ ТРАНСПОРТА: ТЕНДЕНЦИИ РЕФОРМИРОВАНИЯ
В статье рассматриваются тенденции реформирования главы 27 Уголовного кодекса РФ «Преступления против безопасности дорожного движения и эксплуатации транспорта». Особое внимание уделяется анализу и оценке последних изменений ст. 264 УК РФ, в соответствии с которыми в указанный состав был введен новый квалифицирующий признак — совершение указанного преступления в состоянии опьянения.
Ключевые слова: безопасность дорожного движения и эксплуатации транспорта; УК РФ; КоАП РФ; квалифицирующие обстоятельства; неосторожные преступления.
The article examines trends in the reform of the Chapter 27 of Criminal Code of the Russian Federation «Crimes against traffic safety and operation of transport». Particular attention is paid to the analysis and assessment of recent changes in Art. 264 of the Criminal Code. According to these amendments a new aggravating circumstance — committing the crime in a state of intoxication — was introduced to the above-mentioned article.
Keywords: traffic safety and operation of transport; Criminal Code; Administrative Code; qualifying circumstances; reckless crime.
С момента вступления в действие Уголовного кодекса РФ 1996 г. (далее — УК) глава «Преступления против безопасности дорожного движения и эксплуатации транспорта» неоднократно реформировалась: за этот период было принято 3 федеральных закона, внесших поправки в рассматриваемую главу, причем изменения носили весьма существенный характер и коснулись подавляющего большинства норм о транспортных преступлениях.
Так, Федеральным законом № 92-ФЗ от 25.06.1998 г. из диспозиции ч. 1 ст. 164 УК изъято такое последствие, как причинение крупного ущерба. Указанная реформа была направлена на декриминализацию причинения крупного ущерба в результате нарушения правил дорожного движения или эксплуатации транспортного средства: именно так это комментировалось и в специальной литературе1. Исходя из целей,
1 См., напр.: КоробеевА.И. Транспортные преступления. СПб., 2003. С. 351—353.
провозглашенных законодателем, с этим стоит согласиться. Но все же отметим, что исключение специальной нормы (в данном случае ч. 1 ст.264 УК — причинение крупного ущерба) из уголовного закона, строго говоря, не исключает возможность привлечения к ответственности по общей норме — ст. 168 УК РФ.
Крупнейшая реформа уголовного законодательства 2003 г. (Федеральный закон №162-ФЗ от 08.12.2003 г.) проходила под лозунгом «гуманизации» уголовного законодательства, и практически все внесенные изменения были направлены на смягчение уголовной репрессии. Как отмечалось в заключении Правового управления Аппарата Государственной Думы, в данном законопроекте содержался «комплекс серьезных предложений, направленных на совершенствование действующего уголовного законодательства Российской Федерации, наиболее приоритетными из которых являются: значительная либерализация репрессивной функции государственной уголовно-правовой политики... декриминализация ряда утративших свою общественную опасность составов преступлений; упорядочение и оптимизация системы наказаний за совершенные преступления и порядка их на-значения»2.
В результате указанной реформы были частично декриминали-зированы деяния, предусмотренные ст. 263, 264, 266—269 УК РФ (причинение средней тяжести вреда здоровью и причинение крупного ущерба в результате нарушения правил на транспорте стали рассматриваться как административные и гражданские правонарушения), а также оставление места дорожно-транспортного происшествия. В пяти особо квалифицированных составах, предусматривающих последствия в виде причинения смерти двум и более лицам (ч. 3 ст. 263, ч. 3 ст. 264, ч. 3 ст. 266, ч. 3 ст. 268, ч. 3 ст. 269 УК), был смягчен верхний предел санкций с 10 до 7 лет лишения свободы. При реализации идеи о полном отказе в УК от исчисления штрафа в МРОТ и его переводе в точные «рублевые» эквиваленты в ст. 266 и 267 УК размер штрафа был увеличен (до реформы штраф составлял от 400 до 700 МРОТ, после реформы — от 100 000 до 300 000 р.)3. Таким образом, можно констатировать некоторое изменение позиции законодателя по вопросу о мерах борьбы с неосторожными преступлениями: осо-
2 Заключение Правового управления Аппарата Государственной Думы РФ по проекту Федерального закона № 304898-3 «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», внесенному Президентом Российской Федерации (первое чтение). [Электронный ресурс]. — Официальный сайт Государственной Думы РФ. URL: http://asozd2.duma.gov.ru/arhiv/a_dz.nsf/ByID/7A36A841FB1A8EE143256 EF3004AD888?OpenDocument
3 На момент указанных изменений 1 МРОТ для исчисления размеров штрафов составлял 100 р. согласно ч. 2 ст. 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» № 82-ФЗ от 19.06.2000 г. Таким образом, рублевое выражение штрафа в ст. 266, 267 УК до реформы составляло от 40 000 до 70 000 р.
