CC BY
20
Ответственность за групповое преступление в истории отечественного уголовного законодательства
Сидоров Владимир Иванович,
кафедра уголовного права Казанский (Приволжский) федеральный университет E-mail: [email protected]
В статье проведен ретроспективный анализ правовых положений отечественного законодательства и уголовно-правовой теории об ответственности за групповое преступление. Методологическая основа исследования базируется на использовании комплекса общенаучных и частнонаучных методов познания правовых явлений: диалектического, сравнительно-исторического, логико-семантического, формально-юридического, теоретического анализа. Материалами исследования послужили дореволюционное, советское и современное отечественное законодательство, в которых содержатся положения от ответственности за групповое преступление; научная и периодическая юридическая литература. Исторический анализ развития уголовно-правовых предписаний об ответственности за групповые преступления свидетельствует о том, что групповая форма соучастия регламентируется в процессе эволюции института соучастия в преступлении. Установлено, что ответственность за групповое преступление по-разному регламентировалась на всем протяжении истории развития отечественного уголовного законодательства. В результате проведенного исследования предлагается авторское видение законодательного развития института соучастия в преступлении в истории российского уголовного законодательства, которое предлагается разделять на пять этапов: 1) период с X по XVII вв.; 2) период с XVII по первую половину XIX в.; 3) уголовное законодательство второй половины XIX - начала XX вв.; 4) период с 1917 г. - по 1996 год; V этап (с 1997 г. по настоящее время) - дальнейшее развитие и совершенствование положений об ответственности за соучастие в действующем УК РФ.
Ключевые слова: ответственность; групповое преступление; исторический анализ; уголовное законодательство; соучастие.
S2
со
На протяжении многих десятилетий соучастие в преступлении традиционно исследуется в юридической науке. Вопросы соучастия привлекали к себе внимание исследователей дореволюционного и советского периодов, они продолжают оставаться объектом изучения современных представителей науки уголовного права. Изучение истории развития института соучастия дает возможность проследить преемственность положений и идей, разработанных в истории уголовного законодательства, которые необходимы для проводимых научных исследований. Институт соучастия достаточно подробно развит, как в рамках нормативных актов, так и в уголовно-правовой науке, однако проблематика групповых преступлений и сопутствующие ей вопросы, в частности ответственность за их совершение в истории отечественного уголовного законодательства не получила детальной разработки до настоящего времени. При написании статьи были использованы труды видных ученых в области уголовного права, занимавшихся изучением различных аспектов института соучастия и иных исследователей, которые в своих работах, в той или иной мере изучали рассматриваемую проблему. Среди них: С.А. Балеев, Д.А. Безборо-дов, А.А. Арутюнов, М.Ф. Владимирский-Буданов, А. Богдановский, М.И. Ковалев, Л.М. Прозументов, Н.С. Таганцев, А. Чебышев-Дмитриев, С.В. Юшков, О.И. Чистяков, В.Л. Янин.
Методологической основой исследования послужил диалектический метод познания, позволивший осуществить системный анализ различных аспектов института соучастия в преступлении. Метод сравнительно-исторического анализа явился основным методом исследования, который дал возможность проследить зарождение и развитие института соучастия в преступлении в отечественном уголовном законодательстве, а также выявить причины, способствовавшие процессу эволюции рассматриваемого явления. С помощью логико-семантического метода было рассмотрено содержание терминов: «соучастие», «товарищи», «соучастники», «исполнители», «подстрекатели», «преступное сообщество» и других. Формально-юридический метод применялся при анализе правового содержания института соучастия в преступлении, его видов и форм, имевших место в истории отечественного уголовного законодательства. Использование метода теоретического анализа позволило изучить, выработанные в науке уголовного права наиболее существенные разработки по проблематике групповых преступлений.
Материалами исследования послужили: Краткая и Пространная редакции Русской Правды, Судебник 1550 г., Соборное Уложение 1649 г., Артикул Воинский 1715 г., Свод законов Российской империи 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное Уложение 1903 г., Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., УК РСФСР 1922 г., Основные начала уголовного законодательства 1924 г., УК РСФСР 1926 г., Основы уголовного законодательства 1958 г., УК РСФСР 1960 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., УК РФ 1996 г.; научная юридическая литература и материалы периодической печати.