знание недейственности жестких высоких сроков лишения свободы и попытка использовать увеличение имущественных взысканий (размера штрафа) в целях сокращения противоправных деяний в сфере безопасности движения и эксплуатации транспорта. Как замечал М.Д.Шаргородский, усиление борьбы с неосторожными преступлениями вовсе не равнозначно усилению наказания4.
Сама реформа 8 декабря 2003 г., как известно, в некоторой своей части подверглась достаточно жесткой критике со стороны многих представителей уголовно-правовой науки за излишний «либерализм» и неприятие научных основ реформирования законодательства. Современная наука постоянно напоминает законодателю о принципе экономии уголовной репрессии, но сама не менее озабочена «гипертрофированием» идеи гуманизации уголовного закона5. Термин «либерализация» начинают употреблять с неким отрицательным смыслом — как «излишняя терпимость, снисходительность, вредное попуститель-ство»6. Законодателю после такой оценки даже приходится «открещиваться» от этого неприглядного ярлыка: «Гуманизация уголовного законодательства не должна расцениваться как проявление либерализма, она является необходимостью для постепенного социального оздоровления общества», — утверждается в пояснительной записке к одному из последних готовящихся проектов изменений в Уголовный кодекс7.
Оценивая подобное отношение к процессам «гуманизации», можно согласиться с С.С.Босхоловым, утверждающим, что «серьезным препятствием на пути к гуманизации уголовной политики является неблагоприятное... развитие преступности»8. Сторонники жестких мер указывают на то, что «уголовная политика не может и не должна быть либеральной во время разгула преступности»9. Тем не менее представляется необходимым пересмотреть сам тезис, на который опираются исследователи, — рост преступности или ее ка-
4 См.: Шаргородский М.Д. Уголовная политика в эпоху научно-технической революции. // Основные направления борьбы с преступностью / Под ред. И.М.Гальперина, В.И.Курляндского. М., 1975. С. 100.
5 Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т.1: Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 116.
6 Побегайло Э.Ф. Кризис современной российской уголовной политики // Уголовное право. 2004. № 3. С.133.
7 Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» [Электронный ресурс]: сайт Владивостокского центра исследования организованной преступности. URL: http://www.crime.vl.ru/index.php?p=2289&more=1&c=1&tb=1&pb=1
8 Босхолов С.С. Основы уголовной политики: Конституционный, криминологический, уголовно-правовой и информационный аспекты. М., 2004. С. 45.
9 Алексеев А.И. Должна ли уголовная политика быть либеральной? // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2003. №1. С. 265.
чественное ухудшение могут требовать лишь ужесточения репрессии. Противоположное направление политики в подобных обстоятельствах рассматривается как научно или криминологически необоснованное10. На самом деле слишком оптимистично полагать, что увеличение ожидаемых потенциальными нарушителями издержек наказания за совершение преступления, обусловленное ростом сроков наказания, приводило бы в соответствии с тезисами экономической теории к сокращению числа преступлений11. Но «парадокс эффективности уголовного права заключается в том, что оно тем более социально эффективно, чем менее "уголовным" оно является»12, т.е. возможности уголовного права ограничены прежде всего ярко выраженным его репрессивным характером13. Более того, как неоднократно отмечалось в литературе, нередко санкции, прописанные в законе, значительно расходятся с практикой назначения наказаний, а это свидетельствует об избыточности пенализации, осуществленной на этапе принятия закона. И санкции анализируемых норм в этом плане не являются исключением. В работах, посвященных исследованию проблем транспортных преступлений, не раз говорилось о том, что на практике к лицам, совершившим транспортные преступления, часто применяется условное осуждение или назначенное им наказание оказывается ниже низшего предела санкции соответствующей нормы14. Об этом пишет и А.И.Чучаев: «...Невозможно конструировать хоть сколько-нибудь обоснованные санкции без учета фактической пенализации, отражающей, в частности, оценку на практике общественной опасности преступления и личности преступника... Судебная практика будет вынуждена прибегать к исключительным установлениям, приспосабливать их к складывающимся реалиям»15.