Впервые в истории российского уголовного законодательства нормы об ответственности за совершение преступлений в соучастии появляются в древнерусских законодательных актах. Например, в ст. 31 Краткой редакции Русской Правды за кражу скота наступала дифференцированная ответственность штрафного характера, размер которого зависел от количества лиц, участвовавших в хищении [1, с. 48].
В теоретической литературе появление подобной нормы исследователи связывают непосредственно с развитием института соучастия; считают, что именно эта норма Русской Правды явилась фундаментом, основой генезиса института особой ответственности лиц, совершивших совместными усилиями преступление [2, с. 46]. Однако, некоторые ученые говорят о том, что в данном документе каких-либо признаков, указывающих на соучастие в преступлении, не содержится, следовательно, говорить о ст. 31 Краткой редакции Русской Правды как об основании законодательного зарождения института соучастия не приходится [2, с. 47].
По мнению Т.Е. Новицкой, в ст. 31 Краткой редакции Русской Правды содержится ошибка переписчиков и редакторов данного документа в определении размеров штрафов за совершение кражи скота совместными усилиями нескольких лиц. В данной норме установлен размер штрафа одна гривна и тридцать резан в отношении одного лица [1, с. 61]. Установлен один и тот же размер штрафа за совершение кражи совместными усилиями нескольких лиц и по одиночке - три гривны и тридцать кун - по ст. 41 Пространной редакции Русской Правды [1, с. 67].
В ст.ст. 41-43 Пространной редакции Русской Правды при описании преступления, совершенного совместными усилиями нескольких лиц (исполнителей и подстрекателей) применялись такие признаки, как «то колико их будеть крало», «бу-деть ли их много» [1, с. 67]; ответственность за совершение совместного преступления устанавливалась в равном объеме для всех лиц, участвовавших в нем [3, с. 483]. При этом, как отмечается в юридической литературе, подобное установление ответственности является вполне традиционным для законодателя Древней Руси [4, с. 128].
Как полагает М.Ф. Владимирский-Буданов, одному из первых законодательных документов
Древней Руси были известны некоторые современные формы соучастия, например, преступное сообщество - совершение преступления несколькими лицами в рамках данной разновидности соучастия приводило к привлечению виновного к специфической ответственности. В свою очередь к видам соучастия могли быть отнесены пособничество и институт неприкосновенности [5, с. 314-315]. В ст. 121 Пространной редакции Русской Правды, по мнению А. Чебышева-Дмитриева, среди «преступного сообщества» выделялись в числе прочего укрыватели и соучастники («...но оже будуть с ним крали и хоронили») [6, с. 88].
В Судебнике 1550 г. наряду с термином «преступное сообщество» находит законодательное закрепление понятие «товарищи», к которым собственно и относились соучастники преступления. Однако в нем, как и в предшествующем ему правовом акте, не находят легального закрепления определение и признаки «соучастия», условия совершения преступного деяния совместными действиями нескольких лиц, хотя в отдельных губных грамотах встречается упоминание о лицах, организовавших притоны, подвергавшиеся за такие действия наказанию в виде смертной казни или пыток.
Соборное Уложение 1649 г. субъектами преступления признавало не только лиц, совершающих преступление в одиночку, но и лиц, способствующих достижению преступного результата. К ним относились главные участники и второстепенные, которые именовались соучастниками. При этом лицом, способным нести ответственность, признавался как хозяин, так и раб, выполнивший по его приказу преступление. В свою очередь за совершение подстрекательских, пособнических, недоно-сительских и укрывательских действий устанавливалось наказание в виде смертной казни (ст. 19 гл. II; ст. 198 гл. Х; ст. 20, 59-65 гл. XXI; ст. 19 гл. XXII). Уместно заметить, что при назначении наказания законодатель не учитывал вину и степень участия в преступлении - для всех соучастников предусматривалось единое наказание.
Принятый в 1715 г. Артикул Воинский предусматривал виды соучастников преступления. В зависимости от роли лиц, совершивших совместными усилиями преступление, содержал нормы о привлечении их к различной ответственности. По мнению Д.А. Безбородова соучастники по Воинскому Артикулу могли быть подразделены на лиц совершающих, побуждающих и помогающих [7, с. 152]. При этом укрыватели, попустители, подстрекатели и недоносители в зависимости от степени тяжести совершенного преступления могли быть наказаны наравне с исполнителем уголовно-наказуемого деяния (вплоть до применения к виновным лицам смертной казни). р
В принятом в 1832 г. - Своде законов Россий- ИД ской империи к соучастникам преступления были Ч
/ ~ ГП
отнесены: зачинщики (лица своими действиями К
подающие другим соучастникам пример совер- ё
шения уголовно-наказуемого деяния); помощники у
и участники (лица, которые своими устными или А
письменными действиями способствовали совершению преступного деяния); сообщники (лица, непосредственно совершающие преступление); укрыватели (лица, заранее давшие обещание воспрепятствовать задержанию или укрыть лиц, совершивших преступление; либо средства и орудия, использованные в ходе осуществления преступного замысла). В зависимости от выполняемой роли в преступлении было предусмотрено соответствующее наказание соучастникам - главные виновники и зачинщики привлекались к более суровой ответственности [8, с. 338].