Спустя шесть лет после «гуманных» акций 2003 г. законодатель несколько изменил выработанную им тенденцию в наказуемости транспортных преступлений: результатом произошедшей дифференциации ответственности стало усиление ответственности за определенную разновидность деяния, предусмотренного ст. 264 УК, — нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств в состоянии опьянения. В некотором роде данная реформа была подготовлена научными предложениями, исходящими от
10 См.: Побегайло Э.Ф. Указ. соч. № 3. С. 132-135; № 4. С. 112-117.
11 См.: Тамбовцев В.Л. Право и экономическая теория. М., 2005. С. 11-12.
12 Яковлев А.М. Взаимодействие личности и общества в системе социального контроля // Социальная психология личности. М., 1979. С. 164
13 См.: Комиссаров В.С. Возможности уголовного права в борьбе с преступностью // Уголовное право. 2008. № 6. С. 111.
14 См.: Коробеев А.И. Указ. соч. С. 384.
15 Чучаев А.И. Транспортные преступления: проблема механизма, квалификации и наказания: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1990. С. 451.
исследователей проблем транспортных преступлений, в частности профессора А.И.Коробеева16, а также молодых исследователей, ориентирующих законодателя в этом же направлении17.
Тем не менее представители науки не так однозначно отнеслись к указанной реформе. На вопрос «Как Вы оцениваете новую редакцию ст.264 УК?» были получены следующие ответы: 51% — отрицательно, 21% — положительно, 19% — нейтрально, 9% — иная оценка. Те, кто негативно отнесся к реформе, следующим образом поясняли свою позицию: налицо несовершенство нормы с точки зрения законодательной техники; ст. 264 УК вступает в противоречие с Общей частью Уголовного кодекса; нарушается системность законодательства. Среди альтернативных решений прозвучали следующие предложения: дополнить отягчающие обстоятельства (ст.63 УК) таким признаком или иным образом соотнести положения ст. 264 УК с Общей частью18.
На первый взгляд, наблюдаются весьма противоречивые тенденции в самой уголовно-правовой науке: критика обрушивается на попытки законодателя как усилить, так и смягчить репрессию. Вроде как в вечном споре о стабильности и динамизме уголовного закона наука готова отдать приоритет первому из свойств. Как отмечается, «и реформы требуют определенной устойчивости права»19. Видимо, не без оснований А.Э.Жалинский пишет об «осторожной» и «инертной природе» уголовно-правовой мысли20.
Обсуждение законопроекта в Государственной Думе, к сожалению, не обошлось без ложных гипотез (что бывает нередко при представлении того или иного законопроекта): например, опьянение является отягчающим обстоятельством согласно УК или повышение ответственности, безусловно, эффективно. Звучали даже мнения, что
16 См.: Коробеев А.И. Указ. соч. С. 364-365.
17 См., напр.: Бохан А.П. Уголовная ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-н/Д, 2002; РублевА.П. Уголовная ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: Дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2006; Федорченко М.В. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: уголовно-правовые и криминологические аспекты: Дис. ... канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2004.
18 Результаты анкетирования по итогам первого дня Всероссийской научно-практической конференции «Качество российского уголовного закона: состояние, пути повышения, необходимость глобального реформирования».[ Электронный ресурс]. Сайт Саратовского центра по исследованию проблем организованной преступности и коррупции. URL: http://sartraccc.ra/i.php?oper=read_ffle&fflename=Conference/overview_sa-ratov(04-09) .files/anket1.htm
19 Баскова И.В. Стабильность и динамизм советского уголовного закона: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М.,1989. С. 16.
20 См.: ЖалинскийА.Э. Уголовное право в ожидании перемен. Теоретико-инструментальный анализ. М., 2009. С. 107.
5 ВМУ, право, № 2
«7 лет — не такой большой срок за убийство»21. За убийство — быть может, но ведь не умышленные преступления в данном случае имеются в виду. А установленные максимальные сроки лишения свободы, действительно, с легкостью сравнимы с наказаниями за последние: 7 и 9 лет (ч. 4, 5, 6 ст. 264 УК) против 6 лет за изнасилование, 8 лет за создание незаконного вооруженного формирования, 8 лет за захват заложника. И совсем они не согласуются с пониженной самим же законодателем санкцией за неосторожное причинение смерти в ст.109 УК (до двух лет лишения свободы) и тяжкого вреда здоровью в ч.1 ст.118 УК, не имеющей наказания в виде лишения свободы. Но об этой проблеме уже неоднократно писалось и говорилось. Правда, и сама наука еще не может предложить единого подхода к реформированию санкций, лишь ограничиваясь указаниями на требование непротиворечивости и системности (хотя, как видим, и они не всегда учитываются законодателем).
Принято выделять несколько социальных оснований, которыми диктуется необходимость и вместе с тем определяется обоснованность выделения обстоятельств в качестве квалифицирующих22:
1. Типичность, распространенность на практике. В пояснительной записке к законопроекту указывалось, что каждое 13-е дорожно-транспортное преступление совершается в состоянии алкогольного опьянения. Кроме того, количество нетрезвых водителей, не причинивших вреда, достигает еще больших цифр23.
2. Нехарактерность для большинства деяний, зафиксированных в основном составе. Действительно, судя по вышеуказанной статистике, дорожно-транспортные преступления реже совершаются водителями, находящимися в состоянии опьянения, чем трезвыми автомобилистами.
3. Безусловность перепада общественной опасности. Как известно, ведущим признаком общественной опасности является вред, нанесенный охраняемому объекту. В данном случае в состоянии опьянения причиняются те же последствия, что указаны в ч.1, 3, 5 ст. 264 УК. Чем тогда определяется повышение общественной опасности? По-видимому, злостностью нарушения установленных правил и повышением
21 Стенограмма заседаний Государственной Думы РФ от 14 ноября 2008 г. [Электронный ресурс]. Официальный сайт Государственной Думы РФ. URL: http://wbase.duma.gov.ru/steno/nph-sdb.exe?B0CW[F11&14.11.2008&F11&14.11.2008&F11 &&F258&A&]H2869
22 Признаки и требования к квалифицирующим обстоятельствам, приводимые в данной публикации, были выделены в том числе и в работах: Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999; Плаксина Т.А. Социальные основания квалифицирующих убийство обстоятельств. М., 2004.
23 Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 93181-5 «О внесении изменений в статью 264 Уголовного кодекса Российской Федерации». [Электронный ресурс]. Официальный сайт Государственной Думы РФ. URL: http://asozd2.duma.gov.ru.
риска причинения вреда в силу гораздо меньшего контроля над дорожной ситуацией, что осознается виновным. Сюда, как представляется, применим такой выделяемый А.Э.Жалинским показатель общественной опасности, как интенсивность посягательства24.
4. Обстоятельство характеризует содеянное либо и содеянное, и личность виновного одновременно. В данном случае опьянение может рассматриваться и как отличающееся повышенным риском внешнее обстоятельство (обстановка произошедшего), и как обстоятельство, характеризующее личность водителя, готового грубо пренебречь требованиями безопасности.
5. Строго определенная направленность обстоятельства — этому требованию состояние опьянения отвечает, если можно так сказать, нестрого. Во-первых, еще в 1985 г. Л.Л.Кругликов, выступая за исключение состояния опьянения из ст. 39 УК РСФСР, указывал на возможность расценивать его как смягчающее обстоятельство в случае недобровольного опьянения25. Обоснованность решения законодателя с учетом этого аспекта вызывает сомнения.
Во-вторых, как следует из ст. 23 УК, само по себе состояние опьянения не влияет на уголовную ответственность. Допускаем, что формально это еще не означает невозможность ввести его в закон в качестве квалифицирующего признака. Оба высказанных замечания, действительно, являются спорными: ими мы хотим лишь подчеркнуть, что при обсуждении законопроекта эти вопросы не обсуждались, а значит, достаточно аргументированным такое решение законодателя не назовешь.
Тем не менее полагаем, что социальные основания в должной мере учтены, а замечаний к норме с точки зрения юридической техники немного. Выделяемым содержательно-формальным и условно-формальным критериям26 включения обстоятельств в разряд квалифицирующих реформа отвечает. Предъявлять претензии из-за получившейся структуры статьи (6 частей считается много) не стоит: норма не стала из-за этого менее ясной, а поэтому не кажется дефектной.
Возникают иные вопросы. В качестве аргумента в пояснительной записке указано, что автомобиль является источником повышенной опасности: но ведь это не единственный состав преступления, которому сопутствует подобный фактор? Существует, например, целый ряд преступлений против общественной безопасности, связанных с нарушением правил на опасных производствах и пр. Почему же такое внимание к ст. 264 УК? Возможно, дело в распространенности данных преступлений? Или это некое действие по инерции вслед за ужесточе-
24 См.: Жалинский А.Э. Указ. соч. С. 362—363.