Более детальная классификация соучастников преступления с подразделением их на участников и главных виновных была закреплена в ст. ст. 11-14 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. К участникам относились: исполнители, зачинщики, подстрекатели, сообщники, укрыватели, пособники и попустители. В зависимости от особенностей сговора соучастников преступления определялось их наказание. Особую группу соучастников преступления составляли: «попустители, укрыватели и недоносители (ст. 14 и 15 Уложения), которые именовались термином «прикосновенные лица». Совместные усилия соучастников преступления предусматривали форму сговора. В зависимости от вида соучастия предполагалась и ответственность виновных, например, за соучастие в виде скопа суровая ответственность наступала у главного исполнителя преступления, иные участники преступления подвергались более мягкому наказанию; пособники и исполнители привлекались к одинаковой ответственности путем назначения им единого наказания (ст. 131 и 132 Уложения); пособники несли наказание на одну степень выше, нежели укрыватели.
В ст. 51 Уголовного Уложения 1903 г. законодателем было сохранено разграничение участников преступления, однако в зависимости от их роли в преступлении они были расположены в несколько ином порядке: исполнители, пособники и подстрекатели. Понятие пособника было объединено с понятием «прикосновенных лиц». Соучастники привлекались к ответственности не только за выполнение действий по планированию и сговору на совершение преступления, но и за осуществление иных действий, способствовавших достижению преступного результата. Однако без специальной оговорки подлежал ответственности исключительно исполнитель преступления, в то время как лица, осуществлявшие пособнические и подстрекательские действия, несли ответственность только в случаях, прямо предусмотренных законом. Суровая ответственность соучастников наступала за участие лиц в шайке или преступном сообществе (ст. ст. 125, 126).
В целом, исходя из вышеизложенного, считаем Е возможным сделать определенный промежуточна ный вывод о том, что в отечественном уголовном й праве до 1917 г. проблема соучастия в преступле-еЗ нии привлекала к себе должное внимание, она объ-ав ективно выступала одной из наиболее актуальных
в обозначенный период времени - соответственно, она была предметом теоретических изысканий. В частности, исследованию подвергались такие аспекты, как понятие соучастия, виды соучастников и выполняемые ими действия и роль каждого из них в совершенном преступлении, а также вопросы их ответственности. Достаточно регулярно делались попытки определения групп преступлений, которые могли быть совершены в соучастии, однако отсутствие положений о формах и видах соучастия препятствовали дальнейшему развитию рассматриваемого института. Тем не менее, большинство теоретических положений науки уголовного права находило периодическое воплощение в законодательных актах рассматриваемого периода.
В постреволюционный период в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. в ст. 21 устанавливалась ответственность подстрекателей, исполнителей и пособников за совершение групповых преступных действий сообща (толпой, шайкой, бандой). На размер наказания соучастников преступления влияла в первую очередь общественная опасность совершенного ими группового преступления; а роль каждого виновного, участвовавшего в исполнении совместного преступного замысла служила вторичным фактором.
В 1922 г. принимается Уголовный кодекс РСФСР (далее - УК РСФСР 1922 г.), который также, как и Руководящие начала, не содержал легального определения соучастия, имело место лишь перечисление возможных совместных действий соучастников, совершаемых в составе шайки и банды.
Аналогичные положения содержались и в Основных началах уголовного законодательства 1924 г. - в ст. 12 достаточно кратко перечислялись меры социальной защиты, применяемые в отношении соучастников преступного деяния (подстрекателей, исполнителей, пособников), зависящие от степени их участия в преступлении и его социальной опасности.
Преемственность положений о соучастии была сохранена и при принятии УК РСФСР 1926 г., нормы которого закрепили в качестве форм соучастия совершение преступлений шайкой и бандой.