25 См.: КругликовЛ.Л. Смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства в уголовном праве (вопросы теории). Воронеж, 1985. С. 88.
26 Об указанных требованиях см.: Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. С. 287—289.
нием санкций за подобные деяния в Кодексе РФ об административных правонарушениях?
Норма об усилении административной ответственности показала свою эффективность на практике. И это не случайно.
Во-первых, угроза потери прав на срок от полутора до двух лет (безальтернативное административное наказание в ст. 12.8 КоАП РФ) расценивается водителями как серьезный риск, что служит хорошим стимулом к правомерному поведению. Установление такой санкции за вождение транспортного средства в состоянии опьянения, по данным, приводимым ГИБДД, возымело действие: водителей в состоянии опьянения стало садиться за руль меньше, а количество ДТП по их вине сократилось на 17,8%, погибших — на 13,9%27.
Во-вторых, лицо, управляющее автомобилем в состоянии опьянения, допускает высокую вероятность быть остановленным сотрудником дорожно-постовой службы и понимает, что законными способами от ответственности не уйти: наказуем уже сам факт вождения в нетрезвом виде. Напротив, риск привлечения к уголовной ответственности представляется ему минимальным: для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 264 УК, необходимо наступление тяжких последствий, а нарушитель их либо не предвидит, либо уверен в их предотвращении. И именно поэтому воздействие на него угрозы уголовного наказания намного слабее28.
Безусловно, при оценке всякой реформы необходимо представлять цели, которые ставит перед собой законодатель, внося изменения в тот или иной закон. В этот раз задачей, определенной в пояснительной записке, было снижение количества ДТП и тяжести их последствий. Идея законопроекта, таким образом, в большей степени состоит в общей, нежели специальной превенции.
По вопросу о том, общее или специальное предупреждение превалирует при установлении уголовной ответственности за неосторожные преступления, существуют различные позиции в доктрине уголовного права. Так, например, М.Д.Шаргородский и В.А.Нерсесян считают, что «меры наказания за неосторожные преступления должны прежде всего эффективно предотвращать повторное совершение пре-ступлений»29. Другие авторы придерживаются противоположной точки зрения, отдавая приоритет общему предупреждению30. Однако, по мнению последних, нельзя не учитывать того, что общее предупреждение носит абстрактный характер и нет оснований назначать суровые меры наказания исходя лишь из задач общей превенции:
27 Кимлацкий О.А. Совершенствование нормативной правовой базы и правоприменительной практики в сфере обеспечения безопасности дорожного движения // Аналитический вестн. Совета Федерации РФ «Безопасность на дорогах ради безопасности жизни». М., 2008. № 13 (358). С. 31.
28 Нерсесян В.А. Ответственность за неосторожные преступления: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 261-262.
«Следует иметь в виду ограниченный и относительный характер общепредупредительного эффекта наказания»31.
Избранный законодателем путь предотвращения совершения названных преступлений не отличается оригинальностью: речь идет о повышении санкции в виде лишения свободы. В ч. 2 ст. 264 УК (по сравнению с ч. 1) названный вид наказания устанавливается в качестве безальтернативного. Большой ли эффект от подобных перемен? В ч. 1 ст. 264 УК альтернативой лишению свободы названы ограничение свободы и арест, до сих пор не введенные в действие в качестве мер уголовного наказания32. По-прежнему их «заменой» является условное осуждение. Так, например, в судах Республики Калмыкия, в 2007 г. все 11 лиц, привлекавшихся к ответственности по ч.1 ст.264 УК, были осуждены к лишению свободы с применением ст. 73 УК РФ33. В судах Самарской обл. за тот же период было вынесено 56 приговоров о назначении лишения свободы условно, лишь 3 осужденных были приговорены к реальному отбыванию этого вида наказания34. В Иркутской обл. из 105 виновных в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК, только 8 были приговорены к реальным срокам лишения свободы35.
Разница между ч. 3 и ч. 4 ст. 264 УК, ч. 5 и ч. 6 ст. 264 УК — два года лишения свободы. Не спорим, это существенное ужесточение: однако воспринимается ли оно водителем как сдерживающий фактор? Данную ситуацию довольно точно характеризуют слова А.Э.Жалинского: «Никогда санкция в шесть лет лишения свободы не воспринимается до совершения преступления как более удерживающая, чем санкция в
29 Шаргородский М.Д. Указ. соч. С. 105; Нерсесян В.А. Указ. соч. С.256.
30 См., напр.: Квашис В.Е. Предупреждение неосторожных преступлений. (Проблемы социологии права и уголовной политики). М., 1978. С.41. О подобной позиции Куринова Б.А. применительно к транспортным преступлениям пишет А.И.Чучаев (см.:ЧучаевА.И. Указ. соч. С. 432).
31 Квашис В.Е. Научно-технический прогресс и ответственность за неосторожность // Основные направления борьбы с преступностью / Под ред. И.М.Гальперина, В.И.Курляндского. М., 1975. С. 116.
32 Настоящая статья была подготовлена до введения в действие ограничения свободы в качестве уголовного наказания.
33 Обобщение практики рассмотрения судами Республики Калмыкия уголовных дел, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. [Электронный ресурс]. Официальный сайт Верховного суда Республики Калмыкия. URL: http://vs.kaim.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&dtid=4&did=51
34 Справка о результатах обобщения судебной практики. [ Электронный ресурс]. Официальный сайт Самарского областного суда. URL: http://oblsud.sam.sudrf.ru/mo-dules.php?name=docum_sud&dtid=4&did=92
35 Обобщение судебной практики рассмотрения дел о нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств и о неправомерном завладении автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения в 2007 году (статьи 264 и 166 УК РФ). [Электронный ресурс]. Официальный сайт Иркутского областного суда. URL: http://oblsud.irk.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&dtid=4&did=46
четыре года или пять лет»36. Весьма показательными являются довольно многочисленные факты дорожно-транспортных происшествий с участием пьяных сотрудников правоохранительных ведомств, которые уж точно осведомлены об усилении ответственности. Только за один месяц лета 2009 г. таких фактов было немало: 25 июня в г. Подольске сотрудник МВД, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, сбил насмерть пешехода; 20 июля на Сахалине два человека погибли от наезда пьяного сотрудника милиции; 23 июля в г. Советске смертью окончилось ДТП с участием сотрудника УФСИН.
Авторы известной коллективной монографии «Эффективность правовых норм» писали о том, что существует некий «порог ощущения», за пределами которого усиление ответственности перестает ощущаться и теряет всякий смысл37. Осмелимся предположить, что повышение санкции до 7 и 9 лет за этот вид неосторожных преступлений является иллюстрацией приведенного утверждения.
Перевод данного преступления в категорию преступлений средней тяжести также мало что меняет: по-прежнему возможно и освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, и условное осуждение, и тот же режим колонии-поселения, и даже требования к условно-досрочному освобождению те же самые (благодаря опять же законодателю, реформировавшему институт условно-досрочного освобождения и категоризацию преступлений).
Таким образом, предполагается, что усиление общепредупредительного эффекта будет достигнуто лишь угрозой более длительного срока лишения свободы. Законодатель только не учитывает, что водитель вряд ли задумывается об ответственности и размере наказания, поскольку не верит даже в возможность наступления тяжких последствий.
И даже специальная превенция, заложенная в дополнительном наказании в виде лишения права управления автомобилем, «съедается» основным наказанием — эффективность дополнительного наказания просто исчезает за немаленькими сроками лишения свободы. В связи с недавними изменениями Уголовного кодекса, касающимися такого вида наказания, как лишение права заниматься определенной деятельностью или занимать определенные должности (как дополнительное наказание теперь оно может достигать 20 лет), более оправданным и эффективным, на наш взгляд, было бы не повышение сроков лишения свободы, а установление длительных сроков лишения права управлять транспортным средством в случаях совершения рассматриваемого преступления в состоянии опьянения. Конечно, такая перспектива нуждается в подробном исследовании и аргументации, но если рассматривать ее в качестве законодательной альтернативы заключению, то она выглядит более предпочтительной.
36 ЖалинскийА.Э. Указ. соч. С. 201.
37 Эффективность правовых норм / В.Н. Кудрявцев, В.И. Никитинский, И.С. Са-мощенко, В.В. Глазырин. М., 1980. С. 99.
Безусловно, вера в исцеляющую силу наказания, в первую очередь лишения свободы, налицо, и эта убежденность заставляет депутатов забывать о своих же собственных решениях. Достаточно вспомнить, что всего за 1,5 месяца до инициирования данного законопроекта вступили в силу принятые положения Кодекса РФ об административных правонарушениях (ст. 27.12) о допустимом уровне алкоголя в крови при констатации наличия состояния опьянения у водителей. Согласно закону, допустимая концентрация в крови — 0,3 грамма: о том, что это примерно 0,5 л пива, 300 г сухого вина или 40 г водки, два месяца писали, «просвещая» население, средства массовой информации. Получается, что сам законодатель вроде бы одной рукой провоцирует данное нарушение ПДД, а другой — жестко карает его.