Своеобразный итог развитию института соучастия был подведен в 1958 г. - Основах уголовного законодательства. Однако в юридической литературе нормы об институте соучастия в преступлении, закрепленные в Основах, вызвали активную дискуссию применительно к определению признаков рассматриваемого правового явления. М.И. Ковалевым была проведена глубокая и всесторонняя работа уровня монографического исследования, посвященного наиболее сложным аспектам соучастия в преступлении, в частности, понятию соучастия и ответственности соучастников. В своем труде он исходит из акцессорной природы соучастия, определяя, что соучастие немыслимо без исполнителя преступления, считая особые условия привлечения к ответственности соучастников возможным применять только в случае ис-
полнения соучастниками преступления задуманного преступного действия [9, с. 98-99]. При этом заметим, что учение М.И. Ковалева о соучастии в преступлении неоднократно подвергалось последующей критике в литературе, однако несмотря на имеющиеся в нем недостатки, оно все же имело положительное значение для дальнейшего развития теорий института соучастия в преступлении.
В ст. 17 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. (далее - УК РСФСР 1960 г.) перечислялись соучастники преступления: исполнители, пособники, подстрекатели и организаторы. При назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, судом принимались во внимание не только характер выполняемых соучастниками действий, но и степень их участия в совершенном совместном преступлении (ст. 17 УК РСФСР 1960 г.).
И несмотря на то, что в Основах и УК РСФСР нашли закрепление понятие «соучастие в преступлении», субъектный состав лиц, совершающих групповые преступления, а также вопросы ответственности соучастников - наука и практика продолжали поиск оптимальных моделей, регламентирующих институт соучастия. Например, оставался не решенным вопрос об исчерпывающих признаках, закрепляемых в нормах УК, видах и формах соучастия. Представляется, что наличие подобного пробела было связано с тем обстоятельством, что уголовный закон и наука рассматриваемого периода не могли своевременно реагировать на качественные и количественные изменения, происходящие в преступности того времени. Совершение в различных формах групповых преступлений, борьба общественности с различными преступными посягательствами, порою необоснованные методы противодействия в целом способствовали их росту; и в числе таких обстоятельств следует назвать и отсутствие единой позиции среди исследователей относительно применения норм о соучастии в преступлении. В частности, при определении соучастия законодатель исходил из умышленного характера совместных действий соучастников преступления, в то время как правоприменитель к виновным действиям соучастников относил лишь те, которые совершались с предварительной целью оказать исполнителю содействие для достижения уголовно-наказуемого результата, в противном случае о соучастии говорить не приходилось [10, с. 81].
Впервые умышленный характер преступлений, совершенных в соучастии, закрепляется в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., а после в ст. 17-1 УК РСФСР 1960 г.; устанавливались нормы об ответственности лиц за совершение преступления группой.
Современная законодательная формула соучастия, нашедшая закрепление в ст. 32 УК РФ -следствие продолжения подходов, имевших место в УК РСФСР 1960 г.
В действующем УК РФ 1996 г. - глава 7 именуется «Соучастие в преступлении» и включает в себя пять статей (ст. 32-36), посвященных различ-
ным аспектам рассматриваемого правового явления, в ней отражены достижения теории и практики уголовного права, выработанные за многие годы борьбы с групповыми преступлениями. При этом следует констатировать, что с момента принятия в 1996 г. УК РФ по настоящее время институт соучастия практически не подвергся принципиальным изменениям, в то время как пробелов еще достаточно много [11, с. 39].
Проанализировав историю развития отечественного законодательства об ответственности за совершение преступлений в групповой форме соучастия, мы приходим к выводу, что рассмотренный правовой институт представляет собой один из старейших институтов уголовного права, возникновение которого связано с образованием государственности в Древней Руси. Уголовная ответственность за совершение преступления совместными усилиями была установлена еще в правовых актах Киевской Руси. Однако подробные исследования рассматриваемого правового явления начали проводиться только с 18 века - с развитием и формированием в России науки уголовного права. Дальнейшее развитие института ответственности соучастников группового преступления нашло свое отражение в различных правовых актах средневековья и нормативных документах дореволюционного периода. УК РФ также, как и предыдущие кодексы, уделяет должное внимание институту соучастия; закрепляет в нормах Общей и Особенной части УК РФ ответственность за групповые преступления, тем самым отражает нужды и потребности правоприменительной практики.