В Комитете по законодательству при обсуждении законопроекта отмечалось, что за последний год количество ДТП, совершенных пьяными водителями, снизилось, но проблема остается актуальной, поэтому и нужно ужесточать уголовное наказание. Позитивная динамика этих правонарушений не в последнюю очередь является результатом ужесточения административной ответственности, о чем говорилось выше. Ведь именно ранняя профилактика нарушений представляет собой одну из важных мер в предупреждении транспортных преступ-лений38. Активное выявление и пресечение нарушений правил дорожного движения должно способствовать снижению числа и общественно опасных деяний в этой области. В то же время необходимо отметить, что эффект неотвратимости административного наказания во многом снижен из-за коррупции. Поэтому, как представляется, еще есть возможности бороться с транспортными преступлениями не очередными исправлениями уголовного закона, а направлять усилия на организацию работы по предупреждению административных правонарушений на транспорте. И пока эти возможности не использованы в полной мере, решение проблемы ужесточением уголовных наказаний с неизбежностью будет ставить вопрос о соблюдении принципа экономии уголовной репрессии.
Достижение цели специального предупреждения, возможно, и преследуется этими поправками, но так как личность неосторожного преступника, как правило, не характеризуется глубокими социально-нравственными деформациями, то применение к нему столь строгих мер не является необходимым для его исправления39. Даже в тех случаях, когда дорожно-транспортное происшествие происходит по вине пьяного водителя, суды не спешат назначать реальное лишение свободы. Так, например, судами Самарской обл. в 2007 г. из 48 лиц, совершивших ДТП в состоянии опьянения, к реальному лишению свободы осуждены менее половины — 21 (43,7%): по ч.1 ст. 264 УК —
38 Коробеев А.И. Указ. соч. С. 332-333.
39 Чучаев А.И. Указ. соч. С. 430; также см.: Нерсесян В.А. Указ. соч. С. 265.
2 человека (из 15) и по ч. 2 ст. 264 УК — 15 (из 29)40. Таким образом, даже в случае ДТП со смертельным исходом суды нередко приходят к выводу, что цель специальной превенции может быть достигнута и без реального отбывания наказания.
Кроме того, при установлении длительных сроков лишения свободы (за неосторожные преступления, как представляется, в особенности) не в последнюю очередь должен решаться вопрос о прогнозировании тех негативных последствий, которые будут сопровождать отбывание этого наказания. К тому же если учесть, что отбывшие лишение свободы нуждаются в психологическом вмешательстве для восстановления разрушенных механизмов адаптации (7 лет изоляции, как установлено, влекут необратимые изменения личности), «то станет ясно, что суровые меры не решают, а отодвигают проблему в другую плоскость»41. Конечно, отбывание лишения свободы в колонии-поселении не связано с той изоляцией от общества, которая характерна для иных видов исправительных учреждений. Тем не менее ряд обстоятельств свидетельствует об отсутствии необходимой профилактической работы в них. Так, исследователи приводят в пример следующие данные: в 2004 г. в колониях-поселениях было совершено 303 преступления, что составляет 33% от всех зарегистрированных преступлений в исправительных колониях, в 2005 г. их было уже 347. За последнее время количество побегов увеличилось в три раза. Как отмечается, 40% всех нарушений и преступлений совершается в общежитиях колоний-поселений, что красноречиво говорит об отсутствии мер профилактики42. Массовые нарушения закона руководителями и сотрудниками колоний-поселений были установлены Генеральной прокуратурой в мае-июне 2006 г. Отмечалось, что даже выявленные нарушения не отражают реального положения дел, поскольку прокурорами обнаружены факты умышленного искажения администрацией колоний отчетности с целью создания видимости благополучия43.
Итак, через 5—9 лет отбывший наказание и наученный местами лишения свободы возвратится в свободное общество. К чему приводит такая «наука», не сложно предугадать. Довольно точно пишет Г.Ф.Хохряков: «Специалисты могут сомневаться и спорить по поводу эффективности общепредупредительного воздействия наказания, но
40 Справка о результатах обобщения судебной практики. [Электронный ресурс]. Официальный сайт Самарского областного суда. URL: http://oblsud.sam.sudrf.ru/mo-dules.php?name=docum_sud&dtid=4&did=92
41 Чучаев А.И. Указ. соч. С. 448.
42 Лаптев С.А. Организационно-правовые основы деятельности колоний-поселений: Дис. ... кан,д. юрид. наук. Рязань, 2006.
43 Представление заместителя Генерального прокурора «Об устранении нарушений законов в колониях-поселениях». [Электронный ресурс]. Официальный сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: http://genproc.gov.ru/management/ interview/document-13/?print= 1
когда речь заходит о специальном предупредительном воздействии, они не отрицают, что тюрьма — фабрика преступности»44.
Низкая эффективность поправок для целей общей превенции, нарушенный принцип экономии репрессии вынуждают предположить, что основной целью реформы становится восстановление социальной справедливости при назначении наказания, т.е. возмездие (здесь мы придерживаемся позиции тех авторов, которые именно так понимают эту обозначенную первой в ст. 43 УК цель наказания45). С другой стороны, в настоящее время нет оснований говорить о том, что суды кардинально изменят отношение к назначению наказания нарушителям ПДД. Обозначенные в ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК санкции дают повод напомнить: чрезмерно большой разрыв между минимумом и максимумом наказания (а в этих статьях оно достигает 8 лет 10 месяцев) не свидетельствует об удачной дифференциации ответственно-сти46. Потерпевшие, потерявшие родственников, будут видеть одни санкции в законе и совсем иное наказание по результатам рассмотрения конкретных уголовных дел. Вряд ли это придаст уважение к закону, который и так в глазах многих теряет свой авторитет.
О том, что наказание является страданием, болью, задумывались крупнейшие ученые-криминалисты в начале ХХ в., об этом продолжают размышлять их не менее именитые коллеги в нынешнем столе-тии47. А «всякое причинение страдания, всякое принуждение, не оправдываемое необходимостью, не приносящее пользы», должно быть ограничено (минимизировано)48, в противном случае оно само может расцениваться как зло49, которому призвано противостоять. Когда современное общество признает, что суровые наказания, тем более не обеспеченные надлежащим исполнением, не должны существовать в силу своей бесполезности и даже вредности, а уголовный закон не является рецептом от всех бед, именно тогда, наконец, будет обращено заслуженное пристальное внимание на меры криминологической профилактики преступности, социальные реформы, которые и являются эффективными средствами достижения позитивных результатов в борьбе с преступностью50.
44ХохряковГ.Ф. Криминология: Учебник / Отв. ред. В.Н.Кудрявцев. М., 1999. С. 456.
45 См., напр.: КудрявцевВ.Н. Стратегии борьбы с преступностью. М., 2003. С. 330.
46 Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. С. 344.
47 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: В 2 т. Т.2. М., 1994. С.92-95; Кристи Н. Удобное количество преступлений / Пер. с англ. Е.Матерновской; общ. ред. и вступ. ст. Я.И.Гилинского. СПб., 2006. С. 146-147; и др.
48 Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 94.
49 Хохряков Г.Ф. Указ. соч. С. 457.
50 Когда статья готовилась в печать, был принят закон, которым с 10 января 2010 г. вводится в действие наказание в виде ограничения свободы. Наконец появилась реально действующая альтернатива лишению свободы. В связи с этим следует отметить, что ограничение свободы с учетом существенного видоизменения напоминает по своему новому содержанию и так широко применяемое в этих случаях условное осуждение,
Список литературы
1. Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен. Теоретико-инструментальный анализ. М., 2009.
2. Квашис В.Е. Предупреждение неосторожных преступлений. (Проблемы социологии права и уголовной политики). М., 1978.
3. Коробеев А.И. Транспортные преступления. СПб., 2003.
4. Нерсесян В.А. Ответственность за неосторожные преступления: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006.
5. Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999.
6. Чучаев А.И. Транспортные преступления: проблема механизма, квалификации и наказания: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1990.
7. Шаргородский М.Д. Уголовная политика в эпоху научно-технической революции // Основные направления борьбы с преступностью / Под ред. И.М.Гальперина, В.И.Курляндского. М., 1975.
8. Эффективность правовых норм / В.Н. Кудрявцев, В.И. Никитинский, И.С. Самощенко, В.В. Глазырин. М., 1980.
которое сочетается с возложением на осужденного определенных обязанностей. Вместе с тем осмелимся предположить, что реальное наказание в виде ограничения свободы способно оказать большее психологическое воздействие на осужденного, чем условное осуждение, являющееся по своей сути видом освобождения от наказания, а также способствовать достижению цели восстановления социальной справедливости с точки зрения потерпевшего.