Литература
1. Российское законодательство X-XX веков: Законодательство Древней Руси. В 9-ти томах. Т. 1 / Отв. ред.: В.Л. Янин; Под общ. ред.: О.И. Чистякова. Москва: Юридическая литература, 1984. 432 с.
2. Прозументов Л.М. Групповое преступление: вопросы теории и практики. Томск: Издательство Томского университета, 2010. 164 с.
3. Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. Т. 1. Москва: Госюриздат, 1949. 543 с.
4. Богдановский А. Развитие понятий о преступлении и наказании в русском праве до Петра Великого. Москва: Типография Каткова и Ко, 1857. 148 с.
5. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. 640 с.
6. Чебышев-Дмитриев А. О преступном действии
по русскому допетровскому праву. Казань: Ти- 5 пография Императорского университета, 1862. д 246 с. Е
7. Безбородов Д.А. О формировании института К совместного преступного деяния в российском ё уголовном праве XVIII века // Журнал россий- А ского права. 2006. № 3. С. 152-156. А
8. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. Тула: Автограф, 2001. 800 с.
9. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении: Понятие соучастия. Ученые труды. Ч. 1. Свердловск, 1960. 288 с.
10. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении. Москва: Статут, 2013. 408 с.
11. Балеев С.А. Ответственность соучастников по действующему УК РФ // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2009. № 7. С. 38-41.
RESPONSIBILITY FOR A GROUP CRIME IN THE HISTORY OF DOMESTIC CRIMINAL LEGISLATION
Sidorov V.I.
Kazan (Volga Region) Federal University
The article provides a retrospective analysis of the legal provisions of domestic legislation and the criminal law theory of responsibility for a group crime. The methodological basis of the research is based on the use of a complex of general scientific and private scientific methods of cognition of legal phenomena: dialectical, comparative-historical, logical-semantic, formal-legal, theoretical analysis. The materials of the study were pre-revolutionary, Soviet and modern domestic legislation, which contain provisions against responsibility for a group crime; scientific and periodical legal literature. The historical analysis of the development of criminal law prescriptions on responsibility for group crimes indicates that the group form of complicity is regulated in the process of evolution of the institution of complicity in crime. Discussion and Conclusions established that responsibility for a group crime has been regulated in different ways throughout the history of the development of domestic criminal legislation. As a result of the conducted research, the author's vision of the legislative development of the institution of complicity in crime in the history of Russian criminal legislation is proposed, which is proposed to be divided into five stages: 1) the period from X by XVII
centuries;2) the period XVII the first half of the XIX century; 3) the criminal legislation of the second half of XIX - early centuries XX; 4) the period from 1917 to 1996; stage V (1997 to date) - further development and improvement of the provisions on liability for complicity in the current Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: responsibility; group crime; historical analysis; criminal law; complicity.
References
1. Russian legislation of the X-XX centuries: Legislation of Ancient Rus'. In 9 volumes. T. 1 / Resp. editor: V.L. Yanin; Under total editor: O.I. Chistyakov. Moscow: Legal Literature, 1984. 432 p.
2. Prozumentov L.M. Group crime: questions of theory and practice. Tomsk: Tomsk University Press, 2010. 164 p.
3. Yushkov S.V. Socio-political system and law of the Kyiv state. T. 1. Moscow: Gosjurizdat, 1949. 543 p.
4. Bogdanovsky A. The development of concepts of crime and punishment in Russian law before Peter the Great. Moscow: Printing House of Katkov and Co., 1857. 148 p.
5. Vladimirsky-Budanov M.F. Review of the history of Russian law. Rostov-on-Don: Phoenix, 1995. 640 p.
6. Chebyshev-Dmitriev A. On the criminal act according to Russian pre-Petrine law. Kazan: Imperial University Printing House, 1862. 246 p.
7. Bezborodov D.A. On the formation of the institution of a joint criminal act in Russian criminal law of the 18th century // Journal of Russian Law. 2006. No. 3. S. 152-156.
8. Tagantsev N.S. Russian criminal law. The part is common. T. 1. Tula: Autograph, 2001. 800 p.
9. Kovalev M.I. Complicity in crime: The concept of complicity. Scientific works. Part 1. Sverdlovsk, 1960. 288 p.
10. Arutyunov A.A. Complicity in crime. Moscow: Statut, 2013. 408 p.
11. Baleev S.A. Responsibility of accomplices under the current Criminal Code of the Russian Federation // Bulletin of the Academy of Economic Security of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2009. No. 7. pp. 38-41.
2
CO
